Текст книги "100 великих историков"

Йосеф Пекарж
(1870–1937)

Йосеф Пекарж, чешский историк и политик, родился 12 апреля 1870 года в деревне Малы-Рогозец в Либерецком районе Чехии. Он окончил в 1893 году Карлов университет в Праге, затем два семестра провёл в университетах Эрлангена и Берлина. В дальнейшем Пекарж преподавал в гимназиях в Млада-Болеславе и Праге. С 1895 года он сотрудничал в историческом журнале «Českého časopisu historického», а в 1898–1928 годах являлся его главным редактором. В 1901 году Пекарж стал экстраординарным профессором истории в Карловом университете, а в 1905 году – ординарным профессором. В 1900 году он был избран членом-корреспондентом, а в 1916 году – действительным членом Чешской академии наук. Историк был также членом Чешского королевского научного общества. Пекарж защищал Габсбургскую монархию, доказывая, что только в составе Австро-Венгрии и с сохранением господства католической церкви Чехия сможет процветать. После провозглашения независимости Чехословакии Пекарж стал консервативным националистом и выступил одним из авторов школьного учебника истории. В 1931–1932 годах Пекарж был ректором Пражского Карлова университета. Он умер 23 января 1937 года в Праге.

Свою первую статью Пекарж опубликовал в журнале «Athenaeum» в 1890 году. В ней он доказал, что знаменитая «Краледворская рукопись», посвященная ранней чешской истории и датировавшаяся XIII веком, является подделкой XIX века. В 1903 году в работе «Старейшая чешская хроника» Пекарж доказал, что так называемая «Легенда Кристиана» (сочинение на латыни о происхождении христианства на чешских землях и первых чешских святых, святой Людмиле и святом Вацлаве), происхождение которой ранее относили к XIII веку, на самом деле была создана в X веке, вероятно, ранее 994 года. В 1909 и 1911 годах он опубликовал «Книгу о Косте» («Kniha o Kosti») в 2 томах, представляющую собой точное описание жизни обитателей замка Кост во время 30‐летней войны и о положении крестьян в XVII и XVIII веках. Его интерес к деталям повседневной жизни и экономическим условиям был совершенно новым и опередил то время.

Следующей была книга о чешских кадастрах 1654–1789 годов, где Пекарж показал процесс постепенной централизации в Австрийской империи. Пекарж изучал историю чешского крестьянства, а также Тридцатилетнюю войну 1618–1648 годов на территории Чехии и Гуситские войны. К последним он относился отрицательно, считая их трагедией в истории страны, идеологию гуситов называл чуждой чешскому национальному духу, а Яна Жижку и других предводителей гуситов характеризовал как жестоких религиозных фанатиков, хотя и признавал их полководческий талант. Пекарж был убежден в негативном влиянии религиозных конфликтов на историю Чехии. Он значительно идеализировал историю Чехии, но отверг идею, что религия была основой чешского исторического развития. Он отстаивал тезис о неоднородности идей различных эпох, утверждая, что необходимо оценивать каждое историческое событие в первую очередь с точки зрения современников этого события. Пекарж стремился понять историческую эпоху саму по себе, познать и почувствовать ее дух. Он считал, что историография должна иметь научную основу, но личный вклад историка должен заключаться в понимании и точном описании древних времен: «Историография – это не точная наука, трезвое вскрытие вопроса, а наука, исследующая жизнь отдельных людей во всей ее сложности». Поэтому историк не может оставаться незаинтересованным наблюдателем, а должен занять свою собственную позицию по отношению к прошлому. Исторические события должны интерпретироваться в современном контексте, учитывая разнородность идей разных эпох.

Йосеф Пекарж. Фото 1930‐х гг.

Пекарж уважал права немецкого населения, проживающего на территории Чехии, но был против исторической интерпретации чешско-германских отношений в контексте «великой Германии». Согласно его концепции, история нации формируется из множества слоев, порожденных культурными, экономическими и политическими изменениями.

Основные работы Пекаржа: «Чешские кадастры, 1654–1789» («České katastry 1654–1789») (1915), «Три главы о святом Яне Непомуцком» («Tři kapitoly o sv. Janu Nepomuckém») (1921), «Белая Гора» («Bílá Hora») (1921), «Ошибки и опасности земельной реформы» («Omyly a nebezpečí pozemkové reformy») (1923), «Жижка и его время» («Žižka a jeho doba») (1928–1933) в 4 томах, «Валленштейн» («Valdštejn») (1933–1934) в 2 томах.

Михаил Иванович Ростовцев
(1870–1952)

Михаил Иванович Ростовцев, русский и американский историк Античности, родился 29 октября (10 ноября) 1870 года в Киеве в семье филолога-классика, действительного тайного советника Ивана Яковлевича Ростовцева (1831–1917) и Марии Ивановны Монаховой. В 1888 году он окончил киевскую 1‐ю гимназию с серебряной медалью, причём за сочинение «Об управлении римскими провинциями в последний период республики» Ростовцев получил Пироговскую премию. По окончании гимназии он поступил на историко-филологический факультет Киевского университета, где стал специализироваться по классической древности. Но в связи с назначением отца попечителем Оренбургского учебного округа Ростовцев перевёлся в Санкт-Петербургский университет, историко-филологический факультет которого окончил в 1892 году и был оставлен при университете для подготовки к профессорскому званию. В том же году он совершил свою первую поездку в Италию, а в 1892–1895 годах преподавал в царскосельской Николаевской гимназии. В 1895–1898 годах Ростовцев находился в учёной командировке за границей, посетил Италию, Грецию, Австрию, Испанию, Францию и Англию. В 1899 году он защитил магистерскую диссертацию (об откупной системе в Риме) и стал приват-доцентом Санкт-Петербургского университета, а также преподавателем Бестужевских курсов и Александровского лицея. В 1902 году Ростовцев был избран профессором университета по кафедре древней истории и классической филологии, а в 1903 году защитил докторскую диссертацию (о римских тессерах).

Он много публиковался в журналах «Мир Божий», «Русская мысль» и «Вестник Европы», а также в немецких научных журналах. С 1905 года Ростовцев был активным деятелем кадетской партии, придерживался либеральных взглядов и был противником социалистов, в особенности большевиков. В 1914 году историк был избран членом-корреспондентом Берлинской академии наук, в 1908 году членом корреспондентом, а в 1917 году – академиком Петербургской академии наук. В 1917 году он также стал членом-корреспондентом Британской академии.

М.И. Ростовцев

Ростовцев категорически не принял Октябрьскую революцию. 27 декабря 1917 года он писал поэту Вячеславу Иванову: «Как Вы поживаете? Как переносите крушение? Черкните, если найдете время, два слова. Очень хотелось бы повидать Вас и побеседовать. Но это, очевидно, в области мечтаний. Утешаюсь мыслью, что в истории бывали времена, когда людям жилось еще хуже. Вряд ли, однако, можно найти эпоху, когда бы в одном месте собралось столько людской подлости. Побиваем рекорд». Летом 1918 года ученый эмигрировал в Швецию, затем, в начале 1919 года, в Англию, а в 1920 году переехал в США. В 1919 году он получил звание почетного доктора Оксфордского университета. В 1920–1925 годах Ростовцев преподавал в Висконсинском университете Мэдисона, а с 1925 года до конца жизни – в Йельском университете, с 1939 года являясь заслуженным (emeritus) профессором. В 1935 году он стал президентом Американской исторической ассоциации. В СССР Ростовцев был исключён в 1928 году из Академии наук и восстановлен посмертно только в 1990 году. Он был одним из самых переводимых на европейские языки историков Античности в 20‐х и 30‐х годах XX века. В последние годы жизни ученый страдал от тяжелой депрессии. Ростовцев умер 20 октября 1952 года в Нью-Хейвене, штат Коннектикут.

Ростовцев исследовал социально-экономическую историю Древнего Рима и эллинизма, а также занимался историей и археологией юга России. Он был сторонником модернизации исторического процесса, говорил о наличии капитализма в начале эллинизма и в начале Римской империи и использовал термины «буржуазия» и «пролетариат» для описания классов в античном обществе. А описывая Египет эпохи Птолемеев как «просвещённую социалистическую монархию», обладавшую развитой плановой экономикой, Ростовцев сравнивал его с Советским Союзом. Упадок Римской империи он рассматривал как результат борьбы крестьянства, составлявшего основную силу римской армии, против городской буржуазии. Остававшиеся вне высокой культуры крестьяне при поддержке императоров восстали против городов, бывших основой экономической мощи державы, и разрушили эту основу. При этом ученый видел всю разницу между «буржуазией», «пролетариатом» и «крестьянством» античного мира и теми классами, которые носили эти названия в XIX–XX веках. Ростовцев был одним из первых историков Античности, кто объединил археологические свидетельства с литературными источниками. В предисловии к книге «Социальная и экономическая история Римской империи» он отмечал, что «до сих пор еще никем не написана монография, где была бы представлена целостная картина социальной и экономической жизни Римской империи и выявлены основные тенденции общего развития. Есть ряд ценных работ, проливающих свет на те или иные частные проблемы этого плана или отдельные исторические периоды. Но большинство из них… написаны с позиции антиквара, а не историка, и нельзя назвать ни одного труда, где была бы сделана попытка связать ход социального и экономического развития империи с историческим развитием ее государственного и административного устройства или с внутренней и внешней политикой императоров. Настоящая книга представляет собой первый опыт в этом направлении. Я отнюдь не обольщаюсь относительно достигнутого результата и не испытываю полного удовлетворения. Передо мной стояла непростая задача, которая сложно поддается решению, а скудный материал приходилось собирать по крохам. Соответствующие статистические данные отсутствуют. Немногочисленные факты, доступные наблюдению, всегда допускают спорные толкования, а выводы, которые из них делают ученые, носят гипотетический характер и зачастую представляются весьма произвольными. Однако, невзирая на все трудности, эта тема крайне увлекательна. Я убежден в том, что настоящая всеобъемлющая история Римской империи может быть написана лишь на основе глубокого изучения социальных и экономических отношений этой эпохи». Завершая же этот труд, ученый пришел к выводу о связи древности и современности: «То развитие, которое претерпел древний мир, означает для нас и поучение, и предостережение. Нашей культуре суждена недолгая жизнь, даже если ее носителем будет не один-единственный класс, а массы. Восточные культуры были устойчивее и долговечнее, чем культура греко-римская, поскольку они, покоясь в основном на религиозном основании, были доступнее народу. Следующий урок заключается в том, что попытки насильственного нивелирования никогда не приводили к возвышению масс. Они погубили высшие классы и привели лишь к ускорению процесса варваризации. Но, словно призрак, назойливый и неотступный, преследует нас главный вопрос: возможно ли приобщить низшие массы к высокой культуре, не снижая ее уровня, не ухудшая ее качества до полного обесценивания? И приговорена ли к упадку всякая культура, как только она начинает проникать в массы?»

Ростовцев был одним из авторов «Кембриджской истории Древнего мира» («The Cambridge Ancient History») (1911–1936). В 1928–1937 годах он руководил раскопками античного города Дура-Европос в Сирии.

Ростовцев является автором книг: «История государственного откупа в Римской империи: От Августа до Диоклетиана» (1899), «Социальная и экономическая история Римской империи» («Social and Economic History of the Roman Empire») (1926), «История Древнего мира» («A History of the Ancient World») (1926–1927) в 2 томах, «Социальная и экономическая история эллинистического мира» («A Social and Economic History of the Hellenistic World») (1941) в 3 томах, «Античная декоративная живопись на Юге России» (1914), «Эллинство и иранство на юге России» (1918), «Скифия и Боспор» («Skythien und der Bosporus») (1925), «Мистическая Италия» («Mystic Italy») (1926), «Эллинистическо-римский архитектурный пейзаж» (1908), «Караванные города» («Caravan Cities») (1932), «Дура-Европос и его искусство» («Dura-Europos and Its Art») (1938) и др.

Йохан Хёйзинга
(1872–1945)

Йохан Хёйзинга, нидерландский историк культуры и философ, родился 7 декабря 1872 года в Гронингене в семье Дирка Хейзинги, профессора физиологии, и Якобы Тонкенс. В Гронингенском университете он начал изучать индоевропейские языки, получив магистерскую степень в 1895 году. Затем он изучал сравнительную лингвистику. В 1897 году Хёйзинга защитил диссертацию, посвящённую образу видушаки в индийской драме. Только в 1902 году он обратился к истории Средневековья и эпохи Возрождения. В 1905–1915 годах он был профессором всеобщей и нидерландской истории Гронингенского университета, а в 1915–1942 годах – профессором всеобщей истории Лейденского университета. В 1916 году Хёйзинга стал членом Королевской академии искусств и наук Нидерландов. В 1920 году он был удостоен нидерландской литературной премии Дирка Тиме.

За негативные отзывы о национал-социализме германскими оккупационными властями Хёйзинга был заключен в концлагерь, где находился с августа по октябрь 1942 года. В дальнейшем он был освобожден, но ему было запрещено жить в Лейдене. Хёйзинга умер в деревне Де Стиг вблизи Арнема 1 февраля 1945 года.

Главными историческими трудами Хёйзинги являются «Осень Средневековья» («Herfsttij der Middeleeuwen») (1919), «Эразм Роттердамский» («Erasmus of Rotterdam») (1924) и «Homo Ludens: Опыт определения игрового элемента культуры» («Homo Ludens: Proeve eener bepaling van het spel-element der cultuur») (1938). В изучении истории Хёйзинга стремился не извлечь уроки для будущего, а выделить нечто, имеющее вечную ценность, независимо от той или иной идеологии. По его мнению, «история – это духовная форма, в которой культура отдаёт себе отчёт о своём прошлом». Историю Хёйзинга понимал как живой, многогранный процесс, для которого всегда были возможны альтернативные варианты развития. У истории нет ни цели, ни движущей силы, а каждое событие имеет целый ряд причин, а не какую-либо одну. История для него – это не процесс, поддающийся рациональному объяснению, а результат проводимого ученым расследования, результат которого невозможно предсказать заранее. Хёйзинга отрицал исторический фатализм, а также познаваемость и само наличие исторических законов. Как считал Хёйзинга, историк должен сохранять верность истине, стараясь возвыситься над собственными субъективными представлениями, поскольку стремление к истине – это его нравственный долг. Каждая культура, как полагал историк, имеет своё собственное прошлое и, соответственно, будет создавать свою собственную историю. Для Хёйзинги культура – это прежде всего мир общепринятых представлений, образов, чувств. Он доказывал, что преувеличенный формализм и романтизм позднесредневекового придворного общества были защитным механизмом от постоянно растущего насилия и жестокости общества в целом. Он рассматривал позднее Средневековье скорее как период пессимизма, культурного истощения и ностальгии, а не возрождения и оптимизма. Для Хёйзинги «Осень Средневековья» – это, по его словам, «попытка увидеть в XIV–XV вв. не возвещение Ренессанса, но завершение Средневековья; попытка увидеть средневековую культуру в ее последней жизненной фазе, как дерево, плоды которого полностью завершили свое развитие, налились соком и уже перезрели. Зарастание живого ядра мысли рассудочными, одеревенелыми формами, высыхание и отвердение богатой культуры – вот чему посвящены эти страницы. Мой взгляд, когда я писал эту книгу, устремлялся как бы в глубины вечернего неба, но было оно кроваво-красным, тяжелым, пустынным, в угрожающих свинцовых прогалах и отсвечивало медным, фальшивым блеском». Особое значение в возникновении и развитии мировой культуры Хёйзинга придавал игре, которую считал основой человеческого общежития в любую эпоху. Согласно его определению, игра – это «действие, протекающее в определенных рамках места, времени и смысла, в обозримом порядке, по добровольно принятым правилам и вне сферы материальной пользы и необходимости. Настроение игры есть отрешенность и воодушевление – священное или праздничное, смотря по тому, является ли игра сакральным действием или забавой. Само действие сопровождается чувствами подъема и напряжения и несет с собой радость и разрядку». Игру историк считал явлением антиавторитарным и хорошей иллюстрацией наличия альтернатив и свободы выбора. Хёйзинга полагал, что культурной болезнью современности являются авторитарные государства, опирающиеся на массы, имея в виду прежде всего германский национал-социализм.

Йохан Хёйзинга. Рисунок 1930‐х гг.

Хёйзинга является автором книг: «Мужчина и женщина в Америке» («Mensch en menigte in Amerika») (1918), «Культурно-исторические исследования» («Cultuur-historische verkenningen») (1929), «В тени завтрашнего дня» («In de schaduw van morgen») (1935), «На волне истории» («Im Banne der Geschichte») (1943), «Поруганный мир» («Geschonden wereld») (1946), «Мой путь к истории» («Mein Weg zur Geschichte») (1947) и др.

Альбер Матьез
(1874–1932)

Альбер Матьез, французский историк, наиболее известный своей марксистской интерпретацией Великой французской революции, родился 10 января 1874 года в Ла-Брюйере, департамент Верхняя Сона, в крестьянской семье. Среднее образование он получил в коллеже Люра и лицеях Везуля и Лаканоля. В 1897 году Матьез окончил Высшую нормальную школу в Париже, куда поступил в 1894 году. После этого он преподавал в различных лицеях, а в 1904 году, получив степень доктора философии, назначен профессором в университетах Нанси, Безансона и Дижона. В 1908 году он стал основателем и редактором журнала «Annales révolutionnaries» (с 1924 года – «Annales historiques de la Révolution française»). До начала Первой мировой войны он был пацифистом, но в 1914 году превратился в ярого националиста. Матьез утверждал, что точно так же, как революционная Франция разгромила коалицию союзников в 1790‐х годах, и Третья республика победит Германию. Он был активным членом Французской коммунистической партии в 1920–1922 годах. В 1926 году Матьез получил приглашение на очень престижную кафедру Сорбонны по исследованиям французских революций. Он был иностранным членом-корреспондентом АН СССР (1928). Однако в 1930 году он подвергся критике со стороны советских историков, которые осудили его за поддержку якобинцев, которые, как утверждалось в сталинской интерпретации марксизма, были противниками пролетарской революции. В ответ Матьез выступил с резкой критикой сталинизма. Он также защищал советских академиков и профессоров, ставших жертвами сфабрикованного «Академического дела». Матьез умер 26 февраля 1932 года в Париже от кровоизлияния в мозг.

Альбер Матьез

Основной труд Матьеза – «Французская революция» («La Révolution française») (1922–1924) в 3 томах, где подчеркивал классовые конфликты в ходе революции. Он восхищался Максимилианом Робеспьером, главным героем его «Французской революции», прославлял эпоху террора и создал Общества робеспьеристских исследований в 1907 году, но не проявлял полного сочувствия к борьбе пролетариата. Под влиянием трудностей, вызванных Первой мировой войной, в том числе нормирования продовольствия, Матьез написал книгу «Борьба с дороговизной и социальное движение в эпоху террора» («La Vie chère et le mouvement social sous la Terreur») (1927). Он рассматривал французскую революцию как первый этап в пролетарском движении, которое набрало силу в революции 1848 года, Парижской коммуне 1871 года, русской революции 1905 года и достигло своей высшей точки во время большевистской революции 1917 года в России, которая установила диктатуру пролетариата. Матьез отверг распространенное мнение о Робеспьере как о демагоге, диктаторе и фанатике. Он идеализировал своего героя и утверждал, что Робеспьер был выдающимся оратором, представлявшим интересы бедных и угнетенных, врагом интриг роялистов, бдительным противником нечестных и коррумпированных политиков, защитником Французской республики, бесстрашным лидером французского революционного правительства и пророком социально ответственного государства.

В 1920 году историк выпустил брошюру «Большевизм и якобинизм» («Le Bolchévisme et le Jacobinisme»), в которой провел ряд параллелей между 1917 и 1793 годами, между большевиками и якобинцами, между Лениным и Робеспьером. Матьез утверждал, что в условиях войны с внешними врагами и гражданской войны террор был одинаково необходим как в 1793, так и в 1917 году. Советские «комитеты бедноты» он сравнивал с якобинскими революционными комитетами 1793 года, равно как и борьбу с бюрократизмом, которую вели Ленин и Сен-Жюст. Незадолго до смерти Матьез пересмотрел свое отношение к революционному террору. В одном из писем он утверждал, что террор эпохи французской революции «задержал развитие демократии в Европе по крайней мере на целое столетие».

Матьез является автором книг: «Термидорианская реакция» («La Réaction thermidorienne») (1929), «Жирондисты и Монтаньяры» («Girondins et Montagnards») (1930), «Как побеждала Великая французская революция» (перевод оригинального названия: «Победа во втором году: исторические очерки национальной обороны») («La victoire en l'an II: esquisses historiques sur la defense nationale») (1916) и др.