Текст книги "Цунами тоталитарной идеологии"

А ситуаций, когда человеку может вдруг и вправду стать за себя дико же страшно, в этой жизни попросту хоть отбавляй…

62

И вот то, что действительно крайне уж важно так это будут ли вокруг него люди способные протянуть ему руку помощи, а не только, к примеру, оценив по достоинству всю его душу и интеллект разве что только прилипнуть к нему глазами так и рыская в диких дебрях его вконец заблудшего сознания.

Тьма времен более чем неизменно порождает загубленные души вечно блуждающие затем во тьме.

Однако есть и души восторженно блуждающие в ярком свете и никак при всем том не понимающие сами принципы черной бездны людского невежества.

А именно в том и вся суть беды нового времени, когда белое добровольно же стало чудовищно черным, чтобы максимально быстро победить густейшую тьму долгих веков беспроглядно мрачного прошлого.

Свет иллюзий сладок и бередит мозг как воздух после грозы, но вся это одна пустая блажь.

Простые люди должны бы стать братьями никак не по крови сколь еще яростно ими пролитой в борьбе с высшими и будто бы совсем незаконно привилегированными классами, а став значительно же богаче духовно, а тогда и вожди общественно стада начнут мыслить несколько иначе о судьбах своих народов.

Чувство безопасности, которое создается в том самом случае, когда у всей какой-либо земли есть и вправду вот некий единый хозяин оно ведь полностью мнимое.

А все, это потому, что тот никак уж совсем не имеет сто рук и сто голов, а раз так он всего-то навсего только надзиратель, только лишь и старающийся, чтобы никто не дай Бог не наступил даже и на тень его самого ведь непомерного величия.

63

Тоталитаризм он разве что только всячески разобщает личности и замыкает их в самый прочнейший кокон, сплачивая массы только лишь в виде чисто аморфного вещества.

Причем людская масса всегда вот внутренне пуста и бесцветна, а потому и пробуждать ее к великим свершениям это все равно, что звать лютых варваров насаждать свет культуры и разума.

Да и равенство, и братство понятия именно что всецело межличностные, а никак не классовые.

Новое социалистическое общество только лишь более остро же обозначило грани между различными слоями общества.

Оно и до этого было довольно уж четко и резко разделено, а после того как сила агитации полностью победила силу мысли оно и вообще попросту разом погрязло в твердокаменных догмах.

А потому и мелкие люди, которым и до того до чего тяжко доводилось при поисках любой мало-майской справедливости…

Ныне вообще попросту были вынуждены довольствоваться разве что самыми так донельзя малыми ее крохами.

Причем люди, которые некогда уж чересчур этак явно прониклись идеей светлого добра, попросту никак не имели его внутри себя в том самом до чего еще чистом и доподлинно человечном виде, а как раз-таки потому и стали они наиболее ведь наихудшими демонами революционной вакханалии доподлинно адовых тогдашних страстей.

А страсти те были еще и чудовищно раздуты во имя всевластия химеры мнимого счастья записанного разве что в хитроумном уме как благо неких грядущих невообразимо светлых времен.

А даже и на миг усомнившихся в их светлой будущности светил истинный ад!

Все тогда должны были следовать друг за другом строго затылок в затылок и дышать только лишь по одному вот заданию партии.

А все ведь началось еще с того, что, что кто-то сколь вот явно себе вообразил, будто бы этот мир можно в единый миг совсем до конца исправить одними только теми еще до чего вот и впрямь отвлеченно благими мыслями.

А между тем в те тяжкие времена всеобщего недоверия люди могли почувствовать чужое плечо, на которое и впрямь ведь можно было надежно опереться только лишь в случае, когда в человека были вложены не абстрактные представления о гуманности, разуме и совести, а нечто вполне конкретное перешедшее прямиком из души в душу.

Причем люди стремящееся принести обществу разум посредством самого так и впрямь совсем беззастенчиво насильственного его просвещения попросту ведь могут только и наплодить всяческую восторженную тьму и пыл ненависти, а развить в простонародье чувства можно будет только разве что медленно, но верно идя путем тысячелетних и крайне уж никак нескорых свершений.

64

А впрочем настоящее искусство вполне так способно на деле породить к себе более чем до чего неустанное задушевное устремление, однако отнюдь ведь явно никак и не более того…

Нет, то уж точно попросту ведь никем неопровержимая аксиома, что именно тем весьма глубокомысленным проявлениям высокого духа и вправду как-никак еще будет исключительно так вполне свойственно разом придавать всему этому нашему чисто житейскому естеству несколько большую восприимчивость к высоким нотам совершенно так подчас вовсе совсем необыденных частот.

И они весьма и весьма во всем донельзя отличны по всему своему звучанию от всяческих крайне суетливых напевов донельзя же мелкой суеты простейших и будничных вездесущих проблем.

А все-таки самое что ни на есть положительное воздействие высот духовности на всю эту нашу серую и обыденную жизнь, в конце концов, вне всяких сомнений, еще уж окажется, по всей своей сути, до чего неизбежно поистине ничтожным.

Потому что, несмотря на всю большую живость образов, как кинематограф, да точно так и хорошие книги навсегда ведь останутся одними перилами, довольно-то наспех подвешенными кем-либо в воздухе.

Ну а потому и окажутся они исключительно так сколь еще вовсе совсем же малоспособными действительно удержать какого-либо человека от самого глубочайшего морального падения.

65

А, кроме того, книги или кино как-никак еще действительно будут уж в состоянии вполне ведь осознанно увести всякого своего читателя или зрителя в самую глубочайшую бездну и мглу новоявленных диких времен.

Автор вполне ведь способен быть до чего еще отчаянно злым и жестоким, стремиться к насаждению в душе человека наиболее так низменных, примитивных инстинктов.

Да только коль скоро товар его на полках магазинов и близко уж совсем никак не залеживается, а весьма вот и впрямь сколь этак бойко распродается, никто и смотреть на это вовсе уж и близко тогда совершенно не станет.

Тот же Стивен Кинг, безусловно, может еще послужить всему тому, самым что ни на есть и впрямь как-никак весьма ведь более чем преотличным примером!

А, кроме того, всякое реальное воспитание личности за самым тем редчайшим исключением может быть осуществлено одними лишь живыми людьми и никем этак, собственно, более.

66

В принципе, буквально любого человека будет вполне уж возможно хоть сколько-то и впрямь действительно попытаться постепенно переиначить, а в том числе нечто подобное иногда будет возможно предпринять даже и в чьем-либо весьма зрелом возрасте.

Да только между тем и вправду как-никак, а заниматься подобного рода просветительством чьей-либо давным-давно заблудшей души можно будет разве что уж вовсе так относительно недолго, коль скоро сам человек о том и близко-то никого явно вот не просил.

Ну а то на редкость благожелательное и воинственно жесткое подстегивание к вящим переменам, а именно ко всему тому невообразимо наилучшему разве что весьма ведь предметно предзнаменует все этапы той еще самой бескомпромиссной борьбы с тем почти всегда остающимся на самом том считай что донышке души добром, а никак не наоборот.

Да и вообще, даже ведь и вовсе-то совсем ненавязчиво указав человеку на тот фильм, который ему явно стоило бы сколь и впрямь внимательно пересмотреть, или на ту книгу, которую ему крайне важно было бы довольно-то вдумчиво перечесть, тоже уж человека хоть в чем-либо на деле как-никак, а вполне перевоспитываешь.

Причем в особенности полезным все это станет как раз-таки тогда, когда ему заодно и подскажут, на чем это именно при просмотре или при прочтении ему вполне непременно бы следовало действительно всецело вот полноценно же акцентировать все свое самое наиболее основное внимание.

И ведь в наиболее праведном ключе все вышеизложенное было бы и впрямь до чего еще сколь донельзя логичнее соотнести именно как раз ко всем тем истинным же сокровищам художественной литературы.

67

Однако никак уж при этом вовсе ведь нельзя совершенно так неразрывной нитью привязывать возвышенную духовность к привитой еще с самого детства привычке к прочтению книг.

А, тем более что некоторые из славных поглощателей бессмертных произведений искусства бредят одним лишь тем до чего ВЕДЬ истинно святым его духом, а именно как раз потому они со всем тем божественно лирическим упоением и воздают почести одному разве что истинно уж безмерно большому и славному ничем ненасытному своему аппетиту.

А это и позволяет им смотреть на других (простых смертных) сверху вниз, а они в точности те люди, а потому и все, что будет потребно для вполне стоящего изменения их повседневных привычек заключено, прежде всего, в постепенном создании условий, дабы само чтение книг стало для них делом истинно комфортным и уютным.

И именно этой, безусловно, уж как есть наиболее наиважнейшей цели и могут сколь вполне ведь целенаправленно послужить до чего многие и многие нынешние аудиокниги.

Однако то вовсе не вопрос, а что это более всего разом оказывает на всякого того или иного человека самое существенное влияние – прочитанная ли книга, увиденный фильм или то, как именно вели себя, да в точности и поныне ведь так и ведут его родные отец и мать.

68

И кто это вообще решил, что все человеческое общество действительно достойно всей той чисто уж внешней своей цивилизованности?

А между тем почти вся современная духовность и человечность – это плоды стараний довольно-то весьма малочисленной группы интеллектуалов.

Вся так называемая нынешняя общечеловеческая

культура в случае некоего всеобъемлющего катаклизма, что, не дай только Бог, и вправду сотрет с лица матушки-земли все ее современное политическое обустройство, даже и часа не устоит пред натиском чрезвычайно ведь быстро отупевших орд не более чем вынужденно (безо всякой особой охоты) приодевшихся и остепенившихся дикарей.

Они степенны и учтивы разве что исключительно из-за внешне навязанных им законов всего того полностью уж как есть до чего и впрямь совсем единовременно с ними и поныне ведь более чем неотъемлемо и строго день за днем существующего современного общества.

69

Ну а в случае весьма уж донельзя явственного тупика, что и впрямь-то сколь внезапно некогда возникнет на пути современного прогресса процесс деградации культуры и возникновения новых врагов народа может занять не более одного самого кратчайшего мига во всей той так или иначе имеющейся истории всего этого нашего цивилизованного существования.

А между тем на то, без тени сомнения, вполне еще может хватить и года, а тем паче двух лет донельзя так жалкого существования в свете именно уж вновь никак не на пустом месте разом возникших попросту именно что чисто чудовищных и лютых напастей.

И вот как-никак, а именно тогда сколь до чего многотонные колеса телеги вроде бы навеки ныне прежнего тоталитаризма очень даже безумно же быстро и совершенно безудержно разом и раздробят кости всему тому внешне ярко демократическому, но пока еще во многом, несомненно, полностью аморфному…

70

Ну а все те великие достижения светлого разума, что без тени сомнения при случае явно смогли бы постепенно приблизить нас к чему-либо высокомудрому и чистому, с той же легкостью, всенепременно, смогут оказаться задействованы именно ради того, дабы насильно привить всем нам любовь к наиболее грязным нечистотам самого-то отменно скотского себялюбия.

Они же, между прочим, в прошлом явственно посодействовали сущему укоренению во всяком неграмотном и невежественном человеке именно той вовсе-то совсем на редкость беспочвенной веры в то, что хватит, мол, и того, чтобы толпа хором проорала «халва» – и через короткое мгновение у всех во рту разом станет весьма приторно сладко.

Нет вовсе, никак не может тут быть абсолютно ведь никакой существенной разницы, делалось ли это во славу дикой жестокости или во имя всеобщего блага и любви к ближнему своему, раз было то чисто на редкость поистине и впрямь полностью так разве что фактически уж безразлично.

Разве что именем той истово черной ненависти будет, куда только весьма потруднее сколь и впрямь совсем же открыто творить наиболее темные и грязные дела, поскольку некоей той усредненной душе человека все это довольно-таки быстро вскоре раз и навсегда совсем опротивеет.

Однако и само ее наличие еще непременно можно будет полностью этак незамедлительно взять под очень ведь даже большое и совсем же беспристрастное сомнение, а то и напрочь ее попросту отменить!

71

Коммунистическая и нацистская идеологии, создавшие в чьих-либо на редкость близоруких глазах невообразимо заманчивый проект по ранее нисколько и небывалому ускорению политического и духовного преобразования всего рода людского, поставили во главу угла самое принципиальное отсутствие у всякого человека какой-либо собственной вообще души.

Варварские диктатуры признавали одно лишь наличие у него интеллекта, проявляющего себя в самых основных инстинктах, кстати, присущих даже и живущим в некоем едином сообществе насекомым.

При этом сугубо подчеркивалось все явно ведь чисто звериное родство, классовое или этническое, что никакого существенного значения далее вовсе-то и близко никак не имело.

И наиболее главной тут целью было сколь еще яростно сплотить тех самых действительно нужных людей, всецело отделив их от тех, кто отныне был вовсе никому далее совершенно не нужен.

И господа красные тогда ко всему обществу буквально разом так присобачили немыслимо же угловатое клише – «наши» и «не наши»

И тех вовсе никак не наших попросту и следовало всех до единого более чем нещадно уничтожать, причем, словно злобных вредителей, что извечно строят, да и осуществляют, коварные планы супротив всего и вся выпукло и ярко выделенного – благородного рода людского.

72

Причем до чего еще безукоризненно веря светлому уму Федора Достоевского – это уж явно не что-то такое исключительно новое, а давно так извечно исхоженное старое.

Вот чего он пишет по этому поводу в его незабвенных «Бесах»:

«Во всякое переходное время подымается эта сволочь, которая есть в каждом обществе, и уже не только безо всякой цели, но даже не имея и признака мысли, а лишь выражая собою изо всех сил беспокойство и нетерпение. Между тем эта сволочь, сама не зная того, почти всегда подпадает под команду той малой кучки “передовых”, которые действуют с определенною целью, и та направляет весь этот сор куда ей угодно, если только сама не состоит из совершенных идиотов, что, впрочем, тоже случается».

73

Но тех идиотов, как есть будет вполне ведь возможно раз и навсегда сколь же весьма поспешно отодвинуть от дико бушующего вулкана людских страстей.

Поистине дав массам вместо лубочных светлых идеалов фигурку кумира, который и будет отныне истинно до конца собой ознаменовывать самую еще наглядную суть сущего воплощения всех чаяний и надежд на все, то лишь некогда затем только грядущее всеобщее славное благоденствие.

И история явно ведь знает всему тому никак немалое число весьма же красноречивых и более чем довольно-таки наглядно выразительных примеров, и из последних – это, конечно та самая, Великая иранская революция.

Причем она еще изначально возникла как раз-таки оттого, что кучке тех самых крайне растрепанных во всех своих наилучших чувствах либералов более чем невероятно некогда разом уж захотелось явственно заполучить до чего значительно большее количество гражданских и общественных свобод.

И это именно ведь несмотря на то, что у них и без того их было вовсе-то совсем этак и без того немало.

А как раз с этого все сходу и начинается!

Ну а когда-то затем абсолютно любая революция, что фактически безмятежно на редкость многословно прекрасна, уж сколь деятельно возвышает на самые небеса именно те яростно тупые ничтожества, что и проявят впоследствии весьма своекорыстно злой интерес ко всему тому разве что с виду праведному перераспределению всеобщего изначально так вовсе чужого народу блага.

Да и, кстати, тут же, на редкость резво и мимоходом фактически сходу изыскивает братия, ревностно блюдущая традиции массового террора всяческих ярых и тщательно скрытых врагов, дабы затем в их-то крови и утопить все, то весьма стародавнее и нынче всем до конца донельзя обрыдшее треклятое прошлое.

Уж сколь неистово при всем том разом, пытаясь буквально сходу сплотить весь «свой» простой народ супротив всяческого до чего, невпример ничему иному более чем отвратительно коварнейшего и вездесущего присутствия на кровавых мозолях людских жирующих богатеев.

74

И, ясное дело, что это именно большевики сколь ответственно и спровоцировали капиталистический мир на поиски и впрямь-то самой же насущной антитезы осатанело яростному большевизму.

А им и стал половозрелый фашизм, так и втиравший все свое свирепо лютое мировоззрение, что было весьма ведь твердо основано на невзыскательно безыскусной и немыслимо всепоглощающей ненависти в довольно-то подчас поверхностно образованные умы чрезвычайно во всем беспечно серых масс немецкой и итальянской наций.

Правда если и дал нацизм клятву верности капитализму, то ведь сделал он это разве что лишь именно потому, что всякий тот вовсе уж иной противоположный путь был ему отныне абсолютно прегражден всеми теми местными никак невзыскательно вовсе-то нисколько так совсем неприемлемыми для всякого настоящего социализма – имперскими реалиями.

И было в нем, кстати, значительно поболее ничем не прикрытой варварской агрессии, нежели хитрости, и был он и впрямь-таки смертельно опасен всею своей истинно дьявольской продуктивностью.

Однако та самая всеядная хитрость при всей своей довольно грубой житейской тупости все-таки может оказаться значительно уж похуже, причем совсем не только для всех тех отдельных с чьей-либо точки зрения нисколько неполноценных народов, но и для дальнейшего существования всего этого необъятно огромного мира.

Русский народ был и есть один из сильнейших по всему своему духу народов мира сего.

Ну а потому и вполне еще могла оказаться сколь ведь несоизмеримо горше судьба всего человечества, если бы тот самый осатанелой лихости большевизм действительно уж изыскал все нужные идеологические средства, дабы как раз именно его значительно лучше действительно так вполне вот верной рукой оседлать.

Ну а затем и можно было бы повести вконец заблудшие трудовые массы на бастионы того самого неистово озверелого и социально этак вовсе до чего уж еще только чуждого им по духу капитализма.

А, тем более что делалось бы все это как раз ведь во имя любви, а не во имя расовой животной ненависти!

Да, именно так!

Во имя любви, хотя и путем убийств и яростно безрассудных и разрушительных свершений!

По куцей логике комиссаров, само собой, то сколь невозмутимо тогда и выходило, что это как раз-таки посредством чего-либо подобного и пребудет во всем этом мире их на редкость же безумно вот радостный (даже в предощущении его) до чего отныне чисто земной рай, а не тот никогда не существовавший – небесный.

75

Однако на самом-то деле чем это более и более радости будет присутствовать в людских сердцах от смерти лютых классовых врагов, на которых, пусть и пришлось до того совсем же безропотно целыми еще веками гнуть и гнуть себе спину…

Да только со всею той явной безысходностью надо бы при всем том именно так сразу до чего еще на редкость сходу более чем безапелляционно строго заметить, что как-никак, а лучше от всего этого никому ведь нисколько вовсе не станет.

Раз еще лишь значительно гуще затем сгустятся тучи ненависти, отравляющие громом и молниями осатанелой идеологии простым людям все их наивные души, да и, в принципе, всегда уж искренне добрые сердца.

Ведь никоим образом нельзя путем убийств и насилия над ближним своим (пускай он и будет хоть в чем-либо более чем единолично и сам полностью как-никак во всем всегда виноват) действительно приблизить эпоху всеобщего грядущего счастья.

Таким макаром разве что, наоборот сколь незамедлительно отодвигаешь общество назад в пещеры к мамонтам и троглодитам.

76

Вот и генерал белой армии Краснов более чем однозначно рассуждал в примерно уж схожем ключе – ниже приведено его мнение, изложенное им в книге «От двуглавого орла к красному знамени».

Жаль только, что всего через год после написания этих строк Краснов вполне ведь всерьез сколь душевно подгнил, и в конце того самого последующего своего романа «Единая-неделимая» ему с чего-то вдруг явно вздумалось прославлять убийцу отца, матери и деда исключительно за то, что тот свернул шею какому-то одному никудышному большевику…

«Она думала. Она пришла уже в своих думах к тому, что, может быть, они правы. Они, трудящиеся над землей, они, живущие в маленьких тесных избушках, где спертый дурной воздух, они, голодающие и мерзнущие. “Мир и все его богатства принадлежат им, и буржуи – словом, все те, кто не умеет сам работать и добывать все своими руками, должны или стать такими, как они, или уйти в иной мир, на земле не место тунеядцам…” Придя к этой мысли, Оля почувствовала страшную жажду жизни. “Ну, хорошо, – говорила она, – я буду работать, как они, я буду прачкой, я стану садить и полоть огороды…” С этою мыслью она задремала. Но сейчас же вернулась в явь от новой яркой мысли. “Да ведь тогда, – думала Оля, и мысли точно торопились в ее мозгу, стремясь что-то доказать ей важное и убедительное, – тогда,

когда все станут, как они, и не будет нас, погибнет красота. Тогда погибнет вера в Бога, погибнет любовь. Тогда исчезнет сознание, что позволено и что не позволено. Тогда убийство не будет грехом и сильные и дерзкие станут уничтожать слабых. Слабые станут раболепствовать перед сильными, угождать тем, кто свирепее осуществляет свое право жизни. Тогда все обратится в сплошную резню. Христос с Его кротким учением уйдет из нашего мира, с Ним уйдут красота и прощение, и в дикой свалке погибнут люди. Они, как хищные звери, разбегутся по пещерам и будут жить, боясь встретиться с себе подобными».

77

А как раз именно это, собственно, и произошло в России во времена той более чем совсем небезызвестной ленинско-сталинской оторопи от всего того, что абсолютно этак никак неправильно и впрямь-то, всецело уж только ведь хоть сколько-то как-никак соотносилось именно что ко всему тому исключительно на редкость «беспутно треклятому прошлому».

Через двадцать долгих и мучительных лет неистово сурового правления Антихриста (Сталина) люди вообще стали бояться разговаривать с какими-либо посторонними прохожими из-за одного того столь глубоко гнездящегося в самом их сердце страха, что вдруг это они и есть те враги, о которых до чего много и подробно пишут во всех газетах.

А как раз именно поэтому люди тогда буквально до смерти боялись, что и их тоже безо всяких излишних каверзных вопросов огульно и безотлагательно разом же уличат в том, что они, может, и мельком с кем-либо не тем, переговорив, с чудовищно лютым врагом вступили во вполне осознанный предварительный сговор.

Причем все это стало действительно возможным разве что только путем медленного, но планомерного удушения России в кошачьих объятиях большевистского вождя, когда тот действительно стал единоличным властелином всех тех волей-неволей отныне ведь совсем уж безропотно подвластных ему народов.

Он-то вот точно до чего и впрямь весьма умело играл со всею СВОЕЙ страной в ту самую всем небезызвестную игру кошки с пойманной ею мышкой…

78

Да только сколь многим представителям тогдашней интеллигенции весь тот неудержимо победоносный процесс закабаления народа ярмом окаянного большевистского рабства, был явно этак никак совсем и близко нисколько ведь неприметен.

И скорее всего тут сыграло свою наиболее решающую роль именно то обстоятельство, что большевики необычайно уж умело всячески создавали в народе великие пароксизмы беспричинного восторга.

Причем и вправду делались те самые отвратительно темные делишки именно как раз по тому и близко никак вовсе ведь совсем недоброму сценарию, да еще и в той на редкость верной точности, как подобные схемы и поныне бойко и ухватисто подчас проворачивают всяческие прохиндеи, строители финансовых пирамид.

Писатель Андрей Платонов в своей знаменитой повести «Котлован» разоблачает это в чисто своем безо всяческих прикрас до чего доподлинно ведь исторически верном описании всего того как есть явно тогда вдоволь разросшегося, словно снежный ком, именно так беспросветно же дутого энтузиазма:

«Я этих пастухов и писцов враз в рабочий класс обращу, они у меня так копать начнут, что у них весь смертный элемент выйдет на лицо…

Но отчего, Никит, поле так скучно лежит? Неужели внутри всего света тоска, а только в нас одних пятилетний план?»

79

А показухи в те времена и впрямь было попросту столько, что и сами вожди по этому поводу до чего так подчас попросту невольно так спесиво ведь умилялись.

Уж как это им и впрямь-таки на редкость вовсе вот совсем легко и просто и вправду как-никак во всем до конца на деле сподобилось буквально разом, как есть казенно и бесслезно всячески поднять весь свой народ на «святую» войну за все, то буквально полнейшее сколь бескомпромиссно всесильное его последующее порабощение?

Причем до чего изящно это было, как раз-таки и соткано из тех самых тончайших нитей донельзя искрометных и ослепительно бравых иллюзий, что плавили не одну тугоплавкую сталь, но и сердца и души загоняли в ад и не какого-либо совсем никому неведомого загробного грядущего, а как раз-таки этого нашего земного настоящего.

Ну а пресловутое всеобщее счастье это одна лишь гулкая и приторная фальшь медных труб дешевого и разгульного духового оркестра.

Поскольку ничего ведь подобного тому никогда на этом свете попросту и не может где-либо быть, так как в живой природе каждый отдельный разум должен иметь чисто свою совершенно уникальную и крайне на редкость яркую индивидуальность, а также и полностью до конца однозначно свое большое личное счастье.

Ну а создавая из вовсе-то ничего нечто мнимо светлое и полностью общее разве что разом отнимешь у буквально каждого его сугубо личное благо, а вместо него выдашь ему на сменку грязное и потное ожидание того же, что и все другие в одни руки когда-нибудь со временем как-никак еще непременно получат.

Причем чисто эстетически может внешне оно вроде бы все именно так как то, собственно, значит и надо!

Хотя на самом-то деле нечто подобное разве что только ведь и являлось одним тем исключительно плоским, словно блин, прикрытием наиболее главной для всех тех трудовых людей донельзя уж крайне именно что на редкость сколь весьма ответственной их задачи…

И им явно предстояло действительно найти себе невозмутимо достойного и вполне искренне им подходящего великого кумира, то есть того наилучшего из всех людей, которого им и следовало затем сделать наивысшим существом, пред которым все остальные, несомненно, будут попросту обязаны молча склонить головы и колени в жесте чрезвычайной преданности и любви.

А иначе и быть оно тогда никак совсем не могло!

80

И, конечно, кто-либо может истинно уж благородно и громогласно во всеуслышание так ведь и заявить о том, что можно, мол, в единый миг видоизменить весь род людской, попросту дав ему совершенно другую, куда поболее достойную жизнь.

Но на самом-то деле это вовсе-то никак и близко этак никуда не годиться…

А, в особенности, если следовать путем до чего этак никак нисколько незамысловатого переиначивания обывательски житейского сколь ведь до чего еще исключительно уж вовсе необъятно широкого общественного мировоззрения.

Поскольку все те подобного рода жалкие потуги уж на деле действительно совершить те самые исключительно ведь спешные шаги во имя на редкость крайне безапелляционного изменения исключительно многих застарелых людских привычек это не более чем несусветная и впрямь-таки до чего еще бредовая чушь.

Писатель Ефремов в своей книге «Таис Афинская» вполне доходчиво разъясняет на примере Древнего Египта, чем уж все то довольно-таки бессмысленное понукание всего того широкого общественного разума может сколь плачевно и никак так не бескровно когда-нибудь еще и впрямь действительно кончиться:

«Другое заботило его – недавно он понял всю тщету усилий преобразовать Египет, внедрив сюда дух Эллады и гений Александра. “Эту глыбу древних верований, обычаев и уклада жизни, подобную скале из черного гранита Элефантины, – объяснял он Таис, как всегда, умно и убедительно, – невозможно изменить иначе как расколов ее на части. Но поступать так немудро. Разрушая, невозможно сразу заменить прежнее новым, ибо страна останется без закона и обычая, обратясь в сборище одичалых негодяев”».

А как вот иначе?

Всю ту еще издревле существующую жизнь никак за одно поколение и близко так на деле нисколько уж вовсе совсем ведь именно что наизнанку ни в едином глазу попросту не переиначишь!

Однако те и впрямь сколь невообразимо подлые негодяи, что истинно так вязко по самые уши всецело увязли во всем том до самого полного неприличия непримиримо бесноватом фанатизме на данный счет, пожалуй, придерживаются совсем как-никак полностью иного мнения.

Поскольку именно этого им и было некогда, собственно, явно и надо!

81

Они, видите ли, только и желают слепить из общества некий единый организм, в котором всякие гнусные лицемеры, вооруженные знаменем великих пламенных идей вскоре окажутся неким наивысшим всесильным существом, что раз за разом за любого и всякого всесторонне многое будет решать, сколь царственно при этом обретаясь посреди неприметно серого людского конгломерата.

Ну а для наибольшего успеха на этом поприще им всенепременно и вправду было и впрямь-таки надобно совсем же незамедлительно полностью отменить все, то когда-либо ранее существовавшее прежнее, наспех до чего тщательно утрамбовав все общество самыми разнообразными видами совершенно так вездесущего дьявольского

террора.

А между тем любая фанатически кем-либо превозносимая идея может послужить не одним лишь тем сугубо вот всесильно уж чудовищно внешним мерилом всего того нынче так или иначе вообще происходящего, но и действительно стать тем самым наиболее главным краеугольным камнем отныне и на долгие века сколь бескрайне безотрадного общечеловеческого существования…

Причем люди культурные и грамотные будут ее чествовать как раз-таки уж только, именно так потому, что наиболее главная заслуга нынешней власти именно в том непримиримо твердом и вполне устойчивом ее существовании, сулящем самую безбедную жизнь и блага всем тем, кто ее будет до чего искренне во всем дружелюбно поддерживать.