Текст книги "Живое и мертвое"

30

Наутро третьего дня лорд Мессер стоял на краю импровизированной сцены напротив театрального училища портового города. Узнать некроманта было невозможно. Он был обряжен в платье и высокий парик, «лицо» закрывала вуаль. Единственное, что напоминало посвященным о том, кто скрывается под этим нарядом – недовольство, которое буквально сквозило из-под вуали.

Город-порт жил своей жизнью, в которую вписывались и театралы, и театральное училище, и еще много всяких чудес. Даже несмотря на то что Лупа-нопа по сути был первым пристанищем на ссыльном острове. Это еще раз подтверждало, что жить можно где угодно – и неплохо жить.

Куда бы ни сослали человека, ну или не совсем человека, он найдет возможность окружить себя со временем привычным бытом. А уж хлеб и зрелища всегда стояли в списке этого привычного быта на первом месте.

Вокруг импровизированной сцены постепенно собиралась толпа зевак. Им было скучно, и они ждали зрелища. И они должны были его получить.

Нана, Деррек и Винни репетировали долго и подготовились на ура. Главным достижением их занятий стал обряженный в женское платье некромант. Мессер сопротивлялся, как мог. Он увещевал Винни, пытаясь озадачить его поиском информации о родном городе и обещая всестороннюю помощь, но юноша сказал, что Витано подождет. Деррека и Нану скелету подкупить было нечем. Зато трое так насели на мага, что лорд в конечном итоге сдался.

– Готовы? – спросила Нана тихо, глядя на зрителей поверх голов.

Девушка нервничала. Хотя по сценарию ей и не нужно было перекидываться в волчицу. И директор театра не ждал после спектакля «на разговор».

– Готовы, – шепнул Винни.

Винни плохо запомнил представление. Все оно заняло от силы полчаса. Точнее, должно было занять. Но человек предполагает, а судьба располагает. В то утро судьба преподнесла несколько сюрпризов. Первый заставил Винни остолбенеть на краю сцены и начать пропускать свои реплики и без того молчаливой роли.

Через несколько минут после начала он увидел в толпе знакомое лицо. Первым порывом было броситься в толпу, схватить человека за руку и не отпускать, пока тот не ответит на все вопросы. А вопросов было много.

В толпе среди прочих горожан стоял человек, с которым Винни столкнулся на улице три дня тому. И теперь сомнений не осталось. Это был следопыт! Следопыт из великого города Витано! И Винни до жути, до скрежета зубовного хотелось сейчас знать, что это все означает. Но бросить Нану и уйти со сцены он не мог.

– Твоя реплика, – едва слышно шепнул Мессер из-под вуали.

Винни вздрогнул и поспешно забормотал слова своей роли. Если учесть, что по роли он должен был играть растерянность, то все сложилось удачно. Зрители ничего не заметили. Да и друзья тоже.

Закончив тираду, Винни снова поглядел в толпу. Сердце замерло. Знакомого лица не было. То ли человек ушел, то ли переместился. То ли ему и вовсе померещилось.

Нет, не может быть. Винни забегал взглядом по толпе в полной растерянности. Но соотечественника так и не обнаружил.

– Твоя реплика, – недовольно буркнул Мессер из-под вуали так, что его опять никто, кроме Винни, не услышал.

Юноша снова заговорил на автомате, благо отрепетировано все многократно. Растерянность на его лице выглядела настолько неподдельной, что зеваки принялись рукоплескать. Но ему было сейчас вовсе не до актерской славы.

А потом, спустя минуту после шумной реакции публики, судьба-злодейка подбросила второй сюрприз. С двух сторон толпу зевак стали теснить люди в форме. Толпа возмущенно всколыхнулась. Кто-то заорал недовольно. Кто-то крикнул: «Беспредел! Хамство!» И все закончилось.

Люди в форме делали свою работу хорошо. Толпу разогнали быстро и без лишнего шума. Еще до того, как последние ее остатки рассеялись, к сцене подобрался старший офицер.

– Кто здесь за старшего? – недовольно буркнул он.

– Я, – Нана решила, видимо, взять вину на себя, но блюстителя порядка это нисколько не тронуло.

Цепким взглядом офицер обвел всю компанию. На Мессере задержался чуть дольше, словно разглядывая что-то под вуалью. Усмехнулся. Когда же он снова заговорил, обращался он уже к Винни, безошибочно определив в нем единственного здесь человека.

– Юноша, эти существа находятся в городе по вашей рекомендации?

Винни кивнул.

– А в чем мы провинились?

– Вы, – офицер хмыкнул. – Вы пока ни в чем. Они, – он кивнул на Нану, Деррека и Мессера, – в том, что устраивают несанкционированный митинг. У вас есть разрешение на проведение акции от отцов города?

– Простите, – попытался вмешаться Деррек, но Мессер предупредительно схватил его за плечо.

Вампир замер и умолк на полуслове. Офицер на это не обратил, казалось, никакого внимания. На лице его было такое выражение, словно он разговаривал с хозяином, чья собака навалила кучу перед мэрией, а потом решила вдруг дать какие-то разъяснения по поводу случившегося.

– Нет, – покачал головой Винни. – Такого разрешения у нас нет.

– Тогда потрудитесь прекратить безобразие.

– Но это всего лишь представление, – попытался Винни. – Просто директору училища нужно было, чтобы его удивили, и мы…

– Директор училища, – бесстрастно проговорил офицер, – обратился к нам с просьбой прекратить балаган под его окнами. Догадываетесь, кого он имел в виду? Молодой человек, я вижу, что вы не преступник, потому делаю вам предупреждение. Первое, оно же последнее. Прекратите все это немедленно и воздержитесь от подобных проявлений впредь. Иначе я буду вынужден выпроводить из города и ваших… кхм… товарищей… и вас самого.

Офицер резко развернулся на каблуках и пошел прочь. Через несколько шагов он обернулся, с улыбкой подмигнул Винни и, кивнув на Мессера в парике и платье, как-то по-свойски поделился:

– А решение интересное.

И пошел, уже не оборачиваясь. Мессер что-то зло забурчал под вуалью. Видимо, ругался. Нана безвольно опустилась на край сцены.

– Я бездарность, – отрешенно произнесла она.

Грандиозное представление, призванное покорить сердца великих театралов и удивить директора училища, с треском провалилось.

31

– Не расстраивайся, – утешал Деррек. – Из-за чего ты переживаешь?

Они шли по незнакомой улице. Театральное училище осталось за спиной. Где-то впереди, если не потерять направление, была гостиница. Деррек вел Нану под руку. Винни и Мессер в платье, парике и вуали семенили сзади.

– Они даже смотреть не стали, – всхлипнула девушка. – Я бездарность.

– Ну и при чем здесь ты?

– В самом деле, – вступился маг. – Они не стали смотреть. Они судили о том, чего не видели. При чем здесь твои таланты? Это просто их некомпетентность.

Нана смахнула слезы. Всхлипнула в последний раз, уже почти успокоившись.

– Они не могут быть некомпетентны, – сказала почти совсем спокойно. – Они самые великие из современных деятелей театрального искусства.

– Тю, – отмахнулся Мессер. – Ты как первый день живешь. А где у нас сейчас компетентные деятели? Великих как грязи, а грамотных нет. Думаешь, только в театре? Ничего подобного, везде так. Мы живем в век великой профанации. И все современные великие на самом деле не так и велики. Вернее, велики настолько, насколько сами назвали себя великими.

Деррек улыбнулся.

– Сейчас лорд тебе философию под это подведет.

Мессер подозрительно глянул на вампира.

– Тебе, никак, упыря не хватает?

– Это еще почему? – возмутился Деррек.

– Его нет, подначивать некого. Решил за меня приняться? Я ведь могу и по лбу дать.

– Боюсь, это не для вашего возраста, – ухмыльнулся Деррек. – И не для вашего наряда. Юбка у вас совсем не спортивная.

Винни и Нана рассмеялись. Деррек и Мессер тоже не отстали от друзей. Не то чтобы это было очень смешно, но всем сейчас нужна разрядка.

Потому они стояли посреди улицы и весело смеялись.

– Молодые люди!

Винни оборвал смех и повернул голову. Через улицу к ним бежал лысый человек. На носу у человека сидели очки с толстыми стеклами. И еще он улыбался.

Деррек, Нана и Мессер тоже повернулись к человеку.

– Молодые люди, – доброжелательно запыхтел человек. Он явно запыхался. – Я бежал следом, простите мою навязчивость, но то, что было там, на площади возле училища… Это грандиозно!

Лысина вертанулась, блеснув на солнце. Господин в очках посмотрел на Нану.

– Вы были блистательны!.. Вы в каком театре работаете?

– Увы, – грустно усмехнулась Нана, настроение у нее снова испортилось, несмотря на комплимент. – Театр – это не для меня.

– Как не для вас? – восторженно всплеснул руками лысый. – А для кого тогда? Поверьте, у вас блестящее будущее.

Человек был восторжен и буквально полыхал оптимизмом. Он казался искренним, но что-то в этом было через край. Мессер, видимо, тоже это заметил, судя по напряжению, которое возникло в фигуре скелета.

Впрочем, напряжение тут же пропало, как только человек повернулся к магу.

– А вы! Вы быль столь убедительны в своем молчании. Хотел бы я знать, кто скрывается за вуалью, но боюсь даже спрашивать. И вы, молодой человек, – повернулся лысый к Винни. – Я восхищаюсь вами.

– Мной? – не понял юноша.

– Да, да, вами! Знаете, Лупа-нопа – свободный от предрассудков город, но не каждый человек, знаете ли, рискнет гулять здесь с тремя нечеловеческими существами. Простите, господа, я никого не имел желания обидеть, но у горожан и вправду косные взгляды. А вы, молодой человек, просто поражаете смелостью и широтой взглядов. Разрешите пожать вашу мужественную руку.

Лысый протянул ладонь. Винни вяло сунул руку, не ответить на рукопожатие было бы невежливо. Кисть юноши исчезла в ладонях человека. Тот схватил ее и судорожно затряс, будто в ладони Винни Лупо крылось спасение всего человечества.

Винни почувствовал себя так, словно его рука попала в тиски. А потом хватка ослабла, и человек отступил.

– Спасибо вам, друзья. Спасибо!

– А вы сами-то кто будете? – поинтересовался Деррек.

– Я? – человек лучезарно улыбнулся. – Я большой поклонник театра. А еще я выступаю за равенство всех существ, живых и не очень. Поверьте, то, что я сегодня увидел, останется со мной на всю жизнь. Это… Это… Нет, я просто не могу оставить это без внимания. Я тут же займусь чем-нибудь похожим. Да. Да. Я сейчас же отправлюсь на поиски…

Человек поклонился и поспешил прочь.

– Странный какой, – хмыкнул вампир. Они снова зашагали вперед.

– Разные люди бывают, – философски отметил Мессер. – Мы с тобой тоже странные.

– Мы с тобой не люди, – покачал головой Деррек.

Винни шел следом и слушал их разговор. Через какое-то время он осознал, что не понимает слов. Все сливалось в единый гул, не имеющий смысла. И в глазах с каждым шагом становилось все темнее. Да и шагать стало трудно.

– У-у-у, – прогудел кто-то в его сторону.

Винни остановился и попытался сосредоточиться. Перед глазами стояла странная муть, из которой всплывали и снова тонули невнятные силуэты. Что это? Может, на солнце перегрелся?

– У-у-у-у-уууу, – загудел бессмысленно второй голос. Винни хотел ответить, но губы отказались слушаться.

– У-у-ууу, – в бессмысленном бормотании чувствовалась тревога, и в этом, наверное, был какой-то смысл.

Чего они разволновались? Кто они? В голове все поплыло, и Винни почувствовал, что теряет сознание. А может, сам начинает плыть куда-то.

32

От академии Митрик шел теперь один. Не то чтобы ему не с кем было прогуляться до дома. Нет. Но с кем бы он ни прогуливался, в памяти всегда всплывал Винни. А думать о потерянном друге было нестерпимо больно. Но и не думать не выходило. Ноги сами несли до угла, где новая смена рабочих грузила что-то на подъемник. Почему-то Винни всегда волновал этот подъемник. И рабочие на нем. Его вообще многое волновало, этого Винни Лупо. Обычных людей такие вещи не волнуют. Странный он был. Митрик в очередной раз произнес это страшное «был» про себя и в очередной раз содрогнулся. Именно потому, что был, а теперь его нет, придется ему, Митрику, попытаться понять эти странности.

То, что при жизни приятеля иногда злило и выводило из равновесия, теперь осталось как наследство. Странности погибшего друга стояли костью в глотке и требовали осмысления.

Почему? Почему рабочий, тридцать лет вертящий ручку подъемника, говорит ему, ничего еще в жизни не сделавшему Митрику, «господин»? И почему такая ерунда волновала Винни? И почему, Пустошь забери, это даже в голову не приходит большей части жителей Витано?

На крышу он подниматься не стал. Как ни крути, а прогулки над городом его не развлекали даже теперь. Зато домой он пошел в обход, через квартал, где стоял дом, одну секцию которого занимала когда-то семья Лупо. Занимала.

Митрик снова дрогнул. Да, если после смерти отца Винни с матерью доставались эти апартаменты, то одинокая вдова их явно не получит.

Ноги сами вынесли на знакомую улочку. Он остановился напротив дома, посмотрел на окна второго этажа. На какое-то мгновение показалось, что все как раньше. Что Винни там. Стоит только кинуть камешек, как откроется окно и высунется голова приятеля. Либо выглянет его мама и пригласит войти в дом. Это значит, что Винни по какой-то причине высунуться в окно сию секунду не может.

Митрик присел на корточки и поднял камешек. Распрямился. Бросить камешек в окно захотелось до зуда в пальцах. Он не сдержался, коротко замахнулся и швырнул камешек вверх. Жаль только, что там живут теперь совсем другие люди, и что они воспримут его порыв как хулиганство, и что…

Скрипнуло. На втором этаже распахнулось окно. Митрик приготовился к крику новых жильцов, но, к его удивлению, в окне появилась мать Винни.

– Здравствуй, – поздоровалась она без тени улыбки. – Ну что ты там стоишь? Зайди.

Митрик захлебнулся от наплыва чувств. Горло перехватило. Этого не могло быть, но это было. А вдруг случилось чудо и Винни вернулся? Вдруг он сейчас там?

Слов не было, они застряли где-то на полпути к выходу. Юноша коротко кивнул и с невероятной скоростью метнулся к двери. Темный подъезд. Лестница. Двери. Знакомая секция…

Митрик ждал чуда. Он почти поверил в него, но чуда не свершилось. Винни не было. Присутствовала только миссис Лупо. Одна в огромной, многокомнатной не по ранжиру секции.

– Здравствуйте, – вяло поздоровался Митрик. – Вы здесь?

– Как видишь, – кивнула пожилая женщина.

– А-а-а…

– А Винни погиб. По словам властей, – добавила она через паузу. – Но я им не верю.

– Я тоже, – выпалил Митрик и тут же прикусил язык. За такие слова можно было… Нет, уж лучше не думать, на что можно напроситься, разбрасываясь такими словами.

Миссис Лупо закрыла окно, подошла к столу и села.

– Садись, – велела она. Митрик послушно присел на край стула.

– Значит, ты им тоже не веришь?

– Миссис Лупо, – попытался прекратить опасный разговор Митрик. – Я не то имел в виду…

Женщина посмотрела на него очень серьезно.

– Не бойся, – сказала она. – Меня не надо бояться. Лучше просто расскажи мне правду. Ты ведь знаешь что-то.

Митрик сглотнул. То, что сидело внутри много дней, просилось наружу. Но говорить об этом с кем попало – нельзя. Да и ни с кем попало тоже. Разве мог он рассказать о происшествиях той ночи своей матери? А вот матери Винни Лупо – мог.

Вот только с чего начать? Как подвести, чтоб не задеть… Хотя, когда такое случается, трудно говорить нейтрально.

– Это был не несчастный случай, – решился наконец Митрик.

А дальше слова потекли легко и гладко. Он выговаривался, и это приносило облегчение.

33

Винни плыл. Вернее, он лежал на спине в воде, и река несла его куда-то. Кажется, это была река. Хотя прикосновения воды он не чувствовал. Наверное, надо оглядеться и понять, где он и что происходит, но желания и сил на это не осталось.

Мысли текли вяло, как река, что несла его куда-то. И вокруг царило безразличие, которое захватило его от макушки до пяток. Все теперь казалось ненужным, бессмысленным и непроглядным, как туман, что стоял над рекой и окружал его со всех сторон мутной завесой.

Бум!

Винни подумал, что звук больше всего похож на «бум». Так падает в тумане о землю пустая жестяная бочка. Падает и катится с глухим, придушенным туманом звуком.

Бум! Бу-бу-бу…

Так бормочет шаман из детской сказки, зазывая и заклиная существо, с которым нельзя договориться.

Бум-бу-бу-бу…

Винни чуть повернул голову. Не голову даже, а одни глаза.

Бум-бу-бу-бу-бу-бу…

Из тумана вырисовался знакомый силуэт. «Мессер», – хотел позвать Винни, но не стал. Апатия не давала окликнуть мага, перемудрившего с магией.

Силуэт приобрел более четкие контуры, стал похож на человека. А вернее сказать, это и был человек. С длинными седеющими волосами и бородкой. При этом у него была осанка Мессера, и жестикуляция Мессера, и мимика… Хотя Винни никогда не видел и не мог видеть мимики скелета, он был готов поклясться, что перед ним Мессер.

Живой, в человеческом виде.

Сердце забилось чуть чаще. Винни напрягся, но мгновенно расслабился. Это сон, пришла догадка. Я сплю. И сразу стало спокойно.

– Бу-бу-бу-бу-бу…

Теперь стало ясно, что это не пустая жестяная бочка бумкает, а бубнит себе под нос Мессер. Что он там бормочет? В тумане слов не разобрать, а спросить, уточнить, попросить говорить громче… Нет, Винни было даже не лень. Ему это не нужно. Ему стало все равно, что и кто говорит. Вообще все равно.

В лежании на воде, которая несет из ниоткуда в никуда, были свои плюсы. Он мог ни о чем больше не думать и ни о чем больше не беспокоиться. Все надуманные и наигранные проблемы живых были ему теперь безразличны…

– Бу-бу-бу…

Живых? Почему-то он подумал о своих спутниках как о живых, а о себе… А о себе не подумал вовсе. Ему теперь не нужно думать о себе. За него о нем думала река. И это хорошо.

– Бу-бу-бу…

Вот только бурчание Мессера отвлекало и мешало плыть по течению. Вот ведь незадача, Пустошь его забери.

– Бу-бу-бу…

Винни закрыл глаза. Ни видеть, ни слышать мага он не хотел. Он вообще ничего не хотел. Может быть, разве что спать без сновидений?

Вместе с последней мыслью навалилась тьма, и Винни порадовался, что его единственное желание так быстро исполнилось.

Он вскочил, не соображая, где находится и что с ним. Вскочил от ужаса, что черная бесконечная бездна пустого безразличия захватила его навсегда. Судорожно хватанул ртом воздуха. Дико, жадно. Так хватает воздух выброшенная из воды на берег рыба.

Из воды… Вода!

Винни завертел головой. Нет, воды не было. И тумана не было. Он был в гостиничном номере. Сидел на полу. Чуть в сторонке стояли Деррек и Нана, с ужасом наблюдая за происходящим.

Юноша огляделся. Он сидел в центре круга, выведенного из непонятной вязи замысловатых символов и потертого, будто рисунок наносили лет пятьсот назад. Над ним склонился Мессер. Бороды и волос у него не было. Вообще выглядел он так же, как обычно. Голые кости. Кисти в перчатках тонкой кожи. Балахон на плечах, с откинутым назад капюшоном.

Все было как обычно. Только как-то странно ощущал он свое тело. Нет, ни боли, ни немоты, просто ощущение было такое… Как будто его вынули из тела, а потом засунули обратно, но немного по-другому.

– Все хорошо? – спросил Винни.

Голос прозвучал тоже странно. Не то тембр изменился, не то слышал Винни себя теперь по-иному. Мессер молча отпрянул и распрямился, поднимаясь во весь рост.

– Что случилось?

– У нас крупные неприятности, – мрачно проговорил маг.

– Какие еще неприятности?

– Ну, для начала нам нужен поручитель.

Винни непонимающе уставился на лорда, заморгал.

– Зачем?

Мессер не ответил. Юноша перевел взгляд на Деррека с Наной. Девушка потупилась. Вампир отвел взгляд. Что-то во всем этом было неправильное, странное.

– А я? – спросил Винни, снова поворачиваясь к магу.

– Тебе тоже нужен поручитель, – совсем уж мрачно пробормотал тот.

– Почему? – растерялся Винни.

– Потому что ты… уже мертв, – едва слышно бросил маг и поспешно отвернулся.

Часть вторая Мертвое

Друзья, давайте будем жить

И склизких бабочек душить;

Всем остальным дадим по роже,

Ведь жизнь и смерть – одно и то же…

А. Гуницкий

1

Косые струи дождя били в грязное оконное стекло гостиничного номера. Оставляли на нем мутные разводы. Винни Лупо, восемнадцати лет от роду и пару часов от смерти, лежал на полу и тупо смотрел в гостиничный потолок. Слов не было. Их просто не стало. А те люди… нелюди, что находились рядом, тоже отчего-то не торопились расплескивать красноречие.

Молчание давило.

«Потому что ты умер!»

В первый момент слова мага, лорда Мессера, показались какой-то удивительно глупой шуткой. Захотелось сказать: «Не смешно» – и громко рассмеяться. Но только на секунду. Уже в следующее мгновение мелькнула трусливая мысль: «А вдруг не шутка?»

«Ты умер!» – звучал в голове оглушительным набатом тихий голос Мессера.

Не может быть. Произнес он это вслух или только подумал? Еще мгновение – и страх накатил липкой ледяной волной. Прокатился по спине, могильным холодом ворвался внутрь. Винни почувствовал, как что-то оборвалось, а потом сердце заколотилось часто-часто, с перепугу судорожно гоняя кровь…

Нет, не почувствовал. Хотел почувствовать. А вместо этого понял только, что сердце не бьется. В груди тихо и холодно, как в пустом заброшенном погребе.

«Ты умер!»

Он хотел заплакать. Но слез не было.

Он хотел закричать. Но крик застрял в глотке и так и не смог пробиться наружу.

Он хотел вскочить и убежать. Но тело не послушалось. Хоть он и лежал на полу, тело словно бы продолжало плыть по той реке, которая несет… куда? От жизни к смерти?

«Ты умер!»

И снова волна страха. И снова холодная недвижимая кровь и холод внутри. И ничего, кроме холода. Страх, паника, ужас… и все это снова и снова тонет в холоде.

«Ты умер!»

И что теперь? Теперь всегда будет так холодно? Что теперь будет? Кто он теперь?

Вопросы забились, как жилка на виске… Нет, плохое сравнение. Жилка на виске у него теперь никогда не дрогнет. Не шелохнется. Почему? Потому что он, Винни Лупо, умер.

Как это могло случиться? Ему восемнадцать, он молод. У него вся жизнь впереди. Он мог бы работать в Министерстве жизнеобеспечения. Что ему мешало доучиться и получить должность? Дурацкий пьяный спор. Из-за девчонки, о которой он ни разу с тех пор и не вспоминал. А потом? Что помешало вернуться? Гордыня. Желание пойти куда-то и узнать что-то о новом мире. И это желание прикрывалось тем, что в городе за много дней пути от того места, куда он попал из родного Витано, кто-то что-то мог знать об этом самом Витано. Ерунда! Никто здесь ничего знать не мог. Надо было искать там, на болоте. Но ведь он хотел не просто вернуться, а вернуться героем.

А здесь, за много дней пути от того места, куда он попал из Витано, он видел человека из Витано. Следопыта. Разве это не странно? И что же?

И что теперь?

Ничего. Восемнадцать лет – прекрасный возраст, чтобы задуматься о собственной жизни. И подумать о смерти тоже. Особенно если ты уже умер. Смерть – это повод повзрослеть.

Кто он? Что он здесь делает? Кто эти люди вокруг?

– Ущипните меня, – проговорил Винни. Кажется, вслух.

Деррек не отреагировал. Вампир сидел с таким отрешенным видом, как будто помер он сам, а не Винни. Мессер с Наной переглянулись. Волчица покачала головой. Старик протянул костлявую руку в перчатке. Пальцы стиснули кожу юноши, которая уже начала приобретать сероватый оттенок.

– Больно, – Винни расплылся в робкой улыбке. – Если б я умер, мне бы не было больно.

– Это остаточное, – горько проговорил Мессер. – Когда у человека отхватывают руку, он еще какое-то время продолжает ее чувствовать. Хотя руки уже нет. То же самое и здесь. Тебе кажется, что ты чувствуешь боль. А на самом деле ее нет. И никогда не будет.

«Ты умер! Тебе кажется, что ты чувствуешь боль. А на самом деле ее нет. И никогда не будет». Никогда! От этого «никогда» захотелось бежать. Бежать немедля, сломя голову.

– Я ухожу!!!

Винни вскочил на ноги. Вернее, попытался вскочить. Не получилось. Непослушное тело извернулось странным образом, вскинулось кверху, но столь же стремительно рухнуло обратно вниз. Причем сделало это столь неудачно, что Винни хорошенько треснулся головой об пол, и осознание происходящего обрушилось в спасительную, бездумную, непроницаемую темноту.