Текст книги "Сам секс. Как обсуждать, получать и доставлять удовольствие"

Первый раз у меня получилось кончить в партнерском сексе в 27 лет. Случайно вообще! До того момента у меня получалось кончать только в детстве при мастурбации. А тут я просто фингерила девушку, ерзала промежностью об ее ногу и – крекс-пекс-фекс! – оргазм произошел.

«Ну вот», – подумала я и немного подобломалась. Потому что если раньше я могла заниматься сексом, пока не отвалятся рука, промежность или ножки кровати, то теперь у моих сексов появился финал (с учетом того, что множественные оргазмы мне не свойственны).

Двенадцать лет сексуальной жизни я не интересовалась оргазмом и не стремилась к нему. Мне просто нравилось получать приятные ощущения и эмоции, возбуждаться и играть в секс-игры. Я знала, что многие женщины приходят к оргазму в партнерском сексе не сразу (даже если умеют кончать при мастурбации). Но лишь позже я выяснила, что по данным OMGYES примерно 10 % женщин не испытывают оргазм вообще, но при этом нередко удовлетворены своей сексуальной жизнью даже больше прочих: потому что могут долго оставаться на высоком плато удовольствия.

Есть два тезиса об оргазме, которым нужно больше информационного педалирования. Первый: важно заботиться о женском оргазме (и то же относится к оргазмам людей с другими уязвимыми гендерными идентичностями). Второй: оргазм нужен не всем, не следует выжимать его из человека во что бы то ни стало или ради галочки.

В оргазмоцентричной секс-культуре сложно поверить, но факт: не всем интересно кончать. (Не говоря уже о том, что получается это не у всех.) Стереотипный подход все слишком упрощает, приравнивая удовольствие от секса к оргазму и предлагая считать его показателем качества этого секса.

Да, есть те, для кого оргазм важен и желанен (по всей видимости, таких людей большинство). Тогда круто поддерживать партнершу в стремлении к оргазму и искать подходящий способ с ней вместе.

Но также есть и те, кто относится к оргазму безразлично, не интересуется им или не чувствует себя с ним комфортно, – периодически или всегда.

Последним может быть неприятно слышать «Хочу, чтобы ты кончила». Такие фразы лучше не использовать, если вы не знаете ничего об отношениях персоны с оргазмом (и способна ли она вообще его испытывать). Возможно, у нее от таких реплик уже третий глаз дергается.

Оргазмоцентричность в секс-культуре может внушать комплексы тем, кто отличается, или даже вынуждать их имитировать, чтобы не сталкиваться с лишними вопросами или негативом. Оргазм – это выбор, который может быть сделан ради собственного удовольствия. Но если единственная причина кончить – это сделать комплимент тому, с кем мы занимаемся сексом, то стоит спросить себя: действительно ли вам подходит такой вариант?.

По этой же причине перед сексом лучше спрашивать не «От чего ты кончаешь?», а «Какие у тебя отношения с оргазмом? Кончаешь ли ты, важно ли тебе это? Если не кончаешь – хотела бы ты попробовать вместе поискать способ или тебе нравится так?»

Вот что сказали мне подписчицы, выбирающие не кончать:

«Я умею кончать, но оргазм мне не нужен. Мне не нравится его тревожное нарастающее ощущение, а еще – аспект его „необходимости“, который дамокловым мечом висит над парой весь акт. Зато нравится долгое неспадающее чувство возбуждения, которое можно длить часами. А не пять минут перед оргазмом – а потом все, сидишь в стенку смотришь, потому что конец игры. Поэтому я стараюсь контролировать приход оргазма и пресекать его».

«Я знаю, как кончать, какие это ощущения и прочее. Меня это обычно не парит, партнерш тоже. В сексе я обычно в ведущей роли. Если про мастурбацию, то я останавливаюсь, когда испытываю сильные эмоции, а ноги сами смыкаются. Когда передохнула, могу продолжить, но опять только до этого момента».

«Мы с мужем стараемся не доводить друг друга до оргазма подолгу и предупреждаем друг друга, чтобы второй прекратил стимуляцию. Потому что после оргазма возбуждение закончится».

«Последнее время решаю не кончать во время секса, потому что мне лениво. Для этого мне нужно брать вуманайзер или вибратор, и на получение оргазма у меня уходит много физических сил. Поэтому я предпочитаю сосредоточиться на самом сексе. Плюс я сквиртую, и постоянно менять белье тоже лень».

«Мне нравится переживать оргазм наедине с собой, но я совсем не хочу делить его с кем-либо. Потому что для меня оргазм и секс как будто из разных сфер жизни. Секс – это про общение с человеком и тактичность, а оргазм – как съесть вкусную пироженку. И практики для секса и оргазма у меня разные».

Как устроено удовольствие людей, которые не кончают

«А как тогда сделать тебе приятно?» – спросила одна девушка, узнав, что кончать я не планирую (впрочем, именно с ней я научилась получать оргазм через пару месяцев). С одной стороны, я понимала, что задавать такие вопросы важно: вдруг на моем месте окажется вполне себе кончающая персона, которой надо просто подсобить правильной стимуляцией? С другой стороны, когда не кончаешь в принципе, то привычно вздыхаешь: «Оханьки, опять рассказывать, что такие, как я, существуют в природе? Ладно, выпускаю пояснительную бригаду!»

Прикол в том, что спустя годы я сама переживала, почему некончающая партнерша в какой-то момент убирает мою руку. «Скажи, пожалуйста, – спрашивала я после секса. – А ты это делаешь, потому что понимаешь, что тебе достаточно, или потому что я не так трогаю? И если последнее, то как тогда лучше?»

Поскольку опыт людей, не кончающих и/или не заинтересованных в своем оргазме в сексе, описан крайне мало, я попросила читательниц с таким опытом рассказать, как они понимают, что секс (или стимуляцию в их сторону) надо остановить:

«В какой-то момент уровень удовольствия начинает уже не расти, а снижаться. Плюс в восприятии начинает появляться окружающий мир. Как будто до этого был гиперфокус на себе, партнере и своих ощущениях, и теперь этот гиперфокус спадает. А еще бывает, что начинает расти раздражение вместо удовольствия или становится скучно».

«Приятная усталость: будто съела не весь торт, а кусочек, но уже наелась».

«Чувствуется пресыщение, после которого – овердоз и гениталии не хотят прикосновений. Тогда хочется всякого спокойного ласкания».

«Появляется гиперчувствительность. Тело как будто говорит: а теперь хватит».

«Когда начинаю думать о постороннем, отвлекаться – значит, на сегодня все».

«Процесс начинает ощущаться как более механический».

«Наступает физическая и психологическая усталость».

«Переживаю яркие эмоции во время оргазма партнерки – как будто кончила сама».

«Просто становишься одним большим комочком счастья и перестаешь реагировать на мир».

«Когда наелась ласки и тактильности, эмоционально разгрузилась, отпустили тревоги».

Однажды подписчица написала мне: «Секс меня не особо интересует, я идентифицирую себя как асексуалку. Но в одном блоге увидела рекламу курса с посылом „Многие женщины не хотят секса, но на курсе мы работаем с этим и учим развивать эрогенные зоны“. И отзывы участниц: что они раньше были как я, а теперь благодаря курсу открыли для себя секс и кайфуют. У меня возник вопрос: а не разновидность ли это конверсионной терапии?

Может, оно и ладно, если у меня нету желания заниматься сексом? Так ли уж нужно мне „развивать эрогенные зоны“, или это просто увеличит мой социальный комфорт, потому что я стану „правильной женщиной“?»

В разговорах о сексуальных «нормах» часто можно услышать истории вроде «У женщины не получалось делать то и это, но потом она попробовала – и ей понравилось». Чаще всего эти истории выстроены вокруг неоправданно узкого и даже некорректного представления о «норме». «Женщина научилась получать удовольствие от секса» или «женщина смогла получить „вагинальный“ оргазм вместо миотонического» звучит куда чаще, чем «женщина поняла, что может спокойно отказаться от секса для своего комфорта» или «женщина пришла к тому, что из-за миотонического оргазма не стоит переживать».

Это не значит, что все эти женщины идут на изменения против своей воли или что их радость от результатов не искренняя. Многие действительно чувствуют себя счастливее. Мы можем предположить, что, будь норма шире – счастье мог бы приносить и статус-кво. Но пока мы живем в текущей реальности, проверить это не можем, и ответ «Я поддержу тебя в любом твоем выборе» – часто лучший.

В то же время, если не рассматривать крайние и недопустимые случаи прямого принуждения к изменениям (включая конверсионную терапию), то точно интересно проанализировать: как люди решают поменять что-то в своей жизни, сексе, телесности? Как делают этот выбор, на что ориентируются?

В сексе вагон таких дилемм

Жить с вагинизмом как с частью себя и кайфовать от непроникающего секса? Или пойти к гинекологу-реабилитологу и поработать с мышечным зажимом так, чтобы можно было добавить вагинальный секс?

Кончать от мастурбации со скрещенными ногами и не париться? Или потренироваться по технике «Мост» и развить другие варианты оргазма?

Быть всегда в принимающей роли, потому что она комфортнее? Или попытаться распробовать ведущую роль тоже?

Это история про выбор между более конформным вариантом и более стигматизированным. Притом что классными могут быть оба: иногда нам подходит именно дефолтный путь, иногда – менее презентованный. Любой выбор достоин поддержки. Но в случае с выбором менее конформного пути ее может требоваться больше.

Поэтому в своей работе я стараюсь больше обозревать малопрезентованные варианты – те, информации о которых не хватает. Чтобы их преимущества было видно тоже и чтобы снять с них несправедливую стигму.

Но, конечно, никаких универсально-правильных решений не бывает. Сделать выбор можем только мы сами – исходя из нашего знания себя, своих желаний, обстоятельств и ориентиров.

Как понять, какой выбор сделать?

Мне помогают три вопроса.

Хочу ли я сама этих изменений?

Если хочу – то на чем основано мое желание? В какой мере на меня действует давление среды о том, «как надо»? Как я к этому отношусь?

Теперь, когда я разобралась, на чем основано мое желание изменений, – хочу ли я их по-прежнему?

Какой ответ получился? Есть ли чувство вины за принятое решение? Если да, то на чем оно основано? Если я по-прежнему сомневаюсь – то чего боюсь? Дальше можно поболтать с собой еще.

А вот штуки, о которых часто забывают

Нет ничего плохого в том, чтобы понимать: мое желание измениться основано на потребности видеть себя более одобряемой и почувствовать себя спокойнее от этого. Все живут в очень разных условиях, в разном окружении. В конце концов, с разными жизненными ориентирами и психологическим особенностями.

Редко кто из нас принимает решения совершенно независимо от внешних факторов и социума. Друзья, информационная среда, мнения из интернета, образы из кино, массовой и немассовой культуры влияют на нас так и наши личные критерии счастья. И это нормально – ведь мы, homo sapiens, социальные ребята!

По этой же причине мы можем пересматривать свои потребности и выборы, когда меняем среду, переезжаем в другую страну и просто когда информационное поле вокруг нас меняется с течением времени.

Проблема в том, что выборе между стулом А и стулом Б есть иерархия. Мы выбираем не между марсом и сникерсом, лежащими рядом на кассе. А между одним, очень раскрученным вариантом и другим, малоизвестным.

Первый в силу своей популярности у многих ассоциируется с одобрением, второй из-за своей недопрезентованности может ассоциироваться с осуждением. Разумеется, при таком раскладе сложновато говорить о свободе выбора.

Именно поэтому так важно описывать реальное человеческое многообразие (которое и есть норма). Рассказывать о том, насколько по-разному бывает – чтобы в инфополе у нас болтался не один «правильный» вариант решения, а несколько одинаково классных, просто подходящих разным людям. Как только оба варианта становятся одинаково известны и равноценны – это уже больше похоже на реальную возможность выбирать.

И еще. Когда речь идет о сексе, мы чаще всего не делаем выбор на всю жизнь. Мы можем пробовать. Экспериментировать, делать шажок, прислушиваться к себе. Спокойно останавливаться, когда захотим. Откатывать назад. Обращать внимание, какие плюсы для нас перевешивают именно сейчас. Главное – это забота о себе, а выглядеть для каждой и каждого из нас она будет по-своему.

Часть IV
Мы все разные

Помните, я писала, как пришла сдавать анализ на ВИЧ, а медик – специалист, от которого, казалось бы, можно ожидать максимальной поддержки в заботе о здоровье, – сказал: «Вообще не понимаю, зачем лесбиянкам предохраняться?» Информации о лесбопредохранении на русском языке долго не было и для медиков, и для «обычных пользователей» – тех, кому такая информация нужнее всего. Но это не единственное белое пятно в популярном секспросвете, к тому же далеко не самое крупное.

Популярный секспросвет ориентирован на гетеросексуальных цисгендерных эндосекс-людей[31]31
  Эндосекс-люди – те, кто не являются интерсекс-людьми. Рождающиеся с генитальными, хромосомными, гонадными характеристиками, соответствующими бинарным представлениям о «мужском» и «женском».


[Закрыть], зрячих и слышащих, лишенных серьезных проблем с моторикой. И практически исключает всех остальных. Стоит нашим особенностям выйти за эти узкие рамки, как мы рискуем столкнуться с целым букетом малоприятных ситуаций: врачи посмотрят как на экзотическую зверушку, психологи окажутся не в курсе специфики работы с нами, потенциальные партнеры и партнерши растеряются, а окружающие будут задавать бестактные вопросы.

Речь даже не о единичных случаях! Например, людей с инвалидностью в мире целый миллиард, то есть 15 % среди всех живущих на планете. Но когда я писала главу об инва-инклюзивном секспросвете, то обнаружила, как непросто отыскать достаточную и дружелюбную информацию даже на английском. Или, например, по данным одного из опросов[32]32
  Moore P. A third of young Americans say they aren’t 100 % heterosexual // YouGovAmerica. 2015. 20 августа. URL: https://today.yougov.com/topics/lifestyle/articles-reports/2015/08/20/third-young-americans-exclusively-heterosexual


[Закрыть] 30 % людей до 30 лет в США не считают себя гетеросексуальными (а среди 30–44-летних 24 % относят себя к бисексуальному спектру). В похожем британском опросе к негетеро себя отнесли 49 % респондентов 18–24 лет и – как отмечается внезапно для самих исследователей – 43 % считают себя «скорее небинарными»[33]33
  Dahlgreen W., Shakespeare A. 1 in 2 young people say they are not 100 % heterosexual // YouGovAmerica. 2015. 16 августа. URL: https://yougov.co.uk/topics/lifestyle/articles-reports/2015/08/16/half-young-not-heterosexual


[Закрыть]. Наконец, людей с интерсекс-вариациями рождается примерно столько же, сколько и рыжеволосых.

И огромному количеству людей пока фактически отказано в сексуальном образовании: доступной и достаточной информации для них по-прежнему практически нет. Например, даже в Британии, где с российской точки зрения «все неплохо», 80 % профессиональных преподавателей-секспросветителей говорят, что им сложно найти секс-образовательные материалы для людей с инвалидностью[34]34
  Sexual health week 2019 см.: https://legacy.brook.org.uk/about-brook/sexual-health-week-2019


[Закрыть]. Как заметила активистка с инвалидностью Алена Левина: «Когда в интервью и на дискуссиях меня спрашивают, что нужно для реализации сексуальной сферы жизни женщин с инвалидностью, я отвечаю, что нужно инклюзивное сексуальное образование, которое начиналось бы с детского сада, и разные дети – с инвалидностью и без – учились бы вместе». И это пример лишь одной из групп.

При этом приятного и безопасного секса достойны все. А значит, информация о нем тоже должна быть доступной для всех, а не только для «людей без уязвимостей». Да и так ли уж много этих «неуязвимых» людей? Какими «уязвимостями» и «непохожестями» обладает каждая и каждый из нас, наши близкие и важные нам люди? Что мы знаем о себе и о других?

Что такое инклюзивность

Вы наверняка слышали слово «дайверсити»: на русский diversity можно перевести как «разнообразие», и также его используют в значении «уважение к разнообразию». Так называют практику признания и валидации человеческих «уязвимых» особенностей – то есть тех, которые ослабляют нас социально. Например, к уязвимым особенностям могут относиться:

• Телесные: люди с инвалидностью, полные люди, люди с неконвенциональной для конкретного общества внешностью.

• Возрастные: дети, подростки, люди пожилого возраста.

• Гендерные: женщины, небинарные люди, трансгендерные люди, люди с неконвенциональной гендерной историей.

• Ориентация: гомосексуальность, бисексуальность, асексуальность – и в целом любая негетеросексуальность.

• Национальные: тут влияют страна происхождения, отличающаяся от той, в которой человек живет; малопрезентованная национальность, иногда – в связке с внешностью.

• Социальные: сложный опыт в детстве, пережитое насилие, одиночное материнство, бездомность, финансовая уязвимость, ограниченный (относительно окружения) доступ к образованию и другое.

В широком смысле инклюзивность – это уважение к своему возможному опыту. Ведь у любого и любой из нас может измениться состояние здоровья, все мы можем состариться, оказаться без дома, переосознать свою сексуальную или гендерную идентичность и так далее.

Поэтому то, что стандарты корректности в отношении уязвимых групп растут и информации о разных человеческих особенностях становится больше, – хорошие новости для всех нас. А раз представления об уважении и корректности меняются все время (как и этикет в целом), то изучение инклюзивности (практик этики) – это занятие на всю жизнь. Всю жизнь нам предстоит получать новые знания о человеческом разнообразии, развивать эмоциональный интеллект, осваивать новые инструменты коммуникации.

Практики инклюзивности помогают поддержать и социально усилить людей, ослабленных своей уязвимостью, – так чтобы они могли чувствовать себя безопаснее и функционировать в обществе более полноценно.

Как связаны инклюзивность и секспросвет

Практически каждая и каждый из нас относится к какой-либо уязвимой группе, чем-то отличается от «большинства». Каждой и каждому из нас доводилось чувствовать себя непохожей или непохожим на других. Некоторые из этих непохожестей накладывают отпечаток на нашу сексуальную жизнь. Поэтому предлагать полтора «универсальных» сценария в такой тонко устроенной сфере, как сексуальная, и предполагать, что они подойдут всем, по крайней мере наивно.

Вы можете проверить, получают ли люди с вашими особенностями достаточно доступа к секспросвету относительно более конвенциональной аудитории. Качественный секспросвет для любого человека должен включать следующие направления:

• Здоровье. Информация о том, как предохраняться и заботиться о секс-здоровье – и физическом, и психологическом. Важно, чтобы эти знания не были тайной за семью печатями, хранящейся на донышке гугла, а были доступны, как минимум базово, всем людям – вне зависимости от того, какие из секс-практик они выбирают и как устроена их собственная анатомия.

• Секс-практики и техники. Какие секс-практики существуют для людей с разными телесными и психологическими особенностями, предпочтениями и ограничениями? Какие из них подойдут именно под ваши? Точно не нужно выстраивать иерархии секс-практик, делить их на «полноценные» и «менее полноценные», «всамделишные» и не очень. Все секс-практики равны в своей полноценности, и люди не должны подлаживать себя под мифическое «как надо делать секс». Гораздо лучше исследовать себя и свои границы, обсуждать их с партнерами и подбирать то, что доставляет удовольствие в конкретном случае.

• Коммуникация. Как обсуждать секс друг с другом, как описывать свои особенности и как корректно спрашивать о чужих? Где брать секс-термины, подходящие для описания разной телесности и разного опыта? Должно быть достаточно презентации этих терминов, включающих их фраз и диалогов – чтобы не возникало вопроса «Как это вообще произносить вслух?». «Очень не хватает языка, чтобы объяснять свои особенности в сексе», – подобное сказали сразу несколько людей, дававших мне комментарии для этой части. Пример можно взять даже из недавних глав: моя жизнь стала намного проще, когда я узнала слова «раббинг» и «перинеум» – без первого мне было сложней считать свои «потирушки» полноценной секс-практикой, а без второго я просто не понимала, где меня нужно стимулировать. Необходимо, чтобы люди с разными особенностями могли сказать: «Я знаю, что у моей особенности есть название, есть масса разделяющих ее людей, есть исследования, со мной все норм».

• Телесность и бодипозитив. Темы секса и принятия своей телесности – просто ультрасестрички. «Как поддерживать себя в отношениях со своей телесностью?» – этот разговор суперважен для секспросвета. И не менее важно, чтобы ответы на него были доступны для людей с самыми разными телесностями и не оставались внутри одной группы. Например, не только женщинам стоит знать, как устроены разные женщины, и не только мужчинам стоит знать о мужчинах, не только небинарным людям стоит знать о небинарных людях. Не только людям с инвалидностью стоит знать о людях с инвалидностью, но и вообще всем. Не только людям в возрасте 60+ стоит знать о самих себе, но и тем, чей возраст пока отличается от этого. И так далее, ведь все мы живем в одном обществе, нашим партнером или другом может оказаться человек с любыми особенностями, да и в нашей собственной жизни могут происходить разные изменения. Поэтому давать базовое образование о человеческом теле важно любому человеку. Это образование должно быть достаточным, честным, а значит, описывающим как минимум распространенные человеческие особенности (а все перечисленные в этом введении группы широки).

• Секс-рефлексия. «Как понять, чего я хочу и не хочу в сексе?», «Как мне выстроить свои границы?», «Чего я стесняюсь в сексе и почему? Что это значит в контексте моей личной истории?» – эти вопросы естественны для всех нас. Соответственно, любой человек должен иметь доступ к поддержке в поиске ответов. Например, когда достаточно психологов, обладающих профильными компетенциями, а партнеры не делают круглые глаза, потому что тоже информированы, как минимум на базовом уровне.

Секспросвет должен предлагать самые разные секс-практики и секс-сценарии как равноценные, описывать и учитывать разные человеческие особенности. Поэтому я уверена, что эту часть стоит прочесть абсолютно всем, кто хочет разбираться в секспросвете.