Текст книги "Кража"

Глава 8

– Вы, вероятно, большой специалист столь хитрого проникновения в дом, – поддразнила его Ноэль, оглядывая холл. Эшфорд смотрел на нее прищурившись.

– На что вы намекаете?

– Конечно, на интрижки с женщинами. – Тон ее был шутливым, но в глазах затаилась печаль. – И часто вам удавалось улизнуть из дома, а потом вернуться таким способом?

– Смею вас заверить – нет.

– Рада это слышать. – сказала Ноэль, глядя куда-то за его спину, туда, где сновали гости, входя в бальную залу и выходя из нее.

– Мои родители, конечно, интересные собеседники, но все же не настолько, чтобы заставить вашего отца забыть о роли вашего опекуна и защитника.

– Если мой отец и занят сейчас разговором с кем-то, то уж точно не с вашими родителями, – заметила Ноэль. – Его светлость покинул бальную залу несколько минут назад, как только мы вошли сюда.

Наступила короткая пауза.

– Да, знаю, – ответил Эшфорд, переминаясь с ноги на ногу и явно озабоченный.

– Эшфорд, вы меня слышите? – донесся до него встревоженный голосок Ноэль.

– Я хочу обсудить с вами план разоблачения Бариччи… использовав Андре Сардо. – Эшфорд ломал себе голову, как свести к минимуму участие в его плане Ноэль, но выходило, что без нее осуществить его невозможно. – Я… – Эшфорд умолк, заметив, как его отец вошел в холл. – Отец идет к нам, – сообщил Эшфорд лаконично. Е – Ах, Ноэль. – Пирс постарался скрыть свое беспокойство и улыбнулся ей самой очаровательной улыбкой. – Нравится ли вам ваш первый бал?

– Очень, ваша светлость. Каждая минута, проведенная мною в Маркхеме, – это чудо. – Весьма рад это слышать. – Пирс повернулся к Эшфорду: – Пожалуйста, прости, что я прервал вашу беседу, но я хотел на минуту отвлечь тебя.

– Я оставлю вас ненадолго, – обратился Эшфорд к Ноэль.

– Я буду вас ждать.

Пирс наблюдал короткий диалог с явным интересом.

– О, пока я не забыл! – обратился он к Ноэль. – Ваш отец несколько обеспокоен вашим отсутствием. Я уверен, он будет рад увидеть вас.

Ноэль ответила покорным вздохом:

– Я так и предполагала. Благодарю, ваша светлость. – Подхватив юбки, она решительно направилась в залу.

– Я уверен, ты понял, что Блэкстрит здесь, – начал Пирс, тогда дверь в его кабинет плотно закрылась.

– Должно быть, у него важные известия, – предположил Эшфорд.

– Так и есть. Прошлой ночью произошла кража.

– Прошлой ночью? – Брови Эшфорда изумленно поползли вверх. – И ты только теперь узнаешь об этом? Почему Блэкстрит так медлил?

– Тут есть смягчающие обстоятельства. – Пирс стоял, опираясь о бюро. – Украденная картина – ценнейшее полотно кисти Рембрандта, а лицо, у которого ее украли, лорд Мэннеринг.

– Мэннеринг? Его жена – возлюбленная Бариччи.

– Была его возлюбленной, – поправил Пирс, засовывая руки в карманы. -

– Что ты хочешь сказать?

– Она мертва.

– Мертва?! – Эшфорд вздохнул. – Она убита?

– Увы. По-видимому, ее убили именно в то время, когда была совершена кража. Ударили по голове тяжелой статуэткой. Полиция постаралась придержать факты до окончания предварительного расследования, и Блэкстриту пришлось приложить немалые усилия, чтобы узнать некоторые детали этой истории. – Иначе говоря, они хотели убедиться, что муж леди Мэннеринг или другие заметные члены общества не замешаны в этом преступлении, – уточнил Эшфорд.

– Совершенно верно. Теперь, когда алиби этих особ не вызывают сомнения, расследование становится достоянием общественности.

– И какие же факты есть у Блэкстрита?

– Только непроверенные, полученные им от головорезов, понимающих язык фунтов и пенсов, но не язык истины. Прошлую ночь Бариччи провел у леди Мэннеринг и покинул ее городской дом незадолго до рассвета. Муж ее куда-то отлучился по делам.

– Какое везение. А эти головорезы, случайно, не упомянули, что Бариччи выходил из ее дома, держа картину под мышкой? Или какой-нибудь из его приспешников, опять жё случайно; посетивший дом Мэннерингов этой ночью?

– Осведомители Блэкстрита были слишком пьяны, чтобы упомнить частности. Нам еще повезло, что они смогли описать Бариччи, а также назвать время его прихода и ухода.

– А где же были в это время слуги Мэннерингов? Впрочем, зная Бариччи, могу предположить, что он заранее позаботился отослать их. Дьявольщина! У нас по-прежнему нет на него ничего!.

– У нас есть время, когда Бариччи пришел и когда ушел из дома леди Мэннеринг.

– О, это все равно что ничего. И не только потому, что видевшие его люди – мерзавцы с криминальным прошлым. К тому же, зная изворотливость этого негодяя, могу предположить, что у него наверняка найдется свидетель, какая-нибудь горничная Эмили Мэннеринг, которая сообщит, что они всю ночь занимались с леди любовью. А эти сведения не для криминальной полиции.

– Думаешь, убийство было предумышленным? – Нет. – Эшфорд с сомнением покачал головой. – Если бы ее убили из пистолета или ножом – тогда ясно, что убийство преднамеренное. К тому же Бариччи по натуре трус. Только если, конечно, его загонят в угол. Возможно, что он ублажал даму в постели, потом она уснула, а он занялся Рембрандтом… Она проснулась и застала его на месте преступления.

– Он запаниковал и убил ее, – заключил Пирс.

– Верно. – Эшфорд встретил негодующий взгляд отца. – Эта картина Рембрандта стоит целое состояние. Я видел ее. И сам бы не отказался от нее, будь Мэннеринг похож на Льюиса и многих других. Но он другой человек – чувствительный, прекрасно обращается со слугами, обожал жену и даже занимается благотворительностью. Он и понятия не имел о неверности Эмили. Не ведал, что в обществе слывет старым чудаком-рогоносцем. Мне жаль его.

Пирс кивнул, соглашаясь. Они оба знали, по каким критериям «работал» Эшфорд. Ими пользовался и сам Пирс в те дни, когда носил маску бандита Оловянная Кружка, поднаторевшего в краже драгоценностей, которые потом обращал в деньги, а затем эти суммы появлялись на крыльце самых нуждающихся работных домов.

И Пирс, и Эшфорд именовали своих «клиентов» самыми «неблагородными из благородных». Большинство людей, обладавших богатством и занимавших высокое положение в обществе, как правило, не обладали состраданием. Они-то и становились мишенями сначала для отца, а позже для сына.

– Итак, у нас нет сомнений в том, что это работа Бариччи, – заключил Пирс. – И ты полагаешь, что его задержат, найдут у него Рембрандта и вернут владельцу?

Эшфорд поджал губы:

– Я постараюсь, чтобы это произошло с помощью компании Ллойда или с помощью самого Мэннеринг. Я нанесу ему визит – загляну к нему домой, выражу соболезнование и предложу помощь. Если мне удастся убедить его, что я смогу найти и убийцу его жены, и того, кто украл Рембрандта, я не сомневаюсь, что он поручит мне это дело.

– Разумеется, уж с твоим-то послужным списком – с гордостью за сына отозвался Пирс. – Но ты сознаешь, что вступаешь в новую область исследования деятельности Бариччи и что это сопряжено с особой опасностью? – Пирс с тревогой посмотрел на сына.

– О, прекрасно понимаю.

Мозг Эшфорда лихорадочно работал, Он должен изобличить Бариччи как вора и как убийцу. И вдруг как удар молнии – Ноэль! Это все же ее родной отец. Не опасно ли это? Негодяй хотел использовать Ноэль как пешку в своей игре. Но ведь в какой-то момент может понадобится ее уничтожить. Ясно одно: он должен вывести Ноэль из этой игры.

Он готов был бы расхохотаться, если бы все не было так опасно. Кто и что может остановить Бурю? Она шла к своей цели с бесшабашностью и азартом. Как же ее защитить – и от Бариччи, да и от себя?

Мгновенно и неожиданно пришел ответ. Конечно! Он это сделает, если Эрик Бромли согласится помочь ему..

– Отец, мне нужна твоя помощь, – заявил Эшфорд. – Вернемся в бальную залу. Скажи лорду и леди Фаррингтон, что я хочу поговорить с ними. В твоем кабинете, А потом найди способ чем-нибудь занять Ноэль. Я не хочу, чтобы она узнала о нашем разговоре.

Наступило молчание. Пирс, сложив руки на груди, некоторое время буравил сына острым взглядом.

– Для начала, сын, я хочу знать, что происходит между тобой и Ноэль Бромли. Когда Фаррингтон заподозрил, что ты похитил его дочь с бала и увлек куда-то в ночь, он готов был вызвать тебя на дуэль. И я не смог бы его осудить. Я не вмешиваюсь в твою личную жизнь, Эшфорд, но сейчас вынужден сделать это. Неужели ты пытаешься соблазнить дочь Эрика Бромли?

– Пытаюсь ли я соблазнить Ноэль? – повторил он вслух слова отца, обдумывая ответ. – Разумеется, нет. Напротив, я прилагаю отчаянные усилия, чтобы не сделать этого. Что касается моих мыслей, то я еще не пришел ни к какому решению. Понимаю, что это нельзя считать исчерпывающим объяснением, но другого пока у меня нет.

– Понимаю. – Лицо Пирса оставалось непроницаемым, – А ты осознаешь последствия, если все-таки затащишь Ноэль в постель?

– Я никогда не пойду на то, чтобы обесчестить ее. Никогда. – Эшфорд поднял голову и встретил прямой взгляд отца. – Ты прекрасно знаешь, насколько сложна моя жизнь. Об этом не знает никто, кроме тебя и мамы. Я и не предполагал, что теперь эта ее сторона со всей тяжестью обрушится на мою голову. А пока я должен поговорить с леди и лордом Фаррингтон, потому что все остальное зависит от их ответа. И в личной жизни, и в делах. Иначе говоря, я пока еще не готов обсуждать это с тобой. Ты просто должен поверить мне.

Снова наступило молчание, наконец Пирс кивнул:

– Хорошо. – Он встал из-за бюро. – Полагаю, что твой разговор с графом и графиней тоже будет иметь какое-то отношение к Бариччи?

– Да, и позже я расскажу тебе о нем;

Пирс помедлил в дверях бальной залы, оглядывая пеструю толпу гостей. Празднество изобиловало разнообразными развлечениями на любой вкус – от карт до бильярда и от бильярда до скачек, и чаши для сбора доброхотных даяний были полны до краев, тысячи стофунтовых банкнот уже сыпались через край. Дафни на этот раз превзошла себя, превратив Маркхем в настоящий рай для взрослых и детей. И размягченные гости становились щедрыми, что должно было пойти во благо беднейших приходов. Сердце Пирса наполнилось благодарностью к жене. Но где же Дафни?

Мысленно Пирс возблагодарил Господа за никогда не подводившие инстинкты своей жены. Ее интуиция иногда даже пугала его. Каким-то образом она угадала, что ей надлежит оставаться на месте и удерживать графа и графиню Фаррингтон рядом с собой.

– А, это ты, Пирс, – встретила его Дафни чарующей улыбкой и тотчас же завладела его рукой. – Рада, что тебе удалось вырваться к нам.

Головка Ноэль сделала резкое движение, и теперь она вытягивала шейку, оглядывая комнату в бесхитростной попытке найти Эшфорда.

– Эшфорд все еще в моем 'кабинете, – пришел ей на помощь Пирс. – Он помогает мне подсчитать все пожертвования, собранные нами, и решить, как их распределить между нуждающимися по приходам… Кстати, – он бросил взгляд на Эрика, – У моего сына есть финансовый вопрос, касающийся прихода мистера Каррана. Он надеется получить ответ на него от вас и просил вас и графиню незаметно ускользнуть из залы всего на несколько минут и заглянуть в мой кабинет. Я понимаю, что сегодня у нас неделовой вечер, а светский, но…

– Но ведь это празднество затеяно с целью собрать деньги для бедных, – вмешалась Бриджит, отметая извинения. – А что касается нашего прихода, то дедушка бесконечно благодарен вам за помощь. Мы с Эриком сочтем за честь помочь вам хоть в чем-нибудь.

Пирс повернулся к Дафни, и взгляд его был красноречивее слов:

– Ты ведь не обидишься, Снежинка? Я провожу графа и графиню в мой кабинет.

– Разумеется, нет. – Она поняла его безмолвное послание. – Мы с Ноэль прекрасно проведем время, развлекая друг друга. Не так ли? – И она одарила Ноэль теплой улыбкой.

Пирс, Бриджит и Эрик удалились. Ноэль с задумчивым видом сделала было шаг вслед за ними, но рядом с ней появился Карстон:

– Леди Ноэль, не окажете ли честь подарить мне этот танец?

Увидев, как ее родители исчезли за дверью, она нехотя повернулась к Карстону:

– Конечно, милорд, я буду счастлива. Благодарю вас. Он предложил ей руку и повел в центр залы. Пирс проводил Эрика и Бриджит в свой кабинет и закрыл за ними дверь,

– Чем мы можем быть полезны? – спросил Эрик, с недоумением оглядывая пустое бюро. Эшфорд стоял у окна, казалось, погруженный в созерцание пейзажа. – Ваш отец сказал, что у вас возник вопрос, имеющий отношение к нашему приходу. Мы пришли помочь вам..

– Ах, – Эшфорд ответил полуулыбкой, – острый ум отца неустанно поражает меня. – Он медленно приблизился к Эрику и Бриджит, знаком предлагая им сесть. – Благодарю вас за то, что вы так быстро откликнулись на мою просьбу. У меня и в самом деле есть вопрос к вам. Но он не имеет никакого отношения к вашему приходу. Это было просто предлогом, который придумал отец, чтобы устроить наш разговор.

– Пока не понимаю вас, – пробормотала Бриджит, садясь в кресло. – О чем же пойдет разговор, лорд Тремлетт?

– О Ноэль.

Эрик, собиравшийся уже сесть .в кресло, на мгновение замер:

– Вы вызвали нас поговорить о Ноэль? Но почему?

– Потому что у меня есть основания предполагать, что она в опасности.

Эрик, по-видимому, никак не ожидал такого ответа. – В опасности? – повторил он, будто не веря своим ушам. – Не можете ли вы пояснить…

– Ее причины – кровные узы с Бариччи.

В комнате повисло тяжелое молчание.

Бриджит заговорила первая:

– Ноэль рассказала вам об этих узах?

– Нет. Я знаю о Франко Бариччи почти все. Знал и о его предосудительном поведении в отношении женщин, но это лишь малая толика его преступлений. Лицо Эрика приобрело пепельный оттенок.

– Пожалуйста, объясните нам все по порядку.

– Я и собираюсь это сделать. И Эшфорд рассказал им о своих расследованиях дел о пропавших картинах, о подозрениях относительно причастности Бариччи к кражам, о своем решении доказать, что Бариччи – преступник, и засадить его за решетку. – Я знаю, что негодяй виновен. Более того, он знает, что мне это известно. Дело за малым – неоспоримыми доказательствами его вины.

– Но при чем здесь Ноэль? – перебил его Эрик нетерпеливо. – Вы использовали мою дочь, обманули ее, заставили поверить в то, что вам приятно ее общество, а на самом деле хотели только вытащить из нее сведения о Бариччи? Но вы зря тратите время: Ноэль ничего не известно.

– Если бы дело обстояло так, я был бы не менее презренным негодяем, чем Бариччи. – возразил Эшфорд. – Я не использую женщин, лорд Фаррингтон. Нет, я не использую вашу дочь. Да, я познакомился с ней в надежде узнать что-то новое о Бариччи, но это произошло случайно, и об этом я уже рассказал Ноэль. – Он поднял руку, призывая выслушать его до конца: – Мыт поговорим позже о наших отношениях с Ноэль. Даю вам слово. Но позвольте прежде сказать о Бариччи все, что я собирался. В тот день, когда Ноэль посетила его галерею, он узнал о ее визите и послал за ней. Вам это известно?

– Да.

– Она рассказала вам, что я проводил ее и горничную в галерею?

– Да, Тремлетт, – снова язвительно заметил Эрик. – Вас может удивить это, но если не считать ее эскапады, а именно этого ее импульсивного путешествия в Лондон, Ноэль не имеет обыкновения что-либо скрывать от нас.

– Нет, это меня ничуть не удивляет. Ноэль на редкость открытая и честная девушка. К тому же она любит вас обоих всем сердцем. Возможно, именно эта любовь и заставила ее кое-что опустить в своем рассказе о поездке в Лондон.

– Что же именно?

– То, что Бариччи особенно заинтересовало, насколько хорошо мы знакомы с Ноэль и какую роль я играю в ее жизни. Он расспрашивал ее о наших отношениях весьма обстоятельно, а уж к какому заключению пришел – это на его совести.

– Ясно одно, – в волнении Бриджит приложила ладони к пылающим щекам, – Бариччи заподозрил, что Ноэль причастна к вашему расследованию.

– Совершенно верно, – согласился Эшфорд. – Да и Ноэль считает так же. Она поняла, почему я кружу вокруг Бариччи как ястреб, а он всеми фибрами души ненавидит меня и мечтает устранить со своего пути.

У Эрика вырвался стон:

– Как?

– О, он готов использовать любые средства, которые окажутся у него под рукой. – Эшфорд помолчал, затем сказал: – Таким средством может стать и Ноэль. Как вам хорошо известно, для Бариччи женщины не более чем пешки в его игре. Чтобы добиться своих целей, он совращает их.

– Да, мне это известно.

– Так вот, – Эшфорд старательно подбирал слова, – и всех других мужчин, в том числе и меня, он считает способными на подобную подлость.

Кровь отхлынула от щек Эрика, он стал белее мела.

– Не хотите ли вы сказать…

– Нет-нет, Бариччи для своей цели выбрал другого – обаятельного и молодого, задача которого выяснить, насколько Ноэль вовлечена в мою деятельность и что ей известно. – Это домыслы или факты? – Факты. По крайней мере то, что касается эмиссара Бариччи, засланного в Фаррингтон-Мэнор. Однако вопреки его ожиданиям Ноэль разгадала его план, едва встретившись с ним. И теперь намерена использовать его против Бариччи.

– Значит, речь об этом портретисте, – задумчиво произнес Эрик, и в тоне его прозвучала горечь.

– Верно, – кивнул Эшфорд. – Проницательная Ноэль сразу же поняла, откуда дует ветер, и предложила переиграть Сардо, войти к нему в доверие и попытаться выудить у него интересующие нас сведения. А возможно, даже ввести его в заблуждение, передав ему неверную информацию для Бариччи. Честно говоря, блестящая мысль и прекрасный способ призвать Бариччи к ответу.

– Блестящая мысль? Прекрасный способ? Но, Тремлетт, это же означает рисковать благополучием моей дочери!

– В этом-то и проблема. Я ведь тоже не хочу ставить под удар Ноэль.

– Да вы не должны даже думать о том, чтобы вовлечь ее в подобное. – Эрик вскочил на ноги. – Я ее отец, Тремлетт. И я заявляю вам официально: ваше общение с Ноэль отныне прервано. Что же касается Сардо, то ноги его больше не будет в моем доме. Когда я вспоминаю, как он пожирал ее глазами, как пел соловьем о ее красоте…

– Понимаю ваш гнев, лорд Фаррингтон, – перебил его Эшфорд, пытаясь обуздать собственные эмоции. – Вы отец Ноэль, – продолжал он, стараясь говорить спокойно, ровным голосом. – Ваше желание защитить ее благородно и естественно. Но поверьте мне: безопасность Ноэль для меня дело такой же важности, как и для вас. Уволить Сардо не означает оградить ее от опасности. Бариччи еще больше укрепится во мнении, что Ноэль есть что скрывать. И будет искать иные способы подобраться к ней. А после того, что случилось прошлой ночью… одна мысль об этом вызывает дрожь.

– Прошлой ночью? Что же случилось прошлой ночью? – спросила Бриджит дрогнувшим голосом.

– Была украдена картина – ценнейшее полотно Рембрандта. Мои источники сообщили мне, что к краже причастен Бариччи. Эта картина принадлежала лорду и леди Мэннеринг. Леди Мэннеринг в момент кражи находилась дома одна. И была убита.

– Убита? Боже милосердный! – воскликнул побледневший как простыня Эрик. – Вы хотите сказать, что Бариччи способен на убийство?

– Вполне возможно. И единственное, что может обеспечить полную безопасность Ноэль, – изоляция Бариччи в Ньюгейтской тюрьме. Пока он на свободе, она в опасности.

– И как вы полагаете, мне следует защитить мою дочь? – спросил Эрик.

– С этой задачей, лорд Фаррингтон, могу справиться только я, – сказал Эшфорд, подаваясь вперед. – Мы, кажется, оба согласились с тем, что, пока Бариччи на свободе, Ноэль нуждается в защите. Повторю – обеспечить ей эту защиту могу я. И не потому, – добавил он поспешно, – что вы не способны защитить свою семью. Но ваш способ уберечь ее, по моему убеждению, может подвергнуть ее еще большей опасности. Челюсть Эрика изумленно отвисла.

– Ваша наглость и самоуверенность вызывают удивление, Тремлетт. Как вы смеете критиковать мое поведение в качестве отца?

– Эрик, прошу тебя! – вмешалась Бриджит, дотрагиваясь до его рукава. – Пожалуйста, давай выслушаем лорда Тремлетта. В его словах есть логика. А ситуация действительно непростая.

– Благодарю вас. – Эшфорд поклонился Бриджит. – Я питаю к вам величайшее уважение, лорд Фаррингтон. Будучи любящим и заботливым отцом, повинуясь инстинкту, вы готовы посадить Ноэль под замок и ни на секунду не выпускать ее из поля зрения. Но осмелюсь все же сказать: это не поможет.

– Полагаю, вы правы, – вмешалась Бриджит, чем несказанно удивила Эшфорда-

– Я предлагаю следующее: позвольте мне навещать Ноэль как можно чаще, начиная со дня, когда вы вернетесь в Фаррингтон-Мэнор. Кроме того, я должен иметь возможность присутствовать на сеансах Сардо, чтобы предотвратить непредсказуемые действия Ноэль, если вдруг она захочет предпринять что-то на свой страх и риск.

– Ваше высокомерие, простите, выходит за рамки допустимого. – Эрик шумно вздохнул.

– Мое высокомерие тут ни при чем. Я говорю правду. Ноэль интересно мое общество. А мне – ее. Я понимаю: вы собирались начать вывозить ее в Лондоне в этом сезоне. Но судьба распорядилась иначе.

– И что же это, по-вашему, означает?

– Это означает, что я питаю к Ноэль сильные чувства, До сих пор мне незнакомые. Если я не ошибаюсь, то и Ноэль питает ко мне нечто подобное.

– Непостижимо! – Эрик в волнении взъерошил волосы. – Что мне вам ответить? Могу ли я поверить в ваше чувство чести, поверить, что вы никогда не скомпрометируете Ноэль, и попросить вас честно объявить о ваших намерениях?

– Мои намерения заключаются в том, что я хочу видеть Ноэль счастливой. Я не обижу ее, лорд Фаррингтон, и если это в моих силах, я постараюсь предотвратить любую грозящую ей неприятность. – Произнеся эти слова, Эшфорд внутренне вздрогнул – он более чем кто бы то ни было другой осознавал, насколько сложна ситуация. Связанная с Бариччи и связанная только с ним и его тайным занятием. – У меня есть предложение, – решительно произнес он.

– Говорите. – Эрик Бромли весь обратился в слух,

– Давайте установим срок в пять недель – от сегодняшнего дня и до начала сезона. В течение этого времени пусть события развиваются так, как я описал их вам… Позвольте мне навещать Ноэль, позвольте мне быть ее защитником, если вам больше импонирует такая роль. Я за это время сжимаю круг, заманиваю Бариччи в свои сети. Поверьте, я сумею сделать все необходимое для его разоблачения. Если за эти пять недель я не смогу преодолеть стоящие на моем пути препятствия, я устранюсь, а вы введете Ноэль в высшее общество, как и намеревались.

– Препятствия! – повторил Эрик. – Это звучит довольно интригующе и даже зловеще, Тремлетт. Похоже, что речь идет не только о задержании Бариччи. Я прав?

– Вы должны мне верить, лорд Фаррингтон, – просто ответил Эшфорд.

Хотя такой ответ показался бы вполне убедительным его собственному отцу, он не произвел должного впечатления на отца Ноэль.

– Верить вам? Мы говорим о судьбе моей дочери, Тремлетт! – Эрик хмуро встретил прямой взгляд Эшфорда. – А что, если я откажусь от вашего предложения?

– Если вы ждете, что я дам согласие не видеться с Ноэль, то этого не будет, – решительно ответил Эшфорд.

– Если вы ожидаете от меня аплодисментов своей искренности, то не спешите радоваться, – ощетинился Эрик. – По правде говоря…

– Эрик, прошу тебя. – Бриджит ринулась в бой, чтобы погасить уже готовую вспыхнуть ссору. – Не делай этого, – тихонько сказала она мужу и повернулась к Эшфорду: – Вы проявили искренность и трезвость, лорд Тремлетт. Прежде чем мы продолжим разговор, могу я поговорить с мужем наедине? – Конечно. Я подожду в коридоре.

Эшфорд прошел через комнату, , вышел в холл и закрыл за собой дверь.

– Бриджит, – начал Эрик.

– Дорогой, послушай меня. – Бриджит схватила мужа за руки. – Ноэль влюблена в графа. Для тебя это так же очевидно, как для меня. Он тоже влюблен в нее. Как бы ты ни возмущался, это ничего не может изменить.

Брови Эрика мрачно сдвинулись.

– Но ведь он не произнес этих слов. Он не собирается признаться в этом ни Ноэль, ни нам. Существует большая разница между просто сильными чувствами, будь то влюбленность или желание, и чувствами, вызывающими готовность принять на себя обязательства.

Бриджит легким движением коснулась его щеки и погладила ее..

– Я люблю Ноэль так же, как и ты, дорогой. Вот почему я прошу тебя дать ей шанс. Пять недель – это все, чего просит граф.

– За пять недель может быть совершено большое зло… – не сдавался Эрик.

– Лорд Тремлетт поклялся, что не причинит зла Ноэль. Я верю, что честь для него не пустые слова. А если мы запретим Ноэль видеться с ним, она вынуждена будет обманывать, убегать на свидания.

Хватаясь как утопающий за соломинку за последний довод, Эрик выложил его:

– Наши планы вывозить Ноэль в свет и ее общение с лордом Тремлеттом вполне совместимы. Если любовь графа к нашей дочери глубокая и подлинная, то это даст нам всем гораздо больше, чем один или даже много сезонов в Лондоне. Ведь тогда наши надежды на счастье Ноэль осуществятся в полной мере. Нам ведь всегда были чужды модные вечера, где бродят орды богатых молодых дворян, которые ее нисколько не заинтересуют. Мы ведь хотели, чтобы она встретила свое счастье, свое настоящее счастье.

Пальцы Бриджит нежно погладили щеку Эрика.

– Да, и зная нашу дочь, мы могли бы предположить, что она сама распорядится своей судьбой и чувствами.

– Ты права. Это должно было случиться, – сдался Эрик. – Но он должен поостеречься и не позволять себе лишнего.

– Но я верю, Эрик, что с ним она будет в безопасности. – Меня ужасает мысль о Бариччи и о том, что угрожает Ноэль. Особенно теперь, когда мы узнали об этом убийстве, – признался Эрик.

– Меня тоже, – ответила Бриджит. – Еще и поэтому я хочу, чтобы человек, знакомый с Франко Бариччи и знающий, на что он способен, находился рядом с Ноэль. И такой человек – лорд Тремлетт.

– Я понимаю тебя, – ответил Эрик, окончательно согласившись с доводами жены. – Хорошо. Поступим, как говорит лорд Тремлетт. – В глазах Эрика заплясали искорки смеха. – Но зная нашу дочь, я сомневаюсь, что Тремлетт полностью отдает себе отчет, во что он ввязывается.

– Ему предстоит это узнать, – улыбнулась Бриджит.