Текст книги "Время Мечтаний"

– Конечно нет! – согласилась она, заражаясь его волнением. – А когда можно будет его купить?

– Мне надо срочно ехать в Мельбурн. Финч дал шанс мне первому, но найдутся и другие покупатели. – Он умолк, глядя на нее. – Итак, у нас будет малыш, – он рассмеялся. – Разве не смешно, что мужчина узнает о беременности жены, когда сообщает ему новость другой мужчина.

– Не знаю, кто упаковывал эту посылку, но постарался на совесть, шпагат не хочет рваться, – посетовала Джоанна.

– Что, по-твоему, мог прислать тебе Дрекслер?

– Просто не могу себе ничего представить. И срочная доставка обошлась ему недешево. Посмотри на эти марки, – сказала Джоанна. Кроме чеков, приходивших из конторы Дрекслера в Бомбее, Джоанна ничего другого от адвоката не получала. Но она ждала от него известий только через год, когда ей исполнится двадцать один год и придет время вступать в наследство.

– Ой, Хью, – вспомнила она о письме, – вот получила сегодня от Патрика Лейтропа – того человека, который упоминается в дневнике моей матери.

Пока Джоанна пыталась сладить с неподатливым шпагатом, Хью распечатал конверт и стал читать вслух: «Глубоко уважаемая мисс Джоанна, пишу вам ответ на несколько ваших посланий. Прошу извинить за задержку с ответом, но я был долгое время в отъезде. Так как я много путешествую, моим постоянным адресом остается «Риджент отель» в Калифорнии. При необходимости со мной можно связаться через хозяйку гостиницы миссис Роббинз.

Я действительно учился вместе с вашим дедушкой в Кембридже в Крайстс-Колледж с 1826 по 1829 год. Мы готовились принять духовный сан англиканской церкви. Хорошо помню Джона и его молодую жену. Я был шафером на их свадьбе. Найоми, такая прелестная и горячо любящая, и Джон, исполненный решимости и желания преуспеть на своем поприще. Но в Австралию он отправился не как миссионер, мисс Друри. И его записи – это не проповеди. Можно говорить об этом с полной уверенностью».

– Но если это не проповеди, то что тогда, интересно знать, – сказал Хью и продолжил читать: «Джон так и не закончил курс в Кембридже, поскольку обнаружил, что жизненный путь духовного лица его не привлекает. Могу предположить, что ваш дед хотя и не признавал этого никогда, но был в определенной степени агностиком. Для него большой интерес представляло не проповедовать Библию, а заниматься подтверждением ее положений. Особенно его интересовало описание рая – Эдема.

У него была теория, что Господь, разочаровавшись в Адаме и Еве, решил создать второй рай, в другой части света. Джон считал, что отыщет этот второй рай в Австралии. Читая сообщения о найденном в Сиднейской колонии первобытном народе, людях, не знавших грамоты и колеса, которые ходили нагие и не занимались земледелием, он решил, что это и есть Эдем – второй рай, откуда прародители изгнаны не были. Свою теорию он основывал на том, что австралийские аборигены испытывают страх перед змеей и почитают ее, а потому у них не могло возникнуть искушение сорвать плод с Древа познания. Не знаю, удалось ли Джеку подтвердить свою теорию.

Мисс Друри, вы пишете о сохранившихся бумагах вашего деда. Возможно, это записи его впечатлений о людях, которых он изучал».

Хью перешел ко второй странице.

«По вашим словам, записи определенным образом зашифрованы. Для записи лекций часть из нас использовали тот или иной вид скоростного письма. Я пользуюсь системой собственного изобретения, далекой от совершенства. А ваш дед, насколько я помню, весьма преуспел в этом умении. Если вы пришлете мне образец записей, возможно, я бы смог их расшифровать.

Весьма сожалею, мисс Друри, что не располагаю другими интересующими вас сведениями. В частности, мне не известно, куда именно в Австралии отправились ваши дедушка с бабушкой. Один факт, однако, мне запомнился. Я провожал их, когда они отправлялись в свое путешествие в 1830 году, сорок три года назад. Их корабль имел довольно причудливое название. Как точно он назывался, вспомнить я не могу, но, по-моему, это было название какого-то мифического животного или что-то наподобие того. В какой порт корабль направлялся, я, к великому сожалению, не помню, но если вам удастся установить название корабля, вы сможете определить, где ваши родственники сошли на берег».

– Что за мифическое животное? – задумчиво проговорил Хью.

– Может быть, это единорог, – предположила Джоанна. – Или гидра. Знаешь, Хью, где-то должны храниться списки кораблей, прибывающих в Мельбурн и Сидней. Я поеду в Мельбурн вместе с тобой. Мы будем искать корабль с мифологическим названием.

– Я попрошу Фрэнка Даунза нам помочь. У него в городе друзья повсюду.

– Хью, ну я никак не могу справиться с этой веревкой.

– Дай-ка, я попробую. – Он разорвал шпагат, снял бумагу с сургучом и подал коробку Джоанне. Внутри, обложенная соломой, обнаружилась коробка меньшего размера. Сверху лежало письмо. Она пробежала его глазами.

– Хью! Я могу получить наследство уже сейчас! Мистер Дрекслер пишет, что, поскольку я вышла замуж, мне не нужно ждать до следующего дня рождения. А это немалая сумма. Что мы будем с ней делать?

– Джоанна, эти деньги твои. Родители оставили их тебе, тебе ими и распоряжаться.

– Я хочу использовать их для поисков Карра-Карра, – сказала Джоанна после недолгого раздумья. – И моя мать употребила бы эти деньги для такой же цели. А остальные мне бы хотелось отложить для нашей дочери, ей на будущее.

– А что в коробке?

– Не знаю. Мистер Дрекслер пишет, что это было оставлено у него на хранение моими родителями. Ему не известна точная цена этой веши, но, по его предположениям, она может оказаться весьма значительной.

Джоанна достала маленькую коробочку и подняла крышку. С минуту она в изумлении смотрела на то, что находилось внутри, потом вынула и показала Хью.

Он увидел драгоценный камень размером чуть меньше ее ладони.

– Это опал – огненный опал. Когда его поворачиваешь, он начинает переливаться на солнце красными огнями. Огненные опалы встречаются очень редко и стоят немало.

Как завороженная смотрела Джоанна на камень. Неправильной формы, он был приблизительно величиной с ломтик апельсина и ошеломлял великолепием окраски: среди желтовато-красного моря яркие зеленые и красные огни плясали, подобно языкам пламени, и, казалось, следовали за солнцем.

– Какая красота! – восхитилась Джоанна. – Как ты считаешь, откуда он мог взяться у моих родителей? Может быть, этот камень из Австралии?

– Я знаю, что опалы находили в Новом Южном Уэльсе, но чтобы попадались такие крупные – об этом мне слышать не приходилось. Наверное, камень из Мексики, там богатые рудники, где добывают опалы.

– Языки в центре как будто движутся. А какие потрясающие цвета, Хью! Почему так получается?

– Не знаю.

– Он теплый на ощупь, потрогай. – Она вложила камень в его руку.

– А я ничего не чувствую, – покачал он головой. – Камень как камень, – он вернул опал Джоанне. – А ты не знала, что у родителей есть этот камень?

– Не помню, чтобы о нем когда-либо заходила речь, – Джоанна смотрела, не отрываясь, на сверкающую сердцевину опала. Она никак не могла отвести глаз от этого кажущегося живым огня.

Появился из леса Филип Макнил, а немного поодаль за ним шла Сара и вела за руку Адама.

– Мистер Уэстбрук, – сказал Макнил, – думаю, я нашел выход из положения. Вон в том месте грунт представляется подходящим. Мы можем глубоко заложить опоры, на пять-шесть футов ниже уровня реки, и затем зальем их бетоном. Мы поднимем фундамент дома и укрепим его бетонным бункером. Для защиты от наводнения можно возвести перемычку. Но боюсь, что это удорожит проект и увеличит сроки строительства. Но если у вас не пропал интерес, я подыскал место, и мы можем пойти туда и посмотреть. – Он повернулся с улыбкой к Джоанне. – Я знаю, миссис Уэстбрук, что в этом месте можно строить спокойно, потому что Сара не сказала ни слова, пока я там все исходил.

Джоанна с Сарой молча отправились на ферму, но Сара вдруг остановилась и обернулась посмотреть на Филипа Макнила.

13

– Твою давнюю соперницу Вилму Тодд видели с Колином Макгрегором. Они вместе катались на лошадях, – сказала Луиза Гамильтон, наблюдая, как Полин прицелилась и выпустила стрелу.

Точно в яблочко.

– Неужели? – Полин достала из колчана следующую стрелу, натянула тетиву и, хорошенько прицелившись, выпустила стрелу.

Снова в яблочко.

– Отлично, Полин! – похвалила Луиза. – Шесть попаданий с тридцати ярдов. Рекорд для Клуба лучников Западного района.

Полин тренировалась на своей площадке в Лизморе, а Луиза сидела под зонтом в кресле, потягивала лимонад и наблюдала за ней.

– Завидую твоему мастерству. Наверное, это так приятно быть такой спортивной.

Полин покосилась на подругу. Она отлично знала, что Луиза завидовала ей всегда. Но с недавних пор зависть смягчил оттенок злорадства. Весь район, казалось, проникся им. Полин было известно мнение подруг: ей предпочли какую-то няню! И неважно, что Полин с Хью в один голос твердили, что свадьбу отменил не он, а она. Также не имело значения, что Джоанна Друри оказалась не «какой-то няней», а происходила из знатного рода, и отец ее имел рыцарское звание. Но как бы то ни было, репутация Полин сильно пострадала.

– Так о чем это я говорила, – спохватилась Луиза. – Ах да, о Вилме Тодд и Колине Макгрегоре. Их видели вместе четыре раза. Поговаривают, что они, возможно, поженятся.

– Вот даже как? – сказала Полин, дожидаясь, пока помощник извлекал стрелы из мишени. До нее доходили разговоры о Вилме Тодд и Колине Макгрегоре, но они мало беспокоили ее. Не тревожило Полин и то, что несколько особ, моложе, чем она, обратили пристальные взоры на Колина Макгрегора. Спустя год, когда истек положенный срок траура, красивый и богатый Колин становился завидным женихом. Полин также не расстраивало, что, несмотря на ее тщательно продуманный план покорить Макгрегора, он пока по каким-то своим причинам чуждался ее. Тем не менее Полин не сомневалась, что победа будет за ней. Она была настроена только на победу.

Когда мишень освободилась, Полин взяла еще одну стрелу, подняла свой большой лук и, прицелившись, спустила тетиву. На этот раз стрела прошла чуть в стороне. Полин почувствовала, как Луиза усмехнулась из-под зонта. С тех пор как Хью женился на Джоанне Друри, в отношение Луизы к Полин примешалась легкая тень превосходства. Но Полин предпочитала этого не замечать. Посылая точно в цель очередную стрелу. Полин говорила себе, что Луиза вместе со всеми остальными могли думать, что душе угодно. Самодовольно усмехаться им осталось недолго. Откуда им всем, в том числе и хорошеньким соперницам в борьбе за Макгрегора, было знать, что Полин приберегла беспроигрышную карту, которая должна была обеспечить ей победу.

Она знала два секрета Колина, неизвестные больше никому. Он никого больше не сможет полюбить. Когда умерла Кристина, Полин находилась в комнате и видела, каким потрясением стала для него смерть жены. Другие девицы в районе могли сколько угодно обманываться, рассчитывая, что им удастся влюбить в себя Колина, но Полин твердо знала, что он никогда полюбит другую женщину. И у Полин было преимущество: она также была не способна на другую любовь. Ей требовалось от него имя, состояние, положение жены, и, так же как и ему, ей нужны были дети.

– А знаешь. Полин, Колин Макгрегор обязательно женится, – говорила Луиза. – Он сказал мистеру Гамильтону, что не собирается посылать сына учиться, когда придет время, а намерен оставить его в Килмарноке. Так что мальчику потребуется мать.

Луиза присматривалась к подруге, стараясь разглядеть хоть маленькую трещинку в окружавшей Полин броне невозмутимости. В ней не было и признака волнения. На турнирах лучников Полин неизменно удостаивалась похвалы за свое «впечатляющее мастерство и облик», как польстил ей по-братски Фрэнк в одном из выпусков «Таймс»: «Ставшая в шестой раз победительницей кубковых соревнований по стрельбе из лука, мисс Даунз вызвала у зрителей изумление и восторг. Это настоящая Артемида наших дней». Луиза заключила, что Полин искусно удавалось скрывать свои переживания, даже если ее и беспокоила невозможность заманить в сети мужчину. Она выглядела, как всегда, собранной и уверенной в себе.

– Хотя его и видели с Вилмой Тодд, – продолжала Луиза, – мне кажется, шансов больше у Верити Кемпбелл. Верити, как никак, всего девятнадцать, а бедняжке Вилме уже почти двадцать четыре. Если человек намерен создать семью, он предпочтет молодую жену.

Полин, впереди у которой маячил двадцать шестой день рождения, послала стрелу в цель. И снова попала в яблочко.

– На днях я разговаривала с миссис Грамерси, – продолжала судачить Луиза. – Она сказала, что у Мод Рид неприятности в семействе…

Слушая болтовню Луизы, Полин подумала о том, что прошел год с тех пор, как в эпидемию тифа Луиза потеряла ребенка и пока не беременела. Полин гадала, удалось ли Луизе все же узнать секреты предохранения от беременности.

– А еще Полл Грамерси рассказала, что Джоанна Уэстбрук беременна, – Луиза пристально следила за выражением лица Полин.

– Я знаю, – коротко ответила Полин.

Перед следующим выстрелом ей требовалось хорошенько сосредоточиться. Когда до нее дошла новость о беременности Джоанны, ее охватила холодная ярость. Полин ломала голову, силясь понять, какое помрачение на нее вдруг нашло, что она проявила такое глупое бескорыстие и отпустила Хью. Наверное, на нее повлияла атмосфера болезни и смерти, и среди множества свежих могил она ощутила прилив редкого и необычного для нее душевного благородства. Но она не позволит себе жить сожалением. Полин считала, что сожаление – пустая трата времени и никакой пользы принести не может. Хью был женат, и с этим ничего нельзя было поделать.

«Но был ли он счастлив со своей молоденькой англичанкой?» – гадала Полин.

– Как я понимаю, к тебе зачастил Ангус Макклауд, – заметила Луиза.

Полин со вздохом опустила лук и подала знак принести ей лимонада. Мужчины потянулись к ней вереницей сразу же, как только стало известно, что ее свадьба с Хью не состоится. Важные и многообещающие, разные внешне и по возрасту, в большинстве своем богатые, но все они были прескучные. Временами Полин, дорожившая своей независимостью, подумывала о том, что было бы лучше, может быть, вообще не выходить замуж. Но ее бесило, что общество видело в незамужней женщине неудачницу, неспособную одержать победу в соревновании. А еще ей было одиноко. Что ей теперь делать со своей жизнью?

Полин думала о Колине Макгрегоре. О его страстном желании иметь больше детей-наследников было известно всем. Внезапная утрата Кристины и ребенка довела его любовь к Джадду до фанатизма. Он сознавал, что его чувства могут плохо повлиять на мальчика, а мысль потерять единственного наследника повергала его в ужас. Благородный род Макгрегоров должен был продолжаться. Хотя Колин явно не рассматривал Полин как одну из претенденток, она строила свои планы. Полин не собиралась упускать эту цель, и залогом успеха становился второй из двух секретов, известных только ей.

Мысль о нем приводила ее в волнение. Колин обладал властью и знал, как ей пользоваться. Поговаривали, что в последнее время он впал в неистовство, стал безжалостным и неразборчивым в средствах, но Полин решила, что за такой линией поведения, возможно, будущее. Добиться победы способны только сильные. Слабым и робким мужчинам не нажить богатства и не создать империю. Его сила и властность возбуждали ее. Она пыталась представить, каков в любви Колин Макгрегор? Как бы она чувствовала себя в постели с ним, в его объятиях, соприкасаясь с ним телом?

Она неожиданно отвернулась от мишени и решила про себя, что пришла пора разыграть козырную карту.

– Луиза, ты меня извини, но мне нужно съездить по делу.

– Вот как? – удивилась Луиза, с недоверием всматриваясь в лицо Полин. – Может быть, тебя подвезти?

– Нет, Луиза, дорогая, боюсь, что нам нужно в противоположные стороны. А ты оставайся и допей лимонад. Я знаю, как ты плохо переносишь жару.

Не прошло и нескольких минут, как Полин уже выезжала из Лизмора на сером в яблоках красавце-коне по кличке Самсон. Она отпустила поводья, и вскоре они неслись галопом по травяному ковру равнин. Самсон перелетал живые изгороди из колючего боярышника и деревянные заборы, он несся, громко стуча копытами через заросли алой жимолости, мимо насаждений черно-древесной акации и казуарины. Потревоженные какаду слетали с ветвей эвкалиптов и взмывали ввысь, усеивая небесную синь сотнями коралловых пятен. В бешеной скачке Полин думала о Колине Макгрегоре.

– Стреляй, – кричал Колин. – Стреляй же в нее, говорю тебе.

Джадд старался изо всех сил прицеливаться поточнее, но его трясло так сильно, что он не мог ровно держать ружье.

– Черт возьми, Джадд, да стреляй же ты, наконец! Джадд нажал на курок, выстрел пришелся мимо цели, и большая кенгуру, испуганная рикошетом, сорвалась с места.

Колин выругался сквозь зубы. Животное снова ушло от них.

– Не знаю, что на тебя вдруг нашло, Джадд, – говорил укоризненно Колин; качая головой и шумно ступая по сухой траве, он направился к сыну. – Мы охотимся за этой самкой не одну неделю. Она была прямо перед тобой. Лучшей мишени не придумать, а ты дал ей уйти.

С ружьем в руках Джадд молча смотрел на место, где только что сидела самка кенгуру, но теперь перед ним осталась только трава, кустарник да полевые цветы.

– Но, по крайней мере, у нас есть вот что. Неплохо для утра, – Колин жестом указал на гору кенгуриных туш под эвкалиптом, но Джадд смотрел на них в полном унынии. Животные были разных размеров и оттенков, но, в большинстве, это были молодые кенгуру. Серая шерсть их была мягкой, а круглые глаза очень напоминали оленьи, и потому охота на кенгуру вызывала у Джадда отвращение.

– Ну, хорошо. На сегодня достаточно. Можете поджигать, – дал указание Колин людям, стоявшим у груды.

Больше всего не нравилось Джадду, что охотились они ради спорта, забавы ради, а не потому, что им нужно было добыть мясо или шкуру. Джадд помнил, как все происходило во времена, когда была жива мать. В Килмарнок съезжалось множество гостей, устраивалась большая охота. Кенгуру убивали по три-четыре сотни и оставляли пылать огромным костром. Иногда в костре оказывались еще живые животные, и крики их неслись вслед всадникам, возвращающимся в усадьбу.

– Не огорчайся, Джадд, – успокаивал его Колин. – Ты не можешь побеждать каждый раз. Но это только пока. Ты еще научишься. И готов поспорить, что в следующий раз она от тебя не уйдет. Кажется, у нее в сумке детеныш. Тем лучше: получится двойной трофей.

Но Джадд огорчался совсем по другим причинам, о которых отец и не подозревал. Дело кончилось тем, что он выронил ружье и зарыдал, закрывая лицо руками.

Колин тут же опустился на колени и обнял своего девятилетнего сына.

– Ничего-ничего, – подбадривал он его. – Я понимаю тебя. Я чувствовал себя точно так же и тоже расстраивался, когда был в твоем возрасте. Отец взял меня на охоту, а у меня не получалось стрелять так метко, как у других. Ты еще мальчик. Обещаю, что в свое время ты станешь отличным стрелком. А сейчас успокойся и перестань плакать.

Юный Джадд проглотил слезы и прошелся рукой под носом.

– Так-то лучше, – ободрил Колин, но, когда мальчик вытер руку о брюки, Колин Макгрегор нахмурился. – А где твой носовой платок? Вот, возьми. Нос вытирают платком, а не рукой.

– Черт побери, – сказал Джадд и взял у отца платок.

– Это еще что такое? – поднял брови Колин. – Откуда ты взял эти слова?

– Так говорят рабочие на ферме.

– Но ты же не рабочий, и тебе не следует так говорить, ясно?

Джадд молча кивнул.

– Послушай, – Колин взял сына за плечи. – Настанет день, и ты станешь хозяином замка Килмарнок. Ты будешь лордам и джентльменом. Джентльменам не пристало пользоваться такими словами.

Колин вгляделся в лицо сына, так напоминавшее черты его дорогой незабвенной Кристины, и в который уже раз подумал: «Ребенку нужна мать».

Истина эта была жестока, но Колину приходилось с ней мириться. Прошло четырнадцать месяцев после смерти Кристины, и следовало подумать о новой женитьбе. Он не мог рисковать. Потеряв Джадда, он лишился бы наследников. Колин отказывался думать, что весь его труд мог пойти прахом.

Когда Колин Макгрегор впервые приехал в Австралию, там не сложилась еще социальная структура. Но он был уверен, что со временем появится аристократия. Он воздвиг свой замок как авангард цивилизации в этом полудиком краю, как напоминание всем, в чьих жилах не текла благородная кровь, что среди них живет настоящий лорд. Колин трудился, не щадя сил, чтобы сделать Килмарнок символом власти и влияния. Он искренне верил, что простые люди будут гордиться, живя рядом с ним. И этот символ, это имя не могло не иметь продолжения.

Он взял Джадда за руку и повел под навес, где на столе стояли еда и питье. Колин возвышался над всеми слугами и грумами: высокий элегантный мужчина с аристократической внешностью, одетый в вязаный свитер с узором жгутами, куртку из твида и темные брюки из плотной хлопчатобумажной ткани, заправленные в начищенные до зеркального блеска черные сапоги. Ни пыль, ни грязь не нарушали совершенство Колина Макгрегора. Стоя со стаканчиком виски, он обернулся и увидел подъехавшего управляющего Локи Макбина. Человек этот Колину не нравился, но он был ему необходим, поскольку выполнял все приказания без лишних вопросов.

– Боюсь, у меня для вас плохие новости, мистер Макгрегор, – сказал Макбин. – Это касается Джеко Джексона.

– Так что там такое?

Взгляд Локи скользнул к столику с напитками, задержался там на мгновение, потом снова сосредоточился на хозяине.

– У овец Джеко чесотка. С этим полный порядок, так что настрига в этом году ему не видать, – Локи снова покосился на столик и облизнул губы.

– И что же? – спросил Колин, словно ничего не замечая. Он знал, что Уэстбрук и Фрэнк Даунз выпивают вместе со своими работниками и позволяют себе другие отступления от правил, но он не собирался приглашать выпить своего работника. – Так что дальше? Что там насчет Джеко? – нетерпеливо спросил Колин.

– Он от вас отказался. То есть отказался от вашего предложения насчет ссуды.

– Но как это может быть? – удивился Колин. – В колонии нет банка, где он мог бы взять ссуду.

– Сэр, похоже, Хью Уэстбрук готов дать ему взаймы. Так что Джеко возьмет деньги у Уэстбрука.

Колин помрачнел. Около двенадцати лет назад, когда Уэстбрук впервые появился в районе, Колин Макгрегор и остальные фермеры-скотоводы подумать не могли, что ему удастся встать на ноги. Но Уэстбрук удивил их всех. Он не только сумел выжить, но и отлично наладил дело на ферме, приносившей раньше одни убытки. Теперь «Меринда» превратилась в процветающее, доходное хозяйство, настоящий лакомый кусок. Ее угодья занимали один из самых лучших участков прибрежной полосы с богатыми выпасами и многочисленными колодцами.

Колин не мог смириться с тем, что Уэстбрук процветал, в то время как Кристина лежала в могиле.

– Ну, хорошо, иди.

Он задумчиво смотрел на стакан виски, а когда поднял голову, увидел скачущего по равнине всадника. Это была женщина, а поскольку сидела она на лошади по-мужски, это могла быть только Полин Даунз.

Колин подозревал, что, Полин рассчитывала стать следующей миссис Макгрегор. Ему вспомнился последний визит в Лизмор, когда он приезжал туда обсудить с ней вопрос о пяти тысячах акров поросшей лесом земли, расположенной вдоль южного подножия гор. Этот участок находился в собственности семейства Даунз на протяжении тридцати трех лет, с тех самых пор, когда его приобрел Даунз-старший, который начал основывать свои владения в Западном районе в 1840 году Большинство считало эту землю бесполезной, поскольку из-за недостатка воды она не годилась для выпаса скота и возделывания пшеницы и других культур. Но этот участок имел одно преимущество, делавшее его бесценным в глазах Колина: он тянулся вдоль северной границы «Меринды». Вспомнил Колин, как приветливо встретила его Полин, сразу пустив в ход свои чары и уловки, но стоило ему заикнуться о цели своего визита, как Полин резко сменила тон, и от приветливости не осталось и следа. От нее вдруг повеяло холодом, и она не без коварства заявила Колину, что не знает, будет ли брат продавать землю, и сама она не уверена, захочет ли, чтобы он согласился на продажу.

Мысль жениться на Полин как-то пришла Колину в голову, но, поразмыслив и оценив черты ее характера – стремление к независимости и неукротимый дух соперничества, – он счел за лучшее отказаться от этой идеи как совершенно неприемлемой. Колин хотел получить не столько жену и спутницу, сколько мать своих детей. Ему хотелось быть уверенным, что следующая миссис Макгрегор будет уступчивой, покорной и плодовитой. Важнее же всего было то, что у нее не должно было быть к нему никаких требований и, кроме спальни и детской, их мало бы еще что связывало.

– Добрый день, мистер Макгрегор, – подъехав, поздоровалась она. – Надеюсь, я не помешала? – Перед ней в лучах солнца стоял высокий статный Колин, легкий утренний ветерок ерошил его черные волосы. И вдруг она с удивлением почувствовала влечение к нему.

– Нет, мисс Даунз, вы совсем не мешаете. Я занимаюсь избавлением округи от вредителей. Не желаете ли ко мне присоединиться? Я захватил с собой запасные ружья.

– В ружьях нет необходимости, – она указала на лежавший поперек седла лук.

– Что вы, мисс Даунз, луки и стрелы не годятся для настоящей охоты.

– Я могу сразить стрелой все, что вы сразите пулей. Он усмехнулся.

– Очень хорошо. А как насчет вон того дерева? До него, пожалуй, сотня футов. Может ваша умная стрела попасть в него?

Колин наблюдал, как она молча спешилась, выбрала стрелу и прицелилась. Освещенная утренним солнцем, она стояла в длинном платье с приталенным лифом и пышными юбками, турнюр зрительно уравновешивал пышную грудь. Белокурые с серебристым отливом локоны выглядывали из-под шляпы с перьями; выставленная вперед левая рука крепко сжимала лук, а правая, отведенная за ухо, натягивала тетиву. Глядя на нее в этой позе, Колин вспомнил строки когда-то прочитанного стихотворения: «Холодная Диана, богиня лунная, оленя сразившая, дева Вечная…»

Он знал, что облик Полин обманчив. Глядя на высокую и стройную, с нежной кожей и очень женственную Полин, можно было предположить в ней хрупкость и слабость, присущую обычно светским женщинам. Однако Колину было известно, что Полин женщина очень сильная как телом, так и духом. Не все сознавали, что она стреляет из тяжелого большого мужского лука и прилагает усилие в 40 фунтов. Она отпустила тетиву и уверенно послала стрелу точно в цель, и ему подумалось, что есть нечто чувственное в том, как Полин обращалась с луком и стрелой, держа спину прямо, распрямив плечи и поставив подбородок вровень с левым плечом. Она, казалось, была создана для того, чтобы проводить с ней время в постели.

Полин взяла вторую стрелу из колчана и приготовилась стрелять, но Колин заметил:

– Соревнование, мисс Даунз, представляется несправедливым, поскольку ваша цель неподвижна.

Полин круто повернулась, держа перед собой лук, и стрела оказалась нацелена прямо на Колина. Он вздрогнул, затем рассмеялся.

– Мисс Даунз, а вы можете охотиться с этим допотопным оружием или из него можно попасть только в дерево или стог сена?

Она ослабила тетиву и опустила лук.

– Я могу попасть из него во что угодно, мистер Макгрегор.

– Но разит ли оно так же метко, как ружье?

– Хотите проверить? Он усмехнулся.

– У реки видели серо-голубую самку кенгуру с детенышем. Я обещал ее Джадду. Ему девять лет, и его ждет первая добыча. Хотите присоединиться к нам? Или вы не так уж уверены в эффективности лука и стрелы?

– Напротив, мистер Макгрегор. Я как раз очень уверена в моем луке и стрелах. И мне доставит большое удовольствие показать вам, на что способна стрела.

Вся компания направилась к реке, с Полин и Колином во главе, за ними на пони ехал Джадд, а следом грумы везли одеяла, корзины с провизией и питьем и ружья. Завершал процессию старый абориген-следопыт Иезекииль, ехавший на неоседланной лошади.

– Кстати, мистер Макгрегор, – сказала Полин, – вас еще интересуют те пять тысяч акров?

– Ваш брат решил их продать?

Фрэнк пока оставался в неведении, но Полин знала, что он возражать не станет. Земля не приносила дохода, и, если продажа ее могла доставить Полин удовольствие, он охотно дал бы свое согласие на эту сделку.

– Я уверена, что его можно убедить, – заверила она.

– Когда я могу встретиться с ним, чтобы обсудить условия?

– Фрэнк слишком занят делами своей газеты, чтобы отвлекаться по такому поводу. Поэтому вы можете действовать через меня.

– И какие же ваши условия?

– Пока не решила, но полагаю, что мы с вами сможем договориться.

Он вопросительно посмотрел на нее, но промолчал.

– Сколько сейчас Джадду? Девять, вы сказали? Скоро вам предстоит отправлять его учиться.

– Я решил не посылать его в школу. Хочу, чтобы он оставался при мне.

– Бедный ребенок, в таком возрасте так трудно без матери. В районе ходят слухи, мистер Макгрегор, о вас и Вилме Тодд.

– Жителям этого района, как видно, больше нечем заняться. Хочу внести ясность в этот вопрос, мисс Даунз. Предлагать мисс Тодд стать моей женой я не собираюсь. То же самое относится и к Верити Кемпбелл, с кем, я уверен, меня также соединяет молва.

– Так, значит, вы не собираетесь жениться снова?

– Напротив, я решительно настроен жениться, но выбирать будущую жену буду не в этом районе.

Когда Колин принялся перечислять возможных кандидаток среди дочерей влиятельных граждан Мельбурна, самоуверенности в Полин слегка поубавилось. Но потом она вспомнила секрет, известный только ей. Ни одна из дам района, надеющихся на свой успех, не знала, что в ночь смерти Кристины Колин поклялся отомстить человеку, которого он считал виновным в смерти жены и не рожденного ребенка, – Хью Уэстбруку. Джоанна не приехала, когда ее звали, и Колин видел в этом вину Хью Уэстбрука. С тех пор Полин наблюдала, как мысль разорить Хью все сильнее овладевает Колином. Она знала, чем объясняется стремление Макгрегора купить так много земли: в конечном итоге он хотел завладеть «Мериндой» и погубить человека, который, как он себя убедил, должен быть наказан за смерть Кристины. Хью был достойным противником, и Полин решила, что наблюдать за их соперничеством будет занятно.

Она снова подумала об участке в пять тысяч акров, примыкающем с севера к «Меринде». Только ей было известно, почему он понадобился Колину. Месть, как она видела, была мощным средством для достижения цели. И если она со своей стороны проявит ловкость и умение, это орудие может послужить и ей.