Текст книги "Кража"

Глава 9

Крошечная студия помещалась на задворках, в удаленной от центра узенькой боковой улочке. Наступила ночь, студия утопала во мраке. Свет одинокой газовой лампы не мог осветить ее.

Андре стоял возле лампы, придирчиво разглядывая картину, которую держал в руках. Его наметанный глаз сразу впитывал все – смелые мазки и чуть приглушенные краски. Его последняя работа была действительно очень хороша. Она была слишком хороша, чтобы служить всего лишь прикрытием полотна Рембрандта. В его душе боролись гордость и меркантильность.

Андре взял свою картину под мышку, погасил лампу и вышел из студии, тщательно заперев дверь.

Избегая освещенной Риджент-стрит, Андре проскользнул по переулку и, обогнув угол, оказался на нужной ему боковой улочке – В этот поздний час все лавки были закрыты, а их владельцы спешили домой – в уют и тепло. Весь квартал был совершенно пуст, и все же Андре шел, соблюдая осторожность.

Он обошел здание галереи и дважды тихонько постучал в заднюю дверь, а после короткой паузы повторил стук.

Минутой позже ключ в замке повернулся, и в щелку выглянул Уильяме.

– Как раз вовремя, – пробормотал он, открывая дверь, чтобы впустить Сардо.

– Кто там? – Голос Бариччи звучал глухо.

– Сардо. Я принес картину.

– Наконец-то. Входи.

Брови Андре удивленно поднялись, когда он увидел осунувшееся лицо своего работодателя. Тот сидел за бюро с бокалом в руке.

– Вы выглядите уставшим, Франко. Полиция вас очень мучила?

Бариччи медленно цедил свой коньяк.

– Ты что же, намекаешь на то, что это я убил ее? Так вот – я ее не убивал.

– Не убивали? И вы скажете, что у вас нет ее Рембрандта?

– Есть. Но Эмили была жива, когда на рассвете я расстался с ней. Хотя, вполне понятно, она была очень расстроена, заметив пропажу. – Помолчав, Бариччи процедил: – Я вовсе не обязан давать тебе объяснения.

Андре выслушал Бариччи с задумчивым выражением лица, слегка склонив голову, будто пробовал каждое его слово на вкус.

– Хочу задать вам только один вопрос. Кто-нибудь видел, как вы покидали дом Мэннерингов?

– Никто, если не считать нескольких пьяных бродяг. С другой стороны, должен заметить, что никто не видел, как я входил в этот дом. Никто и не знал, что я там был.

– Кроме меня, – возразил Андре медовым голосом. – Ирония судьбы, верно?

Бариччи стал мрачнее тучи;

– Это что, угроза, Андре? Так заруби себе на носу: если полиции станет известно о моей связи с Эмили, меня просто заклеймят как распутника, что случалось уже много раз в прошлом. Но это еще не основание обвинить меня в причастности к смерти Эмили. Но если ты попытаешься изменить мнение властей, я незамедлительно представлю им некоторые весьма убедительные свидетельства другого преступления… Так что выбирай, мой друг.

– Никто не говорит об угрозах, – поспешил его уверить Андре, внезапно почувствовав, как на лбу у него выступила испарина. Он понял, что перегнул палку.

– Успокойся, Франко. Тут все наоборот. Я намеренно держался подальше от вас последние несколько дней, чтобы дать вам время решить ваши проблемы. Я рад, что мои опасения не имеют оснований.

Смахнув рукавом испарину со лба, Андре показал Бариччи свою картину:

– Это под Рембрандта.

– Блестяще! – Фальшивая улыбка снова появилась на лице Бариччи. Он подошел к Андре, взял в руки картину и стал вертеть ее, почти не глядя на полотно – у него была своя цель. – Прекрасно, подойдет. Отличная работа, Андре. Ты доставил ее поздновато, но тем не менее она прекрасна.

– А как насчет моего гонорара?

Бариччи поднял голову и взглянул ему в глаза:

– Что слышно о Ноэль?

– Пока ничего. Вся семья вернется в Фаррингтон-Мэнор через несколько дней. – Андре нахмурился. – Вы хотите сказать, что не станете .мне платить до тех пор, пока я не выполню работу?

– В какой-то мере. – Бариччи поджал губы, будто взвешивая ситуацию. – Но я разумный человек. Поэтому дам тебе небольшую сумму сейчас.

Он подошел к бюро и извлек несколько банкнот.

– Почему бы тебе не попытаться уже сейчас установить с ней контакт? – спросил он, отдавая деньги Андре.

В этом неожиданном для него предложении Андре усматривал много приятного для себя. Он представил себе Ноэль Бромли – ее красоту, живость, ее огненный темперамент. Помимо обещанных денег, контакт с ней уже сам по себе был наградой.

– Завтра же утром я пошлю письмо в Фаррингтон, – заверил он Бариччи. Франко вновь наполнил свой бокал..

– Дай знать, когда получишь ответ.

СО стола еще убирали после завтрака, когда Ноэль постучала в дверь кабинета отца.

– Да, Ноэль, – Эрик понял, что это она, – входи.

– Папа, когда ты мне скажешь, о чем шел разговор и кабинете герцога? – решительно начала Ноэль. – Мы дома уже три дня, а ты все еще молчишь. Эрик подался вперед, пристально глядя на дочь,

– Почему ты вообразила, что разговор был о чем-то серьезном? Ведь его светлость при тебе сказал, зачем лорду Тремлетту, понадобилось видеть нас.

– И я поверила тогда герцогу не больше, чем теперь тебе, – ответила Ноэль со своей обычной откровенностью. – Право, папа, я не хочу тебя обидеть недоверием, но и ведь не глупа. Вы с мамой оставались там почти час. Бал почти кончился. Мы с Эшфордом успели протанцевать всего один танец, когда пришлось прощаться на ночь. А на следующее утро, когда мы собирались уезжать, он вел себя так странно.

– Он поцеловал тебе руку. Мне это не показалось странным.

– Я говорю не об этом, Я говорю о том, что он смотрел на тебя как-то уж очень многозначительно, когда уверял, что мы с ним скоро увидимся. Будто между вами существовала какая-то тайная договоренность. Да и мама ведет себя странно. Каждый вечер приходит пожелать мне спокойной ночи и остается со мной дольше обычного.

Несмотря на серьезность разговора, Эрик не мог скрыть улыбки.

– Ничего похожего на заговор, который ты уже вообразила в своей сумасбродной головке. Верно, у нас с твоей матерью появилось много забот, мы беспокоимся о тебе. И причиной этому действительно послужил наш недавний разговор с лордом Тремлеттом. Что же касается его подробностей, то лорд Тремлетт просил нас предоставить ему возможность изложить тебе их самому. По-видимому, он опасается какого-нибудь необдуманного поступка с твоей стороны. – Он помолчал, многозначительно глядя на дочь. – Впрочем, нам тоже хотелось бы кое-что услышать от тебя,

Ноэль вспыхнула:

– О чем вы хотели бы услышать?

– Не о твоем увлечении Тремлеттом и не о его интересе к тебе, не красней. Давай-ка на время забудем об этом и перейдем к делу, пока я не передумал и не отказал графу от дома.

– А когда Эшфорд приедет в Фаррингтон-Мэнор? – мгновенно отреагировала Ноэль. – Об этом он по крайней мере сказал тебе? – Он будет здесь сегодня утром, – вдруг сказал Эрик. – Сегодня утром? – Глаза Ноэль, казалось, заняли поллица. – Почему же ты мне сразу не сказал?

– Потому что я ценю ту слабую видимость покоя, которая пока еще сохранилась в нашем доме. А сообщи я тебе о визите лорда Тремлетта раньше, то вокруг воцарился бы хаос. – Эрик бросил быстрый взгляд на напольные часы, которые показывали пять минут девятого. – Впрочем, я шучу. Он будет здесь через два часа.

Ноэль улыбнулась – он так хорошо знал свою дочь.

Ее любопытство достигло пика.

Что же так встревожило ее отца? Безусловно, это имело отношение к тому, о чем говорили Эшфорд и ее родители. И его странное поведение при их расставании… Самым будоражащим для нее был вопрос: где он пропадал последние несколько дней? Чем был занят?

Ноэль сидела на краешке канапе, готовая сорваться с места, когда Блэйдуэлл ввел в гостиную Эшфорда. Было ровно десять часов-

Один вид его, прекрасного, как мечта, и опасного, как сам грех, одетого в соответствии с этикетом в темный сюртук, заставил сердце Ноэль забиться сильнее. Если бы не Грейс, она бы бросилась к нему и заключила в объятия.

Но она была вынуждена чинно сидеть, сложив руки на коленях, и только се солнечная улыбка свидетельствовала о том, как она рада его видеть.

– Доброе утро, милорд, – сказала она кратко. Эшфорд изучал ее лицо с каким-то загадочным выражением, а его обольстительные глаза, казалось, впитывали ее образ, смаковали его, как глоток изысканного вина. Она заметила, что глаза его окружены кругами, а вокруг рта залегли морщинки, свидетельствовавшие об усталости.

Означало ли это, что он тосковал по ней или что на сей раз его расследование было связано с большей опасностью, чем обычно?

– Доброе утро, Ноэль, – отозвался Эшфорд своим глубоким обволакивающим и погружающим ее в гипнотическое состояние голосом. – Большое удовольствие увидеть вас снова. – Он учтиво кивнул Грейс; – И вас также, мадам.

– Доброе утро, лорд Тремлетт, – церемонно ответила горничная.

– Я говорил с лордом Фаррингтоном, – продолжал Эшфорд, все еще обращаясь к Грейс. – И он согласился позволить мне побеседовать с леди Ноэль наедине. Я уверен, что вы поймете меня правильно.

Грейс вздрогнула, и ее обширная грудь заколыхалась.

– Прошу прощения? Вы намекаете на то, что мне следует оставить вас с леди Ноэль наедине в этой самой гостиной?

– Да, я прошу вас именно об этом. – Эшфорд подтвердил свои слова наклоном головы. – Если желаете, можете спросить у лорда Фаррингтона и получить подтверждение от него самого – Вы найдете его в библиотеке. – Вне всякого сомнения, я это сделаю. – Подобрав свои необъятные юбки, Грейс выплыла из гостиной, чуть не сбив с ног Блэйдуэлла.

Ноэль подавила готовый вырваться смешок.

– Благодарю вас, Блэйдуэлл, – сказала она изумленному дворецкому, судорожно уцепившемуся за дверь. Восстановив равновесие, Блэйдуэлл поклонился и вышел в холл, закрыв за собой дверь.

Эшфорд повернулся к Ноэль, и по выражению его лица она поняла, как он рад ее видеть,

– А теперь не стоит ли нам поздороваться как следует? – спросил он, протягивая ей руку.

Ноэль тотчас же поднялась с места, приняв предложенную руку, и позволила ему привлечь ее к себе.

– Неужели папа и правда позволил?..

– Да. – Руки Эшфорда властно обвились вокруг ее талии и сжали ее. – Но не ради этого, – прошептал он, и тотчас же его губы легко коснулись ее щеки. – И все же, – продолжал он, – стоит рискнуть. Я должен почувствовать вас в своих объятиях. Я скучал по вам. Скажите, что и вы тоже скучали..

– О Эшфорд, очень – Ноэль обвила руками его шею и подставила лицо его поцелуям. Его рот прижался к ее губам в долгом Поцелуе. Эшфорд, смирясь, выпустил ее из объятий.

– Нам надо поговорить. Я не зндю, на сколько хватит терпения у вашего отца.

– Я просто лопаюсь от любопытства, – задыхаясь после страстного поцелуя, прошептала Ноэль. – И у меня миллион вопросов.

– Я готов ответить па все, – ответил Эшфорд, провожая ее к канапе и усаживаясь рядом. – Так что вам рассказали родители?

– Ничего. Сказали только, что вы нанесете мне визит и хотите лично сообщить мне что-то. Что, как я поняла, должно меня расстроить.

– Так и будет. Итак, сначала о делах. Когда я пригласил ваших родителей в кабинет, речь шла не о финансах.

– Я так и предполагала.

– Я это понял. Я хотел поговорить с ними о вас. Ноэль, я рассказал им о Бариччи, о Сардо и нашем плане. У Ноэль от изумления открылся рот.

– Теперь понятно, отчего они так всполошились! Только зачем вы это сделали? Теперь мы .не сможем привести в исполнение мой план. . .

– Я это сделал из страха за вас. Это не было предательством. Меня к этому вынудили новые обстоятельства, о чем ваши родители вам не решились сообщить.

Ноэль начала понимать.

– Вы намекаете на убийство леди Мэннеринг. Мама и папа попытались скрыть от меня газету с сообщением о ее смерти. Но я прочла передовицу, улучив момент, когда они отвернулись. А вы, значит, узнали об этом еще в Маркхеме? Подозреваю, что в ночь бала? Да? И вы полагаете, что это Бариччи тут замешан?

– Ваша сообразительность поражает меня! – Эшфорд порывисто схватил ее за руки. – Да, я получил известие об этом именно в ту ночь. И я убежден, что Бариччи замешан в этом. А это меняет все. И означает, что любое общение с Бариччи или Сардо угрожает вашей жизни. Ноэль едва перевела дух.

– Вы опасаетесь, что Бариччи может навредить мне? Но ведь это абсурд, Эшфорд! Я для него не представляю никакой угрозы… – Она умолкла, пораженная неожиданной мыслью. – Если, конечно, не окажу помощи в установлении его вины, – спокойно закончила она. – Так что же вы предлагаете? Чтобы я совсем вышла из игры? Я не могу этого сделать. И более того – не хочу. – Она вздернула подбородок. – Скажите, вам удалось раскопать нечто новое о нем – после того, как мы уехали из Маркхема?

– Нет, – честно ответил Эшфорд. – Пока нет. Этот сукин сын умеет прятать концы в воду.

– В таком случае как же вы рассчитываете призвать его к ответу? Мой план – это лучшее, что можно придумать.

– Согласен. Ноэль замерла.

– Вы согласны?!

– Да. И это как раз причина, почему мне понадобилось поговорить с вашими родителями. Думаю, вам следует позировать Сардо и постараться вытянуть из него нужные нам сведения о его хозяине. Однако ваш план претерпел некоторые изменения. Первое – вам нельзя оставаться с Сардо наедине. И второе – на сеансах будет присутствовать не Грейс, а я.

– Вы?! – Брови Ноэль изумленно взметнулись. – Эшфорд, ваше присутствие на сеансах погубит все дело. Андре не станет выдавать своего покровителя при свидетеле. Тем более при таком, как вы, которого считает врагом.

– Будет, если не увидит меня. – Эшфорд подался вперед и быстро оглядел комнату. – Вот у этого окна есть ниша – Он указал на нее. – Там диван с подушками. За диваном достаточно большое пространство. А что под висящей над ним драпировкой? Взгляд Ноэль проследовал в указанном направлении.

– Ничего, кроме ковра. На этих подушках обычно спит моя кошка, если утро солнечное.

Теперь план Эшфорда стал ей до конца ясен – все части головоломки встали на место.

– Значит, вы собираетесь тайно посещать наши сеансы и будете подслушивать мои беседы с Андре? – подытожила Ноэль – Она бросила беглый взгляд на место предполагаемой засады Эшфорда: – Мы даже можем пододвинуть диван поближе к окну. И в этом случае Андре никогда не обнаружит вас. Особенно если предпочтет писать мой портрет вон там, где много окон и они дают хорошее освещение. Что же касается моей кошки Бури, то она умна и благородна. Во всяком случае с друзьями. Нам надо познакомить вас с ней сейчас же, чтобы вы успели подружиться. И тогда она не будет возражать против того, чтобы разделить с вами свою территорию,

– Буря? – спросил Эшфорд. – И она тоже?

– Она очень похожа на меня, – улыбнулась Ноэль. – И я поделилась с ней своим прозвищем… Да, и кстати, – спохватилась Ноэль, – вы не можете уехать, не поздоровавшись с моей сестрой. Хлоя взяла с меня слово, что вы ее непременно навестите. Она в восторге от вас. – Бросив на него лукавый взгляд, Ноэль добавила: – Похоже, как и все женщины. Но Хлое ничего не известно о нашем плане, – поторопилась сообщить Ноэль, решившая защитить свою младшую сестру от всех возможных опасностей. – Она даже не знает о том, что мы подозреваем Бариччи. Она только знает, как я очарована вами. – Румянец залил щеки Ноэль. – Мне не следовало этого говорить. Верно?

– Почему же? Следовало. – Эшфорд пропустил свои пальцы сквозь густые пряди ее волос и отклонил ее головку назад, чтобы видеть лицо. – Я ведь тоже очарован вами, Ноэль. Гораздо больше, чем вы думаете. – И вы сказали об этом моим родителям?

– Сказал. – Губы Эшфорда легко и нежно коснулись ее губ. – Я сказал им также, что не могу находиться вдали от вас. И убедил их позволить мне бывать у вас. Ноэль отчаянно хотелось продолжить разговор на эту тему и узнать в подробностях, что Эшфорд сказал ее родителям и как они это приняли, особенно отец, но она остановила себя.

– Когда мне послать за Андре? – коротко спросила Ноэль.

– Немедленно. Напишите, что готовы ему позировать.

Она кивнула.

– Эшфорд, я много думала об этом. Очевидно, что мы нуждаемся в ответах на самые основные вопросы, например, как и когда Бариччи познакомился с Андре и о том, сколько картин он написал для галереи Франко. Я хотела бы также знать, кто еще выставляет картины в его галерее. Вы говорили мне, что галерея Франко помогает молодым художникам, борющимся за место под солнцем. Не вызывает сомнений, что Бариччи далеко не альтруист. Но какой ему смысл помогать им?

– Блестящий вопрос, – отозвался Эшфорд. – Хотите знать мое мнение? Считаю, что галерея Франко – это только фасад, предлог, который нужен Бариччи, чтобы действовать. Галерея даст ему возможность создавать видимость того, что он влиятельная фигура в мире искусства, что он благороден и великодушен, а это привлекает к нему людей. Таким образом он устанавливает контакты и получает возможность постоянно быть в курсе покупок. Естественно, его интересуют только шедевры.

– Те самые, что он потом крадет?

– Или те, что покупает. Едва ему становится известно, |что какое-то выдающееся полотно продается по низкой цене, он его приобретает и выставляет в своей галерее сначала для обозрения, а потом для продажи на аукционе.

Ноэль энергично тряхнула головой.

– Вы говорили с полицией?

– Да, хотя информации почти нет. Эмили Мэннеринг будто бы в доме была одна, когда это произошло. И похоже, никто, кроме ее убийцы, конечно, не может сказать, как это произошло.

– Одна? А слуги? – Их отослали из дома… Так часто случается, когда замужняя женщина принимает мужчину в отсутствие мужа.

– Я уверена, что мистер Бариччи привык устраивать свои делишки таким образом. – Ноэль почувствовала отвращение. – Что же случилось дальше?

– Ее муж нашел тело, когда вернулся из деловой поездки. Его алиби абсолютно. Он и еще пять джентльменов играли в карты до рассвета. – Эшфорд посуровел, вспомнив известные ему подробности. – Она лежала на полу в музыкальной комнате. У стены, где прежде висела картина. Рядом с ее телом лежала тяжелая статуэтка. На голове несчастной женщины, на полу и на статуэтке была кровь. Вот и все.

– Иными словами, никаких улик, – вздохнула Ноэль. – Куда вы собираетесь отправиться от нас?

– К лорду Мэннерингу. Я должен убедить его поручить мне расследование. Хочу также поговорить с его слугами, с близкими друзьями семьи, с которыми Эмили Мэннеринг могла быть откровенной.

– Ну, это несложно.

– Если душевное состояние Мэннеринга изменится. Вчера он решительно отказывался видеть кого бы то ни было. Иначе я уже поговорил бы с ним… Бедняга в шоке. Хотя его жена и не заслуживала такой преданности, но он любил ее. Любил до безумия. А тут двойное горе – ее смерть и неверность.

– Так полиции известно о Бариччи? – взволнованно спросила Ноэль.

– Да, теперь известно. Я позаботился о том, чтобы они узнали имя предполагаемого любовника Эмили Мэннеринг. Но это мало что нам дает. Он признает, что провел с ней ночь, если были свидетели, видевшие, как он вошел в дом или вышел оттуда. Скажет, что оставил ее живой, здоровой и в отличном настроении. – Руки Эшфорда сжались в кулаки. – Он будет разыгрывать даже скорбящего любовника, предложит полиции свою помощь, поклянется, что не успокоится до тех пор, пока не арестуют негодяя, убившего Эмили. Я ясно представляю себе эту сцену и, откровенно говоря, меня от нее мутит.

Он вдруг осекся, замолчал и отвернулся от Ноэль, но она успела уловить борьбу чувств, отразившихся на его лице.

– Я почти ничего не знаю о вас, – прошептала она, скорее смущенная, чем расстроенная. – Есть многое, чем вы не хотите поделиться со мной. – Она подалась к нему и поцеловала в щеку. – Но что бы вы ни скрывали от меня, я ведь пытаюсь это разгадать. Мое воображение работает, и я, наверное, все усложняю. – Она нежно провела рукой по его затылку и почувствовала, как по телу его прошла дрожь. – Мне жаль, – прошептала она, – жаль, что я осложняю вашу жизнь, но я рада, потому что вам дорого мое мнение.

– Перестаньте, Ноэль, – Он порывисто повернулся к ней и взял ее за руку. – Наши отношения давно перешли грань поверхностного интереса, стали значительно серьезнее. Но нам нужно время, наши чувства должны полностью выкристаллизоваться, чтобы мы могли построить свою жизнь.

– А мы сможем это? – спросила Ноэль, пристально глядя ему в лицо.

– Да, сможем, – ответил он твердо.

– И сколько потребуется для этого времени? Повисла тяжелая пауза.

– Несколько недель.

– А за это время мы найдем возможность побыть наедине? – Ее улыбка была лукавой, дразнящей, пленительной и чуть грустной.

Он заключил Ноэль в объятия, и губы их слились в долгом и жарком поцелуе.

– Подумайте сами, Буря, если я не в силах оторваться от вас, может ли быть, что я не изыщу времени для наших встреч наедине?

– Ммм… да, – вздохнула притихшая Ноэль. Радость поднималась в ней волной, захлестывая все ее существо. Ее руки вспорхнули и обвили его шею, но она тотчас же нахмурилась, заслышав шага отца. Момент счастья и близости истек.

Эшфорд подвел ее к канапе, а сам отошел на безопасное расстояние.

– Напишите записку Сардо, – скомандовал он, будто все это время они только и говорили о делах. – Но позаботьтесь, чтобы между первым и вторым сеансом оставался интервал в несколько дней – мне надо успеть посетить Мэннеринга и вернуться к вашему следующему сеансу.

– Хорошо. Вы полагаете, что Андре согласится приехать немедленно? – спросила она, поспешно приглаживая волосы, пока дверь гостиной открывалась.

– Вне всякого сомнения, – услышала она ответ отца. Ноэль вздрогнула и повернулась к нему, готовая к тому, что ее сейчас строго отчитают, но Эрик даже не взглянул на нее. Все его внимание было поглощено бумагой, которую он держал в руках. . – Что это, папа?

– Записка от Андре Сардо. Похоже, он торопится приступить к портрету еще больше, чем ты ему позировать. Вот, почтительно просит моего разрешения приехать в Фаррингтон-Мэнор.

– Когда же? – спросил Эшфорд.

– Сегодня, – был ответ.

– Похоже, что Бариччи начинает волноваться. Это хорошо, – заметал Эшфорд – Дадим ему повод для беспокойства.