Текст книги "Пламя хаоса"

– Арья пережила бы их смерть, если бы понадобилось убить. Гораздо хуже было бы, если бы Арья вошла в дом и увидела там распростертых женщин, которых держат для удовольствия, а потом выкидывают, когда заблагорассудится, – хрипло произнес Нокс, рассматривая наше лицо.

Черт, он сделал это для меня? Я ненавидела его за то, что он был прав. И еще, я ненавидела его, что не двигается. Почему он не двигается? Ты управляешь нами, заставь его двигаться!

– Почему ты не сказал ей? – спросило существо, покачивая моими бедрами.

Да, мудила? Почему нет? Шевелись, давай двигай телом.

– Это не имело бы смысла. Я сделал это не для гребаной похвалы или одобрения Арьи.

– Ты защищаешь нас.

– Она еще не зло. Она невинна, но ее вид разрушает все. Они убивают детей и своих собственных сыновей. Они изводят народ в Девяти королевствах и охотятся на слабых.

Ого. Плохо. Нам как бы того… уйти бы.

Остановившись, существо повернуло мою голову и посмотрело на Нокса.

– Арья никогда не была в Девяти королевствах.

Да, не была!

– Поэтому она все еще жива, – мрачно ухмыльнулся он.

Ну, эй, разговор не для спальни. Больше двигаться, меньше трепаться. Ну, вперед! Чем скорее мы его трахнем, тем скорее уйдем, так что шевелись, сучка! Двигай бедрами… Знаешь, вот вернула бы мне управление, и все стало бы намного проще.

– Ммм, и все же, не сегодня, так что шевелись. Я устала от твоего рта, и раз он не трудится над этой щелью, ему пора на покой.

Эм, прямолинейно. Ой-ей, он издает звук, который обычно слышен прямо перед тем, как… о-о-о. Черт! Мне кажется, я только что слышала церковные колокола и пение ангелов с этим толчком!

Нокс зарычал, раздвигая наши ноги, и яростно вонзился между них.

Проходили дни, а Нокс никогда не уставал от нашего тела, забывая, что нас нужно кормить.

Ты всегда бодрствуешь внутри меня? Алло?

Мои веки налились тяжестью, я скакала верхом на Ноксе в позе перевернутой наездницы, как читала в журнале на прошлой неделе.

Какого хрена ты делаешь? Как, черт возьми, ты это сделала? Эй? Ты вообще меня слушаешь?

– Ты когда-нибудь затыкаешься? Мы спим, я устала. Спокойной ночи, Ария.

Ты только что велела мне спать? Нам нужно посидеть и обсудить кое-что, если ты планируешь управлять моим телом… Ты спишь?

– Что? – спросил Нокс.

Вот именно! Какого хрена она творит?

Я склонилась, сжимая его собой, чтобы он был в безопасности. В конце концов, он тупой и мог умереть, если бы я не защищала его. Он застонал и взорвался внутри меня, и я замурлыкала, закрыв глаза, погружаясь в сон.

Эм, ты спишь на его члене? Какого хрена? Вставай! Нет, нет, нет! Ну, я немного устала. Это было грубо, да, как… Эм, это неловко. Я думаю, ты действительно отдыхаешь… на письках. Отлично! Потому что это не самое неловкое дерьмо за всю мою жизнь! Кто прикасается ко мне? Что они делают? На мне четыре руки, алло, вставай! А-а, не круто! Верни мне мое тело…

– Ее позвоночник изгибается, как будто под ним что-то есть, – раздался голос Нокса позади меня, и я медленно открыла глаза.

– То же мне, странность, – саркастически фыркнул Брандер.

– Начхать мне, кто она такая, она чертовски горяча. Папочка хочет такую же, – простонал Лор.

Папочка?

Что-то коснулось моего рта. Я зарычала, поднимаясь и выпуская когти. По рукам, лежащим на ногах Нокса, пробежало пламя. Я зашипела, клацнула клыками в сторону Брандера, отскочившего назад от неожиданности и ошеломленно на меня уставившегося.

Самое гребаное время! Вот о чем я говорю! Мое тело, сука! Я что, блядь, только что пытался укусить Брандера? Ой, прости.

– Ты глянь, защищает тебя, – изумился Брандер.

– Видал? Горяча! – засмеялся Лор. – Охеренно горяча.

– Мое, – собственнически прошипела я с глухим урчанием, и оно было недобрым, оно предостерегало. Я сузила глаза и открыла рот, демонстрируя удлинившиеся клыки.

Почему я вообще урчу? Почему, черт возьми, это не прекращается?

Наконец-то, Арья! Я тебя люблю. Нам будет так весело вместе…

Вот так вот просто: существо больше не сидело за рулем, зато я сидела голая и на члене. Чудненько.

Брандер и Лор медленно попятились, глядя на меня. Я осмотрела комнату, затем опустила взгляд туда, где во мне находился слишком уж большой орган. Я уставилась через плечо на Нокса, который расслабленно лежал, закинув руки за голову, и улыбался.

– Привет, существо.

– Нет! – застонала я в смущении. – И меня зовут Арья, мудила. Ты трахаешь меня уже три дня, к этому моменту можно было уже имя запомнить. Это же не так много, раз уж ты находишься буквально внутри меня. Вытаскивай!

– Арья? – переспросил Нокс, я фыркнула и подвигалась на нем, внутренне обмирая от страха.

– Пожалуйста, скажи, что ты не застрял во мне.

– Я не застрял. Ты стиснула меня в себе, и я не могу его вытащить, пока ты не позволишь. По крайней мере, не причинив тебе вреда.

– И, конечно же, это совершенно обычная ситуация, – пробормотала я, приподнимаясь, чтобы оценить масштаб бедствия. – Твою мать, ты огромный. Ты как вообще смог втиснуться?

– Проще простого, ты запрыгнула, я тебе позволил.

Я застонала, вспомнив, что видела это будто во сне, но все это время не спала. И вот я вернулась в себя. И так получилось, что очнулась я верхом на члене Нокса.

Охереть не встать.

В отчаянии я стукнулась головой о кровать.

– Мы же договорились. Ты трахнула Нокса, но это ты должна была проснуться на его члене, а не я! Ты привела нас сюда, тащи свою задницу обратно, похотливая сучка!

Я ждала, наклонив голову, зажмурив глаза, а затем медленно открыла один, чтобы посмотреть на Лора и Брандера.

– Не повезло тебе с подружкой! – Нокс растягивал меня весьма чувствительно.

Мой низ выглядел отекшим, замученным и натертым тем, что застряло внутри. И что было хуже всего? Мне не терпелось пошевелиться, я жаждала трения и извержения, которые испытывала последние три дня, ощущая все лишь частично. Я хотела этого.

– Арья, ты как? Нервный срыв? – спросил Лор. – У меня на чокнутых цыпочек очень даже стоит. Просто сообщаю.

Я поерзала, внутри вспыхнул огонь. Я приподнялась, насколько было возможно, и снова опустилась. Это что-то подпитало внутри меня, я обернулась, посмотрев на Нокса. Я зарычала, но вышло больше похоже на хрип, глубокий и громкий, и он порочно усмехнулся, отвечая на зов.

– Двигайся, ублюдок.

– Выметайтесь, – приказал он своим людям, перемещая меня так, чтобы встать на колени, одновременно толкая меня вниз.

Нокс начал медленно, и я затрясла головой.

– Сильнее, придурок!

– Как думаешь, их продают в зоомагазине? – громко спросил Лор, когда они с Брандером выходили из комнаты.

Брандер усмехнулся:

– Вряд ли они легализованы в этом мире – и точка.

– Валите отсюда на хер! – зарычал Нокс.

Его голос расслоился на несколько и сотряс комнату. Он сгреб мои волосы, оттягивая голову назад, чтобы заглянуть в глаза: – Уверена, что ты Арья?

– Трахни меня, придурок. Точно так же, как ты трахал меня прошлой ночью, – потребовала я, наблюдая, как в его глазах вспыхнул жар, и он яростно задвигал бедрами.

Я заурчала, больше не заботясь о том, что я чудовище, потому что он тоже был им. Кем бы я ни была, мы похожи. Я не одинока. К тому же, она считала меня умной и горячей, так что пусть пока остается.

Нокс потянул меня вверх, и его рука скользнула между моих ног, прикасаясь к опухшему бугорку и заставляя меня кончить. Как будто у него был волшебный переключатель, подключенный напрямую к моему клитору. Его губы медленно целовали мою шею, рука скользила по волосам, пока он оттягивал их, заставляя наклонять голову.

– Ты издаешь самые восхитительные звуки, когда я внутри тебя, милая девочка.

– Трахнешь меня достаточно сильно, я буду издавать любые звуки, которые ты захочешь услышать, Нокс, – сказала я, и его мрачный смех прогрохотал над моим плечом.

– Подними ноги и перемести их за мои, – велел Нокс.

Было очень неловко, но это позволило ему войти еще глубже, и я сжалась крепче, заставив его хрипло застонать.

– Блядь, да! – взвыла я, насаживаясь и дрожа, заставляя его урчать. – Еще, – шипела я, встречая каждый его толчок, и сжала бедра, двигаясь ему навстречу.

– Ты идеальна. Ты чувствуешь, как я наполняю тебя? Каждая частичка тебя наполнена мной, и ты принимаешь все это как жадная маленькая сучка.

– Пожалуйста, закрой свой грязный рот и сокруши меня, ладно?

Нокс засмеялся, потершись носом об изгиб моего плеча. Его руки скользнули к моим бедрам, раскачивая их, пока я не начала тяжело дышать, всхлипывая, когда он коснулся мест, до которых ни один мужчина не должен дотрагиваться внутри женщины. Мое тело держало его внутри, заставляя двигаться, практически не выходя из меня. Я даже не была уверена, что знаю, как отпустить его член. А главное, я не была уверена, что хочу.

– Черт возьми, женщина. Ты стискиваешь меня так крепко, что я кончу раньше, чем ты будешь готова. Притормози, блядь, и перестань засасывать меня, Арья. Когда ты освободишься от меня, все будет растерзано, – хрипло прорычал он.

– Ты трахал меня три дня, Нокс. Включая те разы, когда ты кончал, а мое тело отдыхало, я-то полностью все осознавала, даже если она – нет. Там все уже растерзано.

– Ты бодрствовала внутри нее?

– Да, а теперь двигайся, потому что мне нужно кончить снова.

– Жадная маленькая сучка, ты кончишь, я обещаю, – прорычал он.

Мои руки держались за его мощные бедра, пока он медленно меня раскачивал. Я текла все сильнее, внутри живота собиралось тепло. Я откинула голову ему на грудь, когда внутри все взорвалось, словно внезапно проснувшийся вулкан. В комнате раздались взрывы, окна разлетелись на осколки. Я распахнула глаза, уставившись на пламя, пожиравшее книги, диваны, другие предметы.

– Твою ж мать, это небезопасно.

– Это пламя твоего хаоса, Арья. Ты могла бы поджечь весь мир, если бы захотела.

– Да, как я и сказала, никакой безопасности.

Нокс ускорился, прижимаясь ко мне, пока мое тело, наконец, не выпустило его с громким хлюпающим звуком, заставившим меня покраснеть. В тот момент, оказавшись на свободе, Нокс сбросил всю человечность. Он начал вколачиваться в меня, пока я не взорвалась, вытягивая из него все до капли, вцепившись в бедра. В одно мгновение я была под ним, и в следующее мгновение он поднял меня и опустил на себя, я крепко сжала его ногами.

– Добро пожаловать в реальный мир, красотка, – промурлыкал он, глядя мне в глаза, и я замурлыкала в ответ.

– Спасибо, а теперь двигайся, – прошептала я, впиваясь в его рот поцелуем, пока он двигал мои бедра.

Клитор терся об него при каждой толчке, когда он входил и выходил из меня. Я прервала поцелуй только затем, чтобы запрокинуть голову и зарычать. Огонь наполнил мои глаза и рот, я глянула на Нокса и увидела, что он улыбается. Я снова припала к его губам, в воздух поднялся пар. Он перевернулся вместе со мной, его тело дернулось, освобождаясь внутри меня.

– Ты в огне, – хрипло усмехнулся Нокс.

– Ты тоже, – я провела рукой по его пламенеющим волосам. – И кровать.

– Ты так чертовски красива.

– Да, не уверена, что хочу раздувать твое эго, но я, очевидно, на тебя запала.

Сев, я вытянула руки и прогнула спину.

– Спасибо, – сказала я, похлопав его по груди и соскальзывая с истерзанной постели.

– И куда это ты собралась?

Я натянула ночную рубашку через голову и смерила его взглядом. Потом наклонилась, поднимая трусики.

– Домой. Ну, знаешь, дом, я там живу. А я была без обуви, да? Да, точно, я спрыгнула с балкона. Думала, разобьюсь нафиг, было очень страшно, но очень круто, – я обернулась к нему.

Нокс раскинулся, подперев голову рукой.

– В постель. Я с тобой еще не закончил.

– Очень даже закончил. У меня все тело болит, и я хочу есть.

Я распахнула дверь, и Нокс зарычал мне в спину. У лифта меня ждал Лор с любопытным взглядом.

– Кто ты такая, черт возьми, Арья?

– Понятия не имею, и мне, честно говоря, всего равно, потому что сейчас я чувствую себя превосходно.

Я прибрала волосы, пока он набирал код. Нокс вышел из спальни, прокрался по коридору и успел проскользнуть в лифт, удержав двери.

– Приятно снова тебя видеть, здоровяк.

– Я не разрешал тебе уходить.

– А мне не нужно твое разрешение, – хмыкнула я, мягко касаясь его губ.

В это время двери лифта открылись, и я поднырнула под его рукой. Бросившись бежать по коридору.

– Она тебя прям как мальчика по вызову поимела, братишка.

– Она, блядь, сама сюда заявилась, придурок.

– Да, но потом она поднялась по лестнице и сказала: «Мне нужен член, Нокс». А ты такой: «Садись на него, Арья». А все мы думали, у кого взять попкорн, потому что вы, похоже, собирались начать трахаться, прям не отходя от кассы. Но потом ты встал в позу собственника и убрал этот горшочек с медом, до того как начал пользовать.

Я улыбнулась; слушая их, я вспомнила о сестрах. Я медленно спустилась по лестнице, чувствуя, что Нокс остановился наверху.

– Арья, – позвал он, и я обернулась. – Ты ко мне для перепиха в гости явилась?

– Нет, – я наморщила нос. – Это как-то отдает дешевыми фильмами девяностых, давай не будем навешивать ярлыки. Мне нужен был член, а у тебя был секс. Оба в выигрыше. Прими это, Нокс. Я тебе не нравлюсь. Ты мне не нравишься, но наши тела нравятся друг другу, и меня это устраивает.

Он сердито посмотрел на меня, и я наклонила голову.

– По-моему, если тебе нужно название произошедшего, больше подходит «поматросила и бросила». Я тебя поматросила и сваливаю отсюда.

Нокс нахмурился, видимо, не до конца понимая намек.

– Ну, знаешь, пришла, оседлала твой член, а теперь сваливаю. Потому что это был действительно хороший член, и теперь я немного зла, потому что ковыляю и меня штормит, как матроса на берегу.

Увидев его прищуренный взгляд и грешную улыбку, открывшую ямочку на одной щеке, я перестала объяснять и пожала плечами.

– Увидимся позже. Вдруг мне снова понадобится хороший член.

Я послала Ноксу воздушный поцелуй, повернулась и увидела стоящих у двери Брандера и Грира.

– Приятель, парфюм! От тебя смердит, как от могилы! Как ты собираешься очаровывать дам, если пахнешь трупом?

Я взъерошила вампиру волосы и улыбнулась. Грир воззрился на меня со стоическим выражением лица.

– Я мертвый или, если точнее, нежить. И не прикасайся ко мне, простолюдинка.

– Для меня ты не нежитью пахнешь, а прямо трупным трупом. Хочешь завалить девушку, надо пахнуть так, чтобы тебя хотелось съесть. А сейчас от тебя несет мертвечиной, похожей на ту, что Нокс кинул мне в камеру. Надеюсь, это было не твое, а то как-то неловко. Брандер! – я приподнялась на цыпочки и расцеловала мужчину в обе щеки.

А потом вышла в дверь, улыбаясь солнышку, и направилась домой. Я кружилась в теплых лучах света, подставляя им лицо. Услышав хруст, остановилась, с удивлением посмотрела на стекло под ногой. Переведя взгляд на дом, я вздрогнула. Ой-ой. Замена всех окон обойдет в кругленькую сумму. Нокс вышел на веранду вместе со своими людьми и наблюдал, как я в танце прохожу в ворота и спускаюсь по кварталу.

Я открыла дверь в свой дом, и все обернулись, странно на меня глядя. Я лучезарно по-идиотски улыбнулась.

– У тебя прическа «меня трахали всей ротой», – заметила Сабина. – Ты в порядке? В последний раз, когда ты проснулась с ним, было не очень.

– Я чувствую себя великолепно. Я взорвала к чертям его гребаный мир, а потом ушла, оставив его с открытым ртом. Это победа или по крайней мере то, что я воспринимаю как победу.

– Боже милостивый, счастливая Арья почти так же отвратительна, как стоическая Арья. Я немного боюсь оставаться здесь, ребята, – засмеялась Тамрин, вставая, чтобы поправить мне волосы.

– Прекрати, мне нравится прическа после заезда на Ноксе.

Я замерла, когда на моем пути встала Луна.

– Арья, мне очень жаль.

– Да уж, могу себе представить, – фыркнула я, в то время как мое тело непроизвольно напряглось, готовясь к бою.

– Брандер объяснил, что я была в шоковом состоянии, а мое тело страдало от сепсиса. У меня была лихорадка. Я понимала, что поступаю неправильно, но я никого не подпускала близко. И рулила волчица, а она тоже горевала. Ужасное сочетание. Я хотела уйти за своими детьми.

– Это неприемлемо.

– Я понимаю. Мне не следовало нападать на тебя.

– Нет, Луна. Ты никогда не должна покидать нас, никогда. Мы всегда вместе. Ты моя сестра, и я тебя люблю, даже когда ты пытаешься меня убить.

– Я тоже тебя люблю, – прошептала Луна, крепко обняла меня и задрожала от рыданий.

– У нас все будет хорошо, – заверила я. – Теперь все будет хорошо. Мы есть друг у друга, и это все, что нам нужно.

Глава 47

Нокс

Арья – кружево.

Тварь – дубленая кожа.

Вместе они были такими мягкими, эротичными и чертовски жадными.

Они были полярными противоположностями, и я не мог дождаться, когда они сольются воедино. Арья со мной боролась, существо подо мной вспыхивало огнем. Я рычал, и она рычала в ответ. Предполагалось, что все пройдет легко: лишить девственности ведьмочку, натрахаться по самое не могу и покончить с ней навсегда. Ни хера не вышло. Она смотрит на меня, и все идет наперекосяк. Эти красивые, выразительные глаза разрывают меня на части, и огонь в них разжигает мой пыл, а такого за последнюю тысячу лет не удавалось ни одной женщине, даже в мечтах. Уже это само по себе меня бесит.

Она оживает на моем члене, пылая огнем, танцующим в такт ее удовольствию. Арья – зверь в постели, она раскрывалась для меня и требовала, чтобы я трахал ее сильнее, быстрее – и будь я проклят, если не подчинялся. Ведь насколько, мать его, простая задача: трахнуть ее и вышвырнуть вон. А вместо этого она потрясла мой мир и перевернула все вверх дном. Она заурчала, и я растаял, безудержно нуждаясь откликнуться на ее зов.

Никто, блядь, никогда для меня не урчал – только Арья. Черт меня дери, если я не мечтаю слышать это урчание каждый раз, как вхожу в спальню. Хотя бы для того, чтобы вспомнить, что она не моя и не может ею стать. Натрахаться с Арьей по самое не могу? Нереально. И все же такой вызов был мне по душе.

Но вместо этого я стал наркоманом, а она – моим наркотиком. Ее глаза открывали больше, чем просто душу, и я хотел исследовать работу ее разума. Арья великолепна и прекрасна, редкое для женщин сочетание, в нем хочется затеряться.

Я наблюдал, как она перемещалась по моей библиотеке, исследуя вещи, которые любое другое существо бы пропустило – но не Арья. Она прикасалась к каждой частичке, в которую я влюблен, как будто чувствовала – это часть моей души, открытая и доступная для ее пальцев.

И теперь дело не только в том, чтобы ее трахать. Все перешло на более высокий, или глубокий уровень. Я хотел разобрать ее на части и посмотреть, как работает ее разум. Я хотел показать ей свое королевство, просто чтобы увидеть, как ее красивые глаза загораются восхищением точно так же, как это было, когда она впервые на мне кончила.

Ее тело неудержимо дрожало, когда я входил в нее все глубже, пока не заполнил до предела. Ее голова откидывалась назад, и ее крики пробудили во мне нечто такое, о чем я даже не подозревал. Это одновременно бесило и возбуждало. Как ее мышцы смыкались вокруг меня, вбирая, как она выстанывала мое имя, будто я божество, которому она поклонялась, и будь я нахер проклят, если не жаждал большего.

Арья боролась со мной – и получала по полной. Я разозлил ее, оттолкнув, когда почувствовал, что мое сердце начинает биться синхронно с ее. Я хотел прижать ее гладкое, напряженное тело к себе и баюкать, пока высыхает пот, пока наши разгоряченные тела остывают. Хуже того, я возжелал ее снова в тот же момент, как покинул ее тело. Я оттолкнул ее, желая причинить боль, потому что это причинило боль мне. Эта потребность утешить, потребность прижать маленькую сучку и снова взять ее – предательство по отношению к моей мертвой паре.

Я никогда не чувствовал себя так с женой – и это вскрывало незажившие раны. Арья, даже ни о чем не подозревая, разрывала их в клочья и посыпала солью. Я хотел, чтобы она меня возненавидела, чтобы она держалась подальше, но в тот момент, когда не смог до нее дотянуться, когда она заперлась в доме, я захотел туда проникнуть. Я проводил время с матриархом рода Гекаты, пытаясь проложить себе дорожку флиртом, однако Арья оставалась недоступна. Я чувствовал ее запах в доме, знал, что мой запах был единственным чужим на ней, и все же я не мог ее видеть, и это меня тоже бесило. Не-блядь-приемлемо.

Я хотел, чтобы она ненавидела, потому что с ненавистью легче иметь дело. Секс – бесчувственный акт, который я совершал хорошо и часто. Я не трахнул Арью. Я двигался медленно, учил ее, что значит быть со мной, и она скакала на моем члене, пока у меня не сводило яйца, а затем она взяла все в свои руки – и потрясла меня ко всем чертям.

Я никому не давал власти, а тут вдруг все видел и допускал. Арья показала мне, каково это – быть с ней, и раздери меня ад, если я этого не хотел. Ее улыбка поразила меня глубже, чем ее тело. Я жаждал этой улыбки больше, чем сочащейся дырки, и так не должно быть. Я заставил ее почувствовать себя ничтожной, никчемной и добился, чтобы она считала, будто я нахожу ее тело ущербным, и что она вытворила? Взорвалась к ебене матери.

Зрелище едва меня не сломило, но затем я увидел, как она поднялась, окутанная пламенем, и что-то внутри меня вытянулось в струну. Арья уставилась на машину, потом на своих сестер и на свои травмы. Арья вышла из огня голой, она смотрела на меня, не обращая ни капли внимания на ужас, который остальные испытали при виде обнимающих ее языков пламени. Она была чертовски горяча, и отнюдь не потому, что по ее коже плясал самый настоящий огонь.

Глаза Арьи изменились, зрачки расширились, и она, склонив серебристую головку, ринулсь на стрелка. Свирепая, безжалостная, она впилась жертве в глотку, и от вида острых как бритва клыков меня бросило в дрожь. А звуки, которые она издавала? Они, блядь, обрушились на меня с силой урагана. Мне никогда не хотелось урчать ни для одной женщины, но для Арьи я делал это невольно, ибо что-то внутри требовало ответить на ее зов, похвалить прекрасное создание.

Потом она пыталась надо мной властвовать, и ничего милее я еще в жизни не видел. Обнаженная, источающая сексуальные феромоны, маленькая сучка ухмылялась и выслеживала меня. Я за всю свою сраную жизнь так не заводился, как в тот миг, когда она наворачивала круги, намереваясь бороться со мной за право трахнуть.

Вместо этого я сам заявил на нее права, и она заставила меня сойти с ума от запаха ее тела, выплеснувшего феромоны. Я нагнул ее прямо у крыльца и трахнул жестко и быстро, чтобы оставить на ней свой запах. Натрахаться по самое не могу? С ней это, черт возьми, невозможно. Я даже не мог держаться от нее подальше. Как будто она связана со мной каким-то образом, который нам обоим еще предстоит понять.

Когда ей нужно было потрахаться, она не искала первый попавшийся член, чтобы прокатиться верхом – Арья находила меня. Она была, мать ее, охотником, а я – добычей. Скоро я начну свою охоту, так что ей еще предстоит узнать, каково это, когда тебя загоняет и делает трофеем хищник.

Я не могу ею насытиться, и это становится, мать ее, проблемой.

Ее тело подходит моему просто идеально. Я чертовски ее ненавижу, и все же чувствую необходимость ее защитить – настолько инстинктивную, что не могу отключить. Я заставил ее броситься в бой, зная, что она проиграет. Я подстегнул ее тварь, и это позволило Арье сражаться в своих собственных битвах. Ее тварь почуяла, что я тащу ее на поверхность и отказала мне.

Что бы ни обитало внутри Арьи Примроуз, эта тварь сильна и умна, даже если и считает, что я не гожусь ей в пару. Это, кстати, откровенно меня бесит, потому что она, черт ее дери, не смогла бы найти ничего лучше. Я бы ей не позволил. Я слишком сильно ее желаю. Назови это эгоистичным, назови вообще как угодно, но эта девчонка – моя.

Я никого не спасал, и все же, блядь, выложил Дому альф миллионы баксов, просто чтобы отправить сучек Фэллона обратно в Девять королевств. И почему? Потому что я не хотел, чтобы Арья почувствовала боль, если бы вдруг вошла во владения Димитрия и обнаружила, что девушки дерутся за объедки, а эти сраные шавки раздирают их тела на куски, чтобы спариваться. Арья – мягкая, с душой, нахер, нараспашку. А ее бы хорошо заштопать покрепче. Я послал брата спасти ее сестру, Луну. Исцелить маленькую волчицу, прежде чем Арья ощутит боль смерти. И почему? Меня послали сюда загнать маленьких ведьм обратно в Девять королевств, а я, блядь, взял и спас одну.

Арья поцеловала Димитрия, и я израсходовал всю силу воли, чтобы не оторвать ему башку вместе с позвоночником. То, как она танцевала, продирало меня до самого нутра. Она дразнила, изгибалась, не сводя с меня глаз. Арья буквально трахнула меня на том танцполе, и я прочувствовал это до звона яиц.

Моя спутница, если можно так ее назвать, решила, что у меня встало на нее. Ничего подобного. Я даже не расслышал имени этой сучки, потому что мне плевать. Я хотел, чтобы Арья ревновала, видела меня с другой женщиной, а что сделала Арья? Нашла себе альфу и поцеловала сраную шавку. Он наложил лапу на мою собственность, и я имел полное право лишить его жизни, но я этого не сделал. А почему? Потому что Арья это бы прочувствовала, а единственное, что она должна прочувствовать – это как я ее трахаю.

Я вышел за ней из особняка и увидел, как она рыбкой нырнула в воду. И вырывалась на поверхность с криками. Боль, вложенная в них, пронзила меня изнутри, практически убила на месте. Меня не трогают слезы женщин. Мне плевать, если им больно, и все же крики Арьи вызвали тревогу. От ее боли у меня сжималось нутро, и будь я проклят, если не хотел притянуть Арью к себе и пообещать, что все будет хорошо. Разумеется, не будет, я должен разрушить ее сраный мир, и тем не менее желал ее утешить? Нет. Такому не бывать вообще, блядь, никак.

Я собирался стать плохим парнем в ее истории, тем, кто истребит весь ее вид. Я потратил сотни лет, планируя их грехопадение. И тут вдруг Арья – подошла и взглянула мне в глаза. И я воспылал.

– Готов? – спросил Киллиан, я повернулся, уставившись на братьев и людей, которые помогли мне спланировать их падение.

– Я, блядь, родился готовым, – прорычал я, поднимаясь с дивана, на котором почти разложил Арью.

Ее запах был повсюду – на моей постели, по всей гребанной библиотеке, им пропитался мой член – и никакое мытье не помогало его извести.