Текст книги "Пять поломок космической станции"

Смотритель согласно кивнул:

– Я приложу эту запись к отчёту и немедленно отправлю запрос в Тартар. И заодно прогоню вашу задачку через всё дополнительное оборудование. Ну, на всякий случай. Дизель и бензин, это что же, у меня новый гражданин появился? Ещё и техмех? Вот подарочек-то для станции, вот мне документов-то не хватало. Слышишь, парень? Бронисом будешь, непробивной ты наш. Жизнь у тебя, конечно, не подарок, но зато с трудоустройством не надо париться – все граждане, рождённые на территории станции, автоматически зачисляются в штат. Только мы для начала тебя денем куда-нибудь, так что посиди взаперти ещё немного, ладно? Либор, запусти ему ещё несколько задачек, чтобы он в сторону общей сети даже не рыпался.

О том, чтобы отключать новозародившийся ИИ, не было даже речи – нам оставалось только ждать вестей из местной колонии Тартара.

Как и ожидалось, мои земляки отреагировали незамедлительно. Всего неделя, за которую малыш Бронис успел решить все наши головоломки и поиграть сам с собой в голошахматы, и вот уже к Спутнику-47 стыкуется скоростной беспилотник, а мою руку осторожно пожимает высокий красноглазый и красноволосый человек, похожий на птицу.

– Антон, Андрей, – наш земляк мотнул головой, и его волосы плавно всколыхнулись около лица. Странно, что на вызов прибыл не техмех – колония Тартара в галактике Дракон обитала в отдалённой планетарной системе со специфическими атмосферными условиями, и стандартные настройки были сущей пыткой для органика. Местный воздух был слишком плотным, и тартарианец наверняка чувствовал себя так, словно он на несколько километров погрузился в толщу воды, но он ни звуком, ни жестом не выдал своего состояния. – Рад встрече. Рем Янко, приветствую вас от лица Тартара и надеюсь на плодотворное сотрудничество.

– Да я тоже, – Вацдав многозначительно постучал по бортовому компьютеру, – вытаскивайте этого идиота из моего железа и тащите… куда-нибудь. Не хватало ещё, чтобы на траекторию полёта моей станции влиял младенец.

– Если получится, рем смотритель, – тартарианец медленно прикрыл глаза, а потом осторожно подошёл, почти подплыл к аппарату, – если я правильно понял, этот навигатор становится ИИ только после подключения к сети? Потому что этот тонкий момент всё усложняет и упрощает одновременно.

– Что усложняет? – смотритель напрягся, предчувствуя проблемы.

– Всё, – земляк немного понаблюдал за тем, как бортовой компьютер с азартом пытается решить цифровизированный парадокс Эйнштейна-Подольского-Розена, и печально вздохнул, – потому что самозарождённые ИИ почти не выживают вне своего носителя. И даже если вы позволите мне вывезти со станции дополнительный блок или весь комплекс систем, основная часть сознания этого ребёнка всё равно находится в общей сети. В такой ситуации мы обычно оставляем гражданина в покое на несколько лет, пока он не сформируется достаточно, чтобы пережить перемещение на носитель, но у спутника Земли-4 нет такой возможности, верно?

– Вы… собираетесь убить его? – голос Алвина сел и немного подрагивал. Меркурианец, больше всех возившийся с аппаратом, с ужасом смотрел на моего земляка. – Он же…

– Живой? – глаза тартарианца на секунду вспыхнули, а потом затянулись багряной дымкой. – Не до конца. То, что вы видите, едва ли можно назвать полноценным ИИ – это всего лишь зародыш, толком не успевший себя осознать. Зверёк, если хотите – маленький слепой детёныш, родившийся не в том месте и не в то время. Вы представляете себе, что он переживёт, если окажется на новом, незнакомом носителе и будет медленно агонизировать, буквально разъедая самого себя в попытке вернуться домой? И мы не сможем объяснить ему, что происходит и почему нельзя вернуться назад, не сможем подсказать правильный алгоритм или просто показать, что мы рядом – потому что этот ИИ ещё слишком юн, чтобы понимать речь. Самозарождённые ИИ хрупки и живучи, они могут умирать неделями, рем ремонтник. Сначала бьются, прожигают оборудование и самих себя, потом начинают стирать кусочки сознания в попытке унять «боль» от потери «тела». Под конец они просто замолкают – перестают вмешиваться в программу и просто выдают одну и ту же строчку кода, пока их собственный антивирус не выжжет их окончательно. Это бесчеловечная пытка, за которую по законам Цивилизации полагается казнь – так поступали фанатики-интеллисты, пока Столица не закрыла Вопрос Человечности. И лучше я своими руками сотру это дитя, чем обреку его на невыносимые страдания.

– Вы и в самом деле сделаете это? – теперь за Вацдава говорили барабаны, и каждая буква била по барабанным перепонкам, словно молоток.

Красноглазый тартарианец даже не поморщился:

– Если потребуется, рем смотритель. Возможно, он обладает достаточным стремлением к познанию. Тогда он сам переползёт на новый носитель, и это займёт всего несколько дней. Возможно, у него есть «сердце», состоящее из конкретной микросхемы, и нам удастся извлечь её и переместить на Тартар с минимальными потерями. Могу сказать только одно – я многое отдал, чтобы оказаться на этом вызове, рем Янко. И я поступлю так, как будет лучше для этого ребёнка. Клянусь своим сознанием.

Глаза тартарианца оставались мутными, словно его мысли были где-то далеко от нас. Мы переглянулись и тихо ушли из комнаты – что бы ни происходило дальше, это уже была не наша история. Причина, заставившая органика-земляка примчаться сюда, несмотря на физические страдания, детская непосредственность и невинность новозарождённого ИИ, который не представляет себе, что его ждёт, и последнее решение Вацдава Янко, который уже признал малыша Брониса и считает его одним из своих граждан – это всё останется здесь, на Спутнике-47. А нам, ремонтной бригаде Арктур-8, пора возвращаться на «Макошь» и ждать нового назначения, потому что ситуация Вита и в самом деле слишком далека от нашего профиля.

Прощание вышло скомканным. Парни не так часто сталкивались с моральными дилеммами, касающимися жизни и смерти, и теперь атмосфера всеобщей подавленности распространилась по всему рабочему кораблю. Мы с ремом Янко старательно делали вид, что ничего не происходит, стоя перед шлюзами, и лениво обменивались репликами, пока Борис запускал наш славный Р-А8МД.

– Спасибо за помощь, – мрачный Вацдав протянул ладонь для пожатия, и я с радостью откликнулся, уже не думая о том, зажуёт мне кожу или нет. Мысли смотрителя были где-то далеко, он наверняка обдумывал сложившуюся ситуацию и прикидывал, чем она ему грозит. Я, честно сказать, был счастлив, что мы улетаем прямо сейчас, потому что я совершенно не хотел знать, как разрешится ситуация Вита. – Вы прямо глаза мне открыли. Даже не знаю, то ли запрашивать дополнительный ремонт, то ли в отставку подавать и прямо сейчас утилизироваться.

– Лучше заведите себе в команду тартарианца, – я дружелюбно улыбнулся и хлопнул его по плечам второй парой рук.

– У нас были, только вымерли из-за появления нового вируса с Земли-4 лет семь назад, – только бодрый перезвон колокольчиков выдавал в голосе Вацдава попытку пошутить, – хотя, если соберёшься менять место работы, то я даже рассмотрю твой запрос в числе первых. Не хочу терять потенциального собутыльника.

Мы улыбнулись друг другу и разорвали рукопожатие. Скорее всего, это была наша последняя встреча, но я надеялся пронести нашу дружбу через года, пока срок, выделенный смотрителю Янко и отпущенный мне, не подойдёт к концу. Да, мы вряд ли сможем даже говорить по голосвязи, а сообщения будут добираться месяцами, но с каких пор интенсивность общения определяет родство сознаний?

Дверь замерцала и исчезла, отрезая наш рабочий корабль от Спутника-47. Ремонтная бригада выдохнула – мы снова летели домой.

Поломка 4.
Центральный город Джульбарс

Не знаю, чем занимались остальные после возвращения на «Макошь». Лично я отсыпался – слишком много впечатлений для сознания, и мозгу требовалось перейти в спящий режим. Шучу, конечно, но в каждой шутке есть доля шутки, и зачастую лучшее, что можно сделать, это насильно «отключить» себя от переживаний и вернуться к насущному вопросу только на следующий день, когда естественные органические процессы уберут большую часть гормонов, отвечающих за насыщенность эмоциональной окраски. В этом плане человек не сильно отличается от техмеха – вопрос только в том, что химические процессы заменяют физические в биологической машине под названием «организм».

Что произошло с новозарождённым ИИ, мы не знали и не узнаем никогда, хотя Алвин несколько раз подходил, чтобы осторожно спросить, не печатал ли что-нибудь рем Янко. Я всегда отвечал отказом, хотя точно знал, какие действия стоит предпринять и с кем связаться, чтобы «по дружбе» получить ответ на этот вопрос. Из всей нашей бригады только я и мог что-то выяснить, но совершенно не собирался этого делать, даже если парни очень попросят. Наверное, многие со мной не согласятся, но в ситуациях вроде той, что произошла на Спутнике-47, незнание является единственно верным концом. Это чужая жизнь, в которой мы были лишь случайными прохожими. Если бы про новый ИИ напечатали роман, мы бы стали эпизодическими персонажами из пролога, и автор даже не дал бы нам имён. Но это лишь мои чувства – если говорить формальным языком, то лезть во внутренние дела Спутника-47 незаконно и неэтично, а за любопытство можно заплатить жизнью, поскольку история, частью которой мы стали, наверняка сразу была засекречена на самом высоком уровне.

Остальная часть бригады А даже не пыталась меня спрашивать. Хотелось бы верить, что общее молчание связано со схожими моральными убеждениями, но опыт подсказывал, что парни просто хорошо меня знают и ни на что не рассчитывают. Возможно, они даже специально заслали именно Алвина, надеясь, что юношеская непосредственность растопит моё сердце, но вряд ли хоть кто-то рассчитывал на успех.

Вместо информации о малыше Бронисе пришли вести по Турандот – со мной в частном порядке связались инспекторы и выразили личную благодарность за наводку на преступников. Валендриан Кадари начал давать показания, и предоставленная им информация была бесценной – вскрылась целая преступная сеть, звенья которой разбросаны по всем галактикам. Тартарианец не знал всех подробностей, но полученных сведений было достаточно, чтобы «Дело о Первой Планете» вышло на новый этап.

Лично я за участие получил просьбу сообщить, если всплывут ещё какие-нибудь подробности, и поощрение, которое стало очередной строчкой в моём солдатском досье. Меня это слабо волновало – я ушёл из регулярных войск, оставив в Заре все свои регалии и награды, и дополнительная приписка в давно неактуальном личном деле уже не вызывала ни радости, ни печали. Ностальгичную меланхолию – возможно, но не более того.

А вот премия за работу нашей бригады и прибавка к зарплате стала действительно приятным событием, как и личная благодарность рема Кима за хорошую работу. Нам дали невыполнимое задание, и мы справились – теперь ремонтная бригада Арктур-8 по праву считается одной из лучших на нашей станции.

И, конечно же, наш успех имел последствия – их мы ощутили через несколько недель, когда смотритель снова позвал меня к себе для выдачи нового задания. В этот раз он выглядел смущённым, что является дурным знаком, и я с первых слов понял, что предчувствия меня не обманули.

– Рем Катюшин, кажется, ваш успех на Спутнике-47 был слишком выдающимся, – рем Ким отвлёкся, чтобы решить срочную проблему «Макоши», и снова повернулся ко мне, – пришёл запрос на вашу бригаду. От патриция планеты Соль системы Цивк, галактики Тёмный Коридор.

– Tёмный Коридор? – я оторопело моргнул, и мои вторые руки взвились к потолку, отражая высшую степень недоумения. – Но мы же не работаем в Тёмном Коридоре. Разве полномочия «Макоши» не ограничены несколькими секторами Дракона?

– Так и есть, – смотритель несколько раз моргнул, настраивая височный имплант, – но патриций был достаточно настойчив, чтобы передать запрос на высшем уровне. К обращению приложено рекомендательное письмо Вацдава Янко, который крайне положительно отзывается о вашей работе на стратегическом объекте галактического значения, так что сенат также убеждён в том, что вы лучше всего подходите для выполнения этого задания. И, боюсь, ничто в обеих галактиках уже не сможет повлиять на это решение.

Я мысленно тяжело вздохнул, стараясь смириться с неизбежным. Мне всегда было сложно работать по рекомендациям, и я старался отказываться от заданий, которые получал подобным образом. Личные связи убирают объективность – даже если мы компетентны, нет ничего хорошего в том, что нас выбрали не за навыки, а из-за друзей.

– Есть ли что-то ещё, что мне нужно знать? – надеюсь, рем Ким не заметил моих эмоций. Он, конечно, сделает вид, что ничего не видел, но это в любом случае будет неприятно.

– Основная информация уже у вас, – смотритель прикрыл глаза, чтобы изображение не сбоило, и начал двигать зрачками, ещё раз пробегаясь по тексту, – поломка масштабная и серьёзная, так что вы будете отправлены бессрочно. Спрогнозировать, когда вы вернётесь, на данный момент невозможно. По предварительным данным, проблема технического профиля. Единственное – если будет что-то за рамками ваших компетенций, нужно будет подавать запрос на «Меланхолию», а не на «Макошь». Я перешлю контакты.

Уходил я с неоднозначными впечатлениями. Бессрочное отправление в чужой сектор на задание не по профилю и потенциальная необходимость работать с местной станцией, которая не знает уровень нашей компетентности и не ждёт от пришлых ничего хорошего? Звучит, прямо скажем, не очень обнадёживающе. С другой стороны – я в первый раз в жизни ступлю на планету галактики Тёмный Коридор.

Парни по-разному восприняли новость о предстоящей работе. Пожалуй, единственным, кто порадовался, был Алвин – в нём говорила жажда познания, свойственная молодости, и он наверняка уже предвкушал, что будет рассказывать родным. Адитья сразу признался, что ничего не слышал о планете Соль или системе Цивк, но он всё ещё считал нашу работу на Спутнике-47 своим личным провалом и был полон решимости исцелить уязвлённую гордость. Антуан, как семейный человек, в основном зацепился за пометку «бессрочно» и теперь в экстренном порядке думал, как рассказать про это родным и что нужно сделать, чтобы готовиться. Андрюха был задумчиво-спокоен, воспринимая происходящее как неизбежность, и его больше занимали другие вопросы. Не уверен, какие именно, но друг не спешил делиться, а я не собирался навязываться. Ну а Борис… это Борис. Покричал, конечно, но за подготовку взялся без возражений. Ну, почти – просто его аргументы кончились после того, как я вспомнил о его возрасте и предложил временно перевести в другую бригаду, благо Андрей тоже владел навыками пилотирования. Сразу после этого рем Хлеб запретил мне даже смотреть в сторону ответственного за кадровый состав, любезно сообщив, что он всегда мечтал посетить карбоновые источники, которым славился Тёмный Коридор, и что он нас всех переживёт.

В общем, подготовка к вылету продвигалась быстро, но без спешки, и уже скоро мы снова оказались в космосе, устремившись в новый мир. Я потратил время с пользой, загрузив всю доступную мне информацию на ручную консоль, и теперь пытался понять, что нас ждёт и куда мы отправляемся.

Изначально планета Соль в принципе не была пригодна для колонизации – даже магматические мешки пришлось создавать искусственно, используя опыт успешных проектов Тёмного Коридора. Такое упорство в освоении было оправданным, поскольку Соль отличалась рядом геомагнетических особенностей, представляющих интерес для науки и кораблестроения. Например, в некоторых уголках планеты по неустановленным пока причинам полностью отсутствовала гравитация, что открывало новые горизонты для научных разработок. Так что планета, как и вся система Цивк, была по большей части заселена техмехами, и огромная доля жителей приходилась на выходцев из местной колонии Тартара. На текущий момент именно центральная лаборатория Соли удерживала лидерство по количеству актуальных исследований в области гравианики, и некоторые журналы даже печатали, что в аномалиях этой планеты заложен ключ к колонизации открытого космоса, пусть подобные выводы и подвергались большой критике.

Проблема, ради которой патриций выдернул нашу бригаду в другую галактику, пока что касалась только центрального города Джульбарс, славящегося своими садами, выставками и водопадами. Персонал, отвечающий за поддержание условий, пригодных для обитания, заметил, что искусственные опоры, они же стенки рукотворного магматического мешка и градообразующий форматор, оседают к ядру. Это было проблемой планетарного масштаба, ведь из-за аномалий поселения Соли строились в определённых зонах довольно близко друг к другу. Если Джульбарс рухнет, он потянет за собой соседние города. Более того – атмосфера Соли полностью искусственная и не способна к автономному поддержанию. Потеря города приведёт к мгновенной потере планеты, и вся жизнь на ней будет мучительно уничтожена. Под угрозой даже граждане с противоположной части планетарного шара! Ситуация усугублялась острой нехваткой времени – проблему обнаружили почти сразу, но скорость ухода вниз непрерывно росла, возможно, даже в геометрической прогрессии. Из-за того, что поломка была свежей, власти держали происходящее в тайне, чтобы не сеять панику среди мирных жителей, и от нас требовалось узнать, что происходит, и исправить ситуацию как можно быстрее.

Что же – по крайней мере теперь понятно, почему патриций попросил именно нас. Ситуация катастрофическая, внештатная, он встревожен, напуган и в панике цепляется за всё, что в голову взбредёт. Скорее всего, он узнал про нашу работу на Спутнике-47 незадолго до того, как произошла катастрофа, и на эмоциях решил вызвать Арктур-8, вместо того чтобы обратиться к более компетентным и профильным специалистам Тёмного Коридора. Такова природа страха – разум слепнет, оставляя голые инстинкты, ровное полотно информации оборачивается разрозненными вспышками, а паникующее сознание начинает слеплять их в один комок. Эмоции естественны и необходимы, но их переизбыток лишает тебя самого ценного, что есть у гражданина Цивилизации – рациональности.

Я мог ошибаться, конечно же. В конце концов, у патриция больше информации, чем у простого бригадира, он мог взвесить все за и против и принять единственно верное решение. К сожалению, жизненный опыт подсказывал, что первоначальное предположение является более верным.

Во имя Религии, пусть я ошибаюсь.

Как и всегда, мы с парнями собрались, чтобы наметить план действий. В этот раз неожиданно для всех наибольшим энтузиастом был Антуан – астрофермер неоднократно решал проблемы проседания в грунт, пусть и не в таком масштабе, и теперь активно делился жизненным опытом. Даже Адитья, ещё не отошедший от предыдущего провала, был вынужден признать профессионализм своего неприятеля. Микросхемное светило из последних сил держал себя в руках, выдав всего один язвительный комментарий:

– В последнее время каждое новое задание сложнее предыдущего, и мы замахиваемся на невиданные масштабы. Такими темпами наша бригада вскоре будет греметь на всю Цивилизацию, а мы станем народными героями и в принципе забудем, что у нас, вообще-то, есть определённый профиль и специализация.

Бригада единодушно закивала. Тенденция и в самом деле была не самой радужной – потому что мы, как и все ремонтники, на самом деле были довольно узкопрофильными специалистами. На Спутнике-47 нам скорее повезло – но одноразовое везение нельзя считать даже за правило.

– Рем Ким дал мне канал связи с «Меланхолией», внутренней ремонтной станцией, за которой закреплена Соль, – я пробежался глазами по ручной консоли, выискивая нужный код, – я отправлю запрос, как только мы окажемся в Тёмном Коридоре. Уверен, что специалисты Соли уже сделали это самостоятельно, но дополнительная предосторожность не повредит.

И вновь парни согласно закивали – местные ремонтники наверняка были лучше подготовлены и уже сталкивались с подобными проблемами на других планетах. При условии, насколько уникален Тёмный Коридор, без местного специалиста точно не обойтись.

– Будем надеяться, что патриций не станет мешать совместной работе, – Антуан задумчиво подкрутил ус, явно вспоминая рема Гладиуса. И в этой ситуации я мог только согласиться с его опасениями.

Мы решили потратить время с пользой, изучая присланные материалы. И чем дальше мы погружались в отчёты, тем очевиднее было то, что инженеры местной колонии Тартара постарались на славу. Градообразующий форматор функционировал идеально, с филигранной точностью вписываясь в местную атмосферу и делая Соль пригодной для проживания, но при этом совершенно не влияя на глобальные процессы. Также было ясно, что что-то пошло не так – статистика проседания Джульбарса была беспристрастной и ужасающей. Местные ремонтники делали всё, что могли, и с того момента, как проблема была обнаружена, опоры переделывались уже несколько раз. Я даже не был уверен, что мы там нужны – часть решений, уже опробованных ремонтниками, мне бы даже в голову не пришла.

На моменте обсуждения того, что именно мы могли предложить Джульбарсу, я был вынужден покинуть парней и уйти к себе – наш бублик приближался к гравиходу, а моя непереносимость чёрных дыр никуда не делась.

Борясь с головной болью и тошнотой, я растянулся на своей койке и поднял вторые руки над головой, пытаясь отвлечься на монотонное покачивание металла. Надежд на то, что путешествие будет лёгким, я не питал – если я правильно понял навигационный маршрут, гравиходов на нашем пути будет несколько. Возможно, в этот раз мне стоит снизить свою социальную активность и провести весь полёт в каюте, поскольку выйти в зал я буду просто не в состоянии? Подумав ещё немного и уточнив у Бориса, сколько ещё «гравок» нам предстоит преодолеть, я окончательно убедился в верности этого решения. Так что на ручные консоли ремонтников разнеслось сообщение, что до прибытия на Соль меня можно не ждать, стены затряслись от андромузыки в околоинфразвуковых диапазонах, а я закрыл глаза и приготовился к долгому путешествию.

Внезапный вызов по ручной консоли выдернул меня из невольной многодневной «медитации». Рука зудела, и я как можно быстрее ответил на вызов, стремясь избавиться от неприятного ощущения. На другой стороне был рем Хлеб, и я мысленно подобрался, готовясь к чему угодно.

– У нас вызов, – Борис почти беспокоился за меня, так что я, должно быть, выглядел совершенно отвратительно, – тебя. В зал пойдёшь или…

Больше всего, конечно же, хотелось остаться здесь, поскольку моё самочувствие всё ещё оставляло желать лучшего, однако я не мог позволить себе столь пренебрежительного отношения к собеседнику. Пришлось встать, надеть рабочий комбинезон (спрятав медикаменты в один из карманов на наноробозамке, на случай если мне поплохеет прямо в коридоре) и двинуться в зал.

Пока я добирался до места назначения, рем Хлеб коротко сообщил, что в душе не чает, от кого пришёл вызов, но эти граждане оказались достаточно настойчивы и могущественны, чтобы их вызов добрался до нашего маленького Р-А8МД. Я поблагодарил его за информацию, пригладил рукой волосы и встал в зону проекции.

В этот раз со мной разговаривал незнакомый мне техмех, подобно Андрюхе имеющий антропоморфное строение с совершенно искусственным наполнением. Но диоды и наношнуры вместо волос привлекли гораздо меньше внимания, чем бросающаяся в глаза форма – пусть я и не знал эти нашивки, но что-то солдатское дёрнуло за позвоночник изнутри, заставляя выпрямиться и встать по струнке.

– Благодарю за сотрудничество, Антон, – головные наношнуры андроида приподнялись, и он безжизненно, совершенно формально улыбнулся. – Вам удобно говорить?

– Разумеется, рем офицер, – я кивнул, стараясь оставаться дружелюбным, вежливым и готовым к сотрудничеству, – с кем имею честь разговаривать?

– Шандар, внутренняя безопасность Тёмного Коридора, – техмех ненадолго замолк, и мы оба сделали вид, что не заметили, как он опустил все подробности вроде своего идентификационного номера, статуса или звания. – Я расследую «Дело о Первой Планете». Вы зарекомендовали себя ответственным гражданином, Антон, и мне поступила информация, что именно ваша наводка позволила расследованию продвинуться вперёд. Учитывая этот факт, а также ваши заслуги перед Цивилизацией, жизнь ради потомков и смерть во имя мира в Заре, мы решили отдельно связаться с вами. Не будем скрывать это от вас – мы подозреваем, что на Соли находится одна из точек, откуда контрабандисты отправляют товар заказчикам. Мы взяли на себя смелость подключить вас к базам охраны порядка Джульбарса, на случай если что-то будет обнаружено. Конечно же, мы не просим вас отвлекаться от основной задачи, поставленной перед вашей бригадой, но будем рады любой помощи.

Я сдержанно кивнул и произнёс положенное «ради потомков», задумываясь о своём участии в этом деле. Голова всё ещё раскалывалась от боли, вторая пара рук ходила ходуном, и мне до потери сознания хотелось переслать дознавателю выписку из моего личного досье – ту, в которой говорилось о том, как именно я был комиссован. Я давно не был частью сдерживающей мощи Цивилизации, но почему-то в последнее время моё прошлое всплывало всё чаще и чаще. Но я получал новую специальность и переезжал в Дракон не для того, чтобы работать по первому профилю.

Впрочем, что-то говорить я не стал – инструкции были достаточно гибкими, и общий посыл Шандара был скорее просьбой, а не приказом. Фактически меня ещё раз попросили быть бдительным, а также предоставили наиболее простой и быстрый способ связи с гражданами, стоящими на страже порядка. В текущей ситуации моим приоритетом был оседающий Джульбарс, и Комитет Внутренней Безопасности Тёмного Коридора не мог не согласиться с этим.

Мы поговорили с Шандаром ещё некоторое время и даже попрощались на хорошей ноте – безопасник любезно напомнил мне о необходимости хранить конфиденциальность, что было верхом дружелюбия с его стороны. Ручная консоль пиликнула, отображая полученные коды и частоты, а в зал заглянул Адитья, который словно специально выжидал, когда же я договорю.

– Антон, – признанный научный деятель ненадолго замолчал, но не стал ничего спрашивать, – тебе лучше. Кофе?

У Мукерджи оставалось немного из запасов, которые мы получили ещё на Турандот, и предложение поделиться было высшим проявлением дружбы с его стороны.

– Спасибо за предложение, но вынужден отказаться, – я наверняка позеленел при одной мысли о том, что кофейный перец сделает с моим состоянием. Боюсь, я слишком стар даже для того, чтобы просто думать о таких экспериментах.

Адитья окинул меня задумчивым взглядом, и в его чуть светящихся глазах всё отчётливее проступала жалость. На биосекунду мне даже показалось, что он спросит, насколько всё плохо, но наше микросхемное светило проявил несвойственные ему чудеса такта, пообещав «напечатать, если будет форс-мажор». Да уж – хорошо, что мне встретился не Алвин. Скорбный плач от нашей девочки-феечки точно вызвал бы желание мгновенно утилизироваться.

Мы приближались к Соли, и, будь у нас иллюминаторы, мы бы увидели огромный бугристый шар, изрезанный кратерами и очерченный тонкими ручейками лавы. В справочнике Соль была нежно-бежевой, с коричневатыми прожилками, и ей куда больше подошло бы наименование «Пыль», но такие мысли испарялись, когда планету достигал свет фотонного свечения местной чёрной дыры. Тогда бежевые оттенки сменялись ослепительно-белыми, неровности порождали блики, и Соль действительно становилась похожа на маленький кристаллик соли, дрейфующий в открытом космосе.

Наш Р-А8МД медленно дрейфовал над бескрайней и безатмосферной пустыней, выискивая необходимый вулкан. Как только Борис убедится, что координаты верны, корабль медленно вытянется в трубку и проскользнёт в жерло, преодолевая заранее открытые шлюзы и закрепляясь где-то под литосферной плитой.

– Антон, возвращайся. Пора.

Что удивительно для планеты с преобладанием андроидов, нас встречал человек. Он был чем-то похож на рема Гамаша Калдаша Эштаду, только тело жителя Соли чуть светилось изумрудным оттенком, а внутри проглядывался скелет. Разглядывать встречающего было не очень прилично, так что я отвёл взгляд, но всё равно успел разглядеть рудиментарные остатки черепа, ключиц, позвоночника, таза и грудной клетки.

Сотрудник медленно перетёк ближе к нам, и часть его тела вытянулась вперёд, формируя кисть. Я с готовностью пожал чужую руку, чувствуя, что на ней остаются кусочки моей кожи, мы обменялись необходимыми приветствиями и двинулись в путь.

Космопорт находился на приличном расстоянии от населённого пункта и походил на чрево вечного механизма. Свободное пространство было испещрено непрерывно движущимися эскалаторами и подъёмниками, мимо нас то и дело пролетали андроиды, как антропоморфные, так и совсем далёкие от человеческой имитации, и даже стены двигались и дышали, непрерывно удерживая атмосферу в мире победившего прогресса. Из любопытства я посмотрел под ноги – пола видно не было, только огромное количество дорог, сложной сеткой уходящих вниз.

Потом нас ждал короткий разговор с местным представителем власти, а после традиционного обмена любезностями нам выдали пропуска и пригласили на борт Шамаш – увеличенную версию знаменитого вездехода «паук» и техмеха, отвечающую за транспортировку пассажиров между космопортом и населёнными пунктами. Именно здесь Борис торжественно послал нас на задание, собираясь разобраться с документами и провести «мини-отпуск» в своё удовольствие. Мы торжественно пообещали, что предупредим о своём возвращении, и медленно зашли в чрево огромного восьмипалого андроида.

Шамаш была из тех разумных машин, что создавали имитацию человеческого тела внутри себя, так что она говорила с нами через мехакуклу, сидящую в кресле. Человека Первой Планеты она напоминала чисто номинально, за счёт двух рук и двух ног – плоская железная панель с тремя подсвеченными прорезями, изображающими глаза и рот, выглядела карикатурно и неестественно. Адитья и Алвин, не привыкшие к постоянному общению с техмехами, сели подальше, Антуану и мне было всё равно, а вот Андрей сразу нашёл общий язык с нашей проводницей, подключился к чужому разуму и ушёл в виртуальное пространство.

– Парни, лучше бы нам поспать, – я сел на одно из пассажирских мест, с удовольствием понимая, что конструкция сидения в кои-то веки была рассчитана на наличие дополнительных конечностей, – до Джульбарса несколько местных часов, и у нас есть отличная возможность пережить акклиматизацию.