Текст книги "Декамерон по-русски"

Глава 9

Ночь была ясной, ярко светили звезды. Выйдя из парной на участок, Молчанов блаженно потянулся. В темноте от его тела, хорошо обработанного веником, шел густой пар.

Он сел на стоящую в кустах скамейку. Раскинув руки и чувствуя себя невесомым, стал следить, как пар, отделяясь от тела, растворяется в прохладном ночном воздухе.

Выйдя из бани вслед за ним, Радич и Слава сели рядом. Некоторое время все трое сидели молча, наконец Радич сказал:

– Паша, посмотри, в кустах должна быть канистра с квасом. Я специально ее туда поставил, чтобы не нагревалась.

– Сейчас. – Нащупав в кустах канистру, Молчанов поставил ее рядом с собой на скамейку. – Во что будем наливать?

– Подожди. – Слава исчез в бане и через минуту вернулся с тремя кружками. – Тара есть.

Радич разлил, и они надолго замолчали, смакуя холодный квас и разглядывая звезды. Стояла тишина, в кустах трещали кузнечики.

От дома их загораживали кусты, тем не менее Радич опасливо покосился:

– Девчонки нас не увидят?

– Сергей Петрович… – Слава встряхнул головой так, что от его волос полетели брызги. – Они сидят с той стороны дома, на веранде. И обсуждают свои проблемы. Сюда им идти незачем.

– Ну мало ли. Вдруг они что-то захотят спросить? Они ведь не знают, что мы вышли из бани. Подойдут, а мы тут сидим в чем мать родила.

– Незаметно они не подойдут. Когда они начнут подходить, я это пойму по Берегу. – Пригнувшись, Слава потрепал по загривку взглянувшую на него собаку. – Когда кто-то подходит, у него тут же встают уши.

– Ладно, успокоил. – Радич потянулся. – Эх, до чего же здесь хорошо…

– Черт, я сглазил… – Слава взглянул на Берега, который, насторожив уши, угрожающе зарычал.

– Да? – Поставив кружку на скамейку, Радич покосился: – Неужто девчонки идут?

– Нет, это не девчонки. – Слава дотронулся до загривка пса, и тот затих. – Он чует чужого.

– Чужого?

– Да. Или чужих. Давайте быстро оденемся и пройдем в дом.

Одевшись, все трое прошли в дом. Войдя вместе с Радичем и Славой в кабинет, Молчанов включил монитор. После нескольких поворотов тумблера на экране монитора зелеными силуэтами высветились легковая машина и стоящие рядом три человеческие фигуры. Чуть погодя мужской голос в динамике сказал хриплым шепотом:

– У них там собака.

Молчанов посмотрел на Радича:

– Сергей Петрович, девчонок быстро в подвал. И спросите Олю, она вам покажет, где лежит оружие. В прачечной, возле стиральной машины, в сейфе. Ключ есть у Оли. Рядом в ящиках есть также приборы ночного видения, захватите. И пару «Макаровых». Ну и один «глок», второй дайте Оле.

Радич исчез. Молчанов посмотрел на Славу:

– У тебя, ты говорил, есть «смит-вессон»?

– Да, он в комнате. Взять?

– Подожди, надо разобраться, что мы вообще будем делать.

– Собака нам до балды, – шепотом сказал голос в динамике. – Первую же пулю я пущу в нее.

– Зачем пуля, у нас есть печенка… – так же шепотом ответил второй голос. – Разбросаем по участку кусков десять, съест кусок, тут же откинет лапы.

– И то верно. Давай, скажи Кожуху, еще час – и начинаем. Они там, на даче, в полпервого уже верняк будут кемарить.

– Да если даже и не будут, какая разница…

– Давай…

– Подожди, сейчас я его вызову…

– Паша, переключись на другие камеры, – сказал Слава.

– Сейчас. – Молчанов стал поворачивать тумблер. Первые три поворота ничего не выявили, экран отражал лишь деревья, но после четвертого поворота на экране возник силуэт микроавтобуса. Два человека сидели в кабине, еще двое стояли рядом с машиной.

– Значит, их всего семь человек, – сказал Слава. – На двух машинах.

– Выходит, так. Понял, кто это?

– Конечно. Люди Буруна. Кожух – его человек.

– Черт… – Молчанов выругался. – Все-таки они нас достали.

– Кожух… – послышался в динамике еле слышный свистящий шепот. – Кожух, ты слышишь нас?

– Слышу…

– Сколько сейчас на твоих часах?

– Одиннадцать тридцать две.

– Установка такая: через час, то есть ровно в двенадцать тридцать, начинаем. Но сначала нужно отравить собаку, это первое. Приготовь печенку, ты понял меня? Приготовь ее побольше, кусков десять. И брось через забор в нескольких местах. Начинай прямо сразу, понял? Нам нужно, чтобы за этот час собака вырубилась.

– Понял.

Радич, войдя, положил на стол два пистолета Макарова и три прибора ночного видения. Встретив взгляд Молчанова, сказал:

– Все в порядке, девчонки в подвале.

– Испугались?

– Не очень. Во всяком случае, не показывают вида.

– Оружие вы им дали?

– Оля хорошо стреляет, она сама взяла «глок». Инне я дал «Макаров».

– Инна умеет стрелять?

– Нет. Но она уверена, что, как бывшая спортсменка, с пистолетом как-нибудь разберется.

– Будем надеяться. Они заперлись?

– Да, дверь в подвал они заперли изнутри. Открывать будут только на условный стук.

– Братцы, тише… – сказал Слава.

Все тот же свистящий шепот в динамике:

– Кожух, значит, ты понял – готовим оружие и ждем. Проверь, навернули твои пацаны глушилки?

– Уже проверил. Глушилки у всех на местах.

– Лады. Повторяю установку еще раз: из пушек, даже с глушилками, желательно не стрелять. Действовать только ножами. Сначала надо заколоть этого лба, чья собака. Потом хозяина дачи и его телку. Ее зовут Оля, она брюнетка.

– Я это помню.

– Значит, эту Олю и мужика, который с ней, закалывайте сразу. Вторую телку, блондинку, зовут Инна. Ее надо взять живой. Кожух, ты понял? У тебя есть ее фотка.

– Да понял. Ты уже сто раз мне это говорил. Все будет ништяк, будь спок.

– Надеюсь. Ладно, начинайте разбрасывать печенку.

Динамик замолчал. Молчанов посмотрел на Радича:

– Кожух – один из людей Буруна, он есть у нас в картотеке.

– Да я уже понял.

– Непонятно только, как они узнали, что Инна здесь.

– Наоборот, непонятно, почему они так поздно узнали, что Инна здесь… – Радич вздохнул. – Паша, ты думаешь, дача невидима? Узнать, где Инна, можно было с помощью тысячи способов.

– Например?

– Например, Бурун мог сообразить, что Инна может скрываться где-то за городом. Под Москвой немало дачных мест, но все их, в конце концов, можно проверить. Он дал своим шестеркам фотографии Инны, они стали проверять въезжающие и выезжающие из наиболее престижных дачных мест машины. В том числе и здесь, в Пахре. И в конце концов засекли Инну и Славу. Все просто.

– Ладно, братцы, забыли, – сказал Слава. – Выяснять будем потом. Их семеро. От семерых мы отобьемся легко.

– Верно. – Радич поморщился. – Мы от них отобьемся. Но учти, если мы убьем даже одного из них, Бурун наймет такую команду адвокатов, что тебе и не снилось. Они докажут, что ребята просто гуляли недалеко от дачи, а мы выбежали и открыли огонь. И нас всех засудят за убийство. Схватим лет по десять, это в лучшем случае.

– Так давайте их обезоружим и свяжем.

– И что мы с ними потом сделаем? Сдадим в милицию?

– Почему нет?

– Потому что милиция тут же их отпустит. И они над нами только посмеются. Паша, у тебя есть какие-нибудь мысли?

– Есть одна идея. Надо сделать так, чтобы сюда приехали милиционеры. Прямо сейчас.

– Какие милиционеры?

– Любые. Важно, чтобы на них была форма и чтобы они были приписаны к какому-то отделению милиции. Если такие милиционеры сейчас приедут и ввяжутся в перестрелку, мы после первого же выстрела сможем сделать с этой семеркой все, что захотим.

Некоторое время Радич сидел, постукивая пальцами по столу. Наконец сказал:

– В этом есть резон. Но где ты сейчас найдешь здесь милиционеров?

– У нас подписан договор с местным отделением милиции.

Взяв телефон, Молчанов набрал номер. Трубку сняли, молодой усталый голос сказал:

– Дежурный по восьмому отделению Мокшанцев слушает.

– Валерий, привет. С тобой говорит Молчанов. Я сейчас рядом, на даче.

– А, Павел Александрович… здравствуйте.

– Валерий, сколько у тебя сейчас народа в отделении?

– Никого, я один.

– А остальные где?

– Так, Павел Александрович, сегодня же пятница. Я их отпустил, что сидеть. Я уж как-нибудь один подежурю.

– Валерий, у меня с вашим отделением подписан договор об охране дачи, по которому вы каждый месяц получаете приличные деньги. В случае тревоги вы должны высылать к моей даче патруль. Ты помнишь об этом?

– Конечно, Павел Александрович.

– Так вот, сейчас как раз такая тревога. И я прошу выслать патруль.

– Патруль? Павел Александрович, но где же я возьму людей? Да и потом, я не могу оставить отделение. – После паузы Мокшанцев спросил: – А что у вас за тревога?

– К даче подошли какие-то люди. Ведут себя подозрительно. Вы с парой-другой людей должны подъехать к даче, проверить документы этих людей и потребовать, чтобы они удалились.

– Павел Александрович, но это невозможно. Оставить отделение я не могу, а больше никого нет. Кто поедет?

– Где люди, которые сейчас должны быть в отделении?

– Как где? Спят по своим домам.

– Сколько их, таких людей? Которых ты потенциально можешь собрать?

– Ну… человека четыре.

– Далеко эти дома?

– Ну… нет. Здесь, в поселке. Но не пойду же я их будить!

– Какая машина стоит сейчас возле отделения?

– Наша обычная машина. Уазик.

– Значит, Валерий, слушай меня внимательно. За то, что ты соберешь людей и подъедешь сейчас с ними к моей даче, я тебе плачу три тысячи долларов. Лично тебе, одному. Кроме того, каждому, кто поедет с тобой, я плачу по тысяче долларов. Соберешь двух – заплачу по тысяче долларов двум, соберешь четырех – четырем. Тоже наличными и тоже лично. За это вы должны будете выполнить сравнительно несложную работу: подъехать к даче и проверить документы подозрительных людей, которые возле нее находятся. И попросить их удалиться.

– А если они не захотят удаляться?

– Это уже не ваша забота. Главное, чтобы вы проверили их документы. И вежливо попросили отъехать от дачи.

– И все?

– И все. Деньги я заплачу на следующий день, когда все уляжется. Повторяю: три тысячи баксов тебе и по тысяче – каждому, кто с тобой поедет. Ты знаешь, свое слово я держу. Но условие: все вы должны быть в форме и при оружии. Как?

– Ну… хорошо, Павел Александрович. А сколько там этих людей?

– Двое-трое. Они приехали на микроавтобусе, который стоит с восточной стороны дачи. Валерий, я настоятельно прошу поторопиться. Если вы подъедете к даче до ноля двадцати, я добавляю вам на всех еще тысячу баксов.

– Хорошо, Павел Александрович. Постараемся побыстрей. Сейчас я попробую собрать ребят. И мы подъедем.

– Давай. Когда вы будете совсем близко, возле поворота от поселка, притормозите, ты мне позвони из машины и скажи, что вы подъехали. Обязательно сделай это, понял?

– Понял, Павел Александрович, обязательно сделаю. Все, бегу собирать людей.

Отключив связь, Молчанов посмотрел на Радича и Славу:

– Вы все слышали. Милиционеры будут.

– Люди Буруна их перестреляют как кур, – сказал Слава.

– Вполне вероятно. Но мы постараемся этого не допустить. Сергей Петрович, вы ведь еще не разучились стрелять?

– Вроде нет.

– На вас остается дача. И девчонки. Если кто-то попытается проникнуть сюда, можете задерживать его любым способом. Бейте по ногам, но в случае крайней опасности можете вести огонь на поражение. В дело уже ввязалась милиция, так что адвокатов Буруна нам бояться нечего.

– Все понял. А вы?

– Мы со Славой, получив сигнал от милиционеров, незаметно выйдем с территории дачи. Возьмем пистолеты Макарова, такие же, какими вооружена местная милиция, и приборы ночного видения. А также рации с наушниками, чтобы слышать все, о чем они будут говорить. Ляжем в кусты, Слава около легковой машины, я около микроавтобуса. Слава будет видеть все, что происходит у машины, я буду держать под контролем встречу милиционеров и блатных возле микроавтобуса. Наша задача – предотвратить возможные потери у милиционеров.

– Ясно, – сказал Радич.

– Ваша дача под Павловским Посадом еще функционирует?

– Функционирует.

– Надо перевезти туда Инну, здесь ей больше оставаться нельзя. Подождите, я спущусь в подвал.

Подойдя к двери, ведущей в подвал, Молчанов постучал. Голос Оли из-за двери спросил:

– Кто там?

– Оля, я.

Дверь открылась, на верхней ступеньке лестницы стояла Оля. На ней были джинсовые шорты и красно-белая полосатая тенниска, на фоне этого пестрого наряда «глок» в ее руках выглядел не грозным оружием, а игрушкой.

– Паш, ну что вы там? Сергей Петрович ничего нам толком не объяснил. Мы тут сидим, ломаем голову.

– Сейчас объясню. Только давай спустимся.

Инна сидела в подвале на картонном ящике. Молчанов подумал, что «Макаров», который она держит на коленях, выглядит так же нелепо, как «глок» в руках Оли.

Заметив его взгляд, Инна спросила растерянно:

– Там, наверху, кто это?

– Инна, это люди Буруна.

– Что… они пришли за мной?

– Да, за вами. Но не волнуйтесь, все будет в порядке.

Она побледнела, это было заметно.

– Павел, ничего не будет в порядке. Вы не знаете Буруна. Это конец.

– Нет, это не конец.

– Но они… Как они узнали, что я здесь?

– Это моя вина. Но сейчас сюда приедет наряд милиции, вместе с милицией мы со Славой их легко отгоним.

– Вы их отгоните, но завтра они придут за мной снова.

– Завтра мы переедем на дачу Сергея Петровича, это в другом конце Московской области. Дача стоит в лесу, под Павловским Посадом, Бурун вас там никогда не найдет. А потом мы улетим в Америку.

– Но… – Инна посмотрела на него с надеждой. – Но сейчас вы точно их отгоните?

– Отгоним. – Посмотрел на часы. – Они должны напасть на дачу в полпервого ночи, сейчас ноль часов пять минут. Милиция будет здесь минут через десять. Так что, если будут слышны выстрелы, не пугайтесь. На всякий случай закройте дверь и никого не впускайте, даже в случае условного стука, пока не убедитесь, что стучит кто-то из нас.

– А если они будут ломиться в дверь? – спросила Оля.

– Если они будут ломиться в дверь, ты должна будешь встать под лестницей с пистолетом на изготовку. И если они взломают дверь, стрелять. Все поняла?

– Все.

– А я? – спросила Инна. – Я ведь тоже могу стрелять.

– Вы стреляли когда-нибудь в своей жизни?

– Нет. Но я видела, как другие стреляют. В стрелковой секции. Уверена, у меня получится, честное слово. Только покажите, как обращаться с этим пистолетом. Павел, пожалуйста.

– Инна… это бессмысленно.

– Павел, пожалуйста. Я вас очень прошу.

– Хорошо. Дайте пистолет. – Он показал, как нужно оттягивать предохранитель, держать пистолет и нажимать на спусковой крючок. – Но лучше не стреляйте. И вот что, Оля, как только начнется стрельба, набери номер милиции 02. Когда тебе ответят, скажешь: ты звонишь из Пахры, шла ночью домой от подруги и увидела, как группа бандитов напала на милицейский патруль. Но свое имя и фамилию не называй, назовись как хочешь.

В кабинете, куда вошел Молчанов, горела лишь настольная лампа. Радич сидел в углу, Слава – перед монитором. На экране была высвечена легковая машина и стоящие около нее люди. Часы показывали ноль часов четырнадцать минут.

– Пока тебя не было, они ходили, разбрасывали отравленную печенку, – сказал Слава.

– А сейчас?

– Сейчас сидят около своих машин, ждут.

– Звонков не было?

– Нет.

– Вполне возможно, сюда приедет патрульная машина из райцентра. Я попросил Олю, когда начнется стрельба, позвонить по 02 и сообщить, что бандиты стреляют в милиционеров.

– Если машина и приедет, то не раньше чем через два часа, – заметил Радич.

– Конечно, она приедет с опозданием. Но нам как раз это и нужно. – Молчанов протянул Славе пистолет Макарова: – Держи. А свой «смит-вессон» спрячь, он не понадобится. Надеюсь, собаку с собой возьмешь?

– Обязательно.

– Как ты ее перетащишь через ограду?

– Не волнуйся, Берег сам перепрыгнет.

– Значит, Слава, ты ложишься в кустах. Первым не стреляешь, следишь за событиями. Как только прозвучит первый выстрел, начинаешь стрелять. Задача – уложить как можно больше блатных. Понял?

– Понял. А ты?

– Я переберусь через ограду с восточной стороны и залягу между легковой машиной и микроавтобусом. Действовать буду примерно так же, как и ты. Учти только одно: как только все кончится, перебрось прибор ночного видения и пистолет на наш участок. Ни Мокшанцев, ни другие милиционеры не должны знать, что мы им помогали.

– Понял.

– Если же кто-то из милиционеров спросит, как мы появились, скажем, просто вышли на шум стрельбы.

Негромкая трель сигнала раздалась через три минуты. Молчанов включил связь:

– Да?

– Павел Александрович, это мы, – сказал Мокшанцев. – Мы подъехали на машине и стоим у поворота к реке.

– Сколько вас?

– Со мной пятеро.

– В форме и с оружием?

– Да, в форме и с оружием.

– Значит, Валерий, слушай меня внимательно. Для объяснений начальству и для всего прочего в дальнейшем вы, все пятеро, должны твердо держаться такой линии: никто тебе не звонил и не предупреждал, что возле моей дачи находятся подозрительные люди. Просто вы объезжали участок, увидели этих людей и попросили у них документы. Понял?

– Понял, Павел Александрович. Хорошо, будем держаться этой линии. А сейчас-то что делать?

– Подъезжайте к восточной стороне моего участка, увидите там людей у микроавтобуса. Проверьте у них документы. Уверен, сразу после этого они уедут.

– Хорошо, мы едем.

Через ограду на восточной стороне участка Молчанов перебрался бесшумно. Присев на корточки, прислушался – ни звука.

Ночь по-прежнему была звездной и ясной, тем не менее он сразу, как только оказался на земле, надел окуляры ночного видения, чтобы уже не заниматься этим в кустах. Затем приладил наушники, подключенные к рации, настроенной на волну микрофонов, скрытых в ограде.

Микроавтобус, по его расчетам, должен был находиться где-то слева, совсем близко, метрах в двадцати.

Несколько секунд в наушниках раздавалось лишь потрескивание радиофона. Наконец голос, принадлежащий, как он уже знал, Кожуху, сказал негромко:

– У меня все готово. Продвинься вдоль ограды, чтобы вместе махнуть.

– Понял. Думаешь, собака откинулась?

– Конечно. Она бы нас учуяла. А так, слышишь, тихо.

– Ну да. Б…дь, что это? Слышишь?

В наушниках был хорошо слышен шум мотора уазика, приближавшегося к реке.

– Слышу, – отозвался Кожух. – Чья-то тачка.

Раздалось длинное грязное ругательство, произнесенное шепотом.

– Сучий потрох, еще тачки не хватало…

– Откуда она взялась? – Это был голос Кожуха. – Чмур, ты слышишь?

Тот, кого Кожух назвал Чмуром, сказал:

– Слышу. Идет тачка. Она с вашей стороны, поэтому разберитесь, что это за телега.

– Лады.

Воспользовавшись шумом уазика, Молчанов проскользнул в кусты. В окулярах совсем близко, метрах в семи, обрисовался силуэт микроавтобуса. Рядом с микроавтобусом высветилась неподвижная фигура. Вторая фигура медленно двигалась в сторону дороги.

– Б…дь, Чмур… – сказал голос Кожуха. – Это менты. На ментовской тачке.

– Одна машина?

– Вроде одна. Уазик.

– Сколько их там?

– Хрен их знает. Тачка набита под завязку. Что делаем?

– Мне тебе объяснять? У вас шпалеры с глушилками. Выдвиньте одного человека для понта, чтобы их тормознул. А сами спрячьтесь в кустах. Когда машина остановится, пусть тот, кто их тормознет, поднимет базар. Пусть выманит пару ментов наружу. Мы к тому времени тоже подойдем. И кончим их всех. На даче никто ничего не услышит. Просек?

– Просек.

– Тогда действуй.

В окуляры Молчанов давно уже видел уазик, на малой скорости приближающийся к микроавтобусу. Фигуры блатных осторожно и бесшумно перемещались, и в конце концов одна фигура, отделившись от микроавтобуса, остановилась на обочине дороги, три же другие, укрывшись за машиной, застыли, держа пистолеты с глушителями на изготовку. Вскоре к этим трем фигурам добавились еще две фигуры, вставшие рядом, в кустах.

Молчанов слышал, как блатные о чем-то изредка переговариваются, но слов разобрать уже не мог. Все шестеро были теперь отделены от микрофонов корпусом микроавтобуса и стволами деревьев.

В конце концов он решил просто снять наушники, и сделал это вовремя – уазик, освещавший свой путь фарами, затормозил возле фигуры, стоящей на обочине дороги. Из машины вышел человек в форменной фуражке. Почти тут же Молчанов услышал его голос:

– Гражданин, что вы делаете здесь в такое позднее время? Попрошу показать документы.

Это был голос Мокшанцева.

– Слушай, начальник, ты чё… – Голос стоящего у дороги напоминал нытье и в то же время звучал вызывающе. – Че, уже нельзя человеку погулять?.. Смотри, ночь какая, тишина, красота… Я вышел погулять, и все дела. Нельзя?

Один из силуэтов у микроавтобуса медленно навел пистолет на Мокшанцева. Нет, подумал Молчанов, сейчас они стрелять не должны, рано. Им нужно выманить из уазика других милиционеров.

– Вышли погулять, взяв с собой машину? – спросил Мокшанцев.

– Какую машину?

– А вон в кустах стоит микроавтобус. Это ваша машина?

– Машина-то? Ну моя, допустим. А чё, начальник, на машине нельзя уже ездить?

– На машине ездить можно, но я хотел бы проверить, есть ли у вас документы на эту машину. Попрошу показать документы.

– Ну ты даешь, начальник… Документы… Вон у тебя сколько молодцов сидят в машине… Пусть они выйдут и проверят…

– Слушайте, гражданин, перестаньте паясничать. Я вас вежливо прошу показать документы.

– Хорошо, начальник, я покажу тебе документы, а дальше чё?

Видно, одному из милиционеров надоело сидеть в уазике и он вышел. Встав рядом с Мокшанцевым, сказал:

– Дальше, гражданин, мы попросим вас сесть в машину и уехать. Вы нарушаете порядок…

– А ты чё вообще-то лезешь не в свое дело? – сказал блатной.

– Слушай, козел, если ты еще одно слово скажешь в этом роде, я тебе так вмажу дубинкой, что отобью мозги от черепной коробки.

Все, подумал Молчанов, сейчас начнется стрельба. Уже не один, а два силуэта у микроавтобуса навели пистолеты на то место, где стояли Мокшанцев и второй милиционер.

– Я – козел? – сказал человек, стоящий на дороге. – Ты меня назвал козлом, мент подлючий?

Медлить больше нельзя, подумал Молчанов. Прицелившись, сделал подряд несколько выстрелов, целясь в руки, держащие пистолеты с глушителями.

Тут же началась беспорядочная стрельба. Мокшанцев, представлявший собой открытую цель, упал на землю, закрывая голову руками, но второй милиционер, судя по всему, был не робкого десятка. Упав на одно колено, он выхватил пистолет и начал, тщательно целясь, стрелять в сторону микроавтобуса. Милиционеры, сидящие в уазике, выскочили из машины и тоже начали стрелять. Укрываясь за уазиком, они, в отличие от первого милиционера, били из своих «Макаровых» наугад, практически в воздух.

Одновременно с ними огонь по силуэтам блатных вели Молчанов и Слава. Они стреляли, словно по мишеням в тире, и, как вскоре стало ясно, все их пули свои цели нашли. После нескольких выстрелов фигуры блатных, поколебавшись, слились с общим фоном кустов и деревьев. Это могло означать только одно: все шестеро упали на землю. Неясной Молчанову была лишь судьба седьмого.

Сняв прибор ночного видения и наушники, он быстро отполз к ограде. Перебросив приборы на участок, обернулся и увидел Славу. Рядом с ним стоял Берег.

Приблизившись к Славе вплотную, прошептал на ухо:

– Где седьмой?

– Лежит около машины. Я его оглушил рукояткой. Встанет не скоро.

– Он тебя видел?

– Нет. Я его сзади шарахнул.

– Как все это получилось?

– Когда началась стрельба, я сосредоточился на двух, которые подошли к микроавтобусу. А третьего, что остался у легковушки, на время потерял из вида. Он вообще куда-то пропал, я подумал даже, он убежал. Потом, когда все кончилось, я оглянулся, смотрю – он стоит у ограды, спиной ко мне. Вроде собирается перелезть через ограду. Ну я его и шарахнул.

– Приборы и пистолет на участок забросил?

– Да. А ты что пистолет держишь?

– По инерции. – Молчанов перебросил пистолет через ограду. – Выстрелов как будто больше нет. Пойдем посмотрим, что там происходит. Не забудь, мы спали и вышли, услышав стрельбу.

– Ясное дело.

Обогнув ограду, они подошли к тому месту, где стояли уазик и микроавтобус.

Фары уазика ярко освещали место действия. Первым, что они увидели за кустами, был микроавтобус и лежащее возле него тело в кожаной куртке. На ступеньке уазика сидел сержант, зажимая правой рукой рану на левом предплечье. Возле кустов стоял Мокшанцев, за ним можно было разглядеть фигуры еще трех милиционеров. Эти фигуры терялись в кустах, из-за которых слышались слабые стоны.

Человек в кожаной куртке, распластавшийся навзничь у микроавтобуса, явно был мертв. Рядом с его правой рукой в траве был виден пистолет с глушителем.

– Что тут происходит? – спросил Молчанов. В момент, когда дежурный по отделению повернулся, встретил его взгляд. Он боялся, что Мокшанцев забыл его инструкции, но тот, как тут же выяснилось, их не забыл.

– Да вот, Павел Александрович, объезжал участок с ребятами. – Младший лейтенант поправил очки. – Ну и заметили мы возле вашей дачи людей и машину. Решили проверить документы, так они открыли стрельбу.

– Просто открыли стрельбу?

– Я попросил одного показать документы, он отказался. Начал нарываться на грубость. Сержант Белов вышел из машины, хотел призвать его к порядку. Так остальные, оказывается, засели в кустах с оружием, держали нас на прицеле. Они открыли стрельбу первыми, мы ответили.

– Раненые у вас есть?

– Есть один легкораненый, сержант Белов. – Мокшанцев кивнул в сторону сидящего на ступеньке уазика сержанта. – Задело левую руку.

– А остальные?

– С остальными ничего. Раненых нет.

– А у них?

– Не знаю даже, как это получилось. Мы первые не стреляли. У них четыре убитых, два раненых, один тяжело контуженный. – Покосился в сторону Славы и Берега. – Собака не кусается?

– Да нет, – успокоил его Слава. – Все в порядке, он тихий.

– Валерий, это Слава, мой друг, – сказал Молчанов. – Он гостит у меня на даче. Мы только после бани.

– Очень приятно. – Мокшанцев пожал Славе руку. – Так вы после бани?

– Нуда, – сказал Слава. – Баня еще, наверное, не остыла. Услышали стрельбу, вышли. – Посмотрел на труп. – Пистолет-то, я смотрю, с глушителем. Просто кошмар какой-то. Так они, говоришь, держали вас на мушке?

– Да. Спрятались за микроавтобусом. И в кустах. Не думайте, у них у всех пистолеты с глушителями. Мои ребята молодцы, как только услышали выстрелы, сразу укрылись за уазик. И открыли огонь. Стреляют они неплохо. Белов, так тот вообще перворазрядник по стрельбе, выступает за сборную района. А так бы эти гады всех нас перестреляли. Павел Александрович, я вызвал две «скорые», для раненых и убитых, они сейчас подъедут. И позвонил в районную прокуратуру, дежурному. Сказал, тут четыре трупа. Думаю, следственно-оперативная группа тоже скоро подъедет. Будете свидетелями?

– Конечно. А где остальные? Я имею в виду убитых и раненых.

– За микроавтобусом. Идемте, я покажу.

За микроавтобусом в кустах на вытоптанной среди густой травы площадке лежали в нелепых позах три тела. Рядом валялись три пистолета с глушителями. Один из блатных, мощного сложения, сидел, согнувшись, у колеса микроавтобуса и тихо стонал.

– Что с ним? – спросил Молчанов.

– Пуля попала в живот. Его нужно скорей в больницу, он теряет кровь.

За лесом раздался звук сирены «скорой помощи». Посмотрев на стоящего рядом младшего сержанта, Мокшанцев бросил:

– Дима, это «скорая», пойди встреть. Да не шагом, бегом, тут раненые.

Сержант побежал и вскоре скрылся в темноте.

Две «скорые помощи» подъехали к месту перестрелки минут через пять. Вышедшие из машин санитары перенесли раненых на носилках в фургон одной из «скорых». Белов забрался в кузов вслед за носилками сам. За ним в фургон влез младший сержант по имени Дима, после чего машина уехала.

Вторая «скорая» по указанию Мокшанцева осталась, чтобы чуть позже забрать трупы.

Минут через десять к месту перестрелки подъехал темно-зеленый фургон со следственно-оперативной группой. Прокурор-криминалист, выйдя из фургона, коротко бросил:

– Где?

Мокшанцев кивнул в сторону вытоптанной площадки. Следователь вместе с фотографом и судмедэкспертом прошел туда, группа занялась осмотром.

Чуть позже подъехала патрульная «Волга» райотдела милиции. Вышедший из нее майор, покосившись на Молчанова и Славу, сказал строго:

– Что тут у тебя, Мокшанцев?

– Да вот, товарищ майор, объезжали участок, нарвались на бандитов. – Увидев, что майор смотрит на Молчанова и Славу, младший лейтенант добавил: – Это местные жители, живут тут, на этой вот даче. Проснулись от выстрелов, вышли.

– Понятно. – Майор отвел Мокшанцева чуть в сторону: – Сразу признавайся, жертвы есть?

– У нас жертв нет, товарищ майор. Легко ранен сержант Белов, его увезли в больницу.

– Надо же… – Майор покачал головой. – Молодцы. У них, я вижу, есть трупы.

– Так точно, товарищ майор. У них четыре трупа и трое раненых. Раненых увезли в больницу, с ними поехал Евдокимов. А трупы, видите, пока здесь.

– Они что, первые напали?

– Так точно, товарищ майор. Один вышел на дорогу, как я понял, чтобы отвлечь внимание. Остальные затаились в кустах. Они начали стрелять первыми. Ну а Белов, вы знаете, как он стреляет… Он выскочил из машины. Потом мы подключились.

– Документы убитых смотрели?

– У них нет никаких документов. Ни у кого. Обыскали все карманы, товарищ майор.

– Мне, Мокшанцев, между прочим, сообщили, что жительница поселка Екатерина Иванова услышала стрельбу и позвонила в милицию. Есть у вас в поселке такая?

– Вообще-то у нас в поселке несколько Ивановых. Товарищ майор, завтра обязательно проверю.

– Проверьте. И поблагодарите от моего имени. Вообще, вы все молодцы. Хоть одно отделение, которое нормально несет службу. – Майор посмотрел на Молчанова и Славу: – Значит, вас разбудили выстрелы?

– Да, товарищ майор, – сказал Молчанов. – Мы спали, вдруг слышим, треск какой-то. Я когда-то в армии служил, так я при таком звуке всегда автоматически просыпаюсь. Разбудил друга, он у меня на даче гостит. Вышли, ну и… видим такую картину. Спасибо вашим, а то представляете, что могло быть?

– Представляю. Мокшанцев, тебе ведь свидетели нужны?

– Так точно, товарищ майор. Все в порядке, я уже с ребятами договорился, они все протоколы подпишут.

– Ладно. Калинкин здесь, он свою работу знает. Мы поедем, а ты, Мокшанцев, завтра напиши подробный рапорт. И подай мне. И не забудь отметить отличившихся, понял?

– Так точно, понял, товарищ майор.

Дождавшись конца работы следственной группы, Молчанов и Слава подписали протоколы и вернулись на дачу.