Текст книги "В небе нет остановок. Из воспоминаний авиационного командарма"

Выпускные экзамены и защита дипломной работы позади, всё прошло удачно. В академию прибыли представители отдела кадров Дальней авиации. Мне предложили должность заместителя командира эскадрильи в 444-й полк гарнизона Воздвиженка в Приморье. Я не стал возражать, потому что на восточных рубежах ещё не служил. Супруга была довольна тем, что будем жить недалеко от её брата Евгения, который служил срочную службу в одной из частей связи ВВС в городе Уссурийске.

После выпускного вечера все разъехались в отпуск. Мне пришлось задержаться, так как был включен в группу выпускников от ВВА для встречи в Кремле с руководством страны. Такие встречи выпускников академий традиционно бывают ежегодно. Наш стол находился рядом со столом, где разместились руководители партии и правительства. Я был где-то в 1,5–2 метрах от генерального секретаря ЦК КПСС Л. И. Брежнева. Сначала чувствовалась какая-то скованность, но со стороны Л. И. Брежнева и его окружения исходила сама простота и доступность. Поэтому мы все успокоились. Эта встреча запомнилась навсегда.

Надо отметить, что за период обучения в академии в моей семье произошли знаковые события. Прежде всего, дочь Татьяна в семь лет пошла в школу, а также стала учиться в музыкальной школе по классу фортепиано. Приобрели ей пианино. Татьяна росла старательной девочкой, у неё всё хорошо получалось: училась в школе успешно, музыкой занималась с увлечением, по возможности всегда помогала маме. Супруга Надежда Степановна, по профессии преподаватель немецкого языка, помогала мне в изучении немецкого, так как в академии на 1-м и 2-м курсах у нас по программе был иностранный язык. Сынишка Андрей рос спокойным и послушным мальчиком. Когда ему исполнилось два года, супруга поступила на работу преподавателем немецкого языка в одну из школ г. Лосино-Петровска. Хоть и недалеко от Монино, но приходилось добираться на автобусе. В то время, когда мы с женой были заняты, а дочь – в школе, за сыном ухаживала старушка-нянечка. Мы были благодарны ей, потому что она очень ответственно относилась к нашему сынишке и с любовью занималась с ним. Удивительно, что наш малыш с нею был тоже очень спокойным и послушным, тянулся к ней. После трёх лет мы его устроили в садик, там он тоже вёл себя спокойно, без проблем.

За то время, пока ожидали выезда в Кремль на встречу выпускников академий, я отвёз детей в деревню к родителям. Затем мы с женой приобрели новую мебель в Москве, отправили контейнер на Восток с мебелью и домашним скарбом, а старую мебель – в деревню к родителям. После поездки в Кремль сразу же с женой поехали в деревню к детям и родителям. Была середина июля, в деревне как всегда заняться было чем.

Тем летом дел было не менее чем раньше: сенокос, дрова, ремонт в доме и около дома как у родителей, так и у родственников жены. Время для отдыха тоже оставалось, особенно бывать на Волге. Наши дети подрастали. Нам с женой становилось намного легче. Съездил в Москву, заранее оформил в кассе Аэрофлота билеты до Владивостока. Вылет планировался вечером в пятницу 16 августа 1968 года.

Восток есть Восток, дело не тонкое

Утром 16 августа подъехал на машине Игорь Константинович Лебедев, чтобы доставить нас на вокзал. До Москвы ехали электричкой. Игорь Лебедев, племянник Героя Советского Союза Александра Лебедева, наш общий друг для всех трёх братьев. Когда мы отсутствовали в деревне длительное время, он помогал нашим родителям в трудную минуту. Работая водителем на машине скорой помощи в поликлинике Ярославского моторного завода, у него всегда была возможность помочь автотранспортом. Попрощались с родителями и родственниками. Все сожалели, что едем так далеко и встретимся не скоро. Но я не переживал, понимал, что где-то через пару суток мы прибудем на место, настраивал семью на эти быстрые перемены. Вылетели из Москвы в 22 часа на самолёте Ту-104, три промежуточных посадки, на четвертой – во Владивостоке. Полёт на восток, навстречу солнцу. Какая же огромная наша страна! Взлетели вечером из Москвы и посадку во Владивостоке произвели тоже вечером, фактически быстро наступила ночь. Разница во времени здесь во Владивостоке от Москвы семь часов. До Уссурийска ехали автобусом уже в темное время. Рядом с остановкой автобуса в Уссурийске оказалась гостиница. В ней, как говорится, «быстренько» и переночевали. Мне, естественно, не спалось. Как только рассвело, я пошел осматривать район около гостиницы. Нашел такси, собрались семьёй, выехали и воскресным утром 18 августа 1968 года в День авиации мы были уже на проходной гарнизона Воздвиженка. Совершенно случайно нас встретил начальник строевого отдела и кадров 444-го полка капитан Виктор Григорьевич Карцев. Он предупредил: «Вас в полку ожидают давно, ваш контейнер с вещами прибыл, находится на железнодорожной станции». Разместились в гостинице гарнизона.

Через пару часов появился посыльный и передал приказание: прибыть мне в штаб дивизии в кабинет командира дивизии. Военная форма была подготовлена и, переодевшись, я прибыл к командиру дивизии генерал-майору Александру Петровичу Бурмистрову, доложил о прибытии. Он поздравил меня с прибытием и с Днем авиации. Беседа была очень короткой. В конце беседы комдив сообщил мне, что должности заместителя командира эскадрильи нет, но должность командира 1 АЭ вакантная уже год, вот он и предложил мне занять эту должность. Я сразу же отказался, мотивировал тем, что до академии был командиром корабля, а после академии сразу стать командиром АЭ будет очень сложно. Комдив отпарировал так: «Вы майор, летчик 1-го класса, окончили академию, назначаетесь на должность командира эскадрильи, а мы будем Вам помогать!» Я понял, что возражать больше не следует, поблагодарил командира дивизии за оказанное доверие. На этом аудиенция закончилась. Сразу же отправился в гостиницу, сообщил обо всем супруге. Она восприняла всё это, как должное, при этом даже попыталась меня успокоить. Я подумал и рассудил так при этой кадровой ситуации, что вышестоящие командиры, по всей видимости, посчитали, что периода моего пребывания в должности заместителя командира эскадрильи со дня окончания академии и до прибытия в часть формально будет вполне достаточно для назначения командиром эскадрильи. И ещё подумал, что нечего раскачиваться, пора засучивать рукава и браться за дело, за плечами приличный опыт летной работы и академия, а это теперь главное.

Как ни странно, но и после окончания академии мне вновь повезло, поскольку был направлен служить в один из лучших, если не самый лучший, восточный гарнизон Дальней авиации Воздвиженка с мягким климатом Приморья, сильными ветрами в весенний период и золотой осенью. Как и первый мой «боевой» гарнизон Озерное, Воздвиженка также очень удобный, компактный с точки зрения службы и повседневной жизни военный городок. Аэродром рядом. Штаб, учебная база, класс подготовки к полётам – всё в одном здании. Стоянки самолётов расположены близко от жилой зоны. В гарнизоне имеются почта, магазины, кафе, столовая, гостиница, профилакторий, склады и всё это в шаговой доступности. Ну и конечно – Дом офицеров, центр культурного досуга! Всё так же, как и в гарнизоне Озерное. Город Уссурийск тоже довольно близко от гарнизона, имеется регулярное автобусное сообщение. Нам сразу всё понравилось, только осталось устроиться с жильём.

На другой день началась моя служба в 444-м полку. Представился командиру полка полковнику Игорю Константиновичу Савельеву и его заместителям подполковникам Н. М. Баусову и В. В. Гонченко, которых знал ранее по учебе в академии. Далее было представление всему полку, а затем знакомство с личным составом 1 АЭ. В 1 АЭ было 10 самолетов Ту-16, двенадцать экипажей, технический состав и солдат более сотни человек, а всего по количеству личного состава почти равновелико истребительному полку. Заместитель командира АЭ майор Алексей Иванович Скрипка, командиры отрядов майоры Федор Иванович Мартояс, Юрий Викторович Лебедев и старший лейтенант Юрий Григорьевич Величко, заместитель по политической части капитан Вадим Дмитриевич Серкин, начальник штаба АЭ майор Василий Михайлович Бенюх и инженер АЭ были на месте. За прошедший год ввиду отсутствия командира АЭ авиационной эскадрильей временно руководил майор А. И. Скрипка, а в период его отпуска – майор Ф. И. Мартояс.

Ко времени моего вступления в должность в подразделении накопилось много недостатков. Особенно хромала воинская дисциплина не только среди солдат, но и среди офицеров летного и технического состава. С состоянием исправности авиационной техники тоже было не всё гладко, много отказов и невыходов в полёт. Эти «завалы» нужно было срочно «разгребать». Усугубилась обстановка ещё и тем, что буквально через сутки «навалились» чехословацкие события. Полк был переведен на казарменное положение в состояние повышенной боевой готовности. Мне было очень сложно в первые дни вхождения в должность, более того, свободного жилья для семьи не было, контейнер находился ещё на железнодорожной станции в Уссурийске, кое-как ютились в гостинице. Быт играет не последнюю роль в службе, поэтому семье временно было разрешено заселиться в две комнаты из трёх в квартире на первом этаже совместно с семьёй сверхсрочнослужащего. Привезли контейнер, разгрузили вещи, разместились во временном жилье. Совсем другое дело, уже стало легче. Определили дочь в школу, в том числе и музыкальную.

В то же время, изучая обстановку в 1 АЭ, понял, что в одиночку мне как командиру сложно переломить негативную ситуацию в подразделении. Собрал руководящий состав эскадрильи и без каких-либо возвышенных призывов обратился конкретно к офицерам-руководителям подразделения: «Мужики! Обстановка в подразделении, сами видите, никуда не годится. Давайте подключайтесь и помогайте мне, мы не должны тащиться в хвосте всех подразделений полка!» Отмечу, что все руководители, кроме старшего лейтенанта Юрия Григорьевича Величко, были старше меня по возрасту и очень опытные как специалисты.

Обстановка на этом совещании была непринужденная, доброжелательная и откровенная, я сразу это почувствовал. Первым выступил командир отряда майор Федор Иванович Мартояс, очень спокойный и обстоятельный человек, он полностью поддержал меня во всех моих предложениях. Я предложил следующее. Поскольку в солдатской казарме порядок пока не соблюдается, осуществить контроль в казарме на отбое и при подъёме, а также проведении утренней физзарядки и вечерней проверки, для чего – установить дежурство руководящего состава эскадрильи до приведения дисциплины в надлежащее состояние. Для духовного сплочения коллектива подразделения организовать художественную самодеятельность эскадрильи и иметь свой хор. Наладить более действенный контроль за личным составом, склонным к употреблению спиртного. Обратить внимание на семьи этих людей и оказать им адресную, конкретную помощь. Совещание прошло по-деловому, были ещё предложения, конкретизирующие выполнение намеченных мероприятий.

Проведенное совещание дало свои положительные результаты. Активность руководящего состава подразделения стала выше. Дела в эскадрилье заметно стали улучшаться. Меня как летчика ввели в строй по всем видам боевой подготовки, в том числе и в качестве летчика-инструктора. Наступал период, когда нужно готовиться к завершению учебного года, летная работа в полку темпов не сбавляла. В эскадрильях «подтягивали хвосты», то есть кое-какие отставания в подготовке экипажей по курсу боевой подготовки и на класс. Но не всё шло гладко, возникали и трудности. Так, в октябре месяце при выполнении ЛТУ полка маршрут боевого порядка проходил с севера на юг вдоль Японии над нейтральными водами Японского моря. С авиабаз Японских островов взлетела большая группа истребителей типа «Фантом» и длительное время сопровождали самолеты нашего боевого порядка. Мой экипаж также подвергся сопровождению двумя истребителями. Один был сзади справа ниже, очень близко, другой – впереди слева ниже, тоже очень близко. Мне даже был виден силуэт пилота в кабине истребителя, хотя была ночь. Атак истребители не производили, а лишь сопровождали наши самолеты. В определенной точке над морем самолеты боевого порядка полка последовательно выполняли правый разворот, выходили на Приморье и далее на свой аэродром Воздвиженка. После посадки все экипажи письменно доложили о результатах выполнения задания, указали при этом в донесении о встрече с истребителями по месту, времени, высоте и их количеству. После чего экипажи отбыли на отдых.

Однако отдыха не получилось. Оказывается, Япония прислала ноту Советской стороне с претензиями о нарушении нашими самолетами Японских территориальных вод. Из штаба авиакорпуса и из Москвы прибыла комиссия по расследованию этого инцидента. Потребовались материалы объективного контроля и объяснительные от каждого экипажа. Работа эта была кропотливая, но очень необходимая. Надо было погасить международный скандал. Хорошо, что каждый экипаж был в состоянии документально доказать по фотоснимкам радиолокационного прицела, где и в какое время он находился. По результатам расследования комиссия к экипажам полка и к полку в целом претензий не предъявила. Но этот случай лишний раз доказал, что крайне необходимо совершенствовать систему объективного контроля каждого полета и прививать экипажам дисциплину в использовании средств объективного контроля. Мне лично пришлось отчитываться не только за свой экипаж, но и отвечать за все экипажи своего подразделения.

Как только устроились на новом месте, супруга Надежда Степановна не выдержала и с сыном Андреем попыталась разыскать своего брата Евгения, проходившего воинскую службу в авиационной части связи на окраине города Уссурийска. Адрес был известен. Нашла, познакомилась с командиром части, повидала брата. В последующем я тоже побывал в его части, познакомился с командирами, наладили контакты. Командование части связи по возможности разрешало брату Евгению бывать в нашем гарнизоне в увольнении, а праздничные дни и Новый год ему было разрешено проводить вместе с нами. Это было замечательно, ведь мы были так далеко от родного дома, но в праздники были вместе одной семьёй. К тому времени мы уже получили постоянное жильё, это была двухкомнатная квартира на третьем этаже, нас всё устраивало. Новая мебель и пианино придавали красоту и уют, а нашим детям было удобно и учиться и играть. Познакомились с соседями на втором этаже под нами. Подружились с ними, оказались очень хорошими людьми, кстати, родом из Лосино-Петровска, что рядом с Монино. Это инженер-подполковник Александр Григорьевич Агеев с женой Серафимой Павловной. Я определил, что на востоке люди очень быстро группируются в коллективы, становятся дружными, как родственники, особенно это заметно в гарнизонах.

Той осенью наш гарнизон посетил Герман Степанович Титов, космонавт № 2. Встреча с ним состоялась в Доме офицеров. В зрительном зале собралось очень большое количество людей, как говорится, яблоку негде упасть. Большинство было военных, но и гражданских тоже было много. Тут же сновала и школьная ребятня. Всем было интересно увидеть и послушать Германа Степановича. Я тоже был на этой встрече, хотя и раньше мне не раз приходилось встречаться с космонавтами в Москве и в академии во время учебы. Что мне запомнилось от встречи? Герман Степанович очень спокойно, доступно, непринужденно и просто рассказал о космосе, о космонавтике, о космонавтах и о себе. Он не «звездил», а рассказывал, как всё было на самом деле. А ведь он первый из космонавтов пробыл на орбите более суток, первый попытался там поспать и поесть. Ответил при этом на множество вопросов. Для гарнизона Воздвиженка эта встреча была исторической, знаковой. Я думаю многим она запомнилась.

Завершился 1968 учебный год, наступил этап подведения итогов. Личный состав 1 АЭ всё-таки постарался. Был ли результат? Скажу так, конечно, был. В конце декабря на отчетном партийном собрании в 1 АЭ принял участие командир дивизии полковник Владимир Данилович Подольский, сменивший в этой должности генерала А. П. Бурмистрова. Он выступил на собрании и отметил, что за последнее время дела в подразделении значительно улучшились. Более того, эскадрилья заняла первое место в соединении по результатам учебного года. А в личной беседе со мной, в перерыве собрания, он предупредил меня о том, чтобы я готовился к должности заместителя командира полка. Я, конечно, возразил, что так скакать по должностям не годится. Но он мне конкретно сказал так: «Нечего сидеть на эскадрилье. У Вас, Александр Иванович, хорошо всё получается!» Так и случилось, в конце марта месяца 1969 года я был назначен заместителем командира 444-го авиационного полка вместо Н. М. Баусова, который убыл в гарнизон Спасск-Дальний командовать 219-м отдельным авиационным разведывательным полком.

На мой взгляд, не следует упускать очень серьёзный международный инцидент в начале марта 1969 года, связанный с территориальными спорами за острова вдоль реки Уссури между КНР и СССР, так называемые Даманские события. Полк был переведен в состояние повышенной боевой готовности, а 1 АЭ находилась в готовности № 2 полным составом с подвешенными боеприпасами на каждый самолет по 14 ФАБ-500. Задача АЭ – нанести удар по острову Даманский. Если судить по средствам поражения, то это не лучший вариант на уничтожение живой силы, а крупных оборонительных сооружений там в то время не существовало. Опасность для меня как ведущего боевого порядка и всей эскадрильи в целом была в том, что после сброса бомб самолеты боевого порядка АЭ попадали на территорию КНР. Я поставил задачу штурману АЭ майору Генриху Геннадьевичу Иванову выполнить расчеты на бомбометание при заходе с севера, без попадания на сопредельную территорию в излучине реки Уссури. Он рассчитал вариант – бомбить в левом развороте с высоты 600 метров, исполнил схему и разработал методику для экипажей. Если бы пришлось выполнять эту задачу, мои экипажи не попадали бы под шквальный огонь малокалиберной артиллерии типа «Шилка». К счастью, этого не произошло. Противостояние сторон закончилось миром, но потери наземных войск с обеих сторон были довольно серьёзные. Хуже всего было то, что два великих соседа на некоторое время ослабили традиционно дружественные отношения. Что касается личного состава АЭ и полка в целом, то предбоевое напряжение как бы прошло, возобновился обычный ритм боевой подготовки.

После Даманских событий в гарнизон прибыл главком ВВС Павел Степанович Кутахов. Он осмотрел ряд основных объектов гарнизона, побывал в частях. Его посещение носило инспекционный характер. В нашем полку ему крайне не понравились учебная база, ТЭЧ, штаб, стоянки самолетов и общее состояние всего гарнизона и самих объектов с их оснащением и оборудованием. Он конкретно поставил задачу к концу года привести всё в достойное состояние, а полк вывести в число «отличных». Пообещал лично всё проверить при посещении гарнизона вновь осенью.

Вот в такой обстановке мне пришлось передать 1 АЭ майору А. М. Телицину и приступить к исполнению обязанностей в новой должности. Командир полка полковник И. К. Савельев, человек очень энергичный, из плеяды выпускников ВВА 1961 года, был уже опытным руководителем. Всё полковое руководство на специальном совещании определили по каждому объекту план преобразований, ответственных офицеров за каждый объект и группы лиц из личного состава, в основном из умельцев, которые затем трудились вдохновенно. Мне как заместителю командира полка необходимо было наравне с командиром полка отвечать за всё, это и уставами предписано.

Особая ответственность была за учебную базу. Необходимо было полностью переоборудовать класс постановки задачи и другие классы, с нуля начать обустройство класса объективного контроля, о котором понятия вообще ни у кого ещё не было. Как всегда – трудности с материалами и финансами. Когда-то мне приходилось и в школе и в училище заниматься оформлением классов и ленинских комнат, но теперь размах работ предстоял значительно больший. Во всяком случае, мы, руководители, владели всеми вопросами, умельцы тоже не ждали особых указаний. Работы на объектах полка велись по плану и к концу учебного года все объекты полностью преобразились.

Помимо полетов и работ по модернизации объектов полка я прошел практику руководства полетами и получил все допуски к управлению полетами одного и более полков включительно. В условиях аэродрома Воздвиженка эти допуски крайне необходимы. Приходилось руководить полетами, когда в районе аэродрома находились самолеты различных типов, таких как Ту-95, Ту-16, Ан-12 и Ил-28 из разных полков и гарнизонов от Семипалатинска до Владивостока. Все выполняют полет по кругу в сложных метеоусловиях при установленном минимуме погоды днем или ночью, в так называемых условиях «выноса». Чтобы исключить сближение самолетов, я давал указание всем экипажам выдерживать скорость по кругу 400 км/час.

Неоднократно в группе экипажей на самолете Ту-95 находился и экипаж командира 79-й дивизии из Семипалатинска полковника Александра Никитовича Волкова. В будущем он станет командиром 6 отбак, затем командующим ВТА ВВС, после этого заместителем ГК ВВС, а в завершение министром гражданской авиации и маршалом авиации. В то время он осваивал самолет Ту-95 и получал допуски к полетам в реальных сложных метеорологических условиях в качестве командира корабля и инструктора-летчика. В жизни так случится, что мне придется принимать у него 6-й корпус Дальней авиации со штабом в г. Смоленске.

Заслуживают внимания исследовательские полеты в нашем полку весной 1969 года на боевое применение бомб и пушечного вооружения самолета Ту-16 с предельно малых высот на полигоне Сантахеза в районе озера Ханка. Моему экипажу и другим экипажам полка необходимо было выполнить ряд полетов по этой теме. Со мной в экипаже штурманом корабля летал майор Геннадий Борисович Амбарцумов, штурман полка. Отмечу, что он очень хорошо знал высшую математику, отлично разбирался в радиолокации, радиопротиводействии и владел глубокими знаниями сил и средств вероятного противника. С ним было интересно работать и летать. Бомбили по заданным целям на полигоне Сантахеза с предельно малых высот бомбами с замедлением подрыва, чтобы не поразить самолёты осколками от взрыва своих же бомб. При этом одновременно по целям в одном заходе применяли и пушечное вооружение стрелка-радиста и командира огневых установок. Очень эффективным получался удар с каждого самолёта. Однако следует отметить, что в плотных боевых порядках так наносить удары нельзя, можно поразить свои самолёты от бомб впереди идущих самолетов. Главное, мы исследовали возможность выхода на цель визуально летчиками. Далее, на расчетной дальности до цели по команде командира корабля штурман корабля производит сброс бомб. Вначале выполнили теоретически расчеты, где должна находиться цель относительно передней части носа самолёта по линии: взор пилота – передняя часть самолёта – цель (объект). При этом учитывался относ бомбы в зависимости от высоты полета и скорости. Реально опробовали в практических вылетах с бомбометанием. На практике определили, что точность бомбометания с предельно малых высот таким способом вполне могла обеспечить поражение заданных объектов (целей). Летчики в этих условиях могли точнее выходить на цель визуально по направлению с учетом угла сноса, а штурман по команде осуществляет сброс бомб, конечно, нужна четкость действий летчика и штурмана. Лично я со своим экипажем выполнил несколько таких полётов. Убедился, что боевое применение бомб и пушечного вооружения самолета в одном заходе являются весьма эффективными действиями по объектам противника. От экипажа требуется чёткая работа, поскольку процесс очень скоротечный при полете на предельно малой высоте с боевым применением. В боевых условиях будет противодействие противника, не учитывать которое нельзя. И готовиться необходимо к этому в мирные дни. Этим мы и занялись, учитывая совсем недавние мартовские события на восточных рубежах.

Нельзя обойти вниманием выполнения специальных полётов на забор воздуха некоторыми экипажами нашего полка. Два самолета Ту-16 1-й эскадрильи были оборудованы каждый двумя специальными подвесными контейнерами с соплами для забора воздуха на предмет изучения его состава. Контейнеры подвешивались в нижней части фюзеляжа за бомболюками. В тот период сопредельное с нами государство КНР довольно часто осуществляло испытания ядерных боеприпасов. Задача наших экипажей состояла в том, чтобы по возможности осуществить забор воздуха по маршруту предполагаемого движения воздушных масс с радиоактивными частицами, естественно, над нашей восточной территорией и нейтральными водами. Указания на выполнение полетов для забора воздуха, как всегда, поступали неожиданно из вышестоящих штабов. Маршруты были разными, в зависимости от направления потоков воздушных масс. Эти полеты, вполне естественно, не афишировались. Наши экипажи выполняли эти полеты спокойно, при этом не видели особой опасности для себя. Но все-таки с большой долей вероятности в этих воздушных массах могла быть радиоактивная пыль. Иначе для чего было бы нам летать, чтобы просто так утюжить воздух? По всей видимости, была необходимость получать таким путем сведения о составе ядерных зарядов у наших южных соседей. Информация о результатах полётов на забор воздуха нам не доводилась. Как правило, задания по забору воздуха выполнялись подготовленными и допущенными к таким полетам экипажами. Думаю, что выполнение таких задач нашим полком имело важное государственное значение.

В июне 1969 года проходили стратегические учения «Восток» под руководством министра обороны СССР. В период учения осуществлялась перегруппировка войск, в том числе переброска с Запада на Восток авиатранспортом не только личного состава, но и техники. Самолетами Ан-22 перевозили танки и другую боевую крупногабаритную технику. Переброска самолетами осуществлялась круглые сутки. Руководство полетами было поручено мне. Я жил неделю прямо на КДП, пищу из столовой доставляли туда же к месту моей работы. Неожиданно командир полка вызвал меня в штаб и поставил задачу возглавить группу из 10 самолетов полка и перелететь в г. Якутск с посадкой на аэродроме аэропорта. А оттуда произвести вылет по готовности. В условиях учений подготовка много времени не заняла. Часа через два все самолеты группы были в воздухе. Мой экипаж шёл первым, как и положено, возглавляя боевой порядок. Произвели посадку в аэропорту г. Якутска. Самолеты выстроились на общей стоянке. Личный состав автотранспортом доставили в гарнизон Маган. Здесь находился грунтовый аэродром рассредоточения для частей Дальней авиации. В июне месяце плотность грунта не позволяла его использовать, поэтому нас и посадили в аэропорт Якутска по условиям учения министра обороны СССР.

Несколько дней ждали дальнейших указаний. Представители из штаба нашего 8 отбак тоже пока ничего не могли сообщить, кроме «ждать указаний». Следует отметить, что в то время в аэропорту шли серьёзные строительные работы. Отстраивался аэровокзал. Возводились и другие аэродромные объекты, в том числе рулежные дорожки, которые были пока не рабочими. Аэродром тогда состоял из ВПП, общей стоянки, магистральной РД и двух концевых РД. Везде заметны были целые горы щебня, песка и земли, а также различные строительные механизмы. Как говорится, кругом виден был строительный бум.

Интересно, что когда улетали из Приморья, то погода была прохладная, а в Якутии оказалось довольно тепло и даже жарко. Мы сумели там позагорать и искупаться в небольших озерах на грунтовом аэродроме. Вода в них была очень холодная, потому что близко к поверхности находилась вечная мерзлота. На грунтовом аэродроме Маган кроме грунтовых ВПП и РД была хорошо оборудована служебная зона с казармами для размещения личного состава, столовая, различные склады, в том числе ГСМ и боеприпасов. Это всё то, что необходимо для обеспечения боевой деятельности подразделений Дальней авиации при рассредоточенном базировании. В те времена всё было продумано! Сразу же за аэродромом простиралась тайга. Посмотрели и тайгу. Я углубился всего на десятки метров в тайгу, из интереса. Мне показалось всё очень красивым, кругом зелень. На всякий случай с собой взял карабин. Об этом эпизоде есть фото на память. Совсем тогда не думал о том, что мне вновь придётся побывать на этом грунтовом аэродроме Маган, более того, в зимних условиях и на другом типе самолёта.

Через нескольких дней ожидания поступила команда на перелет по маршруту Якутск – Воздвиженка. Подготовились, дал предполетные указания, произвели взлет. Когда вырулил на исполнительный старт, то увидел, что взлетная полоса довольно непривычно узкая, видимо, около 40 метров, не более. На посадке как-то этого никто и не заметил. Благополучно все перелетели. К этому времени учению был дан отбой. Вот так мне пришлось поучаствовать в этом крупнейшем учении «Восток». Конечно, такие серьёзные мероприятия не забываются, это хорошая школа для нас, военных людей, связанных с руководством воинскими коллективами.

Сразу после учения командир полка И. К. Савельев ушел в отпуск на два месяца (с учетом времени на проезд). Перед отпуском вызвал меня к себе для беседы и на инструктаж. Он приказал мне на время его отпуска возглавить полк. Я спросил его, почему он назначил меня, а не Е. А. Бирюкова, который стал заместителем командира полка вместо убывшего к новому месту службы на западе подполковника В. В. Гонченко много раньше меня и имеет больше опыта. Он объяснять много не стал, но коротко ответил, что он как командир «знает, что делает».

В летний период работы в полку очень много. Реконструкция и подготовка всех объектов к осенней проверке полка главкомом ВВС, организация полетов по плану летной подготовки полка, полеты авиационных частей авиакорпуса при минимуме погоды. Всё это легло на наши с Е. А. Бирюковым плечи. Особенно большая нагрузка была связана с руководством полетами как своего полка, так и гостей из других гарнизонов. Штатных руководителей полетов тогда не было. Командир дивизии и его заместитель – не было таких случаев, чтобы руководили полетами. Иногда я организовывал полеты «по тревоге». В случае появления «выноса» с моря (облачности приподнятого тумана) с аэродрома Кневичи сообщали нашим синоптикам. У нас на аэродроме вынос появлялся ровно через 40 минут. Это характерная особенность аэродрома Воздвиженка. За это время по тревоге первые экипажи на подготовленных самолетах могли быть готовы уже к полетам. В полку такая методика отрабатывалась годами.