Текст книги "Пламя хаоса"

Глава 33

Нокс порочно рассмеялся, глядя, как я распахиваю глаза в изумленном осознании: вот кто был все это время со мной. Я его не придумала, это действительно Нокс. Отчаянно хотелось наорать на него, обличить в подмене, но, если откровенно, я ничуть не расстроилась, а совсем даже наоборот. Я почувствовала облегчение. Он улыбнулся, когда я потерлась о него, дрожа от желания, которое он во мне столь методично разжег. Я облизала пересохшие губы, с довольной усмешкой рассматривая наше отражение.

– Неужели ты думала, что я позволил бы другому тебя трахнуть, Арья?

Наши взгляды снова пересеклись, и он не позволил отвести глаза, когда вдруг без предупреждения вошел в мое тело.

Я вскрикнула, заскулила, пронзенная болью. Нет, даже не болью – адским жжением, когда растянутые мышцы, которые никогда раньше не использовались, сжимались, пытаясь вытолкнуть чрезмерно большой член, прорвавшийся сквозь мою невинность и вошедший так глубоко, что, казалось, заполнил меня целиком.

– Я слишком эгоцентричен, тщеславен и самоуверен, чтобы позволить другому тебя трахнуть, милая девочка.

– Нокс, – простонала я, стуча зубами; горло отказывалось выдавить другие слова. – Больно…

Нокс не шевельнулся, не сделал ничего, чтобы облегчить мою боль, пока она рвала меня на части изнутри. Он не был нежен. Он толкнулся одним резким движением, вошел рывком, растянул до предела возможного. Погрузился полностью, до самого основания. Я чувствовала, как сжимаюсь у самого корня его огромного члена, пытаясь покачиваться, в поисках облегчения.

– Это мое имя, да. Его же ты будешь стонать всю оставшуюся ночь. Только посмотри на себя, ты так охеренно изысканно принимаешь мой член, и ты вобрала его весь, маленькая. Посмотри, ты так плотно меня обтягиваешь, туго, как перчатка.

Он медленно провел рукой по моему телу вниз, не сводя глаз с отражения, погладил клитор, вырывая очередной всхлип.

– Чувствуешь меня, Арья? Чувствуешь, как я целиком заполняю тебя? Как ты жадно держишь меня, вбирая все глубже.

Он медленно приподнял мои бедра и опустил обратно, наблюдая, как исчезает в моем теле толстый член.

– Еб твою, женщина, ты идеальна.

– Больно, – повторила я дрожащими губами.

– Так и задумано, – прошептал Нокс мне на ухо. – Чтобы ты ощутила боль, чтобы чувствовала каждый сантиметр меня внутри, чтобы ты навсегда запомнила, как это. Как я сделал тебя своей.

– Ну ты мудак, – хрипло прошептала я.

– Сама меня хотела. Даже не пытайся сделать вид, что нет. Ты выкрикнула мое имя, когда кончила на моих губах. Ты так прелестно текла по ним, пока я пил тебя досуха. Ты так рычала для меня, милый ягненок. Хочешь ненавидеть меня за обман, на который я пошел, чтобы стать твоим первым? Так я не против, но мы еще далеко не закончили. Я буду трахать тебя до тех пор, пока твоя щель не будет хотеть только меня. Когда ты отсюда выйдешь, другие мужчины перестанут для тебя существовать, потому что ты будешь боготворить мой член и только его. Не стоило ждать, что волк поделится добычей с кем-то еще. Хищники не делятся. Не сомневайся, Арья, ты – моя добыча, и так будет, пока я не решу иначе. Мой запах уже на твоей сладкой плоти, и он будет так глубоко в тебе, что ни один мужчина не посмеет прикоснуться.

– Зачем уловки? Почему просто не сказать, что со мной будешь ты?

– А в чем здесь, мать твою, веселье? Ты бесилась, что с тобой буду не я, а я получил возможность увидеть тебя глазами другого. Ты хотела, чтобы он был мной. Я видел это в твоих глазах, слышал дрожью в твоем голосе, во всем. Не волнуйся, я тоже тебя хочу, маленькая.

– А Брандер? Или он тоже в деле с самого начала?

– Брандер никогда бы не стал тем, кто сделает тебя женщиной, Арья. Я бы никогда не позволил другому получить то, что сам так жаждал. Ты готова продолжить? Ты так чертовски крепко меня сжимаешь, и я жду, мать твою, не дождусь, когда сокрушу тебя до основания.

Он толкнул меня на постель, вгоняя член так глубоко, что уже дальше некуда, и я вскрикнула. Спальню заполнил глубокий хриплый смех; Нокс, покинув мое тело, промокнул меня тканью и собрал кровь. Зашуршал пластиковый пакет. Я залилась краской, когда я поняла, что он делал. Я видела в зеркальном отражении, как он отбросил пакет и посмотрел вниз, на мой откляченный зад.

А потом Нокс перевернул меня на спину и развязал руки.

Он не сводил с меня глаз, в них собиралась буря, темная и восхитительная, и я вдруг перестала чувствовать себя последней сволочью за то, что произнесла его имя, пока, как думала, меня трахал языком Брандер.

– На колени и ко мне лицом, – приказал Нокс.

Он устроился на кровати, откинувшись назад, и наблюдал, как я к нему ползу. Я встала на колени, и он плутовато ухмыльнулся.

– Оседлай меня, Арья.

Я послушалась. Нокс потянул меня на себя, усадил на колени, заставил обхватить его ногами за пояс. Он прижался к моему плечу, одной рукой чуть приподнимая меня, второй направляя член внутрь. И, подняв голову, снова взглянул мне в глаза.

– Отведешь взгляд – и я выдеру тебя раком так, что ты будешь выть, чтоб я остановился. А я не остановлюсь. Поняла меня?

Мое нутро сжало его еще теснее, и он зарычал, напряженный не меньше меня, сидящей на его члене.

– Поняла, Нокс, – выговорила я, еле дыша.

– Расслабься, милая девочка, – произнес он жестко, глядя туда, где наши тела соединялись. – Будешь и дальше так меня стискивать, и все закончится раньше, чем мы окажемся готовы.

– Нокс, мне больно.

– Хорошо, – произнес он, улыбаясь как сам грех.

Он коснулся моих губ и жадно приник к ним, двигая мои бедра себе навстречу все быстрее. Боль переплавилась в нечто иное, более сильное, над чем я не имела власти, недосягаемое. Он трахал меня языком так же мощно, как и членом, издавая голодное рычание.

Это был не секс; а нечто глубже, сильнее нас. Нокс замедлил темп, изо всех сил стараясь быть нежным, но я знала, что он хочет наброситься, прижать к кровати и потребовать, чтобы я приняла все, что он даст, но нет. Его глаза изучали меня, поглощали, будто он пытался запомнить каждую деталь моего лица, пока медленно, эротично во мне двигался.

Я запуталась пальцами в его волосах, поглощая его с тем же накалом, с каким он меня сокрушал. Я прижималась к нему все теснее, больше не нуждаясь в том, чтобы он контролировал ритм, ведь уже сама использовала Нокса, чтобы достигнуть манящего меня пика удовольствия, и разинула рот в крике, когда он отстранился, наблюдая, как я схожу с ума.

– Хорошая девочка. Бери сколько нужно, – вклинив руку между нашими телами, он потер клитор, чтобы увеличить мое удовольствие, и я сорвалась в оргазм, раз за разом выстанывая его имя.

– Черт возьми, Арья, ты такая красивая.

Нокс опрокинул меня на постель и склонился следом. Устроился между моими бедрами, выскользнув так, что внутри осталась только пульсирующая головка. Миг – и Нокс с напором подался вперед, заставив меня вскрикнуть. Из глаз потекли слезы, а он смотрел, как я вбираю его, продолжаю сходить с ума в ярчайших ощущениях. Нокс наклонился, упираясь лбом в мое плечо, мягко покачиваясь, проникая все глубже и глубже. Его губы припали к моим, и он игриво прикусил нижнюю.

– Ты издаешь самые прекрасные звуки, когда я тебя трахаю, милая девочка, – гортанно прошептал он.

Его голос был пропитан голодом, наполнен хрипотцой. Он скользил по моему телу, словно живое прикосновение, окуная еще глубже в ту пучину разврата, которую передо мной открывал Нокс.

Он откинулся назад, раздвигая шире мои ноги, удерживая их под коленями. Я смотрела на него, а он смотрел туда, где растянул меня до предела, медленно двигаясь. Этот мужчина точно знал, куда меня толкнуть и куда потянуть, чтобы идеально поразить каждое нервное окончание.

Нокс солгал; он был нежен, и все же прямо под поверхностью скрывалась тьма, которая хотела сбросить жесткие поводья, которые он держал, не давая ей власти. Он склонился ко мне, поставив локти по обе стороны моей головы, и перенес на них вес. Нокс пристально посмотрел мне в глаза, когда начал двигаться быстрее, жестче, его тело доминировало над моим всеми мыслимыми способами. Я прижалась к нему, желая достичь пропасти, к которой он так легко вел меня раз за разом. Его губы изогнулись в улыбке, и он наклонился, целуя меня в лоб.

– Используй меня, Арья. Возьми от меня все, что тебе нужно.

Это было так не похоже на Нокса – проявлять влечение. Он отстранился, как будто проявление нежности ко мне потрясло его так же сильно, как и меня.

Пристально глядя на меня сверху вниз, он перестал двигаться, а затем резко перевернул меня на живот без предупреждения и уставился через отражение в зеркале. Его руки подвинули мои бедра, скользнув вниз по позвоночнику, задирая зад выше. Что-то темное и опасное заполнило океанские глубины, угрожая утопить меня вместе с назревающей в них бурей.

– А теперь, Арья, я буду трахать тебя так жестко, что всякий раз с другим мужчиной ты будешь вспоминать меня и находить его жалким. Завтра, когда плоть остынет и у тебя заболит там, где я тебя использовал, ты узнаешь, кто сокрушил тебя. Ты должна была знать, что я оставлю на тебе свой след. Так или иначе, ты знала, что будешь моей.

Он с легкой улыбкой провел по моим ягодицам, прежде чем яростно толкнуться внутрь. Мои руки впились в одеяла, пытаясь удержаться на месте, когда он начал медленно двигаться. Напряженность в его глазах сгустилась, заставляя их темнеть, сквозь них на меня смотрел сам порок. Его руки приподняли мои бедра еще выше, регулируя мое тело, пока моя задница не оказалась в воздухе, и я заскулила от боли и наполненности. Мое естество сжалось вокруг него, пылая бесконечной болью, которую я подавляла, пока он не начинал двигаться. Он отдавал мне все, что сдерживал. Он двигался быстрее, и все, что я могла сделать, это держаться и чувствовать, как он владеет мной, трахает меня так жестко, но так восхитительно и великолепно.

Я вцепилась в одеяла что есть силы, подняла голову и вскрикнула, встретив его затуманенный взгляд в зеркале – столько в нем было тьмы. Он врезался в меня все сильнее, я постоянно скулила, но боль смывалась удовольствием. Я хрипло застонала, наблюдая за нашим отражением, отмечая, как двигаются мои груди при каждом толчке его тела. Он не давал пощады, и я не просила. Я брала то, что он давал, прогнувшись и раздвинув ноги шире, чтобы впустить его глубже, рыча и постанывая, пока мое тело не сжалось на его члене, жадно выдавливая удовольствие до последней капли.

Нокс видел, как я теряю для него рассудок, как я распадаюсь на части и разбиваюсь на миллион кусочков. Кусочки, которые он собирал для меня, удерживал, пока я перестраивалась из того, что было до него, в то, что будет после.

Он не остановился, когда я кончила и схватилась за его бедра, чтобы удержаться, пока он разрушал любой намек на нежность, который, как прежде казалось, был мне нужен. И я хотела того, что давал он. Первобытную страсть, с которой Нокс уничтожал мое представление о безопасности, приятности, милости. Он заменил их жесткостью, напором, инстинктом. А затем показал мне каждое в своей ослепительности, пока я не начала извиваться под ним, умоляя о пощаде, которой он не дал ни грамма, уничтожая меня до последней искры.

Нокс глубоко запустил пальцы в мои волосы, притягивая к своей груди, погладил набухшие влажные складки, продолжая таранить мое нутро.

– Теперь все это принадлежит мне. Ты понимаешь меня, Арья? Никто другой не тронет тебя, иначе, мать его, умрет. Ты принадлежишь только мне, пока я не решу иначе.

– Нокс, – хрипло прошептала я.

Он зарычал мне на ухо, и этот хриплый рокот рождался глубоко внутри его груди. Из моей донесся ответный звук, и Нокс ухмыльнулся, нежно потянув мочку зубами.

– Умница, Арья.

Он дернулся, засадил еще несколько раз и зарычал, кончая. А после замедлился, остановился и отпустил. Посмотрел на меня сверху вниз, с прищуром, и медленно закрылся. В глазах вспыхнуло нечто сродни гневу. Я заморгала, чувствуя, как в животе становится холодно, неуютно.

Нокс отодвинулся от кровати, словно ему нужна была физическая дистанция. Потер лицо ладонью, косясь на мое обнаженное распластанное тело. Я села, нервно прикусывая истерзанные губы. Надо было что-то сказать, не показаться слишком зависимой. Миг назад что-то произошло, и я не была уверена, чем смогла так его разозлить.

Нокс продолжал отступать, пристально глядя на меня, пока я шептала его имя распухшими губами, убирая спутанные волосы с лица. Я потянулась к нему, готовая больше, чем к простому прикосновению. Он снова с силой провел по лицу, и в его взгляде появились пустота и гнев.

Он запустил пальцы в волосы, мышцы живота напряглись, и я опустила глаза на чудовищный агрегат, недавно бывший внутри меня. Даже насытившись, он был огромный и пугающий.

– Нокс?

У него застыло и вытянулось лицо, тело напряглось, заходили желваки. Температура в комнате резко упала, а меня накрыло осознанием того, как я на него реагирую, и того, что я только что рассталась с частичкой собственной души, которую никогда не смогу вернуть. От холодного взгляда Нокса желудок скрутило спазмом, захотелось немедленно сбежать из этой спальни.

Нокс не ответил. Вместо этого он ушел в ванную комнату. Я смотрела ему вслед на то, как ходят мышцы его идеально подтянутой задницы. Вернувшись, он бросил мне кусок ткани. Я поймала ее и в недоумении уставилась на Нокса; тот сердито натягивал свои привычные штаны.

– Подотри дырку, она мне всю кровать кровью залила.

Я медленно сморгнула. Сердце бешено заскакало и ускорило ритм.

– Я что-то сделала не так?

– Ты дышишь, разве этого недостаточно, ведьма?

– Ты, мать твою, неподражаем.

Я завернулась в простыню, пытаясь изо всех сил сдержать жгучие слезы.

– Правда? Вот и славно, – резко бросил Нокс. – Убирайся нахер из моей комнаты, женщина.

– Я не просила тебя, Нокс. У тебя не было права занимать место другого, если ты хотел меня, но я об этом не кричу. Это ты неправ, а не я. Я пришла сюда исполнить долг, так в чем, мать твою, проблема? Чем я тебя вдруг выбесила?

– Ты проблема. Ты – сраная проблема, Арья. Убирайся нахер отсюда… я с тобой закончил. Я получил то, что хотел, теперь вали.

Он просто смотрел, как в моих глазах собираются слезы.

– Ты ублюдок.

– Переживу.

Я открыла рот и тут же закрыла, покачала головой и развернулась на выход, прежде чем на него наброшусь. Это единственный бой, который я не смогла бы выиграть. Я покончила с Ноксом раз и навсегда. Это не он поимел женщину, не он забрал что-то особенное и швырнул обратно, словно мусор. Я собиралась отыскать заклинание и проклясть этого мудака, чтоб он навечно остался импотентом.

Я потянулась было за трусиками – и уставилась на лоскуты, в которые их превратил Нокс. Та же участь постигла и лифчик. Нокс разрушал все, к чему прикасался. Как разрушил меня холодным пренебрежительным обращением. Я натянула платье и босой вышла из спальни, миновала гостиную и со злостью врезала по кнопке лифта.

Нокс подошел следом с пакетиком в руке. Увидев мой сердитый взгляд, он ухмыльнулся.

– Ты забыла, – Нокс бросил мне пакетик.

– Нахер надо, мудила. Мне для благословения хватит.

Он опустил взгляд на мои ноги: по ним стекала кровь, смешанная с его спермой. Я чувствовала себя отвратительно, использованной и выброшенной, как мусор, и, я уверена, именно этого Нокс и добивался. Он открыл было рот, но я опередила:

– Держись от меня, нахер, подальше, Нокс. Не разговаривай со мной, не смотри на меня, и если вдруг увидишь, что я горю, даже не утруждайся и не набирай воду. Сгорю и пусть, потому что от тебя, блядь, мне ничего не нужно. Я лучше стану пеплом, чем увижу тебя снова, – хрипло прошептала я.

Я зажала кнопку вызова лифта; Нокс опустил взгляд на мои ноги, качая головой.

– Арья, – начал он.

– Иди ты нахер, Нокс, иди нахер!

По щекам потекли слезы, внутри вспыхнула ярость.

– Ты заслуживаешь лучшего, но я эгоистичный ублюдок, помнишь? Становись умнее, ягненок. Быстрее становись умнее, иначе тебя съедят.

Я холодно улыбнулась, и мой взгляд остался пуст.

– Если меня съест кто-то, кроме тебя, то пусть.

Я отвернулась от него, яростно тыкая в кнопку, желая одного – сбежать подальше. Он развернул меня к себе, вжав в стену. Обхватив мою голову, Нокс прикоснулся своим лбом к моему, пытаясь рассмотреть что-то в глубине глаз. Его грудь тяжело вздымалась и опадала, ноздри раздувались, словно он боролся с чем-то внутри себя. Его рука сжала мое горло. Я с трудом сглотнула.

– Давай, Нокс. Убей или отвали уже.

Хватка на горле ослабла. Нокс набрал код вызова лифта.

– Вопрос закрыт. Твои сестры снаружи, у них все готово, чтобы благословить дом. Вали отсюда нахер и никогда не возвращайся. Усекла? У тебя десять минут, а затем я выслежу тебя и твоих сестер, оставшихся в моих владениях. Время пошло. Тик-так, малышка.

Лифт закрылся, а когда снова открылся, я выскочила в коридор, не потрудившись забрать вещи. Потом куплю новые. Пошел он.

Стоявший у выхода из дома Брандер обернулся, окинул взглядом мои окровавленные бедра. Я прошла мимо, оттолкнув его с дороги и не сказав ни слова.

– Открой, – приказала я Гриру, который уставился ровно туда же, куда и Брандер.

Мудаки, нет бы оставить женщине хоть каплю достоинства.

– Не могу, – заявил вампир, и я зашипела, магией сдвигая его с места и открывая двери, а потом гордо зашагала прочь из дома.

– Там опасно! – крикнул Грир мне в спину. – Ну и подыхай, я оживлю твой труп и поглумлюсь над ним!

– Лады! – огрызнулась я через плечо, наблюдая за темным внедорожником, который подъехал к обочине за воротами, пока он не остановился. Выпрыгнувшая из машины Сабина тут же улыбнулась.

Вокруг нас вспыхнула сила; я мельком бросила взгляд на Нокса – и тут же холодно его проигнорировала, направившись к сестре в ожидании, когда выгрузятся и остальные.

– Вы посмотрите, кто теперь женщина, – хихикнула Сабина, а потом увидела выражение моего лица. – Что случилось, Арья?

– И кто-таки сорвал цветок? – поинтересовалась Кинвара, приземляясь на бордюр. – Нокс? Я поставила пятьдесят баксов, что он везде влезет первым.

– Ты выиграла, нам надо домой и прямо сейчас, – бросила я скороговоркой, не утруждаясь подробностями, и зашагала по улице.

– Арья, что стряслось? – спросила Каллиста. – Если было больно, то это нормально.

– Скажем так, это было познавательно, повторять больше не хочу, спасибо, – пробормотала я, бросая ей пакетик.

Расслышав рев мотора, я обернулась.

– Это машина Амары!

Внедорожник ускорялся, нацеленный в нашу сторону. Я заметила, что за рулем мужчина, и тяжко сглотнула.

– Блядь, – прошипела я и глянула сперва на сгрудившихся сестер, потом обратно на мчащуюся машину. Без лишних раздумий, вскинула руку и бросилась наперерез, готовая отбросить внедорожник прочь, если водитель так и продолжит давить педаль в пол.

Сестры кричали, звали меня, а я приближалась навстречу машине, вливая новые потоки магии, пристально глядя на водителя, который поднял руку и нажал на что-то большом пальцем. Машина взорвалась, и меня окатило болью. Жестокой, изнуряющей, поглощающей разум и мир вокруг.

Тело приняло удар, меня отбросило на бетон, и я увидела вверху звездное небо. В ушах грохотало эхо взрыва, и до меня вдруг дошло: тут я капец как облажалась. В жизни случаются моменты, когда ты на полпути понимаешь, что лажаешь. И это был именно он. Я горела. В буквальном смысле.

Я слышала крики сестер. Слышала, как Нокс и его люди пытались их успокоить. Я смотрела на искореженную машину, где должен быть мужчина, но нет… Вся верхняя часть внедорожника взорвалась, и его или выбросило, или разорвало.

В ушах звенело, я лежала на земле. Я все видела. Я чувствовала, как пламя лижет мою плоть, но не причиняет боли. Кости ломило – наверное, от силы удара.

Ну разумеется, я горела, я ведь именно это и сказала Ноксу, верно? Пламя танцевало на моей плоти, и все же мне не было больно – ни чуточки. Только кости ныли и трещали, как будто что-то внутри меня пыталось вырваться наружу.

Я медленно поднялась на ноги, и зрение прояснилось. Звон в ушах прекратился, сквозь крики я расслышала жужжание насекомых во дворе рядом с нами. Я хрустнула шеей – и взвизгнула от боли, мгновенно погрузившей меня в темноту.

Глава 34

Тварь

Я с любопытством глазела на людей, которые смотрели, как я выхожу из пламени. Они пахли знакомо, и все же я не знала их в лицо. Я подняла нос, вдыхая их запахи, определяя, не добыча ли они, которую если и глотать, то без удовольствия. Бесконечные крики ужасно раздражали слух, во мне аж зудело желание их оборвать.

Мое присутствие заставило их замереть. Как только я предстала полностью, крики превратились в удивленные вздохи, и вдруг я узрела между самок крупного самца, который, приподняв нос, с прищуром за мной следил. Он был из самых крупных, настолько, что доставил бы хлопот, если бы пришлось сразиться. Что-то просвистело мимо головы, и я обернулась. Еще самец, с металлом в руке, направленным в мою сторону.

– Ты горишь! – взвизгнула женщина, и я повернулась обратно, ее голос был мне знаком, он затрагивал что-то в моем сознании.

– Арья! Катайся туда-сюда или типа того! – крикнула другая, и я опять повернулась в сторону человека, который продолжал слать в нашу сторону металл.

Позабыв женщин и мужчин, я шагнула к нему, и он в ужасе опустил руку. Разинул рот, когда ветер принес мне его запах, и я улыбнулась. Поправила волосы, продолжая надвигаться. Мужчина бросился бежать, я со смехом легко следовала по пятам, когда он выронил свой металл. Он был слишком медленным, такому от меня не убежать. В желудке болезненно заурчало, и я вонзила зубы в горло жертвы, жаждая отведать мяса. Разум отключился, все заволокло красной дымкой и голодом.

Что-то шевельнулось рядом, и я зашипела. Повернулась с добычей, все еще барахтающейся в хватке, уставилась на мужчину с глазами цвета океана, с любопытством наблюдающего за тем, как я держу свой ужин. Я предупреждающе зарычала, обнажая клыки. Другой самец приблизился и резко застыл, заметив, что я убила жертву. Его пристальный взгляд опустился, медленно скользнул по моему телу.

– Какого хрена ты творишь, Арья?

Я зарычала с полным ртом мяса, предупреждая его и напрягаясь всем телом, чтобы бороться за добытую пищу. Я заглянула в красивые глаза, в которых хранились древние знания. Знакомые глаза, похожие на мои, в которых что-то скрывалось. Я, не отводя взгляда, следила за его движениями.

– Ну какая ж ты хорошенькая, клыкастенькая и все дела. Кто же ты, голенькая моя пироманочка? – спросил самый крупный самец, и я зашипела, понимая: что бы я ни сделала, никогда нельзя подставлять ему спину.

Его сила заполнила все вокруг, и кем бы он ни был, он властвовал и нес смерть.

Он не прикасался к моей добыче. Такой мог поймать свою. Он был половозрелым самцом, его запах исходил волнами, заставляя внутри меня что-то ныть. Из моего рта капала кровь, а я все наблюдала. Он достаточно крупный, чтобы отнять мой ужин, но это не значило, что я сдамся без боя.

– Она в огне, – тихо произнес второй самец. – И ни единого, мать ее, ожога. Невосприимчива.

К первому бочком подошел третий. Его янтарные глаза скользнули вниз по моему телу, сузились, когда снова поднялись. Я оторвала кусок мяса и швырнула добычу на землю к их ногам. Отступив, все еще прижимая мясо ко рту, я откусила еще и жадно сожрала. По подбородку стекала кровь, я крепко сжимала плоть и жевала под внимательными взглядами самцов.

– Клыки и пламя, – проговорил крупный, мускулистый, с глазами цвета морской волны. – Кто ты, Арья?

– А шерсти нет, – заметил второй, с глазами сапфирами. – Больше ничего не изменилось, но пахнет по-другому. Ты чувствуешь, верно? Скажи мне, что она не пахнет как…

– Чувствую, но это, блядь, невозможно, ты сам знаешь.

– Я ставил на гибридного волка или льва-оборотня, – сказал самец с янтарными глазами, усмехнувшись. – Голенькая киска, безволосая и все дела. Идеально. Ты здорово, еб твою, отделал эту крошку, Нокс.

– Хватит пялить на ее промежность, кретин! – сердито рявкнул главный; я наблюдала за его руками и вдыхала его запах, смешанный с моим собственным. – Вот умница, ты чувствуешь свой запах на мне, верно?

– Что, черт возьми, с ней происходит? – требовательно спросила женщина.

Я перевела на нее взгляд, попутно не давая самцам зайти мне за спину.

– Сабина, живо отсюда валите, – проговорил второй мужчина.

– Она, блядь, горит!

– Огонь не причиняет ей вреда. Он исходит ОТ нее, понимаешь? С чем бы, черт возьми, ни спаривалась твоя мать, оно контролировало пламя, и теперь Арья тоже может, и это очень опасно. Потому что, пока она просто не знает, как это делать.

– Тогда должно быть просто выяснить, что она такое, так?

Пока они препирались, я вернула внимание самцу, источавшему смешанный с моим запах. Он с плутоватой ухмылкой изучал меня сквозь прищур, а в его груди что-то гулко и громко рокотало. Этот звук манил меня, заставляя прогибать спину, жаждать изучить его более интимно. Я открыла рот, отвечая на его зов. Звук клокотал в горле, вырываясь наружу хриплым, низким рыком. Он вибрировал внутри меня, а глаза самца опустились на мою грудь, потом снова вернулись к лицу.

– Это что-то новенькое, – протянула женщина. – Почему она извивается, как змея?

– О, ты скоро узнаешь много нового, если, блядь, проживешь достаточно долго и нахер свалишь отсюда, женщина. Послушай меня и отойди подальше, Сабина, живо! Насколько нам известно, она может быть элементалем огня и сровнять к чертям весь сраный город, если взбесится.

Препирательства наскучили, я перестала обращать на них внимание, наклонив голову в сторону самца. Он сбросил рубашку, обнажая переплетения крепких мышц. Его запах наполнил воздух, и я подняла нос, глубоко вдыхая. Позади раздался шум, самец поднял руки. Я тут же повернулась, следя за вторым самцом, подошедшим слишком близко. Я предупреждающе зашипела. Присев, я дала клыкам и когтям удлиниться.

– Свалил нахер, живо. Сейчас нападет, – прошипел самец без рубашки.

– Точно не элементаль. У нее острые как сраная бритва клыки и когти вдобавок, – отозвался другой.

Я прижалась ниже к земле, чтобы прыгнуть, если понадобится, чтобы сразиться с теми, кто зажал меня с двух сторон. Они казались знакомыми, они звучали знакомо, но в моих ушах пульсировал, отдавался эхом ток их крови. Я умирала с голоду, мое тело ныло от боли, и все было слишком острым, слишком ярким и просто слишком сильным.

– Брандер, убери Сабину отсюда к чертовой матери, живо, – предупредил главный с глазами цвета океана.

Я стянула силу вокруг себя, в то время как разума коснулся страх оказаться в ловушке. Сила сосредоточилась на цели: уничтожить их всех и сбежать, прежде чем они попытаются захватить меня или спариться.

– Если ты прыгнешь, то причинишь боль сестрам, Арья. Помнишь их? Ты любишь их и не хочешь причинять им боль, не так ли?

Я склонила голову, когда глубоко в его груди снова раздался сочный рокот, и другие самцы присоединились. Идиоты, но я-то не дура. Я не подставлю ему спину, чтобы он меня подчинил. Я встала, оценивая расстояние до леса, зная, что там-то будет на кого поохотиться. Я отступила, наблюдая, как самец без рубашки сделал шаг вперед, пригнувшись, как будто намеревался поймать меня, как только я двинусь… ну да, как же.

– Я не позволю, ягненочек.

Я бросилась бежать, прекрасно зная, что мельче и быстрее, и мой огонь, пока пылает, не позволит ему прикоснуться. Ноги стучали по тротуару, а меня вдруг охватило ощущение свободы от бега на открытом пространстве. Вытянув руки, я взмывала вверх, перепрыгивая нечто, движущееся впереди.

Резко затормозив, я не смогла избежать столкновения и врезалась в крупного самца. Он прокатился по земле вместе со мной, плавно поднялся, наблюдая, как я начинаю описывать вокруг него круги. Я выпустила когти, вытянула руки, намереваясь быстро схватить и заявить на него права. Как только он окажется усмирен, я взяла бы его в лес и спарилась бы с ним после того, как утолю голод.

– Чтоб меня через колено. Она пытается тебя задоминировать, Нокс, – усмехнулся кто-то. – Она охренетительно восхитительна.

Я не сводила глаз с самца, вокруг которого кружила, прекрасно понимая, что из всех тут он самый крупный и главный. Убери его, и остальные уйдут, почувствовав во мне хищника. Он улыбнулся, будто считал это милым. Он широко раскинул руки, повторяя мое движение, и я вздрогнула от его запаха, когда он продемонстрировал свое телосложение, подчеркнуто мускулистый живот, слегка напрягавшийся с каждым шагом, пока мы танцевали по кругу. Я сделала выпад, мазнула по его обнаженной груди, прежде чем пригнулась и отпрыгнула назад, не позволив ему меня схватить.

– Еб твою, тварюшка!

Он посмотрел вниз, на свою грудь, туда, где мои когти оставили глубокие следы, из которых текла кровь. Я пометила его, пустив первую кровь. Я победоносно улыбнулась и снова начала охоту, наблюдая, как он двигается вместе со мной.

Все вокруг нас замолчали, наконец, поняв, что я не играю. Сучкам нужно есть, а я голодна. Я больше не хотела играть. Мне нужно было получить свое. Я остро нуждалась в мясе, а он прервал мою кормежку. Так пусть либо накормит, либо уберется с дороги, чтобы я могла сделать это сама.

Мой рот открылся, я громко, сердито зарокотала. Самец обнажил острые, жуткие клыки, и я задрожала от желания, пытаясь понять, кто же он. Он издавал те же звуки, что и я, но его запах иной, более первобытный и мужественный, отчего мышцы моего нутра принялись сжиматься от возбуждения. Я оскалила зубы, снова зарычала Он ухмыльнулся, пробежав языком по зубам, чтобы удержать мое внимание, опустил голову и присел в стойку.

– Заходи сзади, Брандер.

Мое сердце бешено застучало в груди, самцы подступали. Я добавила пламени, защищаясь от их клыков. Я снова позволила легким со свистом выпустить воздух, взрывая ночь предупреждающим рыком. С разных сторон в ответ мне зарокотали семеро. Я завертелась, понимая, что их слишком много, чтобы сражаться со всеми в одиночку. Напружинившись, я перепрыгнула через них и без оглядки помчалась к лесу.

– Что она за трипиздоблядь-то такая? Ифрит? – спросил чей-то голос, но мне уже было плевать.

Свободна!

Адреналин хлынул по венам, призывая расправить грудь шире, нестись по воле еще стремительней. Я ощущала себя непобедимой!

Как потрясающе бежать! Ноги задвигались еще быстрее, в лицо бил ветер, а внутри пело возбуждение. Взмыв свечкой, я была свободна… пока не врезалась опять во что-то твердое и в отчаянии не упала на землю. Перекатилась, поднялась на ноги, уставилась в темно-сапфировые глаза, оскалилась, готовая убить.