Текст книги "Доктор Данилов в госпитале МВД"

– Хорошо, – ответил Данилов и пошел встречать гостей.

Пациентка была в сознании. Лежала на каталке и зыркала по сторонам, не поднимая головы. Волосы заплетены в мелкие косички, на белой блузке – следы рвоты, на левой руке – кубитальный катетер. И брезгливое выражение лица, которое сразу же не понравилось Данилову. «Проблемная девица», – подумал он, имея в виду не проблемы в семье пациентки, а те проблемы, которые она может доставить ему.

– Лежала без сознания в туалете клуба «Ролломелло», – начал докладывать врач «Скорой помощи», – в машине пришла в себя, сказала, что выпила много разного и почувствовала себя плохо.

– Пошла проблеваться и отключилась, – поправила пациентка. – Тупо отключилась, как будто мне по башке дали. В «Ролломелло» все как везде, понтов много, а клиентам могут налить всякую дрянь…

– Сделали кубик атропина подкожно, в вену – налоксон, витаминный коктейль и сто глюкозы прокапали…

– Уроды! – высказалась пациентка. – Я на диете, а они мне глюкозу! Это же, блин, сколько калорий!

– Не так все страшно, как вам кажется, – сказал Данилов, расписываясь в карте вызова.

– Успехов вам в вашем нелегком труде! – на слове «нелегком» врач «Скорой помощи» сделал ударение.

– Спасибо, – поблагодарил Данилов. – Без успехов нам никак.

Особенных успехов не ожидалось – пациентка в сознании, стабильна, контактна. Промыть организм – и можно отпускать на все четыре стороны. Но несмотря на свое стабильное состояние, девица была из тех, с которыми никогда не бывает скучно. В самом что ни на есть плохом смысле этого слова.

Для начала она отказалась переодеваться.

– Нужны мне ваши юзаные балахоны, – пренебрежительно скривилась она, когда медсестра принесла ей больничную рубашку. Чистую, новую, без единого пятнышка.

Из-за сдвигов и перестановок, вызванных отпусками, сегодня он дежурил с медсестрой Светланой Холодовой, напарницей доктора Чернова, флегматичной и молчаливой.

Светлана удивленно посмотрела на пациентку с высоты своего «баскетбольного» роста, но от комментариев и уговоров воздержалась.

– Вам нравится лежать в грязной одежде? – поинтересовался Данилов.

– Знали бы вы, сколько стоит эта грязная одежда! – фыркнула хамка. – Ладно, давайте сюда вашу хламидию.

Данилов, разумеется, не стал объяснять, что широкий плащ, с которыми можно было бы сравнить рубашку, называется «хламидой», а «хламидия» – это бактерия, вызывающая одноименное заболевание хламидиоз. Он молча подождал, пока пациентка переоденется и ответит на анкетные вопросы медсестры. Заодно узнал, что зовут пациентку Варварой и что учится она в МГУ. Факультет иностранных языков, второй курс.

– А я слышала, что студенты медицинского факультета, изучая латынь, случайно вызвали дьявола, что-то там прочитав наизусть. Это правда?

– Навряд ли, – ответил Данилов, удивляясь неожиданному вопросу, и взял инициативу в свои руки: – Скажите, Варвара, что вас сейчас беспокоит?

– Да все! Все это! – Пациентка картинно взмахнула рукой. – Пошла в клуб, а в результате попала в реанимацию! Разве это может не беспокоить? А-а, вы, наверное, привыкли и вам кажется…

– Жалобы на состояние есть? – перебил Данилов.

– Голова кружится, подташнивает, и слабость такая…

– Хронические заболевания есть?

– Аборт считается? – неуклюже сострила Варвара.

– Нет, – ответил Данилов и на всякий случай перечислил основное: – Диабет, травмы головы, болезни сердца…

– Да здоровая я, как… не знаю кто, просто перебрала немного! Устроили с подругой соревнование, кто больше выпьет. После одиннадцатой рюмки мне стало плохо. Я пошла в туалет и очнулась уже в «Скорой помощи».

– А что именно пили, помните?

– Сначала взяли по «Мимозе», а потом друзья угостили нас «Батидой».

– Состав можно узнать?

– Фиговый состав, слабенькое такое пойло. А потом мы забились на соревнование и начали пить водку.

– Вы сказали «одиннадцать рюмок»? – переспросил Данилов.

– Если честно – то десять, – вздохнула пациентка. – Одну рюмку я втихаря вылила на пол.

– А велики ли были рюмки?

– Стандартные – пятьдесят грамм.

– То есть вы выпили пол-литра водки, а до того – два алкогольных коктейля?

– Ну что вы пристали?! – взъярилась Варвара. – Сколько можно переспрашивать? Да, выпила я два долбаных коктейля, а на них пол-литра водки!

– Закусывали?

– Вы что – издеваетесь? Когда соревнуются, не закусывают. Мы договорились, что будем запивать апельсиновым соком.

– Больше ничего не принимали и не курили?

– Да за кого вы меня принимаете?! – Девицу явно тянуло на подвиги или хотя бы поскандалить. – Что, у вас всех так оскорбляют?! Да вы знаете, кто мой отец?! Он только одно слово скажет, и вы отсюда вылетите! Ласточкой!

– Ласточкой – это хорошо, – согласился Данилов. – Давайте я вас осмотрю.

– Только не распускайте рук! – предупредила пациентка.

– Не буду! – пообещал Данилов. – Честное гиппократовское.

Осмотр не выявил никаких отклонений от нормы, кроме умеренной тахикардии – учащенного сердцебиения.

– Сейчас снимем кардиограмму, потом поставим капельницу и сделаем укол, – сказал Данилов. – Вы поспите и проснетесь совершенно здоровой.

– Только чтобы без глюкозы! – предупредила пациентка. – Давайте я подпишу бумагу, что отказываюсь от глюкозы!

– Это можно сделать и без лишних формальностей.

«Подключичку» Данилов ей ставить не стал – решил, что обойдется кубитальным катетером, который поставила бригада «Скорой». К монитору на всякий случай подключил. Варвара уже лежала под капельницей, когда пришел ответственный дежурный.

– Как дела? – спросил он Данилова, сидевшего на посту рядом с медсестрой и заполнявшего историю болезни.

– Нормально. Состояние средней тяжести, промоем и отдадим родителям.

– Проблем нет?

– В рамках опьянения, – ответил Данилов.

– Ясно.

– Какой диагноз?

– Отравление алкоголем.

– Ну-ну…

Ответственный дежурный подошел к Варваре:

– Здравствуйте, я ответственный дежурный по…

– И что теперь?! – перебила Варвара. – Вы так и будете всю ночь ко мне ходить? Я вообще-то уже засыпала!

– Извините, я только хотел узнать о вашем самочувствии.

– Лучше всех мое самочувствие! Вот, – последовал кивок в сторону капельницы, – лечусь!

– Хорошо, прекрасно. Больше до утра беспокоить вас не будем. Что передать вашим родителям?

– А что – они уже здесь? – забеспокоилась Варвара.

– Будут с минуты на минуту.

– Тогда… вы же здесь сейчас самый главный? – Начальник приемного отделения кивнул с важным видом. – Тогда скажите, чтобы их ко мне не пускали, а то я в окно выпрыгну! Я не выдержу, если мне прямо здесь начнут мозг сверлить!

– Не волнуйтесь, пожалуйста, я передам. Отдыхайте спокойно, никто вас не потревожит.

Ответственный дежурный, обычно такой сдержанно-строгий, сейчас был услужлив до елейной приторности, разве что ножкой не шаркал. «Он быт титулярный советник, она – генеральская дочь…»[21]21
  П.И. Вейнберц «Он был титулярный советник».


[Закрыть] – всплыло из глубин даниловской памяти, начало жалостливого дореволюционного романса. Данилов не одобрял подобного поведения. Одно дело – сохранять спокойствие и вести себя вежливо, корректно и совсем другое – угодничать и «стелиться».

Закончив общение с Варварой, начальник приемного отделения остановился около поста и тихо сказал Данилову:

– Родителей попросите ее не беспокоить.

– Я слышал.

– Хорошо. Если что-то – сразу звоните мне.

Высокопоставленный отец Варвары оказался совсем не похожим на дочь. Спокойный, вежливый мужчина лет шестидесяти, малость растерявшийся из-за случившегося. Выслушал Данилова, тут же отзвонился жене, которая, как понял Данилов, ждала его в машине, и спросил:

– А посмотреть на нее можно?

– Вообще-то она просила ее до утра не беспокоить… – начал Данилов, но вошел в положение и предложил: – Можно просто тихонько заглянуть в отделение, она лежит слева, вы ее сразу увидите.

– Если можно! – обрадовался отец.

«Нормальный, в сущности, мужик, – подумал Данилов, недолюбливавший больших начальников еще со «Скорой помощи», было за что. – Другой бы начал козырять должностью и званием и нагло ломанулся бы в отделение смотреть на свою кровиночку». Собственно говоря, по закону недалеко падающих яблок именно такой отец и полагался хамоватой до брутальности Варваре.

Данилов открыт дверь и посторонился, позволяя отцу Варвары заглянуть в отделение. Как раз в этот момент Варвара встрепенулась и рявкнула:

– Как у вас тут под капельницей ссать полагается?! Где заведующий ночными горшками?! Папа! Какого хрена?! Я же просила меня не беспокоить! Могу я хотя бы поссать спокойно?!

Папа закрыт дверь и сказал Данилову:

– Спасибо, теперь я убедился, что с ней все в порядке. Когда можно будет ее забрать?

– Об этом лучше узнать у начальника отделения, – дипломатично ответил Данилов. – Думаю, что к половине одиннадцатого он определится.

– Тогда сделаем так. – Отец Варвары достал из кармана кожаную визитницу и раскрыт ее. – Вот моя карточка. Как соберетесь от нее избавиться, позвоните, и в течение часа за ней приедет мой водитель. Мне кажется, что ваш начальник не станет ее задерживать.

Данилову тоже так казалось.

– Только пусть он привезет чистые вещи; те, что были на вашей дочери, немного испачкались, – вспомнил он.

– Хорошо. Спасибо вам, Владимир Александрович.

Отец Варвары оказался настолько демократичен, что не только утрудился прочесть на бейджике имя и отчество Данилова, но и пожал ему руку.

Пришедший утром Роман Константинович уже был в курсе событий. Он пришел на работу пораньше, еще до Кочерыжкина.

– Мне Ярош звонил среди ночи, – сказал он Данилову, сидевшему в ординаторской, – интересовался, насколько вы опытны и не считаю ли я нужным приехать. Покажите, пожалуйста, ее историю. Так… Все хорошо, но диагноз придется переписать и соответственно подправить записи.

– В каком смысле переписать? – Данилов решил, что он ослышался или начальник оговорился.

– Ну, изменить на… – Роман Константинович призадумался, – …передозировку экстракта элеутерококка[22]22
  Экстракт элеутерококка – препарат растительного происхождения, оказывающий стимулирующее действие на центральную нервную систему.


[Закрыть]. В самый раз – студентка после сессии лечилась от переутомления элеутерококком и немного увлеклась.

«Лечится нынешняя молодежь от переутомления элеутерококком, как же, – усмехнулся про себя Данилов. – Элеутерококком только старушки взбадриваются, у молодежи совсем другие средства, более действенные».

– …Танцевала в клубе, почувствовала себя плохо. Головокружение, тошнота, в реанимацию взяли, чтобы исключить мозговые дела…

– Невропатолога я не вызывал.

– Напишите, что вызвали, а я сразу после конференции приведу к ней Котельникова. И на будущее учтите, что мы своим, тем более таким вот, – Роман Константинович указал взглядом на потолок, – алкогольных диагнозов стараемся не ставить.

– Совсем как на «Скорой помощи», – улыбнулся Данилов. – Корпоративность, я понимаю.

– Бабуль, а куда все коновалы подевались? – донеслось из отделения.

– Всю жизнь удивляюсь тому, каким образом из милых обаятельных младенцев вырастают вот такие люди, – вздохнул Роман Константинович. – И это студентка МГУ? Умереть не встать!

Глава шестнадцатая
Днище

Ко дню рождения Данилова успели переехать на новую квартиру, распаковать вещи и даже купить кухонную мебель, новый письменный стол для Никиты, диван и два кресла. В эпоху интернет-торговли делать крупногабаритные покупки, да и не только крупногабаритные, очень удобно – выбрал, заказал, привезли. Но до отмечания новоселья было еще далеко, для этого требовался хотя бы один большой шкаф-купе, куда влезло бы все, валявшееся по углам, и не только по ним. Да и кухонная мебель тоже – готовить блюда для гостей, когда посуда и все прочее разложено не по шкафчикам, а лежит в коробках, не очень удобно. Как ни крути, а раньше сентября о новоселье нечего было и думать, так же, как и о приемах гостей на новом месте, поэтому Данилов решил отметить день рождения в ресторане и выбрал для этой цели одно из близких к новому дому мест – надо же обживаться «на раёне», привыкать.

Ресторан был самый обычный для Москвы, со стандартной смесью европейских и восточных блюд. Данилову понравился запах, доносившийся с кухни (этот показатель качества он считал одним из самых важных), и уютный зальчик на восемь персон. Персон на дне рождения планировалось от четырех до восьми вместе с именинником – Данилов, Елена, возможно, Никита, Рябчиков и Полянский, возможно не одни, а со спутницами. Предположить, что стеснительный Рябчиков явится с никому не знакомой девушкой, можно было лишь теоретически, а вот в отношении Полянского у Данилова не было сомнений – тому давно уже полагалось обзавестись новой спутницей жизни и сразу же начать выводить ее в свет, знакомя со всеми в качестве «своей наконец-то обретенной половинки» и старательно умалчивая о том, какой именно по счету эта «половинка» является. Впрочем, вряд ли он сам мог бы их сосчитать, не сбившись ни разу со счету.

Никиту пригласил погостить на даче приятель, Рябчиков явился без спутницы, а вот Полянский не обманул возложенных на него надежд, пришел с новой девушкой, очередным пафосно-гламурным созданием.

– Это Маша, будущая звезда отечественной журналистики и мой самый близкий человечек! – представил Полянский.

– Мировой! – поправила Маша и заливисто рассмеялась, запрокидывая голову.

Смеялась она долго и в одиночестве. Все остальные ограничились улыбками. Отсмеявшись, Маша поздравила Данилова, по-свойски чмокнув пухлыми губами в нескольких сантиметрах от его щеки, мило улыбнулась Елене, а Рябчикова смутила пристально-изучающим взглядом.

Полянский с Машей (участие Маши в выборе подарка было подчеркнуто особо) подарили Данилову крутые беспроводные наушники.

– Квартира у вас теперь большая, никакого провода не хватит, – сказал Полянский, передавая Данилову коробку, перевязанную широкой атласной лентой голубого цвета, – а это чудо техники имеет стометровый радиус!

Рябчиков подарил электронную читалку, предварительно коварно и тонко выспросив у Данилова, что он пока еще продолжает читать «на бумаге». От Елены Данилов получил фотоаппарат, небольшой, но весьма функциональный. Намек на то, что пора обзаводиться семейным архивом. В отделении старшая медсестра торжественно вручила Данилову «заказанный» им электрический чайник – старый домашний трудяга исправно грел воду, но его крышка при переезде треснула.

Полянский прихватил с собой книгу по нумерологии.

– Купил неделю назад и с тех пор с ней не расстаюсь! – сказал он, поднимая книгу над головой. – Так увлекательно, даже представить невозможно. Настоящая книга откровений, причем все сходится… Вова, послушай, что написано о тебе: «Вы далеко продвинетесь, если отбросите прочь сомнения и перестанете так часто оглядываться назад. Не будьте падки на лесть и обещания, больше верьте делам, нежели словам…»

– Тоже мне откровение! – усмехнулся Данилов. – Это и ежу понятно.

– Ежу, может, и понятно, – не стал спорить Полянский. – Ты слушай дальше! «Потребность держать все под контролем иногда вас тяготит. Ваши амбиции являются для вас самым лучшим стимулом…» Все точно, а? «Решая финансовые вопросы, не полагайтесь только на одну свою интуицию, а старайтесь получить как можно больше информации из разных источников. Вы способны видеть проблемы целиком, сразу со всех сторон, и это помогает вам легко справляться с ними. Вы часто делитесь своими впечатлениями, но не любите рассказывать о своих планах даже самым близким людям…»

– Насчет «не любите рассказывать» – в самую точку! – рассмеялась Елена.

– «Вы не любите отчитываться в своих действиях даже перед самим собой, но при этом вам почему-то удается избегать опрометчивых поступков. Если вы чего-то упорно добиваетесь, то в конце концов вы непременно это получите. В любви вы цените верность и ожидаете того же от тех, кого любите».

– Игорь! – перебил Данилов, подозревая, что Полянский по-дружески издевается над ним, сохраняя при этом серьезность. – Давай прервемся на минуточку и сделаем заказ!

– А разве ты не заказал? – удивился Полянский.

– Лучше, наверное, когда каждый заказывает что хочет!

– Ну, тогда сейчас я развернусь! – Полянский положил книгу на стол и взял в руки меню. – Эх, жаль, что нет трюфелей и устриц, а то бы я выставил тебя на нехилые деньги.

Когда официант ушел, Полянский снова потянулся к своей «книге откровений», но Данилов, которого вся эта лабуда совершенно, что называется, «не вставляла», сказал:

– Рассказывай, как живешь! Столько времени не виделись!

– Новость у меня всего одна! – Полянский сделал паузу и многозначительно переглянулся с Машей.

Данилов решил, что сейчас будет объявлено о серьезности и значимости отношений Полянского и Маши. Не исключено, что будет оглашена предварительная дата предстоящего бракосочетания. До окончательного выбора даты дело, как всегда, не дойдет.

Пауза слегка затянулась.

– Ты собирался рассказать новость! – напомнил Данилов.

– Я жду, пока принесут вино и коньяк. – Полянский подмигнул Данилову, мол, если именинник не пьет спиртного, предпочитая ему вишневый сок, то это еще не означает обета трезвости для его гостей. – Это такая новость, за которую надо будет немедленно выпить. После того, разумеется, как мы поздравим тебя и пожелаем расти большим и умным.

Маша растянула в улыбке свои пухлые чувственные губы и погладила Полянского по щеке. Данилов окончательно уверился в том, что речь пойдет о соединении двух любящих сердец в одно целое. Не исключался и совместный предсвадебный отдых где-нибудь в Тунисе или Греции.

Как только салаты и закуски были расставлены на столе, а бокалы и рюмки наполнены, Полянский провозгласил тост за Данилова (слава богу, не затягивая свою речь цитатами из «книги откровений»), а следом выдал новость:

– Очень скоро в моей жизни произойдут грандиозные перемены, то есть пока одна грандиозная перемена…

Елена, сидевшая слева от Данилова, незаметно для остальных под столом легонько толкнула его коленом – «неужели женится?».

– …я наконец-то решил расстаться со своей кафедрой и не только с ней, но и со всем Институтом питания! Вот такая у меня новость!

– Это только половина новости, – заметил Данилов, не веря своим ушам. – А куда ты пойдешь?

– В московский Британский медицинский центр! – гордо ответил Полянский. – Все собеседования уже позади, договор подписан, с десятого августа начинаю принимать и консультировать.

– Здорово! – оценил Рябчиков. – Завидую белой завистью!

– Я тоже! – поддержала Елена. – Хорошее место и очень перспективное!

– Игорь, я горжусь тобой! – Маша обняла Полянского и поцеловала в губы.

Девушки Полянского обожали демонстрировать свои чувства на людях, точнее, Полянскому нравились раскованные, чуждые условностей особы.

– Поздравляю! – Данилов поднял свой наполовину полный бокал с соком. – Как это ты решился?

– Спасибо! – Полянский поочередно чокнулся со всеми, пригубил свой коньяк и продолжил:

– Так и решился, осознал свои перспективы и решил, что с меня довольно. Момент истины.

– Игорь представил, как в семьдесят пять лет он наконец-то станет завкафедрой, и ему стало плохо! – поведала Маша, заржав на весь зал.

– Примерно так, – подтвердил Полянский. – Тем более что с заработками в последнее время все хуже и хуже, а про атмосферу и вообще говорить нечего. Сплошная грызня. И если раньше грызлись интеллигентно, втихую, то сейчас на заседаниях кафедры кроют друг друга матом и уличают во взятках. Как-то тухло кругом стало и душно. Я подумал-подумал и начал рассылать резюме…

– И вот так, случайно, без знакомств, можно попасть в Британский медицинский центр? – усомнился Рябчиков. – Без связей и рекомендаций?

– Мне удалось, – скромно ответил Полянский.

– Значение связей при трудоустройстве в наше время сильно преувеличено, – добавила Елена.

– Смотря где, – уточнил Полянский. – К нам на кафедру с кондачка не попадешь, обязательно надо, чтобы кто-то за ручку привел, или хотя бы в ординаторах, как я, два года отходить.

– Ты потому, бедняжечка, и уходишь, что у тебя поддержки в институте не было. – На этот раз Маша погладила Полянского по лысому темени. – Если бы имел, где надо, мохнатую лапу, то давно бы кафедрой заведовал и парочкой лабораторий в придачу…

– Мне бы хватило и кафедры! – Полянский поддел вилкой кусок буженины, но до своей тарелки его не донес – уронил в Машину. – Извини, мышонок… Но хватит говорить обо мне. Сегодня, в это знаменательный день, даже не день, а днище, если так можно выразиться…

– А что? «Днище» – это звучит гордо, – одобрил Данилов.

– …в этот днище отчитываться о своих достижениях должен именинник, а не его гости!

– Достижений пока нет, но в целом я доволен жизнью, – сказал Данилов. – Только бы еще обжиться на новом месте!

– Вам обживаться не трудно, – ответил Полянский, – вы же ремонт не делаете…

– Не делаем, – подтвердила Елена, – но хлопот хватает. Но это приятные хлопоты.

– Игорь говорил, что вы работаете в Федеральном госпитале МВД? – обратилась к Данилову Маша.

– Да, на это раз он не соврал.

– Мне он всегда говорит только правду, – не приняла шутку Маша. – Владимир, у меня появилась мысль написать статью о вашем госпитале. Вы можете устроить мне что-то вроде ознакомительной экскурсии? Главное, чтобы была возможность пообщаться с врачами и пациентами…

– Мышонок, ты забыла, что Вова работает реаниматологом, а не главным врачом, – перебил подругу Полянский. – Прием журналистов не в его компетенции.

– А мне многого не надо. Лишь бы провели внутрь и познакомили с интересными людьми. Это возможно, Владимир?

– Боюсь, что нет, – ответил Данилов, с недавних пор зарекшийся иметь дело с журналистами[23]23
  См. «Доктор Данилов в кожно-венерологическом диспансере».


[Закрыть]. – У нас очень строгая пропускная система, и без разрешения начальника вряд ли кто-то будет с вами общаться.

– Жаль. – Маша картинно взмахнула длинными ресницами. – Я люблю медицинскую тему, она такая перспективная. Вот недавно я написала статью о восемьдесят восьмой больнице…

– После которой там сразу сняли главного врача вместе с заместителем! – вставил Полянский.

– Ну, сняли их не из-за моей статьи, – честно призналась Маша. – Хотя огласка тоже сыграла какую-то роль. Надеюсь, все в курсе событий?

Данилов, Елена и Рябчиков дружно кивнули. Месяц назад в восемьдесят восьмой больнице произошла вспышка сальмонеллеза. Более сорока человек – преимущественно пациенты, но было и несколько сотрудников, питавшихся из больничного котла, – заболели одномоментно, в течение суток.

Проверка установила, что массовое заболевание связано с нарушением технологии приготовления еды в больничном пищеблоке. Главный врач, его заместитель по медицинской части и шеф-повар пищеблока лишились своих мест. Шеф-повару досталось больше всех – против него было возбуждено уголовное дело по статье, предусматривающей ответственность за нарушение санитарно-эпидемиологических правил, повлекшее массовое заболевание людей.

– Я только одного не понял – почему сняли заместителя? – спросил Рябчиков. – Что, главврач был в отпуске, а она исполняла обязанности?

– Она отличилась больше всех! – оживилась Маша. – Когда ей доложили о первых заболевших, она надавила на врачей, требуя немедленно выписать их на амбулаторное лечение! Надеялась, что таким образом можно спрятать концы в воду, представляете?! Додумалась, а?

– Вообще-то это распространенная практика, – сказал Данилов, кивая официанту, чтобы тот нес горячее. – Не она первая, не она, как мне кажется, последняя.

– И у вас в госпитале тоже практикуется такое? – Маша профессионально разыгрывала удивление, вызывая собеседника на откровенность.

– Я пока с этим не сталкивался.

– Может, сменим тему? – предложила Елена. – Я понимаю, что все мы в той или иной мере профессионально сопричастны этой теме, но как-то не хочется говорить о сальмонеллезе за столом.

– Простите, – потупилась Маша, – это я виновата. Просто это моя самая любимая тема…

– Сальмонеллез? – простодушно уточнил Рябчиков.

Данилов с Еленой не смогли удержаться от улыбки. Полянский пошел дальше – закрыл лицо руками и затрясся в беззвучном смехе. Маша посмотрела на Рябчикова взглядом, в котором изумление сочеталось с желанием испепелить на месте. Рябчиков сравнялся цветом лица с винегретом, лежавшим в его тарелке.

– Все в порядке? – озабоченно поинтересовался подошедший официант.

– Почти, – ответил Данилов. – Мой друг рыдает, потому что никогда в жизни не ел такого оливье, как ваш. Респект шеф-повару!

Полянский затрясся еще сильнее.

– Нести горячее или пока еще оливье?

– Горячее, пожалуйста. Хорошего понемножку.

– Салаты у них вкусные, – похвалила Елена. – Надеюсь, что и горячее не разочарует. Игорь, а с тобой правда все в порядке?

– Все-все. – Полянский убрал руки от раскрасневшегося лица. – Просто с учетом истинных мотивов упоминание о сальмонеллезе… Дело в том, что мы с Машей познакомились именно благодаря этой вспышке сальмонеллеза. После посещения больницы Маша решила пообщаться со специалистами, она ужасно ответственная во всем… – пауза на нежнейший из поцелуев, – …и судьба свела нас.

– Навсегда! – сказала Маша, снова впиваясь в губы Полянского.

«Такое впечатление, что это не мой день рождения, а их помолвка», – съязвил в уме Данилов и ободряюще подмигнул Рябчикову Рябчиков, все еще продолжавший конфузиться, пожал плечами, показывая, что вопрос он задал без всякой задней мысли.

– Давайте выпьем за Машу и Игоря! – предложил Данилов, наливая вина в бокалы дам.

Полянский занялся коньяком – налил Рябчикову и себе.

– Будьте счастливы! – Елена подняла свой бокал.

– Спасибо! – проворковала Маша и, прикрыв глаза призналась: – Я безу-у-умно счастлива!

Под горячее (все выбрали одно и то же – медальоны из говядины со сливочно-грибным соусом) Данилов решил растормошить Рябчикова, а то ведь так и просидит молча до ухода.

– А как дела в восьмой туберкулезной больнице, Рудольф? – спросил он. – расскажешь что-нибудь?

– Главврач затеял очередной ремонт, вот и все наши новости.

– Вы работаете в туберкулезной больнице? – Маша посмотрела на Рябчикова куда приветливее. – А кем?

– Рентгенологом, нас еще в шутку называют «фотографами».

– Рентгенолог из туберкулезной больницы – это же здорово! – восхитилась Маша. – Вы же каждый день, наверное, стоите перед сложным выбором, проводя дифференциальный диагноз, пытаясь отличить туберкулез от пневмонии или рака легких.

«А девушка-то неплохо подкована, – оценил Данилов. – не просто имеет представление о дифференциальной диагностике, но и представляет, что может напоминать туберкулез. Неужели Игорь так глубоко обсуждает с ней медицинские темы?»

– …а еще вам надо постоянно помнить об облучении и о риске заражения туберкулезом! А МРТ[24]24
  МРТ – магнитно-резонансная томография – это современный метод лучевой диагностики.


[Закрыть] вы проводите?

– Маша, а вы какой медицинский институт заканчивали? – полушутя-полусерьезно спросил Данилов.

– Факультет журналистики я заканчивала, – гордо ответила Маша. – Просто выросла во врачебной семье, оттуда и понимание некоторых нюансов. Так, может быть, вы дадите мне интервью, Рудольф?

– О чем?

– О вашем месте в медицине и о роли медицины в вашей жизни. Разумеется, с примерами из практики. Можно анонимно, если вы опасаетесь, что публикация может вам навредить.

– Я не опасаюсь, просто что я могу рассказать такого интересного? У меня же очень скучная специальность.

– У вас глаза думающего человека! – перебила Маша.

Рябчиков снова зарделся, на этот раз полыценно.

– А еще Рудольф очень наблюдательный, – похвалил Данилов. – Подмечает самые незначительные детали и обожает все анализировать. Из интервью с ним может целая книжка вырасти.

– Какие роскошные перспективы. – Рябчиков вежливо улыбнулся. – Только, как я уже сказал, ничего интересного у нас не происходит, а если и происходит, то лучше бы не происходило. Вот неделю назад на врача из нашего отделения пациент с ножом напал. Три проникающих ранения грудной клетки, хорошо еще, что в сердце не попал.

– Что, был повод? – спросил Данилов.

– Нет, конечно. Доктор месяц назад смотрела его на томографе – искали причину кровохарканья. В итоге нашли рак, так этот тип вбил себе в голову, что рак у него развился в результате томографии, и решил отомстить. Его к тому времени уже выписали под наблюдение районного онколога, так он явился утром, вошел в кабинет, выхватил нож и начал действовать. Хорошо еще, что нож сломался о ребро на третьем ударе, а то бы убил. Дело-то было при закрытых дверях и без свидетелей.

– Его задержали? – спросила Маша.

– Задержали. Заведующий отделением и охранник, прибежавшие на шум. Когда нож сломался, этот… тип начал пинать упавшее на пол тело и орать о том, что возмездие свершилось. Его скрутили, раненую сразу отвезли в оперблок, сейчас она на больничном. Молодая женщина, двадцать восемь лет, только что перешла к нам на томограф из сто пятнадцатой больницы, чтобы работать рядом с домом. Вот и доработалась.

– На вменяемость убийцу проверяли? – спросила Маша.

– Наверное, – пожал плечами Рябчиков.

– А как он вообще выглядел? Адекватным?

– Я не знаю, по словам заведующего был вполне адекватен. Сам я в это время получал нагоняй от главного врача и знаю о случившемся только по рассказам.

– А что за нагоняй? – не унималась Маша.

Полянский погладил ее по руке – уймись, мол, мышонок.

– Да так, пустяки, – поморщился Рябчиков. – Чьи-то снимки, которых я в глаза не видел, потерялись, но раз в мое дежурство – значит, я виноват.

Больше о работе Рябчиков ничего рассказывать не стал, видимо испугавшись, что Маша послушает-послушает да и опубликует – и хорошо, если не переврет. Вместо этого стал рассказывать о своей недавней поездке по Золотому кольцу. Данилов догадался, что Рябчиков ездил не один, но уточнять не стал. Когда рассказ дошел до города Калязина, Рябчикова перебила Маша:

– Знаете присказку про Калязин? В городе Калязине есть три чуда – там колокольня в воде стоит, в церкви хлеб пекут и поезда задом пятятся.

– И все это правда? – спросил Полянский.

– Колокольня стоит, поезда направление движения меняют, а вот хлебозавода в церкви давно уже нет.

– Маша родом из тех мест, – сообщил Полянский.

– Не совсем, я из Монаково, – поправила Маша, – правда, Калязин от нас недалеко, соседний район. Про кузнецовский фарфор все, надеюсь, слышали? Это у нас было. Прикольное совпадение – и село до революции нагывалось Кузнецово, и фамилия у фабриканта была Кузнецов. А потом село переименовали в честь какого-то революционера и сделали городом. Всего сто километров от Москвы, а совсем другой мир.

– А разве Кузнецовский завод был не в Гжели? – не совсем уверенно спросил Рябчиков.

– У Кузнецова этих заводов была целая дюжина, но наш – самый любимый! – козырнула патриотизмом Маша. – Потому что в одноименном селе!

– И что, завод до сих пор существует? – поинтересовалась Елена.

– Обанкротился, как и все остальное. – Маша вздохнула. – Кому в наше время нужны сервизы? Вот у кого из присутствующих дома есть сервиз?