Текст книги "Декамерон по-русски"

– Возможно. Но, Пол, я такой, какой я есть. И меняться не собираюсь.

Что ж, подумал Молчанов, похоже, дальше убеждать Халлоуэя бессмысленно.

– Ладно. Будем считать, я вас предупредил и вы на это предупреждение отреагировали. Но есть еще один человек, которому угрожает опасность.

– Что это за человек?

– Миссис Эвелин Халлоуэй, ваша мать.

– Мама? – Джейсон побарабанил пальцами по столу. – А маме-то что угрожает?

– То же самое, что и вам.

– Как ей может угрожать то же самое, что и мне? Она живет в нерсинг-хоум. К банку «Атлантик Америкэн» никакого отношения не имеет. Что ей может грозить?

– Джейсон, вы отдаете себе отчет, к кому, если вы вдруг умрете, перейдет банк?

– Никогда не задумывался над этим. Наверное, к матери?

– Совершенно верно, банк перейдет в собственность миссис Эвелин Халлоуэй. А если вдруг неожиданно умрет она?

– Не знаю. К Инне?

– Да, к ближайшей оставшейся в живых прямой родственнице Стива Халлоуэя, его вдове Инне Халлоуэй. То есть под ударом сейчас находятся три человека: вы, ваша мать и Инна Халлоуэй. С вашей безопасностью мы разобрались, Инну Халлоуэй по договору охраняем я и мой американский партнер. Остается миссис Эвелин Халлоуэй, человек, в этой ситуации наименее защищенный. Поэтому, поговорив с вами, я хочу сразу же поехать к ней. Предупредить ее об опасности и, если это удастся, принять какие-то меры.

Джейсон начал осторожно поворачивать пустую бутылку:

– Черт, Пол… Не знаю даже, что вам сказать. Вы считаете, матери действительно угрожает опасность?

– Считаю, что угрожает.

– Ну и… ну и что, по-вашему, в этой ситуации можно сделать?

– Пока не знаю. Идеальным было бы перевести ее в такое место, о котором никто не будет знать.

– Боюсь, это невозможно.

– Невозможно?

– Боюсь, нет. – Джейсон взъерошил волосы. – Ведь мама раньше жила в этом нерсинг-хоум вместе с отцом. Они поселились там двенадцать лет назад. Когда семь лет назад отец умер, его похоронили там же, на местном кладбище. Мама много раз говорила, что хочет, чтобы после ее смерти ее похоронили рядом с ним. Да и вообще она очень привязана к Шелтауну. Нет, она оттуда не уедет.

– Жаль. Это осложняет дело.

– Я понимаю. Но уговорить ее переехать не получится.

– Хорошо, будем думать о чем-то другом. Вообще, этот нерсинг-хоум, где живет ваша мама, он как, охраняется?

– Охраняется. Причем достаточно надежно. Там отличная служба секьюрити.

– Ладно, будем надеяться хоть на это. Думаю, если я объясню ситуацию, эта служба секьюрити усилит бдительность. И вот что, Джейсон… Вы все-таки сын. Может, мы съездим к вашей маме вместе?

– Пол, это ничего не даст. Наоборот, мое присутствие вам только помешает.

– Почему?

– Ну… – Джейсон скривился. – После развода с женой и после… Короче, в последнее время у меня с мамой довольно сложные отношения. Если рядом с вами буду я, мама не обратит на ваши предупреждения никакого внимания. Она будет целиком занята мною, и получится, что вы приехали зря. Поезжайте лучше один.

– Хорошо, поеду один.

– Поезжайте. Мне кажется, вы с вашей способностью убеждать на нее подействуете. Вы ведь знаете, где находится ее нерсинг-хоум?

– Да, Инна мне сказала. Правда, я не знаю, как туда лучше добраться.

– Вы на машине?

– Нет.

– Это плохо. Без машины вы замучаетесь, это несколько пересадок на автобусе.

– Ничего, как-нибудь доберусь.

– Хотите, я подброшу вас туда на своей яхте? Ходу отсюда до Шелтауна – часов двадцать. Если выйдем под вечер, при хорошем ветре к утру уже будем там. Заодно освежите навыки яхтсмена.

– Ну… Конечно, это было бы здорово. А это не помешает вашим планам?

– Нисколько. Это как раз по пути в океан.

От Брука до выхода в залив они почти все время шли под парусом, лишь изредка включая мотор. Паруса, грот и стаксель они ставили вместе, штурвал тоже держали поочередно. По нескольким замечаниям, брошенным Джейсоном, Молчанов понял: он доказал шкиперу, что с яхтой обращаться умеет.

Путь по Потомаку прошел незаметно, им помогало течение, и яхта шла легко.

К ночи они вышли из устья Потомака в Чесапикский залив.

«Амазонка» была отличным судном. Постояв за штурвалом, Молчанов понял, почему Джейсон легко управляется с ней один – яхта прекрасно слушалась руля и была снабжена самой современной электронной и компьютерной техникой. С помощью радионавигационных приборов, бортового компьютера и автоштурмана она могла спокойно идти на открытой воде при нулевой видимости, ночью и в густом тумане.

Джейсон, как понял Молчанов, любил долгие переходы. Все на яхте было приспособлено для длительного автономного плавания – вместительные танки для питьевой воды, большой холодильник, хорошо оборудованная кухня с микроволновой печью. Не забыты были и бытовые удобства, здесь была хоть и маленькая, но уютная спальная каюта с двумя двухъярусными койками, крохотная каюта-гостиная с библиотекой и телевизором и вполне комфортабельный туалет со сливным бачком и душем.

Ночной переход в Чесапикском заливе они договорились разделить на две четырехчасовые вахты. Первую, с двенадцати ночи до четырех, стоял Джейсон, вторую, с четырех до восьми утра, Молчанов.

Сменив в четыре ночи Джейсона, который ушел спать, Молчанов не без труда вывел «Амазонку» по Чесапикскому заливу на траверс Кристфилдского маяка. На протяжении всего пути штормило, в скулу яхты била сильная волна, и ему, хотя все прежние навыки судовождения у него остались, стоило неимоверных усилий удерживать судно на курсе. Помогли приборы. Нужный экран или дисплей из тех, что были расположены прямо перед штурвалом, тут же показывали, верно ли он идет и в какую сторону нужно сделать поправку.

Через три часа перехода компьютер напомнил, что яхта подходит к Покомоукскому заливу. Показания электронной карты подсказали, что ходу до Шелтауна от этой точки около четырех часов.

На ют, к штурвалу, Джейсон вышел ровно в восемь утра. Залив к этому времени начал понемногу успокаиваться. Обмениваясь шутками и замечаниями по поводу шторма, своих вахт и оставшегося позади перехода, они вместе выпили кофе.

Волнение не превышало трех баллов, и яхту дальше они решили вести вместе, по очереди сменяя друг друга за штурвалом.

В устье Покомоука, показавшегося после огромного Потомака совсем крохотной речушкой, «Амазонка» вошла около одиннадцати утра. Последние полчаса, после того как они убрали паруса, яхта шла с мотором.

Здесь, как и в Бруке, открытая вода на подходе к устью была заполнена множеством стоящих на бочках и у причалов, а также выходящих в залив и возвращающихся катеров и яхт. «Амазонке» то и дело приходилось менять курс, обходя то встречные, то лежащие по курсу суда.

Когда они вошли в устье, Джейсон кивнул на выстроившиеся вдоль берега белые двухэтажные домики:

– Все, пришли, это Шелтаун. Дальше идти здесь нельзя, иначе начнем задевать килем дно. Встаем на якорь. На яхте есть моторный ботик, я отвезу тебя. Нерсинг-хоум, в котором живет мама, называется «Тринити тауэр», это совсем близко от городка, мили три.

– Как туда добираются?

– От центра Шелтауна в «Тринити тауэр» четыре раза в день отходит специальный автобус, который отвозит гостей. Точного расписания не помню, но кажется, ты как раз успеваешь на очередной рейс, в час дня.

– Туда, в этот «Тринити тауэр», пускают свободно?

– Я вообще не очень этим интересовался. – Джейсон крутанул штурвал, разворачиваясь на фарватере. – Ты ведь не предупредил маму заранее?

– Нет.

– Тогда у тебя могут возникнуть сложности. Ничего, я написал маме открытку. Если ты позвонишь ей с проходной и скажешь, что привез открытку от меня, она тут же подъедет на каталке, чтобы тебя встретить.

– Она передвигается на каталке?

– Да. Вообще она может ходить и пешком, но, когда торопится, она начинает задыхаться. А поскольку медленно передвигаться она не любит, то предпочитает каталку. Ладно, все это ты увидишь сам. Встаем на якорь.

Остановив мотор, Джейсон бросил якорь.

Они открыли люк ахтерпика, в котором хранился крохотный, не больше полутора метров в длину и метра в ширину, ботик с подвесным мотором. После того как спустили ботик на воду, они вдвоем еле в нем поместились.

Включив мотор, Джейсон направил суденышко к набережной. Выйдя на причал вместе с Молчановым, протянул открытку:

– Передай маме, она будет рада. Я пишу здесь, что, когда вернусь из океана, обязательно загляну к ней.

– Хорошо, передам. – Молчанов спрятал открытку.

– Мама у меня со странностями, но она очень хорошая. Сам увидишь.

– Уверен в этом. Ладно, Джейсон. Спасибо за доставку.

– Какая еще, к черту, доставка? Прошлись на яхте, и хорошо. Спасибо, что ты здесь крутишься, чтобы предупредить меня и маму.

– Это моя работа. Кстати, Джейсон, твои скульптуры мне понравились.

– Да? – Джейсон сел в ботик. – Что, серьезно понравились?

– Серьезно. Очень интересные работы. Странно только, что тебя как скульптора мало кто знает.

– Мало кто знает… – Джейсон хохотнул. – Пол, душа моя, мне на это глубоко плевать. – Отмотав швартов, включил мотор. – Ладно, давай жми на автобус.

– А где он?

– В двух шагах отсюда, у здания муниципалитета. Пройдешь по набережной и увидишь. Передай привет маме.

– Передам обязательно. Счастливого плавания.

– Угу… – Развернув ботик, Джейсон направил его к «Амазонке».

Глава 23

За стеклом автобуса, стоявшего на набережной, была укреплена табличка «Тринити тауэр». Молчанов спросил у водителя, когда отправление, и тот сообщил, что автобус отойдет через двенадцать минут, в час дня.

Кроме Молчанова в автобусе сидели трое мужчин, мальчик-подросток и две молодые женщины. Для субботы посетителей было маловато, впрочем, подумал он, большинство гостей наверняка приезжает в «Тринити тауэр» на машинах.

Ровно в час дня водитель, посмотрев на часы, закрыл двери и нажал педаль газа.

Путь до «Тринити тауэр» занял чуть больше десяти минут. Свернув с парквея, водитель провел автобус по аллее, обсаженной высокими кленами, и, выехав к окруженной деревьями площадке, затормозил. Чуть в стороне виднелась парковочная стоянка внушительных размеров, заполненная машинами, что объясняло малочисленность пассажиров в автобусе.

Сойдя с автобуса, все пассажиры направились к видневшейся среди густых кустов каменной будке. Рядом с будкой располагались ворота из мореного дуба с узорными чугунными скобами, в обе стороны от ворот и будки отходила каменная стена.

Стоящий перед будкой крепкий мужчина в форме секьюрити, встречая приехавших, повторял негромко: «Добрый день, сэр… Добрый день, мэм…» Видимо, всех пассажиров автобуса он хорошо знал.

На поясе охранника висело множество приспособлений, был и пистолет в кобуре.

Когда рядом остановился Молчанов, охранник, улыбнувшись так же, как улыбался всем, произнес:

– Добрый день, сэр… Простите, что-то не помню – вы к кому?

– К миссис Эвелин Халлоуэй.

– Она ждет вас?

– Нет. Но, думаю, она захочет со мной встретиться. Я везу ей письмо от ее сына.

– Ага, письмо от сына.

– Совершенно верно. Кроме того, мне нужно с ней поговорить.

– Ах вот в чем дело… – На лице стража отразилось колебание. – Сэр, простите, как вас зовут?

– Пол Молчанов.

– Пол Молчанов… – Страж достал из висящего на поясе чехла мобильный телефон. – Вам придется немного подождать. Сейчас я предупрежу миссис Халлоуэй. Еще раз простите.

– Хорошо, я подожду.

Охранник набрал номер:

– Миссис Халлоуэй? Простите, мэм, это Брайан, охранник. Да, мэм… Конечно, мэм… Дело вот в чем: вас хочет видеть мистер Пол Молчанов. Да, мэм, мистер Пол Молчанов. Совершенно верно. Ему нужно с вами поговорить, кроме того, он сказал, что привез вам письмо от вашего сына. – Закрыл мембрану ладонью: – Простите, сэр, миссис Халлоуэй спрашивает, от какого именно сына?

– От Джейсона.

– От Джейсона, мэм. Хорошо, мэм. Конечно, мэм, не беспокойтесь. – Выключив телефон, сунул его в чехол. – Мистер Молчанов, миссис Халлоуэй ждет вас. Пройдемте, вы распишетесь в книге регистрации.

Молчанов прошел вслед за охранником в будку. Усевшись за небольшую конторку, Брайан достал книгу регистрации. Раскрыл ее:

– У вас есть какое-нибудь удостоверение?

– Есть. – Молчанов показал водительские права.

– Позвольте, я перепишу данные. – Взяв права и переписав данные, вернул удостоверение. – Пожалуйста, распишитесь.

Молчанов расписался. Охранник встал:

– Сэр, надеюсь, оружия у вас с собой нет?

– Нет.

– Тысяча извинений, но вы здесь первый раз. Я должен проверить вас металлоискателем. Таковы правила.

– Пожалуйста.

Охранник вытащил из чехла на поясе металлоискатель. Тщательно проверив самого Молчанова и его сумку и убедившись, что прибор не реагирует, улыбнулся:

– Добро пожаловать, сэр. Отсюда через поляну идет дорожка. Она прямиком ведет к площадке для встречи гостей, идите туда. Думаю, миссис Халлоуэй уже ждет вас.

То, что охранник назвал поляной, можно было назвать и лугом. Это было большое пространство, ограниченное четырьмя аллеями и заросшее давно подстриженной и уже сильно выросшей травой. Негромко покрякивая, ходили по лугу и лежали в траве утки. Их было много, синих с зеленой головой и белым кольцом на шее.

Посмотрев в другую сторону, он увидел красавца павлина, раскрывшего хвост. Павлин был не одинок, рядом в траве ходили, склевывая что-то с земли, несколько серых курочек-павлинок. Поляна, по которой ходило павлинье семейство, была усажена невысокими плакучими ивами, ветки их, как новогодние гирлянды на елке, спускались почти до земли.

Эвелин Халлоуэй сидела в каталке возле хорошо ухоженной цветочной клумбы. Подойдя, он почтительно кивнул:

– Добрый день, мэм. Я Пол Молчанов.

Эвелин, изредка моргая, внимательно разглядывала его. У нее были выцветшие светлые глаза, морщинистая кожа, собранная под подбородком в свободно висящие складки, и худые руки с будто высохшими пальцами. На ней были белые брюки и хлопчатобумажный пиджак лимонного цвета, из-под которого выглядывала белая тенниска. Голову прикрывала белая панамка.

Решив, что она плохо слышит, он хотел было повторить приветствие. Но Эвелин опередила его, спросив строго:

– Где письмо Джейсона?

– Это открытка, мэм.

– Хорошо, открытка. Дайте.

Он протянул открытку. Эвелин взяла послание Джейсона и отъехала на каталке в сторону. Развернувшись спиной к Молчанову, стала читать.

Она читала слишком уж долго.

Когда каталка наконец развернулась и Эвелин Халлоуэй подъехала, ему показалось, он видит совершенно другую женщину. Это была уже не высохшая старушка, а худощавая, полная энергии, улыбающаяся пожилая дама.

– Пол… – Глаза Эвелин Халлоуэй неожиданно обрели цвет, они были уже не неопределенно-блеклыми, а светло-голубыми. – Пол, ради бога, простите, что я вас так встретила… Я ведь не знала, что вы хорошо знакомы с Джейсоном…

– Миссис Халлоуэй, я не сказал бы, что я так уж хорошо знаком с Джейсоном.

– Но, но, но, Пол! – Эвелин Халлоуэй погрозила ему пальцем. – Джейсон пишет, он вместе с вами пуд соли съел.

– Он просто образно выразился. Я всего лишь совершил с ним короткий переход на яхте. И видел его скульптуры. Это все.

– Пол… я ведь его мать. И знаю все о нем. Он вас хвалит, а это значит – вы действительно хорошо его знаете. А он вас.

– Мэм, не буду с вами спорить.

– Вы ведь шли сюда на «Амазонке»?

– Да, мэм.

– Ну вот… Не называйте меня «мэм». Называйте просто Эвелин.

– Разрешите мне все же пока называть вас «мэм»?

– Хорошо, но, когда вы привыкнете ко мне, вы сами поймете, что меня лучше называть Эвелин. – Достав из кармана куртки очки, Эвелин Халлоуэй надела их, быстро посмотрела на него и тут же сняла и спрятала очки в карман. – Пол, да что вы стоите? Садитесь. Вы хотите есть?

– Спасибо, нет.

– Так садитесь. И расскажите немного о Джейсоне.

– Хорошо. – Молчанов сел. – Правда, я не знаю, что бы вы хотели о нем услышать.

– Да все… все, Пол. Как он выглядит? Какое у него настроение? Как он вообще?

– Выглядит он хорошо. И настроение, мне кажется, у него неплохое. Вообще, по-моему, с ним сейчас все в порядке.

– Где вы встретились? В Бруке?

– Да, в Бруке.

– Вы пришли прямо на его яхту? На одиннадцатый причал?

– Нет, мы встретились на берегу. Яхта стояла на стапеле.

– О мой бог… – Эвелин всплеснула руками. – На стапеле… Почему на стапеле?

– Джейсон заканчивал ремонт.

– Ремонт… Нет, ну каков негодник. Он же мне ничего не сказал про ремонт. Ни словом не обмолвился. – Пытаясь передразнить Джейсона, пропищала: – «Мама, все в порядке, с «Амазонкой» все в порядке!..» – Вздохнула. – Как может быть все в порядке, если яхта стоит на стапеле. – Тронув Молчанова за руку, посмотрела в упор: – Пол, только не вздумайте меня обманывать. Когда мне врут, я это вижу. Яхту сильно потрепало?

– Судно получило две вмятины ниже ватерлинии.

– Две вмятины ниже ватерлинии… Это значит, он просто сел на рифы. Что еще с ней было?

– Ну… Джейсон полностью сменил рангоут.

– Нет, ну каков негодник… Вы понимаете, что все это значит?

– Примерно, мэм.

– Это значит, что у него сбило ветром мачту и он налетел на рифы… Представляю, в какую переделку он попал. И пытался все от меня скрыть. О мой бог…

Сказав это, старая дама закрыла глаза и некоторое время сидела, не открывая их. Подумав, что она просто хочет отдохнуть, он терпеливо ждал.

Открыв наконец глаза, Эвелин улыбнулась:

– Пол, надеюсь, вы не подумали, что я заснула?

– Нет, мэм.

– И правильно сделали. Я и не думала засыпать. Сейчас я приглашаю вас к себе. Я угощу вас кофе. Вы ведь любите кофе? Пол… я вижу, у вас сумка. Так вот, когда мы будем проходить мимо лавки, купите для меня блок «Мальборо» и положите к себе в сумку. И пока мы не окажемся у меня в квартире, этот блок «Мальборо» пусть лежит у вас в сумке. Понимаете?

– Понимаю.

– Никто не должен знать, что вы купили блок «Мальборо» для меня. Пусть думают, что вы купили его себе. А то мой доктор меня убьет.

– Хорошо, мэм. Я сделаю так, что все подумают, будто я купил сигареты себе.

– Вот и прекрасно. – Взяв лежащую сбоку сумочку, Эвелин достала несколько купюр. Протянула: – Держите. И идемте.

Развернув свою коляску, покатила по аллее, выложенной серым плитняком. Он двинулся вслед за ней.

Остановив каталку возле группы трехэтажных жилых домов, Эвелин улыбнулась, что она, впрочем, делала постоянно:

– Все, мы пришли. Я живу вот в этом доме. С розовыми лоджиями.

По направлению ее взгляда можно было понять, что она живет в ближайшем доме.

– Раньше, когда был жив Джордж, мы жили в коттедже. Но когда он умер, меня перевели из коттеджа в квартиру. – Вздохнув, добавила: – Джордж – это мой муж. Он похоронен на нашем кладбище… – Протянула руку туда, где высилась небольшая протестантская церковь и виднелись надгробия кладбища. – Вон там.

Благополучно купив сигареты в небольшой лавке рядом с домом, Пол вместе с Эвелин поднялся на второй этаж.

Апартаменты, которые занимала Эвелин, были просторным, уютным и хорошо обставленным жилищем.

Эвелин встала с каталки с неожиданной проворностью. Пройдя по ее просьбе вместе с ней на кухню, он заметил, что без каталки она передвигается очень уверенно.

Приготовив кофе, она поставила кофейник и чашки на стол в гостиной. Чуть пригубив из своей чашки, открыла приготовленную заранее пачку «Мальборо». Достав сигарету, стала бережно ее разминать.

Подождав, Молчанов взял лежащую на столе зажигалку. Выбил пламя, дал Эвелин прикурить.

– Спасибо. – Затянувшись, она откинулась в удобном плетеном кресле. – Отсюда чудесный вид, да? Правда, когда мы с Джорджем жили в коттедже, там вид был не хуже. Но здесь в самом деле прекрасный вид… Впрочем, я вообще люблю «Тринити тауэр».

Затянувшись и выпустив дым, положила сигарету на край пепельницы.

– Джейсон пишет, вы хотели о чем-то со мной поговорить. То же самое мне сказал Брайан, наш охранник.

– Да, я хотел с вами поговорить.

– О чем же?

– Эвелин… Мне очень жаль, но, боюсь, этот разговор будет для вас неприятным.

– Ну что ж. В моей жизни было достаточно неприятных разговоров. Говорите, Пол. Я выдержу.

– Эвелин, я еще не сказал вам, что я частный детектив.

– Вы частный детектив? Любопытно.

– Да, это так. И так уж сложилось, что я расследую обстоятельства, касающиеся исчезновения и, возможно, убийства вашего сына Стива.

Эвелин сидела, осторожно трогая лежащую в пепельнице сигарету. Она подносила к ней кончики пальцев и тут же отдергивала – так, будто это был раскаленный уголек.

Наконец, взяв сигарету двумя пальцами, поднесла ко рту. Затянулась.

– Понятно. Вы занимаетесь расследованием убийства Стива?

– Да.

– Только, Пол, вы зря добавили слово «исчезновение». То, что Стив не исчез, а его убили, я знала с самого начала.

Он решил промолчать. Несколько раз затянувшись, она положила сигарету.

– Я знала, что его убили, с самого начала, и… понимаете, Пол, я давно уже пережила это. – Усмехнулась. – Я пережила смерть своего старшего сына. Единственное, что меня гнетет, я не знаю, как именно это произошло.

– Я и сам не очень хорошо это знаю.

– И все же, надеюсь, вы расскажете, что вам удалось выяснить за время вашего расследования?

– Постараюсь.

– Вам удалось что-то выяснить?

– Кое-что удалось.

– Пожалуйста, расскажите. – Отхлебнула уже остывший кофе. – Кстати, вы сказали, вы частный детектив. Как это понять? Вы сами по себе?

– Я директор детективного агентства.

– И где оно находится, это агентство?

– Агентство находится в Москве.

– Ну да. Судя по фамилии, вы русский. Скажите, Пол, а почему именно вы взялись за расследование убийства Стива? Вас кто-то попросил об этом?

– Ко мне обратилась ваша невестка, Инна Халлоуэй. Она попросила найти ее мужа, который пропал при невыясненных обстоятельствах.

– Моя невестка, Инна Халлоуэй… – Некоторое время Эвелин сидела, поглаживая одной рукой другую. – Ну да. Понятно. Инна Халлоуэй. Кто же еще, как не Инна Халлоуэй. Скажите, Пол, а почему она обратилась именно к вам?

– Сначала, сразу после того, как ваш сын исчез, она обратилась в московскую милицию. Но расследование, которое провела милиция, ее не удовлетворило, и она обратилась ко мне.

– Ах так… А почему ее не удовлетворило расследование, которое проводила милиция?

– Видите ли, Эвелин, чтобы объяснить это, я должен рассказать вам все. От начала до конца.

– Так расскажите. Я с удовольствием послушаю.

– Но это будет долгий рассказ.

– Ничего страшного, я никуда не тороплюсь. Надеюсь, вы тоже. Или вы торопитесь?

– Нет, я не тороплюсь.

– Так рассказывайте. Я слушаю.

Он начал рассказывать. Он пытался обходить малосущественные детали и сжать изложение до предела, но вскоре понял: сделать это Эвелин ему не позволит.

Она постоянно возвращала его к моментам, которые ему казались само собой разумеющимися. Да и вообще, она была слишком уж дотошной слушательницей.

Так, она заставила его рассказать чуть ли не всю биографию Буруна. Особенно ее заинтересовало то, что у Буруна когда-то были некоторые отношения с Инной. Молчанову пришлось подробно объяснить как суть этих отношений, так и то, что вообще собой представляет сегодняшняя киностудия «Мосфильм», какие фильмы на ней снимаются и почему съемки фильма, в котором Инна играла главную роль, проводились именно в Хаянисе.

Когда он затронул тему российского криминального мира, Эвелин потребовала подробно рассказать, что собой представляют Моня, Тумба, Гудок и других воровские авторитеты.

В конце концов он понял, что с кратким изложением у него ничего не выйдет. После часа сплошных повторов он начал вести рассказ, объясняя самые мельчайшие подробности и не следя за временем.

Иногда Эвелин прерывала его, чтобы принять лекарство, заварить новую порцию кофе или просто отойти по своей надобности. Вернувшись, она продолжала так же придирчиво и внимательно слушать.

Когда он закончил, часы показывали половину шестого вечера. Это означало, что его рассказ длился почти четыре часа.

Заметив, что он взглянул на часы, Эвелин подняла брови:

– Да, Пол, мы с вами несколько заговорились. Представляю, как вы голодны.

– Эвелин, я вообще очень мало ем. И голода не испытываю.

– Зато я голодна. И мы поедим вместе. У меня есть очень вкусная индюшка с жареным картофелем, уже готовая. Вы любите индюшатину?

– Люблю.

– Сейчас я ее разогрею, и мы перекусим. – Миссис Халлоуэй встала. – Я поставлю индюшку в макровей, это займет несколько минут.

Индюшка в самом деле оказалась необычайно вкусной. Когда с ужином было покончено, Эвелин, убрав посуду, вернулась на прежнее место. Размяв еще одну сигарету и подождав, пока Молчанов даст ей прикурить, сказала:

– Знаете, Пол, вы поведали мне очень сложную историю. Необычайно сложную. Вы согласны?

– Полностью согласен.

– Да, она очень сложная, эта история… – Затянувшись, задумалась. – Мне нужно время, чтобы до конца в ней разобраться. – Снова задумалась. – В общем, что примерно случилось со Стивом, я представляю. И все же одно мне остается непонятным.

– Что именно?

– Ведь и Инна, и вы с самого начала поняли, что Стива убил Бурун? Это так?

– Да, это так.

– И Инна прекрасно понимала, что оставаться в Москве в той обстановке, какая там сложилась, ей опасно. Это ведь тоже так?

– Да, конечно, она это понимала.

– И тем не менее она осталась в Москве. Почему?

То, что Эвелин повторяла вопрос, который она уже задавала ему во время его рассказа, он мог объяснить только старческой забывчивостью.

– Эвелин, но я ведь уже объяснил вам почему. Она не хотела оставлять дело так.

– Знаете, Пол, это объяснение меня не удовлетворяет.

– Дорогая Эвелин, я объяснил вам все, как оно было на самом деле.

– Верю, Пол, верю. И все же я не могу понять, почему она сразу не уехала. Почему продолжала подвергать свою жизнь опасности.

Хозяйка квартиры смотрела на него, явно ожидая ответа. Выждав, он сказал как можно доброжелательней:

– Эвелин… хорошо, я повторю вам, почему Инна осталась в Москве.

– Повторите.

– Она осталась там потому, что, хотя было ясно, что вашего сына убили люди Буруна, никаких доказательств в пользу этой версии не было. И Инна хотела с моей помощью найти доказательства, что вашего сына убили именно люди Буруна. И именно по его приказу.

– Она хотела с вашей помощью найти доказательства… – Эвелин быстро посмотрела на него и тут же отвела взгляд. Впервые за все время он заметил мелькнувшие в ее глазах злобные огоньки. Это была смертельная злоба, и ясно было, что эта злоба направлена против Инны. – Я женщина, Пол. И прекрасно понимаю: нормальная женщина, когда убивают совершенно безразличного ей человека, никогда не будет с таким упорством искать убийцу.

Он сказал как можно мягче:

– Эвелин… Я понимаю, вы расстроены смертью сына. Но вы несправедливы к Инне. Ваш сын не был ей безразличен. Она его любила.

Отвернувшись, пожилая дама некоторое время смотрела туда, где медленно заходило солнце. Наконец спросила:

– Она говорила вам, что она его любила?

– Нет, она мне этого не говорила. То есть, может быть, она и упоминала об этом, но она никогда не пыталась убедить меня, что любила вашего сына. Я просто знаю, что она его любила. Придумать такое нельзя.

– Вы уверены, что нельзя?

– Уверен. Согласитесь, когда говоришь с женщиной, которая любила или любит мужчину, это видно.

– Видно другой женщине. Но мужчине уловить это гораздо трудней. – Миссис Халлоуэй улыбнулась, но он заметил, она продолжает прятать от него взгляд. Теперь он понимал, почему она прячет взгляд – чтобы скрыть бушующую в ней ненависть. – Поверьте мне, Пол, Инна не любила Стива.

– Эвелин… у меня другое мнение.

– Пол… когда-нибудь вы поймете, что я была права. Но ладно, не будем об этом. Уже поздно, а вам ведь долго добираться. Куда вы сейчас поедете?

– На Нантакет. Я и мой партнер отвечаем за безопасность Инны. И должны находиться там.

– За безопасность Инны… – Миссис Халлоуэй подняла глаза к небу. – За безопасность Инны… О мой бог…

– Поверьте, Эвелин, вашей невестке угрожает серьезная, реальная опасность. Такая же опасность, которая угрожает вам.

– Мне?

– Да, вам. Эта опасность настолько серьезна, что я предложил бы вам даже на время переехать в какое-то другое место.

– Зачем?

– Чтобы избежать опасности.

– Перестаньте… Ни в какое другое место я не перееду, даже если мне будут угрожать все опасности мира. – Эвелин откинулась в кресле. – Да, я помню, во время вашего рассказа вы упомянули, что мне угрожает опасность. Но я за себя не боюсь, я слишком стара, чтобы бояться. Не боюсь я и за Инну, я уверена, с ней ничего не случится. Я боюсь только за одного человека – за своего единственного сына. За Джейсона. Вы предупреждали его?

– Да, я говорил с ним. Я пытался объяснить ему, что его жизнь сейчас находится под угрозой. Доказывал, что он должен как можно скорей принять какие-то меры.

– Ну и что?

– Все впустую. Он сказал, что не будет принимать никаких мер безопасности.

– Да, да… – рассеянно сказала миссис Халлоуэй. – Конечно, да… Я знаю, Джейсон никого не слушает.

– Эвелин, скажите, почему бы вам самой не поговорить с ним?

– О мой бог… Я с ним столько говорила… – Миссис Халлоуэй надолго закрыла глаза, как уже делала не раз. Открыв их, улыбнулась, как бы извиняясь за слабость. – Простите, Пол, кажется, вы сказали, что говорили с Джейсоном? И попросили меня поговорить с ним?

– Да, попросил.

Грустно улыбнулась:

– Пол, с Джейсоном на эту тему я говорю с самого его детства. Но он никогда меня не слушает. – Сделав несколько затяжек, притушила сигарету. – Хорошо, я учту ваше предупреждение. И буду осторожна. К тому же здесь хорошая охрана, уж поверьте.

– Верю. Но учтите, Эвелин, люди, которые угрожают вашей жизни, умеют проникать сквозь любую охрану.

– Хорошо, я это учту. – По ее виду было понятно: она устала. Поймав его взгляд, улыбнулась. – Пол, мне было очень приятно с вами познакомиться. На самом деле.

– Спасибо. – Встал. – Простите, Эвелин, я должен успеть добраться до Нантакета.

– Наверное, я вас задержала?

– Нисколько. Если я сейчас выйду, я как раз успею на последний авиарейс. И к ночи буду уже в Хаянисе.

– Вас кто-то встретит?

– Меня встретит Харви.

– Харви… – Эвелин слабо пошевелила пальцами. – Отлично его помню. Еще мальчиком. – Некоторое время сидела, будто пытаясь что-то понять. Наконец сказала со вздохом: – Скажите, Пол, как мне вас искать, если вы мне срочно понадобитесь?

– Я оставлю вам номера телефонов – мои и моего партнера Джона Лейтнера. Это мой друг, вы можете передать ему все, что хотели бы передать мне. – Написал на визитной карточке телефоны. – Спасибо за прием. Все было просто замечательно.

– Рада, что вам понравилось. Идемте, я провожу вас до двери.

Когда Эвелин у двери протянула ему руку, он ее почтительно поцеловал.

За время, которое он с ней провел, он понял: эта пожилая дама больше всего ценит в мужчинах галантность.

В будке у ворот «Тринити тауэр» Брайан что-то писал за конторкой. Увидев его, отложил ручку: