Текст книги "Пламя хаоса"

Глава 38

Когда я ворвалась в двери, Аврора обернулась и уставилась на меня широко раскрытыми глазами. Стоило мне ее увидеть, как тихие слезы сменились громкими рыданиями. Аврора бросилась ко мне, стиснула в объятиях. Она шептала что-то успокаивающее, продолжая держать меня, даже когда я осела на пол. Я чувствовала прикосновение других рук: сестры опустились рядом, пытаясь облегчить боль в моей душе. Если бы только боль. Это было нечто более глубокое. Словно Нокс что-то сломал во мне, и теперь оно кровоточило.

– Ты дома, – прошептала Аврора, проводя ладонью по моим серебристым волосам. – Ты в безопасности, Арья. Здесь тебе ничто не причинит вреда.

– Я схожу с ума. Внутри меня что-то есть, я чувствую.

– Мы знаем. Но не знаем пока, что именно. Никто не знает, – Аврора обхватила мое лицо ладонями, утерла слезы. – Моя милая Арья, мы всегда знали, что внутри тебя есть что-то еще. Но это все равно часть тебя, и чем бы оно ни было, мы разберемся.

– Когда ты приехала? – спросила я, отстраняясь и глядя, как знакомая улыбка трогает ее полные губы.

Авроре на вид было чуть за тридцать, но она так выглядела, сколько я себя помнила. Ведьмы из рода Гекаты переставали стареть в двадцать пять, и хотя это было благословением, навскидку распознать возраст становилось затруднительно. Никто не хотел прислушиваться к мнению молодой женщины, особенно в совете.

Мягкие бирюзовые глаза наблюдали за мной, брови сошлись, образовав морщинку, когда Аврора увидела отметины на моем горле. Она легко коснулась их, пропуская через меня магию. Отметины на шее исчезли, беспокойство с лица Авроры – нет. Ее светлые волосы были убраны в косу и связаны в пучок на макушке, несколько непослушных прядей упали вниз, обрамляя нестареющее лицо. Эта женщина была мне матерью. В отличие от других сестер, которые временами получали безраздельное внимание Фрейи, у меня была только Аврора.

– Я повлияла магией на господина, который хотел купить дом, но пытался торговаться. В итоге он предложил в десять раз больше. Разве я могла отказать такому милому человеку? Я все упаковала, когда Сабина рассказала мне, что с тобой случилось. И мы прибыли.

– Я рада, что ты здесь. Ты нам нужна, – призналась я, выдыхая.

– Дом снова благословен, и останки моего отца лежат в правильном порядке. Похоже, кто-то сдвинул мелкую кость, поэтому трудно понять которую. Сам дом ведет себя странно, но работает.

– Амара?

– Похоже на то, потому что кость не просто так взяли с алтаря и положили в другое место. Любой другой даже не заметил бы перемещения.

– Думаешь, это сделала она? Ужасное преступление.

Я сглотнула ком в горле. Я не хотела верить, но все сложенные вместе факты говорили об обратном.

– Думаю, сейчас это не имеет значения. Тебе не об этом надо беспокоиться в первую очередь, – Аврора хлопнула в ладоши и погнала меня прочь. – Тебе нужна ванна, ты пахнешь его тварью и сексом. Потом надо исследовать изменения в тебе, потому что я вижу, что у тебя изменились глаза и волосы на концах стали черными.

С этими словами Аврора отправила меня мыться.

В ванной я уставилась на свое отражение. Она права, я изменилась. Черты лица стали резче, кончики серебристых волос отливали чернотой обсидиана. Обнаженная, я выглядела так, словно меня изнасиловали, но при ближайшем рассмотрении оказалось, что он вдоволь повеселился с моими выпуклостями и изгибами. Соски набухли. Вокруг розовых ореолов красовались следы зубов Нокса. На бедрах пестрели синяки, очень похожие на отпечатки пальцев. Скорее всего, когда он удерживал и контролировал мое тело. Такие же синяки шли чуть выше колен, но еще больше вокруг лодыжек. В общем, я вся была покрыта фиолетовыми отметинами после нескольких дней секса, если он сказал правду. Но если мне было больно, почему существо внутри меня не осознало этого? Я никогда не разделяла нас, но сейчас меня покрывали следы жесткого секса, в котором не принимала участия.

Большинство моих сестер знали, кем они станут или во что превратятся, когда достигнут определенного возраста. Однако Фрейя не выдавала имена существ, с которыми она была, когда мы с Амарой были зачаты. Аврора умоляла ее рассказать, чтобы мы с сестрой были готовы, когда придет время. Но Фрейя лишь рассмеялась в ответ. Мои сестры либо превращались в существ, сохраняя ментальную связь со своим разумом, либо рождались со способностями. Если бы у меня было одно и то же тело и разум, помнила бы я, как принимала Нокса во все дыры с воскресенья? Очевидно, я была полностью готова участвовать в процессе. Признаваться не хотелось, но синяки остались от того, что меня использовали, а не удерживали.

Я чувствовала глубокую связь с тем, что жило внутри меня.

Так какого черта ей спать с Ноксом? Что, если у меня будет вроде раздвоения личности и я начну просыпаться в незнакомых местах с незнакомыми мужчинами? Что, если она скажет Ноксу, что нам нравится его член? Или, что еще хуже, я продолжу просыпаться голой, с болью во всем теле и без единого воспоминания о том, что произошло? Я обернулась и посмотрела через плечо на свой зад, который все еще болезненно тянуло. Это надо как-то пресечь, особенно потому, что нам не нравился этот придурок.

Уставившись на свои руки, я заметила красную припухлость на кончиках пальцев. Открыв рот, я посмотрела язык, а затем заднюю стенку горла. Ну, по крайней мере, он не пробил мне затылок. Я все еще не могла представить, как он натер мне горло, потому что не могла вообразить, как его член поместился у меня во рту.

Мои глаза выглядели по-другому, бирюзовые с крошечными серебристыми вкраплениями. Незаметными, если не присматриваться.

– Если ты там, больше никакого гребаного Нокса, поняла? Он придурок.

Ничего не произошло. Сморщив нос, я прикусила губу.

– Если ты там, я хочу с тобой познакомиться. Хочу знать, что у меня внутри. Так же, думаю, нам следует обсудить, с кем мы трахаемся и что мы позволяем делать с нашим телом. Тебе не нужно прятаться, но у меня болит задница.

До чего я докатилась: разговариваю с отражением, как будто внутри меня кто-то есть. То есть я понимала, что внутри меня живет какое-то существо. Я знала, что сильна, но это я, а не она. Кем бы она ни была, она рокотала у меня в груди, подобно тому звуку, что издавал Нокс. Она маячила внутри, но не выставляла себя напоказ. Я чувствовала ее, но не могла схватить. Что, черт возьми, издавало рокот, похожий на трещотку? Слава богу, не существовало змеиных оборотней. Я ненавидела змей и всех чешуйчатых тварей. Все, что сбрасывает кожу, было жутким, я не хотела им становиться.

Некоторым существам не разрешалось выходить за пределы Девяти миров. Некоторые были настолько ужасны, что так и не научились принимать человеческий облик или наотрез отказались это делать. Что, если я потеряю себя, когда изменюсь? Что, если я никогда не смогу полностью трансформироваться, как те чудовища, которые не могли принять человеческую форму? Я потеряю всех, кого люблю, потому что у этих тварей нет человеческих эмоций.

Я привалилась к стенке и закрыла глаза.

– Надеюсь, ты не змея или что-то в том же роде с чешуей. Пожалуйста, пусть у тебя не будет чешуи.

Открыв глаза, я отодвинулась от зеркала и заползла в ванну с целебными маслами и сухими лепестками роз. Ароматная вода была бальзамом для моей души и утешением для измученного тела. Не торопясь, я намылила одну ногу, затем вторую. Потянувшись за шампунем, я щедро плеснула в ладонь и замурлыкала.

Я замерла, глаза расширились.

– Какого хрена?

Я прислушалась, как будто это могло помочь. Понюхала шампунь.

Звук исходил из глубины меня, я вздрогнула, сердце заколотилось. Я поспешно опустила руку в воду, смывая шампунь. Я, мать вашу, мурлыкала? Отлично, я хренова кошка.

Сидя в ванне, я ждала, что сейчас что-нибудь случится. Ничего не произошло. И когда я снова налила в ладонь шампунь – тоже ничего. Нахмурившись, я вымыла волосы и нанесла кондиционер, потом откинулась на спину. Да не могу я быть кошкой, мне нравится купаться. Я не люблю пряжу и страдаю непереносимостью лактозы. Я стала бы худшей кошкой на свете.

Оборотни-кошки существовали, но они были большими и обычно в теле. Мне хотелось бы их красивых глаз и полных бедер вместо моих скромных форм. Размышляя дальше, я пришла к выводу, что быть оборотнем-кошкой не так уж и плохо. Они красивые и изящные, умеют высоко прыгать, и у них массивные когти, чтобы вспарывать лица придуркам. Ну, неплохой же бонус. Я закрыла глаза, продолжая отмокать в ванне.

Вздрогнув, я поняла, что задремала в воде.

Я села и огляделась, прогоняя остатки сна. Перед глазами все еще стоял Нокс, дребезжащий рокот исходил из его груди, пока я сосала его член, и под «сосала» я имею в виду «заглатывала на всю длину», пока он убирал волосы от моего лица. Он издавал те звуки, которые я хотела от него услышать. Я делала все, что он хотел. Не Нокс хотел, чтобы я опустилась на колени. Я сама сделала это, хоть он и пытался отстраниться, не желая делать мне больно. Его глаза были черными, в них тлели угли, и каждый раз, когда я заглатывала его целиком, он, черт его подери, мурлыкал.

Нокс был котиком! Я фыркнула и встала, позволяя воде свободно стекать. Наверное, надо быть кошкой, чтобы понять это. Но если Нокс и дальше рассчитывал на сметану, он глубоко заблуждался. Я бы сделала все, что в моих силах, чтобы держаться от него подальше, избегать любой ценой. Нокс мог бы поступить так же, потому что даже если бы мы были кошками-оборотнями, больше ему мой зад не нюхать.

Глава 39

Три месяца спустя.

Дни складывались в недели, а недели – в месяцы, пока мы углублялись в события, которые привели к исчезновению Амары. Но каждый шаг вперед заканчивался тупиком. Все это настолько утомляло, что я предложила работать в магазине посменно. Хотя я почти не выходила из дома, чтобы не столкнуться с Ноксом, который, очевидно, подружился с Авророй. Она говорила о его идеальном этикете и манерах, пела ему дифирамбы, а я ошеломленно смотрела на нее, словно Аврора повредилась головой. Очевидно, мы были знакомы с разными версиями Нокса.

Она буквально у него с ладони ела и не могла заткнуться по этому поводу. Поэтому я пребывала в абсолютном бешенстве, швыряясь кристаллами, как мусором. Я никак не могла смириться, что ей нравился этот самоуверенный, напыщенный придурок.

Ко мне подошел мужчина лет тридцати с небольшим, когда я раскладывала камни под светящейся витриной. У него были серые глаза и ухмылка, из-за которой я не торопилась его поприветствовать. Откинув с лица волосы, я улыбнулась насколько могла дружелюбно, надеясь, что хоть немного получилось. Я так себе специалист в общении с людьми, несмотря на степень магистра по коммуникации.

– У вас есть сердолик? – спросил он, уставившись на мою грудь.

Мою ярко-розовую футболку украшала надпись «Приди и колдани, детка!».

– Мои глаза выше, – огрызнулась я, замечая, как в его глазах вспыхнул глубокий лазурный свет. – Волк, ты не в том магазине. Здесь есть аконит, и он кусается. Давай я покажу тебе сердолик, и ты уйдешь, сохранив свой прекрасный мех.

Я отошла к небольшому ящику с сердоликовыми тамблерами. Как только я разложила их перед покупателем, он уставился на них, затем снова на меня.

– Они помогают с уверенностью?

– Все верно, – я наблюдала, как волк коснулся одного, второго. – Они зовут тебя?

– Они камни, – пробормотал он, как будто сам не мог поверить, что собирается купить один из них.

– Это мощный кристалл, благословленный и заряженный ведьмами рода Гекаты. Ничего лучше ты не найдешь. Или бери, или уходи. Тебе нельзя здесь долго оставаться. Внизу сестры варят тоники, в них добавляют волчий аконит. На двери висит предупреждающая табличка.

– Слушай, мне нужно произвести впечатление на свою пару. Она ведет себя странно. Рычит на меня, когда я подхожу близко к кровати, и жалуется по любому поводу. Мне нужно, чтобы она пустила меня в нашу постель, но она этого не делает.

– Она была в течке, когда ее поведение изменилось?

– Да.

– Поздравляю. Ты станешь отцом. Супруга не позволит тебе вернуться в постель, пока ребенок надежно не закрепится. Она вьет себе гнездо. И не хочет потерять твоего ребенка. Тебе не нужен сердолик, тебе нужно много терпения. Дай ей неделю и попробуй еще раз.

– Откуда ты это знаешь? – ошеломленно спросил волк.

– Моя сестра Луна беременна. И ведет себя как настоящая стерва. Скалит зубы, стоит приблизиться к двери. Она наполовину ведьма, наполовину альфа-волк. Парень, с которым она спала, не интересуется малышами, так что на нас ложится обязанность помочь ей пережить беременность.

– Волки не вьют гнезда.

– Те же яйца, только в профиль. Ты понял, что я хочу сказать. Твоя пара беременна и защищает нерожденного ребенка, которого носит. Полагаю, это ее первая беременность, и она боится, что ты повредишь ребенку в утробе. Дай ей неделю, потом посмотрим.

– Ни хрена ты не помогаешь, ведьма! – фыркнул волк и вышел из магазина.

Повернувшись к прилавку, я убрала сердолик обратно в шкаф и достала смешанные кристаллы, чтобы создать композицию всех цветов радуги. Наклонившись, захватила цитрин и парочку соседних. Обернувшись, наткнулась на модный костюм и невозможно синие глаза Нокса. Попятившись, я зарычала.

– Выметайся, мы мудаков не обслуживаем.

– Твоя тетя направила меня сюда за некоторыми нужными вещами, – проговорил он, поднимая набор радужных кристаллов. – Ты от меня прячешься.

Он провел кончиком пальца по острой грани камня, не сводя с меня глаз.

– Нет. Это называется «избегаю тебя как чумы». Помнишь, ты вышвырнул меня, уверив, что мне прямая дорога в шлюхи, или у тебя такая же конченая память, как ты сам?

Я выложила камни на прилавок, распределив по порядку, прежде чем подошел покупатель.

– Мне нужна аметистовая сфера самого лучшего качества, какая у вас есть.

– У задней стены на верхней полке. Они не запятнаны, поэтому если дотронетесь – придется купить, – сказала я, разворачиваясь, чтобы пройти через магазин к травам.

– Ты не выходишь из дома, женщина.

Нокс наблюдал, как я передвигалась по магазину. Он предпочел проигнорировать мои слова, и я закатила глаза, беззвучно смеясь.

– Не выхожу, а если и выхожу, то стараюсь избегать определенных придурков, с которыми не хотела бы снова столкнуться в своей жизни. И под придурками я имею в виду тебя.

Отпустив покупателя, я сосредоточилась на травах, переставляя старые пакетики перед новыми, чтобы они продались до истечения срока годности. Нокс стоял в нескольких метрах от меня, и я наблюдала краем глаза, как он поднимает случайные предметы, разглядывает и кладет обратно.

– У вас есть какие-нибудь зелья для повышения либидо? – спросила бесовка.

Я угадала ее вид по торчащему дальше, чем все остальное, носу.

– У тебя есть добровольный партнер?

– Имеет ли значение, хотят они этого или нет?

– Никому обычно не нравится просыпаться голыми с кем-то, кого они изначально не хотели увидеть в своей постели, так что да, это имеет значение.

– Э-э-э, – озадаченно протянула бесовка.

– Люди частенько умоляют, чтобы их трахнули, и злятся, когда получают то, о чем просили, – отметил Нокс.

Бесовка переводила взгляд с меня на него, а потом остановилась на промежности Нокса. Я мрачно проследила, как он улыбнулся бесовке и поиграл бровями, отчего у меня и вовсе чуть кровь не вскипела. Я забила на обоих и взяла с полки зелье.

– Вот. Если узнаю, что вы используете его на партнере против воли, я лично задамся целью вас уничтожить. Хорошего дня и тэ дэ. Убирайтесь к черту из моего магазина.

Валерия заулюлюкала из-за кассы. Она запихивала в рот попкорн, наблюдая, как я механически перемещаюсь по магазину, расставляя все по местам. Я наклонилась к полке, а Нокс встал за моей спиной. У меня на лбу проступил пот, я развернулась, свирепо на него уставившись.

– Держись от меня подальше.

– Ты не в течке.

– Нет. А когда это случится, я найду кого-то, кто мне поможет, кому я действительно нравлюсь. Не испытываю ни малейшего желания случайно поскользнуться и упасть на твой член.

– У тебя уже должна быть течка, – пробормотал он.

– Нет, за последние три месяца этого не случилось ни разу, но спасибо, что пришел понюхать. Теперь можешь идти, – заявила я, скрестив руки на груди.

Нокс уставился на меня, опустив взгляд на мою грудь, а затем потянул носом воздух. Я фыркнула, повернулась и принялась полировать кристаллы, стирая прикосновения людей. Вытащив из кармана тряпку, я аккуратно натерла один, положила и склонила голову набок, проверяя свечение. Идеально.

И опять почти наткнулась на Нокса. Мои ноздри затрепетали от его запаха, и из груди вырвалось глубокое мурлыканье. Улыбка Нокса стала дерзкой, глаза сощурились. Он шагнул ко мне, но я отступила, тогда он уперся руками в стеклянную полку позади меня, удерживая на месте.

– Ты не беременна.

– Спасибо огромное хотя бы за это. Мне не нужно вечного напоминания, что я была с тобой, – ледяным тоном отозвалась я, подныривая под его руку.

Нокс застыл, я помедлила, с удивлением замечая краткую вспышку боли в его глазах. И тут же отмела эту мысль – все знали, что у этого мудака нет никаких чувств. Я остановилась перед сферами, проверяя, чтобы они были красиво расставлены и привлекали внимание. Убедившись, что все они нетронуты, я повернулась и увидела Нокса у стеклянной полки, откуда он молча сверлил меня взглядом.

– Ты все еще здесь?

Было бы намного проще игнорировать этого придурка, если бы он не выглядел как чертово воплощение секса и не пах так же.

– Во плоти, – ответил Нокс, потирая рот. – Ты мурлыкала.

– Ты тоже, – я медленно облизнула губы, чтобы он не упустил ни малейшего моего движения, и сощурилась.

Нокс сощурился в ответ, и уголки его губ приподнялись.

– Что еще ты помнишь?

– Что ты помещаешься мне в глотку и чертовски прекрасен на вкус, когда кончаешь. Звуки, которые ты издавал, успокаивали меня, заставляя чувствовать себя возбужденной и одновременно защищенной. И я сделала больше, чем ты хотел, лишь бы ты их издавал. Очевидно, то самое, что сидит внутри меня, страдает биполяркой и имеет ужасный вкус на мужчин.

– Ты тоже выбрала меня, – заметил Нокс.

– Сдаюсь, – я подняла руки вверх в притворной капитуляции. – Я не утверждала, что умнее. Я просто указала очевидное. Ты будешь что-нибудь брать? Мы закрываемся.

– Еще двадцать минут, Арья, – улыбнулась Валерия, несмотря на мой мрачный взгляд.

– Мы закрываемся раньше, сегодня вечером состоится встреча с альфами, на которой Аврора согласилась присутствовать.

– Встреча? Ты идешь одна? – спросил Нокс.

– Нет, у меня тут очередь из мужиков, желающих на меня залезть, – грубо солгала я, закрывая витрины с редкими кристаллами.

– Увидимся там, ягненочек. Осторожнее дразни волков, они делят друг с другом и территорию, и женщин.

Он мягко коснулся моего плеча поцелуем, и я вздрогнула, ненавидя собственное тело, что оно так на него реагирует. Это примитивные инстинкты, пыталась я себя успокоить. Он мужчина, я женщина. Мы имеем тенденцию притягиваться, а трусики при этом – оказываться на полу. Я просто должна перебороть это в себе. Я именно потому провела три месяца дома. Смешивала зелья на продажу, очищала кристаллы и бесконечно занимала себя работой, чтобы упасть в постель изможденной, чтобы меня не преследовали во снах глаза цвета океана. Больше ничего и никогда, пусть в зад меня поцелует.

– Может, я получу от этого удовольствие, раз уж я шлюха, – высказалась я, отступая.

В его груди зародился рокот, и я закрыла глаза, игнорируя необходимость отвечать ему тем же. Мое тело выгнулось дугой. Я вцепилась в дерево и закричала, пока оно не раскололось, отправив целую полку с травами на пол. Нокс улыбнулся.

– Альф было бы недостаточно, чтобы удовлетворить тебя, Арья.

Нокс повернулся и вышел из магазина. Рядом появилась Валерия, но я не могла открыть рот. Десны ныли, позвоночник смещался.

– Это нехорошо, – сказала Валерия, наклоняясь. – Тебе больно? Ты пыталась не обращать внимания на звук, который он издавал. Но, господи, Арья, он издает такой же звук, как и ты.

– Это плохо, очень плохо, – бормотала я, превозмогая боль во рту. – Что-то не так.

– У тебя проблема с зубами. Аврора велела не говорить, потому что ты думала, что сходишь с ума. Но, Арья, у тебя полный рот острых как бритва зубов. Я видела их, когда Сабина прикасалась к тебе, пока Нокс держал тебя своими. Они совпадают. Это было чертовски страшно, Арья. И у тебя небольшая проблема с воспламенением.

– Почему никто мне ничего не сказал?

– Ну, ты и без того так себе держалась. Ты закрылась в себе, и расскажи я, лучше бы не стало. На самом деле, я не уверена, что стоило говорить тебе сейчас! – вскрикнула она, уставившись на разбитый пузырек на полу. – Черт возьми, зелье правды!

Она откинулась на спинку стула и печально на меня уставилась.

– Ты моя сестра, и мне все равно, если ты… кем бы ты ни была. У всех нас серьезные проблемы, понимаешь? Просто теперь ты больше похожа на нас, чем на кого-то другого…

– Я тоже тебя люблю. Я знаю, что вы пытаетесь меня защитить, но вы не можете оградить меня от того, что буквально находится внутри.

– Да, я говорила сестрам об этом. Не все согласились скрывать от тебя правду. Когда я была подростком, моя вторая половинка уже была частью меня. Айне и Луна преобразились в шестнадцать. Тебе двадцать пять, и ты только сейчас начинаешь преображение. Остальные из нас прожили всю свою жизнь, зная, кем мы станем. У нас было время приспособиться, понять, что меняться – это нормально. Ты же никогда не знала и не понимала, чего ждать. Это часть тебя, но это нечто большее, чем просто часть.

– Я подумала, что, возможно, я кошка-оборотень.

– Ты воспламенилась. Так что, если это не какая-то мифическая кошка, я очень сомневаюсь.

– Да, но клыки, – простонала я.

– Не уверена, что их можно называть клыками. У тебя целый ряд бритвенно-острых зубов сверху. Я не подходила достаточно близко, чтобы рассмотреть. Я веселая, но не сумасшедшая. Попроси Рейн, она у нас чокнутая.

– Прекрасно. Я чудовище.