Текст книги "Утренний хоббит"

Глава двадцатая
Высокое искусство кабацкой драки

Бродяга, выслушав известие о появлении в «Тёмной таверне» чурука, который знает Томаса в лицо, сразу же озаботился:

– Это очень плохо. Затея с нашим карнавалом может провалиться со страшным треском. Будем форсировать начало операции…, – настороженно замолчал.

Послышались звуки мягких шагов, и в их нишу заглянул гоблин. Только другой: молодой, высокий, толстый, рыжий и очень жизнерадостный.

– Ой, простите! – гоблин извинительно прижал могучие лапы к широкой груди, на которой наблюдалась тёмно-синяя жилетка-безрукавка. – Я думал, что здесь пристроились на поздний ужин мои беспутные друзья-собутыльники…. Простите, пожалуйста, ещё раз! О, какие легендарные личности посетили нашу деревушку! Я польщён…, – по-товарищески подмигнул Томасу и скрылся.

«Он мне, определённо, знаком!», – с удивлением понял Томас. – «В смысле, эту толстую рыжую физиономию, то есть, морду, я вижу в первый раз. А, вот, голос…. Слышал я его уже где-то…. Только вот, где?».

Следопыт, недовольно покачав головой, внимательно посмотрел на Айну:

– Давай, красавица, начинай! Как и договаривались, работай сугубо с левым крылом. Только не перебарщивая, – помявшись, добавил: – Ради всех Древних богов…

– Без вопросов! – Айна упруго поднялась на ноги, стащила с головы бронзовый шлем, пристроила его на столе, ладонями пригладила растрёпанные светлые волосы и невозмутимо уточнила: – Убивать никого нельзя, это я запомнила хорошо и однозначно. Но, если будет туго, то кинжалом-то можно воспользоваться? Так, совсем чуть-чуть, лишь для порядка?

– Чуть-чуть и лишь для порядка, пожалуй, можно, – милостиво разрешил следопыт, скорчив кислую гримасу. – Повторяю, твоя задача – учинить обыкновенный скандал минут на десять-пятнадцать, чтобы все посетители пялились только в ту сторону. Отвлечь внимание на себя, короче говоря. Если можно, то без кровопролития и драки.

– Без драки не получится, – перебила его Айна. – Ну, ни как…

– Ладно, на твоё усмотрение. Только будь предельно осторожна и не лезь в самое пекло…. Если будет очень жарко, то Томас поможет. Да и я подключусь. Но только, когда обо всём договорюсь с Фергюсом…. Помнишь условный сигнал к отходу? Молодец! Всё, иди! Только начинай буянить не сразу, а минуты через три-четыре…

Айна, на ходу разминая кисти рук, неторопливо направилась в левое крыло зала.

– Дуй за барную стойку, Утренник! – следопыт протянул на раскрытой ладони маленькую коробочку с сонными хоббитанскими пилюлями. – Смотри, не упусти нужный момент. Но и торопиться-суетиться излишне не надо…. Я же, как только начнётся заварушка, отправлюсь на второй этаж – потолковать с Питером Фергюсом.

Томас – через узенькую деревянную дверку-калитку – прошёл за барную стойку и заговорщицки подмигнул пожилому гоблину.

– Всё готово, парнишка, – прошептал-известил горбун, нарезая острым кухонным ножом свиной бекон на тонкие ломтики, на секунду оторвался от своего занятия и ткнул чёрным мохнатым пальцем в высокий стеклянный кувшин, на две трети заполненный напитком благородного тёмно-бордового цвета. – Это вино нам привезли из Серебристой гавани. Где оно произведено? Не знаю. Наверное, на прекрасных виноградниках Другого мира.

Загородив спиной кувшин от любопытных карих глаз гоблина, Томас снял с коробочки крышку и высыпал крохотные белые горошины в тёмно-бордовое вино. Раздалось еле слышное шипение, по поверхности напитка шустро забегали крохотные пузырьки.

– Похоже, намечается скандал, – забеспокоился гоблин. – Эта ваша приятельница…. Она, очень похоже, весьма боевая девица…

– Это точно! – усмехнулся Томас и прислушался.

– О чём это вы, бородатые уроды, шептались? – громким голосом задиристо поинтересовалась Айна. – Как это – когда? Тогда! Когда – безо всякого зазрения совести – пялились на мою тугую задницу. Что смущённо переглядываемся и молчим, словно откусили языки, твари похотливые? А в чём была причина ваших гадких смешков? Ну, я жду…. Чего-чего? Запихайте ваши извинения в грязную конскую задницу! Что краснеем и перемигиваемся? Ах, так? Ну, вы сами виноваты, засранцы! Доигрались…

Послышалась звонкая оплеуха, звон разбитого стекла, чьё-то болезненное оханье. Мимо барной стойки торопливо прошагали две любопытные «чёрные шляпы».

– Наконец-то наметилось что-то интересное, – сообщил один из степных конокрадов другому. – Обожаю кабацкие драки!

– И я тоже! – откликнулся второй. – А вот серую скуку – не терплю, – обернулся к столам правого крыла зала и возбуждённо замахал обеими руками: – Сюда, ребята! Тут такое…. Девка гномам бьёт морды!

Заметив, что в нише конкурентов остался только «голубой капюшон», а чуруки дружно переместились поближе к месту скандала, Томас, водрузив на широкий серебряный поднос кувшин с вином и пять чистых оловянных чаш-фужеров, вышел из-за барной стойки в зал. Обогнув толстый деревянный столб, он приблизился к столику потенциальных противников, мимоходом заглянув под капюшон светло-синего плаща.

«Молодое женское лицо, мелкие рыжие кудряшки, миленький носик, задорно вздёрнутый вверх и щедро усыпанный крупными веснушками», – отметил про себя Томас. – «Кто же она такая? Не эльфийка, не хоббитанка…. Может быть, фея из Лазурной Чащобы? Мари что-то рассказывала про них. Вернее, легенду о том, что много сотен лет тому назад в Синей Чащобе жили-поживали добрые феи…».

– Мальчик, отодвинься в сторону! – раздраженно попросила неизвестная женщина. – Смотреть мешаешь…

– Извините, – пробормотал Томас, тихонько перемещаясь вдоль стола к стене, а про себя подумал: – «Чёрт побери, та же самая история! Снова знакомый голос. И вот эти интонации…. «Мальчик», опять же. Надо срочно напрягать память. Что-то очень важное и конкретное спрятано за данными повторяющимися странностями…».

Он выставил на стол оловянные чаши-фужеры, наполнил их вином из кувшина. После этого составил на поднос старые чаши, а новые расставил на столе – напротив тарелок с недоеденной снедью.

– Что она вытворяет?! – восхищённо выдохнула женщина в светло-синем плаще. – Вот же, молодец!

Томас взглянул налево. Айна пригнулась, ловко уворачиваясь от кулака приземистого гнома в тёмно-зелёном камзоле, элегантным пируэтом ушла в сторону, оказавшись за спиной у противника. Потом – практически без замаха – ударила рёбрами ладоней гнома по почкам, а когда тот, болезненно охнув, согнулся по полам, она одной рукой крепко ухватила бедолагу за шиворот, другой – за фалды камзола, и с силой отправила по направлению к барной стойке – в свободное плавание…

Гном, естественно, со всего маху врезался в толпу зрителей, сбивая праздных зевак с ног. Крики, гвалт, опрокинутые навзничь столы, звон разбитой посуды…

– Наших бьют! – раздался азартный вопль. – Наёмники, суки толстощёкие, наших бьют!

– Какая умница! – рыжеволосая дамочка радостно захлопала в ладоши, складывалось впечатление, что ещё чуть-чуть – и она сама, закатав длинные рукава плаща, бросится Айне на помощь. – Так их, грубиянов! Будут знать, как насмехаться над слабыми и беззащитными женщинами!

Томас подхватил поднос с грязной посудой и, ещё раз извинившись перед незнакомкой за причинённое беспокойство – насколько это позволял царивший вокруг шум и гам – отбыл за барную стойку. Конечно, так и подмывало – отбросить поднос далеко в сторону и тоже полноценно поучаствовать в весёлой свалке. Но Бродяга – в своих инструкциях – строго велел оставаться на месте, мол, надо убедиться, что клиенты не побрезговали предложенным напитком.

Пристроив поднос на специальный столик для грязной посуды, Томас переместился к левому торцу барной стойки: чтобы наблюдать и за столиком конкурентов, и за ходом кабацкой ссоры, которая – тем временем – переросла во всеобщую драку. Уже было не разобрать, кто с кем сражается: всё левое крыло кабачка превратилось в одну большую «кучу малу», повсюду летали, вдребезги разбиваясь о стены, кувшины и блюдца, мелькали тяжёлые дубовые табуретки, громко трещала ткань разрываемой одежды, слышались яростные вскрики и болезненные стоны…

Томас с облегчением заметил, как Айна, пользуясь образовавшимся бедламом, умудрилась в нужный момент отскочить в сторону и спрятаться за тяжёлой бархатной портьерой.

– Ерунда какая-то! – возмутился грубый мужской голос. – Что тут происходит?

Пристав на цыпочки, Томас обнаружил, что рядом с рыженькой девицей расположился светловолосый мужчина в чёрных одеждах.

– Ничего особенного, – вяло ответила незнакомка, с видимым удовольствием прихлёбывая вино из оловянной чаши. – Дерутся ребятишки. Видимо, совсем заскучали…. А у тебя – как дела?

– Хуже не бывает, – мрачно и недовольно ответил чёрный следопыт. – Бродяга здесь не появлялся, ни вчера, ни сегодня. Что уже – само по себе – странно и подозрительно…. Зато нарисовалась третья команда – во главе с роханским лошадником самого страхолюдного вида.

– Третья команда? – тоненький голос женщины едва пробивался сквозь какофонию звуков, сопровождающую кабацкое безобразие. – Чья она? Откуда взялась? Зачем?

– Затем, что и остальные. Слишком много обещано за правый глаз Зелёного Дракона…. Чья команда? Бог его знает! И Серый маг мог – вопреки правилам – сформировать вторую группу, только тайную. Да и наш обожаемый Саурон…. А, возможно, что в соревнование вмешался кто-то третий, со стороны. В смысле, кто-то из Другого мира.

– Карта у тебя, Ахерон?

– В том-то и дело, что нет! – мужской голос тут же – из хмурого и недовольного – превратился в рассерженный и яростный. – Роханский лошадник перекупил! Мерзкая дрянь, обритая налысо…. Предложил за неё два крупных изумруда и прекрасный сапфир – чистейшей воды. Питер Фергюс, сквалыжник известный, и отдал…. Но это не всё! Была ещё одна странность – странная до невозможности.

– Какая странность? Говори, говори…. Иначе я усну…

– Лошадник Питеру ещё дал самоцветов. Три изумруда, два сапфира и один ярко-красный рубин. Да, помимо карты. Пошептал ему что-то на ухо – с минуту – и вручил…. За что? Знать бы…

– Что теперь будем делать?

– Пойду искать лошадника. Попробую поговорить…. Как – поговорить? Уж, как получится.

Мужчина, поименованный Ахероном, многообещающе поглаживая рукоять кинжала, висящего на поясе в кожаных чёрных ножнах, поднялся на ноги.

– Такое необычайно-вкусное вино, – сонно пробурчала рыжеволосая барышня из-под своего светло-синего капюшона. – Необычайно-вкусное и очень ароматное. Вкус и аромат – далёких стран…

– В самом деле? – заинтересовался чёрный следопыт. – Жажда замучила, давай, попробую.

Он – в несколько крупных и жадных глотков – выпил свою чашу до дна, поставил на стол, подумав с минуту, снова опустился на табурет и расслабленно засомневался:

– А зачем мне нужен этот роханский лошадник? Убивать его – прямо здесь – нельзя…. Что я ему, собственно, скажу? Мол, отдавай карту, морда бритая? Эх, поспать бы! Устал я что-то…

«Дело сделано!», – мысленно потирая ладони, подумал Томас. – «Правда, ещё остались чуруки…. Но и что из того? Они, наверняка, лишь старательные и недалёкие подчинённые. Главное, что чёрный следопыт – главарь этой подлой шайки – выбыл из Игры. Как минимум – на две недели. Да и его симпатичная рыжеволосая подружка…. Где же я раньше слышал её голос? «Мальчик», понимаешь…».

Бросив взгляд в левое крыло трактирного зала, он тут же подобрался и внутренне похолодел: к тёмно-серым портьерам, за которыми пряталась Айна, подкрадывался – с обнажённым кинжалом в ладони правой руки – Илвер, предводитель степных чуруков.

Томас схватил в руки всё тот же серебряный поднос, предварительно смахнув с него на пол грязную посуду. Он – словно бы через гимнастического коня – перепрыгнул на другую сторону барной стойки, потеряв при этом рваную хоббитанскую шляпу, и бросился к портьерам, метнув на ходу поднос. Над головами дерущихся промелькнула светлая, чуть подрагивающая полоса, и метательный снаряд с силой врезался в лохматый затылок чурука.

Впрочем, на Илвера это не произвело должного впечатления: он только слегка пошатнулся, после чего обернулся, и, гневно сверкнув тёмно-фиолетовыми глазами, двинулся в сторону Томаса, многообещающе перебрасывая кинжал из одной ладони в другую. Судя по гадкой ухмылке на физиономии, заросшей по самые глаза короткой серо-седой шёрсткой, он узнал своего обидчика.

Томас принял классическую оборонительную стойку из арсенала карате-до. Но ему не удалось продемонстрировать местным увальням хитрые и элегантные приёмы японской школы: из-за портьер – шустрой и сильной змеёй – выскользнула Айна и, хорошенько размахнувшись, ударила вожака чуруков сжатым кулаком по темечку. Илвер рухнул – как подкошенный – на грязный пол таверны.

«Интересное дело!», – удивился про себя Томас. – «Тяжёлый поднос Илвер проигнорировал, а от удара крохотным женским кулачком потерял сознание…».

– Браво, браво! – раздались сбоку громкие аплодисменты. – Вот это удар! Настоящий ударище!

Томас обернулся. Выяснилось, что это отчаянно хлопал одной лапой о другую давешний рыжий гоблин.

– Достойная у тебя подружка, братец! – весело сообщил гоблин. – Её, кстати, не Мари Бер зовут?

– Нет, это Айна, – ответил Томас, внимательно разглядывая рыжего гиганта. – А Мари сейчас находится…. Подожди, откуда ты знаешь её фамилию – из Другого мира?

Но интересный разговор пришлось срочно прервать: от входной двери раздался громкий петушиный крик.

– Уходим! – объявила Айна, сильно дёрнув Томаса за рукав камзола. – Бродяга уже ждёт…

Они выскочили на крыльцо.

– Что там происходит? – обеспокоено поинтересовался сторож-здоровяк, крепко сжимая в ладони рукоятку гигантского палаша. – Побоище? Кто с кем дерётся?

– Ерунда! – небрежно отмахнулась Айна. – Это господин Питер Фергюс наводит порядок. Учит уму-разуму всяких тупоголовых олухов…. Кстати, он велел, чтобы ты закрыл – за нами – входную дверь на запор.

– Закрыть дверь? – неуверенно переспросил здоровяк.

– Вот именно, закрыть! Никого не впускать и никого не выпускать! Понял? Ну, тогда до встречи! Всех благ…

Когда до толстого дерева, за которым прятался Отто, оставалось метров пятнадцать-двадцать, сзади послышался неясный шум. Томас обернулся: совсем рядом, неуклонно приближаясь, угрожающе мелькали неясные тёмные тени.

– Ложись! – истошно завопил Кот.

Томас тут же упал на землю, уткнувшись носом в пыльный сапог следопыта. Рядом взволнованно и учащённо дышала Айна. Над головой трижды просвистело, где-то рядом послышался жалобный визг, переходящий в предсмертный хрип.

– Что же ты делаешь, морда кошачья? – гневно прошипел Бродяга, вскакивая на ноги. – Ведь я сто раз повторял: убивать кого-либо вблизи «Чёрных таверн» строжайше запрещёно….

– Я думал, что это касается только разумных существ, – принялся оправдываться Кот, выходя из-за дерева с банкой со светлячками в здоровой руке. – Надо давать более чёткие инструкции, уважаемый.

– А в кого же ты метал ножи?

– В крупных тёмно-бурых псов, на которых так любят скакать, сломя головы, подлые чуруки.

– Ну, это ещё ничего, – облегчённо выдохнул следопыт. – Это в Прибрежном дозволяется…. Всё, быстро уходим к хоромине Кролла! Где мой арбалет? Надо же добить раненых собак, а то визжат – на всю округу. Ага, спасибо…

Они уже подходили к хоббитанской норе, когда Томас спросил у следопыта:

– Так достал ты карту? Дойдём мы с её помощью до Димрилла?

– Карта со мной! – довольно сообщил следопыт. – Причём, очень подробная. Я уже успел – краем глаза – взглянуть на неё.

– А за что ты отдал Фергюсу дополнительные самоцветы?

– О чём это ты?

– Чёрный следопыт сказал своей рыжеволосой подружке, мол: – «Роханский лошадник дал Питеру – помимо платы за карту – ещё три изумруда, два сапфира и один ярко-красный рубин. Пошептал ему что-то тихонько на ухо – с минуту – и вручил…». Так за что ты отсыпал трактирщику камушки?

– Ах, эти! – деланно усмехнулся Бродяга. – Просто купил – для страховки – шесть литров грушевого сидра. А внеплановый сидр – он очень дорогой. Вот, одна фляга лежит в правом кармане, а вторая – в левом…

«А ведь он сейчас врёт мне!», – понял Томас. – «Врёт нагло и неумело…. Видимо, не ожидал такого неприятного вопроса, поэтому и излагает первое попавшееся, что пришло в голову…. Вот же, проклятое и лицемерное Средиземье! Так можно окончательно распрощаться с верой в дружбу и благородство…».

Глава двадцать первая
Вперёд – по утренней росе

Они тронулись в дорогу на рассвете. Холодное осеннее солнце показалось из-за линии горизонта всего лишь на несколько минут и тут же спряталось в низких серых облаках. Впрочем, облака наблюдались только на востоке, а всё остальное небо было по-прежнему нежно-голубым и высоким.

– Прохладно, однако, – глубокомысленно заметил Отто, поднимая высокий воротник плаща. – А какая обильная и крупная роса! Никогда не видел ничего подобного!

Роса, действительно, была шикарная и запоминающаяся. Крупные и мелкие капли висели повсюду: на пожухлой траве, на разноцветной листве деревьев и кустарников, на одежде и на светло-рыжих шерстинках пони, чьё имя они – в ночной спешке – так и не удосужились узнать у Кролла. димо, не ожидал такого вопроса. Вот и излагает первое попавшееся, что пришло в голову…

Следопыт, уверенно шедший впереди, бодро напевал какую-то походную песенку. Вернее, только её последний куплет, повторяя его раз за разом, словно старенький патефон – фрагмент заезженной пластинки:

 
Победа – однажды – отважно
В наши стучится двери.
Мы Вас не ждали, мамаша!
Мы Вас не ждали – совсем!
Видите – заперты двери?
Знать – никого нету дома……
Вы пока погуляйте – по нежной и тёплой росе…..
 
 
Видите – заперты двери?
Знать – никого нету дома…..
Вы пока погуляйте – по нежной и тёплой росе…..
 

А вот роса – вопреки песне – была откровенно холодной и неприветливой. Можно было смело предположить, что стоит температуре окружающего воздуха опуститься на градус-другой, как роса тут же превратиться в бело-сиреневый иней.

– Эй, Бродяга! – не выдержал Томас. – Что ты заладил одно и тоже? У этой песни, что же, нет других куплетов?

– Наверное, есть, – беззаботно откликнулся следопыт. – Только я их не знаю. Да, по мне, и этого вполне достаточно. Вот же она, роса….

– А где же победа? – въедливо поинтересовался Кот. – И почему это, интересно, мы её не ждём? Даже, видите ли, двери не желаем открывать перед ней? Что это за нелепица?

– Как показывает практика, победу торопить не стоит.

– Почему это? – подключилась к разговору Айна, лукаво и понимающе подмигивая Коту.

– По кочану это, – многознающе усмехнулся Бродяга. – Во-первых, иногда победа достигается ценой безвозвратных жертв и потерь. Особенно, когда торопишься.…А, во-вторых, победа, зачастую, означает конец конкретной истории. Или – приключения…. Боевые товарищи и соратницы расходятся навсегда в разные стороны. Вдруг выясняется, что у всех имеются свои личные дела и интересы. Плюсом, наверняка, возникнут пошлые споры при делёжке боевых трофеев. Бывает даже так, что вчерашние закадычные друзья – после победного завершения того, или иного мероприятия – тут же превращаются в злейших врагов…

«Про что это он толкует?», – задумался Томас. – «Уж, не про правый ли глаз Зелёного Дракона? Мол, добудем его и тут же начнём безжалостно убивать друг друга, деля вожделенную добычу…. Да, надо держать ухо востро. Непрост окружающий нас мир! Ох, непрост…».

Отто, словно бы прочитав эти тревожные мысли, передал уздечку пони Айне, а сам ловко забрался на высокий валун и стал внимательно вглядываться в разные стороны, смешно подёргивая своим кошачьим носом и, соответственно, усами.

Их путь пролегал по очень широкому и ровному распадку, поэтому опасаться внезапного нападения не приходилось: всё пространство вокруг просматривалось на многие сотни метров. Только вот крупные обломки скал, разбросанные и тут и там, представляли определённую опасность. Можно было – чисто теоретически – передвигаться короткими перебежками от одного к другому, долгое время оставаясь незамеченным.

– Ну, и что ты там вынюхал? – серьёзно спросил Бродяга, после чего широко улыбнулся и предложил: – Хочешь, я угадаю? Так вот, готов поспорить, что твои чуткие ноздри уловили тонкий аромат опасности. Верно? Во время различных переделок и эскапад – всегда пахнет опасностью…

– Если бы только опасностью, – тяжело вздохнул Кот, слезая с валуна. – Так ещё неслабо пованивает и всякой нечистью…

– Можно поконкретней?

– Да, запросто! Слушайте весь перечень: волками, бурыми псами чуруков, самими чуруками, дикими кабанами, троллями…. Достаточно пока?

– Совершенно ничего странного и необычного! – передёрнул плечами Бродяга. – Ветерок-то нынче южный. А до степного Рохана – рукой подать…. Вон, видите на юге – промежуток между высокими холмами? Это он и есть, проход в легендарный Рохан. Там, как известно, кто только не обитает…. Тролли, говоришь? Верно, сейчас как раз их сезон. Охотятся в степях – в основном по ночам – на неосторожных и глупых жеребят, нагуливают жирок перед зимней спячкой.

– А ещё пахнет машинным маслом, – хмыкнул Отто. – Тоже – сезон? Для всякой и разной техники?

– Что это такое – машинное масло? – заинтересовалась Айна.

– Любимый напиток знаменитого Серого мага. Ничего необычного, – не моргнув глазом, заверил Томас и перевёл разговор в интересующее его русло: – А вот, чуруки…. Их запах – он давнишний, свежий? В трактире при мне сонный напиток пили только следопыт и рыжеволосая девушка в светло-синем плаще. Так что, возможны варианты…

– Всякие запахи, – состроив недовольную гримасу, грустно сообщил Кот. – И давнишние, и сегодняшние…. Такое впечатление, что чуруки здесь шастают повсюду. То бишь, мы попали к ним в логово. Мы попали, а они спрятались…. Кстати, Бродяга, ты бы рассказал – куда это мы бредём по утренней росе. На карте показал бы. Напрасно, что ли, мы отдали за неё столько первоклассных самоцветов?

– Ладно, делаем короткий привал. Отдохнём, перекусим…

Костра в этот раз путники решили не разжигать. Позавтракали хоббитанскими пирожками Кролла. Мужская часть коллектива запила скромную трапезу грушевым сидром, Айна – красным раздольским вином.

После этого следопыт расстелил на плоском камне квадратный лист светло-коричневого пергамента и, небрежно тыкая в карту пальцем, приступил к пояснениям:

– Итак, вот река Сильверлоуд и посёлок Прибрежный. Это – хорошо вам известный Морийский хребет. Здесь, здесь и здесь – располагались перевалы, которых сейчас нет…. Идём далее. Светло-зелёный неровный треугольник – искомая долина Димрилл. Примерно тут расположен вход в легендарную Морию. Следовательно, там и сидит на цепи Зелёный Дракон. А, может, и не сидит, а лежит…. А, может, и не Дракон…. Мы находимся в этой точке. Ну, мудрецы, и каким маршрутом нам надо идти? Жду дельных предложений.

– Через два-три километра сворачиваем направо. По этому тёмно-коричневому распадку поднимаемся на седловину, – уверенно зачастила Айна. – Спускаемся вниз и выходим на нагорье…

– Не получится! – прервал её Бродяга. – Это не просто «нагорье», а Сизое Нагорье. Вернее, его северо-западный край. Здесь всё изрезано широкими и глубокими трещинами. Строить мосты через них? Дохлый номер, никаких брёвен не хватит…. И тут не пройти, пропасть. Правее – двухсотметровый обрыв…

– Что же тогда делать? – тоскливо спросил Томас.

– Что делать, что делать…. Путь в Димрилл всего один. Уходим налево. Вот этот розовый овал на карте – Долина Красного Камня. До неё мы доберёмся, если не случится ничего неожиданного, сегодня поздним вечером. Около подходящего родника с чистой водой встанем на ночёвку. А с утра будем искать пересохшее русло ручья Сираннона.

– Я читала про него! – радостно захлопала в ладоши Айна. – Знаменитый Ручей-у-Ворот! Но разве он пересох? Когда? Я читала, что он очень полноводный и бурный. С таким сильным течением, что взрослого коня запросто сбивает с ног…. Что же случилось?

– Не знаю, честное слово. Пересох и пересох…. Короче говоря, мы должны найти это русло. Оно и приведёт нас в Димрилл. В том смысле, что раньше Сираннон впадал в Зеркальное озеро. Некоторые, правда, утверждают, что он, наоборот, вытекал из озера. Но я то точно знаю, что впадал…. В любом случае, другого пути у нас нет.

– В озеро Келед-Зарама, – поправила Айна. – На берегу которого сидит Зелёный Дракон и ждёт нашего прибытия. Чтобы безжалостно разорвать на мелкие кусочки, опалить огнём и сожрать, понятное дело. Да, весёлая перспектива! Ничего не скажешь…

Когда они, тщательно уничтожив следы привала, тронулись дальше, Томас резко обернулся назад. Показалось, или, действительно, между двумя валунами промелькнула серая тень?

Он усердно шагал вслед за безымянным пони и, отмахиваясь от назойливой мошкары, молился про себя: – «Господи, сделай так, чтобы это был тот, о ком я думаю! Сделай так! Ну, пожалуйста…. Это же тебе ничего не стоит! Ты же – всемогущий! Мне очень надо переговорить с этим…, существом…».

До вечера путешествие протекало спокойно и обыденно. Шагали себе упрямо вперёд, переступая через крупные камни и регулярно обтирая пот со лбов. Обычное, в общем-то, дело…. Часа в три пополудни – на берегу крохотного ручейка – сделали плановую остановку, развели костёр, пообедали, вдоволь накормили пони, снова вышли на маршрут. Шли себе и шли…. Что наша жизнь? Игра? Полная и бессмысленная фигня! Наша жизнь – вечная ходьба. От привала – до привала…

Один раз в полчаса Томас – и резко, и исподволь – оглядывался назад. Странная и тревожная тень больше не попадалась ему на глаза. Но и ощущение, что кто-то незримо и осторожно двигается за ними следом, не оставляло.

Только один раз, уже после обеденного привала, на юго-западе послышался неясный гул.

– Там маленькая тёмно-зелёная точка передвигается по небу, – сообщила глазастая Айна. – Чтобы это могло быть?

– Наверное, какой-нибудь маг следует по неотложным делам на своём летающем ковре, – вслух предположил Томас, а про себя подумал: – «Или же патрульный вертолёт совершает облёт вверенной территории…».

Уже на закате Отто, шедший первым, дошагал до границы водораздела, заглянул вниз и торжественно объявил:

– Ну, и ничего себе! Офигеть и не встать! Чтоб мне провалиться на месте! Так вас всех – да по-разному…

– Прекращай орать, – мрачно велел Бродяга, но, оказавшись рядом с Котом, сам не удержался от восторженных высказываний: – Надо же! Вот же! Ах ты, красотища какая…

Айна, ведущая нагруженного пони за длинную кожаную уздечку, вышла на узкую седловину перевала после следопытом. А вот её реакция на увиденное оказалась прямо противоположной: девушка, испуганно охнув, опустилась на колени и, закрыв лицо руками, принялась вполголоса выкрикивать гортанные и тревожные слова на гномьем языке.

Томас выбрался на границу водораздела последним, огляделся, эмоционально помотал головой, но ничего говорить не стал. А, зачем? Всё уже было сказано до него.

В лучах заходящего солнца – в полной тишине – узкая каменистая долина, открывшаяся их взорам, пылала всеми оттенками красного и приграничных к нему цветов: нежно-розовым, палевым, бордовым, ярко-алым, рыжим, янтарным, красно-жёлтым, пурпурным…

– А что же вы ожидали? – насмешливо проворчал Томас. – Долина Красного Камня, как никак…. Вон, волчья стая трусит куда-то. То ли, шерсть у зверей такая красноватая, то ли, вечернее солнышко так шутит…

Ночь выдалась беспокойной. Красные камни долины, видимо, остывая от дневных солнечных лучей, безостановочно потрескивали и звенели. Тоненько так звенели, жалостливо, словно бы исполняя философскую сагу – о тщете этого призрачного и неверного мира…. Где-то вдалеке выли на равнодушную жёлтую Луну волки – как им и полагается по их непростой волчьей должности. Таинственно и многозначительно ухал ночной филин. Оптимистично и весело трещали сверчки, которые ещё месяц назад должны были умереть, подчиняясь суровым законам природы. Но, почему-то, не умерли, а бодро трещали-звенели…. Почему не передохли? Да, просто так, из вредности, вопреки всему и вся. Чтобы всяким – бесконечно правильным и важным – не спалось по ночам. Под их тёплыми пуховыми одеялами, купленными на рождественских распродажах…

Рассвет был также красив, как и закат. Только краски в долине слегка изменились: вечером преобладали малиновые и тёмно-оранжевые цвета и оттенки, а утром – розовые и нежно-алые.

– Томас остаётся у костра – охранять вещи и пони, – после завтрака неожиданно объявил Бродяга. – Все остальные отправляются на поиск высохшего русла ручья Сираннон.

– Почему именно я?

– У Кота – звериное обоняние. У Айны – природные гномьи способности. У меня – богатейший походный опыт, – доходчиво объяснил следопыт. – Поэтому, брат, именно ты и остаёшься за сторожа-статиста. Ничего личного. Обычный прагматизм. Сугубо для общей пользы…

– А по каким признакам мы будем искать высохшее русло ручья? – спросил Кот. – Вокруг одни сплошные каньоны, распадки, лощины и овраги. Как определить – какой из них нужный?

– Всё очень просто: обращаем внимание на цвет камней, лежащих на дне всех этих овражков и каньонов. Сираннон протекал через эти места несколько тысячелетий к ряду. Следовательно, камни, скрытые под водой, не подвергались прямому воздействию солнечных лучей…. Питер Фергюс объяснил мне, что на дне высохшего русла лежат занятные розовые камни – с крупными голубыми пятнами. Вот из этого и будем исходить в наших поисках…. Всё, бездельники, пошли! Утренник, посматривай здесь и не зевай! Меньше дремлешь – дольше проживёшь. Девиз такой – у прожжённых следопытов Средиземья…

Боевые друзья-товарищи – широким веером – разбрелись: Бродяга отправился прямо на восток, прикрывая глаза ладонью от ярких лучей утреннего солнышка, Отто – на северо-восток, Айна, соответственно, на юго-восток.

Томас отвёл сытого и сонного пони в сторону от догорающего костра примерно метров на восемьдесят-девяносто, привязал к стволу тоненькой сосёнки, растущей прямо через трещину в гранитной, наполовину разрушенной скале. Зачем было подвергать бедное животное неоправданному риску? Он чётко знал: в самое ближайшее время что-то случится. Непременно и непреложно. Случится…

Вернувшись к костру, Томас одноразово подбросил на малиновые угли большую охапку хвороста. Это было насквозь неправильным действием: в данной каменистой местности сухие дрова являлись настоящей редкостью, и их принято было экономить, используя, в основном, в ночное время суток.

Он достал из седельной сумки большую бутылку синего стекла с креплённым хоббитанским вином и громко объявил окружающему его пространству:

– Почему бы не попьянствовать немного, а? Раз у меня нет ни опыта, ни чуткого кошачьего носа, ни прочих всяких неординарных способностей? Имею я хотя бы право – обидеться? Или как? Имею, ясен пень! Вот и пошли все – куда подальше…