Текст книги "В небе нет остановок. Из воспоминаний авиационного командарма"

На базе 13-й дивизии в гарнизоне Полтава готовилась конференция с приглашением на неё представителей КБ Туполева, лётчиков-испытателей, летчиков-инспекторов ВВС, руководящего состава объединения, соединений и частей нашей воздушной армии, а также других объединений. Предстояло обсудить вопросы эксплуатации в войсках самолётов Ту-22М. Мне представилась возможность выступить на открытии конференции. В своём выступлении я довёл результаты освоения нашими частями самолётов Ту-22М, затронул вопросы обеспечения безопасности полётов и заострил внимание участников конференции на своих сомнениях по поводу управляемости этих самолётов на взлёте с максимальным взлётным весом. При этом упрекнул всех летающих на этих самолётах пилотов на их явное равнодушие к конструктивному недостатку в системе продольного управления самолётом. Выступающие опытные летчики из руководящего состава частей поддержали моё мнение. И что же в результате? Через 19 дней после конференции пришла информация о проведении доработки в системе продольного управления самолётов Ту-22М по тангажу. Считаю, что командиры частей и командующие объединений в авиации обязаны быть опытными летчиками и даже, в некоторой степени, лётчиками-испытателями. От этого только один выигрыш.

Наряду с большими затратами воинского труда по поддержанию высокой боевой и мобилизационной готовности в соединениях и частях воздушной армии большое внимание командирами и политработниками уделялось работе с семьями, культурно-массовым мероприятиям. В каждом гарнизоне были организованы коллективы художественной самодеятельности, проводились концерты в праздничные дни и юбилейные даты. Следует признать, что большинство концертов были очень высокого уровня, ничуть не ниже профессионалов. Всё это сплачивало воинские коллективы и шло на пользу общему делу.

В нашем объединении не были забыты и спортивно-массовые мероприятия: футбол, хоккей, легкая атлетика, парашютные соревнования и зимние виды спорта, особенно лыжи. Все знали, что их командарм любитель лыжни, ходила шутка в армии: «хорошо, что командующий лыжник, а не боксёр, ходили бы все с разбитыми носами».

Работая в частях, каждый раз интересовался у командиров, как они заботятся о личном составе, их физическом состоянии и здоровье. При этом убеждался, что в подразделениях, особенно в эскадрильях на аэродромах имелись благоустроенные душевые и парные, то есть бани. Это очень хорошо, я поддерживал командиров за такие дела. Личному составу была возможность после полетов привести себя в порядок, отдохнуть. Отмечу, что в ряде частей командиры этому делу уделяли очень серьёзное внимание, имелись бани с бассейном. По сути, оборудованы настоящие спорткомплексы. Подобные спорткомплексы были построены в таких гарнизонах, как Полтава, Бобруйск, Барановичи, Сольцы, Шайковка, Белая Церковь и, конечно, в полку связи г. Смоленска. Не скрою, в некоторых из них побывал лично, если позволяли время и обстоятельства.

В Смоленске каждый выходной день в зимний период для всех частей был на лыжне в парковой зоне города. Туда всегда стекалось очень много людей, в том числе и горожан. В основном все на лыжне. Тут же суетились и работники торговли. По сути дела, получался день отдыха и праздник для всех. Руководство города Смоленска наградило меня грамотой за проведение таких массовых лыжных мероприятий. Лично я тоже был среди лыжников на лыжне, в том числе и в числе участников соревнований.

Во время проведения в Смоленске политико-культурных мероприятий часто встречались с генерал-лейтенантом Иваном Ивановичем Гончаренко. Иван Иванович знаковая личность в Дальней авиации. Участник войны. В годы холодной войны командовал 219-м отдельным разведывательным полком в гарнизоне Спасск-Дальний, 73-й дивизией в гарнизоне Украинка (Серышево), 201-й дивизией в гарнизоне Энгельс, 6-м корпусом Дальней авиации (г. Смоленск). На заключительном этапе военной службы был командующим Оперативной группой в Арктике (гарнизон Тикси). Я знал его лично ещё со времени, когда он командовал 73-й дивизией в гарнизоне Украинка. На корпусные методические сборы командиров эскадрилий в январе 1969 года мы слетались на аэродром Украинка на своих самолётах. На стоянке мой самолёт Ту-16 оказался рядом с самолётом М-4. Когда я подошел к этому самолету и заглянул в нишу передней стойки шасси, то откровенно оторопел от её размеров, а мой корабль Ту-16 показался мне по сравнению с самолётом М-4 просто корабликом. Я вымолвил тогда такую фразу: «Не дай бог полетать на таких самолётах». Однако моя судьба военного человека так и распорядилась. Пришлось-таки полетать на них и ничуть не жалею об этом!

Командир 73-й дивизии, тогда ещё полковник И. И. Гончаренко, на методических сборах командиров эскадрилий 8-го корпуса, наравне с другими преподавателями-командирами, проводил с нами занятия по методике летного обучения и летно-тактической подготовке авиационных подразделений. Очень хорошо запомнились мне эти сборы, накапливался опыт для будущей работы. Так вот, хочу ещё отметить, что Иван Иванович Гончаренко прошел очень серьезный служебный командирский путь. Охватил, по сути, весь простор нашей Родины: восток, запад, а также север нашей огромной страны. Хлебнул полную чашу забот и ответственности на всех постах служебной деятельности. Удивительно спокойный и мудрый человек, очень доступный в общении для всех. Мне запомнилось, что Иван Иванович в личной жизни весьма порядочен и скромен. Он пользуется большим авторитетом среди ветеранов нашего объединения, а также у областных и городских властей. Он длительное время трудился, находясь на пенсии, на ниве культуры в структурах администрации города. Общение с Иваном Ивановичем мне было очень приятным и очень полезным. Он всегда интересовался тем, как у нас обстоят дела, иногда мог и посоветовать, как нужно поступить в той или иной ситуации. Я благодарен судьбе, что мне довелось учиться у таких командиров, как Иван Иванович Гончаренко.

В целом 1983 год для личного состава объединения, казалось бы, завершался благополучно, за исключением потери ориентировки в 203-м полку экипажем майора Чижова. Были подведены итоги на всех уровнях, спланировали боевую подготовку на 1984 год. В воскресенье 22 ноября вылетели в Москву на самолете Ан-26 с документами плана боевой подготовки ВА, чтобы в понедельник 23 ноября утвердить их у ГК ВВС. Провожая меня перед вылетом в Москву, командир 20-й отдельной транспортной АЭ подполковник Александр Фомич Шевцов обратился ко мне за разрешением организовать полёты завтра, то есть в понедельник днём 23 ноября. Необходимо было вводить в строй вновь прибывших командиров кораблей на самолёте Ан-12 в простых метеоусловиях в районе аэродрома. Ранее эти летчики летали на других типах самолетов и имели 1-й класс. Я разрешил, но строго предупредил его при этом, что «вся воздушная армия на земле, я буду у ГК ВВС, летает один ваш самолёт, иметь надо это в виду». И что же получилось на самом деле?

А. Ф. Шевцов не внял моему предупреждению и вместо того, чтобы летать днём в простых метеоусловиях, полёты начал выполнять в усложнённых условиях при видимости 2 км с нижней кромкой облаков в 200–250 метров и при наличии снега с дождём. На двенадцатом полёте из-за обледенения самолёт Ан-12 при заходе на посадку с полностью выпущенными закрылками потерял управляемость и столкнулся с землёй между дальним и ближним приводами. Погибло девять человек экипажа, в том числе и сам командир эскадрильи А. Ф. Шевцов. Руководил полётами заместитель командира АЭ. На КП воздушной армии в это время находились мой заместитель, начальник штаба ВА, начальник КП и начальник метеослужбы ВА и никто из них не поставил заслона вопиющему нарушению законов лётной службы в 20-й отдельной транспортной авиационной эскадрилье.

Можно себе вообразить, какое у меня было положение и настроение представлять документы плана боевой подготовки ВА в 15 часов главкому ВВС. Я очень волновался, думал, будет сейчас серьезный разнос. Однако П. С. Кутахов вместо разноса усадил меня за стол и угостил чаем с сушками. Очень спокойно выслушал меня и сказал: «Сейчас вот прилетишь, разберись во всём и вруби каждому виновному, как следует!» После этого утвердил наш план боевой подготовки. Попрощавшись, я убыл на аэродром. Всё это время думал про себя, какой же наш главком психолог: успокоил меня, дал напутствие, значит доверяет.

После прилета в Смоленск сразу же поехал на место падения самолёта. Это было близко от аэродрома. По счастливой случайности никто на земле не пострадал. Материального ущерба на земле тоже не было, хотя самолёт упал на территорию колхозной животноводческой фермы.

Разбираться было не сложно, причины катастрофы и виновные были налицо. Пришлось наказать и своих заместителей, начальника КП ВА, начальника метеослужбы и руководителя полётов. Случай подробно был разобран в гарнизонах ВА с летным и инженерно-техническим составом. На мой взгляд, в нашей воздушной армии появилась самоуспокоенность у руководящего состава. Это надо было незамедлительно искоренять. В этом случае, конечно же, прежде всего я винил себя, потому что допустил непоправимый, роковой промах, накануне разрешив организовать эти немассовые полёты. Я доверял командиру транспортной эскадрильи А. Ф. Шевцову и никак не думал, что он проявит такую вопиющую беспечность и недисциплинированность при организации полетов 23 ноября 1983 года, накануне нового учебного года, который начинался с 1 декабря.

А задачи предстояло решать ещё более напряжённые и, самое главное, следовало устранить недостатки прошедшего 1983 учебного года. Поэтому со своей стороны, моими заместителями и начальниками служб ВА был значительно усилен контроль проведения лётной работы в соединениях и частях объединения. Это позволило проводить боевую подготовку в первом периоде учебного года ритмично. Однако в конце апреля Главным штабом ВВС нашей воздушной армии была поставлена реальная боевая задача: нанести несколько массированных авиационных ударов по объектам противника в Афганистане. К выполнению этой задачи были привлечены экипажи самолётов-носителей 132, 200 и 251-го полков, а также постановщики помех самолеты Ту-22П 341-го полка, которые были перебазированы на аэродромы Небид-Даг, Мары и Карши. С этих аэродромов, предварительно выполнив на месте нового базирования по два тренировочных полета, было нанесено несколько массированных авиационных ударов в плотных боевых порядках полков в едином оперативно-тактическом построении за очень короткий промежуток времени. Каждый удар длился всего несколько минут. Применялись бомбы крупного калибра ФАБ-9000, ФАБ-5000, ФАБ-3000, ФАБ-1500. Об этих ударах в мировых средствах массовой информации незамедлительно было сообщено. Удары были нанесены в первой декаде мая месяца 1984 года. После Дня Победы экипажи полков вернулись на базовые аэродромы, получив хороший боевой опыт.

В это же время 7 мая в гарнизоне Мачулищи подводились итоги боевой подготовки ВА за первое полугодие. С докладом выступал я. В конце доклада меня прервали и пригласили к телефону. Была получена информация, что взрываются бомбы на складе в гарнизоне Бобруйск. Из-за лесных пожаров верховой огонь прорвался на территорию бомбосклада. В это время было очень жарко и ветрено. Информировали меня из Белорусского военного округа, также довели, что выслали два вертолёта в моё распоряжение для вылета в Бобруйск. Я немедленно довёл информацию до руководящего состава армии, собрал нужных в профессиональном плане людей для работы в Бобруйске. Своим заместителям генералам Р. Н. Зенченко и А. В. Долгих поручил продолжить подведение итогов. А сам незамедлительно с группой офицеров вылетел в Бобруйск. С воздуха хорошо была видна картина лесных пожаров. Клинья этих пожаров распространялись на военные объекты в лесу: склады ГСМ, бомбосклад и др. Большую часть складов принятыми мерами удалось сохранить за исключением основного бомбосклада. При этом расследованием было установлено, что претензий к личному составу дивизии за состояние складов предъявить невозможно. Их состояние и условия содержания полностью отвечали требованиям регламентирующих документов. Бомбы рвались до 18 часов 7 мая и только по окончании взрывов я и командующий Бобруйской общевойсковой армией первыми вошли на территорию этого склада.

Картина была удручающая. Склад был фактически уничтожен и заминирован шариковыми бомбами. На другой день прилетел начальник тыла ВВС генерал-полковник Василий Самсонович Логинов, Герой Советского Союза. Он лично всё осмотрел. При этом претензий к личному составу дивизии за содержание территории бомбосклада не предъявил. Предстояла очень большая работа по разминированию и восстановлению склада боевых бомб. К этой работе также были привлечены специалисты-саперы из частей военного округа. Информацию о тяжёлом происшествии довели до командиров всех частей ВА, при этом потребовали провести профилактические мероприятия с тем, чтобы не допустить подобных явлений в их частях.

Заканчивалось первое полугодие, далее наступало очень короткое «затишье» в крупных мероприятиях. Почему об этом упоминаю? Потому что приближалось очень масштабное учение «Запад-84». Оно проходило в период 28 июня – 5 июля 1984 года. Тема учения для нашей армии была сформулирована так: «Подготовка и ведение самостоятельной воздушной операции ВА ВГК(СН) в рамках воздушной операции на ТВД по срыву развёртывания и вторжения противника».

Руководитель учения: министр обороны СССР.

Заместитель руководителя учения по авиации: главком ВВС.

Привлекаемые силы:

– по теории – 46 ВА ВГК, 4 ВА ВГК, 24 ВА ВГК, фронты: Приморский, 1-й и 2-й Центральные фронты;

– практически от 46 ВА ВГК(СН) привлекались полки: 132, 840, 185, 402, 341, 226, 290, 199-й (всего 8 полков);

– полигоны: Гурьяново, Калиновка, Витшток, 600-й и 700-й;

– аэродромы рассредоточения: Миргород, Шайковка, Прилуки, Зябровка.

Исследуемые вопросы:

– способы скрытного приведения войск в различные степени боевой готовности;

– пути повышения и поддержания постоянной боевой готовности соединений и частей к решительным действиям по отражению и срыву возможной агрессии противника и выполнению боевых задач в первых операциях начального периода войны (в различных вариантах);

– способы срыва начавшегося вторжения противника.

Результаты практических действий: самолёто-вылетов – 283; налёт – 922 часа; бомбометаний – 73; практических пусков ракет – 7 (общая оценка – «хорошо»).

Не обошлось без неприятностей. На полигоне Витшток экипажем майора Бандюкова (185-й полк) было допущено внеполигонное бомбометание бомб РБК-500-шоаб-0,5 с отклонением от цели 17,5 км.

Оперативная группа командующего воздушной армией заслушивалась министром обороны СССР на КП в Вюнсдорфе (ГДР). Заслушивание для нас прошло успешно. Правда, мне пришлось немножко не согласиться с министром обороны по некоторым вопросам, которых при заслушивании задавалось много. На предварительном и полном разборах он дважды подчеркнул, что «А. И. Тараканов вступил в спор с министром обороны, потому что глубоко знает своё дело». Министром обороны был тогда Маршал Советского Союза Дмитрий Федорович Устинов.

В период учений в г. Смоленске в течение трёх дней пребывал секретарь ЦК КПСС М. С. Горбачёв с супругой Раисой Максимовной. Мне приходилось с ними общаться. При этом Михаилу Сергеевичу Горбачёву мне пришлось докладывать обстановку по вопросам жизни и деятельности воздушной армии, а также по учению «Запад-84». По учению М. С. Горбачёв так мне заметил: «Да, мы на Политбюро дали добро Дмитрию Федоровичу для проведения этого учения. Надо показать Западу нашу мощь!» Отмечу при этом, что эта беседа состоялась во время обеда в столовой Смоленского обкома КПСС. Присутствовали: М. С. Горбачёв с супругой, первый секретарь обкома КПСС, председатель Смоленского облисполкома и приглашенные мы, два командующих, 46-й воздушной и 50-й ракетной армиями. Всего шесть персон. За обедом была простая и доброжелательная атмосфера, обмен мнениями и информацией. Были традиционные три тоста под коньячок хорошего качества. Стол не изобиловал различными блюдами и яствами. Осталось впечатление, что была создана обстановка непринужденной беседы с милой парочкой. Михаил Сергеевич говорил много, вел себя просто и доступно. Раиса Максимовна была немногословна. Тогда ничто не предвещало, что уже через год будет объявлена перестройка и вступят в действие ограничения на алкоголь. Во внешней политике Советского Союза начнется разрядка напряженности во взаимоотношениях с Западом. Впереди будут роспуск Варшавского договора, инициативное одностороннее сокращение нашего оборонного потенциала, снижение уровня экономики. А вслед за этим в 1991 году мы получим и развал СССР. Да, такие встречи не забываются и долго остаются в памяти.

По завершении учения МО СССР и ГК ВВС дали высокую оценку действиям 46 ВА ВГК(СН), несмотря на внеполигонное бомбометание на полигоне Витшток экипажем Бандюкова. Итоговый вывод звучал так: «Поставленные учебные цели на оперативно-стратегическое АКШУ достигнуты, учебно-боевые задачи решены полностью».

Главком ВВС П. С. Кутахов провел разбор учения в ВВА им. Ю. А. Гагарина, на котором присутствовал весь руководящий состав объединений ВВС. На разборе более подробно были доведены результаты учения не только по нашей ВА, но и других объединений. Следует отметить, что на полигоне Витшток самолетами Су-24 были тоже допущены бомбометания вне полигона, несколько бомб попало на одну из ферм с животными.

Неожиданно ГК ВВС спросил меня: «Александр Иванович, как Вы наказали командира экипажа за бомбометание вне полигона?» Мне ничего не оставалось делать, как ответить, что снял с должности. П. С. Кутахов заметил при этом: «Вот и правильно!» Затем продолжил: «Вы знаете, товарищи, 185-й полк вылетел из Полтавы, прошёл всю Европу, хорошо отбомбился на незнакомом полигоне, но вот всё-таки один экипаж-неудачник нашелся…» На разборе учения в своей воздушной армии мы, конечно, более подробно всё рассмотрели, замечаний по каждому полку было много. Что касается майора Бандюкова, то пришлось его освободить от должности командира отряда и назначить рядовым командиром корабля. У этого экипажа на учении было несколько отклонений от нормального полета. Прежде всего, он летал на самолёте Ту-22М2, переданном на учение из 52-го полка. Ранее этот самолёт был в 185-м полку и на нем экипаж Бандюкова летал. При подготовке к учению экипаж слетал на этом самолете несколько полётов для тренировки. Перед вылетом боевая зарядка по указанию руководства учением была заменена. Вместо бомб ФАБ-250 спешно подвесили РБК-500-шоаб-0,5. Я лично наблюдал взлёт полка с КДП на аэродроме Полтава. При взлёте экипаж Бандюкова перед отрывом создал большой взлётный угол. После отрыва самолёта от земли у меня возникло впечатление, что самолёт вот-вот свалится на крыло, так сильно он раскачивался. Но этого не случилось, так как аэродинамика крыла не позволила этому произойти. На полигоне экипаж отбомбился вне полигона, при этом часть бомб зависла в бомболюке на бомбодержателях. Экипаж по погодным условиям произвел посадку не на своём аэродроме, а в Миргороде с бомбами на борту. К счастью, все-таки полёт завершился благополучно. Когда начинаешь анализировать цепь событий с этим экипажем, то приходишь к выводу, что они не случайны, а закономерны. Экипаж был поставлен в более сложные условия, чем подготовлен. В авиации подобные случаи происходят нередко.

Приближалась знаменательная для ВВС дата 16 августа – нашему главкому ВВС П. С. Кутахову исполнялось 70 лет. Генералы Н. П. Горбунов, А. В. Долгих и Р. Н. Зенченко вместе со мной заранее подумали и обсудили вопрос о сувенирах юбиляру. Мы знали, что сувениры готовились и в других организациях. В нашем гарнизоне Бобруйск имелись умельцы, которые изготовили два уникальных сувенира, вырезанные из дерева: портрет П. С. Кутахова с двумя звёздами – Героя Советского Союза и второй сувенир – шахматы. Всё это было сделано очень красиво и, самое главное, скромно. Накануне юбилея я обратился к начальнику Главного штаба ВВС генерал-полковнику В. Е. Панькину за разрешением прибыть для поздравления ГК ВВС с днем рождения и вручения памятных сувениров от личного состава нашей армии. Разрешение было получено. Утром 16 августа я и Н. П. Горбунов вылетели в Москву. В коридоре у кабинета ГК ВВС собралось уже много товарищей с поздравлениями, мы были в их числе. От главкома ВВС вышел его заместитель, маршал авиации дважды Герой Советского Союза А. Н. Ефимов. Увидев нас, он строго спросил меня: «Кто вам разрешил прибыть сюда?» Я доложил Александру Николаевичу, что нами получено разрешение от начальника Главного штаба ВВС. На этом разговор закончился. В кабинете у П. С. Кутахова побывало уже большое количество товарищей с поздравлениями и сувенирами. Мы увидели эти сувениры. Однако подобного тому, что нами было вручено, не было. Всё из дерева и главное – портрет с двумя Звёздами Героя. Павел Степанович был очень доволен. Попрощавшись с ГК ВВС, мы убыли в Смоленск. Надо отметить, что П. С. Кутахова мы все очень уважали и почитали. Это была знаковая личность в авиации.

Заслуживает внимания и наше участие в учении, проведенном на восточных рубежах под наименованием «Восток-84». Руководил учением Маршал Советского Союза Сергей Леонидович Соколов. Ставка руководителя учением располагалась в городе Улан-Удэ. Наша задача в этом учении заключалась в выделении посреднического аппарата. Мне выпала честь быть главным посредником при командующем 30 ВА ВГК генерал-полковнике Герое Советского Союза Владимире Михайловиче Безбокове. Командир 13-й дивизии генерал-майор Валентин Степанович Иванов был посредником при командире 31-й дивизии полковнике Г. П. Трезнюке. Ряд наших командиров полков, начальников служб армейского и дивизионного звеньев были посредниками соответствующих служб в 30 ВА ВГК. Учение проводилось осенью, было уже прохладно. Ответственность за безопасность полётов на этом учении была возложена конкретно на посреднический аппарат. Так было объявлено нам на инструктаже в городе Чита перед учением. Учение проходило на огромном пространстве, охватившем как сушу, так и прилегающую акваторию Тихого океана. Активное участие в учении принимали соединения и части сил Тихоокеанского флота и его ВВС во взаимодействии с ВВС войск Дальнего Востока и 30 ВА ВГК. В ходе учения мне пришлось четыре раза слетать в Улан-Удэ для доклада Маршалу Советского Союза Сергею Леонидовичу Соколову. В то же время командующий 30 ВА ВГК генерал В. М. Безбоков всего один раз побывал в Ставке на докладе своего замысла решения. По этому поводу я высказал в шутку В. М. Безбокову: «Владимир Михайлович, у кого учение? У вас или у меня?» Например, по одному из эпизодов учения 10 самолётов Ту-22М2 31-й дивизии после выполнения задания произвели посадку на аэродроме Елизово на Камчатке. Их подготовка к повторному вылету на выполнение учебно-боевой задачи затянулась более чем на полтора суток. Маршал Советского Союза С. Л. Соколов вызвал меня в Улан-Удэ и строго спросил за это: «Почему затянулась подготовка к вылету?» Мне пришлось оправдываться, как школьнику. Я вынужден был доложить ему правду, потому что в Елизово на аэродроме, на самом деле, средств наземного обеспечения наших полётов было явно недостаточно. Так, топливозаправщиков (ТЗ) по количеству было мало и их ёмкость тоже маловата. Вместо ТЗ-22 у них были ТЗ с ёмкостью всего по 7,5 тонны. Задержка с подготовкой самолётов была, естественно, закономерной, хотя она и не вписывалась в план проведения учения.

Хорошо запомнился ещё один эпизод. По учению необходимо было нанести совместный удар по морским объектам (АМГ) полками 30 ВА ВГК с авиационными полками ВВС и другими силами Тихоокеанского флота (ТОФ). Мне пришлось по правительственной связи выходить в свою армию и уточнять методику удара у наших штурманов, чтобы потом довести её до частей 30 ВА ВГК и моряков. Видимо, давненько они не отрабатывали этого элемента в боевой подготовке.

Были и другие курьёзные моменты в ходе этого учения. Так, по погоде часть экипажей Ту-22М2 31-й дивизии производила посадку на запасных аэродромах, где не оказалось необходимого количества топлива РТ для заправки этих самолётов. Нужно было принимать неординарные решения для выхода из создавшегося непредвиденного положения, то есть заправляться обычным топливом Т-1.

В целом учение прошло с большой пользой для войск Дальнего Востока и 30 ВА ВГК. Для нас, посредников, это тоже была хорошая школа. По окончании учения я собрал весь посреднический состав из нашей армии в Иркутске. К этому времени прилетел наш Ту-134 и мы возвратились на нём в своё хозяйство. Так, в 1984 году в Вооружённых силах СССР и на западе и на востоке были проведены крупномасштабные учения, в которых объединения Дальней авиации приняли активное участие. Эти учения проходили в самый напряжённый период холодной войны, навязанной нам международным империализмом под непосредственным руководством США.

Моё повествование будет неполным, если я не затрону политический отдел объединения во главе с его начальником, членом Военного совета воздушной армии генерал-майором Николаем Павловичем Горбуновым. По профессии штурман. Прошел большую школу политической работы в войсках, ранее был начальником политического отдела 22-й дивизии в гарнизоне Бобруйск. Конечно, мне было не так просто строить взаимоотношения с ним. Ведь я был раньше подчинен ему как командир 201-й дивизии, да и возрастом моложе его на десять лет. Так, по службе в Вооруженных силах мне всегда «везло» на то, что руководить приходилось людьми, которые по возрасту старше. Было это в эскадрилье, полку, дивизии, корпусе, а теперь то же самое и в армии. Я всегда считал такие взаимоотношения очень «тонкой и деликатной материей». Самым главным результатом этих «тонких вопросов» было, чтобы дела в подчиненном «хозяйстве» шли с положительной тенденцией, восходящим вектором. На практике так и получалось. Значит, ладили, находили общий язык в коллективе. Николай Павлович был «крепким орешком», политработником старой закалки, порой даже не в меру требователен и суров. Сейчас могли бы сказать: крутой мужик. Бывали случаи, когда его подчиненные из политотдела, по званию старшие офицеры, приходили ко мне со слезами на глазах и с жалобой на своего начальника. Мне приходилось их успокаивать в таких ситуациях, как «малое дитя». В то же время в семье у Николая Павловича была прямая противоположность, благодать, да и только. Мы иногда выходные дни проводили вместе. Он был заядлый рыбак, а супруга его была замечательной хозяйкой. Какие вкусные блюда она готовила из свежей рыбки! Забыть этого, конечно, невозможно.

При проведении занятий по марксистко-ленинской подготовке командиры полков и дивизий всегда старались попасть ко мне на эти занятия. В нашей группе они проходили очень активно и интересно. Обсуждаемые вопросы тесно увязывались с жизнью страны и нашим воинским укладом. Командиры не любили занятия по общественным наукам в ортодоксальном стиле, а такие, как правило, были в группе у Николая Павловича. Я заметил, что с Николаем Павловичем никто из командиров не вступал в полемику, за исключением командира 203-го полка полковника Столярова Леонида Ефимовича (гарнизон Барановичи). Этот командир знал себе цену, с золотой медалью окончил академию в Монино. В последующем окончил академию Генштаба, стал командиром 13-й дивизии, командующим ВА ВГК(СН), заместителем командующего ДА, генерал-лейтенантом. Ныне при встречах ветеранов Дальней авиации каждый раз вспоминаем Николая Павловича. Всё-таки, в целом, он оставил память о себе вполне положительную. Верой и правдой на своём посту политработника служил нашему Отечеству и у нас в результате получалось всё, что планировали.

Заместителем у Николая Павловича был полковник Яцкевич Владимир Николаевич. Это прямая противоположность своему начальнику. Доступный, в меру требовательный офицер-политработник. По возрасту был значительно моложе Николая Павловича, потому и более подвижный. В войсках мне приходилось бывать часто вместе с Владимиром Николаевичем. Отмечу, что он был назначен от нас членом Военного совета в одно из авиационных объединений в Среднюю Азию, там был повышен в звании, стал генерал-майором. Мне удалось его лично поздравить с этим званием, мы встретились с ним в Москве на подведении итогов у ГК ВВС. Заметил, что он нездоров. Очень жаль, что Владимир Николаевич вскоре ушел из жизни из-за тяжелой и скоротечной болезни. Светлая ему память.

Должен отметить, что многие офицеры политического отдела нашей воздушной армии на службе росли по должности и в званиях. Бывая в Главном штабе ВВС по делам, заметил, что несколько человек из нашего объединения трудятся в политуправлении ВВС, а полковник Галкин Анатолий Владимирович оказался в Монино в академии им. Ю. А. Гагарина. Он в звании лейтенанта служил у нас в 201-й дивизии, в политотделе отвечал за комсомольскую работу, звание капитана я присваивал ему в Смоленске. Теперь часто встречаемся в Монино в ранге ветеранов и вспоминаем прошлые времена и интересные события тех лет. Их было много.

Не обойтись в воздушной армии и без такой службы, как особый отдел. Его возглавлял полковник Александр Михайлович Грудин. Его жена – Лидия Павловна, по профессии врач, помогала ему во всём, особенно в организации отдыха. В методы работы этой службы, конечно, вникать сложно. Однако я неоднократно убеждался, что от этого «государева ока» ничего скрыть невозможно. Вообще-то мы скрывать ничего никогда и не пытались. Все вопросы в объединении решались гласно, открыто и принародно. Тем не менее, случались иногда инциденты, о которых узнавал только от начальника особого отдела А. М. Грудина. Совместно с политотделом приходилось принимать экстренные меры к отступникам-нарушителям. Например, в 290-м разведывательном полку в гарнизоне Зябровка были вскрыты случаи приписок по полётам в сложных метеоусловиях ночью в районе аэродрома в интересах подтверждения классной квалификации. За это, конечно, были наказаны по служебной и партийной линии командир и начальник штаба полка. Или, некоторые военнослужащие в гарнизонах иногда допускали неблаговидные высказывания не в пользу нашей действительности. На местах необходимо было проводить разъяснительную работу с болтливыми авиаторами, ведь в их руках было оружие защиты страны.