Текст книги "Цунами тоталитарной идеологии"

Как-никак, а самой основной ее общегосударственной миссией являлось разве что вот только создание именно как раз подобного рода условий, дабы далее, никто и рта своего не посмел бы более раскрыть безо всякого к тому ее прямого и четкого указа.

Ну а тот, кто по одному недомыслию или из-за всей той своей до чего донельзя великой и простодушной глупости все-таки явно порывался хоть слово поперек резко вымолвить, почти прямо на том самом месте и получал свое успокоительное в виде девяти граммов свинца.

И, конечно, довольно большая известность человека действительно могла хоть как-либо еще его вполне уберечь, сыграв исключительно же спасительную роль, но явно так вовсе вот совсем надолго.

В лучшем случае его высылали из страны или попросту принуждали к отъезду, как это тогда случилось с довольно многими и впрямь-то весьма воинственно же честно и открыто отстаивающими именно что свою гражданскую позицию нисколько ведь никак совсем несговорчивыми людьми.

Например, Вертинскому после того, как он написал свой знаменитый романс «То, что я должен сказать», в ЧК пообещали, что если в том явно проявится ни днем ни ночью ИХ вовсе ведь совсем уж не дремлющая до чего и впрямь истинно так остроглазо бдительная надобность…

Нет, они ему попросту и дышать тогда вовсе ведь совсем раз и навсегда запретят, а не только каких-либо несчастных юнкеров отчаянно в голос жалеть.

153

А все это, потому что лучшего средства, нежели пуля в лоб для единственно верного разрешения политических дискуссий, наверное, и не могло бы существовать в той безыскусно простой природе недвусмысленно строгих большевистских артикулов, а уж они отныне сколь упоенно и всеобъемлюще, словно щипцами сдавливали все прежние старорежимные принципы широкого общественного бытия.

Ну и какие это тогда «Рабы – не мы» раздельно – в букваре советской политической жизни это словосочетание в самой глубокой тайне писалось сугубо так более чем совсем же неразделимо именно так разве что слитно.

Люди интеллигентные, смотревшие в этот букварь, видели в нем совсем так иные буквы, нежели чем до чего еще невзначай были те, которые давали тогда зубрить простому народу на уроках по искоренению всей уж той и впрямь до чего в то самое время более чем раздольной российской безграмотности.

И надо бы совсем ведь на редкость упрямо и строго как раз-таки разом уж сходу заметить…

Сам Карл Маркс был до чего абсолютно весьма и весьма попросту безнадежно безграмотен в любых вопросах, которые более чем непосредственно хоть как-либо могли действительно соприкасаться со всяческой той вполне ведь реальной жизнью, а не того сколь многозначительно пустого мудрствования, до чего беззастенчиво высосанного им из своего чрезвычайно длинного указательного пальца.

Да и от самого по себе нисколько и близко совсем не скоротечного применения его «светлого вероучения» на суровой практике жизни на землях той из века в век многострадальной России все былое рабство (на тот момент на добрую половину уже отмененное) вновь полностью разом вернулось в свое прежнее чисто феодальное русло.

Да еще и стало оно собственно далее выражаться разве что именно в наиболее лютой своей форме, поскольку теперь оно предстало, как раз-таки в виде сущего идолопоклонства перед всею той на редкость осатанело догматической идеей.

А ведь хоть чего-либо похуже его на всем белом свете сколь многозначительно совсем этак никак вовсе-то и не бывает!

Поскольку слишком уж и впрямь совсем ведь бесцеремонно при этаком виде рабства человеку со всею той полуосмысленной ожесточенностью и самозабвенностью и впрямь-таки, словно за пазуху явно еще сходу полезут в те самые наиболее потайные уголки всех потемок его души!

154

Да и вообще, именно при подобных немыслимо скверных обстоятельствах вся та общественно бесполезная идеология сколь изящно и красочно весьма же старательно припорашивает чью-либо обыденно житейскую бесчестность инеем на редкость черствого и весьма задушевного самолюбования, что вполне естественно и возникло у всей мелочи пузатой, что разом заполучила бразды чудовищного своего всесилия.

Причем никаких хоть сколько-то весьма существенных изменений к лучшему в связи с уничтожением «пут», от века еще сковывающих честного труженика пролетарская от сохи и кинжала власть с собой нисколько-то никак и близко ведь никак не принесла.

Скорее наоборот, именно как раз те ее обобщенно и беспредметно разглагольствующие «народные вожди» и были самыми ведь исключительно уж наиболее так наихудшими во всей той именно общечеловеческой истории поработителями при них как-никак отныне полностью навек обезличенных и бескрайне от края до края гомогенных народных масс.

Да и наиболее главным образом в свое время те самые нищие духом вожди сколь еще делово вполне поднаторели как раз-таки в смысле исключительно же весьма надежного и верного обеспечения лично так разве что самих себя наиболее наилучшими из условий для белозубой радости всяческого вот интеллектуального тунеядства.

Да и вообще, все то более чем немыслимо пресловутое освобождение людского социума из всех тех его вековых оков более ведь всего собою напоминало одну лишь и вправду донельзя же совсем беззаботную перемену слагаемых в арифметическом примере.

С той уж разве что как есть всецело ведь явной и до чего на редкость весьма этак донельзя многозначительной разницей, что как раз те самые социальные слагаемые, если и меняются местами, то лишь сколь обильно при всем том до чего еще широко кровоточа всеми язвами малых и больших душ.

Причем выражается все это в том самом наиболее наихудшем смысле буквально-то насквозь на редкость крайне этак довольно лживого идеалистического оболванивания, и по сей день слишком ведь весьма доверчивого населения всей той шестой вовсе уж на редкость как-никак именно что до чего попросту совсем необъятной части суши.

Правда, все те довольно разноликие народности в глазах своих правителей были одной лишь серой и аморфной массой, из которой им разве что уж только ведь некогда предстояло вылепить всех тех и впрямь до чего еще неподдельно стоящих данного определения – настоящих людей.

Они ваяли свое новое общество из плоти и крови старого, без тени стеснения разом вырезая из него все то, так ведь попросту и показавшиеся им совершенно лишним и уж в целом во всем том дальнейшем и близко ведь никому далее нисколько отныне явно ненужным.

И их идеалистически суровая на редкость так вполне бескомпромиссная прямолинейность делала их разве что весьма же значительно как есть разве что только всецело похуже всех тех прежних, именитых и осанистых господ.

И все это в то самое время происходило разве что так, а не иначе, именно поскольку то, в принципе, было фактически самоочевидно, что даже и у самого лютого барина всенепременно было возможно, припав к его ногам (когда он находился в добром расположении духа), сколь запросто выпросить какую-нибудь весьма существенную милость.

155

Да вот, однако у того барчука из бывших холопов, быстро и безжалостно вознесенного ввысь именно за счет величавой идеи, что была вовсе-то безнадежно попросту явно неприменима ко всей простой и элементарной житейской практике и близко так какой-либо милости и в мыслях своих не представлялось возможным хоть сколько-то когда-либо действительно выпросить.

Он был тверд и хладен, прямо как та еще скала перед легким ветерком.

Ну, а кроме того, при этаком новоявленном деспотизме рабам, подчас даже и ненароком впавшим, в опалу к апологету ослепительно мрачной идеи товарищу Сталину, светило где-то вдали испепеляющим солнцем одно лишь не столь и вправду вполне уж самое скорое избавление от всех страшных мук, более чем неизбежно присущих всякому бренному телу.

Поскольку при том и впрямь-таки до чего необычайно же быстро с пылу с жару развитом социализме мера той до чего еще исключительно наивысшей социальной защиты была, прежде-то всего, применяема никак не к бандитам, а именно к людям, имеющим внутри всего своего «я» именно те наиболее наивысшие человеческие ценности.

Да и то зачастую была она еще и явно отсрочена, уж, наверное, совсем не иначе, а как раз-таки для того, дабы человек до самого так конца вполне полностью затем осознал все свою до чего только вот совершенно никак неизгладимую вину.

Причем зачастую все дело было вовсе не в злом, а еще и вконец очерствелом собачьем сердце.

Нет, главной причиной тому была именно та железная, а кроме того сколь и впрямь до чего добела раскаленная комиссарская логика, что буквально все до чего как есть еще наскоро выверяла одними лишь явственно бравыми темпами построения новой и будто бы совсем этак пресловуто и вправду неотъемлемо же наилучшей последующей жизни.

Ну, а нынешнее поколение они попросту как есть до чего обезличенно более чем смело же приносили в жертву того самого немыслимо так ослепительно светлого будущего, которое некогда в розовых лучах восходящего солнца и пожнет жатву самой наилучшей, как всегда, разве что лишь именно той искристо светлой грядущей, жизни.

Ну а сейчас наиболее главным как раз-таки и стало безо всякой тени стеснения сколь безропотно заглядывать в рот за советом к тому, кто безудержно и хватко возглавил собой великое серое царствование разом победившего все и вся пролетариата, а потому и весьма доблестно ныне сиял с буквально везде развешанных своих портретов.

И уж всякого того, кто даже и невольно мог бы на редкость так вполне еще воспротивиться всем его гениальным свершениям, отныне попросту было ведь принято считать подлым и до чего непримиримо ярым врагом всего того нового, что и принесла с собой казенно-казарменная революция.

И те миллионы и миллионы людей, которые с той еще совсем ведь немыслимо лютой легкостью были отныне до чего запросто же теперь обозначены кружочком именно как враги народа… далее по всей той весьма строгой букве тогдашней никак некнижной конституции, какими-либо правами вообще попросту теперь совсем не обладали.

А на то он и был истинным узилищем народов – большими и малыми чистками снизу доверху тогда безжалостно перемолотый сталинский СССР!

156

Этих и впрямь-таки до чего милостиво никак уж не пущенных сразу на месте в расход врагов партии и «народа» везде кормили практически одной и той почти пустой на какие-либо калории баландой, однако охранники пуще всего лютовали именно в густонаселенных районах страны.

Вот чего пишет обо всем этом писатель Сергей Алексеев в своем романе «Крамола»:

«Лагерь на канале Москва – Волга содержался в большей строгости, нежели Белбалтлаг. В Карелии, в этой первозданной стороне, некуда было бежать; тут же, в центре России, в окружении городов и деревень надежда на избавление от неволи казалась ближе и манила, и кружила головы людям. Что делается с мужиком, когда увидит он пахаря в поле, жнивье или просто крестьянскую избу! Как заболит сердце о родном доме, как вздрогнет душа об осиротевших детях. И вот уже вселилась дума о бегстве – обманчивая, призрачная вера – заплясала, закачалась перед глазами мечта, словно лодка под парусом. И невдомек мужику, что бежать-то некуда, что остановит его через десять верст холодная пуля продрогшего на морозе стрелка. Разве что душа долетит до милого крова, оставив на дороге коченеющее тело. Бежали часто, поэтому черные птицы привозили беглецов обратно и втыкали их в снег возле лагерных ворот, так что когда выводили на работы, идти приходилось сквозь молчаливый строй. Или подвешивали на колючую проволоку, как хороший хозяин подвешивает убитую ворону на огороде, в назидание другим, живым еще».

157

Те иссиня-черные вороны революции всегда уж действительно почитали одну лишь кроваво-красную сталинскую идеологию, ну а политических зеков они вполне обдуманно как есть, тогда всесторонне рассматривали именно вот в виде птиц с подрезанными крыльями и тех из них, кто все же умудрялся улетать, они попросту били влет, словно тех еще рябчиков.

И ровным счетом никакого безрадостно неудачного или неправильного применения теории не было тогда и в помине, а полностью наоборот, имело место некоторое довольно-таки весьма же вынужденное ее смягчение.

И все это разве что никак не иначе, а только поскольку вовсе-то никак пока не была на деле во всем том наиболее полноценном же виде и вправду осуществлена подготовка ко всему тому разве что лишь некогда затем только последующему созданию главной общемировой западни для всего рабочего класса – общемировая революция.

Ее постулаты были не в пример, куда явно более чем до чего еще безмерно пожестче, нежели чем то было приведено в жизнь в одной той сугубо отдельно взятой в охапку советской стране.

Однако предназначались они никак не для какой-либо до чего еще жалкой шестой части суши, а именно для всех тех шести ее шестых.

Да только как есть, однако, из всего того и близко уж исключительно так ничего попросту ведь и не вышло.

Ну а потому и пришлось до поры до времени разве что именно так полностью вынужденно ограничиваться чем-либо довольно-таки до чего еще значительно меньшим, нежели чем всею той и вправду как есть более-менее полновесно и весьма же многозначительно общемировой ее сутью…

В исключительно ведь наиболее заглавной своей доктрине марксизм до чего еще естественно, что явно этак само собою предполагает сущее же отравление всего того совсем дряхло старого мира догмами новых «светлых идей».

И они у него являются чем-то навроде той еще воровской отмычки для сейфа с бриллиантами – всеобщих и вездесущих благ и наиболее как есть исключительно вот блестяще светлых надежд.

158

Карл Маркс совсем же безудержно разом так возжелал, чтобы невежественные массы всеми силами попросту совсем ведь чисто навек полностью и до конца изничтожили господствующие классы, паразитировавшие на их честном труде во имя каких-либо исключительно новых истоков, до чего и впрямь-таки мнимо будто бы самого еще исключительно наилучшего бытия.

А при этаком новом жизненном укладе вовсе вот не у кого далее не будет этакого сурового и полностью всемогущего права попросту сходу высасывать все соки жизни из того самого в поте лица своего от восхода и до заката трудящегося пролетариата.

Правда, тогда совсем не будет работать доселе многими веками отлаженный общественный организм, но ведь совсем не главное, поскольку основным параметром всего сущего для кое-кого является один только принцип абстрактного равноправия и равенства людей друг к другу.

И те абсолютно неграмотные в деле управления современным государством рабочие должны были ныне сами уж сколь полновесно так стать весьма явственными вершителями новой, куда несоизмеримо более светлой своей судьбы…

А между тем сама по себе подобная трактовка являлась ничем иным, кроме, как на редкость уж слепым простодушием наивных (из-за всей их крайней отдаленности от всякого течения обыденной жизни), совсем не в меру чересчур безнравственно вольнодумных теоретиков.

Хотя вполне возможно выказать и некоторое довольно серьезное сомнение по части того, а были ли они до чего уж совсем этак безгрешно и впрямь-таки наивны.

Причем даже если и были, то и это тоже никак этак ничего вовсе ведь не меняет.

Как гласит пословица, что посеешь, то и пожнешь.

159

Наивность сеятеля, и близко так вовсе нисколько уж и приблизительно даже несведущего, какой это именно урожай пожнут все те, кому доведется некогда еще его собирать, совершенно ведь никак не свидетельствует о хоть сколько-то доподлинной его прозорливости и мудрости.

И гораздо легче будет предположить, что все тут дело было не в одной той донельзя чудовищной и несусветной попросту ведь чересчур абстрактно мыслящей наивности (по всей сути своей, нигде и ни в чем и близко вовсе не свойственной всем настоящим пророкам).

Ну, уж нет, неистовая, и попросту более чем, как есть, непомерно колоссальная жестокость была и впрямь-таки сколь еще до чего ведь только совсем нечестиво заложена, считай этак во всех тех на редкость более чем абстрактно воинственных тезисах до чего и впрямь изощренно заумной теории Карла Маркса.

А как раз-таки именно потому данное мировоззрение, бескрайне же недвусмысленно обезличивающее всякое отдельное людское сознание довольно-то умелой рукой затем и направило всякую серую дурь полностью ведь супротив всех тех с самого еще начала времен незыблемо существующих во всем этом мире до чего еще как-никак откровенно обыденных общественных устоев.

Причем фашизм и есть полностью так до конца вполне естественная ответная реакция старого мира на саму как она есть сколь еще совсем вот беспардонную попытку практически полностью под самый корень его разом извести, да еще и безо всякого стоящего того настоящего разбора, что в нем хорошо, а что плохо.

160

И реакция эта полностью закономерна, поскольку третий закон Ньютона действует не только по отношению к любым физическим телам, но также и в случае самых всевозможных внезапных и весьма уж довольно-таки на редкость сложных политических преобразований.

Итальянская и германская буржуазия были готовы продать душу дьяволу, лишь бы тот последний их до чего вот немедля более чем и вправду в единый миг избавил от всей той буквально-то дамокловым мечом над их головами вполне всерьез же нависшей краснопузой угрозы.

Причем сам римский папа вовсе не стал бы супротив того хоть чего-либо, неистово при этом крестясь хоть как-либо громоподобно возражать.

То есть это и было чем-то навроде лозунга «Буржуазии всех стран, соединяйтесь».

161

И то самое яростное порождение тьмы простонародного духа, ясное дело, разом разбудит своего антипода в тех уж местах мира сего, где ему никак и близко не удалось вполне так доселе самостоятельно всячески взбудоражить, сам как он есть темный дух народных масс всем-то своим яростно сулящим одни великие блага интернационалистическим бредом.

Там, где он чисто уж вовсе невольно попросту никак не прижился, возникла его страшная коричневая тень, что при всей той своей противоположности не более чем кривое отражение большевизма в мутных водах вконец до чего только растревоженного и взбаламученного капитализма.

Фашизм был внешне с ним почти всегда на редкость на ножах, но это объяснялось одной той истинно так донельзя суровой его жизненной необходимостью.

Оба тоталитаризма были почти же естественно во всем полностью до чего как есть самыми ведь единокровными братьями по матери – немецкой схоластике сколь еще всегдашне враз иссушавшей всякую ту даже и совсем невольно соприкоснувшуюся с ней душу и это одни лишь отцы у них были более чем незаурядно злодейски всецело-то разные.

162

Их «бравые мысли» текли во вполне полноценно одном лишь и том совершенно вот как всегда единственно верном направлении…

И главная несхожесть их позиций была разве что именно в том, что национал-социализм всеми уж силами стремился к счастью только как есть одного лишь того единственного народа, а интернационал-социализм почти никакого различия между народами никогда этак вовсе попросту уж явно нисколько не делал.

Он был всецело устремлен в самые дальние дали грядущего сколь еще, как есть безукоризненно же единого на всех счастья, да и того раз и навсегда вконец во всяческом личностном плане полностью ведь отныне разом стертого в труху вовсе-то совсем исключительно на редкость обезличенного жития-бытия.

И между тем как раз-таки для доподлинно должного успеха в данном общественном предприятии им-то и надобно было яростно утрамбовать людские массы, дабы всей их плотью и кровью и выложить затем тот никак неблизкий путь к всеобщему последующему процветанию и впрямь-то бесцветного общества, так и живущего по принципу одного большого муравейника.

Ну а пока суд да дело, кое-кому было и впрямь до чего уж сколь весьма вот более чем на редкость неотъемлемо важно разом так еще стать всею плотью и кровью житья-бытия необъятно широкой и великой страны.

Да и чего иного вообще вот следовало ожидать от того чрезмерно уж самонадеянно нареченного «всенародным» пресловутого интернационализма, кроме как той вездесущей и крайне-то липкой его приспособляемости в смысле откровенно твердолобого упрочнения всей его приоритетности в области самого полноценного удовлетворения всех своих нужд за счет остального мелкого и полностью ничтожного люда…

Ну а другим оставались одни только жалкие крохи, смрад и грязь во все дыры да щели так уж более чем бесцеремонно и лезущего новоявленного социалистического быта.

И, конечно, новая власть подчас на деле предпринимала титанические усилия, однако между тем были они заключены и близко не в том, чтобы как следует приодеть и накормить простой народ, а только в том, чтобы столь досыта его враз обкормить пропагандой и одеть в жалкие робы вместо действительно нормальной человеческой одежды.

Хотя нет, в принципе, можно и по сей день сколь безотчетно воздавать почести всему тому бесславному умению марксистского вероучения и впрямь-таки разом стереть с лица земли все прежние очаги традиций и культуры, а также и взрастить целые поколения людей, что будут напрочь безнадежно отлучены от всех стародавних обычаев своих праотцов.

А между тем как-никак, а именно в этом и было заключено одно из наиболее величайших его поистине вот «героических» социалистических достижений.

163

Ну а во имя совершенно так как-никак и впрямь вот никак ненасильственного, а еще и более чем чисто ведь вполне до конца исключительно так прагматичного возникновения настоящего братства народов более чем непременно понадобится именно то великое множество талантливых, а то и гениальных людей.

И они некогда еще явно окажутся до чего донельзя так более чем полноправными представителями тех еще неких иных эпох и веков, что и вправду доселе вот пребывают в той еще самой удивительно дальней дымке нисколько никак ныне и близко пока совсем вовсе несуществующего чисто грядущего бытия.

И то явно окажется именно их делом – действительно до чего еще постепенно, но вполне качественно разве что лишь со временем всецело создать именно ту одну на всех истинно чисто уж весьма сплоченно сколь многогранно всеобщую и всеобъемлющую общемировую культуру.

Да только до какой еще степени было бы весьма уж блаженно ожидать, что нечто подобное сумеют воплотить в суровые будни новоявленного революционного быта те дурни с наганами, которые, без тени сомнения, были безропотно готовы незамедлительно перестрелять кого угодно (если комиссары им о том, ткнув пальцем, деловито и басовито разом прикажут)?

164

Ну а та же Англия и есть как раз тот еще преотличный пример интернационализма, который возник вовсе не сам по себе, а прежде всего именно за счет явного так единения народов путем дружественных, а никак не насильственных, методов.

Это, кстати, одна из сколь весьма существенных первопричин возникновения как раз-таки именно там самых первых зачатков подлинной демократии, а не той липовой советской (ВСЕГДА ЖЕ ГОЛОСУЮЩЕЙ ТОЛЬКО ЕДИНОГЛАСНО).

Писатель Марк Алданов в своей книге «Девятое термидора» пишет об этом так:

«Хищные правительства создают великие государства, благородные – их теряют. Вот странная проблема: какова должна быть власть? Где она хороша? У нас – Зубовы, у французов – Мараты… Лучше всего в Англии, это бесспорно. Но радости и здесь мало: парламентское лицемерие, интриги, подкуп. И везде деньги, деньги… Я обо всем этом думаю лет двадцать пять и пока ничего хорошего не придумал. Думали, впрочем, об этом люди и поумнее меня… Одно ясно: истории ломать нельзя. Именно потому Англия первая страна в мире, что в ней ничего не ломают. Глубокое слово сказал Берк: I do not like to see anything destroyed» («Мне не по душе разрушение чего бы то ни было» – перевод автора этой книги).

165

А между тем это как раз-таки сущая хищность, вполне между тем сколь наглядно себя проявляющая в той совершенно уж безнадежно пронырливой и как есть до чего и впрямь извечной заботе о своем собственном и личном благополучии так или иначе проявляемой со стороны каждого из всех членов правительства явно окажется весьма вот значительно праведнее всяческих трудов тяжких и благородных во светлое имя неких донельзя абстрактных безлико высоких материй.

И сколько бы потов праведных и неправедных с кое-кого бы затем ни сошло, при той и впрямь-таки именно что до чего еще беспардонно нелепейшей попытке их наиболее ведь «благостного» и изумительно же насущного прививания всей той общественной жизни…

Однако при всем том совсем уж обезличенно оно, так и останется, как-никак полностью ведь раз и навсегда на редкость едино: в той самой исключительно обыденной и праведно повседневной рутине фактически каждодневного бытия ничто и никогда вовсе-то сходу никак еще к лучшему не переменится.

И вот уж при той одной как-никак нисколько нечестивой мысли о том, что нечто подобное (исключительно внешнее) и впрямь еще будет громогласно так всевластно, затем заправлять всем тем вширь и впрямь никак необъятным человеческим сознанием, у всякого вполне здравомыслящего человека попросту мороз по коже должен был разом так и пройти.

Поскольку это именно как раз тому, что сформировалось где-либо до чего еще глубоко-глубоко внутри всякой той отдельной личности, и положено будет, затем долго и счастливо царствовать на троне буквально каждого как-никак вполне же отдельного индивидуального существования.

166

Теории, объединяющие массы в некое единое существо, попросту именно что до самого еще чудовищного непотребства яростно лживы, и вся заманчивость их разве что в одной лишь той совершенно так немыслимо отдаленной и нисколько ведь вовсе совсем неясной перспективе.

А самым конкретнейшим и донельзя ужасающим многие души воплощением новых времен и впрямь-таки уж, затем ведь становится то самое до чего еще дико на редкость всепожирающее пламя вовсе как-никак именно что на редкость обезличенного террора.

Да и вездесущий страх за свою жизнь, жизнь близких, а также сохранность личного имущества во времена искрометно суровых революционных будней и стал вполне естественной частью всего того до чего новоявленного, куда исключительно поболее светлого разве что одними огнями пожарищ совершенно так отныне по-босяцки пролетарского бытия.

Причем именно этот пылающий пламень и стал тогда самым всеобъемлющим символом, что и был при этом сколь ведь красноречивее некуда…

А именно полностью вот всею сутью своей более чем явственно он выражал наиболее главные вехи той самой во все стороны на редкость до чего еще раздолбанной краснознаменно обнищавшей действительности.

Причем, яснее некуда, что при абсолютно любой дальнейшей попытке самого так еще расторопного повторения безумного опыта прошлого ничего того нового ожидать вовсе ведь и близко совершенно не следует.

Раз уж ныне как-никак, а на деле имеется весь тот несусветно печальный, да и не столь донельзя стародавний опыт сколь еще пустозвонно словесного воплощения в реалии широкой общественной жизни всех тех чисто по-философски на редкость идеально сухих, да и крайне-то при всем том донельзя ведь беспочвенно блаженных мечтаний.

А между тем в те самые времена именно то разве что, куда весьма поболее лютое зло и стало во главе укрощения зла прежнего от века до чего безотрадно же чисто символически само собою всецело так ярко олицетворяющего ту самую спокойную и самоуверенную сытость в той извечно как есть полуголодной стране.

Причем к чему-либо действительно наилучшему переменить все устои общественной жизни при помощи весьма скороспелых революционных перемен было еще изначально и близко уж совсем этак вовсе нисколько нельзя.

Люди есть люди, и они никак ведь явно не смогут еще вот оказаться действительно стоящим того горючим материалом для топки паровоза всеобъемлющего прогресса.

Поскольку вовсе ведь нет, раз это как раз-таки их самые конкретные личности и следовало бы всячески еще постараться во всем развивать, сея в них семена добропорядочности, сердечности и чести.

Ну а до чего весьма тщательно выкорчевывая сорняки праздного мышления, только лишь все поле общественного здравого рассудка разом так и сожжешь пламенем более чем исключительно до чего еще напрасно сжигающего сердца отчаянно и вконец ведь иступленно фанатического энтузиазма.

167

При этом чушь собачью напрасных и совершенно так бесчеловечных обвинений, как и травлю лучших людей, вполне еще возможно будет затем совсем уж до чего наспех тогда окрестить именно теми довольно-то быстро в лету канувшими недостатками эпохи до чего только весьма доблестного становления новой, «народной» власти…

Она, видите ли, всему должна была учиться впрямь-таки на ходу, а потому и довелось ей порой допускать истинно невинные и досадные ошибки.

Ну а то, что всякие перемены в общественном климате и вправду разве что более чем неизбежно приводят к самым же неисчислимым бедствиям для некоторой части населения, про то и говорить, собственно, вот нисколько не следует, поскольку всем и так оно должно быть полностью же самостоятельно всецело-то ясно и понятно.

Да вот незадача, проблемы те должны были еще оказаться исключительно временными и частными, а вовсе не всеобщими и всегдашними.

Общее перенаправление всей общественной жизни по какому-либо несколько иному и самому наилучшему руслу подчас невольно приводит к чисто временному обнищанию всей современности, но то еще никак не факт, что от того нового буквально каждому должно было сходу стать совершенно ни с чем тем прошлым несопоставимо на редкость вот явственно хуже…

Правда, кто-то как есть, именно что до сих самых пор и впрямь-то чисто этак только ведь себе под нос сколь беспрестанно лопочет как раз о том, что воскресший духом пролетариат попросту понес свои флаги в то до чего совсем на редкость очаровательное более светлое и яркое грядущее…

168

И дело тут в том, что все эти штампы были разом и навсегда до чего только скотски никак немилосердно со всею силою вдавлены в широкое российское сознание.

А между тем изменение к лучшему это, прежде всего воспитание в несколько ином духе всего того подрастающего поколения, ну а взрослых заражать безумно смелыми идеями нисколько уж и близко так совсем ведь было нельзя.

Раз они в их и впрямь до чего донельзя узком и приземленном сознании и близко так никак и близко не приживутся, а максимум там останутся той донельзя несуразной тарабарщиной, которую им и надобно будет самым тщательным образом попросту именно ведь совсем наскоро зазубрить.

Да и вообще, кое-кому было и близко никак совсем не понять ту сколь еще непримиримо простую житейскую истину, а именно, что все те более чем до чего богопротивные пороки века и общества есть самая же неотъемлемая часть вполне наглядного естества, той и впрямь совсем этак бесконечно многогранной человеческой натуры.