Текст книги "Избранные жития святых. Осень: Сентябрь. Октябрь. Ноябрь"

Память святого Иоанна Златоуста

13 ноября

Святой Иоанн Златоуст, великий учитель Церкви, родился около 350 года в Антиохии. Отец его, воевода Секунд, умер, когда Иоанн был еще младенцем, и мать его

Анфуса, овдовев двадцати лет, не захотела вступать во второй брак и посвятила себя совершенно воспитанию своего сына. Она мудро управляла большим имением покойного мужа и заслужила общее уважение своей благочестивой жизнью. Известный ученый того времени Ливаний, услышав о ее добродетелях, воскликнул: «Какие удивительные женщины встречаются между христианками!»

Когда Иоанн подрос, он стал учиться красноречию у того же Ливания и удивлял его своими быстрыми успехами. Ливаний в большом собрании читал речь своего молодого ученика, и когда, несколько лет спустя, его спрашивали, кого бы он избрал преемником себе, он отвечал: «Хотел бы я назначить после себя Иоанна, но христиане отняли его у нас». Иоанн после этого еще долго учился философии у другого известного ученого того времени. Языческая мудрость не отвлекла его от христианского учения. Окончив образование свое у языческих учителей, Иоанн поступил было на гражданскую службу, стал изучать гражданские законы и в судах защищать вверенные ему дела. Пример товарищей подействовал на него; он некоторое время увлекался светскими развлечениями, посещал театры и языческие празднества; но это продолжалось недолго. Суетные занятия и забавы не могут удовлетворить души, созданной для уразумения истины. Иоанн рано понял это; он изменил образ жизни, принялся усердно за изучение Священного Писания и, полный любви к Богу, проводил большую часть времени в молитве.

Святой Мелетий, епископ Антиохийский, услышав об Иоанне, постарался ближе узнать его и часто приглашал его к себе. Хотя уже Иоанну было в то время двадцать пять лет, но он не был еще крещен. В то время часто отлагали крещение до совершеннолетнего возраста, частью по смиренному чувству собственного недостоинства, частью оттого, что получивший крещение уже не мог посещать языческие училища, в которых преподавались все науки. Святой Мелетий совершил над Иоанном таинство крещения и причислил его к клиру.

Приняв Святое крещение, Иоанн стал еще строже наблюдать за собой и старался жить достойно великого названия христианина. Жизнеописатель его повествует, что с этих пор он никогда не употреблял клятвы, не говорил неправды, не злословил, не позволял себе насмешек над ближними. Любовь к Богу и желание посвятить Ему всю свою жизнь более и более укоренялись в сердце Иоанна; он пожелал сделаться иноком и вместе с другом своим Василием совершенно оставить мир; но просьбы и слезы матери отклонили его на время от исполнения этого намерения. Иоанн сам рассказывает, как добрая мать умоляла его не оставлять ее. Описав ему все горести раннего вдовства своего, она со слезами говорила ему: «Милый сын мой! Одно мое утешение было – смотреть на тебя, узнавать в чертах твоих образ почившего мужа моего. Вспомни, что я не захотела вступить во второй брак и ввести чужого в дом отца твоего, что я сохранила в целости имущество твое, хотя не щадила издержек для твоего воспитания. За все прошу у тебя одной милости: не подвергай меня вторичному сиротству; не пробуждай в сердце моем скорби, несколько уснувшей; потерпи до моей смерти. Когда я умру и ты соединишь мои кости с костями отца, тогда иди куда хочешь; теперь же не навлекай на себя гнева Божия, предавая печали свою мать, никогда ничем не оскорбившую тебя».

Иоанн остался и был определен чтецом в Антиохийской церкви. По смерти матери он раздал имение свое бедным, освободил рабов своих и посвятил себя уединенной монашеской жизни; он, однако же, виделся с близкими друзьями своими Василием и Феодором. Последний, спустя некоторое время, пленился миром, и тогда Иоанн написал ему несколько увещевательных писем, убеждая его возвратиться к прежней жизни. Эти послания, полные силы и живого красноречия, были первыми духовными творениями Иоанна. Вскоре после этого он написал книги о священстве и о сокрушении духовном.

Хотя Иоанн вел жизнь тихую и уединенную, но слава о нем скоро распространилась далеко. Узнав, что его и друга его Василия хотят поставить епископом, он уклонился от избрания и удалился в монастырь, находившийся в горах возле Антиохии. Он жил там четыре года под руководством благочестивого старца, перенося лишения, исполняя самые трудные работы и стараясь преодолеть прежние привычки свои к роскоши.

Рассказывают, что в этом монастыре было Иоанну чудное видение. Ночью явились ему два мужа, необычайно светлые. Иоанн в страхе пал ниц, но они, взяв его за руку, подняли, и один из них, подав ему свиток, сказал:

– Приими свиток сей. Я – Иоанн, возлегший на персях Господа во время Тайной вечери и оттуда почерпнувший Божественные откровения. Дает и тебе Богуведать глубину премудрости, да питаешь людей негибнущею пищею учения и да заграждаешь уста тех, которые превратно толкуют закон Бога нашего.

Другой муж, назвав себя апостолом Петром, вручил Иоанну ключ и сказал:

– Дает тебе Бог ключи Церквей святых, да будет связан тот, кого свяжешь, и разрешен тот, кого разрешишь.

Иоанн, преклонив колени, воскликнул:

– Кто я, чтобы дерзнул принять и понести такое служение! Я человек грешный и ничтожный!

– Мужайся, крепись, – сказали апостолы, подняв его, – и исполняй веленное тебе; не утаи дара, данного тебе от Бога на просвещение и утверждение людей Его. Провозглашай смело слово Божие, помня, что Господь сказал: «Не бойся, малое стадо, яко благоизволи Отец ваш дати вам царство» (Лк. 12: 32). И ты не бойся, ибо Господь благоволит тобою просветить души многих. Ты много вытерпишь бед и гонений правды ради, но перенеси все твердо – и внидешь в наследие Божие.

Сказав это, апостолы перекрестили Иоанна и удалились.

Добродетели, подвиги и высокая мудрость Иоанна прославили его, и множество людей приходило к нему за наставлением или за исцелением, ибо Господь дал ему чудотворную силу. Исцеляя больных, Иоанн убеждал их к благочестивой жизни. «Если ты всей душой веруешь, что Бог может исцелить тебя, и оставишь грешные дела твои, то увидишь славу Божию», – сказал он однажды больному, пришедшему к нему. Один человек просил Иоанна исцелить больную жену его. «Скажи жене своей, – отвечал Иоанн, – что Господь исцелит ее, если она оставит свой злой нрав, жестокое обращение с рабами и будет милосерда к нищим». Больная твердо решилась исправиться и тотчас же получила исцеление.

Прожив четыре года в монастыре, Иоанн пожелал большего уединения и поселился один в пещере. Строгая жизнь и лишения всякого рода совершенно расстроили его здоровье, и он через два года должен был возвратиться в Антиохию, где святой Мелетий поставил его диаконом. Через пять лет преемник Мелетия, святой Флавиан, посвятил Иоанна в священники.

Иоанн был двенадцать лет священником в Антиохии, и главным делом его было проповедование. Иногда он говорил два-три раза в неделю, и поучения его сильно действовали на жителей Антиохии. Привлеченные живым красноречием Иоанна, они толпами стекались в церковь, где он проповедовал, записывали слова его, иногда в самой церкви прерывали его громкими рукоплесканиями, иногда, тронутые до глубины души, начинали плакать и рыдать. Иоанн объяснял народу обязанности христиан, убеждал его к живой вере в Бога, к добрым делам; он особенно часто и красноречиво говорил о милосердии к бедным. Не одни христиане, но иудеи и язычники толпились в церкви, чтобы слушать его. Рассказывают, что сначала Иоанн, увлекаясь великой ученостью своей, говорил иногда проповеди, не совсем доступные для людей простых. Раз одна женщина, слушая его, сказала громко в церкви: «Учитель духовный, Иоанн, золотые уста, учение твое глубоко, и слабый ум наш не все может постигнуть».

С этих пор начали звать его в народе Златоустом, и Церковь сохранила за ним это название. Иоанн же стал особенно стараться о том, чтобы проповеди его были просты и понятны для самого необразованного человека.

Через два года после назначения Иоанна священником случился в Антиохии бунт; народ, раздраженный новым налогом, низверг статуи императора и императрицы и с криком и шумом влачил их по улицам города. Когда же народ опомнился, то с ужасом увидел последствия поступка своего. Начались в Антиохии пытки и казни; начальники сажали в темницы всех участвовавших в беспорядках; имение их было опечатано; страх и уныние объяли всех жителей Антиохии. С трепетом ожидали решения императора Феодосия, которому донесли о случившемся: знали, что он строг и гневен. Престарелый епископ Флавиан тогда решился сам отправиться в Константинополь, чтобы молить царя о прощении, а Иоанн, оставшийся в Антиохии, был утешителем испуганных жителей. Он пользовался этим случаем, чтобы обратить народ к Богу, учил его переносить с терпением скорби и не отчаиваться в милости Божией.

«Если Господь увидит, что мы внимательны к слову Его, – говорил он, – и не отвергаем Его наставлений в сие несчастное время, то Он скоро возьмет нас под Свое попечение, доставит нам покой и изменит настоящий плач в радость. Христианину должно отличаться от неверных и, ободряясь надеждой на будущее, переносить терпеливо все испытания, каким бы ни подвергался человек. На камне поставлен верный, и волны моря не могут поколебать его. По своему же мужеству он стоит выше всего. Итак, перестанем отчаиваться, возлюбленные. Мы не столько заботимся о нашем спасении, сколько создавший нас Бог».

Со страхом ждали в Антиохии известия о решении императора. Иоанн в беседах своих объяснил народу, что христианин более должен бояться самого преступления, нежели наказания за преступление, что гнев Божий страшнее для него смерти, ибо смерть – начало жизни вечной. Он старался внушить слушателям своим то христианское мужество, которое одно дает свободу и независимость.

«Скажи мне, – говорил он, – что страшного имеет смерть? Ужели то, что она скорее приведет тебя к тихой и спокойной пристани? Как это можно, что ты, ожидающий столь вожделенных благ, „ихже око не виде, и ухо не слыша, и на сердце человека не взыдоша“ (1 Кор. 2: 9), не заботишься получить их, и не только не заботишься, но боишься? Ужели ты не знаешь, что пребывающие во грехах хотя и живут, но мертвы, а живущие праведно хотя и умрут, но всегда будут живы? „Веруяй в Мя, аще и умрет, оживет", – говорил Христос (Ин. 11: 26). Неверующие справедливо боятся смерти, не имея надежды воскреснуть; а ты, имея сию надежду, как можешь бояться смерти, подобно неверующему?»

«Хочешь ли, чтобы я сказал тебе, почему мы боимся смерти? – продолжал Иоанн. – Потому что не живем благочестиво и не имеем чистой совести; если бы не то, смерть не устрашила бы нас; ни голод не беспокоил бы, ни лишение сокровищ, ни другое какое бедствие, ибо живущего в добродетели ничто такое не может тревожить. Лишит ли кто его сокровищ? Он имеет сокровище на небесах. Изгонит ли из отечества? Он перейдет в Небесное. Заключит ли в узы? Но совесть его останется свободна. Умертвит ли тело? Оно опять воскреснет. – Итак, перестань плакать о смерти, а плачь о грехах своих, чтобы омыть их!»

Между тем святой епископ Флавиан прибыл в Константинополь. Явившись к императору, он сначала одними слезами выражал скорбь свою о поступке антиохиан, потом стал умолять царя помиловать оскорбивших его. Он напомнил, что Господь беспрестанно являет благодеяние людям, примером Своим учит прощению обид. Он умолял Феодосия простить преступников, чтобы тем прославилась сила христианской веры, которая помогала ему преодолеть справедливый гнев свой. – «Низвергли статуи твои? – сказал Флавиан. – Но ты можешь поставить другие, славнейшие тех. Если ты простишь преступления обидевшим тебя и не подвергнешь их казни, то они не медную на площади поставят тебе статую, не золотую, не каменную, но драгоценнейшую всякого вещества статую, украшенную человеколюбием и милостью. Таковую каждый поставит тебе в сердце своем, и ты будешь иметь столько же статуй, сколько на земле есть и будет жителей».

«Впрочем, – продолжал епископ, – я пришел к тебе, государь, не от одних антиохиан; прежде их прошения послан я от Господа сказать тебе: „Аще отпущаете человекам согрешения их, отпустит и вам Отец ваш Небесный" (Мф. 6: 14). Другие посланники приносят золото, серебро или другие дары, но я пришел к тебе со священными законами и, вместо всех даров представляя их, умоляю тебя подражать Господу твоему, который, будучи ежедневно оскорбляем нами, не перестает подавать всем блага Свои. Не постыди меня в надежде и не отвергни моего положения».

Слова святого епископа сильно подействовали на императора. Он прослезился и сказал: «Если и Господь вселенной, который для нас сошел на землю, для нас принял образ раба и от облагодетельствованных Им был распят, молился за распявших его Отцу Небесному: „Отче, отпусти им, не ведят бо, что творят! “ – то не могу не простить тем, которые ругались надо мною, подобным им человеком».

С этим великодушным решением императора Флавиан возвратился в Антиохию. Златоуст в самый праздник Пасхи объявил о радостном известии жителям и прибавил: «Вы встретили вашего пастыря, украшая улицы факелами и венками, но отныне поступайте иначе. Украшайте самих себя не цветами, а добродетелями, и освещайте ваши души добрыми делами, радуясь всегда радостью духовной и непрестанно благодаря Бога не только за прекращение бедствий наших, но и за то, что Он послал их».

В 397 году умер архиепископ Константинопольский Нектарий. Многие пресвитеры желали занять его место и приехали для того в столицу. Но император Аркадий, сын Феодосия Великого, по внушению приближенного своего Евтропия решился избрать Иоанна Златоуста. Жители Антиохии так любили Иоанна, что надо было тайно вывести его из города, дабы не произошло волнения в народе. В Константинополе рукоположили его, несмотря на сопротивление Феофила, архиепископа Александрийского, который с этих пор стал врагом Иоанна.

По вступлении на престол архиепископский первой заботой Иоанна было исправление духовенства; его особенно огорчали честолюбие священников и любовь их к роскоши. Он подавал им пример простоты, уменьшая в своем доме все лишние расходы. Все деньги употреблял он на вспоможение бедным и больным. Он устроил много больниц, из которых одна находилась близ главной церкви, и поручил наблюдение над ними опытным священникам. Любовь его к бедным не имела пределов, и он часто говорил о милостыне в проповедях своих и убеждал богатых делиться с нищими братьями своими.

Занимаясь ревностно делами паствы и проповеданием, Иоанн все остальное время посвящал молитве и изучению Священного Писания. Он писал толкования на священные книги, изложил чин Божественной литургии, известной под его именем[10]10
  В Православной Церкви литургия святого Иоанна Златоуста совершается почти в продолжение целого года, исключая день памяти святого Василия Великого, навечерия Рождества Христова и Богоявления Господня (если только они случатся не в дни субботние или воскресные), а также воскресных дней Святой Четыредесятницы, в которые, по уставу Церкви, совершается литургия Василия Великого.


[Закрыть]. При беспрестанных трудах ему некогда было принимать гостей, давать обеды, как это делали многие епископы, любившие роскошь и удовольствия; и это некоторые ставили ему в упрек.

Как и в Антиохии, красноречие Иоанна привлекло множество слушателей, и он ревностно старался о распространении христианских правил и об искоренении честолюбия, гордости, корыстолюбия, чрезмерной привязанности к увеселениям, удаляющим от Бога.

Случилось во время его святительства, что однажды, в среду Страстной недели, поднялась страшная буря, которая привела в страх всех жителей Константинополя. Они устремились в церкви просить Господа о помиловании, прибегали к заступничеству святых апостолов; но едва миновала буря и прошел страх, как народ забыл о Боге и в великие дни Страстной седмицы отправился в театр и на конский бег. Иоанн пришел в негодование. «Это ли народ христолюбивый, – восклицал он, – зрелище истины и Духа? Не уважили и того дня, в который совершилось знамение спасения нашего? В пяток, когда Господь для спасения вселенной был распят, когда приносилась столь великая жертва, когда отверзся рай и разбойник входил в древнее отечество, когда разрушилась клятва, истреблялся грех, прекращалась долговременная вражда, когда Бог примирился с человеком и все преобразовалось; в тот день, в который надлежало поститься и исповедоваться и воссылать благодарственные моления к Тому, который сделал толикие благодеяния миру, – в это время вы, оставив церковь и духовную жертву, собрание братий и важность поста, отдались в плен диаволу и пустились на иное зрелище. Ты проводил столь великий день не только попусту и без надлежащего дела, но еще и во зло себе. Или ты не знаешь, что как мы, вручая слугам нашим серебро, требуем с них отчета даже до последней полушки, так и Бог потребует с нас отчета в днях жизни нашей, в чем мы провели каждый день? Что мы скажем? Чем будем мы оправдываться, когда потребуется отчет в оном дне? Для тебя восходило солнце, луна освещала ночь и сиял разнообразный хор звезд, для тебя веяли ветры, текли реки; для тебя возникли травы и росли растения, для тебя ход природы совершал свойственный себе порядок, наступал день, проходила ночь. Все сие делалось для тебя; а ты, при таком служении тебе создания, исполняешь прихоть диавола и, взявши в наем у Бога такой дом, не платишь ему что следует!»

Не об одном только Константинополе заботился Иоанн; он старался о распространении слова Божия и в самых отдаленных странах; посылал проповедников для просвещения готов и скифов, к племенам славянским, жившим во Фракии; отправлял благочестивых монахов в Финикию, Персию и другие места, заботился о переложении священных книг на разные языки.

Труды ревностного пастыря не остались без благих последствий. Благочестие жителей Константинополя заметно усилилось, пороки уменьшались; живое и пламенное слово Иоанна возбуждало в сердцах слушателей любовь к добродетели и отвращение от зла. Простой народ очень полюбил Иоанна и стекался к нему во множестве, стараясь в церкви стать к нему поближе, чтобы не проронить ни одного его слова; но не все смотрели на Иоанна с такой любовью. Те, которых он обличал за пороки, грабительство, сребролюбие, сердились на него. В числе его недоброжелателей находилось много духовных лиц, которых он отставил за то, что они не исполняли как следует обязанностей своих. Они возненавидели Иоанна, говорили, что он сердит, зол и горд, что он в проповедях своих не столько наставляет, сколько укоряет и досаждает; начали наблюдать за ним и превратно толковать все его слова, чтобы составить против него обвинение. Скоро они нашли себе сильную союзницу.

Императрица Евдокия, жена императора Аркадия, была женщиной необыкновенно сребролюбивой; нередко делала она ложные доносы, разными неправыми мерами обогащала казну свою. Иоанну часто приходилось заступаться за обиженных ею. Когда он в проповедях говорил против лихоимства и сребролюбия, когда он грозил судом Божиим тем, кто угнетает невинных и грабит имущество бедных, она принимала его слова за личную себе обиду и, возненавидев Иоанна, стала искать средств погубить его.

Несколько раз посылала она делать ему выговоры за его смелые речи, но Иоанн отвечал посланным: «Не могу не слышать голоса обиженных, плачущих, воздыхающих; не могу не укорять согрешивших: я – епископ, и мне вручено попечение о душах многих. Посему я должен неусыпным оком на все смотреть, принимать от всех прошения, всех наставлять и не кающихся укорять, ибо я знаю, как опасно не обличать беззаконий. Если я умолчу о беззаконии и неправде, то заслужу обвинение Пророка: „Священники скрыли путь Господень" (Ос. 6: 9). И апостол говорит нам: „Проповедуй слово, настой благовременно и безвременно, обличай, угрожай, увещевай" (2 Тим. 4: 2). Я обличаю беззакония, но не творящих беззакония; не называю никого, но учу всех не делать зла, не обижать ближнего. Если же кого из слушателей моих совесть обличает в неправедном деле, то ему не на меня, а на себя самого следует негодовать, следует ему стараться исправить жизнь свою. Если царица не знает зла за собой, то ей не за что сердиться, она скорее должна радоваться, что я усердно наставляю на добро подданных ее. Я не перестану говорить правду, ибо я должен более угождать Богу, нежели человеку».

Иоанн нередко укорял жителей Константинополя за их любовь к роскоши и говорил о неприличии чрезмерно богатых женских нарядов. Одна речь его об этом предмете обратила на себя особенное внимание, и злонамеренные люди донесли императрице, что в речи были намеки на нее. Она только искала случая, чтобы погубить Иоанна, пожаловалась на него императору и вошла в сношения с врагом Иоанна, Феофилом, архиепископом Александрийским. Она выписала его в Константинополь вместе с некоторыми другими недостойными епископами, которые заранее решились признать Иоанна виноватым. Напрасно Иоанн просил свидания и объяснения с обвинителями своими. Феофил не захотел и видеться с ним, но расточал деньги и обещания, чтобы привлечь к себе более народа и найти клеветников и обвинителей на Иоанна. Беззаконный собор составился в селении, называемом Дуб, близ Халкидона, и, издав двадцать девять обвинительных пунктов на Иоанна, звал его к себе на суд. Иоанн не пошел, доказывая беззаконность собора Дуба; но враги его, склонив слабого императора Аркадия на свою сторону, произнесли отрешение Иоанна и осудили его на ссылку.

Иоанн находился в церкви, когда весть об этом пронеслась в народе; толпа бросилась туда, чтобы охранять его, отбила стражу, которая пришла за Иоанном, и требовала нового, большего собора. Так прошло двое суток. Иоанн тогда решился выйти из церкви и отдаться в руки чиновника, который должен был вести его в изгнание. Перед этим он сказал трогательную речь народу.

«Сильные волны, – говорил он, – жестокая буря! Но я не боюсь потопления, ибо стою на камне. Пусть свирепствует море; оно не может сокрушить камня. Пусть поднимаются волны; они не могут поглотить корабля Иисусова. Скажите, чего мне бояться? Ужели смерти? – „Для меня жизнь Христос, а смерть приобретение" (Филип. 1: 21). Ужели ссылки? „Господня земля и исполнение ея“ (Пс. 23:1). Ужели потери имения? „Мы ничего не принесли в мир; конечно, ничего не можем и вынесть из него" (1 Тим. 6: 7). Я презираю страх мира сего и посмеиваюсь над его благами. Я не боюсь нищеты, не желаю богатства, не боюсь смерти и не желаю жизни, разве для вашего успеха. Я для того говорю о настоящих моих обстоятельствах, возлюбленные, чтобы вас успокоить. Никто не может разлучить нас… Не тревожьтесь настоящим событием, покажите мне в одном любовь вашу – в непоколебимой вере. Я имею залог от Господа и не полагаюсь на силы мои. Я имею Его Писание, оно мне опора, оно мне крепость, оно мне спокойная пристань. Пусть вся земля придет в смятение; у меня есть Писание, его читаю я; слова в нем для меня стена и ограда. Какие слова? „Аз с вами есмь до скончания века" (Мф. 28: 20). Христос со мною; кого мне бояться? Пусть поднимаются на меня волны, пусть море, пусть неистовство сильных – все для меня слабее паутины. Вы одни удерживаете меня своей любовью. Я всегда молюсь: да будет воля Твоя, Господи, не как хочет тот или другой, но как Ты хочешь! Вот моя крепость, вот мой камень неподвижный, вот моя трость непоколебимая. Если Богу угодно то, да будет! Если Ему угодно оставить меня здесь, благодарю Его; я благодарю Его, где Он ни захочет меня поставить. Ни от кого не приходите в смущение. Старайтесь быть в молитве… Мы разделяемся местом, но любовью соединены, даже смерть не может разлучить нас; хотя умрет мое тело, но душа будет жива и станет воспоминать о сем народе. Вы мне отцы; как могу забыть вас? Вы мне родные, вы моя жизнь, вы моя слава! Если вы преуспеваете, это слава мне, и жизнь моя, как богатство, лежит в сокровищнице вашей».

Окончив речь свою, Иоанн отпустил народ и отдался в руки чиновника. Но в народе началось ужасное волнение, все громогласно порицали собор Дуба, роптали на обвинителей Иоанна, окружили царский дворец, прося возвращения любимого пастыря. В следующую ночь случилось землетрясение. Тогда царица, испуганная и землетрясением, и народным волнением, сама попросила императора возвратить Иоанна. Тотчас послали вслед ему гонцов, и когда народ узнал о его возвращении, то бросился к нему навстречу. Весь пролив Константинопольский покрылся лодками. Иоанн хотел остановиться в предместье и не вступать в город, пока не будет оправдан собором; но народ почти насильно заставил его войти в город, с зажженными факелами, при песнях и радостных восклицаниях довел его до церкви и просил благословения и поучительного слова. Иоанн должен был исполнить всеобщее желание и, благословив народ, произнес хвалебное слово Господу. На другой день он говорил еще речь и прочитал перед народом письмо, которым императрица звала его обратно в Константинополь. Громкие рукоплескания и крики радости часто прерывали его слова.

Иоанн, к великой досаде Феофила и приверженцев его, вступил вновь в управление паствой своей, потому что семьдесят епископов, собравшись в Константинополе, объявили недействительным определение собора Дуба.

Неправедные гонения против него еще сильнее привлекли к нему любовь народную, но враги его не смирились и через некоторое время восстали на него с новой силой. Близ церкви, на площади, поставили серебряную статую императрицы, и при этом случае происходили шумные игры и зрелища, которые смущали молящихся во время самого богослужения. Иоанн в одной речи говорил против этого и тем раздражил вновь Евдоксию, которая опять созвала собор. Снова составили обвинительные пункты против Иоанна; около десяти месяцев продолжался суд над святителем, который во все это время продолжал поучать народ и внушать ему покорность воле Божией. Наконец, несмотря на всю беззаконность первого и второго собора, на торжественную защиту Иоанна, на его оправдание большинством епископов, враги святого уговорили слабого императора Аркадия перед самым праздником Пасхи, в Великую субботу, удалить Иоанна из Константинополя.

Иоанн отвечал посланным от императора, что он не может оставить паству, врученную ему Богом, и что можно изгнать его только силой. Тогда царская стража вломилась в церковь, хотя она полна была народа и там много было женщин, которые готовились к крещению. Народ хотел остановить воинов; в церкви пролилась кровь, улицы и площади наполнились смятенными толпами. Повсюду слышны были плач и крики. Все церкви опустели. Народ собрался в некоторых крещальнях. Там священники оканчивали крещение и читали Священное Писание. Враги Иоанна хотели принудить народ войти опять в церковь для служения утрени, но тут произошли новые смятения: войско отгоняло народ, престарелых священников били и мучили. На другой день, в самый праздник Пасхи, Константинополь опустел. Все православные собрались на загородную равнину и там праздновали торжественный день. Между тем Иоанна продолжали содержать под стражей в его собственном доме, а приверженное к нему духовенство и даже многие миряне терпели всякого рода гонения: их сажали в темницы, били и мучили.

Враги Иоанна пытались даже лишить его жизни, но преданный ему народ стал охранять его и днем и ночью. Тогда решились окончательно удалить Иоанна. Узнав о том, он пошел еще раз в церковь, простился с епископами, с диакониссой Олимпиадой и другими преданными ему служителями Церкви Божией и потом отправился в Никею – место своей ссылки. В самую ночь его отъезда случился страшный пожар, начавшийся в церкви у самого престола и истребивший множество общественных и частных зданий. Враги Иоанна оклеветали в этом приверженцев его и многих предали страшным мучениям. Вскоре после изгнания Иоанна императрица умерла, и гнев Божий много раз постигал Константинополь. Иннокентий, папа римский, и западный император Гонорий немало ходатайствовали за Иоанна, доказывая невинность его; но только после смерти святого убедили они Аркадия не преследовать приверженцев его, а обратить достойный гнев на его врагов.

Иоанн жил недолго в Никее, его перевели в Кукуз, в Армении. Дорогой он много страдал от усталости и зноя; но в Кукузе все его приняли с благоговением. Здоровье его тут несколько поправилось; из Константинополя и Антиохии к нему приезжало много друзей, приносили деньги и все нужное. Он раздавал нищим полученные деньги, выкупал пленных, не упуская случая учить народ, сверх того посылал проповедников для распространения слова Божия. Из Кукуза он написал также множество писем разным лицам.

Таким образом Иоанн прожил в Кукузе два года. Однажды только он удалился в горы по случаю нападения дикого соседнего народа. Но враги его не забыли о нем и в изгнании; их тревожило, что Иоанну оказывали почести и любовь. Велено было перевести его в небольшой город на берегу Черного моря, и дано было тайное приказание обращаться с ним строго. Святого Иоанна влекли, не давая ему отдохнуть, то по палящему зною, то по дождю. Его мучили таким образом в продолжение трех месяцев, он не окончил своего путешествия и умер в небольшом городе Команах. Накануне смерти своей он имел видение: ему явился во сне святой Василиск, которого мощи покоятся в этом городе, и сказал ему: «Не унывай, мы завтра будем вместе». Святой Иоанн, ожидая смерти своей, не хотел идти далее; однако его принудили идти некоторое время, но болезнь его так усилилась, что скоро надо было возвратиться. Иоанн приготовился к смерти, приобщился Святых Таин и со словами «Слава Богу за все» предал дух свой Богу. Множество христиан собралось на его похороны.

Через тридцать лет после того мощи святого были перенесены в Константинополь. Опять Константинопольский пролив покрылся лодками со множеством народа, который торжественно встречал нетленные останки великого святителя. Новый император Феодосий Младший, сын покойного Аркадия, и сестра его Пульхерия молились у гробницы святого о том, чтобы Бог простил их родителей. Мощи его были положены в церкви Святых апостолов.

Святой Иоанн Златоуст кроме литургии оставил много назидательных сочинений. Есть множество его проповедей к антиохийскому народу, беседы о покаянии и на праздники, толкования посланий апостола Павла, беседы на евангелиста Матфея и много других сочинений.

«От небес приял еси Божественную благодать, – восклицает Святая Церковь, – и твоими устнами вся учиши поклонятися в Троице единому Богу, Иоанне Златоусте, всеблаженне преподобие, достойно хвалим тя: еси бо наставник, яко Божественная являя.

Уст твоих, яко же светлость огня, воссиявши, благодать вселенную просвети, не сребролюбия мирови сокровища сниска, высоту нам смиренномудрия показа; но твоими словесы наказуя, отче Иоанне Златоусте, моли Слова Христа Бога спастися душам нашим».