Текст книги "Пламя хаоса"

– А теперь не в порядке. Мы нашли его на вашем алтаре, принесенным в жертву, и ты была единственной из рода Гекаты в доме, когда это случилось.

Он с тем же успехом мог бы отвесить мне затрещину. Я моргнула, нахмурилась, прокручивая в памяти события дня.

– Джаспер был жив, и я совершенно точно его не убивала. Он был моим другом.

– Когда ты была ребенком – да. Он проголосовал за казнь Амары, если я признаю ее виновной.

– Я знаю, и я с ним согласилась. Ты думаешь, это я его убила?

– Я думаю, ты эгоистичная маленькая дрянь, которая сделает что угодно, лишь бы сестричку не казнили. И глазом бы не моргнула, после сегодняшнего-то.

– Ну так доставай меч и убивай, палач. Вперед.

– Ты еще не признана виновной, Арья Примроуз Геката, но в настоящий момент находишься под следствием. Ты не покинешь этот дом. Даже не вздохнешь лишний раз без моего ведома. Уяснила?

– Да, господин. Я пойду спать. Назначите конвой? А то сбегу такая пьяненькая от всего из себя могущественного мущ-щины, которому в последнее время нравится меня туда-сюда швырять, – я громко фыркнула и опять направилась к двери. – Могу ли я идти или вы пошвыряете еще малость?

– Брандер, проводи пьяную ведьмочку в комнату и подоткни одеялко, – обратился Нокс к брату, который молча за нами наблюдал.

Я заверила сестер, что все в порядке и на этой неделе я не приносила никаких альф в жертву, после чего зашагала по коридору в сопровождении своего молчаливого, мрачного стража.

– А ты вроде не похожа на идиотку, – заметил вдруг Брандер. – На кой ляд его выводишь?

– Он мудак.

– Ну так и ты тоже не пушистый кролик, ведьма.

– Спасибо.

– Это не комплимент.

– Знаю, – хмыкнула я, и меня повело так, что пришлось придержаться за стенку.

– Иди давай, – приказал Брандер.

– Секундочку, – отмахнулась я, зажимая рот ладонью; мир завращался, я ненадолго зажмурилась, а потом сделала шаг и опять покачнулась. – Перепила.

Когда мы наконец добрались до спальни, Брандер открыл передо мной дверь. Из комнаты пропало все, кроме кровати. Ни дивана, ни туалетного столика с большим овальным зеркалом. Только огромная постель с единственным одеялом и подушкой. Великолепно, я в тюрьме.

Глава 23

Сидя на кровати, я хмуро окинула взглядом пустую комнату. Моих вещей в ней тоже не оказалось, а значит, переодеться было не во что. Я уставилась на мужчину с красивыми голубыми глазами, который следил за мной, прислонившись плечом к двери.

Я фыркнула и вопросительно вскинула бровь.

– И одежду он тоже забрал, вот серьезно? – я встала и принялась стаскивать туфли, с трудом удерживая равновесие. – И в чем теперь спать?

– Спи голой, я не против, – мрачно хохотнул Брандер, глядя на мои потуги.

– И ты нынче мой тюремщик?

– Не-а, комната запирается только снаружи.

– Потрясающе, – буркнула я, с энной попытки стягивая через голову футболку.

Брандер мельком опустил взгляд на белый лифчик, в который я переоделась, когда нас отвели обратно в дом Нокса, пока тот расследовал убийство.

Знала бы, что обвинят, улизнула бы и сныкала в комнате еду и выпивку. А то если мне предстояло сидеть тут взаперти, и того, и другого, чтобы пережить такое заключение, нужно очень много. Я расстегнула джинсы и стащила их с ног.

– Так и будешь смотреть, как я раздеваюсь? – поинтересовалась я, отмечая тлеющие в глазах Брандера огоньки. – Хочешь помочь?

Я не собиралась умирать девственницей, и раз уж я его почувствовала, он автоматически становился вторым из двух мужчин, с которыми мне гипотетически могло понравиться переспать.

– А ты хочешь? – парировал Брандер и, развернувшись, уставился вглубь коридора. – Придержи мысль, тут мой сменщик подоспел. Он и поможет.

На пороге появился Нокс.

– Не, я пас, – буркнула я и отвернулась расстегнуть лифчик.

Как только «девочки» оказались на свободе, я залезла в постель и натянула дерьмовое одеяло на голову, слушая, как братья говорят на своем странном, гипнотическом языке.

Дверь закрылась, но я так и не высунула головы. Веки налились тяжестью, я почти заснула, как вдруг что-то опустилось на кровать и сдернуло с меня одеяло полностью. Я хотела было сесть, но мир бешено завращался, и я осталась лежать, уставившись на Нокса, который наблюдал за мной сквозь презрительный прищур.

– Что, теперь готова дать всем желающим?

– Всем, кроме тебя, – фыркнула я. – Ничего личного, просто ты мудак.

Я повернулась на бок, игнорируя и Нокса, и его раскаленный взгляд, что скользнул по мне, рассматривая воронов, которые поднимались по спине, огибали талию и уходили под грудину. Нокс при этом хранил молчание – ровно до того момента, как я опять почти погрузилась в сон.

– Ты убила Джаспера?

Когда я не ответила достаточно быстро, Нокс повторил вопрос, и место, где было его имя, вспыхнуло огнем.

– Ты же сам знаешь, – сердито прошипела я.

– Отвечай на вопрос.

– Нет, – сонно шепнула я.

– Ты помогла Амаре убить Джаспера?

– Нет.

– Ты виделась с ней после возвращения в Хейвен-Фолз?

– Нет, – теряя терпение, огрызнулась я.

– Ты хочешь трахнуть Брандера? – с явной улыбкой поинтересовался Нокс.

Вот мудак.

– Нет, – я уставилась на него хмурым, сонным взглядом. – Это было подло, козлина.

– Ты хочешь трахнуть меня?

– Нет, – припечатала я и отвернулась было обратно к стенке, как вдруг бедро обожгло с такой силой, что я заорала. – Ненавижу тебя!

– Ненавидишь в достаточной мере, чтобы трахнуть, – мрачно усмехнулся Нокс и дернул меня обратно, глядя в лицо сверху вниз. – Ты все еще пьяна?

– Да, очень. Может, уйдешь уже?

– Взвешиваю все за и против.

– Давай упрощу задачу: выметайся. Ты мне не нравишься, ни когда я трезвая, ни сейчас, так что напиться не помогло. Так что беги обратно к Реген, или как ее там, и трахайся на здоровье.

– Регина – щедрая любовница, – вдруг поделился Нокс, и я возненавидела его еще больше.

– Круто, чо, – буркнула я. – Вот к ней и вали.

– Ты выбрала боевых воронов, почему?

Я пропустила вопрос мимо ушей, и Нокс повторил, вынуждая ответить.

– Потому что их ранили, но они по-прежнему бесстрашно летают.

– Ты знала, что говорят, мол, для богов они когда-то были глазами и ушами в этом мире?

– Для греческих или скандинавских? – уточнила я. – И у тех, и у других вороны несли послания или предзнаменования.

– Есть поверье: если вороны покинут Лондонский Тауэр, он падет.

– Поэтому им подрезали крылья. А это нечестно, так им никогда не улететь. Аполлон считал, что они предвещают неудачу, а для Одина они таки были глазами и ушами. А еще Аполлон через них шпионил за любовницей, потому что неуверенный в себе придурок. Почему ты все еще у меня в комнате?

Нокс усмехнулся и прижал меня к постели, двигаясь так плавно, что мой мозг этого даже не уловил, и внимательно наблюдал за мной, пока я не уставилась в ответ с неподдельным отвращением.

– Ты сегодня меня поцеловала, – сообщил Нокс.

– Ага, но план провалился.

– Тебя еще никогда не целовали по-настоящему, не так ли?

– А какая разница? И вообще я не лизаться с тобой пыталась, а не дать заглянуть под кровать.

Нокс наклонился, мазнул по моим губам своими. Я держала рот на замке, и когда комната закружилась вновь, сомкнула еще и веки, чтобы не утонуть в бушующем океане глаз Нокса. Его язык тронул мои губы, призывая впустить, и я подчинилась, давая ему ощутить вкус текилы, которую я пила ранее.

Рука Нокса скользнула мне под голову, и не успела я возразить, как он заставил меня сесть, даже не прервав поцелуй. Напротив, Нокс его углубил, когда я коснулась его языка своим, и это затронуло что-то внутри меня.

Нокс не просто меня целовал.

Он посылал по моему телу электрические разряды, вскрывая во мне нечто доселе нетронутое. Всепоглощающее, потрясающее до самых глубин ощущение, будто он повсюду. Словно сквозь поцелуй этот мужчина проник мне в самую душу и наносил на ней свое имя нестираемыми чернилами. Нокс лишил мои легкие воздуха и теперь возвращал его небольшими глотками. И я жадно втягивала все, что он давал.

Поцелуй стал яростным, животным, и внутри меня что-то щелкнуло: мне стало мало этой близости, я не могла им насытиться. Ладонь Нокса надавила мне на затылок, удерживая, словно он боялся, что я ускользну от голодного поцелуя, но думал, что, пока я во власти его губ, мне это не удастся. Второй рукой он приподнял мне подбородок, чтобы углубиться еще сильнее, и я засомневалась, стоит ли ему позволять. Нокс не спрашивал; он брал, а я давала. Жар, пронзавший меня, был не просто приятным, он был чертовски восхитительным, и я жаждала сгореть дотла под его накалом.

Нокс медленно отстранился, все еще прижимаясь лбом к моему лбу, тяжело дыша и глядя так, как будто это я его засосала, а не наоборот. В его глазах кружили грозовые облака, плясали завихрения сладчайшей тьмы, и я жаждала ощутить ее на своей плоти. Мы оба силились восстановить дыхание, и как только мне это удалось, Нокс встал и покинул комнату. Холодно, отчужденно хлопнувшая дверь вернула меня к реальности: кого я только что целовала и чему я позволила случиться.

– Что это, блядь, было? – прошептала я, касаясь опухших губ.

Он целовал так, словно сражался на поле боя, и его враг, которого надлежит уничтожить, – это мой рот. Жестоко и одновременно прекрасно. Мне хотелось ощутить это снова, проверить, получится ли так же еще раз. Меня целовали парни, но такой жуткий, такой, как Нокс – никогда.

Он не просто целовал, он, нахрен, доминировал, и оставалось либо согласиться, либо тебя уничтожат. Губы приятно покалывало, я впервые ощутила вкус истинной страсти… и ее подарил мне Нокс. Нет, не подарил, он ее потребовал, а потом посмотрел на меня так, будто это я все затеяла.

Напугало ли случившееся его так же сильно, как меня? Нет, это же Нокс, а я для него всего-то хлипкая ведьма. Но черт, я словно целовалась с оголенным проводом, пронзающий меня до сих пор ток был всем, о чем я только мечтала… и все же какое я чувствовала отвращение, что подобное произошло именно с Ноксом. С единственным придурком, который обращался со мной так, будто я пустое место, и теперь я буду помнить его всю оставшуюся жизнь и сравнивать всех остальных с его дурацкими, и великолепными, и чертовски сексуальными губами.

Я его ненавидела! Презирала так, как еще не презирала никого… и жаждала. Я желала той связи, которую чувствовала с ним, неправильной, извращенной.

Откинувшись на спину, я смотрела в потолок и все трогала опухшие губы. Я должна была его остановить. Я должна была отвесить пощечину этому напыщенному, надменному козлу, которому нравилось меня швырять, будто это в порядке вещей. Глупо с моей стороны даже думать, что поцелуй что-то значит, но с другой стороны, а зачем вообще было меня целовать? Чтобы стать моим первым? Возможно.

Нокс знал, что я еще не познала вкус поцелуя, и разве такой самодовольный урод не растрындит всем своим, как только что дал мне его? Придурок паршивый. Хорошо бы наутро повести себя спокойно, проигнорировать Нокса, когда мы увидимся, притвориться, что не было никакого идеального первого поцелуя.

Я же могла такое провернуть, верно?

Пошел он нахер.

Глава 24

Я проснулась от того, что кто-то трогал меня за ногу. Перевернувшись, уставилась в янтарные глаза парня, которому врезала в кадык еще в свой первый визит в дом Нокса с бутылкой виски, и поморщилась от головной боли. Парень стянул с меня одеяло, забираясь на кровать, заправил платиновую прядь волос за ухо – я кое-как разглядела его заостренный кончик воспаленными глазами. Рухни мне на голову потолок, я все равно бы не проснулась быстрее.

– Ты носишь на себе его имя, конфетка, – хрипло хмыкнул парень, склоняя голову набок. – Теперь понятно, откуда у его указа ноги растут.

– Ты еще кто? – возмутилась я, не обращая внимания на то, что лежу к открытой двери спиной – ну, хотя бы на мне были трусики-танга, и они прикрывали куда больше, чем многие купальники, модные в этом сезоне. Скоро просто дырку наклейкой будут залеплять – и дело с концом. – Я задала вопрос.

– Угомоните тити, девушка. Я пришел тебя разбудить и сопроводить в столовую. Шмотки в ванной. Предлагаю, конечно, сперва намыть эту твою неутоленную плоть, пока ты там сраный бунт не учинила, – он откинулся на спину и заложил руки за голову. – Иди-иди, если еда успеет закончиться, я позавтракаю тобой, ведьма, а я, знаешь ли, уже голоден как гребаный волк.

Я, завернувшись в одеяло, метнулась в ванную и хмуро заметила отсутствие замка или же иного способа перекрыть доступ желающему войти. Внутри и правда обнаружилась одежда – правда, не моя. Стоило коснуться белого кружевного платья, как оно развернулось само собой. Под ним лежали нейлоновые чулки, пояс для них и абсолютно блядские туфли на каблуках.

Пока я спала, кто-то успел принести сюда мою косметичку и шампунь с кондиционером. Я принюхалась к платью – его стирали не нашим хозяйственным мылом, запах был чистым и совершенно незнакомым.

На все про все ушло меньше получаса. Сунув ноги в жесткие туфли, я поняла, что «забыть» некоторые вещицы в ванной не удастся. Сглотнув досаду, я взяла пояс с чулками до середины бедра и уставилась на маленькие ремешки.

– Подсобить? – донеслось из спальни.

– Нет.

Под платье с тонюсенькими бретельками нельзя надеть лифчик, но это, уж ладно, я не считала большой проблемой. А вот разрез длинной юбки грозил демонстрировать чулки и при ходьбе, и при сидении. Именно этот факт меня и не впечатлил – вряд ли тот, кто выбирал платье, просто недоглядел.

Натянув чулки с поясом, я улыбнулась отражению в зеркале – вишнево-красная помада, тонкая линия подводки плюс тушь, благодаря чему глаза смотрелись крупнее, выразительнее.

Выйдя из ванной, я вопросительно уставилась на парня. Тот разинул рот, потом захлопнул. Встал с постели, пялясь на мой слишком уж высокий разрез платья, и улыбка исказилась в нечто зловещее.

– После вас, красавица, – повел парень ладонью в сторону двери.

Я направилась на выход, изо всех сил игнорируя «конвоира», который изобразил у меня за спиной сдавленный всхлип. Затем я едва сдержалась, чтобы не фыркнуть, когда из соседней комнаты появился Брандер, и его взгляд тут же нырнул в глубокое декольте, обнажающее ворона, который летел к моему сердцу от середины груди.

– Утречка, – подал голос Брандер, вытирая губы, когда я прошла мимо.

– Доброе утро, Брандер, – небрежно бросила я, чувствуя себя разодетой напоказ куклой.

Мы вошли в столовую, я застыла. Там оказалось полным-полно альф, а меня лишили магии, защиты. «Конвоир», тоже остановившись, молча ждал. Стол буквально ломился от мяса – и вдруг единственное блюдо с ананасом.

От такого средоточия необузданной, неприкрытой силы и тестостерона в маленьком пространстве бешено заколотилось сердце. Это же прямой путь к непоправимому.

– Арья, – отвлек меня от стремления дать деру хриплый голос Нокса. – По мою правую руку, милая.

Неожиданно ласковое обращение заставило нахмуриться. Пристально всматриваясь в Нокса, я направилась к нему. Как только я приблизилась, он встал и потянулся меня поцеловать, но я с подозрительным прищуром отстранилась. Он что, с утра уже успел башкой треснуться?

– Сядь, ты не завтракала и явно голодна, любовь моя.

Взгляд Нокса красноречиво предупреждал с ним не спорить. У меня было что ему высказать, однако я прикусила язык и скромно улыбнулась – ну, скажем так, очень постаралась. Голова безбожно гудела, и звуки вокруг только усугубляли боль. Может, лакать текилу было не такой уж хорошей идеей.

Я откинула распущенные волосы с плеч, и Нокс отодвинул для меня стул. Усевшись, я оглядела собравшихся за столом альф – судя по их виду, они предпочли бы на завтрак не впечатляющую подборку блюд, а мое сердце. Оно, к слову, билось все чаще и не реагировало на попытки его успокоить. И присутствие Регины по левую руку Нокса ничуть не помогало.

– Что это?

– Завтрак с советом альф, милая девочка.

– Потрясающе, если вспомнить, какая ее мать шлюха, – заявил один альфа ледяным тоном, прерывая наши перешептывания.

– Надо ее раком поставить и, так сказать, утолить наше горе, – добавил другой.

– Если хочешь остаться при языке, Лэндон, держи его за зубами и не заикайся о сучках раком за моим столом. Особенно о той, которая теперь несет на себе мой запах и находится под моей защитой, – проговорил Нокс небрежно, будто отметил, что сегодня, похоже, пойдет дождь.

Я снова уставилась на Нокса. Тот спокойно накладывал на тарелку гору мяса, а потом сунул в рот кусочек ананаса, глядя мне прямо в глаза и издавая звук удовольствия. Я вспыхнула до корней бело-серебристых волос и сглотнула стон, прежде чем насилу перевести взгляд на мясо.

– Она обвиняется в убийстве моего сына и наследника. И ты вдруг заявляешь на нее права, предлагаешь ей защиту? – с откровенным отвращением изумился Фэллон, главный альфа.

– Обвиняется, но не осуждена. Она не имеет никакого отношения к смерти твоего сына, и расследование продолжается. Ешь, женщина. Ты и так слишком худощавая, – Нокс проследил, как вздымается и опускается моя грудь, затем подтолкнул ко мне всю тарелку ананаса. – Ешь давай.

Я подхватила кусочек, не дожидаясь, пока Нокс добавит еще что-нибудь на тему.

– Она не убивала твоего сына, потому что была со мной, – продолжил он, и я с облегчением выдохнула.

– И что же она делала? – холодно уточнил Фэллон.

– На моем члене скакала, – припечатал Нокс, отправляя в рот мясо; я подавилась ананасом и закашлялась, широко распахнув глаза от ужаса. – Сам принюхайся, почуешь мой запах. И более того, господа, она носит мое имя на своей плоти, так что говорит правду, когда я прикажу. Посему вы прекратите требовать ее голову на блюдечке и немедленно отмените объявленную за нее награду. Если прикончите невинную ведьму, станете ничем не лучше того, кто убил твоего сына. Я понимаю твое горе, и даже лучше многих присутствующих. Теперь она принадлежит мне, или кто-то желает оспорить мое право?

Он сделал паузу, продолжая бесшумно жевать очередной кусок мяса и глядеть на меня с улыбкой в глазах.

– Вызова на дуэль в ближайшее время не последует, но мне хотелось бы знать, что скажет сама Арья по поводу ваших притязаний, поскольку по законам Девяти миров она королевской крови.

Я с искренней скорбью, слезами в глазах и печальной улыбкой повернулась к Фэллону.

– Я так сожалею о вашей потере, Фэллон. Джаспер был одним из немногих детей, кто, кроме сестер, проявлял ко мне доброту. Мне очень жаль, что его у вас отняли, и я надеюсь, что вы найдете виновника и добьетесь справедливости. По праву, данному вам законом Девяти миров.

– А если это твоя сестра-близнец? Если моего сына убила твоя плоть и кровь? – вопросил Фэллон, высматривая во мне проблеск вины или слабости.

– Тогда я лично сниму ей голову с плеч. Если за убийством стоит Амара, что бы ни выпало на ее долю… ну, тогда нам ее не защитить, верно? Закон запрещает ее поддерживать или укрывать, если сие мешает расследованию. Если она виновна, тогда по законам Девяти миров, она будет соответствующим образом наказана.

– А что ваш род? – продолжил Фэллон, откидываясь на спинку стула.

– Наша мать и без того достаточно его опорочила, Фэллон. Мы выстоим, ведь не замешаны в происходящем, каким бы оно ни было. Может, мы и виновны, что притязаем на злобную суку, которая нас породила, но заверяю, мы преспокойно способны за себя постоять. Как вы знаете, ведьмы из рода Гекаты изобретательны и пользуются мужской благосклонностью во всех Девяти мирах.

Именно наш род позволил вам здесь собраться, создав портал, открывший для вас миры. Мы помогли их связать, не так ли? Мы разрушили стены, их разделявшие. Посредником в заключении мирного договора выступила сама Геката, доказав, что торговля между королевствами обеспечит процветание и могущество каждой расы, которая чтит соглашение.

Может, я и молода, но я изучила свою родину и знаю, что дает каждая раса и земля в обмен на покой. Я знаю, какие существа где обитают и кто из них наверняка победит, случись война. И я прекрасно осведомлена о законах об измене, а также ее последствиях. Если обвинения верны, то Амара заплатит за содеянное. Ни у меня, ни у сестер и мысли не возникнет ее защищать вопреки законам, если их надлежит воплотить согласно доказательствам. Но не думайте, что способны угрожать мне пятном на родовом имени, мы переживали и что похуже.

– Из всех женщин, которых Джаспер мог возжелать, как я надеялся, его зацепишь именно ты, Арья, во имя плодотворного союза наших родов. Ты обладаешь прекрасным умом, а немногие женщины идут с «полным набором». И все же ты никогда не проявляла интереса к наследникам королевской крови, в отличие от сестер. Ты хорошо образованна, ты изучаешь родные королевства и стала бы великой королевой для альф, когда Джаспер бы сел на трон. И теперь ты берешь в пару не достойного мужчину из первородной семьи Девяти миров, а это существо?

Существо?..

Нокс сжал мое бедро под столом. Я не вздрогнула, не дернулась, хотя от горячего прикосновения хотелось отстраниться. Очной встречей с альфами Нокс предлагал мне выход из ситуации, и пусть я была этому рада, я ему никакая не пара.

– Потому что у меня от него мурашки по коже, и когда мы трахаемся, он дарит мне восхитительные ощущения, – сообщила я, отыгрывая заданную роль; хватка Нокса стала крепче, и я поежилась. – Позже все может перемениться, но на данный момент его член вполне меня удовлетворяет. Я согласилась на, так сказать, тест-драйв, посмотреть, куда дело зайдет. Если он сумеет и дальше утолять мой довольно большой аппетит, то, так уж и быть, пусть. Вы же знаете, как нам, ведьмам, вечно мало, и мы всегда в поисках того, кто еще сильнее.

– Арья, нет никого сильнее Нокса Карнавиуса.

Я моргнула и скрыла удивление за салфеткой, которой промокнула якобы испачканные соком губы. Покосившись на Нокса, я почти незаметно сощурилась.

– Посмотрим; мир велик, и в Девяти есть из чего выбрать. Мы ведь бессмертные, не так ли?

– Даже в Девяти, Арья, тебе будет крайне трудно отыскать нечто больше или сильнее того, кто сидит рядом с тобой.

Мое сердце замерло, а потом снова завелось и ускорило бег. Я прекрасно знала о чудовищах Девяти миров, потому что задалась целью досконально изучить все, что сильнее меня, на случай встречи. Нокс ущипнул меня за бедро, сигнал заставил меня кивнуть. Нельзя же спросить, что он такое, когда я вроде как уже на нем скакала.

Насчет скрещивания существовали правила, и даже просто спать с представителем другого вида, не уточнив, что получится у такого союза, было нарушением завета. Не то чтобы за этим прямо следили, но все-таки хотелось бы знать перспективы потомства.

– Действительно, – процедила я сквозь стиснутые зубы. – Я прекрасно это понимаю, но все равно надеюсь. Может же девушка помечтать или как?

– Отхватил себе бешеную, Нокс. Уповаю на то, что ты осознаешь, кто она такая.

Фэллон явно пытался нас прощупать, однако ответа на это не было ни у кого. Тут Фрейя поимела меня вообще по-королевски.

– Никто не знает вторую половину Арьи, и она не испытала изменений, которые необходимы, чтобы ее установить. Могу сказать, что она вошла в гон, и это было восхитительно, некоторые даже обезумели от желания. Не вмешайся я и не сунь член в ее сочащуюся щель, ты бы со своими уже торчал у моих ворот, объявляя войну за право трахнуть ее первым. Неважно, кто она, потому как законы вашего мира не распространяются ни на меня, ни на моих людей.

Грубые слова заставили меня поморщиться, однако Нокс был прав. Я ведь даже не задумалась о таком, когда бросилась на поиски сестры. Альфы или иные претенденты могли устроить на меня охоту.

Или все кончилось бы гораздо хуже, так как альфы делят между собой ничейных женщин и трахают до тех пор, пока одному не удастся заделать ребенка. Я знала, потому что Луну и Айне постигла бы та же участь, не находи они себе пару для защиты.

Слова Нокса накалили атмосферу в столовой – или, скорее, его открытое заявление о том, что я делала и как он уберег присутствующих волков от бойни. Словно он знал, что это сразу заденет их эго.

Не то место, где я хотела находиться – между мужчиной, который источал смертельную опасность из самих пор, и главами рода альф, которые заседали в совете. Напряжение было таким осязаемым, что можно резать ножом. Если дело примет хреновый оборот, случится это в мгновение ока. Рука Нокса коснулась моей, будто он ощутил мою тревогу и попытался успокоить.