Текст книги "Пламя хаоса"

Хорошо. Так и должно быть.

– Нокс, я могу тебя отвлечь? – спросила Регина, глядя на меня со страхом и надеждой.

– Вставай, мать твою, на колени и открывай никчемный сраный рот.

– Я подумала, на этот раз мы могли бы зайти дальше? – прошелестела она, и я повернулся к безмозглой суке, которая верила, что она для меня не просто теплая дырка.

Регина была из древних, полезная в данный момент, но все равно здесь ее ждала смерть. В преданиях указано, что ее жизнь оборвется здесь и сейчас, прежде чем мы закончим в этом никчемном мире человеческих созданий.

Она думала, что может играть со мной, но даже не знала правил моей игры. Арья была огнем и страстью. Регина – льдом и вязкостью. Она была здесь, потому что служила определенной цели в моих планах, но ее легко заменить. Арью – нет. Она другая, больше, чем просто плоть для удовлетворения потребности, и я чертовски это ненавидел.

– Становись на сраные колени или проваливай, карга.

– Это ведь из-за Арьи? Ты ее хочешь. Я наблюдала за вами: ты сходил с ума от желания. Она станет твоей погибелью, если ты сейчас же с ней не покончишь.

Я не ответил, потому что это был не вопрос, и я не отчитывался этой суке; это ей надлежало отвечать мне за преступления против моего вида. Она была жалкой и никчемной, ее телом пользовались все, и тем не менее – она хотела меня, потому что мне все равно, сломаю я ее или нет. От нее пахло моими людьми, и это вызывало у меня отвращение.

Арья не была бы такой со мной. Ей не нужно раздвигать ноги и упрашивать мужчин ее трахнуть. Чем бы мы ни были, мы не умоляли; мы брали и разрушали. Мы не трахались с никчемными созданиями, если только не играли роль. Я играл, но мысль о том, чтобы трахнуть Регину, заставила член обмякнуть.

– Проваливай.

– Нокс, детка, – произнесла она, и я позволил ей услышать зов зверя, дал силе внутри меня ее коснуться, и в глазах Регины вспыхнул страх.

Арья же возбуждалась, даже не зная, что это. Она, блядь, рокотала в ответ, и все во мне стихло, страстно желая услышать ее вновь. Большинство женщин бы сбежали, однако она колебалась, наблюдала и хотела изучить меня глубже. Арья была невероятно умна, и это чертовски возбуждало, даже больше, чем ее теплая розовая плоть. Она была не просто тремя дырками, которые нужно растрахать; она была умом и красотой.

Ее потребность знать нашу землю ставила ее на шаг впереди других бесполезных созданий в этом странном королевстве, частью которого они жаждали стать, но прятались в тени, как слабоумные сучки. Они прятались, Арья – нет.

Она наблюдала, училась и знала все способы обрушить это место на их головы, если возникнет необходимость – и даже не осознавала, что именно это и делает. Точно так же, как она поступала со мной. Изучая, пока я издевался над ней, будил в ней зверя и, будь я проклят, толкал в пропасть только для того, чтобы посмотреть, как внутри нее горит это пламя.

Я был ублюдком, но мне не нравилось причинять боль женщинам. Арью я ранил, чтобы подвести ее к грани, посмотреть, как тварь внутри нее поднимает голову, предупреждающе обнажая белоснежные клыки.

Глава 27

Нокс

Я намеренно грубо прижал Арью к кровати, чтобы она прочувствовала мой член животом и поняла, насколько глубоко он будет, когда я ее возьму. Я бы, блядь, растрахал эту невинную плоть, и она это знала. На мгновение она испытала здоровый страх, но в ее глазах читалось возбуждение.

Арья знала, что будет больно, но все равно хотела. Попроси она, я бы обрушился на нее так, как ей и не снилось. Я ее пощадил, потому что не мог смириться с мыслью причинить ей боль, почему? Она – гребаный враг, и я должен был желать ее уничтожить, но не до основания. Не сейчас.

Мне потребовалась вся сила воли, чтобы не сорвать ее тонкие трусики и не наброситься просто, чтобы показать, как мне будет приятно ей засадить. Ее запах притягивал, но огонь, который горел в ее душе и глазах? Он поставил меня на колени, как сраного ребенка, который вдруг обнаружил, что у него есть член. Меня это бесило, как бесило желание, которое я испытывал, омрачая память о моей паре.

Я никогда не хотел свою пару так сильно, как хотел Арью. Это, блядь, заставляло меня ненавидеть ее еще больше. Делало ее мишенью для ярости, которую она не понимала и никогда не смогла бы понять. А ведь я не должен был чувствовать с Арьей ровно нихера. Я никогда никого не целовал, кроме своей пары, но хотел поцеловать Арью. Я хотел быть для нее первым, и я уж, мать ее, позаботился, задрал ей планку так, чтобы теперь никто другой не показался ей подходящим.

Лилиана была нежной и мягкой. Арья же взывала к зверю и чувствовала его потребность ее поглотить. Мне проходилось быть осторожным со своей парой, но Арья создана, чтобы ее жестоко трахнули, и она этого жаждала. Лилиана никогда не спорила, не жаловалась, Арья вспыхивала мгновенно. Она сталкивалась со мной лоб в лоб в спальне и за ее пределами, независимо от того, кто я такой.

Я вел себя с Арьей как бессердечный мудак, но и она взъебывала мой разум самым ужасным образом. Заставила меня ее хотеть, страстно желать пробовать на вкус эти пухлые губы и чувствовать их прикосновение к моим. И каждый раз, пробуя огонь Арьи, я предавал память о своей паре. И мне хотелось свернуть ей шейку и трахнуть ее в глотку, и показать моей мертвой, убитой паре, что я не забыл обещание за нее отомстить. Уничтожить род Гекаты и заставить их всех поплатиться.

И все же я уложил Арью в свою постель, желая знать, что она чувствовала изнутри, когда я отметил ее своим именем. Я хотел ее так сильно, что это пугало, а я никогда ничего не боялся. Я – существо, которое убивало тех, кто сеял хаос в наших королевствах, и все же маленькая сучка вызывала у меня ужас. И это бесило.

Итак, я был мудаком, который ее запугивал, но мой зверь? Он боролся со мной. Он боролся со мной, пока я не победил, и она знала, что это был не я, и все же собиралась прошептать слова, которые решили бы ее судьбу.

Одно неверное движение, и она стала бы моей. Один-единственный звук, и он оборвал бы тонкую нить контроля, которую я еще удерживал. Я чуть не потерял самообладание, а я никогда не теряю контроль, никогда. Она сама, может, меня и не хочет, но тварь внутри нее?.. Все случилось бы первобытно, инстинктивно, и я кормил бы эту сучку до тех пор, пока она не замурлычет, как котенок, распяленная на моем члене. Мои зубы в ее плече заставили зверя внутри нее обмякнуть, и это напугало Арью. Податливая покорность – стоило мне коснуться ртом ее плеча и едва выпустить зубы, существо внутри нее подчинилось.

О, я чертовски жаждал ее подчинения. И задора, что полыхал в ее глазах.

А потом я взял и поцеловал маленькую сучку.

Я ее поцеловал. Я! Монстр, который, блядь, никого не целовал, потому что это дерьмо намекало на чувства, и это дерьмо все портило. Тем не менее, мне нужно было испить страсть с ее губ самому и узнать, каково оно. Это ошеломило – меня, ублюдка, который трахал женщин и смотрел, как их души утекают через глаза в королевство Пустоты Небытия.

Ее поцелуй сбил меня с ног, создав бурю внутри, которая угрожала разрушить тот малый контроль, который еще оставался. Никто никогда, блядь, так меня не целовал, и мое тело никогда не отвечало на простой поцелуй. Арья, эта девчонка, целовала в ответ так, словно я – воздух, без которого ей не жить.

Я брал, что хотел, и жестко трахался. Но я не взял ее – и это бесило.

Мне нравилось ломать красивые вещи, оставляя лишь осколки былого. Если эта девчонка трахалась так же, как целовалась, у меня проблемы. К таким, как она, легко привязываешься, таких надо держать рядом и трахать, трахать часто.

Арья пылала, готовая поджечь мир на своем пути.

Я ощутил ее сразу, как она появилась на том холме. Я даже ни о чем не задумался, когда мы помчались навстречу, готовый заявить на нее права. От ее запаха у меня стояло, но затем я увидел ее взгляд, и мне стало чертовски больно. Аж яйца свело от желания опустошить себя внутри нее, пометить, смешать свой запах с ее. Я никогда не оставлял запах на других, так почему она?

Я чувствовал, как что-то смертоносное наблюдает за мной изнутри Арьи, и я был взбешен, когда понял, что она вообще нихера не знает. Ее дырка умоляла ее трахнуть, она вся текла, и розовые сосочки отзывались на мой голос, и будь я проклят, если мне не хотелось коснуться их языком. Арья не понимала, почему так реагирует, а я, мать ее, точно знал, что происходит.

Тварь внутри нее жаждала того, кто окажется могущественней, чем она сама, и мои люди отступили, понимая, что она даст им бой. Они не хотели с ней связываться. В отличие от меня.

Она была вызовом, как раз таким, что я готов был принять.

Арья – альфа по праву. Сообразительная, ее мозг работал без остановки, когда она собирала воедино кусочки пазла, которые не должна была видеть. Она отказывалась отступать. Она уперлась и наблюдала, ожидая любого признака слабости. И самое приятное здесь вот что: она даже не знала, что ждет этого единственного едва заметного признака слабости, чтобы убить жертву.

Я почуял сходство, но так-то именно я и создал этот пазл, чтобы заманить ведьм обратно в город. Амара, никчемная и эгоцентричная, была легкой целью, к которой просто подобраться в Девяти мирах. Она уже двигалась в том направлении, цеплялась за все, лишь бы удержаться, а я всего-то слегка подтолкнул. Амару, нечистую, оскверненную магией, которую она жаждала и никогда не могла получить, питали жадность и гнев, что Арья сильнее, но Арья – совсем другое дело, эдакий пакет «все включено». Амара – примитивная сука, которая жаждала того, чего не могла иметь. В тот день родилась только одна тварь, один ребенок от союза Фрейи с монстрами, с которыми она легла в постель, неспособная противиться желанию королей Девяти миров, истекающая для всех них соками. Магия всегда вела себя самым сучьим образом, если наивно полагать, что ты для нее неуязвим.

Вопрос вот в чем: какой именно король посадил семя в ее ядовитое чрево и вырастил эту прекрасную колючую розу? Я намеревался выяснить и посмотреть, что явится из кокона, в котором оно зрело.

Рыдания Регины отразились от стен. Я повернулся посмотреть на ее жалкую попытку вызвать сочувствие, невозмутимо проследил, как она покидала библиотеку, сочась поражением. Холодно улыбнулся вслед. Тупая сука. Она думала, я хочу ее. Я же хотел, чтобы она просто выполняла свою работу: либо помочь мне вернуть ведьм в Девять королевств, либо умереть. Она была полезна, однако стоит этому аттракциону закончиться, как следом обрывалась и ее жизнь.

Лейси пыталась предупредить Арью, Брандер утрахал ее до небытия, и все же она крепко держалась за ошметки сознания. Да и похер. Все равно утратила способность открывать пасть и трепать языком без нашего контроля.

Я пришел сюда уничтожить их всех за то, что они сотворили, и пусть я хотел оставить Арью себе, я сомневался, что смогу, не развязав гребаную войну. Войны меня не пугали; я сражался в тысячах и купался в крови падших существ, которые думали прыгнуть выше головы. У меня не было времени вести войну, когда все, что я планировал более пятисот лет, наконец-то сбывалось.

Она стояла у меня на пути.

Неожиданное, но, тем не менее, забавное развлечение.

К сожалению, сейчас я в нем никак не нуждался. Я бы просто ее трахнул, а если бы тварь подняла голову, трахнул бы и ее. Убил бы во имя сохранности своего плана. Это, конечно, окажется пустой тратой наверняка весьма сладкой дырки, и все же я бы пожертвовал ею без раздумий. И разобрался бы с последствиями – и с теми, кто требовал, чтобы она была возвращена в Девять миров живой – потом.

Эти мудаки убили моего ребенка, прокляли его, обрекли тысячу раз умирать в нежном семилетнем возрасте. Все это время я держал его на руках и умолял ведьм его спасти. Но они отказались.

Я намеревался им показать боль столь глубокую, что никто бы уже не поднялся с колен. Моя пара покончила с собой, найдя ведьму, сумевшую развеять ее бессмертие. Она нашла одну из дочерей Гекаты и получила то единственное, чего никогда не мог наш вид – смерть.

Теперь… теперь я уничтожу их всех и отправлю их миры в вечную тьму, которую они никогда не забудут. Я собирался начать войну против них без единой капли милосердия. Я планировал это с того самого дня, как вернулся и обнаружил Лилиану мертвой в нашей постели. Я потерял семью – и взамен уничтожу их.

Дочь Гекаты смеялась, когда я рыдал, умоляя вернуть мне любимых, но она отказалась. Теперь я положу конец всему ее роду за то, что она сделала с моим.

Я бы вернул им все сполна, око за гребаное око. Единственная проблема, которую я не предвидел?.. Арья Примроуз Геката – и то, если бы я позволил ей таковой стать.

Каждый раз, когда Арья мне улыбалась, я чувствовал себя полным дерьмом. Ее милая улыбка заставляла меня хотеть ее не просто ради секса. Я ненавидел это чувство. Я ненавидел ее за то, что она портила воспоминания о моей супруге, моей паре. Я не должен был ее желать. Я не желал другую женщину ни для чего, кроме секса, с первого момента, как я встретил Лилиану – до Арьи, и это, мать ее, проблема. Она стала проблемой.

Я обрел пару, истинную пару и любовь, что у нашего вида бывает лишь раз в жизни. И все же с Лилианой я никогда не испытывал столь острой, животной нужды трахаться. Я никогда не ощущал, чтобы она целовала меня так, как Арья, не ощущал желания не отрываться от нее настолько, что уже нечем дышать. Арья заставила мое сердце биться сильнее впервые за пятьсот лет. Просто припав ко мне губами – и теми, и другими. Она беспорядочно двигала бедрами, но ее губы… Ее губы вернули мое сердце из могилы, где оно пребывало с тех пор, как я похоронил жену. И я возжелал причинить ей еще бо́льшую боль, наказать ее за то, что она заставила меня что-то почувствовать и предать любовь всей моей жизни.

Я умер в тот день, когда моя пара ушла в могилу, и все же Арья возвращала меня обратно. Но с Арьей я не мог вспомнить, как выглядела Лилиана, не мог вспомнить ее голос. Я забыл женщину, которую любил с юности, словно Арья, мать ее, Геката, стерла ее из моей памяти. Она притупила питающую меня сраную боль простой ухмылкой, и проблема разрослась еще сильнее.

Когда я закрывал глаза ночью, я больше не видел лица жены и не слышал смеха сына, когда он открывал для себя что-то новое. Вместо этого я видел красивые бирюзовые глаза, которые улыбались, вспыхивали, и изгибы, которые я хотел ощутить на самом глубоком уровне, на котором мужчина может познать женщину. Все это заставляло меня страстно желать убить Арью и вернуть воспоминания. Я не мог забыть их сейчас, не когда все, что я сделал, было во имя них.

Арья стала огнем внутри меня, который нужно погасить, задушить. Я бы трахнул ее и быстро покончил с одержимостью. Она не была моей, и все же я поместил свое имя прямо рядом с ее дыркой, чтобы знать, если кто-нибудь прикоснется к ней или попытается причинить ей боль. Я поступил так, потому что хотел.

Я хотел, чтобы она выжила – и хотел причинить ей боль. Арья была одной из них. Из врагов, которые отняли у меня семью, и в своей мести я не остановлюсь ни перед чем. Даже приковав ее цепью к моей стене, сделав своей игрушкой, я не мог предотвратить то, что привел в движение. Она возненавидит меня, когда узнает правду – и даже больше, когда я начну убивать ведьм. И срать я хотел и на то, и на другое, так как она – враг.

Глава 28

Арья

Я бесшумно барабанила пальцами по столу, на котором стоял праздник всех праздников. Наблюдала, как мои сестры заполняют свои тарелки и мужчины охотно следуют примеру. Единственным звуком был скрежет столового серебра по дорогому фарфору. Сегодня все меня покидали, отправляясь в Девять королевств за предметами, необходимыми для благословения дома и исправления заклинания, которое его активирует.

Накладывая еду, я следила из-под ресниц за Брандером, который сидел в молчаливой задумчивости. И в то же время наворачивал довольно много мяса. Его порции хватило бы прокормить деревню на неизведанной береговой линии, а может быть, и всю береговую линию Фиджи. Этим Брандер напоминал мне Нокса; тот тоже поглощал в основном мясо и запивал литрами молока.

На него было довольно приятно смотреть, и он промокал рот салфеткой, а ведь большинство мужчин таким не заморачивались. И все же я не чувствовала с ним никакой связи. Похоть – да, но ее достаточно легко вызвать, хоть и без того накала, который я чувствовала с Ноксом. Время от времени Брандер переводил на меня пристальный взгляд и удерживал мой, но стоило Айне заговорить, как он с интересом возвращался к ней.

Брандер казался относительно безопасным вариантом, однако я не могла не задуматься, почему Нокс велел выбрать именно его. Судя по тому, что я видела с тех пор, как здесь оказалась, у Брандера в спальне каждый день была новая женщина. И меня беспокоили не венерические заболевания, в этом преимущество бессмертия. Даже если он шлюха, нет нужды беспокоиться, что он оставит на мне след предыдущей женщины.

– Арья, – шепнула Кинвара, прерывая мои мысли, и положила руку мне на плечо.

– Да?

– Планируешь беднягу Брандера сожрать?

Кинвара перевела на него взгляд и склонила голову набок. Брандер улыбнулся и прикрыл рот, а в голубых глазах вспыхнул жар.

– Нет, – пискнула я. – Просто задумалась.

– А смотришь так, словно пытаешься решить, трахнуть его или подраться.

Сестра уронила недоеденный кусок мяса обратно на свою тарелку и, глядя на меня, многозначительно подвигала бровями.

– Я вот насытилась, но держу пари, Брандер насытил бы тебя кое-чем иным.

Мужчины вокруг усмехнулись, и я застонала, ненавидя себя за то, как щеки сразу же залились румянцем.

– Нокс весьма любезно приготовил для нас материалы и предупредил Ведьмовство, что мы прибудем, – сообщила Сабина всем присутствующим, чем заставила меня ссутулиться от одной мысли, что я-то остаюсь. – Арья будет под защитой и опекой его людей. Нельзя, чтобы она ступила на землю Девяти королевств и что-то уловило ее запах. Я поручила Брандеру лично охранять ее на время отсутствия Нокса.

– Повезло-повезло, – буркнула я, откидываясь на спинку стула и складывая руки на коленях, чтобы ничего в них не теребить.

– Арья, ты же знаешь, не рассчитывай мы на твою девственную жертву, мы бы тебя взяли. Метка работает только здесь или же рядом с Ноксом, если он говорит правду. Нельзя рисковать, пока мы не соберем все остальное. Я послала сообщение тете Авроре, что нам пригодятся и она, и остальные. Она в курсе здешней ситуации и продает дом, чтобы переехать сюда.

Вокруг тут же начали переговариваться. Аврора продавала наш дом, чтобы перебраться в Хейвен-Фолз, и значит, что мы отсюда больше не уедем. Я нахмурилась, прислушиваясь к болтовне. Обычно я делала то же самое со своей близняшкой, но ее здесь не было.

– Значит вашему общению с друзьями, с мужчинами, с которыми крутили, теперь конец. Делайте все, что нужно, позвоните или отправьте е-мейл, что угодно. Просто разорвите любую связь с тем миром, потому что они не могут приехать сюда. Как только вернетесь из путешествия, – хмуро заключила я, и сестры застонали.

Я была той сестрой, что отвечала за связи. Я служила представителем семьи, так как изучала дипломатические отношения и коммуникации. Каждая из нас получила специальность во имя упрочнения своего места здесь или в Девяти мирах, как только придет время сыграть свою роль.

– Но они наши друзья, – покачала головой Айне.

– Нет, Айне. Были друзьями, но как только дом продадут, мы снова станем жителями Хейвен-Фолз и не сможем поддерживать внешние отношения. Здесь, в этом городе, проживает более двадцати тысяч человек. Заведешь новых друзей.

– Мои друзья были ведьмами, – вмешалась в разговор Луна.

Я грустно улыбнулась, а она нахмурилась.

– Внешние ведьмы не равны ведьмам Девяти королевств. Оборвите все связи, прекратите всякое общение. Радуйся, что с тобой здесь близнец, Луна. У некоторых и того нет, – я оттолкнулась от стола, натянуто ей улыбнувшись, и шагнула к выходу из столовой.

Я прошла почти весь коридор, как вдруг меня окликнул Брандер. Повернувшись, я опустила глаза на сверток в его руке.

– Нокс тебе оставил. На день рождения. С днем рождения, Арья, – он протянул мне сверток и взъерошил себе волосы пятерней, изучая выражение моего лица.

– Спасибо, – нахмурилась я, отметив, что сверток довольно увесистый. – Ему не стоило так беспокоиться.

– Прими его, Арья. Нокс обычно подарками не заморачивается. Что бы там, черт вас дери, ни происходило между вами двумя, меня вот-вот зашвырнет в самую гущу.

– Он все рассказал? Честно говоря, я еще не определилась с тобой.

– Нет? – он приподнял бровь и провел пальцем по губе, медленно выдыхая. – Нокс сказал, что ты выберешь меня – и чтобы я был нежен.

– Мне неловко, – пробормотала я, перехватив сверток поудобнее. – Честно, я понятия не имею, что делать. То есть все должно быть просто, но нет.

– Если ты все-таки выберешь меня, я буду нежен. Я вполне могу сорвать твою вишенку, как выразилась Кинвара. В спальне я проявлю уважение, но возьму тебя под контроль. Меньшего в постели я не приемлю. Нокс не вернется раньше твоих сестер, и если все пойдет по плану, ты должна выбрать кого-нибудь к завтрашнему вечеру. С днем рождения, Арья, – повторил Брандер, наклоняясь поцеловать меня в щеку.

Я уже собиралась отвернуться и уйти в спальню, но Брандер вдруг обхватил пальцами мой подбородок.

– Может, это поможет тебе выбрать.

Его губы мягко коснулись моих. Он ухмыльнулся, когда мои глаза расширились от внезапного удивления. Стошнить на него, впрочем, не захотелось. Я поставила сверток на пол, и Брандер сощурился.

Встав на цыпочки, я прижалась к его губам, умоляя дать мне ощутить хоть что-нибудь, хоть малую толику того, что я чувствовала с Ноксом. Рука Брандера скользнула мне на спину, его рот приоткрылся, заставляя мой язык медленно сплестись с его в эротическом танце, старом как мир.

Брандер развернул меня к стене, и подарок остался забыт. Мужчина взял контроль на себя, направляя мой язык в этой сладкой схватке. Его руки обхватили мои и подняли их над головой. Он оторвался от моих губ и скользнул горячим ртом к горлу, поцеловал бешено бьющийся пульс и медленно переместился к уху.

– Ты охрененно вкусно пахнешь. Чувствуешь? – ко мне прижался твердый член, и я ахнула. – Чувствуешь влагу между бедер? Это наши тела помогают случиться неизбежному, Арья. Выбери меня, потому что я хочу часами вести тебя дорогой в женственность и лелеять каждый дюйм твоей плоти, доставляя при этом как можно больше удовольствия. Я умею, ты не пожалеешь, ведьмочка.

Его губы снова едва уловимо коснулись моих.

– К тому же, Нокс чертовски разозлится, если я получу тебя первым. И, мне кажется, тебе это нравится.

– Он велел тебя выбрать.

– Да, потому что любой другой на моем месте забыл бы обо всем, включая то, что твоя кровь нужна нам для благословения. Ты редкость, Арья. В мире бессмертных некоторые мужчины тратят вечность на поиски женщины, готовой подарить им свой первый раз, правда, обычно он достается тому, кто даже не потрудится подготовить дырку к проникновению. А ведь лишней боли не должно быть. Если, конечно, сумеешь найти того, кто понимает всю ценность.

– Ты говоришь так, словно это до фига важнее, чем на самом деле.

– Мне больше тысячи лет, и я никогда не был благословлен лишением девы невинности. Подумай, Арья. За тысячу лет я ни разу не встречал девушку, которая бы не познала прикосновения мужчины. Я подбираю сломленных женщин, потому что через меня они исцеляются. Другие приходят, потому что хотят, чтобы их контролировали, и я даю им желаемое. Я ублюдок с извращенными вкусами, но для тебя, учитывая, что я сам получу, я буду самым нежным. Обещаю.

Он поцеловал меня в щеку, развернулся и решительно двинулся по коридору прочь. Я хотела было тоже уйти, но вспомнила о подарке. Уже в спальне я положила коробку на постель и тут же ахнула, увидев, что лежит у меня на подушке: одна-единственная полночная роза на длинном стебле.

Я подняла ее, следом схватила оставленную рядом записку и вчиталась:

«С днем рождения, Арья Примроуз».

Я вдохнула аромат. Сидя на кровати, я молча наслаждалась запахом и редкой красотой розы. Я никогда не видела такого цветка, не говоря уже о том, чтобы держать в руках что-то живое из Девяти королевств. Переложив розу на тумбочку, я вернулась к коробке.

Этот мужчина был загадкой. Собственные сестры забыли о моем дне рождения, а он – нет? Я ему даже не нравилась, и все же он посылал мне подарки? Редчайшие дары в виде розы из страны, которую, как он знал, я жаждала увидеть. Разорвав обертку, я обнаружила, что скрывавшаяся коробка была кроваво-красной. Открыв ее, я снова нахмурилась. Внутри лежало платье. Я осторожно провела по нему пальцами.

Он купил особое платье для лишения невинности. Ну конечно. Я подняла его, отмечая дорогой дизайн. На кровать выпала еще одна записка.

Я подумал, это платье будет красиво на тебе смотреться. Внутри коробки лежат фотографии и вещи из мира, который ты так жаждешь увидеть. Мне жаль, что ты пропускаешь возможность вернуться домой вместе с сестрами; когда-нибудь ты увидишь Девять миров.

– Нокс Карнавиус

Я отложила записку и, взяв коробку поменьше, уставилась на изображение замка с каскадными водопадами на заднем плане. У замка были массивные спиралевидные колонны и башни, и настоящая зубчатая стена, окружавшая вершину. На оборотной стороне снимка тем же твердым мужским почерком выведено: «Крепость Норвалла, замок Карнавиус».

Нашлось еще несколько фотографий, в основном из Норваллы, с разными существами. Улыбаясь, я пересмотрела все. Потом достала кристаллы, хранящие радужное сияние. Они напоминали кварц, но внутри все переливалось, словно кто-то наполнил их разноцветной водой. Определенно не простой кварц. Стоило мне прикоснуться к ним, как в меня хлынула сила, и я закрыла глаза. Интересно, будет ли все в Девяти мирах казаться таким экзотическим и чистым, когда у меня появится возможность изучить их самой? Когда-нибудь я так и поступлю. Вернусь домой и проведу много недель, изучая мир, откуда я родом.

Я откинулась на подушки, уставилась в потолок и глубоко вздохнула. Нокс подарил мне вещи, к которым я никогда раньше не прикасалась, вещи с нашей родины, которые для него, вероятно, не имели столь уж большого значения. Для меня они были всем.

Глянув на часы, я поняла, что с подарками и разглядыванием фотографий потеряла счет времени и пропускаю проводы сестер. Сложив все обратно в коробку и бросив последний взгляд на цветок, я в спешке покинула комнату.