Текст книги "Война кротов"

Глава 11
Метро-Сечь

И тут загрохотал пулемёт.

Сайгон рухнул, как подкошенный. Буквально. Он до последнего надеялся, что обойдётся без стрельбы, и потому замешкался. Его сбил с ног Фидель.

Рядом на амазонку навалился Лектор, прикрыл девушку своим телом. По сути-то он совершил геройский поступок, но, видно, чуток перестарался. Может, прижал к шпалам как-нибудь не по инструкции. Гильза взвизгнула и хорошенько двинула спасителя локтем в набедренную повязку. Нигериец обиженно запыхтел, бросил красотку и откатился от нее подальше.

А вот и напрасно.

На потолке заворочалось что-то большое.

Оно захрипело и забулькало и, поймав ещё одну очередь из пулемёта, рухнуло вниз, приземлившись в считанных сантиметрах от головы Лектора. НСВТ вдруг замолчал. Заклинило, понял Сайгон. И тут же бахнуло ружьё Че.

Тварь отбросило.

Байда вскинул автомат. Бил казак короткими очередями, тщательно целясь. Его свояки расстреливали чудище из укороченных «калашей». Присоединился к канонаде и Мышка. Сайгон швырнул в мерзкое создание заточенную шестерню – не отставать же от коллектива! Металл вспорол бесформенную липкую плоть, застрял на долю секунды, а потом его будто всосало внутрь.

Сайгон содрогнулся от отвращения. Странная форма жизни, ни на что не похожая. Казалось, она специально подставлялась под пули.

И вдруг выстрелы стихли. У Мышки закончились патроны в барабанах. Че нужно было время, чтобы перезарядить ружьё, а Сайгон просто не мог так глупо разбрасываться шестернями: их запас ограничен.

Казаки хоть и не стреляли больше, но оружие не опустили. Они чего-то ждали. Чего?

Всхлипнув, Лектор попытался отползти на спине от бесформенной твари цвета ржавчины. Почему-то Сайгон не сразу обратил внимание на цвет, а ведь это важно. Он точно, знал, что важно!..

– Йди звідси!!! Геть!!![23]23
  Иди отсюда!!! Прочь!!! (укр.)


[Закрыть] – закричал ярко разодетый стражник, командир блокпоста.

Тварь застыла на месте, корча из себя кусок гранита. По незнанию Сайгон решил бы, что наткнулся на каменную глыбу – прямо посреди туннеля.

От станции уже спешило подкрепление. А ведь Фидель планировал тихо пробраться на Политех, уладить пару вопросов и отправиться в путь-дорожку. Не тут-то было.

Мышка наконец зарядил револьверы.

– Нікому не стріляти!!![24]24
  Никому не стрелять!!! (укр.)


[Закрыть] – закричал Байда.

– Опусти оружие!.. – зашипел на мародёра Фидель. – Делай, как Байда велит!

Мышка подчинился, но револьверы в кобуры не спрятал.

Внезапно по телу твари прошла судорога.

– Что это?! – взвизгнула Гильза и спряталась за Лектора, но тот, помня о локте, поджался и посторонился. – Да оно сейчас взорвётся!!!

Сайгон вдруг отчётливо представил, как существо распадается на части, брызжа по сторонам пулями, нашпиговавшими его.

Нет, пронесло.

Камень опять превратился в бесформенный студень, который осел на пол и потёк прочь от спасателей. Затем, удлинившись и став похожей на червя, тварь влезла на стену, а оттуда перекочевала на потолок, по которому двинула дальше.

Вскорости она пропала из виду.

– Что это было? – Мышкины револьверы вернулись в свои кобуры.

У Сайгона были мысли на этот счёт, но он промолчал, ибо спасателей наконец-то пригласили за блокпост: признали, что в туннеле им оставаться слишком опасно.

– Іржа ніколи не ходить поодинці. Дві, три, інколи чотири. Поодинці – ніколи![25]25
  Ржавчина никогда не ходит одна. Две, три, иногда четыре. Одна – никогда! А они уже дней шесть как бешеные, потому что голодные (укр.)


[Закрыть] – заверил спасателей командир стражников. – А вони вже днів шість немов скажені, бо голодні.

Иржа? То есть ржавчина – так казаки называли бесформенную тварь. Как оказалось, имечко придумали весьма метко.

Мутанты эти тут появились недавно, пару недель назад. Похоже, с поверхности заползли. Мало ли пришельцев из мира иного проникает в метро по вентшахтам? Но эта дрянь оказалась во сто крат дряннее прочих.

В боковом ответвлении, в тупике, стояли два вагона, обычные «ежи». Всё, что можно было снять, с них уже сняли. Вот там-то твари и обосновались – и дней за пять от вагонов не осталось ничего. Мутанты окисляли своими выделениями металл и поглощали его. Когда вагоны были сожраны, твари принялись за кабели на стенах и рельсы вблизи от тупика, в котором поселился выводок. Но и этого надолго не хватило.

Примерно тогда же эти проклятые создания пристрастились и к людям. Страх человеческий подвел: один из караулов от страху принялся поливать неизвестных тварей свинцом. Угощение пришлось ирже по вкусу. Схавав за милую душу весь боезапас, создания подобрались поближе, обволокли часовых… На них ведь сколько металла было: и оружие, и пуговицы, и молнии… Да и в крови человеческой железо содержится. Немного, но твари его чувствовали. В общем, из всего караула выжил только один – он и рассказал о том, что случилось.

Теперь иржа наведывается к блокпосту за пулями, которые с удовольствием поглощает всей поверхностью тела. Так что шестерня Сайгона наверняка ей пришлась по вкусу. И всё бы ничего, да только пропитание ирже требуется часто, но нерегулярно, поэтому определить время следующего визита нет возможности. А палить приходится – не «накормишь» пулями – доберутся до стрелков. Твари уже порядком истощили арсенал Метро-Сечи. Что будет дальше, когда патроны закончатся, не ведает сам Хозяин Туннелей, что уж говорить о людях…

Такие дела.

И не знаешь, горевать или радоваться: вроде бы, ужасные и неуязвимые твари угрожают людям на ближней станции, и никакой управы на нее нет. С другой – как сказать «люди»? Нацики. Милитаристы. Если казаки собираются воевать, то им понадобится много боеприпасов. И потому чем больше пуль достанется ирже, тем меньше перепадёт обитателям Святошина.

Так что – да здравствует иржа?

И тут Сайгон услышал о двух малышах, из которых кошмарные твари выпили всю кровь. Нет, мужики, это уже не по-человечески. Дети за родителей не в ответе… Да и вдруг, сожрав все железо в Сечи, ненасытные отродья двинутся к другим обитаемым станциям? Рельсы-то на Сечи не заканчиваются… И куда они выведут иржу, одному Хозяину Туннелей известно.

Пока Сайгон носа не казал со Святошина, он и не подозревал, что жизнь людей в метро висит на волоске. Как хорошо было: выращивал кроликов, жену любил по мере сил, воспитывал сына – и пребывал в неведении. Кто ничего не знает, тот лучше спит. И не боится! Зато теперь, после всего виденного, Сайгону не так-то просто будет уснуть. А до Днепра ещё топать и топать. Так что же будет дальше? Чем ещё порадует подземка?

От неприятных размышлений Сайгона избавили казаки. Подкрепление, явившееся на выстрелы, состояло из десятка вооружённых автоматами бойцов. Все высокие и стройные. Широкие плечи, развитые мускулы. Мальчишки ещё, лет по семнадцать, но глаза у них холодные и острые, будто штыки.

Эти парни родились под землей. Они с первого вдоха были гражданами военизированной станции. Детей с отклонениями здесь не жаловали – их попросту уничтожали. Сечи нужна только здоровая молодёжь. Давным-давно был город-государство – Спарта. Так вот там поступали точно так же. И где тот город?.. Впрочем, там же, где и города, в которых почитали гуманизм. В небытии.

Есть ли жизнь на Марсе? Есть, если на Марсе уцелело метро.

Шутка.

– Слава Україні! – приветствовал воинов Сайгон.

– Героям слава! – дружно отозвались они.

Как пароль и отзыв. Словно не в подземке они через двадцать лет после ядерной войны, но в Карпатах, на полонине. Вроде как встретились два отряда ОУН-УПА, бандеровцев или мельниковцев. Да вот только один отряд – фальшивый.

– Як ся маєш, хлопче?[26]26
  Как твои дела, парень? (укр.)


[Закрыть] – подмигнул Гильзе командир подкрепления.

Он был обнажён по пояс. На груди зеленела татуировка – трезубец, увитый подсолнухами. В ухе поблескивала серьга. Похоже, командир трагически одинок и потому в поиске. Пылкие взгляды, как стрелы Амура, выпускаемые им в женоподобного казачка, ясно говорили о его нетрадиционных пристрастиях. А раз сердце казака свободно, что мешает подарить его прекрасному юноше в шляпе? Умыть юношу, почистить – и подарить!

Сечевики, спартанцы, самураи… Среди мужчин, которые подолгу живут без женской ласки, частенько возникают такие связи. Времена, география, раса – всё это не имеет значения. Люди всегда и везде остаются людьми.

– Чого ти мовчиш, як засватаний? Чи він справді засватаний? Або язика проковтнув?[27]27
  Чего молчишь, как засватанный? Или он вправду засватанный? Или язык проглотил? (укр.)


[Закрыть] – Последние два вопроса адресовались Байде, которого сечевик принял за главаря спасателей.

Байда развёл руками, не зная, что ответить. Он посмотрел на Гильзу, на шляпу, потом перевёл взгляд на Фиделя. На лбу его выступил пот. Пауза затянулась. Улыбка исчезла с лица сечевика.

И вдруг Байда выдал:

– Та ні, який же він засватаний? Він – москаль![28]28
  Да нет, какой же он засватанный? Он москаль! (укр.)


[Закрыть]

Казаки так и прыснули со смеху. Уж очень им шутка понравилась. А громче всех смеялся их командир, то есть по-местному – кошевой.

Лицо Байды перекосило. Мужик улыбался, как умел.

Улучив момент, когда кошевой таки отвёл влюблённые очи от Гильзы, Сайгон шепнул ей на ухо:

– А это правда, что ваши… ну, с Нивок, с этими… ну, того? Для расплода?

Гильза кивнула. Этот знак её согласия узрел кошевой. Он нахмурился и сплюнул Сайгону – сопернику! – под ноги. С теми, кто ему мешал, бравый сечевик привык расправляться на раз-два-три. Сайгон вызов не принял, демонстративно не заметив слюну на своём ботинке. Кошевой презрительно скривился и ущипнул проходившую мимо Гильзу за ягодицу.

Это было его ошибкой.

Удар кулаком в нос сшиб героя-любовника с ног.

– Твою мечту!.. – скрипнул зубами Фидель.

Казаки тут же схватились за оружие. От былого добродушия не осталось и следа.

К счастью, кошевой был любителем подобных игрищ.

Он поднялся, запрокинул голову, чтобы из свёрнутого носа не текло, и велел топать дальше. Во взгляде его читалось восхищение парубком в шляпе.

Нравы Сечи всё меньше и меньше нравились Сайгону. И ладно бы только Гильза – ну бывает, любовь с первого взгляда, но при чём тут Лектор? На него даже рядовые сечевики посматривали с животным интересом. При этом они подмигивали друг дружке и чуть ли не облизывались… То есть насчёт того, как девицу спрятать от чужих глаз, Байда подумал. Молодец! А то, что нигерийца без маскировки к нацикам привести – всё равно, что расстрелять, об этом Байда не догадался. Сайгон тоже хорош, мог бы голову напрячь…

Чем больше на Лектора внимания обращают, тем меньше интересуются командой. Что там Мышка на этот счёт говорил?.. Если так изначально задумывалось, то план сработал. Сечевики на станции бросали свои дела, чтобы посмотреть на диковинку – чёрного человека.

Казаки не отпустят Лектора живьём. Если Сайгон это понял, то нигериец и подавно. Потому он и шёл, опустив голову. Он – жертва. Чтобы хоть как-то приободрить товарища, Сайгон похлопал его по плечу.

Их усадили на матрасы, небрежно брошенные на пол между пилонами. По обе стороны портала как бы между прочим прогуливались сечевики с автоматами наперевес, что немного нервировало. И всё-таки у спасателей даже не пытались отобрать оружие. Поначалу Сайгону это казалось хорошим знаком, но потом… Казаки абсолютно уверены, что деваться гостям некуда, опасности они не представляют. Хорошо это или плохо? Судя по напряжённому лицу Байды, тот чувствовал себя на своей исторической родине неуверенно.

Сайгон перебрался к краю портала и выглянул в центральный зал. Вертухай никак не отреагировал, значит, это не запрещено. На пилоне напротив красовалась копия картины «Запорожцы пишут письмо турецкому султану», явно сделанная по памяти. На оригинале смеющийся казак в белой папахе вроде чуток толще, если Сайгон правильно помнит работу Репина. И уж точно в изначальном варианте запорожцы были вооружены вовсе не автоматами Калашникова, не винторезами и не РПГ…

Внимание Сайгона привлекла группа мужчин, под звон бокалов и хохот просиживающих шаровары в шинке. Подобные заведения на всех станциях одинаковы: пяток пластмассовых столов, стулья, электропечь и бутыли. Наливая хмельного, тебе тут же готовят и закуску.

– Не дивись туди![29]29
  Не смотри туда! (укр.)


[Закрыть] – зашипел ему на ухо Байда.

Сайгон хмыкнул:

– Чего это вдруг?

– Відвернись, кажу![30]30
  Отвернись, говорю! Беду на всех накличешь, парень! (укр.)


[Закрыть] – Лицо Байды побагровело. – Біду на всіх накличеш, хлопче!

Похоже, весёлые выпивохи тут на особом положении. И вроде ничего примечательного в них нет – внешне они такие же, как прочие обитатели Сечи, но казаков этих обходили стороной, глядя под ноги с таким рвением, будто опасаясь увидеть норы выползков посреди платформы. Особо осторожничали молодые парни из прислуги шинка. У них колени дрожали, стоило только гулякам заказать пару глечиков с самогоном и тарель с тушёной крольчатиной.

Местная молодёжь слишком уж целомудренна. Кошевому нелегко будет найти пару для любовных забав. Сайгон видел, как смешливый мужичок в алой свитке щедро сыпанул жетонов на поднос чернобрового парубка. И вроде ничего такого, а парубок дёрнулся, будто ему в пах ударили. Лицо исказил безмолвный крик. Жетоны покатились по полу, и никто не кинулся их поднимать… Забавные тут порядки. Нацики с жиру бесятся, не иначе.

Или не в том дело?

– Так это и есть те самые?.. – Сайгон осёкся, сообразив, что негоже вслух такое говорить.

Этих безобидных с виду гуляк называют – тсс! – галдовниками. Клан наёмных убийц… Ещё и года не прошло, как отряд в два десятка бойцов объявился на станции Политехнический институт. Местечко это галдовникам приглянулось сразу.

Никто не знает, откуда они пришли и зачем. Будучи изрядно навеселе, они попросились на постой до утра: «Нам бы только головы приткнуть!». Вот только гости не уточнили, до какого именно утра. Неделю спустя они всё ещё разгуливали по станции. А там и месяц миновал, и три, и полгода… Забавно, но так уж получилось, что тех, кто призывал гнать новых соседей в шею, скоренько забрал к себе Хозяин Туннелей: у одного сердечко прихватило, другой упал на рельсы да шею свернул, мало ли…

По метро поползли слухи, что, мол, колдуны завелись в Сечи. Да не просто колдуны, но с автоматами и саблями, хотя оружие им без надобности – одним лишь словом сразить умеют насмерть. Вспомнили и старинные легенды об атамане Сирке, которого турки и татары считали оборотнем и галдовником. Вот пришлых и окрестили его потомками.

И потянулись недобрые людишки в Сечь.

Загляни в шинок, шепни атаману просьбу, заплатив столь щедро, чтобы не рассмеялся в лицо тебе галдовник. И всё, недели не пройдёт, как сляжет от неведомой хвори твоя тёща на Житомирской или Берестейской. А не надо было притеснять зятька! Или потеряется в туннелях караван конкурента… Да мало ли, о чём можно попросить колдунов?

Всего лишь совпадения? Может быть. Но достоверность слухов Сайгон проверять не собирался.

Он отвернулся от шинка и принялся изучать местные достопримечательности – бюстики героев прошлого, расставленные вдоль края платформы. Вот бывший крепостной Шевченко. Рядом – сиделец концлагеря Бандера. А вот какой-то президент, Сайгон не помнил его имени. Надо же, и Кличко есть, не разобрать только, младший или старший, на одну ведь рожу…

– Тьфу, крестьяне! – Гильза сильнее нахлобучила шляпу. – А туда же, руки распускают! Везде мужики одинаковые!

Это она точно заметила – насчёт крестьян. Немало места на станции отведено под проволочные растяжки сплошь в белёсых слизких растениях, похожих на хмель и отростки картофеля. Не зная наверняка, тяжело узнать в этой ботве кукурузу, так сильно она мутировала. Обновлённый злак в Сечи культивировали уже не первый год.

Майор рассказывал, что работал на Политех до того, как станция разбогатела настолько, что позволила себе собственных мародёров. Так вот кукуруза – его заслуга. Политеховцы заказали найти выжившие злаки, уж больно им хлебушка хотелось. И тогда прожжённый радиацией, через слово кашляющий Майор принёс из рейда то самое растение, что нынче опутало проволоку, натянутую вдоль и поперёк путевой стены.

Перед Майором на коленях ползали, умоляя разыскать и доставить в метро свиней. Но с хрюшками не заладилось. Майор и сам мечтал поймать парочку розовых поросят, но на поверхности он так и не встретил ни единой твари, хотя бы отдалённо похожей на кабанчика!

Так говорил Майор. А слухи утверждали обратное: казаки таки раздобыли свиней. Потому Сайгон и зыркал по сторонам, высматривая копыта и пятачки. Мало ли что рассказывал Майор? Его послушай, так всё главное и нужное с поверхности принёс он – чуть ли не каждую панцирную сетку для кровати. Умел Майор себя показать. А вот с лыбидем не справился…

– Что это там, на растениях? Насекомые? – Лектор выглядел удивлённым. – Почему эти люди собирают их в миски? Есть будут? Ни на одной станции не едят таких насекомых…

Сайгон посмотрел на аборигенов, на четвереньках ползавших вдоль нижних проволочных рядов. Сообразив, в чём дело, он расхохотался. Вертухаи дружно уставились на него. Чего это чужак пасть раскрыл? Замышляет недоброе?

– Эти жуки… – всё ещё хихикая, выдавил из себя Сайгон. – Они… как бы тебе сказать… Ты когда-нибудь слышал о колорадских жуках? Нет? Это они и есть. Ничуть не изменились с тех пор, как я видел их у бабушки в огороде. Такие же полосатые. В метро, представляешь?! Кто бы мог подумать… Их не едят, братишка Лектор. Эти жуки портят урожай. Их убирают с растений и давят каблуками.

Нигериец прищурился:

– И однажды всех уничтожат?

– Сомневаюсь. Они везде выживут, хоть в кислоту их окуни. Думаю, они нужны, чтобы вечно досаждать нам. Таков план Создателя. Чтобы люди не расслаблялись.

Ошибочка вышла. Жуки, в прошлом опасные лишь для картофеля, мутировали. Внешне не отличаясь от предков, нынешние не прочь были полакомиться животным белком. Сайгон как раз торговался за свежую, пышущую жаром буханку (продавец сам подошёл к спасателям, вертухай нехотя его пропустил), когда раздался пронзительный вопль. Сайгон аж на месте подскочил.

Крестьянин, совсем ещё мальчишка, дёргался, пытаясь вытащить руку из сплетения проволоки и белёсых ветвей. Верещал он при этом так, будто его живьём жарили на вертеле.

К мальчишке, не мешкая, кинулись два худосочных парубка, что работали рядом с ним.

Со свистом развернулась цепь – Лектор хотел помочь бедолаге, но Байда его остановил, схватив за рукав. И такое у него было выражение лица, что нигериец застыл на месте, преградив путь и Сайгону. А ведь тот с буханкой в руках – пальцы впились в горячий хлеб – едва не спрыгнул с платформы в кукурузу.

Теперь понятно, почему огородники по самое темечко затянуты в брезентовые одежды, а головы их прикрыты матерчатыми шлемами. Защита от жуков!

Самый резвый из парубков, заметно хромающий, ткнул ржавым секатором в заросли.

На миг мальчишка, попавший в ловушку, замолчал – переводил дух.

В оглушительной тишине щёлкнул секатор, и ещё раз, и ещё – проволоки обвисли, хилые стебли кукурузы хрустко рвались под весом просевшей «грядки». Теперь мальчишка мог вытащить застрявшую руку.

От кончиков пальцев до локтя (рабочий балахон задрался) вся кожа на ней была покрыта мелкими полосатыми тельцами, которые вгрызались в плоть с невероятной скоростью.

Вот тебе, бабушка, и колорадский жук!

– Видрижте мени руку! – заголосил мальчишка, упав на колени. – Я бильше не можу![31]31
  Отрежьте мне руку! Я больше не могу! (укр.)


[Закрыть]

– Цить! – оборвал его парубок, что ловко орудовал секатором. – Я кому кажу?! А ну цить! Руку йому видриж! А ще чого?![32]32
  Цыц! Я кому говорю?! А ну цыц! Руку ему отрежь! А ещё чего?! (укр.)


[Закрыть]

Второй деловито, без суеты из армейской фляги полил травмированную руку оранжевой жидкостью. Мальчишка стиснул зубы от боли, но смолчал. Его трясло, он побледнел и, казалось, вот-вот свалится без чувств. Резко запахло сивухой.

Сайгон смотрел на руку мальца. Из-под кожи выползали всё новые и новые полосатые тельца. Жукам не нравилась оранжевая жидкость, они бежали от неё. Под такую приправу человечина, видать, не шла.

– Во фляге споры «надьки», настоянные на самогоне, – со знанием дела сказал подошедший Че. – И ещё что-то добавляют, не знаю что. Жуткая отрава. Кукуруза вянет мгновенно, чернеет. Но от колорада самое то. Проверено. Вы, конечно, в курсе, что такое «надька»?

Сайгон кивнул. Кто ж в метро не знает эту легенду? Все знают…

– Расскажи, – тихо попросил Лектор.

…Резню первых дней остановила лишь эпидемия. Страшное время, вспоминать не хочется, но и забывать нельзя. Метро было завалено смердящими трупами. Умер каждый второй из спасшихся от войны на поверхности.

Кто-то падал в корчах, задыхался. Иных валил сердечный приступ. Были и такие, кто отказывался принимать пищу и погибал от голода. Самоубийства стали нормой… А потом всё закончилось. Как отрезало.

По туннелям двинули пророки с Житомирской, посланцы патриарха Всея Метро отца Никодима. Одетые в хламиды, они проповедовали смирение. Мол, постигла нас кара, хоть и оказались мы милостью Его на Ковчеге, сокрытом землёй и бетоном. Покаемся, братия, и минует напасть! Спасёмся, лишь отринув суетное и уверовав в Господа!

В пророках чувствовались армейская выправка и лютый фанатизм. Вместо Устава гарнизонной службы – Библия. Шило на мыло, если разобраться.

Многие уцелевшие после эпидемии поддались уговорам пророков. Их крестили, заново обращая в христианство, ибо пророки вещали о том, что прежняя религия сгорела в ядерном огне вместе с грехами мира.

И вроде всё наладилось, и власть патриарха Никодима распространилась на все станции, включая воровскую Вокзальную. В метро воцарились мир да любовь. Законом стали заповеди, переиначенные под новые реалии. Какие ещё ослы и волы? Не возжелай автомата ближнего своего! Убери лапы от патронов его! У нас тут своя лавра. Круче той, где покоятся Илья Муромец и Нестор Летописец![33]33
  В пещерах на территории Киево-Печерской лавры покоятся мощи более сотни «угодников Печерских». В том числе Илии Печерского – святого преподобного православной церкви, которого отождествляют с былинным героем Ильёй Муромцем. Нестора Летописца считают одним из авторов знаменитой «Повести временных лет».


[Закрыть]

А потом началась вторая эпидемия. И Царствие Господне рухнуло вмиг.

Байда замолчал.

Сайгон вздохнул. Его зацепило во второй раз. Две недели валялся, мечтая сдохнуть. Мышцы сводило судорогой. И боль. Боль. Бесконечная боль. Именно в те дни он впервые услышал о Хозяине Туннелей, который разозлился на людей за то, что они внесли в его пределы иного бога. Рассказывали, что Хозяин Туннелей – чуть ли не чёрт рогатый.

Ерунда! Хозяин Туннелей – это само метро, его сущность. Это совокупность людей, животных, проводов, тюбингов и прочего, что есть в подземке. Это организм, частью которого является каждый из обитателей подземелья, каждая кровать, каждый патрон, принесённый сюда с поверхности. Сайгон это чётко уяснил, валяясь в бреду посреди платформы, куда сносили больных.

Матвей Алексеевич, босс Святошина, всерьёз подумывал тогда о том, чтобы живых больных сжигать вместе с мёртвыми. Иначе эпидемию не остановить. К счастью для Сайгона, Алексеевич так и не решился на это…

Спасение пришло неожиданно. Панацеей оказалась серебристая плесень, что обильно разрослась на станционных стенах и в туннелях. Оказалось, ей можно лечить насморк и радикулит, зубную боль и запоры. Надо просто рассчитать дозировку, правильно настоять или заварить, потому что в перезревшем состоянии плесень выделяла смертельно едкую кислоту. На каждой станции с тех пор появились знахари, которые из плесени готовят лекарства. Безбожно фонящий аспирин с поверхности быстро вышел из моды.

Как водится, чудесные свойства плесени обнаружились совершенно случайно. Молодая женщина, обезумевшая из-за смерти сына, принялась соскребать со стены слизкую гадость, за считанные дни наросшую слоем в палец толщиной. Женщина пихала её в рот, жадно чавкая и приговаривая, что так ей, дуре, и надо, раз не уберегла свою кровиночку. Женщина была больна: язвы покрывали её тело, из ушей, глаз и носа сочилась кровь. Тем удивительнее, что она могла передвигаться и разговаривать.

Сайгон был уверен: ею управляла могущественная сила – Хозяин Туннелей.

Женщине оставалось жить минут десять от силы. Но спустя два часа она всё ещё набивала желудок плесенью. Безумную связали, чтобы не навредила себе и людям. А через сутки с её тела исчезли язвы, кровотечение прекратилось.

Она выздоровела!

Надежда – имя этой женщины. В её честь назвали чудо-плесень – «надька». Правда, от безумия плесень излечить не смогла…

Байда закончил свой рассказ.

Сайгон вдруг с удивлением понял, что казак говорил на русском, чего за ним раньше не замечалось. А ещё он подумал о том, что чудо-плесень появилась на стенах очень вовремя. После второй эпидемии наросты исчезли. Теперь «надьку» не так-то просто добыть. Знахари не зря едят своё мясо – им приходится рыскать по туннелям и вентшахтам, обыскивать сбойки и заброшенные служебные помещения, не говоря уже о всяких щелях и дырах. А всё для того, чтобы найти хоть немного серебристой слизи. Хозяин дал, Хозяин взял, когда необходимость отпала. Метро – единая экосистема.

– А жуки? – Лектор бестактно прервал размышления Сайгона. Чертяку-негра ничуть не растрогала трагедия безумной Надежды, и спасение Святошинско-Броварского человечества его мало волновало. – Если жуки на людей нападают, то почему только тут?

Байда огладил длинные усы:

– Они не летают. Только ползают. И жрать им постоянно надо, долго не могут без пищи. Иначе всем бы уже кранты настали.

В памяти Сайгона вдруг всплыли байки о караванах, пропавших в туннелях. Потом находили обглоданные кости в целых одеждах. И оружие на месте. И товар, и жетоны. В общем, мистика, да и только. Но Сайгону показалось, что он знает разгадку тайны…

– Пан гетьман, прошу, ось сюди! Бачите, що воно таке є? Те, що треба![34]34
  Пан гетман, прошу, вот сюда! Видите, что оно такое? То, что нужно! (укр.)


[Закрыть] – На сей раз кошевой явился не просто в сопровождении сечевиков, но привёл с собой важного казака в меховой шапке, богатых одеждах и с шипастой булавой в руке.

Сайгон аж рот открыл от удивления. Надо же, какая честь выпала спасателям – лицезреть самого гетмана Метро-Сечи Богдана Крыгу!

Гетман молча посмотрел на Лектора, потом так же молча кивнул кошевому.

И отбыл.

– А ну, мавпочка, сідай на пальмочку![35]35
  А ну, обезьянка, садись на пальмочку! (укр.)


[Закрыть] – заржал кошевой и махнул рукой.

К нигерийцу тут же подскочили казаки, подняли его и куда-то потащили. Че потянулся за ружьём – и у него на лбу мигом вскочила красная световая метка. За спасателями наблюдал снайпер, готовый в любой момент открыть огонь. А то и не один. Вот почему у них не отобрали оружие!

– Галдовники, – беззвучно, одними губами сказал Фидель. – Ты на прицеле.

Че убрал руку с ружья. Метка исчезла.

– Куда Лектора увели? – На глазах у Гильзы вспухли слёзы.

– Его подвесят ребром на крюк, – ответил Мышка. – Потому что он чёрный.