Текст книги "Война глазами дневников"

Дико читать этот дневник старшего офицера вермахта – майора Эриха фон Лоссова, когда начинаешь осознавать, как это обыденно для него было: сейчас обед, зажаренные гуси, кофе с шоколадом, потом воюем немного, потом отпуск, потом Рождество, потом опять воюем.

Война у нас всегда отождествлялась с горем, а тут как на работу фриц сходил. Сожалеет, что уютную хату потерял с чудесным видом на Волгу и что какой‐то румын часть его зарплаты спер в блиндаже.

Жалобно он пишет, но совсем не жалко, ни его, ни тех, кто с ним рядом сидели в сталинградских окопах. Они пришли на нашу Родину, как завоеватели, как оккупанты, как двуногие звери. А фон Лоссов пишет, что он прибыл в Германию из Южной Америки, чтобы помочь защищать свою родину в Сталинграде?!.

Он – оккупант!!! Повезло – остался жив!

Часть XI
Черные дни…

В трагедии мы участвуем, комедию только смотрим.

Олдос Хаксли

Черные дни для страны. Черные дни для РККА. Черные дни для советских людей. Они начались с 22 июня 1941 года, когда вероломно, фактически без объявления войны, а что касается внезапности – будем спорить, фашисты напали на Советский союз.

Да, нападение было даже несколько театральным. Нарушив заключенные в 1939 году советско‐германские соглашения (Пакт о ненападении и Договор о дружбе и границе), с превосходящими силами, имея двухлетний опыт войны и более совершенную боевую технику, собрав под свои знамена сателлитов из почти всей Европы, Германия напала на Советский Союз. И опять – нападение не было внезапным. О том, что СССР придется столкнуться с фашистской Германией, знали многие советские граждане. Как говорится – и млад, и стар, не говоря уже о политиках, военных и оперативниках разведывательных и контрразведывательных органов.

Еще накануне войны Разведывательное управление (РУ) Генштаба ВС СССР и Управление внешней разведки (УВР) НКГБ СССР подготовили два секретных документа. Документ РУ назывался «Перечень донесений военной разведки о подготовке Германии к войне против СССР (январь–июнь 1941 года».

Второй документ УВР был назван «Календарь сообщений агентов берлинской резидентуры НКГБ СССР «Корсиканца» и «Старшины» о подготовке Германии к войне с СССР за период с сентября 1940‐го по 16 июня 1941 года». Оба агента имели разное отношение к вермахту, но 30 раз докладывали в Москву одну и ту же информацию – Германия практически готова к войне с СССР.

Составители этих спецслужб – генерал‐лейтенанты Ф. Голиков и П. Фитин – систематизировали данные агентуры своих резидентур с фиксацией дат поступления документов, псевдонимов источников и подробно изложили содержание их донесений. Значит, руководители добывающих разведывательных ведомств знали, какой с них будет спрос со стороны Сталина, если не будут готовы ответить на вопрос:

«А что вы делали?» Или: «Что вы сделали?».

Достаточно сказать, что с 1937‐го по 1941 год пятеро руководителей военной разведки страны были расстреляны. Один из них – Герой Советского Союза, отважный советский летчик генерал‐лейтенант И.И. Проскуров в июне 1940 года был снят с этой должности и 27 июня 1941 года расстрелян, когда пилоты‐стервятники Люфтваффе терзали советские города и села.

Данные двух разведок систематически докладывались И.В. Сталину, министру иностранных дел В.М. Молотову, народному комиссару обороны С.К. Тимошенко и начальникам Генштаба К.А. Мерецкову, а потом Г.К. Жукову.

Да, точной даты нападения не фигурировало в них, но то, что Третий рейх готовится напасть на Советский Союз, было однозначным. От «Корсиканца», согласно «Календарю», поступило за период его работы на нашу разведку 21 сообщение. Это он зафиксировал слова Розенберга: «Понятие Советский Союз должно быть скоро стерто с географической карты».

Сегодня мы знаем, что все судьбоносные для страны решения по этим и другим вопросам принимал только И.В. Сталин. В своих воспоминаниях Г.К. Жуков писал:

«Кто в то время из нас мог сомневаться в Сталине, его политических прогнозах? Таких не было даже среди старой большевистской гвардии…

Сталина все привыкли считать дальновидным и осторожным государственным руководителем, мудрым вождем партии и народа».

И все же, когда на одном из документов от негласного источника «Старшины», который по вполне понятным причинам грешил неточностями о сроках нападения немцев, Сталин поставил нецензурную резолюцию, упрекнув его в дезинформации, стало ясно – вождь колеблется.

Это случилось 17 июня 1941 года во время доклада по обстановке наркома госбезопасности Меркулова и его начальника внешней разведки Фитина.

И все же к 13 часам 17 июня Сталин уже располагал фактически неопровержимой информацией о готовящемся нападении Германии, в том числе и данными о том, что оно будет осуществлено именно 22 июня. К этому времени только по каналам внешней разведки НКГБ СССР, военной разведки, разведки пограничных войск НКВД СССР, контрразведки НКГБ СССР, а также от чехословацкой военной разведки, официально сотрудничавшей с СССР, уже поступили 77 донесений, что нападение ожидается в двадцатых числах июня.

Было несколько сообщений, называвших даже не точную дату нападения – 22 июня 1941 года, а время начала атаки, ставшей для нас «черным днем и часом». Об этом заявляли перебежчики. Об их показаниях 17 июня 1941 года во время доклада по обстановке наркома госбезопасности Меркулова и его начальника внешней разведки Фитина уже объективно написано много чего.

Итак, можно предположить, что, во‐первых, данные советской разведки были неубедительными. Не поэтому ли Сталин и его ближайшее окружение не доверяли им?

А во‐вторых, советское руководство знало о подготовке к нападению Германии на СССР, но жило надеждой предотвратить его или выиграть больше времени для подготовки страны к отражению агрессии.

Не случайно Сталин требовал до последних дней не провоцировать противника. Если сказать более смело, он не доверял разведке, как военной, так и политической, и их глубоко внедренной агентуре. Не случайно он был скуп на награды разведчикам – ни одного Героя не дал сотрудникам разведок, кроме посмертных случаев.

Слабо проведенная зимняя советско‐финская кампания позволила Гитлеру принять опасное решение – напасть на Советскую Россию. Имеет место и версия о массовых арестах не только генералитета Красной армии, а так же то обстоятельство, что Сталин помог вскормить Германскую армию, выковавшую Гитлером впоследствии фашистский меч. Он ковался в военных школах и центрах с середины 20–30‐х годов в Советской России.

Так, летчики немецких «друзей» осваивали пилотирование под Липецком, танкисты – в Казани, в школе под названием «Кама». Именно ее несколько раз навещал будущий танковый бог вермахта, тогда в звании полковника Гейнц Гудериан.

5 мая 1941 года Сталин выступил с речью перед выпускниками военных академий на приеме в Кремле. В ней он, не называя противника, неожиданно объявил, что СССР будет вести не оборонительную, а наступательную войну, к которой страна готова. Армия была увеличена с 3,5 миллионов до 5.

Существует и обывательская версия первых поражений – наличие нашей российской безалаберности с наведением порядка лишь после полученного удара, как это всегда бывало на Руси – собрались после удара и ударили. С ними читатель познакомится ниже.

Неудачное начало Великой Отечественной войны наши воины от солдат до командиров называли «черными днями». У каждого фронта был свой «черный день», обозначенный определенным месяцем, неделей, сутками.

Для Западного фронта – июнь и начало июля 1941 года.

Командующий фронтом Герой Советского Союза, генерал армии Дмитрий Григорьевич Павлов вместе со штабными офицерами и генералами через месяц после начала войны были репрессированы и расстреляны по приказу Сталина. Нашлись быстро и стрелочники. А ведь часть вины, и немалая, лежала на вожде, к слову которого прислушивались многие партийные чиновники, министры и военные.

Для Юго‐Западного фронта – август и конец сентября 1941 года.

Командующий фронтом Герой Советского Союза, генерал‐полковник Михаил Петрович Кирпонос вместе со штабом погибли в немецком окружении в конце сентября.

Черными днями трагедий для войск Брянского фронта и, в частности, для воинов 50‐й армии РККА отмечены осенние дни сентября и конца октября 1941 года.

20 октября 1941 года. Этим числом заканчивается дневник офицера‐чекиста Ивана Савельевича Шабалина. Именно этот «черный день» погасил в один момент жизнь двух героев нашего повествования.

Они ушли в бессмертие вместе: начальник Особого отдела НКВД СССР майор госбезопасности Иван Савельевич Шабалин и командующий 50‐й армии генерал‐майор Михаил Петрович Петров. Кстати, генерал Петров был назначен на короткое время командующим Брянским фронтом после ранения и транспортировки в Московский госпиталь бывшего командующего фронтом генерал‐лейтенанта Андрея Ивановича Еременко.

Именно в этот день майор госбезопасности Шабалин встретился с генерал‐майором Петровым, вместе с которым им суждено было погибнуть в котле, юго‐западнее деревни Пассеки в районе 16 часов при попытке выбраться из окружения.

Трагедия, как говорится в народной мудрости, – это место, в котором трусы умирают, а герои погибают. Они погибли как герои, защищая свою Родину от коричневых полчищ немецко‐фашистских захватчиков, сражаясь до последней капли крови.

Одной из самых страшных катастроф советских войск в ходе Великой Отечественной войны считается разгром Брянского фронта и образование Вяземского котла в ходе немецкой операции под кодовым названием «Тайфун». Ее поручили провести опытному немецкому военачальнику, руководившему войсками вермахта группы армий «Центр», генерал‐фельдмаршалу Федору фон Боку.

Выполняя директиву №35 от 6 сентября 1941 года Верховного командования вермахта, подписанную Адольфом Гитлером, нацистское воинство мыслило разбить силы РККА до наступления зимы. Решить эту цель они собирались путем двойного окружения с общим направлением ударов на Вязьму – Можайск – Москву, при наличии мощных ударных группировок на флангах – севере и юге для охвата столицы.

16 сентября появилась директива командования группы армий «Центр» о подготовке операции по захвату Москвы.

Немецкое командование решило действовать броней трех ударных групп из районов: Духовщина – 3‐я танковая группа (ТГ) генерал‐полковника Германа Гота, Рославль – 4‐я ТГ генерал‐полковника Эриха Гепнера, Шостка – 2‐я ТГ генерал‐полковника Гейнца Гудериана.

Цель – окружить основные силы русских и ликвидировать их в районах Брянска и Вязьмы. После этого стремительным маршем обойти советскую столицу с севера и юга и завершить операцию по взятию Москвы в середине ноября 1941 года. Гитлер бросил 80 дивизий на советскую столицу. Эти нацистские соединения были больше наших дивизий по численности, мощнее по вооружению. Танки у них отличались быстроходностью. Гитлеровцы, кроме этого, имели уже двухлетний опыт ведения боевых действий в Европе и дюжину навербованных союзников. Получается, почти вся Европа работала на Третий рейх в борьбе против одной страны – СССР.

***

Что касается предварительных данных о надвигающейся войне, есть смысл вспомнить о результатах деятельности нашей разведчицы Зои Рыбкиной. После возвращения из Хельсинки перед самой войной с Финляндией она стала одним из главных аналитиков во внешней разведке под руководством П.М. Фитина. Именно ей предстояло угадать дату надвигающей войны с Германией. Дело было рискованное.

Как уже говорилось выше, Сталин весьма скептически относился к сведениям о готовящемся нападении Гитлера на СССР. Он не верил большей части иностранной агентуры, в том числе Рихарду Зорге и лучшим аналитикам в разведке. Его сознание было как бы в плену советско‐германского договора 1939 года. Надо признаться, что Гитлер умело играл на «слепоте» вождя народов.

Май 1941 года.

Германское посольство. Чуть более месяца остается до начала войны. В Москву прибывает группа солистов Берлинской оперы. Приглашены звезды советского балета. Очаровательная, стройная, энергичная дама – представитель Всесоюзного общества культурных связей с заграницей, в этот вечер тоже в посольстве.

Вот как описывала события того вечера сама Зоя Ивановна Рыбкина:

«Начались танцы. Шулленбург (посол Германии в Москве – Прим. Авт.) пригласил меня на тур вальса… Мой партнер был внимателен, вежлив, но не мог скрыть своего удрученного состояния.

– Не кажется ли вам забавным, господин посол, – спросила я, – что мы танцуем в балетной труппе Большого театра?

– Действительно, забавно, – усмехнулся Шулленбург. – Такое, к сожалению, случается раз в жизни, а я к этому не готов.

– Вы не любите танцевать? – спросила я с наивностью в голосе.

– Признаться, не люблю, но вынужден, вынужден…

И вдруг я почувствовала какой‐то иной смысл в его словах, высказанных с горечью.

Танцуя, мы прошли к анфиладе комнат, и я отметила в памяти, что на стенах остались светлые, не пожелтевшие квадраты от снятых картин. Где‐то в конце анфилады, как раз напротив открытой двери, возвышалась гора чемоданов».

Это был поистине вальс войны на сцене большой трагичной истории. Кажется, что и по сей день, как писала Екатерина Белани, в туманном сумраке времени танцует эта удивительная пара – красивая русская шпионка и посол Третьего рейха граф фон Шулленбург, который впервые в истории дипломатии уже в начале июня 1941 года тайно предупредил страну пребывания о готовящемся нападении своей страны.

Эта информация, полученная разведчицей Зоей Рыбкиной, докладывалась руководством нашей внешней разведки Сталину. Комментарий вождя был краток: «Дезинформация распространяется уже на уровне послов».

Вождь был занят тяжелыми мыслями о возможном сговоре англичан с немцами и боялся рассердить Гитлера.

Надо признать, что германский посол Шулленбург выступал в разных формах против войны с Советским Союзом. В 1941 году прилагал усилия для того, чтобы ее предотвратить. Доносил в Берлин, что Советский Союз имеет сильную армию, огромные индустриальные ресурсы и необозримые пространства. На последней характеристике России он акцентировал особое внимание, ссылаясь на германского умника фон Бисмарка. Шулленбург не имел отношения к военному делу, но обладал железной логикой и видел перспективу того или иного политического явления.

В мае 1941 года Шулленбург трижды встречался с находившимся в Москве советским полпредом в Берлине Владимиром Деканозовым. 5 мая Шулленбург прямо предупредил своего собеседника о грядущей войне и даже назвал ее дату:

«Господин посол, может, этого еще не было в истории дипломатии, поскольку я собираюсь вам сообщить государственную тайну номер один: передайте господину Молотову, а он, надеюсь, проинформирует господина Сталина, что Гитлер принял решение 22 июня начать войну против СССР. Вы спросите, почему я это делаю? Я воспитан в духе Бисмарка, а он всегда был противником войны с Россией…»

Судьба для Шулленбурга оказалась трагична. Он был причастен к заговору против Гитлера. 10 ноября 1944 года Вернер фон дер Шулленбург был казнен через повешение в тюрьме Плетцензее, где нашли свой конец практически все основные участники и даже косвенные свидетели готовящегося покушения.

Сталин, к великому сожалению, и это предупреждение посчитал дезинформацией…

Судьба же Зои Рыбкиной в разведке завершилась при Хрущеве не по заслугам униженно. Как говорится, унижает человека именно ложь. Определенной категории людей кажется, что если ты кого‐то жестко унизил, грубо говоря, положил на лопатки и растоптал, то это круто. Круче – другое явление. Круче дать понять человеку, что он все‐таки человек. Что у него должны быть хотя бы остаточные признаки разума; что можно задуматься над тем, что делаешь, что творишь. Попытаться понять что‐то, чего ты сейчас не понимаешь по причине того, что ты живешь в клетке своих узких стереотипов и оскорбительных нападок.

Хрущев жил именно в этой клетке, опекаемой личным волюнтаризмом, постепенно перерастающим в культ личности без личности.

А дело в том, что после смерти Сталина Берия пришел к выводу, что интересы СССР и США резко сталкиваются в Европе, и Советскому Союзу такая ситуация невыгодна. Поэтому, скорей всего, вовсе не преступления и репрессии были настоящей причиной ареста и торопливого расстрела Берии, а его попытка круто изменить внешнюю политику Советской России. В первую очередь – объединить Германию, примириться с Тито и снять с Москвы необходимость поставлять сырье и сельскохозяйственную продукцию в Польшу, набирающую обороты в русофобии. Восточную Германию, по его разумению, хозяйство которой было разрушено войной, должна была восстанавливать ФРГ, как правопреемница общей страны и Третьего рейха.

К указанному плану, готовому перерасти в большое, важное и нужное для Советского Союза дело, привлекли полковника Зою Рыбкину, начальника немецкого отдела 1‐го Главного управления МГБ СССР. Она должна была отправиться в Берлин и Вену, провести через советского агента Ольгу Чехову зондаж, который завершился бы тайными переговорами.

Арест Берии нарушил его планы, а полковник Рыбкина едва выбралась из Германии, где ведущих работников МГБ арестовали и под конвоем выслали в Москву. Приказ вернуться немедленно, без объяснения причин, Зоя Ивановна получила от генерал‐лейтенанта П.А. Судоплатова. Его арестовали 21 августа 1953 года. Зоя Рыбкина совершила неслыханный поступок – выступила на партийном собрании, сказала о своем шефе много хорошего и усомнилась в справедливости его ареста. Она прекрасно знала, что инициатор его ареста Никита Хрущев. Дерзость не была забыта махровым и недалеким партийным функционером. Через полгода ее уволили из разведки и отправили в Воркуту на невысокую должность начальника спецотдела. Это была почти что ссылка. Через три года выдающаяся женщина советской разведки вышла на пенсию и стала детской писательницей Зоей Воскресенской. Она успела помочь своему другу генералу Павлу Судоплатову, которого выпустили на свободу 21 августа 1968 году после 15 лет в заточении. Она до последнего надеялась, что после снятия Хрущева с высокой партийной должности новый генсек Л.И. Брежнев разберется в деле Судоплатова и примет меры к его освобождению. Но этого, увы, не случилось.

О своей работе в разведке Зоя Воскресенская молчала всю жизнь. Решилась она заговорить о собственной судьбе на тайном фронте слишком поздно, поэтому автобиографическую книгу «Теперь я могу рассказать» так при жизни она и не увидела изданной.

Ушла из жизни советская разведчица и детская писательница, лауреат Государственной премии СССР, полковник, почетный гражданин Тульской области 12 апреля 1992 года в Москве.

***

Да, 22 июня сорок первого года оказался «черным днем» для СССР. Именно тогда над страной нависла реальная опасность гибели государства. Многие в столице, даже некоторые военные, не верили в положительный исход битвы за Москву. Сталин понимал всю сложность военной обстановки. Она была действительно архиопасна. Представьте себе трагизм положения в войсках: прежде, чем погибнуть, в среднем командир взвода воевал всего 3‐е суток, командир роты – 7, командир батальона – 11, командир полка – 23 суток, а рядовой покидал строй живых через 18‐20 часов. Хоть и говорят на войне уберечься от войны невозможно, но эти цифры шокирующие.

Не случайно для психологической поддержки воинов и населения вождь приказал провести военный парад на Красной площади. Сталин напрямую связал свою судьбу с судьбой Советской России. Уже минировалась Москва, уже город охватила паника, уже остановился транспорт. Уродливая физиономия мародерства врывалась в квартиры москвичей, ощущались перебои с хлебом, гуляли в небе прожектора, в поисках схватить в перекрестие лучей вражеские самолеты, а в это время Сталин вдруг неожиданно приказал Поскребышеву найти и пригласить к нему в кабинет главу Госкино Ивана Большакова.

Что думал киношный начальник, идя к Сталину? Это только ему было известно. Выдергивали к вождю за полюсные дела – подвиги или преступления.

И вот – Кремль, и уже улыбающийся Поскребышев проводил его к двери легендарного кабинета Верховного Главнокомандующего. Улыбка личного секретаря Сталина успокоила гостя.

«Значит, ничего страшного не должно случиться. А вообще, когда мне страшно, я всегда смеюсь, – успокаивал себя Большаков. – Никаких прорех, никакого прокола в работе за последнее время я за собой и коллективом не замечал. Их просто не существовало».

Открыв дверь и представившись почти по‐военному, приглашенный чиновник, знавший, как молитву, ленинские слова: «Вы должны твердо помнить, что из всех искусств для нас важнейшим является кино», застыл почти в дверном проеме.

– Проходите, проходите и присаживайтесь, Иван Григорьевич. Я вас вызвал для того, чтобы поставить важную задачу. Мы готовим большой удар по оседлавшим нас немцам. Нужно сделать хороший документальный фильм о разгроме гитлеровских захватчиков под Москвой. Сможете?

Конечно же, Иван Григорьевич, мог ответить только положительно.

Говорили они предметно, но коротко: время было золото – подпирали в предбаннике военные.

– Приложу все силы, чтобы выполнить ваше задание, товарищ Сталин, – пересохшими от волнения губами пролепетал Большаков.

– Тогда за дело…

И дело пошло крутиться. Главный чиновник государственного киношного ведомства отобрал 18 лучших кинооператоров, которые должны будут зафиксировать на пленке эпопею Московской битвы. И вот этот момент настал.

В кадрах фильма как в зеркале отразилась суровая правда войны. Кинооператоры сумели показать все рода войск Красной армии в действии. С высоты птичьего полета на По‐2 они снимали разбитую и оставленную врагом в заснеженных полях и дорогах боевую технику, вмерзших в снега погибших лошадей и немецких вояк. Не обошли операторы фильма «Разгром немцев под Москвой» и страшных картин изуверств тевтонцев на землях Подмосковья.

Войска РККА московской зоны обороны, ополченцы столицы и прибывшие с Дальнего Востока и Сибири соединения совершили беспримерный подвиг – впервые по фронту в 800 километров погнали немца на запад. Впереди у советских воинов было еще много работы. И не было гарантии даже у военных, что немец не очухается и не ответит внезапным контрнаступлением, собравши силы опять в броневой кулак. Но кулака не получилось – силы были не те. И вот, наконец, немец получил первую ощутимую оплеуху под Москвой. Она потрясла и Гитлера, и Третий рейх. Несмотря на поражение вермахта, осмелели некоторые нацистские генералы, понимавшие, что еще пару таких поражений и Германии конец.

Черных дней у нас еще было много, но главный «Черный день» столица достойно пережила. Она его отбила, превратив зимние, хмурые дни в сплошной «Светлый день» победоносного контрнаступления! А потом последовали десять главных ударов, которых мы сегодня стесняемся называть Сталинскими. А ведь они были! И признаны отечественными историками и союзниками.

***

Сегодня современная Россия тоже переживает нелегкие времена. Не будем называть их «черными днями», но можно было сделать лучше то, с чем подошли к 80‐летию начала Великой Отечественной войны. У руководства нынешней России, кроме борьбы с коронавирусной инфекцией и проблем в экономике, ярко вырисовываются три военно‐стратегических проблемы. Они лежат на поверхности: Крым, Донбасс и Калининградский регион, к которым после команды «фас» со стороны США и НАТО могут потянуться вражьи щупальца.

И возникает не один вопрос. С ними автор обратился к старому знакомому земляку‐украинцу Умнику:

– Почему так осмелели наши «партнеры»? Почему они раньше не говорили так нагло и дерзко с Россией? Почему Украина встала на дыбы во главе с шутом‐обманщиком президентом?

– Смелость у врага появляется при виде раненого или ослабленного противника – это вам ответ на два первых вопроса.

– Но такая оценка может быть ошибочна, не правда ли?

– Может. За ошибку они могут заплатить головой. Ошибаться геополитикам опасно – современная война не пощадит никого. Не помогут англосаксам и океанические эскарпы. А что касается Украины, то недальновидная политика Киева, связанная с проводимой специальной националистической программой по украинизации, дорого обойдется ей. Донбасс будет следовать стратегии самоопределения, продвигая собственные этнокультурные ценности наподобие Абхазии и Южной Осетии при российско‐грузинском конфликте. Его затеял Мишко Саакашвили, и чуть не лишился Тбилиси. Россия пожалела дальнейшего позора Грузии.

Итак, судьба народов республик Донбасса так или иначе будет связана с движением на самостоятельность всей Новороссии. И это дает ему возможность для изменения юридического статуса – потенциального признания и дальнейшей интеграции с Россией. Украина ведь не желает, чтобы Донбасс говорил на своем родном языке. С чего и началась эта, по сути, гражданская бойня на Украине. Киев самолетами, танками и пушками хотел привить им украинскую мову. Но с такой сумасшедшей скоростью подобные преобразования обречены на провал.

– Помните, что говорил Бисмарк об отрыве Украины от России и для России? – спросил автор собеседника.

– А как же. Немцы с давних пор об этом гуторят. Бжезинский постоянно напоминал. Сегодня США безжалостно подставляет под удар Украину. Янки уже готовят предложения поставить на подконтрольные Киеву территории Донбасса ракеты малой дальности, и соорудить военные базы…

– Что же получается?

– А получается, эти места Украины они подставляют под первый же ответный удар со стороны России в случае прямой угрозы.

Недавно слушал вполне разумного израильского политика, государственного деятеля, дипломата, бывшего руководителя спецслужбы «Натив» Якова Кедми. Он однозначно заметил, что удары получат и те базы, которые представляют опасность для России. Можно однозначно утверждать, что погибнут и американские базы с личным советническим составом, и те объекты с ВСУ, вооружением и средствами разведки. Они подвергают себя смертельной опасности в случае войны.

– А война‐то сама будет?

– Думаю, нет. Шут гороховый – президент испугался резкого падения рейтинга своей недальновидной политикой. Он предал те 76% проголосовавших за него украинцев против Порошенко. Мягко стелил. Обещал прекратить войну на Донбассе. А потом перепугался нациков галицийского разлива и заигрался с янки. Сейчас эшелоны с вооружением – танками, орудиями, тягачами – снуют по железным дорогам у границ ЛНР и ДНР. Мозолят глаза горнякам. Готовится якобы вторжение. Это настоящее безумие – так подставить себя: дать добро на размещение военных объектов НАТО на своей территории. Поэтому – войны не будет! Никто за «незалежных» укров воевать не будет, кроме иностранных бомжей. Армейцы США и ЕС свои головы подставлять не пожелают. Их президентам, премьер‐министрам, канцлерам тогда спокойно не дожить – на вилы поднимет народ, привыкший к спокойной, размеренной жизни.

– А еще почему?

– Да потому, что добровольческие батальоны из числа необандеровцев и части ВСУ, стреляющие воровато из танков и орудий с дальних позиций, не понимают, что такое бои в городе. Преимущество у ополченцев тут явное. Каждый житель будет защищать свой дом, свою квартиру, свою семью автоматами и гранатами, снайперскими винтовками и пулеметами, ружьями и гранатометами. На то, чтобы из пушек разрушить все дома в таких мегаполисах как Луганск и Донецк – это бред при весеннем обострении. А потом дежурный страх – очередного огромного котла, в который могут попасть эти все эшелоны с личным составом и разгруженная боевая техника.

– Скажите, почему политиков Киева интересуют только территории Крыма и Донбасса, а не свои соотечественники, которые там обретаются. Почему судьбы живых людей их не интересуют?

– Да, все правильно – они говорят только о территориях, а своих земляков‐украинцев гнобят, геноцидят. В Крыму лишили местных жителей воды, перекрыв канал и электроэнергию, взорвав ЛЭП. Это что – забота о людях? Киев наградил их мучением. А о Донбассе и говорить не приходится – население выбивают из тяжелых орудий и минометов каждый день. В том числе и детей.

Однако вернемся к возможности вторжения частей ВСУ в города Донбасса.

Американские военные знают по войнам в Корее, Вьетнаме и Ираке, что такое уличные бои. И вот уже глава Северного командования вооруженных сил США генерал Глен Ванхерк недавно заявил на брифинге о необходимости диалога между Москвой и Вашингтоном по вопросам войны в Арктике, киберпространстве и в космосе.

Вот его слова:

«Считаю, что нам необходимо установить нормы поведения, чтобы не случилось неумышленной эскалации, чтобы мы непредумышленно не оказались в состоянии кризиса». Ни слова о поддержке Украины в любом конфликте с Донбассом и Крымом.

Президент Джо Байден единственное, что сказал украинскому президенту‐шуту: мы вас поддержим. И только. Конституция США построена так, что политики и, особенно, военные не дадут разрешения начать войну с Россией по прихоти почти 80‐летнего президента. Это очень и очень опасно. Объединенный комитет начальников штабов США тоже трезво мыслит – воевать за Украину против России в Европе – бесперспективно…

В Америке сегодня тоже кризис. На Украине же: свободных денег – нет, качественной вакцины – нет, современного вооружения – тоже нет, чтобы одолеть в один миг Донбасс, не получив зубодробительной ответки.

Черный день надвигается на Украину. И Киев это точно знает. Остается только побряцать оружием вчерашнего дня – танками и пушками.

Сделаем предположение… танковая армада двинется в сторону Донецка и Луганска. Вооруженные силы республик явно слабее ВСУ. Они продержатся некоторое время, отбивая яростный натиск врага. С учетом того, что на Донбассе уже почти 600 тысяч ходит с российскими паспортами, разве сможет Москва смолчать? Нет. Ведь Президент РФ заявлял несколько раз, что в случае такого разворота событий Россия своих соотечественников в беде не бросит. Вот и война, которую так ждут англосаксы, которая теоретически может превратиться в Третью мировую. Практически – побоятся, понимают – на помощь Российской армии опять придет ТЕРРИТОРИЯ, о которой предупреждал Бисмарк. Вильгельм Второй и Гитлер ослушались его и получили дважды разгром Германии – Веймарской республики и Третьего рейха.

Запад Незалежную будет использовать как дубину против России до конца. Но «господа хорошие», никакие бункеры вас не спасут. Война ХХI века будет совершенно другая по последствиям не только для народов, но в первую очередь для политиков, заигравшихся с нею…

Когда читаешь «знатоков» прошлого – Победного Мая в Берлине 1945 года с обвинениями наших освободителей в массовых насилиях их над немками, хочется спросить, откуда у них данные о миллионах опозоренных. Из уст участников тех дней и архивных данных не существовало «черных дней» массового позора победителей. Разве можно сравнить то, что вытворяли тевтонцы Третьего рейха у нас в оккупированных районах Советского Союза?