Текст книги "Война глазами дневников"

Вы можете отправить батальон на прочесывание русского леса и забыть про батальон навсегда, потому что часть убьют, часть возьмут в плен, а кто‐то даже станет партизаном и будет стрелять по нашим войскам.

Страшен и загадочен русский лес на войне…

Ретроспектива

Да, страшен и загадочен русский лес для тех, кто вошел в него не на звериную охоту, а на охоту на людей. Немцы это понимали, и действительно боялись темных лесных зарослей даже в дневное время суток.

Роман «Русский лес» Леонида Леонова – одно из значительных произведений русской советской литературы. Действие происходит в тяжелейшие годы войны – 1941‐м и 1942 годах. Основной конфликт романа составляет борьба между профессором Вихровым, еще до революции выступавшим против хищнической эксплуатации лесов, и лжеученым Грацианским. В этой борьбе раскрываются высокие моральные качества патриота Вихрова и моральная опустошенность Грацианского, начавшего с того, что предал друга, а впоследствии стал предателем Родины.

Как эти картины переплетаются и с войной, и с современностью, когда варварски вырезаются леса, в том числе и реликтовые, и кругляком отправляются за границу. Вместо готовой, т.е. переработанной древесины в виде фанеры, досок, мебели, дачных домиков и т.п., местные чиновники отправляют лесное сырье в соседние страны.

Тайга сибирская уже вся в огромных проплешинах. Это утверждение летчиков и космонавтов.

На слова А.В. Софронова в 1942 году родилась песня на музыку С.А. Каца «Шумел сурово брянский лес…»

В песне описан бой партизан с немцами. Последний, пятый, куплет песни завершает, как итожит, то, что сделали народные мстители в родном лесу с оккупантами:

 
…Шумел сурово Брянский лес,
Спускались синие туманы,
И сосны слышали окрест,
Как шли с победой партизаны.
 

Часть VI
Тайна дневника генерала В.В. Цыганова

Вам только кажется, что вы хотите больше знать. Зная всю правду, вы захотите многое забыть.

Дмитрий Гринберг

Говорят, те, кто знакомился с правдой, рассказанной в дневнике командующего 38‐й армией Юго‐Западного фронта и 56‐й армией Южного фронта генерал‐лейтенанта Виктора Викторовича Цыганова (1896–1944), не могли читать ее спокойно. В ней дан объективный анализ наших неудач под Таганрогом. Там действовал Южный фронт под командованием генерал‐лейтенанта Р.Я. Малиновского. Не поэтому ли о том театре военных действий написано невидимыми чернилами. А события провала Таганрогской операции вымараны из истории Великой Отечественной войны.

Дело еще в том, что В.В. Цыганов был высоким военным интеллектуалом, и нередко подсказывал командующему фронтом рациональные идеи, выстроенные на результатах глубокого анализа боевой обстановки. А кому из начальников понравится, когда подчиненный выше по интеллекту? Таких людей в природе не существует.

В период правления Хрущева и в первые годы руководства страной Брежневым министром обороны СССР являлся Р.Я. Малиновский. Только поэтому не могло быть и речи о публикации откровений о деятельности Южного фронта на театре боевых действий зимой 1942 года в районе Таганрога.

А теперь о дневнике командующего 56‐й армии генерал‐майора В.В. Цыганова, о котором почему‐то не вспоминали военачальники и до сих пор стыдливо молчат историки. Скончался генерал‐лейтенант 25 июня 1944 после тяжелой болезни, которая стала одной из причин ведения своего дневника. Это обычная тетрадь на 98 листов, исписана ровным, каллиграфичным почерком. В нем, в дневнике, не причесанные гребешком цензуры и собственного бахвальства мемуары, а реальный документ, отражающий, говоря по‐современному, текущую обстановку на фронте онлайн.

Первый директор Чугуевского краеведческого музея Харьковской области Зинченко Анатолий Яковлевич собрал массу экспонатов военных лет. А когда увольнялся, предприимчивый делец приватизировал, а точнее украл или ограбил музей. Он вывез домой четыре полных автобуса экспонатов. Они касались деятельности Юго‐Западного фронта и его самой большой 38‐й армии, которой командовал генерал‐майор В.В. Цыганов, а также боевых действий под Харьковом весной 1942 года.

После распада Советского Союза Зинченко превратился в офеню и стал торговать этими материалами и экспонатами. Многие из них попали в частные коллекции, в руки любителей старины. Среди них был и дневник генерала Цыганова. Сам документ к Зинченко попал от сестры генерала. Она проживала в Ленинграде и у них была налажена переписка. Вместе с дневником она прислала личные вещи и фотографии генерала. Они долгое время находились в музее.

Те, кто читал копии дневниковых записей, утверждают, что стиль изложения выдает человека образованного, думающего, умеющего анализировать обстановку, хорошо знающего историю войн. Все то, что он описывал, говорит об откровенности автора. Он не кривил душой, старался довести до читателя сермяжную правду об истинных причинах неудачной Таганрогской операции.

Высокую оценку действиям командующего 38‐й армии Юго‐Западного фронта генерал‐майору В.В. Цыганову в ходе проведения Киевской оборонительной операции дал генерал‐лейтенант танковых войск Н.К. Попель в своей книге «В тяжкую пору». Цыганов ею командовал с сентября по декабрь 1941 год, действительно в самую тяжелую пору отступления и окружения фронта.

Хорошо знавший генерала Виктора Викторовича Цыганова, полковник Илья Григорьевич Старинов – советский военный деятель, педагог, разведчик‐диверсант, организатор минной войны против гитлеровцев – очень высоко ценил профессионализм командарма 38‐й и 56‐й армий. Это тот Старинов, который за время войны организовал 256 подрывов мостов и пустил под откос 12 тысяч эшелонов противника. Гитлер назвал Старинова своим личным врагом после уничтожения подпольщиками коменданта Харькова, командира 68‐й пехотной дивизии генерал‐лейтенанта Георга фон Брауна. Это сработала мина Старинова с дистанционным взрывателем.

Впервые с 56‐й армией Старинов познакомился 16 декабря 1941 года. Кстати, за все время ее существования ею командовали генералы Ремизов Ф.Н (октябрь–декабрь 1941), Цыганов В.В. (декабрь 1941 – июль 1942), Рыжов А.И. (июль 1942 – январь 1943), Гречко А.А. (январь–октябрь 1943) и Мельник К.С. (октябрь–ноябрь 1943). Именно при генерал‐лейтенанте Мельнике армия в ноябре 1943‐го была расформирована.

А во время проведения Таганрогской наступательной операции он приезжал как представитель Южного фронта на позиции соединений 56‐й армии для организации оборудования минных полей и оборонительных объектов. Его встречи и беседы с командармом позволили ему понять, что он разговаривает с военным интеллектуалом высокого уровня.

В результате напряженной работы только в январе‐феврале 1942 года диверсионные группы фронта совершили 110 рейдов в тыл противника, где установили 744 мины конструкции Старинова. На этих минах было уничтожено 56 автомашин с грузами, 2 танка, взорвано 2 моста и уничтожено более 100 солдат и офицеров противника.

В конце февраля диверсионная группа морской пехоты Цезаря Куникова разгромила автоколонну западнее Таганрога и захватила документы. Среди документов оказалась толстая тетрадь, испещренная графиками и расчетами, – лабораторный журнал военного инженера‐атомщика Вандервельде. Он искал месторождения урана на юге Украины и Донбасса. Старинов немедленно переправил тетрадь в Москву члену ГКО по науке Белезину. Академик А.Ф. Иоффе обратился к Сталину с предложением срочно создать научный центр по проблемам атомного оружия. Сталин отреагировал быстро и поручил академику Г.Н. Флерову возглавить центр.

Так рождался атомный проект в Советском Союзе.

Из бесед с В.В. Цыгановым И.Г. Старинов понял, что главком Юго‐Западного направления маршал К.С. Тимошенко и командующий Южным фронтом слишком торопятся с неподготовленным наступлением. Он уяснил, что ослабленными силами 56‐й армии против выстроенной цепью оборонительных укреплений победы добиться будет очень трудно. Следует заметить, что по приказу Р.Я. Малиновского некоторые соединения армии В.В. Цыганкова он передал другим военачальникам. А еще полковник уяснил, что командующий Южным фронтом видел в лице Цыганова своего высокообразованного конкурента, четко понимающего ущербность плана наступательной операции. Получалось так, что наступающие проигрывают оборонцам при цифре меньше 3 к 1. У командарма 56‐й армии было это соотношение чуть ли не наоборот. Но приказ есть приказ, тем более на войне. А ведь это был первый неблагополучный год сражений с немецкими поработителями. Таганрогская операция явилась прологом Сталинградской битвы. Ажиотаж наступления подогревался конечно же результатами Московского сражения, отбросившего немцев от столицы на расстояние более двухсот километров. План атаковать немцев был прекрасен, если бы не одно но: хорошо было на бумаге, но забыли про овраги. В прямом и переносном смысле. Здесь, вдоль реки Миус и горно‐холмистой и степной местности, их было много.

Противник серьезно подготовился к отражению наступления русских.

11‐я и 17‐я пехотные армии немцев по приказам генерал‐фельдмаршалов сначала Герда фон Рундштедта, потом Вальтера фон Рейхенау выстроили вдоль высокого правого берега реки Миус, протекающей по территории Луганской, Донецкой и Ростовской областей и впадающей в Миусский лиман Таганрогского залива, мощные укрепления. Глубина их обороны часто доходила до 11 километров. Все это В.В. Цыганов знал и откровенно докладывал опасения нарваться на мощный огневой шквал командующему фронтом. Тем более приходилось штурмовать крутой высокий берег, ощетинившийся всеми видами вооружения.

В дневниковой записи от 9 июля 1942 года на КП Южного фронта генерал‐майор Цыганов признается, что он расходился с поверхностными взглядами Малиновского на эту операцию. Комфронта, видя в командарме 56‐й достойного конкурента, по кардинальным вопросам наступления армии и оценки сил противника торопил события. Умных начальники близко и долго не держат.

Цыганков доказывал, что нельзя проводить в марте 1942 года наступательную операцию широким фронтом и выкладывал перед Малиновским свои аргументированные доводы. Во вскрытые полыньи на реке и не затянувшиеся льдом, предназначенные для противника, теперь могли попасть его солдаты. Он не открывал Америку, а четко докладывал, что прорыв делается на узком участке фронта хорошо обеспеченными силами. Сил же у 56‐й армии для такого прорыва не существовало. Она, его армия, превратилась, по директивам фронта, в некое «воинское депо», из которого черпали дивизии, части и подразделения на другие позиции и участки боевых действий. Была и другая причина: главком ЮЗН маршал Советского Союза К.С. Тимошенко заранее заверил Сталина о победе. И приказ пошел гулять по дивизиям и полкам усеченной армии.

И так случилось – прорыва не получилось. А получилось то, что одним из самых болезненных мест исторической памяти на Юге России в Великой Отечественной войне явилась долина реки Миус, ставшая в 1941‐1942 годах зоной кровопролитных боев между советскими и немецкими войсками. Вследствие военных неудач и крайне больших потерь история Миус‐фронта долгое время фактически замалчивалась, а его победный прорыв летом 1943 года оказался в исторической «тени» выдающегося Курского сражения. С некоторыми подробностями этой тяжелейшей битвы читатель ознакомится ниже…

***

После потери Ростова‐на‐Дону и обострившейся болезни (сахарного диабета) грамотного генерала, по всей вероятности не без стараний Малиновского, в конце июля 1942 года убрали с фронта и перевели в Москву на должность заместителя командующего Московским военным округом (МВО) по высшим военным учебным заведениям.

Вот и получается – не всякую правду сказать можно: об одной умолчи ради себя, о другой – ради другого, как когда‐то заметил Бальтасар Грасиан. И действительно, только враги говорят друг другу правду. Друзья, запутавшиеся в паутине взаимного долга, врут и лицемерят бесконечно. Командарм комфронту был не враг, а сослуживец, говорил правду, которую боялись обнародовать другие. Малиновский «стеснялся» сказать ее Тимошенко, а последний Сталину.

Как сказал поэт:

 
У лжи – широкая дорога,
У правды – узкая тропа.
Ложь языков имеет много,
А правда на слова скупа.
 

Вернемся к событиям операции.

17 октября 1941 года Таганрог атаковали танковая дивизия СС «Викинг» и 1‐я танковая дивизия СС «Лейбштандарт СС Адольф Гитлер» из 1‐й танковой группы, разгромив оборонявшихся 31‐ю стрелковую дивизию и 44‐й отряд внутренних войск. Несколько немецких танков совершили прорыв в морской порт и открыли бешенный огонь по канонерским лодкам «Кренкель» и «Ростов‐Дон» и нескольким транспортным кораблям. Канонерская лодка «Кренкель» была сильно повреждена и затонула в гавани Таганрогского морского порта. В городе во время оккупации размещались подразделения спецслужб Третьего рейха. Среди них были: службы безопасности СД‐6, 10 и 4в, два подразделения тайной полиции – 626‐е и 721‐е, абвергруппы – 101‐я, 103‐я и 201‐я, «Военно‐морские силы Черного моря», «Управление заграница Валли» и другие.

Айнзацгруппой СС 10а с первых дней оккупации в Петрушинской балке были расстреляны все собранные евреи города. В июне 1943 года все дети Таганрогского детдома были эвакуированы нацистами в село Верхняя Лепетиха Херсонской области. Там их использовали в качестве добровольных доноров крови для раненых офицеров и солдат. За время с 11 июня по 20 июля 1943 года было отправлено в Германию на работы 6762 человека, из которых 4043 были маленькими детьми. Всего за время оккупации около 27 000 остарбайтеров были увезены в Третий рейх или на другие оккупированные территории, включая концентрационные лагеря.

А перед этими событиями, к марту 1942 года, Таганрог и его жители вот уже почти пять месяцев находились в оккупации. Немецкий сапог карал и правил, правил и карал. Люди жили в страхе и нищете. Холод и голод ходили по улицам и врывались в избы и хаты. Оккупанты карали расстрелами и виселицами не только подпольщиков и партизан, но и простых жителей – за непослушание или нарушение режима. Фронт находился близко. Он проходил по реке Миус и селам Самбек – Покровское – Матвеев Курган. Люди ждали освобождения с приходом Красной армии. Она была совсем близко – за рекой.

***

Весной 1942 года командование Южным фронтом провело серию незначительных наступательных операций. После чего советским войскам была поставлена главная задача: ударом от Матвеева Кургана по обеим сторонам реки Миус в сторону Таганрога разгромить таганрогскую группировку противника и освободить город. Эта задача легла на плечи 56‐й армии, которой командовал генерал‐майор В.В. Цыганов.

Срок выполнения приказа командующим Южным фронтом (ЮФ) генерал‐лейтенантом Р.Я. Малиновским был поставлен жесткий – неделя. К этому времени фашисты сумели сильно укрепиться, создав на высотах вдоль Миуса прочную оборону с большим количеством ДОТов и ДЗОТов. В капонирах зарывались танки и орудия. Устраивались пулеметные гнезда. Немцы выстраивали много эшелонированную в глубину оборону, в некоторых местах превышающую десять километров.

Утро во время наступления выдалось тихим, солнечным и слегка морозным. Командующий 56‐й армией генерал‐майор В.В. Цыганов по согласованию со штабом фронта и командующим провел часовую массированную артподготовку. После нее в атаку поднялась пехота. Но наши танки опоздали, и стрелки без бронеподдержки короткими перебежками двинулись к проходам в минных полях и проволочном заграждении. Враг был близок.

Моряки 68‐й и 76‐й бригад с криками «полундра» и матерком бросились на неприятеля. Но оказалось, что артиллерия не подавила многие пулеметные гнезда. И в сторону морской пехоты четко выделяеющейся черными бушлатами на снегу, понеслась пулеметная метель. Стрелковые батальоны встретились с тем же. Смерть стала буквально выкашивать ряды наших атакующих воинов, пожиная обильную жатву.

Заградительный огонь противника отсек от моряков и пехотинцев тяжелое вооружение бригад. Поэтому основным оружием пехотинцев были винтовки и гранаты. Краснофлотцы забросали бушлатами колючку у позиций противника и врывались в траншеи врага. Закипел рукопашный бой…

В ход пошли карманная артиллерия и пистолеты, штыки и финки, кулаки и саперные лопатки. Более пяти сотен гитлеровцев было уничтожено. И тут немцы пустили в ход свой резерв – двенадцать танков и роту автоматчиков. С винтовкой против танка не повоюешь. Моряки стреляли по смотровым щелям. Гранаты к тому времени кончились. Наши пехотинцы гибли от пуль автоматчиков. Их тела наматывали гусеницы вражеских бронемашин. Началось повальное уничтожение красноармейских частей.

По данным советского Информбюро от 8 марта 1942 года:

«…Потери были огромны. Почти все командиры погибли, управления не было. Батальоны, отстреливаясь последними патронами, отходили назад, через более чем километровую полосу предполья, сплошь покрытую телами их павших и раненых товарищей. Атака необстрелянных, необученных ближнему пехотному бою моряков завершилась истреблением двух стрелковых бригад. В каждой бригаде было по три батальона. В батальонах до наступления числилось по 700 человек, после окончания боя в батальонах в строю оставалось по 100 и чуть больше человек. Остальные погибли или были ранены.

Бригады морской пехоты после этого страшного боя просто перестали существовать как боевые единицы. Снег везде был грязен от пыли и крови…

Тысячи же погибших моряков и пехотинцев остались навечно под кручами миусских высот. А Таганрогская операция в марте сорок второго осталась малоизвестной страницей войны. Не любят вспоминать о ней и немногие уцелевшие участники тех трагических боев. Слишком велики были жертвы. И нет в том вины морских пехотинцев, для большинства из них тот бой стал первым и последним. Они сделали все, что могли в тех условиях…»

Есть смысл распутать и развернуть эту скупую правду о провале Таганрогской операции в 1942 году.

Из воспоминаний генерал‐лейтенанта Виктора Викторовича Цыганова:

«…Состояние войск 3‐го гвардейского корпуса к 6 марта 1942 года характеризовалось следующим образом.

Корпус по своей подготовке делился на три основные группы.

Первая – 102‐я стрелковая бригада, курсантская, которая в большей степени готова к боевой работе.

Вторая – 2‐я гвардейская стрелковая дивизия, несмотря на опытных гвардейцев, состав дивизии представлял собой «сырой материал», с которым предстояло много работать.

И, наконец, третья – морские бригады, 68‐я, 76‐я и 81‐я, которые имели командиров, малознакомых с приемами боя пехоты.

Слабая боевая выучка как командиров, так и бойцов явилась причиной того, что они не смогли развить и закрепить свой успех в боях в марте 1942 года и понесли очень большие потери в личном составе. Более того, материальная часть, как и личный состав, продолжали прибывать уже в ходе операции, зам. командующего корпусом прибыл за сутки до начала…»

Ретроспектива

После перевода генерала Цыганова в Москву, он не ждал, как обреченный, смерти, он с ней боролся. По этому поводу Виктор Викторович шутил: умереть – значит присоединиться к большинству. Забавно. Жизнь проходит, уже не годы, а недели и дни летят. И вот главным уже становится не то, что ты сделал, а то, чего не сделал. А впрочем, каждый умирает в одиночку. Временное жилье самое постоянное. Болезнь неумолимо прогрессировала.

Но генерал, обладающий глубокими профессиональными знаниями и широким общекультурным кругозором, с успехом справлялся с возложенными на него обязанностями службы в МВО – готовил предложения по усовершенствованию учебных процессов в военных ВУЗах в условиях все еще продолжающейся войны. Обобщал материалы нужной тематики для РККА, писал аналитические статьи. Вместе с командующим МВО генерал‐полковником П.А. Артемьевым, который являлся с 12 октября 1941 года по 15 октября 1943 года руководителем Московской зоны обороны, генерал‐лейтенант В.В. Цыганов готовил рекомендации по повышению качества подготовки командного состава.

Вместе с тем он продолжал писать удивительный по анализу дневник своей службы в двух армиях – 38‐й и 56‐й.

Дневник, существование которого покрыто тайной, заставил автора перерыть Интернет, но, увы, не только дневника он не нашел, но мало чего почерпнул и о мартовской трагедии 1942 года. Получается, что та тема прикрыта завесой непонятного умолчания. Но ведь на ошибках люди учились и учатся.

Следует обратить внимание на тот факт, что Сталин обладал всегда обширной информацией на того или иного командира-фронтовика армейского уровня. Черпал он ее из разных источников, просеивал, а потом принимал решение. Видно, Верховный главнокомандующий знал о состоянии боеготовности «общипанной» 56‐й армии перед Таганрогским наступлением через уравновешенного и спокойного аналитика, начальника Генерального штаба ВС СССР генерал‐полковника А.М. Василевского. И, по всей очевидности, он был осведомлен и о натянутых отношениях между Р.Я. Малиновским и В.В. Цыгановым.

За неудачно проведенную 56‐й армией операцию он мог снять командарма с понижением и отправить комдивом на другой участок фронта или под трибунал. Но он этого не сделал. Видно, знал и о смертельной болезни В.В. Цыганова. Больше того, Сталин, как говорилось выше, предложил генерал‐майору должность заместителя командующего военным округом и вскоре в 1943 году присвоил звание генерал‐лейтенанта.

Скончался Виктор Викторович Цыганов 25 июня 1944 года, и был похоронен с военными почестями в Москве на Новодевичьем кладбище. Рядом с генералом похоронены жена и сын, который погиб (убит) в 1948 году в возрасте 13 лет.

Что касается дневника В.В. Цыганова, то по одной из гуляющих версий он все же был опубликован небольшой книжечкой в тонкой фиолетового цвета обложке. По другой – где‐то хранится у частного коллекционера, купленный у чугуевского торгаша А.Я. Зинченко, бывшего директора краеведческого музея. Этот музейный офеня массово торговал в лихие 90‐е годы краденными экспонатами.

Надо отметить, что за освобождение Таганрога воевали два советских генерала – В.В. Цыганков и Ф.И. Толбухин. Оба были почти одногодки – Толбухин был старше на два года. Родились в конце ХIХ века. Они были друг на друга чем‐то похожи – высокие, плотного телосложения, порядочны и умны, обладали выдержкой и терпением. Однако в службе были принципиальны и требовательны. Особо никогда не пытались выпячивать свое преимущество и превосходство перед сослуживцами. Первый не взял Таганрог, о причинах чего говорилось выше, а второй вошел в город победителем. Оба болели одной и той же болезнью – сахарным диабетом, который их и свалил.

Они остались в памяти народной как герои Великой Отечественной войны, о которых автор вспоминал и писал раньше.