Текст книги "Прогнозы изменения законов природы"

Глава 13. «Дербезэс»

Ирина собралась в Швейцарию быстро. На неделю ей ничего особенного не требовалось. Ну ЦЕРН и ЦЕРН.

В Европе она была не так много раз, но вполне познала её плюсы и минусы. Было неплохо отвлечься, но искусствоведение в отношении Швейцарии скорее молчало. Ей вспомнился давнишний анекдот про Европу. Правда, ему было немало лет. «Что такое рай? Немецкие машины, французская кухня, итальянские женщины, испанские мужчины, английский футбол, швейцарские финансы. Что такое ад? Английская кухня, …» (далее по мере ваших желаний и личных впечатлений можно переставлять словосочетания практически в произвольном порядке; и от изначальной версии шутки прошло немало времени, явления уже трансформировались).

Пока она ехала из аэропорта в гостиницу при ЦЕРНе, достала свои записи, план поездки. Было семь деловых пунктов «что сделать» и три туристических «что посетить». В «посетить» был таинственный пункт: «Дер. без с.».

Сходу она не вспомнила, что это значит, но для начала решила, что достаточно отвлечься от рутины. Так, язык, английский базовый, она помнила нормально, итальянский тоже норм, ну а дальше – как пойдет. И всё-таки за ней институт.

Первое её впечатление по прилёту было, что за всё надо платить. За любое движение и желание, и платить немало. Ну, хорошо, а где начало очарования? Скоро, скоро.

После большого города глаз отдыхал на новых ландшафтах. Таксист по дороге задавал обычные вопросы, откуда она и кто. Что она из России, вызвало у него интерес, а упоминание, что она учёный, как ни странно, вызвало у него лёгкую усмешку. Как потом оказалось, некоторое пренебрежение учёностью было свойством части местных. Ирина определила это как инерцию пейзанского сознания, укрепленного в своей правоте длительным благополучием.

Уже на подъезде к ЦЕРНу она вспомнила, что значит «Дербезэс» – «Деревня без солнца». Это Ирина так второпях сократила в блокноте. Она забыла, у какого автора читала про деревню, которая на длительное время закрыта от солнца кольцом гор, поэтому у жителей своё специфическое восприятие и другая картина мира. Возможно, они даже не смогли бы жить в обычной обстановке и часть сходила бы с ума. Как в азимовском «Приходе ночи».

Перед поездкой завсектором думала, а что если взять с собой форму. Хорошо, Ольга отсоветовала. Да, а то был бы излишний фурор. Могло бы даже попасть в газеты на низком фоне локальных необычных новостей и событий.

Приехала она в первой половине дня, перелёт был неутомительный, поэтому, оставив небольшой чемодан в гостинице, она сразу пошла в Центр. Её принимал средних лет швейцарский француз по фамилии Рамю. Он вышел далеко из здания, чтобы её встретить.

– Мадемуазель Ирина, приятно вас видеть!

Его английский оказался на среднем уровне, поэтому Ирина расслабилась, решив не соревноваться в знании языка в этой интернациональной среде.

– Добрый день, мсье Рамю! – она протянула руку.

– Основное совещание у нас завтра, сегодня можно сделать ознакомительную историю. Для начала приглашаю вас пообедать.

– Да, хотелось бы оценить вашу «ядерную кухню», – пошутила она.

Он улыбнулся, хотя так шутил, как минимум, каждый третий гость.

– Поверьте, мы едим то же, что и все. Правда, всегда есть выбор из кухни разных стран.

Интерьеры здания сильно отличались от институтских – огромные стеклянные стены и перегородки, много пространства и воздуха, много солнца. «Хорошо общаться, но сложно думать!» – решила про себя завсектором. Все сотрудники в белых халатах, только различались небольшие шевроны на груди – вероятно, по направлениям. Они разделись в холле.

– У нас тут накануне рождества фотовыставка. Как раз по пути в ресторан.

– О чём выставка?

– Традиционно, «Учёные шутят».

Вдоль коридора с двух сторон были протянуты веревки и на них на прищепках – весьма демократично – висели крупные фотоработы. Конечно, всё начиналось с классического Эйнштейна с высунутым языком. Были детские фото лохматого Поля Дирака, прикуривающий метровую трубку с метровыми же руками Нильс Бор – трубку и руки увеличили в фотошопе. В дополнение были кадры из фильмов: Кристофер Ллойд с немыслимо выпученными глазами – профессор из «Назад в будущее», из наших Виктор Павлов в сцене на экзамене из «Операции «Ы».

Завершалась же выставка весьма неожиданно: посередине зала, на высоте около трёх метров, висела огромная зелёная корова из папье-маше. Её хвост свешивался так, что можно было дотянуться.

– Дёрните за хвост! – предложил гид.

Ирина от души дёрнула – раздался оглушительный продолжительный… пук! Даже местные сотрудники, которые наверняка слышали это не один раз, рассмеялись. Наполовину из-за реакции гостя. «Молодцы, класс!» – оценила Ирина.

Звук исходил, естественно, из-под хвоста коровы. На этом месте была большая прорезь со встроенным динамиком.

– Говорят, у авторов была мысль сделать ещё и запах, но решили, в следующий раз.

Рамю был доволен эффектом. «А нечего быть такой серьезной».

– Да, супер! Кто автор? – поинтересовалась Ирина.

– Неизвестно, коллектив.

– У нас про такое говорят «народное творчество». Можно я ещё дёрну?

– Конечно, давайте вместе.

– Да, так будет лучше, – согласилась девушка, чтобы меньше смущаться.

Они исполнили на бис повторный номер.

– Весело у вас.

– Да, весело и интересно. Я слышал, вы к нам с идеей.

Они вошли в просторный зал ресторана и стали неторопливо выбирать блюда на шведском столе. Ирина набирала много сыра и взяла символически пару других кушаний.

– Вы так любите сыр? – удивился Рамю.

Завсектором покраснела.

– У нас перебои со швейцарским сыром.

– Как это перебои?

– Ну, например, у вас же нет на столе чёрной икры, а у нас её завались, – надо было спасать честь державы.

– Да без проблем. Только часть этих сыров между собой не сочетается.

– Ничего. Будем считать это гастрономическим экспериментом.

Им помахали рукой с одного из столиков. Они приветствовали коллег в ответ. Ирина уже записала для себя всех присутствующих в коллеги.

– Это как раз наша группа. Но предлагаю познакомиться завтра – чтобы мы не начали совещаться внепланово.

– Да, спасибо, согласна. А то можно перегореть.

Они расположились в дальнем углу, Рамю принёс по бокалу белого вина.

– За успех предприятия! – поднял он тост.

– За нашу победу! – автоматически процитировала директора Ирина.

Мужчина удивлённо поднял брови, но ничего не сказал.

– Всё-таки я немного устала. Давно не летала.

– Да, сейчас эти ограничения, иногда за пределами добра и зла, – Рамю общался совсем непринуждённо, стоило у него поучиться.

– Вы всегда встречаете гостей?

– Нет, я научный шерпа – доброволец. Вызвался сопровождать именно вас. Интересно же, другая научная школа, свежие идеи. Так я рядовой физик, высокие энергии.

– Да, именно поэтому к вам будет особенный разговор, – завсектором наклонилась к нему ближе.

– Прямо сейчас? – опешил шерпа.

– Ну не моментально, после сыра!

В стеклянный потолок заглянуло яркое зимнее солнце. Оно не грело, а только мощно светило. «Как реакция в коллайдере», – подумала Ирина. Вот оно, приходило, удваивалось и утраивалось очарование. И оно приходило изнутри её самой, просто вокруг происходили благоприятные обстоятельства.

«Жаль, нет Семибратского! Ему бы тоже понравилось. Да, надо ему сильно помочь», – Ирина вызвала приятные воспоминания того вечера. – «Сыр бы нам тогда не помешал». «Да, шутка!» – внутренний диалог, она знала, не очень хороший признак, но в путешествии можно.

Ирина заметила нетерпение нового коллеги.

– Я хочу вас попросить, – начала она шёпотом, – содействовать в корректировке эксперимента. Мы предлагаем дополнить исходные одной новой переменной.

Рамю отпрянул. Взглянул на неё как-то по-новому. Задумался.

– У нас так не делается.

Завсектором абстракций и не ожидала блицкрига, но любая стратегия начинается с малого. К тому же по жизни половину её времени и усилий занимала подобная работа с людьми. Ей даже не требовалось включать женское обаяние, хватило научного любопытства Рамю.

– Но… Есть вариант сделать два разных эксперимента.

«Сообразительный! Хорошо!»

– Большое спасибо, коллега!

– Предлагаю назвать вашу часть эксперимента «Красный декабрь», – он рассмеялся громче местных приличий.

– Давайте без идеологических клише, – отвела рукой эту идею Ирина.

«Интересно, у него есть воинское звание?» За все три дня общения она так и не разберется с этим.

– И надеюсь, обойдётся без жертвоприношений! – эта шутка Ирины оказалась неприятна Рамю.

Завсектором случайно обнаружила эту информацию в Интернете, когда захотела чуть подробнее узнать о коллайдере. После введения «ЦЕРН» первым среди вспомогательных слов появилось… «жертвоприношение».

«Лента. ру. 18 августа 2016 г. Учёные из ЦЕРН устроили шуточное жертвоприношение у статуи Шивы.

В Европейской организации по ядерным исследованиям (ЦЕРН) началось внутреннее расследование после публикации в интернете видеозаписи, на которой запечатлен ритуал якобы жертвоприношения. Об этом в четверг, 18 августа, сообщает The Guardian.

Церемония, снятая на камеру мобильного телефона из окна соседнего здания, проходила возле статуи индийского бога Шивы, установленной возле штаб-квартиры ЦЕРН. Несколько людей в черных плащах с надвинутыми на лица капюшонами, выстраиваются у монумента, а по центру ложится женщина в белом платье. Один из участников ритуала заносит над ней нож, однако сам момент убийства на записи отсутствует, поскольку автор ролика убегает, сопровождая свои действия бранью.

Комментируя видео, в ЦЕРН заявили, что ритуал ненастоящий и является шуткой ученых. «Ежегодно ЦЕРН приветствует тысячи научных работников со всего мира и иногда некоторые из них позволяют своему юмору зайти слишком далеко. Это произошло и сейчас», – подчеркнули в пресс-службе».

«Зелёная корова вполне себе безобидна. Пусть даже и с запахом», – подумала Ирина.

– Дело прошлое. Детали вашего предложения, в смысле которое про вариацию эксперимента, предлагаю обсудить завтра, совместно. Пойдём на экскурсию по Центру?

«Даже если прошлое, в Сети останется навсегда. Жаль ребят».

Ирина после самолёта быстро захмелела.

– Про экскурсию спасибо! Не сегодня. Пойду в номер, немного отдохну.

Ей отвели номер в небольшом отеле для учёных. Многие жили здесь годами, с семьями. Ирина решила про себя, что жить и работать в одном месте, наверное, не смогла бы. Когда невозможно отвлечься, постоянно в одинаковых интерьерах. Хотя дело привычки. И возможно, пребывание в академическом пространстве дополнительно настраивает мозг на выработку идей.

– Я сама найду номер. Если хотите, присоединяйтесь к коллегам.

– Да, спасибо! Если что понадобится, напишите в мессенджер, – Рамю откланялся. – Да, и поставьте, пожалуйста, телефон на беззвучный режим.

– У нас у всех всегда на беззвучном. Большое спасибо! До завтра.

Пока она шла длинными коридорами, её занимали мысли, в чём же сущностные различия между средой и территориями. Первичная гипотеза была такая, что здесь больше концентрация различных природных форм, в обозрении одновременно и горы, и луга, и озёра. Такие контрасты стимулируют парадоксальное мышление, резкие смены идей, их столкновение. У нас природа равномернее. Потому мы более раздумчивы, что ведёт в продолжении к мечтаниям. В этом мечтании мы находим упоение поиском, реальным или мифическим.

В номере она приняла душ и прилегла поспать. Обычно ей хватало пары часов отдыха. Так было и в этот раз. Надо было успеть за три дня посмотреть Женеву и, по возможности, окрестности.

Такси постоянно дежурили у ворот.

– Пожалуйста, к мэрии, – попросила Ирина.

– В смысле, к ратуше?! – поправил водитель.

– Да, наверное.

«Везде таксисты как отдельная каста! Ставит меня на место. Мол, вы тут учёные, а мы яблоки мочёные!»

Хорошо, дальше ехали молча. Доморощенное страноведение ей не нравилось. Бывало, доходило до того, что гиды рассказывали о не существовавших походах Александра Македонского, не говоря о бесчисленных призраках в любом маломальском шато. И, как правило, для рассказчика это были неоспоримые факты.

Доехали быстро, минут за пятнадцать. В сумерках пейзаж выглядел уже по-другому: он разделился на два разных мира – городского света и природного полумрака со скрытыми в нём автохтонными сущностями. «Может, не так уж гиды и врут!» – поёжилась Ирина.

Ратуша и пространство перед ней были освещены как днём. Поэтому сразу в глаза бросилась у входа в здание огромная, до второго этажа, куча… навоза. В ней торчал плакат «Нет коров – нет Швейцарии!». На фоне идеальной архитектуры, убранного и красиво утрамбованного снега на обочинах, рядом стоящей светящейся рождественской ёлки это выглядело неожиданнее неожиданного. Цвет был… навозный. Даже нельзя сказать, коричневый или бурый.

На фоне слегка дымившейся от замерзающих на морозном воздухе испарений свежей кучи, но на некотором отдалении с инсталляцией фотографировалась молодёжь. В этот вечер, очевидно, они были королями соцсетей!

И поперёк входной группы куча занимала тоже достойное место, загораживала почти половину колоннады, почти десять метров в ширину. Но протестующие были культурными господами, сгрузили отходы чуть левее от собственно дверей. Двое представителей местного фермерства стояли рядом с навозом, они были почтенного возраста, одеты в национальную одежду и смотрелись весьма колоритно, как раз представляя ту самую протестующую группу. Привычные к деревенским запахам, швейцарцы стояли в зоне активного воздушного колорита. Ничего не оставалось, как приблизиться.

Тут факт был налицо, и потому их краткая лекция звучала настойчиво достоверно.

– Так мы протестуем против планируемых мер по борьбе с крупным животноводством. Видите ли, не нравится, что скотина пукает и этим способствует потеплению, – акцент был непростой, приходилось догадываться об общем смысле сказанного.

«На международных конференциях в зуме бывает и сложнее!», – подумала Ирина.

Кстати, запах навоза оказался не таким резким, видимо, уже прошло какое-то время, и поверхность «продукта» чуть заветрилась. Также срабатывала адаптивность человека к неприятным запахам – как известно, люди могут привыкнуть к любому всего за несколько минут.

– Где будет Швейцария без коров? Кем станем мы? Ну, давайте перекрасим всех коров в зелёный цвет – будет у нас «зелёное животноводство», – господин был на взводе.

Второй тоже был готов вступить в любой момент, от силы единомыслия и поддержки он немного подпрыгивал. Было заметно, что у людей накипело.

– Вы, кстати, откуда?

– Из России.

– О! – ещё больше взвились спикеры. – Так вы с нами?

– Лично я – с вами! – Ирина вспомнила сырный пир и не слукавила.

– Спасибо!

От избытка чувств они полезли обниматься. Ирину позабавило это братание и интересное начало тура по городу.

– Можно селфи с вами?

– Да, конечно, – фермеры были прогрессивными.

Она сделала селфи втроём на фоне навозной кучи. И сразу отправила Семибратскому. «Привет из Швейцарии!))»

Потом она бродила по городу еще часа четыре, побывала везде, но остальные достопримечательности уже не произвели столь же яркого впечатления.

Подглава главы 13. Поле Хиггса плюс

В девять утра после завтрака Ирина позвонила Рамю.

– Доброе утро!

– Доброе утро, мадемуазель Ирина! – ответил физик. – Мы готовы. Я сейчас вас встречу, у коровы.

Они поздоровались за руку. Рамю был в халате, с планшетом. Ирина была безо всего, ранее в ЦЕРН уже были направлены все материалы. Он дал ей тоже халат – Ирина оценила такую предусмотрительность. Необходимо, чтобы она была с коллективом на одной волне.

Рамю поднял глаза на корову, спрашивая, будет ли сегодня Ирина веселиться. Девушка покачала головой, что не будет. Это выглядело бы ребячеством.

В большом стеклянном зале за стеклянным овальным столом собралась группа учёных из десяти человек, вместе с ними оказалась дюжина участников.

– Добрый день, уважаемые коллеги! Рад познакомить вас с нашим гостем из Центра прогнозирования изменений законов природы, Ирина.

Участников впечатлило такое название, каждый по-своему выразил свои эмоции. Неожиданный смысл, в основном, вызвал положительные эмоции любопытства и ожидания необычного разговора.

– Всех наших я сейчас представлять не буду, у каждого приметный бейдж с именем. И не стесняйтесь, мы все общаемся по именам. Чай, кофе?

Скорее из стеснения и чтобы иметь возможность отвлечься и перевести дыхание, она попросила кофе.

– Я глава группы, – Рамю чуть улыбнулся.

– О! – не сдержалась Ирина.

После такого сюрприза, который выбил её из колеи, она не смогла сдержаться, достала телефон и, открыв вчерашнее селфи у мэрии, пустила его по коллегам.

Это сразу разрядило обстановку, коллеги смеялись.

– Да, сила!

– Надо бы выпустить сыр с ароматом навоза, с имитацией. Думаю, мы сможем разработать рецептуру, – пошутила женщина с азиатской внешностью.

– Кстати, фермеры предлагают ещё такой знак протеста: покрасить стадо коров в зелёный цвет. Вот что значит синхронное открытие, – Ирина намекнула на всем известную инсталляцию.

Рамю принёс ей кофе и блюдце с несколькими сортами сыра. Ирина смутилась.

– Спасибо!

Глава группы последним посмотрел селфи в телефоне и после этого не передал Ирине аппарат, а убрал его в сторону, на кофейный столик.

– Итак, – обозначил начало встречи Рамю. – Мы получили от коллег из России интересное предложение. В дополнение к нашему эксперименту по изучению поля Хиггса провести ещё один, с несколько изменёнными вводными. Вам были направлены эти соображения, гипотеза и ожидаемые вариации результатов с вероятностной оценкой. Пожалуйста, Ирина, изложите суть идеи.

Она встала.

– Добрый день, дорогие коллеги! Большая благодарность вам и всему ЦЕРНу за тёплый приём и открытость к сотрудничеству! Мы очень ценим наше сотрудничество!

– Да, мы тоже! – проявил нетерпение один из учёных.

– Мы вышли к вам с гипотезой, что масса бозона Хиггса может быть нестатичной на значительном периоде времени и иметь флуктуации в масштабах сотен миллионов лет. Причиной флуктуаций могут служить гипотетические вторичные волны, создаваемые полем Хиггса, то есть, поле Хиггса для поля Хиггса, поле второго порядка. Эффект весьма мал, но может накапливаться на значительном периоде и в итоге сдвигать значение основных параметров.

– А есть гипотеза в отношении амплитуды колебаний? – такая манера живого обсуждения была непривычной для Ирины, но здесь это была норма, поэтому надо было адаптироваться. Это она умела.

– Есть пред-гипотеза, что плюс-минус двенадцать-пятнадцать процентов вокруг установленной вами массы.

– Немало.

На старте было уже неплохо, что группа не ставила вопрос о самом праве такой гипотезы на существование. Думается, это была не столько деликатность – действительно, спектр таких предположений находился и в интересах местных физиков, и новые вариации экспериментов могли быть перспективными.

– А можно предположить, в чём смысл такой стохастики? То есть, условно можно сказать, что Бог не смог предусмотреть вторичных эффектов и попросту ошибся? – очевидно, Бог в местной учёной среде трактовался в максимально широком контексте, и в действительности имелась в виду некая высшая целесообразность миропорядка.

– Мы считаем такое возможным, предполагая наличие более фундаментальной базы, или под-базы уже открытых полей.

– Наличие эфира? Возвращаемся в доньютоновы времена? – с лёгкой иронией встряла другая коллега.

– Не эфира в линейном понимании, а вечной базовой инфраструктуры, поверх которой уже были большой взрыв, инфляция Вселенной, поле Хиггса, – Ирина чуть форсировала голос, чтобы включить убеждение.

– Кстати, про времена, – вступил Рамю. – Мы совместно с Женевским университетом стартовали программу по работе с архивными носителями информации, от первых свитков и книг до дискет. Очевидно, что в условиях галопирующего развития носителей и накопления огромных массивов данных – нужных или ненужных, это второй вопрос – есть утраченные или неиспользуемые знания. Кроме того, на нынешнем уровне науки мы наверняка сможем делать интересные, вертикальные в историческом контексте, обобщения. И высоковероятно новые открытия.

Глава группы поддержал её очень вовремя.

– К слову, у нас в Центре есть схожее направление: воззвания в прошлое, индивидуальные и коллективные. Хотя я не сторонник.

– Господин Стерн взывает? – спросил Рамю.

– Нет. Есть специально подготовленные люди.

– И ещё на секунду про фундаментальную базу, – поднял руку другой учёный. – Если развивать ненаучные аналогии, можно сказать, что мы предполагаем, что живем в «мужской» Вселенной, берущей первоначало в активном взрывном процессе, вы предлагаете нам модель «женской» Вселенной, существующей изначально и рождающей все сущности в самоестестве, так?

– Если соглашаться с возможностью такой аналогии, в принципе, да, – подтвердила Ирина. – Не знаю, насколько именно вам это заметно, но мы давно живём в женском мире.

– Да, я не против. Какой же объем изначальной энергии необходим для этого? В этой модели может быть снят вопрос о появлении материи и энергии из ничего.

– Полагаю, но не готова обосновать, что в таком варианте объем энергии бесконечен, и даже его исчисление бессмысленно и не нуждается в расчёте, а только в осмыслении, – Ирина уже излагала свои соображения, отмечая внутреннюю силу гипотезы Семибратского. – Возможно, это разрешает вопрос с тёмной материей. Базовая «масса-энергия» составляют около восьмидесяти процентов от общего массива. И при этом, скорее всего, базовая энергия не перетекает в нашу, обычную Вселенную. Если хотите, базовая Вселенная существует на некоторый неисчислимый период в будущем по отношению к нам, а мы её вечно догоняем.

– С такой фантазией действительно можно менять законы природы! – подколол её коллега, который привёл аналогию с мужским и женским.

– Извините, что отвлеклась. Продолжим. Для того, чтобы повысить достоверность данных и проверить предположение о сквозном и слитном в мега-масштабах состоянии вторичного поля Хиггса и приблизиться к планковским параметрам пространства, характерных для ранней Вселенной, эксперимент будет происходить синхронно на четырех площадках, три ускорителя на Земле и одна специальная база в качестве контрольной точки на космической станции. Организационные вопросы уже решены.

– То есть, фактическое сопряжение процессов будет происходить на мета-уровне, без какой-либо связи между установками, даже информационной?

– Да, в этом сила эксперимента. Кроме того, для отдельно взятых сегментов есть содержательная ценность и сама по себе.

– Всё согласовано, – вступил Рамю. – Если будут предложения и пожелания, прошу предоставить их мне в письменной форме, в ближайшие два дня. Большое спасибо!

Глава группы вернул Ирине телефон, давая понять, что встреча окончена.

– Предлагаемая дата – в третьей декаде декабря, после Рождества, – добавил Рамю.

Ирина поблагодарила кивком Рамю, коллег. К сыру она так и не притронулась.

Никто не спешил расходиться, собрались микро-группами, пили напитки, болтали. Ирина подошла к коллегам, познакомилась с каждым, поучаствовала в обсуждении мировых научных новостей. Все отметили, какое необычное направление она возглавляет.

– Фотографировать здесь нельзя, – на всякий случай предупредил Рамю.

– Даже корову?

– Корову тем более, – пошутил шеф группы.

* * *

Когда через час участники встречи начали расходиться, Рамю пригласил Ирину, как он сказал, на весьма интересную экскурсию.

– Куда, если не секрет?

– Это в предгорьях, в лесу. Час езды. Не пожалеете.

– Везёте меня в лес? – игриво спросила Ирина.

Физик был серьёзен, решив не разбираться в дополнительных смыслах, которые скрывались в чужих языке и культуре.

Они оставили халаты, оделись и вышли за ворота. На стоянке сели в белый электромобиль.

– Я сейчас, пара звонков.

Рамю включил радио. Она осталась в машине, он отошёл на десяток метров и стал разговаривать по мобильному, широко вышагивая вдоль автомобилей. Парк авто был в основном электрический. Ирине было любопытно посмотреть на машины, но выходить было невежливо.

Учёный волновался, резко жестикулировал, шагал ещё шире. Минут через пятнадцать закончил, пригласил Ирину жестом.

– Покурим?

– Да, с удовольствием.

Ирина предложила свои ароматизированные сигареты.

– Спасибо, у меня свои, – он достал папиросы без какой бы то ни было маркировки, предложил ей.

Она решила попробовать его вариант.

– Спасибо!

Прикурили. После пары затяжек она совсем расслабилась – дело же произошло – и спросила напрямую.

– Это про меня вы разговаривали, из-за меня неприятности? – она приблизилась к нему ближе принятого в Европе.

– Немного, – скрывать было нельзя и нечестно.

Он, конечно, не хотел играть с Ириной. Тем более, она ему понравилась, и внешне, и по уму.

– Я вам очень благодарна, – она приобняла Рамю, он ответил, приобняв её, но не глядя ей в глаза. Это был наилучший вариант, а то она могла бы не устоять.

– Я вам что-то должна?

– Нет. Что значит, должна? У нас так не бывает.

– Понимаю, – Ирине захотелось здесь остаться навсегда.

– Я вас люблю!

– Я вас тоже люблю, вы даже не знаете, как, – Рамю подтолкнул её к машине.

Они ехали вдоль заснеженных пейзажей. Ирина воспринимала всё в едином потоке. Рамю был в образе апостола, Семибратский оказался в неясном далеке. Снежная местная шуга била в лобовое – всё получало интересное продолжение.

– Вы женаты? – минут через десять спросила Ирина.

– Был женат. Продолжаем общаться. Вместе растим сына, – сходу ответил Рамю.

– А в Центре вы давно?

– А вы? – вскинулся Рамю.

Ирина поняла, что не надо ничего говорить.

– Предлагаю помолчать.

– Нет. Ну, возможно, в том смысле, что не надо лишнего говорить.

Ирина согласилась, нашла интересное для неё радио, откинулась в кресле. Ехали долго, но скучно не было. Ирина решила для себя, что это может быть частью эксперимента. Никто не стремится к истине, но все в устремлении к ней.

Они подъехали на расчищенную от снега стоянку, на которой не было машин.

– Всё, подъезжаем!

Они припарковались. Ирина и Рамю вышли в распахнутых пальто. Хвойный лес заслонял солнце и всё в округе. Это было мощно вписано в скалы.

Ирина сходу не поняла, в чём история. Они приехали к часовне величиной всего в один силуэт. Церковь для одного.

Они встали чуть поодаль, прикурили. Из церкви вышел худощавый монашек – а может, его и не было – и ушёл в заснеженный хвойный лес.

– Это часовня для одного человека. Никто не знает, когда и кто её построил.

– А монашек? – спросила Ирина.

– Он ни с кем не разговаривает и неизвестно, чем он живет. Некоторые считают его призраком.

– Квантовый дуализм, – неловко пошутила девушка.

– Идите! – Рамю подтолкнул Ирину.

Ирина прошла в храм, он был в три человеческих этажа, но без пространства в ширину и глубину. Храм был в единственный человеческий силуэт. Человеку невозможно было даже перекреститься. Почему так?!

Ирина прошла наверх, но после десяти минут решила, что это не её. Она смотрела в небеса, смотрела в себя, знала, что все любови про неё. Снег, сосны, горы, вино – её многое волновало. В итоге она пробыла в храме полчаса.

«Интересно, случайна или нет близость часовни и коллайдера? О чём молятся физики?» За два дня Ирина познала многое, будет что рассказать. Даже генералу и Семибратскому.

Ирина не знала, стала ли она другой после того, как вышла. Если да, то Ирина этого даже боялась.

– Вы поняли? – спросил её Рамю. – Даже в аду должен быть храм!

– Вы пойдёте?

– Сегодня нет.