Текст книги "100 великих историков"

Макс (Максимилиан Карл Эмиль) Вебер
(1864–1920)

Макс (Максимилиан Карл Эмиль) Вебер, германский историк и социолог, о котором его друг философ Карл Ясперс говорил как о «величайшем немце своего века», родился 21 апреля 1864 года в Эрфурте, Тюрингия (королевство Пруссия), в семье чиновника Макса Вебера-старшего. Его мать Элен, урожденная Фалленштейн, имела французские гугенотские корни. Вебер получил домашнее образование. В 1882 году он поступил на юридический факультет Гейдельбергского университета, а позднее перевелся в Берлинский университет, который окончил в 1886 году и стал адвокатом. Он получил степень доктора юридических наук в 1889 году, защитив диссертацию «История коммерческих партнёрств в Средневековье» («Zur Geschichte der Handelgesellschaften im Mittelalter»). В 1891 году Вебер стал хабилитированным доктором, защитив диссертацию «Сельскохозяйственная история Рима и её воздействие на публичное и частное право» («Die Römische Agrargeschichte in ihrer Bedeutung für das Staats – und Privatrecht»). В 1893–1899 годах учёный входил в крайне правую политическую организацию «Пангерманский союз». В 1894 году Вебер стал преподавателем экономики в университете Фрайбурга, а в 1896 году занял ту же должность в Гейдельбергском университете. В 1897 году, через два месяца после тяжёлой ссоры с Максом Вебером-младшим, скончался Макс Вебер-старший. Это привело к последующей депрессии, повышенной утомляемости и психическому расстройству Вебера (вероятно, у него был род шизофрении). В 1899 году он даже вынужден был прервать курс лекций. В 1902 году Вебер возобновил преподавание, но в 1903 году вынужден был прервать лекции и до 1919 года не вел занятий со студентами. В 1898–1902 годах из-за болезни он не опубликовал ни одной работы.

В 1903 году Вебер стал заместителем редактора в журнале «Архив социальных наук и общественного благосостояния» («Archiv für Sozialwissenschaft und Sozialpolitik»). В 1904 году он посетил США и принял участие в Конгрессе искусств и наук, приуроченном к Всемирной выставке в Сент-Луисе. Состояние здоровья Вебера улучшилось, но он по-прежнему не мог возобновить преподавание. В 1909 году он стал одним из основателей Германской социологической ассоциации. В 1912 году предпринял безуспешную попытку создать политическую партию, которая объединила бы социал-демократов и либералов.

Макс Вебер. Фото 1918 г.

После начала Первой мировой войны пятидесятилетний Вебер добровольно поступил на военную службу и получил чин офицера резерва и до конца 1915 года служил в госпитальной комиссии в Гейдельберге. Он искренне разделял настроения национального подъема конца лета 1914 года и утверждал, что «эта война великая и прекрасная». Но уже с конца 1915 года он начал критиковать правительство, публикуя статьи прежде всего во «Франкфуртер цайтунг». Вебер выступал за заключение мира без аннексий и был противником аннексии Бельгии и неограниченной подводной войны. Он также был сторонником конституционной реформы, демократизации Германской империи и введения всеобщего избирательного права в Пруссии. В летнем семестре 1918 года он возобновил свою преподавательскую деятельность, предварительно приняв должность профессора политической экономии Венского университета, чтобы проверить, позволяет ли состояние здоровья читать лекции, но вскоре вынужден был ограничить чтение лекций тремя месяцами. После Ноябрьской революции 1918 года Вебер вошёл в состав гейдельбергского Совета рабочих и солдатских депутатов. Он участвовал в Парижской мирной конференции в составе германской делегации и выступал против ратификации Версальского договора, который несправедливо возлагал вину за развязывание войны на Германию, поскольку в этом, по его мнению, виновны многие страны, а не только Германия. Вебер участвовал в разработке Веймарской конституции 1919 года, будучи советником при Секретном комитете по конституционной реформе. Он безуспешно баллотировался в парламент от Немецкой демократической партии. В 1919 году он переехал в Мюнхен, где возглавил первый германский институт социологии. 14 июня 1920 года Макс Вебер умер от испанского гриппа в Мюнхене.

Главные труды Вебера – «Протестантская этика и дух капитализма» («Die protestantische Ethik und der Geist des Kapitalismus») (1904–1905) и «Хозяйство и общество» («Wirtschaft und Gesellschaft») (1921–1922). В «Протестантской этике» Вебер указывал на решающее влияние протестантской религии на развитие капитализма. Он обратил внимание на то, что, согласно данным статистики, в Германии держателями капитала являются преимущественно протестанты. Он указал на союз протестантизма и буржуазии, поскольку протестантское мировоззрение способствует большему «экономическому рационализму», тогда как католики были более «отчуждены от мира» и равнодушны к земным благам. Хотя английские, голландские и американские пуритане не менее аскетичны, чем католики, в протестантах аскетизм сочетался с богатством, что находит свое выражение в лютеровском понятии «призвания» (Beruf). Только в протестантизме добывание денег отрывается от их растраты благодаря протестантской трудовой этике.

Влияние религии на экономику Вебер прослеживал и в других своих трудах. Например, в книге «Религия Китая: конфуцианство и даосизм» («Konfuzianismus und Taoismus») (1915) он обратил внимание на те черты китайского общества, которые отличали его от западного, подчеркнув противоречие некоторых из них протестантской этике. Этим он объяснял то, что капитализм в Китае не получил самостоятельного развития, а был заимствован с Запада. Вебер отмечал, что роль субъективного фактора в социальных науках осложняет процесс выведения общих законов той или иной стороны общественной жизни. Он полагал, что объём объективного знания в сфере общественных наук исчезающе мал, но стремился построить объективную систему гуманитарных знаний, хотя и понимал, что эта цель недостижима. Вебер определял государство как институт, обладающий монопольным делегируемым правом на легитимное применение насилия. Политику же он рассматривал как процесс распределения государственной власти между различными группами. Политики, по мнению Вебера, должны действовать согласно этике убеждений и этике ответственности, быть верным своим идеалам и отвечать за свои действия.

В «Хозяйстве и обществе» Вебер рассматривал все иррациональные, аффективно детерминированные элементы поведения как факторы отклонения от концептуально чистого типа рационального действия. Например, панику на фондовой бирже удобнее всего проанализировать, попытавшись сначала определить, каким был бы способ и основное направление действий, если бы на него не повлияли иррациональные факторы. Ученый также старался формализовать иррациональные факторы, объясняющие отклонения от гипотетического рационального курса. Построение же чисто рационального образа действий служит идеальным типом, который понятен и однозначен. Сравнивая с идеальными типами фактический ход событий, можно понять, каким образом на него влияют иррациональные факторы всех видов, такие как случайные события и ошибки, которые объясняют отклонение от линии поведения, которое можно было бы ожидать, если бы действие было чисто рациональным. Вебер считал, что в истории действуют различные факторы: экономические, политические, социальные, психологические, религиозные и т. д. Для иллюстрации действия того или иного фактора он часто прибегал к статистике. Проблема, однако, заключается в том, что очень трудно, а порой невозможно определить, какие факторы являются решающими для того или иного события или явления и как сопоставить относительный вес тех или иных факторов друг с другом.

В книге «Экономическая история» («Wirtschaftsgeschichte») (1924) Вебер так иллюстрировал действие фактора сельскохозяйственных земель в истории на примере рабства негров в США: «Окончательно судьба рабства негров была, однако, решена с того момента, когда конгресс (1787 года) запретил ввоз рабов после 1808 г. и когда земли, находившейся в распоряжении американских поселенцев, начало не хватать. Превращение рабского хозяйства в систему аренды отчасти, вероятно, завершилось бы и без гражданской войны, которая вспыхнула только благодаря выходу южных штатов из союза. Неудачная хозяйственная политика северян-победителей, которые открыто давали преимущества неграм, имела то последствие, что после отозвания их войск негры почти повсюду были лишены права голоса и воцарилось строго кастовое отделение черных от белых. Негры стали арендаторами-издольщиками и впали в долги. Так как железные дороги зависели от крупного землевладения белых, можно было затруднить неграм обмен, и их свобода передвижения оставалась лишь на бумаге. Таким образом, эмансипация рабов привела беспорядочным образом к состоянию, которое могло бы более органически наступить само собой, когда был бы исчерпан фактор «земля». А вот как Вебер определял факторы разложения поместного хозяйства: «Решающие силы, приводившие в разложение поместный строй, действовали изнутри поместья и были в первую очередь экономическими. Это были возможности и выгоды сбыта как для крестьян, так и для помещиков и постоянное расширение рынка для продуктов земледелия благодаря развитию денежного хозяйства. Но эти факторы не приводили все же вообще к разложению поместного строя, а если и приводили, то исключительно в интересах барина, который экспроприировал крестьян и пользовался захваченной у них землей, чтобы завести на ней крупное производство. Другие интересы должны были присоединиться извне: интерес к рынку вновь возникшей городской буржуазии, которой было выгодно ослабление и подрыв именно помещичьего землевладения, ибо оно ставило преграду ее стремлениям к сбыту». Важнейшим же фактором промышленного переворота в Европе Вебер считал железо.

Он также написал книги: «Национальное государство и экономическая политика» («Der Nationalstaat und die Volkswirtschaftspolitik») (1895), «Собрание сочинений по социологии религии» («Gesammelte Aufsatze zur Religionssoziologie») (1920–1921), «Политические сочинения» («Gesammelte Politische Schriften») (1921), «Собрание сочинений по социологии и социальной политике» («Gesammelte Aufsätze zur Soziologie und Sozialpolitik») (1924), «Социология государства» («Staatssoziologie») (1956) и др. Большинство книг было издано уже после смерти Макса Вебера его вдовой Марианной Вебер, урожденной Шнитгер (1870–1954).

Михаил Сергеевич Грушевский
(1866–1934)

Михаил Сергеевич Грушевский, украинский историк и политик, родился 17 (29) сентября 1866 года в Холме, Царство Польское Российской империи, в семье профессора русской словесности действительного статского советника Сергея Фёдоровича Грушевского и Глафиры Захаровны, урожденной Опоковой. В 1886–1890 годах Грушевский учился на историко-филологическом факультете Киевского университета. За свою студенческую работу «Очерк истории Киевской земли от смерти Ярослава до конца XIV в.» он получил золотую медаль и был оставлен при университете для подготовки к профессорскому знанию. В 1894 году Грушевский защитил магистерскую диссертацию «Барское староство. Исторические очерки». В 1894 году во Львовском университете (Австро-Венгрия) была открыта кафедра всеобщей истории со специальным обзором истории Восточной Европы, которую возглавил Грушевский. В 1895 году он стал редактором «Записок Научного общества имени Шевченко», а в 1897 году был избран председателем этого общества. В 1899 году Грушевский активно участвовал в создании Украинской национально-демократической партии в Галиции. В 1906 году Харьковский университет присвоил ему степень почётного доктора русской истории. Грушевский выставил свою кандидатуру на кафедру русской истории в Киевском университете, но был отвергнут властями. 11 декабря 1914 года Грушевский был арестован в Киеве по обвинению в австрофильстве и причастности к созданию Легиона украинских сичевых стрельцов в австро-венгерской армии. После нескольких месяцев заключения он был выслан в Симбирск «на время состояния местностей, из коих он выслан, на военном положении». Вскоре он получил разрешение поселиться в Казани. Год спустя, в сентябре 1916 года, Грушевский получил разрешение поселиться в Москве, где встретил Февральскую революцию. 13(26) марта он вернулся в Киев. 7(20) марта 1917 года Грушевский был заочно избран в Киеве председателем Украинской Центральной рады. В начале апреля 1917 года состоялся Учредительный съезд Украинской партии социалистов-революционеров (УПСР), одним из основателей которой стал Грушевский. 7 (20) ноября 1917 года Центральная рада, по инициативе Грушевского, провозгласила Украинскую народную республику в составе федеративного государства. После разгона большевиками Учредительного собрания 6 (18) января 1918 года Центральная рада провозгласила полную независимость УНР. Под руководством Грушевского разрабатывалась конституция УНР. 29 апреля 1918 года Центральная рада была упразднена в результате государственного переворота гетмана П.П. Скоропадского, совершенного при помощи германских войск. Но Грушевский еще в конце марта 1919 года уехал в Австрию и создал в Вене Украинский социологический институт. В 1924 году советское правительство разрешило ему вернуться после публичного осуждения им своей деятельности по созданию УНР. Грушевский был назначен профессором истории в Киевском государственном университете, избран академиком Всеукраинской академии наук (ВУАН), руководителем ее историко-филологического отдела и главой Археографической комиссии ВУАН. В 1929 году он был избран действительным членом АН СССР. В 1931 году Грушевский был арестован по обвинению в руководстве мифическим контрреволюционным Украинским национальным центром, но в том же году освобожден. Ему было запрещено возвращаться на Украину, и он работал в Москве. 24 ноября 1934 года Грушевский скончался в Кисловодске после проведения несложной хирургической операции. Существует версия, что он был умерщвлен сотрудниками НКВД.

М.С. Грушевский. Фото 1917 г.

Главный труд Грушевского – «История Украины-Руси» («Історія України-Руси») (1898–1936) в 10 томах, где изложение событий доведено до 1659 года. Ученый отстаивал тезис о том, что история украинцев начинается в IV веке со славянских племён антов. Киевскую Русь он рассматривал как украинское государство. Преемницей Киевской Руси Грушевский, в отличие от большинства российских историков, считал не Владимиро-Суздальское княжество, а Галицко-Волынское княжество. Его концепция противоречила взглядам большинства российских историков, рассматривавших все население Киевской Руси, включая Новгородскую землю и северо-восточные княжества, как единую древнерусскую народность, из которой в конце XVI и в XVII веке выделились русские (великороссы), белорусы и украинцы (малороссы). Грушевский утверждал, что монгольское нашествие якобы не привело к запустению Приднепровья и к усиленному оттоку населения на северо-восток и что в Приднепровье сохранялось многочисленное местное население, которое «до конца никогда не исчезало». Генетическую же основу великороссов Грушевский видел в финно-угорском населении. Великое княжество Литовское (ВКЛ) историк считал продолжением Киевской Руси, поскольку восточнославянское население играло в нём весьма значительную роль. Последующее принятие Литвой католичества и полонизация ВКЛ, по мнению Грушевского, толкнуло украинцев к Москве. Он также считал, что Москва якобы в дальнейшем не исполняла статей Переяславского договора, на основе которого произошло вхождение Украины в состав Московского государства. В Речи Посполитой, Московской Руси и Российской империи украинцы, как считал Грушевский, не имели доступа к управлению государством и находились в оппозиции к государству. Он говорил о природном демократизме украинцев, выразившемся в устройстве Гетманщины и противостоявшем преобладавшему в России монархическому началу. Для Грушевского была свойственна определенная идеализация Гетманщины, да и более ранних периодов украинской истории. Историк утверждал: «Широкой и мощной, интенсивной политической жизнью жил украинский народ в первые века своего исторического существования. Созданная им политическая организация служила созидательным центром для всей Восточной Европы, создавала ее политическую, социальную и культурную жизнь, закладывала их основу на долгие времена: в основе всей нынешней жизни Восточной Европы и доныне лежат устои, заложенные Киевским государством. Очевидно, что процесс, которым создавался этот политический, государственный организм в его развитии, принимая во внимание его глубокие и далекоидущие последствия, представляет большой исторический интерес и стоит того, чтобы его изучать. Но он довольно быстро вырождается, его политическая сторона слабеет, и интерес к ней утрачивается. Основной интерес представляют те социальные и культурные процессы, которые развивались на этой политической основе благодаря однажды данному импульсу. И процессы эти имеют уже чем дальше, тем больше местный, локальный, а не общегосударственный характер. Государственная жизнь интенсивно продолжается только в Западной Украине, в Галицко-Волынском государстве. Затем, с середины XIV века, украинский народ уже входит в состав других, чужих государств, то составляя пассивный объект чужой власти, чужого, на иных основаниях созданного права, то находясь в более или менее внятной и острой оппозиции к этой чужой власти и чужому праву. Если раньше, в период самостоятельной политической жизни украинского народа, политика, конечно, находилась в руках правящего меньшинства, правившего народом, часто против его воли, то теперь на политику не имели влияния ни высшие, ни низшие слои украинского общества, и поэтому политические обстоятельства этих времен могут интересовать нас лишь постольку, поскольку они непосредственно влияли на национальное, экономическое и культурное положение украинского народа. Общественно-экономическая и культурная история украинского народа в те времена только и является его историей. Политическое движение и затем вооруженная борьба – ряд восстаний украинского народа под предводительством казачества в первой половине XVII века – дает возможность вырвать часть Украины из-под власти чужого права и жить снова государственной, хотя и не суверенной жизнью в течение этого периода. Но социальные и культурные процессы в этот период политического возрождения украинского народа скрывают свою доминирующую роль, а с упадком политической жизни снова становятся единственной историей украинского народа. Социальный и культурный процесс составляет, таким образом, ту путеводную нить, которая ведет нас неизменно через все колебания, через все флуктуации политической жизни – через стадии ее подъема и упадка, и связывает воедино историю украинского бытия, несмотря на различные пертурбации и даже катастрофы, которые приходилось переживать украинскому народу. Конечно, делалось наоборот: прослеживалась история политических организаций, пришивали куски истории украинского народа к истории государственной жизни польского, или великорусского народа, и она распадалась на ряд разорванных, лишенных преемственности и какой-либо связи эпизодов. Наоборот, она становится органической целостностью, когда в основу исследования кладется социальный и культурный процесс, где преемственность не прерывалась никогда, где даже самые резкие изменения накладывались на старую, жизненную основу, которая лишь медленно изменялась под их воздействием. Она определяет нам главную дорогу от наших времен до времен самых дальних, исторических и даже доисторических, насколько они начинают поддаваться исследованию и насколько прослеживается их эволюция».

Грушевским также написаны книги: «Движение политической и общественной украинской мысли в XIX столетии» (1907), «Освобождение России и украинский вопрос» (1907), «Очерк истории украинского народа» (1911), «Культурно-национальное движение на Украине в XVI–XVII веках» («Культурно-національний рух на Українi в XVI–XVII віцi») (1912), «Иллюстрированная история Украины» (1913), «Этюды экономической истории Украины» («Студії з економичної iсторії України») (1917), «Из Українi») (1925) и др.

Борис Александрович Тураев
(1868–1920)

Борис Александрович Тураев, русский историк-египтолог, создатель российской школы истории Древнего Востока, в особенности Древнего Египта и Нубии, которого называли «отцом русской египтологии», родился 24 июля (5 августа) 1868 года в Новогрудке Минской губернии в дворянской семье. По окончании историко-филологического факультета Санкт-Петербургского университета он был оставлен при университете для подготовки к профессорскому званию. Во время заграничной командировки 1893–1895 годов Тураев вёл научную работу в музеях Берлина, Парижа, Лондона и в Италии. Магистерская диссертация Тураева «Бог Тот. Опыт исследования в области истории древнеегипетской культуры», защищенная в 1898 году, была посвящена древнеегипетскому богу письма и мудрости. В 1900–1907 годах Тураев был хранителем музея Русского археологического общества. Докторскую диссертацию «Исследования в области агиологических источников истории Эфиопии» он защитил в 1902 году.

Б.А. Тураев. Фото конца 1910‐х гг.

С 1896 года Тураев состоял приват-доцентом, с 1904 года – экстраординарным, а с 1910 года – ординарным профессором по кафедре всеобщей истории Петербургского университета, где читал лекции по древневосточной истории и преподавал древнеегипетский язык. Он также преподавал на Московских высших женских курсах. С 1902 года Тураев состоял членом учёного комитета и Археографической комиссии Министерства народного просвещения. В 1914 году его произвели в действительные статские советники. В 1914 году Тураев пытался организовать российскую экспедицию в Египет с целью приобретения папирусов, но этому помешало начало Первой мировой войны.

Тураев первым в России начал систематическое изучение и публикацию древнеегипетских памятников, преимущественно из отечественных музейных коллекций. Он занимался описанием собраний древнеегипетских древностей в музеях Российской империи – в Таллине, Риге, Вильнюсе, Казани и Одессе, а также в музеях Москвы и Петербурга. В 1909 году ученый принимал участие в работе II Международного конгресса классической археологии в Каире и Александрии. С 1912 года Тураев являлся хранителем собрания египетских древностей Музея изящных искусств (ныне Музей изобразительных искусств имени А.С. Пушкина) в Москве. Здесь он с 1911 года занимался описанием коллекции В.С. Голенищева, одним из инициаторов приобретения которой он был, и подготовкой экспозиции отдела Востока, основу которой составила эта коллекция. В 1912 году Тураев основал при Академии наук журнал «Христианский Восток». Он также редактировал учреждённую им серию «Культурно-исторические памятники Древнего Востока».

В 1913 году Тураев был избран членом-корреспондентом историко-филологического отделения Санкт-Петербургской АН по разряду восточной словесности, а в 1918 году – академиком РАН по Отделению исторических наук и филологии (литература и история азиатских народов). Он был псаломщиком и старостой университетского Петропавловского храма. В 1917–1918 годах Тураев состоял членом Предсоборного совета и Всероссийского поместного собора и профессором по кафедре литургики Петроградского богословского института. В 1919 году он возглавил кафедру египтологии Петроградского университета. 7 июня 1920 года Тураев был заочно избран председателем Общества по изучению древних культур. Он скончался от саркомы 23 июля 1920 года в Петрограде. Свою богатейшую коллекцию египетских древностей он завещал Эрмитажу.

Самый известный труд Тураева – «История Древнего Востока» (1911) в 2 томах, за 2‐е издание этого труда в 1916 году Тураев был удостоен Большой золотой медали Русского археологического общества. Книга впервые в России освещала общий ход истории на территории «от Кавказского хребта и Средней Азии до Персидского залива, Южной Аравии, страны африканских озёр, от рубежа Ирана и Индии до Геракловых столпов» и со времени возникновения первых цивилизаций до эпохи македонского и римского завоевания. Тураев много внимания уделял политическим и культурно-религиозным аспектам древней истории, а также географическому и экономическому факторам. Он высоко оценивал достижения древнеегипетской цивилизации. Кроме египтологии Тураев занимался историей Нубии и Аксума, средневековой Эфиопии и Эфиопской ортодоксальной и Коптской церквей, а также семитологией, ассириологией, шумерологией, коптологией, хеттологией и урартоведением. Основным фактором исторического развития он считал религию и духовную культуру, придавая экономическим и социальным факторам второстепенное значение, но серьезно учитывал географический фактор. Историк писал: «Новые находки и более тщательное изучение памятников ведут к реабилитации Египта, и великому народу берегов священной реки снова усвояется великая роль в создании нашей цивилизации. Действительно, какую бы сторону нашей жизни мы ни взяли, исследование её истории нас по большей части в конце концов приводит в Египет, который был отцом европейской государственности, европейского искусства, многих явлений нашей религиозной жизни и быта. Египет – родина архитектурных форм колонны, базилики; он же создал наши иконы и монашество, к его иллюстрированным папирусам приходится восходить, чтобы объяснить происхождение наших книг с рисунками, в нём следует искать исходный пункт распространения многих сюжетов и мотивов наших сказок. Росписи стен, выродившиеся в наши обои, флаги, выкидываемые на мачтах в праздники, весы на изображениях Страшного суда, представления апокрифического характера о загробных чудовищах и вратах, различные средства народной медицины и многое иное, разнообразное и иногда неуловимое, может быть объяснено только как наследие великой культуры, накоплявшей и развивавшей своё духовное достояние в течение тысячелетий». В последние годы жизни Тураев выучил демотическое письмо и посвятил демотической литературе значительную часть монографии «Египетская литература». Он также является автором книги «Очерк истории изучения финикийской древности» (1893). Посмертно были изданы книги: «Египетская литература» (1920) (второй том рукописи с переводами текстов утрачен и напечатан не был), «Древний Египет» (1922).