Текст книги "Пламя хаоса"

Глава 48

Нокс

Мои люди чуяли на мне ее запах, но хранили молчание. Они не глупы, они видели, как Арья себя ведет. И что хуже – как веду себя я. Я запирался в библиотеке, рыскал по Девяти королевствам в поисках подсказки, кто же мог быть отцом Арьи. А если я не искал ответы, то наблюдал за ней из тени.

На нее охотятся не только существа, с которыми имеем дело мы, но и выходцы из других миров, выслеживающие ее по запаху, а значит, мою маленькую тварь преследует кто-то очень могущественный.

– Очнись уже, блядь, и пойми, что на кону! – рявкнул Брандер.

В его глазах я увидел всполохи внутреннего огня. Ему повезло, что он мой брат, а не кто-то еще.

И молчали же до этого сраного момента… мудаки.

– Прошу прощения? – переспросил я, и Брандер потер лицо ладонью.

– Она – твой враг, наш враг.

– Я знаю, кто она, придурок. И даже если она скачет у меня на члене, я все еще об этом помню. План неизменен.

– Неужто? Ты должен был выяснить, что она за мразь, а она все ускользает да тебе на член падает.

– А ты не подумал, что я просто заставляю ее существо проявить истинную суть? Я довел Арью до слез, отняв ее девственность, заставил почувствовать себя ничтожеством, но она только колебалась. Я держал Арью под водой, пока она чуть не захлебнулась, но все равно зверь молчал. Я трахал ее всеми способами, жестче и сильнее, чем кого-либо, Брандер. А она все приняла и, сука, улыбнулась. Она взорвалась к ебене матери, а потом вышла из обломков в огне, и это пламя принадлежало ей. Она борется со мной, потом трахается. Скажи мне, что, черт возьми, я еще могу сделать, кроме как прикончить ее, чтобы выманить тварь наружу? Скажи, что ты хочешь, чтобы я, мать твою, сделал. И я сделаю.

– Что, если она нечто такое, чего мы еще не видели? – проговорил Брандер.

– Может, феникс? – предположил Киллиан; я глянул на него мельком и отвернулся.

Киллиан был очень похож на свою сестру, Лилиану, и его присутствие никогда не давало мне о ней забыть. Вот почему я отсылал его при каждом гребаном удобном случае. Мельчайшие детали образа Лилианы, впрочем, давно поблекли, особенно после того, как я встретил Арью. Как будто она заменяла память о Лилиане в моем сознании.

Глаза Киллиана были того же оттенка, что и у Лилианы, и волосы точно такого же цвета. Я никогда не мог смотреть ему в глаза, не ощущая удара под дых. Я нахмурился, обдумывая его слова, а потом выбросил их из головы.

– Она не феникс. К тому же, единственный способ проверить – это ее убить и посмотреть, воскреснет ли она обратно.

– Недопустимо, – Брандер сжал переносицу. – Ей нельзя умереть здесь, никому из них, блядь, нельзя.

– Никому пока ее не трогать, – отрезал я, с трудом сдерживая желание защищать Арью.

Я глянул на Киллиана, чтобы напомнить себе, за что я борюсь.

– Бессмертные за пределами города, что по ситуации? – я сменил тему, не в силах вынести мысль о том, чтобы погасить огонь в прекрасных сине-зеленых глазах Арьи.

Лор фыркнул, покосившись на меня с пониманием.

– Мертвы, если отказались добровольно уйти в Девять королевств, – пожал он плечами. – Услышав твое имя, отказались немногие. Некоторые сбежали в лес, но ищейки идут по следу. Все по графику.

– Хорошо, – кивнул я, растирая лицо и все еще ощущая запах Арьи. – Скоро прибудут остальные, чтобы вытеснить первородные семьи обратно в Девять. Те, кто осведомлен и согласен с ситуацией, уже занимают позиции и готовы ударить по тем, кто пойдет в расход.

– Этот дом? – спросил Брандер.

– Исчезнет, когда придет время, вернется со мной на нижний уровень дворца. Арья была в библиотеке, – признался я, и Брандер нехорошо сощурился. – Библиотека ей открылась.

Все наблюдали за мной, зная, что библиотека пряталась даже от них, а тут вдруг взяла и раскрыла Арье все тайны.

– Невозможно. Она отказалась открыться даже Лилиане, а она была твоей парой! – возмущенно рявкнул Киллиан.

– Арья видела похищенные тома на полках. Я знаю, потому что своими глазами наблюдал, как она проводит кончиками пальцев по их корешкам. Ее красивые босые ножки ступали по инею, и каждый кристалл в библиотеке отзывался на ее присутствие. Ну, объясни-ка, мудила.

– Почему ей, а не твоей истинной паре? – сочась гневом, спросил Киллиан.

– Если бы я знал сраный ответ, я бы тебя не спрашивал. Ты ученый муж, вот ты мне и скажи. Библиотека никогда не раскрывала никому свои тайны, но решила открыться ей. Арья дважды входила в библиотеку, и оба раза успешно. Она видела полки из белого дуба, грела упругую задницу на огне котла ифрита. Она черпает магию из Девяти, а не из природы этого мира людей, как другие ведьмы. Когда Арья призвала силу, та лилась напрямую из нашего королевства.

Я никогда раньше не чувствовал ничего подобного. Она невосприимчива к огню, использует грубую, сильную магию, которую не черпал никто с тех пор, как мы родились, и она создана для необузданности. Твоя сестра была хрупкой, и мне, из-за того, кто я есть, приходилось быть с ней осторожным и нежным. Арья приняла меня всего целиком. Я трахал ее со всей силой, Киллиан. Я засадил ей так глубоко в глотку, что она аж яйца лизнула. Я пытался сломать ее тело, и оно не сломалось. Тварь Арьи посмотрела мне прямо в глаза и сказала, что я не гожусь ей в пару. Я! Я, мать вашу, король, который питает целое королевство! Я рассказываю вам все это потому, что факты убеждают вот в чем: она из нашего вида. Может, не точно такая же, но похожа. А мы вымираем.

– А тебя разозлил ее отказ, – ухмыльнулся Киллиан.

– Ты чертовски прав. Я – охотник. Твоя сестра, черт возьми, никогда не жаловалась и не испытывала недостатка ни в чем, чего бы ни желала. Арья посмотрела мне прямо в глаза и сказала, что считает меня ущербным, ты бы как отреагировал? Учитывая, кто мы такие и что мы делаем для наших женщин, разве ты бы не разозлился?

Он хмуро кивнул.

– Арья – не Лилиана, Нокс. Она ведьма рода Гекаты. Того же рода, что и те ведьмы, которые помогли убить мою сестру и твоего сына. Я видел, как ты держал моего племянника, когда он умирал тысячью смертей, проклятый ее родом. Я помог тебе похоронить мою сестру, и ты впервые за всю свою жизнь пролил слезы, когда мы оплакивали твою семью. Они начали эту войну, и я ни на йоту не сомневаюсь, что убью их всех. Включая Арью.

– Ты думаешь, я забыл нашу цель? Это не так. Как только все будут на местах, мы нанесем удар. Никогда больше не смей подвергать сомнению мою верность паре и сыну. Я держал его на руках, когда из его тела ушла жизнь, а из глаз свет. Я был тем, кто лил слезы, когда его мучили нарывы, сжигала лихорадка, пока он в бреду не перестал узнавать и меня, и свою мать. Все, что я сделал, и все, что я сделаю, – это из-за них. Я трахнул Арию, ну и что. Я трахаю много сук, эндшпиль всегда остается прежним.

– Она не похожа на других женщин, Нокс. Мы все это видели. Я просто мудак, у которого хватает стали в яйцах, чтобы сказать об этом вслух, – отметил Киллиан.

Он скрестил руки, глядя на меня. Мы оба знали, что он прав. Арья была совсем не похожа на других. Остальные – просто влажные щелки, чтобы сбросить напряжение, чтобы яйца на мозг не давили. Я не думал ни о какой другой сучке с тех пор, как трахнул Арью. Я трахнул Лейси после того, как угрожал Арье на окраине города, но я видел не Лейси, когда со злостью ей засаживал. А красивые бирюзовые глаза, которые бросали мне вызов и насмехались. Я трахал эту бесполезную ведьму долго и упорно, пока она не потеряла сознание от боли. Я выплеснул на Лейси гнев, воображая, что она Арья Геката. Лейси знала, что она не та, кого я хотел, но все равно встала на колени и покорно открыла рот. Я позволил Лейси зачаровать Арью, предполагая, что маленькая ведьма разрыдается. Та врезала Лору кулаком в кадык, а затем столкнулась нос к носу с альфой и умоляла его с ней сразиться. У сучки стальные яйца, что есть того не отнять.

Мне с самого начала было ясно, что она отличается от сестер. Я почувствовал, как Арья притянула к себе магию, и я был чертовски потрясен, как ей откликнулись Девять. Эти миры холодны и безжалостны, как и я. И вдруг, когда она позвала, они дали ей все, что она хотела. Нигде в записях не говорилось, что какое-либо существо может черпать силу Девяти в этом мире. Но стоило ей пошевелить пальчиками, как сила тут же послушно явилась на зов. И все так естественно, словно Арья рождена обладать властью. Ни одна из ее сестер даже не задалась вопросом, почему или как, черт возьми, Ария Примроуз Геката только что выдернула силу из другого мира. Либо они не знали и не могли этого почувствовать, либо это приводило их в ужас, и они держали все в секрете.

– Что насчет лидеров восстания, которые остались в Девяти мирах, есть ли о них вести? – спросил Брандер, возвращая мои мысли к насущной проблеме.

– Собраны и готовы, – объявил я. – Как только мы вернемся, они двинутся на первую крепость, объявив войну любому, кто выступит против нас.

– Итак, мы двигаемся вперед и продолжаем следовать плану, – проговорил Брандер, сидя передо мной, сложив руки и склонив голову. – Рад узнать, что лизание твоих яиц ничего не изменило.

– Ты хоть можешь представить, как тебе лижут яйца, когда член целиком в глотке? – задумался Лор. – У меня были девушки, которые заглатывали меня наполовину, и это уже поразительно. Но Арья, мать ее, вобрала его полностью. Я наблюдал, как она все насаживалась… а потом Нокс ахнул, и я понял: она взяла целиком! А потом этот ублюдок такой, мол, «челюсть полностью выдвигается», а не «еб твою, эта сука только что проглотила мой член». Просто «челюсть» и просто «выдвигается», мать твою! Везучий ублюдок, – Лор задумчиво потер губы. – Какая вопиющая растрата редкого таланта. Очень жаль, что нельзя оставить ее себе в качестве милого домашнего питомца.

Мне потребовалась вся сила воли, чтобы не схватить Лора за горло и не свернуть ему шею за то, что он лицезрел Арью во всей красе. Воспоминание о том, как ее губы обхватили мой член, все еще вызывало каменный стояк. И дело даже не в том, как она заглотила полностью, а в выражении ее глаз, когда она при этом на меня смотрела. Она хотела доставить мне удовольствие, и в то же время ей было все равно, доставит она его или нет. Мне хотелось схватить ее, бросить на пол и трахать до тех пор, пока она не подчинится. Но у Арьи были свои планы. Она хотела сразиться со мной и не боялась это заявить.

Ее существо оскорбило мою способность обеспечивать пару, мою способность трахаться и мой интеллект. А после, вместо того чтобы признать поражение, она швырнула мою задницу через всю комнату.

Меня никогда не застигали врасплох. Она не должна быть такой сильной – и тем не менее. Она не должна быть такой горячей – и тем не менее. Я не должен желать ее – и тем не менее. Это приводило меня в бешенство, но все же я хотел быть с ней. Я никогда не позволял эмоциям брать верх, и все же я заявил на нее права перед всей альфа-стаей.

Я держал зубами ее плечо, уставившись на них, пока мои пальцы скользили по влажному и теплому местечку, пока она истекала от моего рокота. Она кончила жестко и быстро, и у всех волков встало. Черт, даже у меня встал.

Я хотел заявить о своих правах. Я заявил о своих долбаных правах собственности. Я сделал ее своей так, как она не понимала и не хотела понимать, и это была еще одна гребаная проблема.

Арья не была моей, чтобы я предъявлял на нее права, но я все равно предъявил. И я заявил свое право таким образом, что его нельзя отменить. И я не хотел забирать свое слово обратно. Мне нравилось владеть ею, даже если она, черт возьми, не понимала, что это значит. Это был не просто знак защиты – гораздо большее. Эта метка заставляла ее нуждаться во мне, жаждать меня и действовала на меня таким же образом. Это был знак, связывающей истинную пару, и все же я никогда не дарил и не предлагал его Лилиане.

Так на кой же ляд я взял Арью?

Я смотрел на других женщин и сравнивал их с ней, и все недотягивали. Регина хорошо сосала, прямо старалась, но у шлюхи не было ничего общего с Арьей.

Арья впилась в мою холодную, мертвую душу – и разожгла в ней чертов огонь. Она начала войну против меня – и отказывалась признавать поражение. Вместо этого она жаждала меня так же сильно, как я жаждал ее. Она была безумна в своем желании – и не могла притворяться. Арья хотела член – и она его брала.

Арья, блядь, его пожирала.

Арья была дикой и наслаждалась тем, как я ее терзал.

Ее запах был не просто возбуждающим, он поглощал.

Низшие существа не могли с этим бороться, даже маленькая дворняжка, которая дала слово. Одно дуновение ее феромонов, и он, блядь, сошел с ума.

Черт, мне было трудно игнорировать ее запах, и меня никогда не заманивала в постель сучка в течке, пока не пришла она. Как будто магия усиливала ее запах, делая его привлекательным для любого мужчины, у кого текла в жилах кровь. Даже для тех, у кого она не текла.

Грир возненавидел ее с первого взгляда, но хоть этот ублюдок ее и дразнил, именно он посоветовал просить убежища. Раньше он не помогал ни одной женщине. Он их ненавидел, предпочитая мужскую компанию, и все же я наблюдал, как он прищурился, когда я нес ее в дом, и ее дырка сочилась моим запахом.

– Мы знаем, кому в Девяти королевствах она нужна живой? – спросил Киллиан, прерывая мои мысли.

– Полагаю, что тому мудаку, который ее породил. Кто-то могущественный и обладающий достаточной силой, чтобы лидеры восстания советовали мне оставить ее в живых.

– Так вот почему ты ее защитил, написав свое имя на ее прелестной плоти? Или есть другая причина, по которой ты продолжаешь за нее вступаться? – спросил Киллиан, выискивая в моей выдержке малейшие признаки слабости.

Ему их не найти.

– Изнасилование – это жестокость, Киллиан. Если бы альфы ее изнасиловали, она была бы все равно что мертва. Только в этом городе более пятидесяти альф, и Фэллон ежедневно делился с ними шлюхами. Арья неприкасаема и боролась бы до конца. А все мы знаем, что случается с женщиной, противостоящей стае альф. Я бы убил здесь каждого гребаного альфу, чтобы эта стая не растерзала ее и не изнасиловала. Я бы посадил ее в центре круга и по периметру его обоссал, пометив эту маленькую ведьму как свою добычу.

– Альфы разорвали бы ее на части, – согласился Киллиан, выдыхая. – Просто не привязывайся, она в списке смертников.

– Она так же в списке не-блядь-прикасаемых. Она гребанная новорожденная и уже очень сильна. Существо внутри нее научилось говорить за считаные минуты после выхода из кокона. Арья знает, что ей нужно, но она не знает зачем. Ее виду, каким бы он ни был, здесь не место. Арья подчинила себе не просто альфу, а их сраного главу. Только клыками и когтями, а потом заставила Фэллона кончить на полу просто от одного укуса. Она гребаный единорог со смешанными способностями, но ни одна из них не сочетается друг с другом.

Я не мог гордиться ею больше, чем в тот момент, когда она заставила этот кусок дерьма трахать пол, подчиняясь ее укусу. Я почувствовал запах его спермы, и увидел ужас в глазах Арьи, когда единение между женщиной и зверем распалось. И было чертовски больно видеть ее слезы, когда она поняла, что сестры смотрят на нее с нескрываемым ужасом.

Моя маленькая тварь была настоящей альфой, но она все еще училась тому, что это значит.

– Она рокочет и мурлычет. А еще зажала в себе твой член, чтобы защитить тебя, пока она спит, – Брандер потер лоб, качая головой. – Ее кожа гладкая, без чешуи или перьев. Ее огонь проникает сквозь поры, как будто под ее плотью есть что-то, что загорается, когда она боится или в опасности. Но страх и опасность не выманивают ее тварь так, как следовало бы. Чертова загадка, которую я не могу разгадать.

– Она жарко вспыхивает, когда кончает. Чуть не сожгла мою спальню дотла. Рев из ее глотки выбил гребаные окна на всем третьем этаже. А еще у нее что-то под позвоночником, оно двигается. Кроме зубов и когтей, Арья не проявляет никаких других физических признаков уникальности. На всем ее теле нет ни грамма жира, и когда им рулит уже не она, ее тело четко очерчено и покрыто гладкими мышцами. Как будто Арья – это мягкость, а существо жесткое и смертоносное. Ее определенно создал некто древний.

– Ты забыл упомянуть маленький нюанс, что она мурлычет для тебя. Она также отвечает на твой рокот, а на него не отзывалась еще ни одна женщина, даже Лилиана. А еще ты сам урчал, одобряя ее действия; и ты не делаешь этого для любовниц. Ты едва делал это для моей сестры, так почему теперь, для какой-то шлюхи? – Киллиан пристально посмотрел на меня, снова бросая вызов.

– Осторожнее, Киллиан, – предупредил я тихо. – Я урчал, чтобы успокоить новорожденное существо, которое могло поставить под угрозу все, чего мы здесь пытаемся достичь. Не раздувай из мухи слона. Я понятия не имею, кто она, черт возьми, но я знаю, что, если она сойдет с ума, мы не сможем провести первородные семьи в портал, и мы не сможем сдержать их, если они, блядь, разбегутся спрятаться от зверя, которому здесь не место. Не заблуждайтесь, Арья – зверь, который легко может разрушить все, над чем мы работали последние пятьсот лет.

– Тогда сверни ее гребаную шею – и дело с концом.

Киллиан сердито смотрел, в глазах горело обвинение. Его нападки действовали мне на нервы.

– И пополнить список врагов? Почему бы нет? – зло протянул я, наблюдая, как он пытается осознать. – Мы не знаем, кто ее отец. Но мы знаем, что, кем бы он ни был, он очень могуществен, это ясно по маленькой сучке, которую он породил. И поэтому, конечно, давайте свернем ей шею.

– Нет, – прошептал Брандер, глубоко вздыхая. – Если к слову ее отца прислушивается восстание, то он явно не просто король, а король одного из королевства тварей, а это значит, что отец Арьи – один из нас. Она дочь одного из наших гребаных союзников, так что, что бы мы с ней ни делали, действуем осторожно. Ее убийство может вызвать больше проблем, чем мы сможем решить. Я бы предпочел не убивать дочь лидера целой армии, когда мы готовимся двинуть эту армию на ведьм.

– Это ничего не меняет. – Я не собирался отпускать Арью без боя, в этом я был уверен. – Ее отец трахнул Фрейю Гекату и тем самым приговорил Арью к смерти или тюремному заключению. Ведьмы должны умереть, но они должны умереть в пределах Девяти королевств. Если мы не найдем другого способа достичь цели, не оборвав ее жизнь, мы будем придерживаться плана – и она останется в списке смертников.

– И потерять союзника? – Киллиан нахмурился, качая головой. – Не думаю, что это самый мудрый выбор, Нокс.

– Что с тобой, Киллиан? Ты хотел ее смерти, теперь хочешь оставить ее в живых. Не может быть и того, и другого.

– Я хочу, чтобы ты не разрушал образ моей сестры, пока трахаешь эту шлюху! – рявкнул он, сжимая кулаки.

– Я рассказал тебе, как она отреагировала на мой член, чтобы показать, как она похожа на нас. Она просто, блядь, похожа на нас. Наш вид выбирает пару раз в жизни, Киллиан. Лилиана была моей парой и любовью всей моей жизни. Но она оставила меня. И оставила тебя, придурок. Она унесла с собой мой якорь, и теперь я цепляюсь за все, что могу, чтобы не превратиться в монстра, которым меня хочет видеть восстание.

Ведьмы забрали всю мою семью, чтобы вынудить нанести удар первым. Я ждал мести больше пятисот лет не для того, чтобы одна греховно-сладкая дырка изменила мои намерения. Я таки стал чудовищем, которое нужно восстанию. Ведьмы не ждали, что мы поднимемся против них, но мы это сделаем. Мы нанесем удар в самое больное место. Но Арья Геката – сильный аргумент в их арсенале. Это проблема ведьм, что у меня есть Арья в досягаемости, и она носит имя на своей хорошенькой плоти, как вы деликатно выразились. Я заявил права на их самого мощного бойца, да, я покрыл ее, и да, мне чертовски это понравилось. Вся суть в том, что сейчас она у меня, и они ничего не могут с этим поделать.

– Ты умеешь решать проблемы, разберись с этим дерьмом. Просто знай, что она гребаный враг, и постарайся помнить об этом, когда будешь ее трахать, брат, – прошипел Киллиан.

– Я прекрасно понимаю, что Арья – враг. А она, с другой стороны, понятия не имеет, кто я и что она принадлежит мне. Арья великолепна, но она молода и невинна. Я – другое дело. Я заявил на нее права, и да, она одна из них. Этого не изменить, а значит ведьмы не смогут использовать ее в этой войне. Гребаный король забрал их королеву, и ни хера они с этим не поделают. Шах и мат.

– Верно. Ты появился на арене и членом уверенно выбил сучку из ведьмовской обоймы, – усмехнулся Лор, качая светловолосой головой. – Ты не спрашивал моего совета, но все равно вот он. Забери ее туда, где ведьмы не найдут. Обрати ее на нашу сторону. Сделаешь это – и, считай, мы выиграли войну еще до того, как выступили против них.

– Не выйдет. Арья не восстанет против своей крови. Она верна, и это тоже гребаная проблема. Забрать ее не выйдет. Думаю, мы увидим, на чью сторону она встанет, когда возьмем город в осаду, – пробормотал я, растирая глаза.

Я внимательно изучал Киллиана, пока не понял, что не могу больше вспомнить лицо Лилианы. Остался лишь призрачный образ, и когда я пытался его рассмотреть, он превращался в Арью. Там, где меня когда-то преследовали сияющие глаза Лилианы, их заменили глаза Арьи. Там, где Лилиана являлась мне в кошмарах, теперь мне снились сладкие звуки, которые издавала подо мной Арья. Раньше я жаждал смеха Лилианы, но теперь я жаждал вкуса губ Арьи, того, как она склоняет голову вбок, напряженно раздумывая, а потом закусывает эту чертову сексуальную нижнюю губку.

Мне приходилось быть нежным с Лилианой, осторожным с ее хрупким телом, но не с Арьей. Я объявил Арье войну в постели, а она взяла и согласилась. Она рычала, требуя большего, мурлыкала, когда я становился тверже, еще до того, как ее поглотило пламя. Так вел себя мой вид, но у нее все было жестче, и будь я проклят, если бы не заурчал в ответ. Я пытался убедить себя, что действовал для защиты наших планов, но мурлыканье этой маленькой твари задевало внутри меня какую-то струну.

Лилиана никогда не мурлыкала, а когда урчал я, делал это не инстинктивно, а не потому что хотел сам. Я поступал так для Арьи, потому что все внутри меня требовало этого. Я никогда не кусал Лилиану, но укусил ведьму и не стал залечивать укус, она справилась и сама.

Я еще никого не ненавидел – или желал, ненавидя – так сильно, как Арью. Мои чувства противоречили друг другу, но это не имело значения. Я начал гребаную войну, и я должен ее закончить. Теперь другого выхода нет. На кону слишком много фигур, слишком много жизней зависит от исхода, чтобы у меня была возможность облажаться до того, как мы нанесем первый удар. Нет, как бы сильно я ни хотел, нельзя спасти ни Арью, ни ее сестер.