Текст книги "Письма молодого врача. Загородные приключения"

Глава 13. В незнакомых водах

Когда доктор Уокер ушел, адмирал сложил все вещи обратно в сундук за исключением окантованного латунью ларчика. Он открыл его и вынул оттуда с десяток синих листов бумаги, испещренных штампами и печатями, вверху которых красовался огромный королевский вензель. Он аккуратно связал их вместе, положил во внутренний карман пиджака, после чего схватил трость и шляпу.

– О, Джон, не надо скоропалительных решений! – воскликнула миссис Денвер, хватая его за рукав. – Я так мало тебя видела, Джон. Всего-то три года, как ты вышел в отставку. Не уезжай от меня снова. Я знаю, что это сантименты, но разлуки не вынесу.

– Узнаю свою стойкую жену, – ответил адмирал, гладя ее по седой голове. – Мы честно с тобой жили, мать, и, даст Бог, в чести и умрем. Каким образом в долги ни залезешь, а платить их все равно надо, а долги сына – это и наши долги. У него нет денег, и как ему их найти? Никак. И что дальше? Теперь это мое дело, и выход только один.

– Но, может, все не так уж и плохо, Джон. Возможно, лучше подождать, пока он завтра не встретится с клиентами?

– Они могут дать ему слишком мало времени, мать. Но я позабочусь о том, чтобы не зайти слишком далеко, и при необходимости отмотать все назад. А теперь, мать, не удерживай меня. Дело надо закончить и как можно быстрее. – Он снял ее пальцы с рукава, осторожно усадил в кресло и торопливо вышел из дома.

Меньше чем через полчаса адмирал доехал до вокзала Виктория и сразу оказался в густой оживленной толпе, бурлившей на многолюдной платформе. Его план, казавшийся вполне выполнимым в просторной комнате, сразу столкнулся с трудностями, и старый моряк в замешательстве раздумывал, с чего же начать. В стремительном потоке людей, каждый из которых знал, куда и зачем ему надо, адмирал в своем твидовом костюме и мягкой черной шляпе медленно шагал вперед, опустив голову и задумчиво наморщив лоб. Внезапно его словно осенило. Он вернулся к стоявшему у путей киоску и купил газету. Затем адмирал принялся листать ее, пока не увидел нужную колонку, разгладил страницу, присел на скамейку и начал внимательно читать.

И пока адмирал вчитывался, ему начало казаться странным, что в мире еще остаются люди, которым срочно нужны деньги. Он увидел целый ряд объявлений от господ с финансовыми излишками, которые громко призывали бедных и нуждающихся избавить их от непосильного груза. Вот один наивный простак, не являющийся профессиональным ссудодателем, охотно ответит письменно и так далее. Вот другой готовый услужить человек, который дает взаймы от десяти до десяти тысяч фунтов без накладных расходов, залога и задержки. «Деньги выдаются в течение нескольких часов», – говорилось в завлекательном объявлении, и тотчас возникала картина, как быстрые курьеры спешат с мешками золота, чтобы помочь бедному заемщику. Третий же вел дела после личного заявления просителя, занимал деньги под любой залог или без оного. Согласно объявлению, ему достаточно лишь устного обещания, и, наконец, он просит не более пяти процентов комиссии. Это объявление поразило адмирала как наиболее его устраивавшее, и пока он читал, морщины его разгладились, а недовольный взгляд исчез. Он сложил газету, поднялся со скамейки и оказался лицом к лицу с Чарльзом Уэстмакоттом.

– О, это вы, адмирал!

– Уэстмакотт! – Старый моряк всегда благоволил Чарльзу. – Что вы здесь делаете?

– Так, устраивал одно небольшое дело для тетушки. Однако я раньше никогда не встречал вас в Лондоне.

– Я ненавижу этот город, он меня душит. По эту сторону от Гринвича не сыскать и глотка свежего воздуха. Слушайте, может, вы знаете, что и где в Сити?

– Ну, немного знаю. Видите ли, я всегда жил неподалеку от него и занимаюсь многими делами тетушки.

– Возможно, вам и Бред-стрит известна?

– Это за Чипсайдом.

– Ну, тогда как отсюда туда попасть? Проложите мне курс, и я им пойду.

– Что ж, адмирал, заняться мне нечем, и я с удовольствием вас туда провожу.

– Проводите, да? Очень любезно с вашей стороны. У меня там дело. Смит и Хэнбери, финансовые агенты, Бред-стрит.

Они зашагали к реке, а оттуда вниз по Темзе к пристани у собора Святого Павла, что пришлось адмиралу по вкусу гораздо больше, чем добираться туда омнибусом или кэбом. По дороге он рассказал спутнику о своем деле и вызвавших его причинах. Чарльз Уэстмакотт не очень много знал о жизни в Сити и финансах, однако был, по крайней мере, чуть опытнее, нежели адмирал, и решил не оставлять старика одного, пока дело не завершится.

– Вот эти люди, – сказал адмирал, разворачивая газету и показывая на завлекательное объявление. – Похоже, они ведут дела честно и без обмана, нет? Личная беседа вроде бы говорит о том, что все без фокусов, и потом – любой не станет возражать против пяти процентов.

– Да, кажется, вполне терпимо.

– Мало приятного ходить с протянутой рукой и занимать деньги, но бывают времена, в чем вы, Уэстмакотт, возможно, убедитесь, прежде чем доживете до моих лет, когда человеку приходится забыть о гордости. А вот и их дом.

Узкая дверь была с обеих сторон увешана медными табличками. Сначала шли судовые маклеры и адвокаты, занимавшие нижние этажи, затем длинный ряд агентов Вест-индской компании, архитекторов, маркшейдеров[17]17
  Маркшейдер – горный инженер, который проводит исследования над и под землей и определяет расположение грунтовых вод, полезных ископаемых, горных пород и т. п.


[Закрыть] и брокеров, пока, наконец, они не увидели название фирмы, которое искали. Винтовая каменная лестница с ковром и перилами внизу с каждой площадкой становилась все более обшарпанной и вела их вдоль бесчисленных дверей, пока, наконец, под самой крышей из матового стекла они не увидели вывеску «Смит и Хэнбери», написанную на двери большими белыми буквами с лаконичным приглашением «от себя». Последовав ему, адмирал и его спутник оказались в грязноватой квартире, куда сквозь давно не мытые окна проникали тусклые лучики света. Обстановка комнаты состояла из заляпанного чернилами стола, на котором в беспорядке валялись ручки, бумаги и ежегодники, обитого клеенкой дивана и трех разномастных стульев. Бросалась в глаза огромная фарфоровая плевательница и висевшая над камином потемневшая картина в вычурной позолоченной раме. Напротив картины, уставившись на нее, поскольку больше смотреть было не на что, сидел небольшого роста мальчик с землистым лицом и огромной головой, который в перерывах между любованиями шедевром вяло жевал яблоко.

– Мистер Смит или мистер Хэнбери у себя? – спросил адмирал.

– Здесь таких нет, – ответил мальчик.

– Но на двери их фамилии.

– А, так этот только название фирмы. Только название. А нужен вам мистер Рувим Метакса.

– А он у себя?

– Нету его.

– А когда вернется?

– Точно не скажу. Обедать ушел. Иногда он час обедает, иногда два. Сегодня, наверное, два часа будет обедать, потому что перед уходом сказал, что очень есть хочет.

– Тогда, полагаю, нам лучше зайти в другой раз, – сказал адмирал.

– Никоим образом! – воскликнул Чарльз. – Я знаю, как надо обращаться с такими пострелятами. Гляди, бездельник, вот тебе шиллинг. Беги и приведи сюда хозяина. А если через пять минут не приведешь, я тебе такого подзатыльника отвешу! Быстро! Пошел! – Он замахнулся на мальчишку, который вылетел из комнаты и кубарем скатился по ступенькам.

– Сейчас приведет, – сказал Чарльз. – Давайте расположимся поудобнее. Диван не внушает особого доверия. Он явно не для людей, весящих больше шестидесяти кило. Однако эта берлога не похожа на место, где можно надеяться раздобыть денег.

– Я вот тоже так подумал, – согласился адмирал, уныло оглядываясь по сторонам. – Ну да! Я слышал, что шикарно обставленные конторы обычно принадлежат очень бедным фирмам. Будем надеяться, что тут все наоборот. В любом случае, здесь особо не тратятся на персонал. Думаю, весь штат состоит только из этого мальчишки, у которого голова размером с тыкву. Ха! Вот это да! Слышу его голос, и, по-моему, он привел хозяина!

В это время на пороге показался мальчик в сопровождении невысокого, смуглого и сухого, как щепка, человечка. У него было до синевы выбритое лицо, торчащие в разные стороны черные волосы и колючий взгляд карих глаз, ярко сверкавших из-под мешковатых век. Он приблизился, внимательно разглядывая посетителей и медленно потирая тонкие, с синими прожилками руки. Мальчик закрыл за ним дверь и тихонько исчез.

– Я мистер Рувим Метакса, – сказал заимодавец. – Вы хотели поговорить со мной насчет ссуды?

– Да.

– Для вас, полагаю? – спросил Метакса, поворачиваясь к Чарльзу Уэстмакотту.

– Нет, для этого джентльмена.

Лицо заимодателя выразило удивление.

– И сколько вам нужно?

– Я рассчитывал на пять тысяч фунтов? – ответил адмирал.

– А под какое обеспечение?

– Я адмирал британского флота в отставке. Вы найдете мое имя в перечне офицеров ВМФ. Вот моя карточка. Вот мои пенсионные документы. Я получаю восемьсот пятьдесят фунтов в год. Я думал, что, если вы оставите эти документы у себя, они послужат гарантией того, что я вам заплачу. Вы можете получать мою пенсию и удерживать себе, скажем пятьсот фунтов в год с учетом вашей комиссии в пять процентов.

– Какой комиссии?

– Пять процентов в год.

Мистер Метакса рассмеялся.

– В год! – воскликнул он. – Пять процентов в месяц.

– В месяц! Это же шестьдесят процентов в год.

– Совершенно верно.

– Но это же грабеж!

– Я не прошу джентльменов обращаться ко мне. Они приходят сюда по собственной воле. Это мои условия, и их дело – принять их или нет.

– Тогда я их не принимаю. – Адмирал рассерженно встал со стула.

– Одну секундочку, сэр. Присядьте, и мы все обсудим. У вас весьма необычный случай, и мы, возможно, найдем иной способ исполнить ваше желание. Разумеется, предлагаемое вами обеспечение и обеспечением-то назвать нельзя, и ни один человек в здравом уме не даст вам под него и пять тысяч пенсов.

– Нельзя назвать обеспечением? Это отчего же, сэр?

– Вы завтра же можете умереть. Вы уже не молоды. Сколько вам лет?

– Шестьдесят три.

Мистер Метакса впился глазами в длинную колонку цифр.

– Вот таблица страхового общества, – сказал он. – В вашем возрасте средняя вероятная продолжительность жизни – всего несколько лет, даже если вы хорошо сохранились.

– Вы намекаете на то, что я плохо сохранился?

– Ну, адмирал, жизнь на море не из легких. В молодости моряки не жалеют себя и не задумываются о здоровье. А когда становятся постарше, то по-прежнему тяжело работают, и им не выпадает случая отдохнуть или начать вести себя поспокойнее. Не думаю, что у моряков жизнь складывается гладко.

– Вот что я вам скажу, сэр, – с горячностью возразил адмирал, – если у вас есть две пары боксерских перчаток, то постараюсь отправить вас в нокаут меньше чем за три раунда. Или побежим отсюда до собора Святого Павла, а мой друг будет судьей. И вы сами увидите, старик я или нет.

– Это разговор не по существу, – ответил заимодатель, примирительно пожав плечами. – Дело в том, что если вы завтра умрете, что останется в обеспечение?

– Я могу застраховать свою жизнь и передать вам полис.

– Ваша премия, если какая-то компания и рискнет вас застраховать, в чем я сильно сомневаюсь, составит примерно пятьсот фунтов в год. Это едва ли вас устроит.

– И что же, сэр, вы намереваетесь предложить? – спросил адмирал.

– Чтобы пойти вам навстречу, я мог бы устроить это дело по-иному. Я пошлю за врачом, и он вынесет заключение о вашем состоянии здоровья. Тогда посмотрим, что можно сделать.

– Вполне справедливо. Не возражаю.

– У нас на улице есть очень хороший врач. Его фамилия Прауди. Джон, сбегай и приведи доктора Прауди.

Мальчик бросился исполнять поручение, а сидевший за столом мистер Метакса принялся подстригать ногти и отпускать реплики насчет погоды. Вскоре на лестнице раздались шаги, заимодатель выбежал из комнаты, послышалось перешептывание, и Метакса вернулся с высоким, толстым, грязновато одетым человеком в весьма поношенном сюртуке и ветхом цилиндре.

– Доктор Прауди, джентльмены, – представил его заимодатель.

Врач поклонился, улыбнулся, сдернул с головы шляпу и с видом фокусника в цирке достал оттуда стетоскоп.

– Которого из этих джентльменов мне нужно осмотреть? – спросил он, переводя взгляд с Уэстмакотта на адмирала и обратно. – Ах, вас! Снимите жилет, воротник расстегивать не нужно. Спасибо! Глубокий вдох! Девяносто девять! Благодарю вас! Теперь не дышите. Господи боже, что я слышу?

– Что такое? – спокойно спросил адмирал.

– Ай-ай-ай! Какая жалость! Ревматизмом не болели?

– Никогда.

– Серьезные заболевания были?

– Никогда.

– Ах, да, вы же адмирал. Бывали за границей, в тропиках, там малярия, лихорадка… Я-то знаю.

– Я никогда ничем не болел.

– Вы могли этого и не замечать. Но вы дышали нездоровым воздухом, сэр, и он возымел свое действие. У вас шумы в сердце – небольшие, но явно слышимые.

– Это опасно?

– В любой момент может сделаться опасным. Физические нагрузки вам противопоказаны.

– Вот как? А полкилометра мне пробегать можно?

– Это очень опасно.

– А километр?

– Это почти наверняка смертельно.

– Выходит, в остальном все хорошо?

– Нет. Если сердце слабое, значит, слаб и весь организм, а так долго прожить нельзя.

– Вот видите, адмирал, – заметил мистер Метакса, когда врач спрятал стетоскоп обратно в шляпу, – мои оговорки были отчасти обоснованными. Очень жаль, что прогноз доктора не совсем благоприятен, но бизнес есть бизнес, и элементарные меры предосторожности просто необходимы.

– Конечно. Тогда можно закончить дело.

– Что ж, мы даже теперь можем договориться. Я очень хочу помочь вам. Как вы думаете, доктор, как долго удастся прожить этому джентльмену?

– Ну, это вопрос непростой и деликатный, – смущенно ответил доктор Прауди.

– Никоим образом, сэр. Говорите начистоту! Я слишком часто смотрел смерти в лицо, чтобы испугаться ее сейчас, хоть и видел ее так же близко, как вас.

– Ну, что ж, нужно придерживаться средней оценки. Скажем, два года? Я полагаю, что два года вы вполне себе проживете.

– За два года вы получите тысячу шестьсот фунтов пенсии. Я сделаю для вас все, что смогу, адмирал! Займу вам две тысячи фунтов, а вы можете пожизненно передать мне свою пенсию. С моей стороны это расчет, основанный на предположении. Если вы умрете завтра, я потеряю все деньги. Если прогноз доктора верен, то я и тогда кое-что потеряю. Если вы проживете чуть дольше, я, возможно, и верну свою сумму. Это максимум, что я могу для вас сделать.

– Значит, вы хотите купить мою пенсию.

– Да, за две тысячи фунтов.

– А если я проживу двадцать лет?

– О, тогда мой расчет окажется более удачным. Однако вы слышали прогноз доктора.

– Вы сразу выдадите мне деньги?

– Тысячу сразу. Другую тысячу, я надеюсь, вы возьмете мебелью.

– Мебелью?

– Да, адмирал. На эту сумму мы изумительно обставим ваш дом. Мои клиенты обычно берут половину суммы мебелью.

Адмирал был в страшной растерянности. Он поехал в Лондон раздобыть денег, и было бы очень горько возвращаться без них, оказаться не в силах помочь сыну, когда у того на счету был каждый шиллинг, чтобы хоть как-то избежать катастрофы. С другой стороны, он жертвовал так многим, чтобы получить так мало. Мало, но хоть что-то. Может, лучше так, чем вернуться с пустыми руками? Он увидел на столе чековую книжку в желтой обложке. Заимодатель раскрыл ее и обмакнул ручку в чернильницу.

– Выписывать чек? – спросил он.

– Думаю, адмирал, – заметил Уэстмакотт, – нам лучше немного прогуляться и пообедать, прежде чем завершить сделку.

– О, мы можем завершить ее прямо сейчас. Совершенно нелепо ее откладывать, – с некоторой запальчивостью ответил Метакса, злобно сверкая глазами из-под полуопущенных век на невозмутимого Чарльза.

Адмирал был простаком в финансовых делах, но повидал много людей и научился в них разбираться. Он заметил ядовитый взгляд и огромное нетерпение, скрывавшееся за внешне вальяжным видом заимодателя.

– Вы совершенно правы, Уэстмакотт, – ответил старый моряк. – Прогуляемся, прежде чем принять решение.

– Но сегодня меня не может оказаться в конторе.

– Тогда надо выбрать другой день.

– Почему бы не решить дело сейчас?

– Потому что не хочу, – отрезал адмирал.

– Очень хорошо. Однако помните, что мое предложение действительно лишь сегодня. Оно снимается, если вы не согласитесь на него сейчас.

– Ну и пусть снимается.

– А мой гонорар?! – вскричал доктор.

– Сколько?

– Гинею.

Адмирал бросил на стол фунт стерлингов и шиллинг.

– Идемте, Уэстмакотт, – сказал он, и они вышли из комнаты.

– Не нравится мне все это, – проговорил Уэстмакотт, когда они снова оказались на улице. – Я не считаю себя наделенным острым умом, но тут уж явно все шито белыми нитками. Зачем ему понадобилось выходить и говорить с врачом? И как к месту пришлась эта сказочка про слабое сердце! Думаю, что они оба мошенники и в сговоре между собой.

– Акула и рыба-лоцман, – заметил адмирал.

– Вот что я предлагаю, сэр. Есть один адвокат по фамилии Макадам, который ведет дела моей тетушки. Он человек очень честный и живет по ту сторону Паултри. Давайте зайдем к нему и выслушаем его мнение об этом деле.

– А далеко это отсюда?

– По крайней мере, километра полтора. Можно взять кэб.

– Километра полтора? Вот и увидим, правду ли сказал этот докторишка. Идемте, мой мальчик, поднимем все паруса и посмотрим, кто дольше продержится.

И тут скромные обитатели делового центра Лондона, возвращавшиеся после обеда, увидели в высшей степени необыкновенное зрелище. По дороге, лавируя между кэбами и повозками, бежал пожилой мужчина с обветренным лицом в черной шляпе с широкими полями, прогибавшимися от встречного ветра, и в скромном твидовом костюме. Он несся вперед, отставив назад локти, зажав ладони подмышками и выпятив грудь. Следом за ним несся высокий и крепко сбитый молодой человек с пшеничными усами, который, похоже, устал от гонки больше, чем его пожилой спутник. Они мчались вперед, пока, задыхаясь, не остановились у конторы, которую занимал адвокат семейства Уэстмакоттов.

– Вот так! – торжествующе воскликнул адмирал. – Что вы на это скажете? Машинное отделение в порядке, а?

– Похоже, в полнейшем, сэр.

– Чтоб мне провалиться, если я поверю, что у того пройдохи есть врачебный диплом. Он под чужим флагом плавает, или я ничего не смыслю в жизни.

– В этом ресторанчике есть справочники и адресные книги, – сказал Уэстмакотт. – Давайте зайдем и посмотрим, имеется ли он там.

Так они и сделали, но в медицинском реестре никакой доктор Прауди с Бред-стрит не значился.

– Вот ведь жулики! – воскликнул адмирал, ударив себя в грудь. – Подставной доктор и выдуманные болезни! Так, с мошенниками мы уже имели дело, Уэстмакотт. Посмотрим, что нам скажет ваш честный адвокат.

Глава 14. Вперед на восток!

Мистер Макадам из фирмы «Макадам и Сквайр» был крайне утонченным человеком, сидевшим за гладким полированным столом в очень чистой и уютной конторе. Это был любезный седовласый мужчина с испещренным глубокими морщинами орлиным лицом. Он все время кланялся и, казалось, все время находился в полупоклоне: то ли собирался наклонить голову, то ли поднимал ее. Одет он был в застегнутый на все пуговицы пиджак, то и дело нюхал табак и перемежал речь латинскими крылатыми выражениями.

– Дорогой сэр, – начал он, выслушав рассказ посетителей, – любой друг миссис Уэстмакотт и мой друг тоже. Понюхайте табачку. Поражаюсь, как это вы обратились к этому Метаксе. Одного объявления достаточно, чтобы его изобличить. Habet foenum in cornu. У него рыльце в пушку. Они там все мошенники.

– И врач тоже. С виду он мне сразу не понравился.

– Arcades ambo. Два сапога пара. Однако надо взглянуть, что мы сможем для вас сделать. Конечно, в одном Метакса был совершенно прав. Сама по себе пенсия не является обеспечением, если только не сопровождается страхованием жизни, которое тоже представляет собой доход. Только пенсия ничем не поможет.

У его клиентов вытянулись лица.

– Но есть и другой вариант. Вы можете продать пенсию прямо сейчас. Спекулятивные инвесторы иногда заключают подобные сделки. Есть у меня один клиент, играющий на бирже, который с большой вероятностью на это пойдет, если мы сможем договориться об условиях. Разумеется, я должен последовать примеру Метаксы и послать за врачом.

Второй раз за день адмирала пальпировали, обстукивали и прослушивали. Теперь, однако, вопрос о компетентности врача не поднимался, поскольку тот являлся известным членом хирургического общества, и его прогноз был столь же благоприятным, сколь отзыв предыдущего «эскулапа» – скорбным.

– У него сердце и грудная клетка сорокалетнего, – сказал врач. – Могу заявлять, что для своего возраста он обладает отменнейшим здоровьем из всех, кого мне доводилось осматривать.

– Хорошо, – ответил мистер Макадам, записывая заключение врача, в то время как адмирал вынул из кошелька вторую гинею. – Как я понимаю, вы хотите за свою пенсию пять тысяч фунтов. Я могу сообщить об этом своему клиенту мистеру Эллберри, и извещу вас, захочет ли он заняться этим делом. Пока что можете оставить у меня ваши пенсионные документы, я выдам вам расписку.

– Очень хорошо. Хотелось бы получить деньги как можно быстрее.

– Поэтому-то я и оставляю у себя бумаги. Если я увижусь с мистером Эллберри сегодня, то завтра вы можете получить от нас чек. Понюхайте табачку. Не хотите? Что ж, тогда до свидания. Очень рад, что мог быть вам полезен.

Мистер Макадам с поклонами проводил их до двери, поскольку он был очень занятым человеком, и они оказались на улице. На душе у них было гораздо легче, чем когда они вошли в контору адвоката.

– Право же, Уэстмакотт, я вам чрезвычайно обязан, – проговорил адмирал. – Вы поддержали меня, когда мне нужна была помощь, и я чуть не сел на мель среди этих городских акул. Однако мне нужно устроить еще одно дело, которое уже по моей части, поэтому не смею вас больше беспокоить.

– О, нет никакого беспокойства. Мне все равно нечего делать. Не думаю, что смог бы вам помочь, если бы был занят. С удовольствием составлю вам компанию, если смогу быть чем-то еще полезен.

– Нет-нет, дружище, возвращайтесь домой. Однако будет очень любезно с вашей стороны, если вы на обратном пути зайдете к нам и передадите моей жене, что со мной все хорошо, и я вернусь через час или около того.

– Хорошо, сэр, передам.

Уэстмакотт приподнял шляпу и зашагал в западном направлении, а адмирал, наскоро пообедав, отправился на восток.

Идти было далеко, но старый моряк шел размашистым шагом, одолевая улицу за улицей. Огромные дома-дворцы делового района постепенно сменялись обычными лавками и жилищами попроще, становившимися все более неприглядными под стать своим обитателям, пока адмирал не углубился в мрачные кварталы восточной части города. Это был край больших темных домов и питейных заведений с кричащими вывесками, где жизнь поминутно менялась, и где можно было нарваться на приключения, в чем адмирал и убедился на собственном опыте.

Он торопливо шагал по длинному, узкому мощеному булыжником переулку, где на разбитых каменных ступенях домов сидели скорченные, растрепанные женщины и грязные ребятишки, гревшиеся на осеннем солнышке. У одного из домов стоял уличный торговец и с тележки продавал грецкие орехи, а рядом с тележкой расположилась неопрятного вида женщина в черном истрепанном платье с рваным подолом и с клетчатым платком на голове. Она колола орехи и выковыривала сердцевину из скорлупы. Время от времени она что-то говорила грозному с виду мужчине в шапке из кроличьего меха и в подвязанных ниже колена вельветовых штанах, который попыхивал черной глиняной трубкой, прислонившись к стене. Неизвестно, в чем была причина ссоры, или какая насмешка пробрала толстокожего мужлана, но внезапно он переложил трубку в левую руку, подался вперед и прицельно правой рукой ударил женщину по лицу. Это была скорее пощечина, нежели удар, однако женщина пронзительно вскрикнула, наклонилась к тележке и прижала ладонь к щеке.

– Ах ты, мерзавец! – закричал адмирал, замахиваясь тростью. – Подонок, скотина!

– Проваливай! – прорычал мужчина глухим хриплым голосом. – Вали отсюда, а не то я…

Он шагнул вперед, подняв руку, но тут же трижды получил по запястью и пять раз по бедру, а еще удар прямо посередине кроличьей шапки. Трость была нетяжелая, однако ее веса хватило, чтобы при каждом ударе оставлять багровую отметину. Мужчина завизжал от боли и бросился вперед, размахивая руками и лягаясь обутыми в башмаки с железными набойками ногами. Но адмиралу по-прежнему не изменяли ловкость и верный глаз, так что он отпрыгивал назад и в стороны, продолжая обрушивать на противника град ударов. Однако внезапно его за шею схватили чьи-то руки, он оглянулся и увидел черный рваный подол женщины, на помощь которой он пришел.

– Я поймала его, – взвизгнула она. – Держу! Врежь-ка ему хорошенько, Билл!

Она вцепилась в адмирала с неженской силой, а ее пальцы железной хваткой сомкнулись у него на шее. Он отчаянно попытался вырваться, но смог лишь рывком поставить женщину впереди себя, так что та оказалась между ним и противником. Как выяснилось, это было лучше всего. Мужчина, наполовину ослепнув и обезумев от полученных ударов, выбросил вперед руку с недюжинной силой как раз в ту секунду, когда голова его подружки оказалась прямо перед ним. Раздался глухой стук, будто камень ударился о стену, хриплый стон, руки женщины разжались, и она кулем осела на тротуар. Адмирал отпрыгнул назад и занес трость над головой, готовый к нападению или к защите. Однако ни то, ни другое не понадобилось, поскольку в тот момент толпа рассеялась, а к месту происшествия протолкались двое крепких полицейских в шлемах. При виде их мужчина бросился наутек, а от констеблей его тут же заслонили его дружки и соседи.

– На меня напали, – задыхаясь, проговорил адмирал. – Эту женщину ударили, и мне пришлось ее защищать.

– Это Сал Бердмонсей, – сказал один из констеблей, наклонившись над неуклюже лежавшей женщиной в рваном платке и грязной юбке. – На этот раз ей крепко досталось.

– А мужчина был низенький, плотный, с бородой.

– А, так это Черный Дэйви. Он уже четыре раза сидел в кутузке за то, что избивал ее. Теперь он чуть ее не прикончил. На вашем месте, сэр, я бы предоставил им самим между собой разбираться.

– Вы думаете, что человек, состоявший на королевской службе, будет стоять и смотреть, как бьют женщину?! – негодующе воскликнул адмирал.

– Ну, как вам угодно, сэр. Однако вижу, что вы потеряли часы.

– Часы! – Адмирал похлопал себя по жилету. Цепочка свисала из кармана, а сами часы исчезли. Он провел рукой по лбу. – Ни за что на свете не хотел бы их потерять. Их ни за какие деньги не купишь. Это подарок судовой компании после африканского плавания. Там именная надпись есть.

Полисмен пожал плечами.

– Вот как бывает, если вмешиваешься не в свои дела, – сказал он.

– А что дадите, если скажу, где они? – спросил из толпы мальчишка с остреньким лицом. – Соверен дадите?

– Конечно.

– Ну, и где он?

Адмирал вынул из кармана золотой.

– Вот он.

– А вон ваши часики! – Мальчишка показал на сжатый кулак лежавшей без сознания женщины. Между пальцами сверкнуло золото, а когда адмирал их разжал, то увидел свой хронометр. Эта интересная жертва одной рукой душила своего защитника, а другой его грабила.

Адмирал оставил полисмену свой адрес, убедился, что женщину только оглушили, но не убили, и продолжил путь, возможно, немного утратив веру в людей, но все равно в превосходном настроении. Он шагал, раздувая ноздри и сжав кулаки, все еще разгоряченный схваткой. Его грела мысль, что он еще может в случае необходимости постоять за себя в уличной драке, несмотря на то, что ему уже седьмой десяток.

Его путь теперь лежал в сторону реки, и в стоячем осеннем воздухе чувствовался свежий запах смолы. Бумазейные блузы и вельветовые штаны рабочих начали сменяться синими форменками и островерхими шапками лодочников или белыми парусиновыми робами докеров. Магазины с выставленными в витринах морскими инструментами, продавцы канатов и красок, длинные прилавки со свисавшими с крючков дождевиками – все свидетельствовало о близости доков. Адмирал ускорил шаг и расправил плечи, все больше ощущая себя в родной стихии, пока, наконец, между двумя высокими грязными причалами не заметил сероватые воды Темзы и целый лес мачт и труб, покачивавшихся на ее широкой поверхности. Вправо уходила тихая улочка с домами по обе стороны, украшенными медными табличками и ставнями с проволочной сеткой на окнах. Адмирал замедлил шаг, пока не заметил дощечку с надписью «Судовая компания Святого Лаврентия». Он перешел улочку, открыл дверь и оказался в конторе с низким потолком и длинной стойкой в дальнем конце. Вдоль стен были развешаны или стояли на подставках деревянные корабельные детали.

– Мистер Генри у себя? – спросил адмирал.

– Нет, сэр, – ответил пожилой мужчина, сидевший в углу на высоком табурете. – Сегодня он в Лондон не приезжал. Я уполномочен вести за него все дела.

– У вас случайно нет вакансий на должность первого или второго помощника?

Управляющий с сомнением посмотрел на необычного соискателя.

– У вас аттестаты имеются?

– У меня есть все существующие мореходные аттестаты.

– Вы нам не подходите.

– Это почему?

– По возрасту, сэр.

– Даю вам слово, что зрение у меня такое же, как и раньше, и я совершенно здоров.

– Не сомневаюсь.

– Тогда почему же мой возраст для вас препятствие?

– Ну, должен вам сказать прямо. Если человек в вашем возрасте, имея мореходные аттестаты, не поднялся выше второго помощника, то в его биографии есть какое-то темное пятно. Не знаю, что это – пьянство, вздорный характер или неуживчивость, но что-то должно быть.

– Уверяю вас, ничего подобного нет, но я оказался на мели, поэтому вынужден вернуться к прежней работе.

– Ах, вот как, – отозвался управляющий, смерив адмирала подозрительным взглядом. – Сколько лет вы прослужили на последнем месте?

– Пятьдесят один год.

– Сколько-сколько?!

– Да, сэр, пятьдесят один год.

– На одном месте?

– Да.

– Так вы, наверное, еще ребенком начали.

– Мне было двенадцать лет, когда я начал службу.

– Вот ведь странная служба, – проговорил управляющий, – где позволяют уходить прослужившим пятьдесят лет, когда они еще хоть куда. И у кого же вы служили?

– У королевы, да благословит ее Господь!

– А, в королевском флоте. Какой у вас был чин?

– Я адмирал флота.

Управляющий вздрогнул и вскочил со своего табурета.

– Я – адмирал Хэй-Денвер. Вот моя карточка. А вот мой послужной список. Понимаете, я никого не хочу вытеснять с места, но если у вас вдруг есть вакансия, то буду очень рад. Я знаю все навигационные маршруты от Тресковых банок до Монреаля куда лучше, чем улицы Лондона.

Пораженный управляющий просмотрел протянутые ему посетителем синие бумаги.

– Прошу вас, садитесь, адмирал, – проговорил он.