Текст книги "Острая стратегическая недостаточность. Страна на переПутье"

Возродить былую промышленную мощь мы можем, только возобновив экономическое единство. Но на этом пути тоже немало препятствий, созданных прежде всего нехваткой стратегического мышления. Особенно заметно это на Украине. Демографический провал там – в расчёте на душу населения – куда глубже, чем в остальной России. Надежда на европейскую интеграцию провалилась: Европейскому Союзу нынче и внутренних трудностей с ранее интегрированными странами хватает. Соединённым Штатам Америки тоже не до Украины – по крайней мере явно сократились возможности финансировать дальнейшее противостояние Киева Москве. Выход один. Но, как известно, безвыходным именуется положение, выход откуда нам неприятен. Российское нефтегазовое лобби не хочет терять сверхприбыль от экспорта на Украину по мировым ценам, а украинские самостийники готовы платить из кармана всех своих подданных за свои прогулки в чужих аэропортах по ковровым дорожкам мимо почётного караула. Эти тактические шкурные интересы мешают стратегической интеграции демографических, научных и технических ресурсов – единственному средству сделать весь наш народ вновь полноценным.

Кстати, Украина уже заплатила за свою тягу к независимости заметной частью своей территории. Она отдала Румынии немалый район своего шельфа, где разведаны жизненно важные самой Украине месторождения нефти и газа. Теперь Румыния интригует в дельте Дуная, пытаясь не только отнять часть островов, но и перекрыть возможность судоходства по протокам, принадлежащим Украине – а это немалая плата за транзит.

Впрочем, территориальные потери есть и у многих других постсоветских республик. Если не явные вроде амурских и уссурийских островков России, то косвенные – переход важных участков под зарубежный коммерческий контроль. Более всего тут старается всё тот же Китай. Свой знаменитый чай он нынче пьет вприкуску – с аккуратно расколотыми кусочками былого Союза. Это и не удивительно: китайцы с древнейших времён приучены мыслить в стратегическом масштабе. Не пора ли и нам осваивать это искусство?

От Хиросимы до Фукусимы. Ядерная энергия заслуживает серьёзного отношения

Бисмарк говорил: «Только дураки учатся на своих ошибках – я предпочитаю на чужих». Похоже, человечество даже на своих ошибках не учится. Не прошло и четверти века после Чернобыля – ядерная катастрофа повторилась.

Наибезопаснейшая

Природная катастрофа в Японии обернулась для атомной электростанции Фукусима-1 заметно меньшими последствиями, нежели многие ожидали по опыту Чернобыля. Но там была грубейшая халатность персонала, имеющего немалый опыт работы в тепловой энергетике, зато не прошедшего ни единого из множества специальных курсов подготовки ядерщиков. Здесь же персонал низового звена прекрасно обучен. Так что даже запоздание с решением высшего руководства – не бороться за выживание реакторов, давно переработавших любые приемлемые сроки, а сразу затопить их даже ценой загрязнения активных зон до полной неизвлекаемости ценных компонентов – не привело к выбросу действительно опасных доз радиоактивных изотопов.

Впрочем, даже Чернобыль оказался вовсе не так кошмарен, как казалось всему миру в 1986-м. Несколько десятков погибших от взрыва и острого облучения, несколько сот заболевших (из них опять же всего несколько десятков – несомненно по причинам, связанным с катастрофой) – это, конечно, страшно в абсолютном исчислении. Но сравните с обычной угольной энергетикой, где на каждый миллион тонн добытого топлива приходится по меньшей мере одна смерть, так что работа станции, сопоставимой по мощности с Чернобылем или Фукусимой, требует нескольких жизней ежегодно.

Вдобавок уголь содержит заметную примесь горных пород, вмещающих его пласты. На электростанциях его для удобства сжигания размалывают в тонкую пыль. Частицы молотых горных пород разлетаются с дымом на десятки километров вокруг. А ведь в них тоже содержатся радиоактивные изотопы! Все угольные электростанции мира ежегодно при нормальной работе выбрасывают в окружающую среду больше радиоактивности, чем ядерная энергетика за всю свою историю, со всеми своими катастрофами, включая американский Трёхмильный остров (где в 1979-м только чудо помогло не довести дело до расплавления активной зоны, а ограничиться выбросом десятков тонн воды из реактора в виде радиоактивного пара), советский Чернобыль, японскую Фукусиму.

Наконец, тепловая энергетика – ещё и выброс углекислоты. Правда, её роль в глобальном потеплении опровергнута физиками более века назад. Но есть и другие последствия избыточного выброса – вроде нарушения баланса природной растительности: разные растения в разной мере способны усваивать избыток питательных веществ. Лучше без острой необходимости не менять концентрацию биологически активных компонентов окружающей среды.

Гидроэнергетика – вроде бы одна из самых чистых и благородных – также серьёзно влияет на окружающую среду. Например, поверхность водохранилища куда больше исходной поверхности русла реки – соответственно растёт испарение, климат в значительном регионе становится влажнее. Гибель растительности в зоне затопления – тоже не радость. Да и катастрофы тут бывают значительные: вспомним хотя бы Саяно-Шушенскую ГЭС, где авария машинного зала чудом не повлекла перелив через плотину, способный не только сокрушить её саму, но и затопить громадные пространства ниже по течению.

В последние годы эти сведения о сравнительной безопасности ядерной энергетики вроде бы стали доходить до массового сознания. Хотя, конечно, это не избавляет от хорошо оплачиваемых истерик. Например, на германских железных дорогах всё ещё продолжаются «зелёные» попытки заблокировать перевозки отходов ядерной энергетики на промышленную переработку. А Европейский Союз добился закрытия Игналинской АЭС в Литве. Один из авторов был когда-то лично знаком с разработчиками значительной части её систем управления. Так что можно заверить, как говорится, из первых рук: система учитывает весь опыт предыдущей эксплуатации (в том числе и причины разнообразных катастроф, включая Чернобыль) и безопаснее любой другой известной технической системы, вплоть до вращающихся театральных сцен.

Впрочем, серьёзные руководители давно понимают: ядерной энергетике нет альтернативы. Не зря, например, Бельгия приняла решение закрыть свои АЭС только в 2025-м – когда они и так исчерпают ресурс не только морального, но и физического старения. Причина очевидна. Чем выше концентрация энергии – тем меньше дополнительной энергии надо затратить на её извлечение. Скажем, солнечный свет так рассеян, что современная солнечная батарея за весь срок своей службы выработает меньше энергии, чем уйдёт на её изготовление и обезвреживание отходов производства. Поэтому ядерная энергетика – опора современного технологического развития. Скажем, во Франции она обеспечивает уже примерно ⁴/₅ всего потребляемого электричества.

Сейчас три прибалтийские республики былого Союза договорились построить – взамен закрытой Игналинской – новую АЭС. Работу ценой $6 миллиардов исполнит японская фирма Hitachi. Соображения безопасности, послужившие предлогом к закрытию Игналинской АЭС, на сей раз никого не волнуют: мол, станции в Фукусиме строили не японцы, а американцы. Хотя, конечно, всем ясно: и тогда, и сейчас речь исключительно о политической пропаганде да разнообразных направлениях распила больших денег.

Рецидив фобии

Тем не менее совершенно очевидно: японская катастрофа уже породила очередную вспышку радиофобии в особо острой форме. Причём в обозримом будущем вряд ли удастся её подавить даже самыми бесспорными соображениями – вроде того, что Фукусима, спроектированная более полувека назад и уже безнадёжно устаревшая, тем не менее оказалась несравненно менее опасна для всего окружающего, нежели попавшие вместе с нею под удар куда более современные системы вроде железных дорог и нефтехимкомбинатов.

Главный повод к фобиям – то, что даже наисовершеннейшая система инженерной проработки не в состоянии учесть все возможные сочетания опасных факторов. Например, в той же Фукусиме, по предварительным мнениям многих экспертов, решающую роль сыграло то, что в Японии от удара землетрясения до вызванного им цунами чаще всего проходит куда больше времени, чем в данном случае. Соответственно и аварийное резервирование станционных систем охлаждения рассчитывалось на то, что персонал успеет выбрать схему переключения, устойчивую в данных обстоятельствах.

По другой версии, часть аварийного оборудования просто размещалась в месте, куда по расчётам не могла достать никакая волна цунами. Если бы эти агрегаты размещались в герметичных помещениях, снабжённых (как немецкие подводные лодки в конце Второй Мировой) высокими трубами для вентиляции, подачи воздуха к дизелям, выхлопа отработанных газов – эта система запустилась бы при любых мыслимых и немыслимых волнах.

Японцы располагают громадным опытом строительства сооружений, специально рассчитанных на удары стихии. После Второй Мировой войны, когда Курильские острова окончательно стали нашими, советские строители дивились хилости японских домиков из досок и даже фанеры. Понимание надобности таких решений пришло в 1952-м: тридцатиметровая волна цунами смыла Северокурильск, и каменные дома новой советской постройки стали братскими могилами – даже те, кому посчастливилось не попасть под тяжкие обломки, не нашли досок, за которые можно было бы уцепиться, чтобы продержаться в воде до подхода спасательных кораблей.

Понятно, японцы, зная о подобных прецедентах, могли бы в какой-то мере учесть их и при проектировании капитальных сооружений вроде той же Фукусимы. Так что, отдавая дань их высочайшей организованности и беспримерному мужеству, есть всё же в чем их укорить.

Но всё же перечень возможных природных катастроф в зонах тектонической активности вряд ли удастся вполне исчерпать. Да и сам по себе океан – хоть Великий, названный Тихим лишь по исторической ошибке, хоть сравнительно скромный Атлантический – всё ещё способен насылать на берег столь тяжкие ураганы, что с ними не всякое землетрясение посоревнуется.

Фраза «этого не может быть, потому что этого не может быть никогда» хороша разве что в чеховской сатире. В жизни она зачастую обращается в свою противоположность. В этом мире может случиться всё. Когда же речь идёт о столь высоких концентрациях мощности, как в ядерной энергетике, и о десятилетиях непрерывной работы – надо учитывать множество, казалось бы, совершенно невероятных возможностей.

Заблаговременная защита

Одного из нас при первом приезде в Японию поразило множество людей в марлевых масках на нижней части лица. Естественно было восхититься: как предусмотрительны люди, старающиеся в сезон гриппа не заразиться! Гид поправил: они боятся не заразиться, а заразить. Они уже чувствуют недомогание и стараются избавить других от своей угрозы. Невозможно не признать: у столь предусмотрительного народа – великое будущее.

Нельзя не признать и великое мужество сотрудников Фукусимской АЭС, спасателей, военнослужащих, идущих на смерть ради предотвращения многих тысяч смертей. Тут и общечеловеческая норма, и японская традиция самоотвержения во имя высших целей… Но, к сожалению, в данном случае чудовищной ценой оплачены не только капризы стихии, но и чьи-то былые недоработки, отсутствие должной степени предусмотрительности.

Исходя из уже накопленного мирового опыта (в том числе и печального – вроде всё тех же Трёхмильного острова, Чернобыля, Фукусимы) и общих технических соображений, ядерная энергетика – впредь до разработки принципиально новых технологий вроде синтеза гелия из водорода – должна подчиниться по меньшей мере следующим необходимым постулатам:

♦ Ядерные станции, даже самые современные, нельзя строить в густонаселённых местностях – ни в Белоруссии, ни в Великобритании, ни во Франции, ни на Украине.

♦ Ядерные станции нельзя строить в зонах повышенной сейсмической активности (в частности, в большинстве горных районов).

♦ Ядерные станции нельзя строить в прибрежных зонах: даже в сравнительно спокойном и мелководном Средиземном море случались извержения, порождающие изрядные цунами (так, по мнению современных историков, погибла ещё за несколько тысяч лет до нашей эры значительная часть средиземноморской цивилизации, смытая волной от взрыва вулкана в районе нынешнего острова Санторин, и от неё осталась разве что легенда об Атлантиде), так что и впредь нельзя исключить катастрофы.

При этом «нельзя» – значит именно «нельзя», а не «если нельзя, но очень хочется, то можно». Убытки от предстоящего устранения последствий фукусимской аварии могут (с учётом японской тщательности) оказаться сопоставимы с ценой её строительства. Куда дешевле было бы потратить побольше при её создании, но предотвратить саму потребность в борьбе с последствиями.

Вдобавок опасности бываютне только природные. Слухи об охоте разномастных террористов за радиоактивными материалами пока не подтверждены надёжными документами: разве что недавнее отравление полонием-210 одного из подручных Березовского многие полагают несчастным случаем при контрабанде этого изотопа, официально доступного многим лабораториям и приборостроительным фирмам. Но на всякий случай в учебные программы многих спецназов разных стран включено проникновение на ядерные объекты. Судя по воспоминаниям бывших спецназовцев, значительная их часть сдаёт зачеты вполне успешно. Вряд ли те, кто финансирует террористов, столь скованы в средствах, что не смогут перекупить ни единого специалиста нужного профиля хотя бы среди вышедших в отставку. Значит, и охрана нужна сверхнадёжная.

Наконец, перевозка исходного сырья для цепной реакции, отработанного топлива, извлечённых из него радиоактивных материалов (пусть зачастую и весьма ценных, но от этого ничуть не менее опасных при неаккуратном обращении) также требует соблюдения множества жёстких условий.

Итак, список ограничений и запретов, необходимых для обеспечения безопасности АЭС, уже сейчас разросся настолько, что далеко не каждая страна в состоянии построить станцию у себя, соблюдая все правила техники безопасности (их, как известно, пишут кровью их нарушителей).

Рояль в кустах

Ограничения на развитие большой – прежде всего ядерной – энергетики образуют, казалось бы, замкнутый круг. Куда ни кинь, всюду клин. Но, по счастью, средство вышибания этого клина мы разрабатываем уже доброе десятилетие. К сожалению, мы умеем мыслить, но не пробивать стены перед плодами своего мышления. Однако сейчас настал момент, когда необходимо во всеуслышание заявить о найденном нами выходе для всей мировой энергетики.

Речь идёт о строительстве силами Казахстана и России мощного ядерного энергетического комплекса (при необходимости – с надлежащим международным статусом) в пустынной области, надёжно изолированной от любых природных и рукотворных угроз.

Положение мировой большой энергетики уже не раз называли безвыходным. Но, как известно, безвыходное – положение, единственный разумный выход откуда не устраивает какую-то из заинтересованных сторон. Нам представляется, что найденный нами выход не только разумен, но и всех устроит.

Проект уже достаточно проработан, чтобы технические подробности могли утомить читателей. Поэтому здесь дан лишь краткий абрис – хотя и в разных ракурсах, приведенных ниже. Изобильные ноу-хау, необходимые для его осуществления, поневоле остаются за рамками книги существенно иной тематики.

Казахстан в сложившейся обстановке обладает по меньшей мере тремя козырными картами:

♦ Это первая в мире по запасам урана страна.

♦ Это вторая в мире по добыче урана страна.

♦ Это страна с огромными пустынными территориями, где в советское время легко уместился главный ядерный полигон СССР.

Второй потенциальный партнёр – Россия – располагает не только развитой ядерной энергетикой, но и громадным опытом её конструирования и строительства. Вспомним хотя бы: первая в мире АЭС запущена в 1954-м именно у нас – под Обнинском. У нас всё ещё не исчерпан резерв ноу-хау, неведомых никаким другим конструкторам ядерной техники. У нас всё ещё действуют заводы, создавшие десятки разных типов ядерных реакторов и многие тысячи видов оборудования, обеспечивающего их успешную работу. Наконец, у нас всё ещё активно работают люди, имеющие (как это ни печально) опыт первой катастрофы, сопровождавшейся гибелью не только сотрудников АЭС – то есть наши наработки в области безопасности опираются не только на расчёты.

Есть и не столь очевидные преимущества. Ещё недавно – по историческим меркам – наши республики входили в единое государство. И в те годы у нас возводились первые в мире линии электропередачи высокого напряжения на постоянном токе, без потерь на электромагнитное излучение. В середине 1980-х от казахского Экибастуза в сторону российского Тамбова стали прокладывать такую ЛЭП на 750 кВ. Развал Союза помешал её достроить.

Заметим: идея была примерно такая же. Вместо перевозки опасного топлива (от бурого угля – в том числе и экибастузского – вредные выбросы в окружающую среду в расчёте на единицу выработанной энергии на несколько порядков больше, чем от урана) использовать его на месте, а дальше перемещать продукт с высокой добавленной стоимостью, чистый и удобный в любом применении. Сейчас мы предлагаем творчески развить то же на следующем витке технологической спирали.

Впрочем, электричество – не единственный высокотехнологичный и удобно транспортируемый продукт. Располагая его изобилием, можно наладить производство водорода – эффективнейшего энергоносителя – и таким образом обеспечить энергоснабжение транспорта.

Естественно, даже в таком варианте нельзя предотвратить все мыслимые угрозы. Например, падение метеорита размером с небольшой астероид может разрушить сразу все станции комплекса. Но такой метеорит и без всякой АЭС смертельно опасен для планеты. Поэтому сейчас развиваются средства слежения за ближним космосом, а в перспективе – и уничтожения подобных угроз. От всякой же напасти меньшего масштаба наше предложение защищает.

Понятно, Россия и Казахстан даже вместе взятые не могут самостоятельно профинансировать станции в количестве, покрывающем всё пригодное для этой цели пространство казахских пустынных земель. Поэтому странам, заинтересованным в импорте электричества из безопасного для них источника, можно – и нужно! – вложить в работу свои деньги. А заодно – и свои технологии. Мы далеки от веры в абсолютное превосходство всех без исключения приборов отечественной разработки над всеми зарубежными. Так что если французы или японцы (с учётом собственного обширного опыта аварий разного размаха) предложат какие-то усовершенствования – их стоит учесть.

А, например, по части разработки высокотемпературной сверхпроводимости Россия, к сожалению, довольно далека от передовых позиций. Между тем именно эта технология способна обеспечить наивысшую экономичность передачи на дальние расстояния – в Китай, Японию, Европейский Союз… На этом направлении нам несомненно выгодно использовать зарубежные наработки, а нынешним обладателям этих наработок – применить их у нас.

В проекте могут участвовать и страны, чьи собственные ядерные проекты вызывают на Западе изрядное подозрение. Иран или Сирия могут вложить собственные средства в строительство и тем самым гарантировать себе энергоснабжение со станций, формально рассматриваемых как их собственность, но в то же время не получат доступа к ядерным отходам, так что их невозможно будет обвинить в возможной поддержке этого направления терроризма.

Итак, проектируемый комплекс будет действовать на территории Казахстана, в основном на казахстанском сырье, по российским и лучшим зарубежным технологиям. Кроме того, он будет использовать важнейший географический ресурс России – наше положение транзитной державы, открытой всем ключевым регионам Евразии, связывающей их между собою кратчайшим и скорейшим путём, обеспечивающей быстрый и безопасный доступ их друг к другу.

Комплекс даст импульс и нашему (как российскому, так и казахскому) технологическому развитию: инженерные кадры, ныне подмятые бесчисленными менеджерами, экономистами, юристами, обретут новое поле деятельности. Да и эстафета, начатая ещё в СССР, не прервётся.

Это – подлинный технологический прогресс, когда деньги вкладываются не в уже готовые решения (как намечается в Сколкове[60]60
  Отметим курьёз: железнодорожную платформу Востряково – на пути от Киевского вокзала, сразу за МКАД – в 2010-м переименовали в Сколково. Между тем от неё до самого Сколково надо пройти через московские заМКАДные районы Востряково и Мещерское, а затем через подмосковный поселок Заречье. Не завидуем иностранцу, понадеявшемуся на этот плод чиновного подхалимства.


[Закрыть]), а в развитие нового. С другой стороны, Россия и Казахстан лучше впишутся в мир, ныне пытающийся от нас отгородиться и даже объявить нас странами третьего мира.