Текст книги "Цунами тоталитарной идеологии"

Уж чего тут поделаешь, то ныне давно минувшее время было попросту донельзя пресыщено всем тем квелым и праздным духом слепой и самодостаточной до чего и впрямь скороспелой восторженности.

Ну а еще в нем при этом было и чрезвычайно так много всей той сытой и напыщенно властолюбивой, да и подчас отчаянно невежественной зловредности духа.

256

Правые силы были как бы другим полюсом, всецело воплощавшим в себе всю суть того, что ныне полностью же, как есть, заплесневело и покрылось вековой пылью.

Надо было создавать мощную середину, и тогда бы никак совсем не возникло до чего еще страшного перетягивания каната, от которого, между прочим, при наличии второго Эйнштейна мог бы, в том числе и лопнуть, развалившись на мелкие куски, весь земной шар.

Коммунизм и без того пустил страшные корни, и не только политические, но и в самой той истинной глубине всякого до чего и впрямь вот невзначай уж подвластного ему людского сознания.

Причем им были затронуты не одни те еще страны Восточной Европы.

Дальний Восток тоже от него очень уж даже весьма так значительно и по сей день бессильно страдает.

И антитеза ему – нацизм – тоже ведь брал начало именно что в гибельном противостоянии коммунистическому бродячему призраку, а совсем же никак он не возник разве что из всякого замшелого мрака чьей-либо исключительно хищнической капиталистической сущности.

Хотя, в принципе, само собой оно всецело так полностью же оно вполне однозначно, что тот самый невообразимо страшный и всепожирающий империализм всегда ведь был клыкаст, воинственен и безжалостен ко всем тем жителям своих собственных далеких колоний.

А потому и гитлеризм вовсе не был одинок во всех тех ранее и немыслимых по всей своей жестокости остро наточенных, словно столовый прибор, именно что цивилизованных претензиях на самое так всемогущее мировое господство.

К примеру, то самое до чего только ничему иному невпример зловещее насаждение заокеанских принципов до чего вот только милой сердцу белого человека свободы более чем однозначно так обошлось бедным вьетнамцам в два с половиной миллиона жизней, и это только по одним тем еще довольно уж весьма сомнительным официальным американским данным.

А между тем в основной своей массе то были люди никак не военные – дети и старики, и надо бы прямо сказать, что умирали они той жуткой и, кстати, ими нисколько не заслуженной смертью…

Напалм из длинных рук той наиболее во всем этом мире голословно гуманной и цивилизованной нации сыпался тогда бесконечно широкой рекой.

А что говорить об агенте «оранж», то ведь был разве что лишь несколько так иной способ массового уничтожения мирного населения, не ядерная бомбардировка городов и не нацистские душегубки…

Однако при всем том, как раз-таки и было полностью ведь вполне оно естественно, что все те еще самые изначальные намерения были неизменно же искристо светлыми и гуманными, однако вот точно, как и всегда, именно ими и были уложены могильные плиты дороги, ведущей прямиком в кромешный ад.

257

А как раз-таки потому и становится нечто уж чисто теоретически безупречно прекрасное чем-либо более чем совсем безнадежно до чего еще только разве что исключительно непотребным, как и алчно и невоздержанно преступным, и прежде-то всего это как раз оттого, что на практике история пишется кровью, а никак не симпатическими чернилами.

Но ее как есть самое неизбежное, затем пролитие нисколько не должно было при этом становиться самым вот наглядным олицетворением всех тех наиболее наилучших надежд на некое то пресловутое светлое общечеловеческое грядущее.

Поскольку именно той восторженно радостной поддержкой всех тех былинно революционных свершений и был ведь протоптан довольно недолгий путь к той единоличной власти, что и по сей день воевать со всем своим же народом вовсе-то и близко никак этак еще нисколько не разучилась.

Сотворенный благими чаяниями новый мир полностью и впрямь на редкость вовсе вот неевклидово заменил все прежнее мировоззрением, целиком этак явно основанным именно на том исключительно так на редкость беспроглядно кровавом принципе нагана и штыка.

Причем это и было наиболее простым и более чем лаконичным концом всей той прежней и донельзя «безрадостной жизни».

258

И вот как-никак, а затем то самое общество так и, «поварившись в чистках, как соль» (слова Мандельштама), вполне уж явно довольно-то всерьез подрастеряло всякую свою прежнюю истинную веру, а в том числе и попросту вообще в человека и все его действительно достойные подобного звания людские яркие качества…

Буквально повсюду всем тогда стали мерещится некие злые враги…

А между тем при всем том безвременно зловредном сгущении туч донельзя уж до чего озверелого фанатизма серая толпа сколь этак запросто примет к сведению буквально все, что ее властителям уж только вот окажется этак-то, значит, вообще вот угодно.

Ну а если, кто и осмелится супротив того хотя бы слово до чего веско и безо всякого спроса с великой горечью произнести…

Нет, как-никак, а буквально в тот же миг его тогда на веки вечные, недолго так думая, враз успокоят выстрелом в затылок при помощи никак небезызвестных девяти граммов свинца.

259

В сущности, донельзя же тупые, вознесшиеся именно при той новой власти позорно вот мелкой души пролетарские аристократы при этаких делах не только правят бал, но и заказывают музыку (а в том числе похоронную).

А этот реквием по всей той прошлой безыдейной жизни явно низводит данное государство до вполне еще однозначной деспотии чьего-либо никем отныне ни в чем и близко непревзойденного ума.

И данный праздный ум вообще подчас отказывается воспринимать обыденные реалии именно в том донельзя неприглядно наглядном виде, в каковом они, собственно, ныне собственно есть, да и далее будут, поскольку новые властители людских судеб всему тому явственно предпочитают чисто свое внутреннее и никак ни с чем внешним нисколько не связанное наитие…

260

Причем как-никак, а именно ведь разом спешно стреножить всю ту ныне имеющуюся общественную жизнь, дабы затем и повести ее далее жесткой рукой под уздцы и было основным желанием всех тех, кто хотел установить порядок полного и чудного умиротворения во всем этом нынешнем подлунном мире.

И все это исключительно только потому, что наиболее главный принцип большевистского равенства это само воплощение праздно слащавой, и помпезной серости, а его и близко этак нельзя будет создать без некоего общего внешнего каркаса, что будет при этом суровой силой разом надет на общество, словно бы смирительная рубашка на буйного душевнобольного.

Причем подобного рода действия никак не смогут не включать в себя самого же бессчетного уничтожения наиболее колоритных личностей, а особенно если они смеют сохранять за собой право на самобытность и свободу мысли.

Поскольку отныне это право было полностью так узурпировано великим вождем и всем и каждому полагалось находиться только лишь в его непомерно огромной тени…

А и впрямь вот те на – все вокруг наспех отныне подчинено разве что лишь его демагогически выхолощенной логике, и это только ему нынче и было дано то самое наивысшее право – отныне этак всесильно повелевать душами и судьбами многих людей…

И теперь уж абсолютно любое даже и самое малое поползновение на вполне осознанную работу мысли всегда окажется строго подконтрольно крайне безответственному чьему-либо убогому умишке, а потому и частенько сколь многое всенепременно сгинет вовсе понапрасну в сущих тенетах более чем старательно напускаемого «лучшими друзьями народа» тумана безмерно словоохотливых демагогических излияний.

261

И товарищи большевики как-никак, а на редкость самотверженно любили во весь свой зычный голос донельзя же смачно поразглагольствовать о чем-либо большом и главном, однако все их весьма незатейливые затеи довольно-таки быстро, затем становились бесцветными миражами из-за сколь вероломно прокрадывавшегося во все их грандиозные планы донельзя так извечно пронырливого общественного зла.

Их «светлые мысли» были призваны до чего еще весьма скоротечно разом переиначить, те самые довольно-таки весьма давно донельзя же твердо и неизгладимо устоявшиеся принципы той самой более чем невообразимо широкой общественной жизни, однако всегда это исключительно ведь явно и неизменно разом хромало как есть на обе ноги.

А как то вообще только могло быть иначе, коль скоро были они буквально со всех же сторон неспешно обложены суровой данью той самой до чего извечной большевистской необходимости единственно так верного форменного грабежа в размерах всей страны?

Ну а позднее, после реализации всех их мечтаний – и всего (без них-то) исключительно во всем более чем совершенно этак безыдейного мира праздных вещей и событий.

А между тем чего-либо светлое создавать самим было бы для них попросту и неуместно, а потому и могли они только лишь и питаться народными соками, выгребая все подчистую, а в особенности сельчанам они с какой-то вовсе ведь необычайной радостью всегда этак старались нисколько не оставить не единой же лишней крошки…

262

И в той и впрямь донельзя беспрестанной битве за урожай они и проявляли самый наибольший максимум исключительно неказистой смекалки, да и вообще были они как никто другой весьма уж невероятно сильны в области бестолково досужего разъяснения буквально всеобщего народного блага, поскольку как раз-таки это и было их истинным хлебом насущным.

И во имя чего это они сколь весьма старательно перед всем тем честным народом так уж и раздували ноздри?

Да вот ведь, значится, разве что ради того дабы как есть сказочно и ярко в единый миг фактически сходу и променять всю ту лишь некогда только грядущую светлую жизнь на то будто бы чисто временное нынешнее обнищание, как и жесточайший раскол внутри всего того лишь слегка подученного грамоте сельского люда.

Безграмотный народ – он воззвания светлые прочитать уж никак этак явно совсем не сумеет, а для каких-либо иных нужд грамоте учить его никто и никогда вовсе и не собирался.

263

Вполне самостоятельно мыслить учить или ничего сами-то по себе и близко никак не значащие наспех вот заученные слова раз за разом безо всякого толка заставлять повторять – это совсем не одно и то же.

Да что есть, то есть дивно красочными словесами полыхать советская власть и вправду умела, как никто иной на всем этом белом свете вовсе-то никогда бы явно этак совсем ведь не смог.

По ее же словам, она всегда оказывала фактически истинно родительскую заботу, причем сразу обо всех, да и, собственно, о каждом вот преданном ей гражданине она до чего и вправду пеклась, словно бы родная мать.

Однако между тем мать и власть в простонародной речи всегда неизменно были едины исключительно так в одном лишь и только самом сугубо матерном смысле!

Слова, когда они разве что льют да льют вязкий мед приторно сладких словопрений, стоят вовсе-то нисколько немного, ну а за всем тем как-никак до конца истинно настоящим стоят самые насущные, конкретные дела.

Творческая импотенция духа довольно уж часто излишне речиста, однако лишь с одного разве что виду занимательна и величава, поскольку внутреннего содержания она, как правило, нисколько так совсем вовсе ведь не имеет.

Еще величайший классик Уильям Шекспир в своей бессмертной трагедии «Ромео и Джульетта» восклицает:

«Богатство чувств чуждается прикрас,

Лишь внутренняя бедность многословна».

264

Однако при всем том, как есть до чего донельзя так как-никак, а ясно ведь только лишь, то одно, а именно что всеми теми совсем ведь на редкость непримиримо аскетичными людьми, неистово и безудержно творившими наиболее первоначальное лютое зло большевистской революции…

Да вот однако из всего того и близко никак не следует, что ими фактически же беспрестанно руководил именно тот еще бес наиболее отвратительно скотского разрушения, а куда скорее то была яростная жажда перемен в быте и нравах безнадежно погрязшего в мытарствах бесправия и произвола весьма стародавнего в мученичестве отечества.

Ну а для самого как-никак весьма вот более чем незамедлительного осуществления всех тех исключительно ведь бескрайне «добрых» своих целей они уж были, в сущности, разом готовы попросту в единый миг уморить великую массу простого народа.

Однако были все те донельзя этак суровые ликом большевики-ленинцы разве что истинно вот доподлинными аскетами-фанатиками, и никакими материальными подачками сталинской власти их было нисколько ни в жизнь никак не купить.

Зато их можно было почти поголовно попросту так совсем изничтожить, выдернув их из рядов, словно ту еще сорную траву…

Что и было, собственно, затем и сделано всеми теми совсем уж бессчетными соискателями земных благ, тоже ведь между тем нередко попадавшими под сталинский топор, а в том числе и ради острастки, чтобы, значит, скоты, никак ведь не зарывались.

265

Ну а их безумно ярые мечтатели-предшественники ни в едином-то глазу никак не понимали, что сколь веселым шагом они так и идут в самую пропасть, а главное – туда же беззастенчиво толкают и каждого из тех, кому ненароком «посчастливилось» появиться на белый свет в дивную эпоху слепо воинственных революционных преобразований (катастрофических перемен)…

Их никто из простых обывателей и близко этак вовсе явно не ожидал и не просил, и все то население ныне вот полностью как-никак сколь еще многозначительно бывшей царской России товарищи большевики осчастливили совсем этак на редкость вовсе донельзя беспардонно насильственным образом…

Ну а как-либо иначе та еще первоначальная (ленинская) власть попросту и не умела, поскольку боролась она за новую жизнь с вилами и факелами в отнюдь нисколько так никак не мозолистых руках…

И все великорадостные во всей той еще своей медовой слащавости заявления данные большевиками, по всей своей сути, были довольно-то искренне сколь ведь беспардонно на редкость так отъявленно лживы…

Всеобволакивающей демагогией обутые в лапти люди строили новую жизнь, обгладывая при этом все старое до самых костей, а этак ему мертвому быть и совсем безо всякой совести тогда разом ведь еще оставаться.

266

Да только и это было всего-то полбеды, главным и наиболее страшным во всей той лишь некогда как-никак именно что некогда затем безрадостно последующей действительности оказалось сущее лишение движимых пламенем революции людей всяческих вообще полностью самостоятельных волевых импульсов и это во всем том более чем донельзя сколь необъятно широком общественном смысле.

Они попросту до чего разом все как-никак стали чисто этак на редкость аморфными придатками необъятно огромной государственной машины…

Ну а те из старых партийцев, кто все-таки выжил – может, и чисто случайно не был растоптан сапогами юрких и ловких прихлебателей той так и засасывающей в себя всеобщей же революционной каши – они-то вот, собственно, как?

А кто уж как мог, так, значит, тогда и старался…

Многие из тех первоначально более чем многодумно и сколь искренне сознательно косолапивших к светлому будущему старых большевиков попросту приняли за чистую монету, все те новые правила совершенно бессовестной словесной игры… и была она безнадежно и нелепо тогда затеяна, будто бы и впрямь во имя всех тех исключительно грядущих славных дней.

Однако Сталину и его клике все равно было с ними попросту как-никак совсем неудобно, поскольку были они чрезвычайно так фанатично преданы старой идее, а, следовательно, никак не продажны…

267

Однако сама эта их великой кровью всласть упившаяся «славная идея», несомненно, попросту более чем беспрестанно всячески требовала сущего гниения душ и их морального раздробления, а также еще и всяческих беснующихся и лютующих самообличений.

Ну а еще и во всем том поистине отвратительно криворотом разнообразии сущего же нагромождения всяческой отъявленной лжи…

Так что, когда все те чисто же первоначально провозглашенные «светлые принципы» истинно вот явно на редкость более чем безвременно именно так быльем поросли, то есть и вправду как есть на деле стали они во всей той до чего неприглядно серой обыденности сколь еще наглядно оголяющей зад нищеты волей-неволей вконец увядать…

Нет, именно уж тут и пришла пора всем тем старым большевикам, «как тем еще волам», и впрячься всеми силами, дабы весьма задушевнее слаженно затем наподдать всему тому чисто разве что только дальнейшему скольжению гильотины, дабы всенепременно суметь всеми силами все-таки как-никак приостановить ее над своими собственными до чего бедовыми головами…

Раз уж и до них, во всем более чем бескорыстно праведных, как и кристально чистых перед лицом своих товарищей по партии, тоже дошло-таки ныне дело.

Попросту ведь надо было им тех и вправду вконец закусивших удела палачей хоть сколько-то по мере сил посильно в разум еще привести и несколько приструнить.

Ну а для всего того им и было жизненно необходимо если и не растрогать, то хотя бы несколько так сердечно опечалить великого вождя, до чего остро где-то совсем же вдали намечающимся (от одного слишком деятельного переусердствования) самым-то так весьма наглядным критическим перебором.

Причем фактически ведь сразу в тех до чего на редкость весьма же широчайших рамках всей той как она только ныне есть необъятно огромной советской страны.

И поскольку из-за всего того и впрямь было бы еще возможно затем ожидать всецело ведь на редкость довольно-то весьма больших и никак не житейских неприятностей, то и начало вполне реальных послаблений при подобном раскладе было бы полностью так нынче попросту же совершенно неминуемо.

Ну а для того чтобы их на редкость радостно и постепенно от власти и вправду было бы еще вот возможно на деле добиться, им, как всегда, и надо было ВСЕМИ силами исключительно так основательно доказывать истинно двужильную свою способность к тому весьма уж позитивному труду во имя всеславной большевистской партии.

И они всеми теми сколь страстными и пламенными речами и впрямь были до чего этак яростно готовы двигать колесо истории строго вперед и только прямиком разве что далеко уж поспешно вперед.

И во всей той чисто дальнейшей «блестящей перспективе» наиболее главным для всех тех большевиков – верных ленинцев – было как раз-таки то, дабы вся эта их «промозгло светлая жизнь» действительно стала, как можно весьма вот значительнее собой напоминать сущий театр абсурда, ну а в этом они были словно рыба в воде.

Взято из «Норильских рассказов» Сергея Снегова:

«Итак, вера! Вера в мощь революции порождает ужаснейшее бездействие, непростительное легкомыслие. Вера в то, что нынешний НКВД ни в чем не отличается от старой ВЧК, превращает злодеяния в достойные поступки. Вот корень зла – вера, фанатическая вера! Этот корень надо выдрать из недр души, иначе гибель! Пусть лучше кровь сомнения, боль прозрения, чем сломанные кости при падении в пропасть! Страна неотвратимо катится под уклон, но никто не верит, что под уклон. Все так постепенно, к тому же – пышные фразы о полете вверх! Выход один – наддать скольжению вниз такого толчка, чтоб люди в страхе схватились за тормоза! НКВД истребляет революционеров, а страна верит, что идет выкорчевывание гнилья. Так помочь, помочь НКВД, заставить его совершить такие деяния, чтоб усомнились дураки, в ужасе отпрянули умные! Тебя арестовали по подозрению? Немедленно признавайся во всем, в чем заподозрили, навали на себя еще, обвини своих знакомых в чудовищных преступлениях, клевещи направо и налево, пусть разят направо и налево! А если следователи усомнятся, обвини и их в пособничестве врагам, истошно ори, что они в душе предатели. Внеси ужас безысходности и в сердце судей, чтоб они не смели не поверить тебе, не смели тебя оправдать. И пусть этот ужасный процесс как пожар охватит всю страну, тогда кинутся его тушить. На снедающий туберкулезный жар обычно не обращают внимания, пока не становится слишком поздно, но на открытый огонь несутся отовсюду. Ни перед чем не останавливаться, меньше всего заботиться о логике, любой абсурд годится, чем абсурднее, тем сильнее! Обвини в агитации немого, безрукого в диверсии, безногого в терроре, слепого в писании листовок, мать десятерых детей в шпионаже. Героя Социалистического Труда в саботаже, Героя Советского Союза в измене – это да! Говорю вам: чем нелепее, тем сильней! Чем хуже, тем лучше! Иного пути спасения нет!»

268

И надо бы кое-кому как раз о том сколь этак назрело напомнить, что и Евгения Гинзбург тоже в точности о том глаголет: старые революционеры действительно более чем безутешно всячески советовали разом разжечь пламя террора еще, куда лишь сильнее, дабы страну именно разом вот захлестнуло гигантской волной совершенно напрасно пролитой крови.

Ну а подобного рода безрассудно суровые взгляды на жизнь вполне этак всерьез более чем толково и явственно говорят о самых ведь как есть до чего только изначальных свойствах всей той и впрямь наиболее обыденной и чисто житейской психологии революционеров старого закала.

И главное чего это только при этаких делах оно и впрямь на самом-то деле как-никак еще действительно выходит!

Уж покуда все те аскеты-пройдохи воду в ступе денно и нощно толкли, свою кашу варили, ну а баланду жевал кто-либо разве что некто весьма уж горемычный другой – все у них, понимаешь ли, было ликующе здорово и полностью как-никак до чего ярко вот вполне так светло.

А туточки им и самим ее скушать непременно вот вдосталь и довелось, ну а чего это, в принципе нам тогда вообще нынче церемониться, продолжим, значится, в том же духе буквально все на этом свете как-никак на редкость сколь еще беспощадно крушить, авось власть возьмет, да совсем этак непременно разом одумается.

269

Причем раз чужие у нас до чего еще совсем этак некстати попросту кончились, то давай уж тогда будем ныне всех тех доселе своих под топор террора сходу ведь класть.

Поскольку для нас самое главное – чтобы на обломках здравого смысла было бы хоть чего-либо этакое корявым росчерком пера разом уж второпях весьма мелко начеркано.

То есть коли ради тех на редкость отдаленных потомков, и впрямь еще стало как есть непременно ведь нужно, дабы на надгробии дряхлого и прежнего были бы сходу на редкость верной рукой дикими же каракулями четко и верно сколь невозмутимо вот разом выведены чьи-либо довольно малоразборчивые инициалы…

Однако при всем том в условиях до чего только иссушающе суровой действительности более чем бесславного революционного быта, в конце концов, и впрямь и близко ведь нисколько не скрепя сердце и будут уж, затем поставлены подписи под всеми теми самыми многочисленными расстрельными протоколами.

Причем, в первую очередь, в те лютые и мрачные времена всячески изничтожалось никак не то отчаянно коварное и вправду ведь вполне внезапно на деле способное разом приподнять свою голову стародавнее прошлое, а именно как раз то светлое будущее, которому отныне была совсем не судьба стать тем доподлинным и обыденным настоящим.

270

Ну а когда тот новый мир совсем уж безнадежно до чего только отчаянно стал полностью так отныне всецело тесен для вполне на редкость исключительно бескорыстных разрушителей и тех сколь всеобъемлюще прагматичных новоявленных угнетателей, последние быстро и деловито разом переименовали героев в весьма еще подлых предателей.

То есть всех тех пламенно аскетичных революционеров именно ведь их на удивление хваткие последыши, в конце концов, и сделали грядущими жертвами ими-то как есть до чего еще самочинно и созданных революционных жерновов.

И как раз-таки само уж собой оно затем вскоре и вышло, что до чего наскоро переломав все кости старого режима революционное правосудие довольно-то быстро затем и совершило в точно тот самый процесс в отношении большевиков того еще самого первого ленинского созыва.

А те совсем же исключительно так порывисто всеми правдами и неправдами до чего еще единодушно и безуспешно на редкость так отчаянно при этом старались, хоть как-либо умудриться до чего посильно так выползти из под всей той тяжелейшей пяты НКВД истинно прямиком назад на белый свет.

Ну а разве что как-никак, а только ведь потому и довелось всем тем совсем уж нисколько не слабым духом и телом людям и впрямь-то до чего еще беззаветно тогда оказаться нынче вот сходу готовыми, если будет надо более чем  спешно пойти на буквально любые самые страшные и бесчеловечные жертвы.

И до чего безудержно при всем том они сколь бесконечно же разом так и таяли от великого вожделения переполнить бы до тех еще самых краев фактически ведь именно что немыслимо безграничное долготерпение всего своего народа.

Ну, или как минимум несколько урезонить главных заправил всей той вконец же осатаневшей вакханалии, до чего и впрямь-таки весьма основательно их, напугав всем тем, что народ явно ведь вскоре совсем перестанет верить в их дико так донельзя извечную тягомотину идеологически чудовищной бравой демагогии.

И им, то было на редкость жизненно необходимо, причем как раз-таки ради того, дабы нынешние палачи действительно одумались и стали куда более разборчивы, а там, того гляди, может, и наш вклад в дело уничтожения истинных врагов оценят, да и выпустят на ту сколь давно для всей их души долгожданную свободу.

То и была логика большевиков с дореволюционным стажем, судорожно же изнемогавших от жутких тягот совершенно вот вовсе-то полностью мнимого своего противостояния с той и впрямь как-никак истинно во всем до чего бессмертно родной им коммунистической партией.

Ну а идею ту никак не иначе, а сам великий вождь им уж исподволь (в виде сладкой косточки) вместе с киркой до чего еще милостиво тогда ведь совсем на редкость более чем донельзя хитромудро подбросил.

А ему-то самому нечто подобное могло бы оказаться всецело потребным, разве что, именно ради того дабы их же и выводить затем на расстрел за оговор честных товарищей, когда пламя террора действительно перейдет ту чрезвычайно гипотетическую границу, а потому и возникнет пресловутый перебор, о котором они и впрямь тогда беззаветно мечтали.

271

Да и вообще, они жили разве что ради смерти всего того никак и поныне совсем и близко так не в едином же глазу не минувшего!

Ну а началось все как-никак, именно с того, что на редкость безмерное разрушение старого стало делом чести для всяческого рода сытых литературных обывателей, на истинных героев своего времени они и с натяжкой не тянули, а потому и должно было им привлечь к себе пристальное внимание общества иными, зверски новаторскими методами.

И вот, подняв с самого пола грязную (а где уж ей там было быть хоть сколько-то чистой), всем тем умом своим до чего и впрямь фактически ведь попросту изначально донельзя совсем увеченную идею совсем безукоризненно абстрактной социальной справедливости, они и сумели вполне злокозненно укоренить некую новую пролетарскую мораль.

И ведь как раз таковую, что логически и близко никак не была вполне до конца разумно увязана со всею той нисколько недальновидной предыдущей, что вот ныне и впрямь оказалась сколь безотлагательно выброшена раз и навсегда на помойку уж вместе со всеми теми наиболее наглядными признаками всей той прежней проклятущей жизни.

272

Ну а та ни на что праведное и близко ведь далее вовсе уж непригодная абсолютно так мнимая социальная справедливость и была до чего, наскоро, затем всецело обращена большевиками, в ту весьма помпезно праздную фактически как-никак до чего и впрямь невообразимо все и вся разом подавляющую всесильную философию.

И это как раз-таки ее они затем до чего безупречно и использовали в той самой чисто повседневной практике во имя истинно вполне же действенного предохранения «священных государственных основ» от всех тех каких-либо и впрямь на редкость исключительно всегда возможных поползновений со стороны всего того крайне нечестивого (для них) житейского ума.

И настояна она была, прежде всего, как раз на той до чего на редкость элементарной зависти ко всякой той практичной и хозяйской сметке, а также и на полнейшей темноте насквозь пропитанного демагогией, уж бескрайне вот отчаянно тупого пролетарского невежества.

И это, собственно, ею большевики и обкормили не одно то именно их более чем до чего еще безлико и безраздельно личное поколение.

И как раз именно поэтому всем тем до чего еще чисто по-житейски и впрямь безмерно несчастным людям затем ведь и предстояло жить всеми теми до чего сплошь донельзя обыденными страстями, дутый энтузиазм, вычурно выказывая разве что там, где тому и впрямь было положено еще оказаться именно что по ранжиру…

Как говорится, раз этак оно нынче надо… значится уж, попросту совсем так незнамо куда с песнею смело, товарищи, в ногу все ведь тем дружным строем до чего и впрямь верно чеканя шаг тогда как-никак и пойдем…

Однако все это на любой тот до чего еще маломальский личный интерес вовсе-то совсем не оказывало ровным счетом даже и малейшего, хоть сколько-то весьма существенного влияния…

Скорее наоборот, дикий вещевизм советских времен – он и есть явное следствие

утраты до чего многих духовных и моральных ценностей в серую эпоху донельзя ведь небезызвестно  апофеозного и помпезного сталинизма.

273

То есть, конечно, и потом можно было как-либо и вправду на силу отыскать смелых и горячих молодых людей, которые с радостными лицами непременно еще затем отправятся строить дорогу в никуда, как это было с тем самым полулегендарным БАМом…

Оно и понятно, их-то зажгли блистательной идеей, да и народу великая стройка могла хоть чуточку подогреть успевший, порядком так давно поостыть (к 70-м годам прошлого века) весь тот былой энтузиазм от осознания чего-либо дружно и весело строящегося во имя светлого будущего, до которого мы почему-то никак, ну никак не дойдем…

Нет, конечно, вполне уж возможно будет, в принципе, и вовсе ведь совсем обойтись и безо всяческих подчас явственно этак нисколько никчемных и излишних упреков той еще весьма и весьма нынче до чего на редкость истинно давнишней эпохе.

Поскольку единственное же вполне полноценно верным на наш сегодняшний день непременно окажется, всласть так сурово взвесив на весах современных веских суждений все, то крайне вот исключительно неудачное приложение сил, далее более и близко не придаваться всяческим вздорным провидческим речам о том самом ныне совершенно до конца минувшем времени.

Раз попросту явно уж довелось нам обитать в несколько иную эпоху, нежели чем была та, в которую жили те совсем другие люди.

Они вовсе никак не могли ведать конечный итог всех их и вправду совсем вот невообразимых для всякого  нашего сегодняшнего понимания благих усилий и светлых устремлений.

Однако необычайно колючий клубок неразрешимых проблем может быть заключен, собственно, и в том, что кто-нибудь снова может надумать и предпринять великие кровавые дела целью, которых окажется в точности то удивительно быстрое и «безоглядно праведное» превращение всей толком ныне необустроенной общественной жизни из некоей горькой народной доли в дивный райский сад.