Текст книги "Современные классики теории справедливой войны: М. Уолцер, Н. Фоушин, Б. Оренд, Дж. Макмахан"

Особую роль в оправдании морального равенства солдат и снятия ответственности с военнослужащих играет так называемый эпистемический аргумент. Военнослужащий не может обладать всей полнотой информации, позволяющей сделать взвешенный и обоснованный вывод о справедливости конфликта, в котором ему предстоит принять участие. Солдат не знает всего многообразия исторических, политических, экономических причин, повлиявших на обострение отношений между государствами. Подобное положение дел, характеризующееся неполнотой информации и невозможностью её обработать и интерпретировать должным образом, заставляет военнослужащих в большинстве случаев считать войны, в которых они участвуют, справедливыми и подчиняться воле своего политического руководства. Предполагается возможность внешнего, объективного оправдания войны. Комбатант подчиняется распоряжениям политического руководства, доверяя ему как субъекту, обладающему всей полнотой информации и большей компетентностью.

Статус справедливых комбатантов

Макмахан задаётся в этой связи вопросом, справедливо ли признать, что все солдаты, в том числе и несправедливые комбатанты, получают объективное оправдание своему участию в войне в силу обязанности и готовности подчиняться приказам? Опять-таки обычно теория справедливой войны отвечает на этот вопрос положительно. Но Макмахан не соглашается с традицией и в этом случае: для начала комбатант должен получить подтверждение тому, что государство предпринимает попытки оценить степень справедливости предстоящей войны. Из этого однозначно следует, что ответственность за участие в войне ложится на каждого индивида, поскольку каждый должен оценивать справедливость кампании и принимать решение о своём участии в ней. Схожую мысль высказывала и Ханна Арендт, связывавшая ответственность с возможностью выносить суждение[443]443
  Арендт Х. Ответственность и суждение. ― М.: Изд-во Института Гайдара, 2013.


[Закрыть]. И всё же это очень строгое положение, требующее радикального переосмысления роли личного участия в политических вопросах.

Классические авторы, развивавшие доктрину справедливой войны ― Августин, Фома, Пуфендорф и многие другие ― указывали на переложение ответственности за принятие решения о войне с солдат на правителя. Отчасти это связывалось с авторитетом и властью государя, состоящей в полномочии отдавать распоряжения и ожидать подчинения. Некоторые мыслители, к примеру, Гоббс добавляли к этому представление о государе как источнике самих определений законного, справедливого, честного, правильного. Но с точки зрения Макмахана, государство не может требовать от человека совершить неправильный поступок. Если правительство подталкивает своих граждан к совершению аморальных действий, то это правительство преступно, не справедливо даже минимальным образом, выражаясь в терминах Оренда. Кроме того, в большинстве случаев попытка переложить ответственность за развязывание войны на государство свидетельствует о стремлении комбатантов получить прощение за совершение противоправных действий, но не будет означать признание допустимости и обоснованности этих действий. И даже если есть основание дать несправедливым комбатантом такое прощение, было бы ошибкой признать, что они получают моральную санкцию на применение насилия[444]444
  McMahan J. War as Self-Defense // Ethics and International Affairs. 2004. Vol. 18. No. 1. P. 79.


[Закрыть].

Макмахан полагает, что эпистемический аргумент мог бы сработать только в случае, если бы каждая несправедливая война однозначно воспринималась и оценивалась её участниками как справедливая. Иными словами, несправедливых комбатантов можно было бы оправдать при условии полного отсутствия у них каких-либо эпистемических сомнений в справедливости дела, в котором им приходится участвовать. Каждый из них дал бы тогда субъективное оправдание войне, а эпистемическое заблуждение и ошибочная вера в справедливость конфликта могли бы быть прощены. Именно вера становится порой ключевым источником мнения, заменяющего собой отсутствующее и недостижимое знание об истинном положении дел. Но, по мнению Макмахана, зачастую участники несправедливых войн осознают или могут осознать бесчестность или неоправданность применения силы в данных условиях. Сложно представить, что абсолютно все военнослужащие лишаются возможности анализировать происходящее и пребывают в своего рода эпистемологической черной дыре. В качестве примера Макмахан указывает на Вторую мировую войну, участие в которой одобрялось немецкими солдатами, но при этом отсутствие необходимости в агрессивных действиях могло бы стать очевидным для большинства из них, задумайся они о происходящем.

Макмахан указывает на принципиальность того факта, что человек сознательно принимает решение об участии в несправедливой войне. Люди постоянно сами соглашаются на то, чтобы быть втянутыми в такие войны, они способны оценить последствия своих действий, а потому ― ответственны и виновны за участие в несправедливых войнах. Для иллюстрации этого аргумента Макмахан предлагает рассмотреть следующий пример. Представим себе человека, мобильный телефон которого был без его ведома запрограммирован таким образом, что нажатие кнопки «Отправить сообщение» посылает сигнал, инициирующий детонацию взрывного устройства[445]445
  McMahan J. Killing in War. P. 167.


[Закрыть]. Безусловно, такой человек представляет собой угрозу, но он не может считаться легитимной целью для атаки, поскольку его участие в акции, которая может привести к гибели людей, будет абсолютно непреднамеренным и совершится против его воли. Он не только не желает наступления разрушительных последствий, вызванных нажатием кнопки «Отправить», но и просто не имеет ни малейшего представления об этих последствиях. Но все несправедливые комбатанты, вовлечённые в конфликт, осознают свою причастность к умышленному нападению на невинных людей[446]446
  Ibid. P. 182.


[Закрыть], и в этом смысле не похожи на человека из примера с телефоном. Даже если несправедливая война ещё не началась и политическое руководство только вынашивает планы об объявлении войны, войска уже представляют собой угрозу и могут быть атакованы на законных основаниях. Они возлагают на себя часть ответственности, во-первых, в силу своего согласия вступить в армию, во-вторых, в связи с тем, что своим согласием они подкрепляют волю и власть своего политического руководства, которое готовится начать несправедливую войну[447]447
  Ibid. Pp. 183–184.


[Закрыть]. Макмахан находит единственное исключение из этого правила. Если несправедливые комбатанты представляли собой «невиновную угрозу» (innocent threat), то превентивная атака на них не считалась бы приемлемым средством. «Невиновной угрозой» Макмахан признаёт субъекта, который действует недопустимо, хотя полагает, что не совершает ничего запрещённого в правовом или моральном отношении. Человек с мобильным телефоном из примера выше относится как раз к категории «невиновной угрозы». Он получает эпистемическое оправдание, поскольку не знал и не мог знать о разрушениях, которые он способен произвести. Но, как замечает Макмахан число войн, в которых агрессор может быть идентифицирован как «невиновная угроза» крайне мало, и это становится ещё одним аргументом, опровергающим вывод о моральном равенстве солдат. Справедливый комбатант не делал ничего, что могло бы спровоцировать войну, поэтому его убийство незаконно, а агрессор осознаёт свою неправоту и не может получить эпистемического оправдания. Несправедливый комбатант содействует развязыванию войны и поэтому ответственен за неё, эта ответственность предполагает превращение его в легитимную цель войны, которая становится своего рода возмездием за одобрение преступных агрессивных планов правительства. Ответственность распространяется очень широко ― её несут не только политики и военачальники, но и каждый солдат.

Наиболее важный аргумент против традиционной интерпретации возможности причинения вреда противнику и против морального равенства солдат связан с тем, что, по мысли Макмахана, справедливые комбатанты сохраняют иммунитет от насилия даже в случае их участия в боевых действиях. Справедливые комбатанты не могут быть подвергнуты нападению даже в случае, когда они представляют собой реальную угрозу безопасности несправедливых комбатантов[448]448
  McMahan J. Killing in War. P. 14.


[Закрыть]. Справедливые комбатанты вообще не принадлежат к той категории людей, которой можно причинить вред: «несмотря на то, что справедливому комбатанту допустимо атаковать несправедливого комбатанта, несправедливому комбатанту недопустимо нападать на справедливого комбатанта или гражданское население»[449]449
  Ibid. P. 204.


[Закрыть]. Несправедливая угроза, исходящая от кого-либо, делает его ответственным за нападение на него. Соответственно, у справедливого комбатанта есть право атаковать несправедливого, но не наоборот.

Несправедливые комбатанты получают право на нападение на справедливых комбатантов только в единственном случае ― если справедливая сторона обращается к неприемлемым средствам ведения войны. В качестве примера Макхмахан приводит экипаж бомбардировщика «Энола Гей», сбросившего атомную бомбу на Хиросиму. Недопустимое средство ведения войны, коим была атомная бомба, делало американских лётчиков, справедливых комбатантов, легитимными целями для японской атаки. Появление этого аргумента Макмахан связывает с именем Гроция, который в частности отмечал, «что если враг очевидно пришел с намерением, чтобы отнюдь не щадить жизнь подданных другой стороны, несмотря на возможность это сделать, то подданные могут обороняться по естественному праву, которое у них не отнято правом народов»[450]450
  Гроций Г. О праве войны и мира. (2, 26, VI, 1) С. 572.


[Закрыть].

Невиновность справедливых комбатантов делает их нелегитимными целями войны, поэтому нападение на них будет преступлением и нельзя говорить ни о каком моральном равенстве солдат. При этом Макмахан предлагает весьма оригинальную интерпретацию понятия невиновности. Современная теория справедливой войны предлагает два варианта определения понятия невиновного субъекта. Невиновен тот, кто не причиняет вред, и тот, кто не угрожает. Макмахан противопоставляет этому понимание невиновного как субъекта, который не причинял никому зла и поэтому в нравственном отношении не несёт ответственности за него[451]451
  McMahan J. Killing in War. P. 34.


[Закрыть]. Не вина как понятие права, как юридический термин, а моральная ответственность становится основанием для определения невиновности.

В итоге, чтобы избежать ошибок с использованием понятий комбатант и нонкомбатант, Макмахан предлагает уточнить определения этих концептов. По его мнению, необходимо рассматривать немобилизованную армию как «военных нонкомбатантов», которые не несут угрозы, оставаясь немобилизованными, и не могут быть атакованы законным образом. Нападение на военных нонкомбатантов означает, что солдаты противника нарушают принцип различения jus in bello уже самим фактом нападения, даже если они не причиняют вреда обычным нонкомбатантам. На этом основании Макмахан делает вывод о необоснованности мнения, что в несправедливой войне военнослужащие государства-агрессора не нарушают требований теории справедливой войны до тех пор, пока они не начинают действовать с особой жестокостью и совершать военные преступления[452]452
  McMahan J. The Ethics of Killing in War. P. 697.


[Закрыть]. Комбатанты становятся несправедливыми уже в силу того, что они принимают участие в несправедливой войне. Согласие на участие в ней делает их преступниками. При этом Макмахан отвергает мнение, согласно которому несправедливая война становится приемлемой при условии, что незадолго до нападения войска противника предупреждают о готовящемся ударе и тем самым дают ему возможность привести себя в боевую готовность.

Макмахан выступает также и против представления, согласно которому право солдат одной стороны на убийство комбатантов другой стороны связано со своеобразной формой «согласия» быть убитым, которое якобы даётся комбатантом в обмен на право убивать врага[453]453
  McMahan J. Killing in War. P. 51.


[Закрыть]. Подобное воззрение весьма популярно, солидарность ему высказывал в том числе и Уолцер, развивая идею морального равенства комбатантов. Война уподобляется поединку боксёров, каждый из которых, выбирая профессию, принимает неизбежную опасность получать удары. Другой способ описания войны состоит в уподоблении её гладиаторскому бою. Солдаты, поступая на службу, лишаются собственной воли, что в каком-то смысле делает их похожими на рабов-гладиаторов.

Макмахан указывает на явное непонимание самой природы военной профессии, коренящееся в таком подходе. Сравнение комбатантов с боксёрами или гладиаторами абсолютно неверно, поскольку солдат принимает на себя риск быть убитым, но это не означает, что он добровольно соглашается с таким исходом. Готовность рисковать для него ― это, как правило, вынужденное решение. Во всяком случае, это верно в отношении справедливых комбатантов, которые не намереваются нападать на кого-либо. В качестве аналогии можно рассмотреть случай человека, оказавшегося поздно ночью в неблагополучном районе. Этот человек понимает все опасности, которым он подвергается, совершая подобную прогулку, но он не даёт своего согласия на нападение со стороны хулиганов и не теряет права на безопасное существование. Подобным образом и человек, вступивший в ряды армии, надевший униформу и получивший оружие, то есть человек, однозначно идентифицируемый как военнослужащий, не даёт согласия быть раненным или убитым и не лишается своего права на безопасное существование. Таким образом, не все солдаты могут считаться обоснованной целью военной атаки, не все могут быть подвергнуты нападению. Справедливые комбатанты не делают ничего, чтобы поставить себя под удар, ничего, за что на них можно было бы напасть.

Нередко говорится об оправдании несправедливых комбатантов в силу того, что они действуют по принуждению (duress). Макмахан предлагает понимать принуждение в самом широком смысле, как «намеренные угрозы применения силы, а также давление со стороны природных, социальных или психологических факторов»[454]454
  Ibid. P. 131.


[Закрыть]. По мнению Макмахана, в некоторых ситуациях принуждение может рассматриваться в качестве основания для нравственной реабилитации человека (но не его оправдания). Речь идёт о таких ситуациях, когда угроза, нависшая над человеком, значительно превосходит степень вреда, которую он может причинить. Например, с человека, которому угрожают смертью, если он не ущипнёт первого попавшегося прохожего, можно снять нравственную ответственность за щипок, который, возможно, будет неприятен прохожему, но не причинит серьёзного вреда. Но на войне вред, который способен принести комбатант, значительно превосходит степень нависшей над ним угрозы. Даже если этого комбатанта принуждают к участию в войне, угрожая смертью, большим злом для него будет вступить в ряды армии и, возможно, убить одного или нескольких солдат противника.

На это можно заметить, что зачастую человек вступает в армию, опасаясь наказания за нарушение закона. Но в XXI в. большинство государств не карает смертью человека, уклоняющегося от призыва на военную службу. За редким исключением подобное правонарушение повлечёт за собой тюремное заключение или штраф. Возможное наказание не представляет собой серьёзную угрозу, которая могла бы объяснить необходимость участия в войне и связанное с этим убийство людей. Это означает, по заявлению Макмахана, что если справедливость войны вызывает сомнение, моральные основания для вступления в ряды армии попросту отсутствуют и нравственно верная позиция состоит в отказе принимать участие в боевых действиях. В крайнем случае, угрозы со стороны закона и правительства могут стать частичным оправданием, но не сделают действия несправедливого комбатанта легитимными.

Макмахан предлагает одно своеобразное исключение из этого правила. Участие в войне может быть допустимым при условии, что человек, отправляясь в армию, ведущую несправедливую войну, принял для себя решение не участвовать в убийстве солдат противника, постоянно направляя своё оружие в воздух или вообще не производя выстрелов[455]455
  Ibid. P. 134.


[Закрыть]. Подобное заявление может показаться наивным или даже абсурдным, но на самом деле описанную стратегию нельзя назвать нереализуемой. По заявлению историка Второй мировой войны генерала С.Л.А. Маршалла, даже в таком крупномасштабном конфликте, как мировая война, количество людей, применивших оружие, не превышает 20 % от общего числа комбатантов. Так что ситуация абсолютно пассивного участия в войне вполне реальна.

Сам факт того, что призывники отказываются присоединяться к армии, а военнослужащие не стремятся попасть на фронт, будет красноречиво говорить о несправедливости войны, которую развязало правительство. Если государство не может привлечь в ряды армии достаточное количество солдат, не прибегая к репрессивным мерам, это означает, что правительство несостоятельно и население не желает сражаться за него. Нет никаких оснований воевать за такое государство. Если большая часть армии набрана под угрозой смертной казни, не может быть сомнений, что война несправедлива, поскольку справедливая война обычно провоцирует появление нескончаемых потоков добровольцев.

Опровергнув возможные аргументы в пользу морального равенства комбатантов вне зависимости от того, участвуют ли они в справедливой или несправедливой войне и от того, каков характер этого участия, Макмахан заявляет о необходимости расширения практики сознательного отказа военнослужащих от участия в несправедливых войнах[456]456
  McMahan J. Killing in War. pp. 95-103.


[Закрыть].

Осознание возможности участия в несправедливой войне должно стать главным поводом к рефлексии со стороны военнослужащего.

Развивая критику традиционной теории справедливой войны, Макмахан обращается и против представления об априорной справедливости самообороны. Макмахан предлагает рассмотреть довольно известную в философии войны этическую апорию. На вас без предупреждения и без причины нападет некий человек. Если вы сумели отбить первую атаку этого злодея и сами перешли в нападение, то исходя из логики принципа о справедливости всякой самообороны, напавший на вас человек имеет теперь моральное право защищаться и, возможно, даже убить вас. Подобное рассуждение мы находим у многих авторов, в том числе и у Гроция. Сам же Макмахан называет Гоббса последним человеком, который верил в справедливость подобного умозаключения. Впрочем, это не вполне верно, поскольку для Гоббса, если речь идёт о естественном состоянии, любое нападение одного индивида на другого законно и непротиворечиво, поскольку мораль невозможна без государства и говорить о справедливости или несправедливости того или иного вида нападения до заключения общественного договора ― бессмысленно. Для Макмахана, однако, важен вывод, к которому он подводит нас этим примером: агрессор, вынужденный через какое-то время обороняться, не может заявить об обоснованности своей самообороны. А это указывает на ложность тезиса о справедливости всякой оборонительной борьбы. Иными словами, положение о самообороне как справедливой причине войны требует пересмотра.

Следует заметить, что эта мнимая апория легко решается и в рамках теории справедливой войны. На неё могли бы ответить и Уолцер, и Фоушин, и Оренд, причём примерно одинаковым образом: агрессор нарушает требования правил jus ad bellum, вследствие чего любая его последующая апелляция к теории справедливой войны оказывается нелегитимной. Выводя себя из-под действия норм ad bellum и in bello, агрессор не может вернуться под покров теории справедливой войны и использовать её для собственной защиты. В примере Макмахана показана абсолютно дискретная картина борьбы, где первая часть вероломного нападения агрессора никак не связана с последующей ситуацией перехода жертвы нападения в атаку. В таком виде никто из апологетов доктрины bellum justum не рассматривает войну; вряд ли и сам Макмахан согласился бы с интерпретацией войны как хаотичной последовательности абсолютно разрозненных событий.

Однако пример Макмахана действительно заставляет задуматься об обоснованности представления о самообороне как однозначно справедливой причине применения военной силы. Обычно теоретики справедливой войны, рассуждая об оборонительной войне, называют её самоочевидно справедливой, то есть соответствующей принципу правого дела. При этом оставшиеся пять принципов jus ad bellum как будто бы теряют своё значение и даже не обсуждаются. Каждый автор, работающий с теорией справедливой войны, заявляет о невозможности признать войну справедливой на основании выполнения только одного из принципов ad bellum. Но в случае с оборонительной войной степень значимости остальных принципов резко нивелируется.

Из критики объективности справедливости самообороны следует и ещё один вывод, связанный с вопросом об ответственности солдат. Фактически отказ от интерпретации самообороны как однозначно справедливой причины войны означает радикальную смену парадигмы всей теории справедливой войны, которая традиционно предполагала разделение ответственности между политиками и военными. Политики принимали решение о войне и отвечали за исполнение jus ad bellum, военные, как высшие чины, так и рядовые солдаты, на данном этапе рассматривались исключительно как орудия ведения борьбы. Только после вступления в войну их воля активировалась, и они должны были заботиться о должном способе ведения боевых действий и руководствоваться нормами jus in bello. Макмахан отказывается от подобного распределения обязанностей и ответственности. По его мнению, каждый военнослужащий вне зависимости от своего звания и должности обязан оценить действия своего правительства, начинающего войну, понять, соответствуют ли они принципам jus ad bellum или нет. Высокая степень вероятности участия солдат в несправедливом конфликте (коль скоро большая часть войн была несправедливой) заставляет Макмахана возложить особую ответственность на каждого из них. Военнослужащие должны обладать действительно вескими основаниями для участия в войне, «учитывая всю серьёзность того, что от них требуется, а именно, необходимость убивать людей, о которых они лично ничего не знают»[457]457
  McMahan J. The Ethics of Killing in War. P. 701.


[Закрыть]. Именно эта серьёзность и опасность их работы превращает военнослужащих в активных соучастников принятия решения о войне, в результате чего Макмахан получает возможность говорить о непосредственной ответственности солдат за участие в несправедливой войне.

Ещё одна нетипичная идея, на которую стоит обратить внимание в связи с вопросом о справедливости самообороны ― это представление о войне как об обычной, нормальной ситуации применения насилия. Нередко войну описывают как особую, уникальную, чрезвычайную ситуацию, предполагающую специфический порядок действования и специальные нормы регуляции. Но Макмахан не обнаруживает у войны никаких уникальных характеристик. От всех остальных ситуаций, где применяется насилие, она отличается только степенью интенсивности и масштабом. Это позволяет ему одинаковым образом интерпретировать убийство, совершённое на войне, и убийство, совершённое при других обстоятельствах[458]458
  McMahan J. Killing in War. P. 156.


[Закрыть].

Право на убийство в качестве меры самообороны появляется в ситуации, когда нападающая сторона в силу совершения определённых действий принимает на себя моральную ответственность за возможный силовой ответ. Но Макмахан не считает состоятельной идею, согласно которой это право появляется вследствие того, что убийство агрессивного противника будет меньшим злом, чем потенциальное убийство жертвы нападения. Ситуация, когда во внимание принимается только угроза, исходящая от одной из сторон, кажется Макмахану недостаточной для того, чтобы признать законность самообороны. Эта угроза как минимум должна быть несправедливой[459]459
  Ibid. P. 157.


[Закрыть], только в таком случае можно будет поставить вопрос об обоснованности войны.

Принцип пропорциональности ― одно из необходимых условий обоснования войны ― также связан с рассуждение о невиновности и идеей морального равенства солдат. Согласно этому принципу, убийство одной группы нравственно невиновных людей во имя спасения другой группы невиновных ― неприемлемо, за исключением случаев, когда количество спасённых будет значительно превышать число убитых. Однако невозможно представить, по замечанию Макмахана, чтобы справедливые комбатанты представляли серьёзную угрозу для гражданского населения противника, поскольку в противном случае их действия нарушали бы принцип пропорциональности, а сами они не могли бы считаться справедливыми комбатантами[460]460
  Ibid. P. 50.


[Закрыть].

Истолкованное таким образом понятие невиновности заставляет Макмахана переосмыслить традиционное определение легитимной цели вооружённой атаки. Большая ошибка традиционной теории справедливой войны, по мнению американского философа, заключается в том, что неправая сторона конфликта объясняет свои агрессивные действия тем же самым образом, что и справедливая ― ссылаясь на угрозу, исходящую от противника. Но поскольку справедливая и несправедливая стороны различаются по своему моральному статусу, то и способы оправдания своих действий у них должны быть разными.

В заключении этой главы ещё раз отметим оригинальность подхода Макмахана, который предлагает провести ревизию теории справедливой войны сразу по нескольким направлениям. Так, Макмахан указывает на тесную связь областей ad bellum и in bello, вследствие чего на войне, начатой без веской причины, невозможно реализовать принципы пропорциональности и различения. В вопросе определения принципа правого дела Макмахан оказывается близок средневековой традиции справедливой войны ― только нарушение моральных законов может оправдать войну, которая становится средством наказания нарушителя. Ещё одна сфера размежевания между Макмаханом и ставшей классической позицией Уолцера ― вопрос о нравственном равенстве солдат и ответственности солдат за исполнение jus ad bellum. Вопреки традиции Макмахан указывает на различие моральных статусов солдат, находящихся по разные стороны линии фронта. Макмахан считает нападение на несправедливых комбатантов законным, в то время как атака на справедливых комбатантов признаётся всегда преступной. Это объясняется главным образом тем, что каждый солдат обязан оценивать характер конфликта, в котором ему предстоит участвовать, следовательно, часть ответственности за развязывание и участие в несправедливой войне лежит и на солдатах. И наконец, Макмахан предлагает говорить о «моральном иммунитете гражданских лиц» вместо «иммунитета гражданского населения», полагая подобное определение более точным.

Несмотря на высокую публикационную активность Макмахана, его проект по ревизии теории справедливой войны остаётся незавершённым. Не создано цельного обновлённого учения и отсутствует обобщающий труд, в котором была бы представлена полная авторская версия теории справедливой войны. Возможно, подобные работы появятся уже совсем скоро ― на 2017–2018 гг. Макмахан анонсировал выход нескольких крупных книг[461]461
  McMahan J. The Ethics of Killing: War. New York: Oxford University Press; McMahan J. The Ethics of Killing: Self-Defense and Punishment. New York: Oxford University Press; McMahan J. The Right Way to Fight. New York: Oxford University Press.


[Закрыть].