Текст книги "12 Членов"

Отравленный _ Его яд…увы, во мне

Его стало слишком много во мне…так много, что собственное Я начало бунтовать…

Прошёл месяц моей безумной работы в Апостоле. Сумасшедший день каждый день. В открытом опенспейс за плоскими компьютерами и мониторами сидит огромное количество человек. В овальном помещении нет ни окон, ни имитации окон. Ковролин жутко пахнет. Глаза постоянно слезятся, кашляю. Постоянно хочется кушать, пить. Напряжение стоит такое, что страшно встать из-за стола, сходить в туалет, покурить. Офис находится на высоком этаже в бизнес-центре башенке, поэтому путь до свежего воздуха и обратно занимает 15-20 минут. Голова раскалывается. Положение усугубляется тем, что до сих пор нет трудового договора со мной, нет приказа о приёме на работу. Стараюсь об этом не думать, сосредоточится на работе и задачах. Моя коллега, нервная худощавая, молоденькая азиатской внешности девушка, постоянно пищит своим визглявым голосом. Голос настолько противный, что стараюсь минимально с ней общаться. Мой начальник, человек, который принимал на работу, вызывает у меня гамму эмоций. Он вызывает уважение, страх, трепет, возбуждение. Теряюсь в его присутствии. Жужжит телефон. Мой маленький, простенький телефон. По сравнению с собравшимися и особенно с молодыми топами, представителями золотой молодёжи или тех, кому удалось к ней примкнуть, выгляжу странно, дико, аномально. Они постоянно носятся по коридорам, кабинетами с разными истерическими возгласами. Меня они пугают, вызывают едкое чувство дисбаланс, резкий контраст между их внешним видом, манерами и их образованностью, точнее её отсутствием. Вежливости нет. Есть грубость, хамство, огромная претензия на жизнь. Откуда у них столько денег. Пытаюсь присмотреться, что бы найти хотя бы одного потенциального приятеля, с кем смогу общаться. Телефон жужжит. Да, жужжит телефон. Дрожащими руками беру мобильник.

–Ну как ты там, мать? Жива?

Слышу знакомый грубоватый, хихикающий голос. Зразу узнаю Еврея. Боже! Спасибо! Медленно вылезаю из-за стола, выхожу в коридор, в курилку.

–Да, привет. Рада тебя слышать?

–Ты, давай, приезжай сегодня как обычно.

–Слушай, не уверена, что смогу. Месяц как сменила работу. Тут постоянный аврал. Надеюсь, со временем станет лучше, легче дышать.

–А ну это понятно, понятно. Есть такие, у которых каждый день в жопе пожар. Молодые что ли?

–Да, очень

–Что-то голос у тебя не бодрый.

–Задумалась.

–Ты на выходных что делаешь?

–Сплю.

–Вот и отлично. Поспишь на даче. Меня тут пригласили. Один я не поеду.

–Давай, ближе к выходным.

–Это не в эти, в следующие, я ещё сам не решил, когда поеду. Всё на связи.

Разговор оборвался.

Стою, замерев, глядя в крохотное оконце. Вид прекрасный. Видно далеко, красивые крыши домов центра Москвы, переулки. Чувствуются тишина, умиротворение. Докурив сигарету, возвращаюсь в душный, пыльный опенспейс. Сажусь на свой стул, смотрю на часы. Всё хватит! Обеденное время. Пойду куплю булочку, прогуляюсь. Один час моего законного перерыва. Беру сумочку, гордо выхожу из опенспейса, спускаюсь на лифте вниз.

–Вы из Апостола?

–Да.

–Чем такая красивая девушка занимается?

–Аналитикой.

Улыбаюсь.

–Удивительно. Увидимся.

–Конечно.

Быстро выхожу на улицу, иду вдоль переулка, выхожу на широкую оживлённую улицу. Всё расплывается, кружится, мне плохо. Сажусь на бетонную широкую ограду, достаю из сумки воду, жадно её выпиваю. Снова жужжит телефон.

–Алло, привет. Заезжай к нам, пожалуйста, сего-завтра документы об увольнении подписать, забрать трудовую.

–Да, конечно. Думаю, что сегодня, ближе к вечеру заеду.

Голос моего бывшего начальника звучит сухо, холодно.

–Голос у тебя странный.

–Нормальный голос, учитывая, как ты поступила…

–Я тебя предупредила давно, что работу меняю и во время отпуска выхожу работать в Апостол, который Душный подсобил.

–Ты не проставилась, дела никому не передала.

–Кому их передавать? Все папки в порядок привела, номенклатуру тоже, никаких хвостов нет, все отчёты квартальные, полугодовые сданы и тобой приняты, приняты руководством. Свои вещи все забрала.

Слышу дыхание в трубке.

–Единственное, что меня волнует, завершили ли вы моё исследование по финграмотности, точнее финальная версия отчёта, когда выйдет и будет опубликована согласно договорённостям?

–Надзор делает, смотрит. Центру понравилось. Запускают аналогичные работы по всей России.

–Рада. Извини, мне работать надо. Здесь хардкор, очень, очень тяжело не высыпаюсь, трудно, временами думаю вернуться.

С этими словами внутри что-то ёкнуло, перевернулось, оборвалось, замерло, стало холодным, как будто трепетное живое, место залило тяжёлым бетоном, и он тут же застыл. Нет, не вернусь, подумала я, автоматически прокрутив все плюсы и минусы там и здесь.

–Приезжай за документами. Там видно будет.

В трубке послышались гудки. Здесь я нужна, здесь работа, которая мне нравится и зарплата в 4 раза больше, чем в РО. У меня переезд скоро, совсем скоро. Думай об этом. Мысль придала мне сил. Уже лёгкой походкой возвращаюсь к работе.

Вечер опустился очень быстро. Даже в этом глухом помещении, изолированном от внешних признаков жизни, куда солнечный свет никогда не поступает, чувствуется прохлада опустившегося почти июльского вечера. В опенспейсе осталось 2-3 человека вместе со мной. Дневная суета ушла, шумные топы рассосались по своим обыденным светским делам, девочка с писклявым голосом ушла. Делая глоток воды из пластикового стакана, понимаю, что домой совершенно не хочется. Пусть в этом пафосном, шумном Мире всего лишь случайный гость, нужная рабочая сила и интеллект, однако даже уже это приятно.

–Ты чего так поздно засиделась.

Добрый, глубокий, мягкий голос послышался от широкого дверного проёма. Поднимаю глаза. Мягкая улыбка появляется на моём лице и в сердце. Взору предстала среднего роста, плотного, гармоничного телосложения, живая грузинская девушка. На ней тёмная кофейного цвета одежда, волосы уложены в тугой высокий хвост. Вся её поза улыбается. Жесты мягкие, тёплые.

–Да, работы много.

Она звонко смеётся. Проходит вперёд.

–Здесь всегда работы много. Нормальное состояние.

Приветственно выхожу из-за стола. Чувствую усталость во всём теле, чувствую печаль, грусть. Светлую грусть, облегчение.

–Ты его новая пассия?

–Да.

Улыбаюсь. Иду к ней.

–Я Иа. Шеф про тебя много рассказывал. Он очень рад.

Улыбаюсь. Чувствую неловкость, смущение, удивление.

–Ты уже познакомилась с нашим главным?

–Пока нет. Всё время здесь. Почти не встаю с места.

–Ооооо, это сильно.

–Да, ты права, надо собираться домой.

–Давай, ещё увидимся.

Она выходит из опенспейся. Поднимаю голову в потолок будто в небо, мысленно благодарю Бога за эту встречу. Выключаю компьютер, собираю телефон, остатки шоколадки в сумку, причёсываюсь. Выхожу из офиса.

На улице прохладно. Вечер, тишина, уют, покой. Мне радостно. Радостно. Ощущение, что нахожусь именно на своём месте. Предчувствие чего-то прекрасного, важного присутствует всю дорогу от офиса до метро Тверская. Состояние будто свет идёт изнутри, освещая улицы. Мне тепло, не смотря на лёгкое трикотажное полупрозрачное платье тёмно-болотного цвета. Мне хорошо. Тонкий красный кожаный лакированный пояс отлично с ним гармонирует. Совсем забыла, как это чувствовать себя удивительно хорошо, спокойно. Сейчас ночь, а я полна сил. Возможно, это лето причиной, возможно, смена работы на ту, которая действительно интересна и нравится. Как бы не было сложно, я справлюсь, у меня всё получится. Спускаюсь в метро, совершенно не замечая никого вокруг. Почти засыпаю.

Захожу в квартиру. Как хорошо, все спят. Далеко за полночь. Мне спокойно, ровно. Прямиком иду ванную, раздеваюсь, включаю воду. Как же хочется принять ванну с пеной. Как же хочется. Увы, нельзя. Соседка весь мозг вынесет за расход воды, хотя сама или её свита часто принимают ванную. Забираюсь в ванную, включаю воду. Вода прохладная, льётся средней струёй. Даже этого мне сейчас достаточно. Зависаю, присев на корточки и подставив затылок под струю. Волшебная мягкость окутывает меня словно мягкое пушистое покрывало. Плавно беру шампунь, бережно массирую свою голову. Почти постанываю от удовольствия ощущений, аромата, тишины. Сейчас я наедине с самой собой. Приятное чувство гармонии, единства, наполненности. Ждала его, очень долго ждала. Наконец оно пришло ко мне. Стук в дверь выдёргивает меня, резко вздрагиваю, оборачиваюсь, резко вздыхаю, сердце колотится.

–Да, да, выхожу уже. Выхожу.

Быстро закрываю воду, встаю, тянусь за полотенцем, лежащим на стиральной машине. Мельком смотрю на свою изящную фигуру в запотевшее зеркало. Беру полотенце, обсушиваю волосы, оборачиваю вокруг тела, прикрыв грудь, вылезаю из ванной. Протираю зеркало рукой, улыбаюсь себе. Стук становится настойчивее, злее, интенсивнее. Открываю дверь. Злобное сонное лицо встречает меня.

–Ты живёшь не одна, уже забыла.

Киваю, молча на цыпочках проскальзываю в свою комнату. Надеваю ночную рубашку, разбираю постель. Ставлю будильник на 7 утра. Осталось спать 6 часов. Нормально, высплюсь.

…

Вот и суббота. Ура! Прошло две недели от случайного звонка Еврея. Лежу на спине, смотрю в потолок. Гадаю, чем бы заняться. Надо начать делать недельный отчёт, а то в понедельник его утром сдавать, а там мониторинги, как всегда суета, кипиш, караул, что вокруг одни дебилы и никто ничего не понимает, не успевает, только один главный работает. Вот никак не пойму, что он делает, кроме беготни, крика, дёрганного поведения. Да, точно, он мужчина женщины-владелицы агентства. Странная всё-таки жизнь штука. Видимо, он достоин, ему повезло оказаться в нужное время в нужном месте и встретить нужного человека. Хочу понаблюдать за ним. Сейчас он для меня неприятная загадка. Ещё нужно напомнить девочке-стервочке и шефу, что нам нужно ещё 3 человека в группу, обсудить критерии. Да, в понедельник и обсужу. Встаю с постели, заправляю её, посматривая на свой плакат желаний. Про РО совсем забыла. Сейчас мне хорошо, не смотря на постоянную, перманентную интеллектуальную усталость. Однако мне хорошо, спокойно, ровно. Нет раздрая, хаоса, исканий, метаний, подозрений, ощущения, что врут. Слава Богу, жизнь переменчива. Жужжит телефон. Роняю подушку на пол. Не буду брать, не хочу. Телефон продолжает жужжать. Ладно, возьму. Знакомый номер.

–Привет, ну ты как?

Снова грубый голос с претензией на оригинальность с хрипотцой, хихиканьем. Интересно, он бывает ровным без надрыва или хотя бы хоть чем-то самую малость довольным. Сажусь на диван.

–Нормально, только проснулась.

–А ну и отлично. Подъезжай к 5-6 часам ко мне. На дачу поедем. С ночёвкой. Возьми то, что тебе там надо.

–Хорошо.

–Оформим твою задницу, и поедем.

Прикрываю глаза, сглатываю комок внутрь. Спокойно, только спокойно.

–Алло, ты слышишь меня?

–Да, я тебя слышу. Прикидываю, что надо успеть сделать.

–Давай, давай, там. На связи.

Разговор заканчивается. Смотрю на свои руки, ногти. Сделать оказывается действительно нужно многое – сделать гигиенические процедуры, найти мастера по маникюру на районе, сделать наращивание, а то снова меня пристыдит. К тому же давно собиралась. Стыдно с такими ногтями ходить. Контраст особенно заметен на фоне холёных, ухоженных, стильно и красиво одетых молодых женщин в компании. Хочу соответствовать. Ничего ухоженность – дело наживное, желание есть, деньги найдутся. Выхожу из комнаты.

В квартире уже закончилась обычная субботняя суета.

–Поздно ты сегодня встала. Мы уже всю уборку сделали. С тебя вся на следующей неделе.

–Да, хорошо.

Дочь соседки снова играет в онлайн игры. Странно, уже не помню, когда пользовалась связью в этой квартире, хотя и плачу исправно.

–В этом месяцы с тебя за телефон не надо. Ты не пользуешься компьютером, интернетом и редко бываешь дома.

–Спасибо.

–Ничего не хочешь сказать?

–Прости, нет. Вечером ночевать не приеду. Не ждите меня. Если не возражаешь на час займу ванную.

–Норм. Мой придёт к пяти вечера. Успеваешь.

–Сколько сейчас времени?

–Начало второго.

Вытаращиваю глаза. Побежала.

В активном темпе завершаю гигиенические процедуры, прикидываю, что бы мне надеть. Выбор пал на узкие джинсы, белую тонкую водолазку, чёрную плотную футболку с надписью огромными золотыми буквами «69» и что-то ещё. С собой возьму сменные трусы. Купальника у меня всё равно нет. Поеду в туфлях. Надо зайти на местный рынок, купить бюджетные золотые кроссовки. Давно пора. Так и маникюр, маникюр. Быстрее, надо быстрее.

Выхожу на улицу, ловлю маршрутку. Состояние сумбурное. Состояние внутреннего упругого желе, которое постоянно колыхается. Странное состояние. Гоню от себя мысли, что ехать не хочу. Стоп! Выключи думалку. Выключи. Хватит. Лучше в квартире, что ли сидеть в своей комнате 3 на 3 метра. Выхожу около крытого рыка, быстро бегу по рядам. Моё внимание привлекают золотистые мягкие кроссовки на липучках.

–Сколько стоят? Есть 37 размер?

–Да, есть. За 400 отдам…

Меряю их, любуюсь ими. Настроение повышается. Улыбаюсь, буквально сияю.

–Может за 300? У меня больше нет.

Молчание.

–Эх, для такой хорошей девушки ничего не жалко. Бери за 300.

–Спасибо.

Радостно расплачиваюсь. Убираю кроссовки в мягкую сумку, которая уже наполнена сменным бельём, маленьким полотенце, средствами гигиены. Белая пошлая сумка с рынка с золотистыми значками Ив Сен Лоран. Подобную пошлость никогда бы сама не купила. Сестра её отдала и ладно. Быстрыми шагами перехожу на другую сторону через переход. Двигаюсь, почти паря над землёй, в сторону замеченного на днях бюджетного салона красоты. Влетаю в него. Убогий интерьер весь в белый цвет – плитка на стене белая, на полу белая, потолок белый, лампы белые, ванночки для рук белые. В глазах рябит, утомляет. Лишь фиолетовый свет из специальной маникюрной лампы вносит разнообразие.

–Здравствуйте, у вас наращивание можно сейчас сделать?

–С маникюром или без?

–С маникюром.

–Провожу Вас к мастеру. С ней договоритесь.

Да, уж, последний раз наращивание делала 2 года назад. Сейчас никаких косых взглядов за спиной, никакой истерики, домыслов. Делаю для себя.

–Вот Ваш мастер.

Администратор уходит. Передо мной за столом сидит молодая женщина с короткой стрижкой на светлых окрашенных волосах. Чувствую её неуверенность, даже страх.

–Здравствуйте, садитесь, пожалуйста.

Вешаю сумку на уголок стула, сажусь на белый раскладной стул, протягиваю руки мастеру.

–Классический маникюр и хотела бы сделать наращивание. Сколько всё вместе будет стоить?

–На типсы будем наращивать? Под лак или френч?

–Френч.

–Тогда типсы. 800 рублей всё вместе.

Она держит мои руки и её руки дрожат.

–Да, хорошо.

Мы приступили к процедуре. Делаем её молча. Мастер внимательно, аккуратно обрабатывает каждый мой ноготок.

–Вот так. Какую длину? Когда-нибудь ходили с длинными или нарощенными ногтями?

–Да на оба вопроса. Сделайте, пожалуйста, по крепче.

–Хорошо.

Прошло около часа. Мастер заканчивает покрывать гелем вторую руку поверх типс.

–Ощущение, что ногти держатся слабо…стоит чуть-чуть задеть и отвалятся.

–Это ощущение.

Смотрю на правую руку, смотрю на ногти. Всё-таки прошлый раз ощущения были совсем другими.

–Сейчас ничего с ними, пожалуйста, не делайте. Нужно аккуратно их подпилить и ещё раз просушить.

Киваю в ответ.

–Ну всё мы закончили. Нравится?

–Нравится. Продержалось бы по дольше. Красиво. Деньги Вам отдавать?

–Да, мне.

–У вас будет сдача 200 рублей?

–Да, будет. Минутки.

Расплачиваюсь. Встаю со стула.

–До свидания.

–До свидания, приходите к нам ещё.

Выхожу на улицу, смотрю на часы. Времени 17:10. Пишу ему смс: «Задерживаюсь, буду в половину седьмого». Ответ – «Окей». Со спокойной душой, никуда не торопясь спускаюсь в метро. Наверное, когда-нибудь мне надоест вот так к нему ездить. Пожалуй, уже надоело. Хватит с меня этой езды на другой конец Москвы непонятно для какой радости.

Выхожу из метро, как обычно ловлю машину до «Долины грёз». Постовой уже узнаёт меня, спокойно с улыбкой пропускает машину. Машина заезжает во двор. У подъезда стоит бодрый, жизнерадостный Еврей. «Эко, его плющит. Сейчас взлетит». Подходит к окну такси, просовывает деньги. Выхожу из машины. Смотрю на него снизу, улыбаясь во всю ширь.

–Ну, что ты Дурилка картонная.

Ласково обнимает, целует в макушку. Он сейчас на удивление ласковый, открытый.

–О, ногти сделала, а то на оборванку была похожа.

Улыбаюсь и молчу. Вот ты скотина такая. Знаешь ведь про мою финансовую ситуацию, ещё и дразнишься.

–Пойдём, по пиву и поедем на дачу. Ещё заехать в магазин надо, взять пива и что-нибудь поживать. У них там всё есть: и мясо, и овощи. Дальше по дороге всё расскажу.

Мы едем на дачу его друзей с полным багажником пива, сухих кальмаров, другой снеди, моими кроссовками и сменной одеждой. Давящее изнутри чувство напряжение стараюсь игнорировать. Ощущение, что человек что-то не договаривает, тянет, боится испугать. Стараюсь расслабиться. Дорога ровная, гладкая, широкая.

–Строят у нас дороги безобразно, абсолютно безобразно. Через год снова будет та же каша, что и в прошлом году. В Европе раз в 10 лет построил и ничего, все 10 лет дорога обходится без ремонта. Светофоры дебилы у нас ставят. Нет там светофоров, особенно на скоростных трассах.

–ааа…

–Скоро приедем, по пиву и спать, шашлыки будут завтра. Мы будем спать сегодня наверху, потом нас куда-нибудь переложат. Джан с женой приедет. Джан засранец ещё тот, выручил, сволочь, когда никто денег давать не хотел. Под 35% годовых выручил. Ну ничего, ничего. Странно, с твоим появлением дела на лад пошли, деньг потекли.

Должна беситься и гневаться на него. Вместо этого спокойно слушаю. Хоть бы цветочек подарил.

–Ты сразу говори, что тебе надо. Подарков никогда не делал и делать не собираюсь, как и платить за секс. Любовь мы, евреи, придумали, что бы женщинам не платить.

–Да, только ты это говоришь так, что просить ничего не хочется.

–Гордая ты и слишком самостоятельная.

–Это плохо?

–Это тебе решать. Жопа у тебя сладкая и ходовые качества. Химия и эта химия из меня мальчишку делает. Вторая юность. Мне снова 25.

Смеётся. Витаю, где-то в своих мыслях.

–Укачивает тебя, что ли. Ты говори, а то я засну, а нам ещё час ехать. Ты расслабься, это мои хорошие друзья. Сама увидишь.

Нервничает. Ощущения фоновости, временности, скоротечности. Нахожусь с ним и в тоже время чувствую, что не то, не тот человек, не тот запах, не те глаза, и не то отношение, которое мне нужно. Наверное, нужна сейчас ему, вот и еду с ним на дачу на север от Москвы. Лето тепло, лучше, чем сидеть в пыльном, шумном и всё же любимом городе. Лучше, чем слушать бухчание соседки, её суетливость, визгливый пронзительный голос, наблюдать совиные глаза, слушать чужие речи из уст плюгавого её бойфренда. Успокаиваюсь, расслабляюсь, наслаждаюсь садящимся солнцем, чистым загородным воздухом. Наслаждаюсь моментом. Всё-таки приятно чувствовать рядом мужчину, чувствовать свою нужность ему. Остальное на откуп времени.

–Всё, мы приехали. Видишь тую у кованых ворот с фонарём. Вот нам туда. Он мягко останавливает свою баклажанного цвета Volvo XC60.

–Вылезай.

Выхожу из машины. У ворот стоит молодая женщина с чёрными длинными плотными вьющимися волосами, в больших очках.

– Мартышка, привет.

Широко расставляя объятия приветствия, Еврей идёт на неё.

–Не могу сказать, что счастлива тебя видеть. Раз напросился, то напросился. Надеюсь, не на все выходные.

Оу…какая смена сценария и сюжета. Вот от этого и его мандраж, наигранная весёлость, постоянная болтовня. Выходит, его никто нигде не любит. Вот угораздило.

По приглашению хозяйки захожу в дом. Она смотрит на меня странно, изучает, удивляется. Ставлю сумку в углу широкого коридора, переходящего в кухню с областью для готовки справа, затем обеденную зону-террасу.

–Хотите чего-нибудь?

–Чаю, пожалуйста, если есть зелёный на ночь.

Она едва заметно улыбается. Атмосфера стала легче, проще, пошло сближение.

–Садитесь на софу за стол. Устали с дороги. Есть варенье и мёд.

–Мёд, пожалуйста.

Хозяйка всё ещё смотрит на меня с подозрение. По её лицу видно расхождение шаблонов, ожидаемого и реального. Она ставит передо мной чашку, вазочку с мёдом, чайничек чая, садится напротив. Её густые каштановые волосы, тонированные, спускаются на плечи. Смотрю на неё – самая обычная женщина тридцать с хвостиком. Абсолютно обычная. В её присутствии чувствую себя маленькой девочкой, выпавшей из гнезда.

–Вы давно с ним знакомы?

Играю лицом. Она улыбается.

–Относительно…

–Знаете, чем он занимается и кто он вообще такой?

Внутри меня упал вниз камень, стягивая всю мою сущность вниз живота, и тут же начал медленно подниматься вверх.

–В общих чертах. Он рассказал.

Она ухмыльнулась.

–Ты для него слишком хорошая, слишком молодая, слишком юная и чистая.

–В тихом омуте черти водятся.

–Я не про это. Ты красивая, живая.

В помещении появился Еврей в одном полотенце. Громко засмеялся, скорее заржал. Плюхнулся на диван рядом со мной.

–А где все остальные?

–Мой в магазин поехал, командирша с дочкой в гости к соседям пошла. Джан с четой завтра приедут.

–Понятно, понятно.

–Что ты вся съёжилась как не родная?

–Холодно, устала. Спать хочется.

–У тебя сейчас такое лицо…тебе со своим лицом что-то делать надо. Всю мимику и ощущения видно.

Повисла пауза.

–Пойдём, покажу, где спать будете. Заправлять постель умеешь?

–Умею…

–Ты не смотри, что она такая невинная и воздушная. Эта девочка огогого, такие блины и супы делает, ходовые качества…

Смеётся.

–Охххх…ты, как всегда о своём. Угораздило с тобой в одном ВУЗе учится.

Мы поднялись с ней наверх, на второй ярус по широкой лестнице. Оглядываю это огромное абсолютно во всём деревянное помещение с маленьким широким окном. Балки нависают, давят, создавая иллюзию Алисы-гиганта. Она подходит к старинному комоду, достаёт выглаженное чистое бельё, бросает его на постель. Подхожу к постели, понимаю, что на ней поместится два Евремя плюс три меня.

–Огромная кровать, просто огромная.

–Специально для Джана привезли. Он большой, жена у него большая. Сама увидишь. Ты сейчас напряжена.

–Есть такое…

–Ладно, спокойной ночи.

Она уходит. Сажусь на постель, соображая, как застилать этого гиганта. Снимаю золотистые мягкие кроссовки, падаю на спину. Чувствую накатывающий сон. Так вставай, вставай, быстро застелем постель и спать, скорее спать, пока он не пришёл. На сексуальные подвиги сегодня совершенно не в состоянии.

…

Жаркий солнечный свет оранжево-жёлтый прорывается сквозь низкое окно. Прорвавшиеся лучи наполняют комнату жаром. Становится душно. После холодной ночи контраст явственно ощутим. Кажется, что всё-чего коснулись мощные потоки оранжево-жёлтого летнего солнца, плавится, становится мягким, зыбким. Ворочаюсь, стараясь спрятать лицо от палящего зарева. Его дыхания столь тяжёлое, что боюсь пошевелиться. Набравшись смелости, аккуратно вылезаю из-под одеяла, сползаю вниз на пол. Сижу, опершись спиной о низ кровати. Здесь дерево ещё прохладное, выдыхаю. Наслаждаюсь прохладой, воздухом. Натягиваю носочки, джинсы, топ. Мягко на цыпочках спускаюсь по лестнице. Внизу уже полно народу.

–О, принцесса проснулась.

–Мартышка, это Еврея?!

Мартышка кивает головой. Женщина с белыми короткими волосами, забранными в хвост, среднего телосложения и ростом около 175 см, 46 размера, в джинсах и майке смотрит на меня обезумевшим взглядом.

–Деточка, тебе сколько лет то?

– Больше двадцати.

Мягко и с улыбкой отвечаю я, продвигаясь к своей сумке за банными принадлежностями.

–Не чё се…моя доча в свои четырнадцать выглядит массивнее.

–Видишь, как вкусы дяди поменялись.

–Завтракать будешь?

–С радостью буду кофе…только после того, как зубы почищу и так далее…подскажите, пожалуйста, где у вас ванная.

–Да, конечно. Идём за мной.

….

Выхожу на улицу. Жара стоит самая, самая летняя, палящая и изматывающая. Оглядываю с крыльца просторную поляну, огороженную забором, замечаю традиционные садовые кусты, веранду, с мангалом и пристройкой. Замечаю мощную мужскую фигуру в удлинённых шортах, усердно скашивающую траву бензокосилкой на четырёх колёсах. Разглядываю сильный торс, крепкие ноги. От него веет надёжностью и добротой, спокойствием и устойчивостью. Он останавливается, замечает меня, машет рукой. Не мешкая, спускаюсь с крыльца и иду в его сторону.

–Здравствуйте.

–Привет. Вот это всё моё. Точнее наше с Мартышкой.

Удивительно, он смотрит на меня спокойно, ровно, без опаски, ошарашенного вида.

–Ты с Евреем приехала?

–Да…

–Вкус у него явно улучшился. И как тебе с ним?

–Мы дружим и время от времени трахаемся.

–И правильно. Ты хорошая молодая женщина. Делать с ним тебе нечего. Он губит всё, к чему прикасается. Поверь. Всё же мы дружим давно.

Прищуриваюсь и смотрю на него с вопросом.

–Да, ладно тебе расслабься, сейчас жезлонги вынесу, позагораешь.

–У меня купальника нет.

Он бросил на меня спокойный, равнодушный взгляд, направился в дом. Сама принялась изучать территорию, размышляя над увиденным, сказанным. Высокий ровный забор, вдоль которого посажены кусты малины, где-то плодовые деревья. Удивительно, как каждый садово-огородный участок и дачи похожи – одни и те же цветы, формы клумб, скошенная трава, запах травы, одни и те же плодовые деревья и кустарники. Люди, владеющие такими участками, говорят одно и то же. Это скучно, странно, обыденно. Медленно прохожу дальше вдоль по периметру. Тоска. Странная, пустая, тупая тоска. Стоило уезжать в другой город, что бы оказаться в том же антураже, слушать те же разговоры. Присаживаюсь на корточки между двух кустов смородины, плавно опускаюсь на спину, прикрываю глаза, концентрируюсь на запахах и звуках. Волшебный дурманящий запах свежей и подсохшей травы, аромат созревающих ягод, сладковатый, где-то кисловатый, где-то едва заметный винный. Насекомые – стрекозы, шмели, оводы, мухи и комары летаю в воздухе, создавая разнообразный гул взмахов крыльев. Сейчас нет этого «должна», «обязана» каждые полчаса отзваниваться и отписываться матери. Это утомляет, унижает, отягощает. Приходится говорить то, что она хочет слышать. С каждой полуправдой, полуложью умирает частичка меня. С каждым словом, далеким от настоящего и происходящего, маленький камень падает куда-то вниз в глубине меня, блокируя силы. Надо это прекратить раз и навсегда. Убрать из жизни, стереть, уничтожить взорвать. Охватывает страх при мысли и образе, что когда-нибудь вся моя сущность, весь мой сосуд будет заполнен вот такими камешками и камнями. Беспросветная холодно-острая тьма, в которой нет жизни, не тепла. Холодный глухой камень. Сажусь, наклоняю вниз голову, мотаю ей из стороны в стороны, разглядываю переброшенные вниз свои золотистые волосы. Красиво. Красиво и обычно. Вот именно обычно, без лоска и флёра. Лоска хочется, динамики, внутренней своей динамики. Слышу громкий смех Еврея. Беспардонный, наглый, грубый смех. Он раздирает пространство. Рвёт его в клочья. Смотрю на него, одетого только в светлые лёгкие штаны на завязках. Не тянет. Совершенно не тянет к этому человеку. Ощущение, что исполняю своим присутствием невидимый долг, повинность.

–Эй, пиво будешь? Давай подползай.

Он спускается с крыльца с термо-сумкой, видимо, наполненной пивом. Громко садиться в мягкий, тряпичный жезлонг, скидывает сандалии. Встаю с земли. Жааааарко, голова слегка кружится. Подхожу к нему. Беру из сумки пиво. Сажусь в жезлонг. Пытаюсь расслабиться.

–Ты разденься, позагорай. До шашлыков ещё долго. Вон, видишь инфинити уродливая подъехала. Это Джан со своей свинкой приехал. Затылком чувствую твоё недоумение. Да, я такой и такой злой. Она действительно свинка. Сейчас сама увидишь.

Смотрю в сторону ворот. Двери инфинити открываются. Вываливается шумная орава. Крупная женщина около сорока с длинными волосами в обтягивающем мягком спортивном костюме. Девочка лет тринадцати и мальчик около восьми лет. Женщина что-то показывает рукой, и девочка аккуратно даёт ей кулёк. Женщина бережно берёт его на руки, умиляется, целует.

–Вот балбесина на взрослую тусовку, пьянку, в такую жару мелкого притащила.

–Это новорождённый что ли?

–Ага…вот не пойму, нахрена рожать и рожать, и рожать. Трястись над отпрыском всю его бессознательную и сознательную жизнь, хлопотать о школе, вузе, работе…а что, если заболеет, шею сломает или ещё что…

–Да, стресс безумный. Им это нужно. Вот и всё. Для них это смысл жизни.

–Смотри, если ты думаешь о детях, то пока мы трахаемся об этом забудь. Дети мне нахрен не нужны. Это высокорисковое бесприбыльное предприятие (особенно делает акцент на ударных слогах, смягчая «р» своей картавостью). Есть дочь по случайному залёту и самое смешное, что и секс то был один раз, по-пьяни.

Громко хихикает, подобно поросёнку, упиваясь своим рассказом. Быстро пью пиво, очень быстро.