Текст книги "Пять дней в Париже"

– Ты честный человек, – бросила Кейт, буравя его взглядом. Впрочем, в ее устах это прозвучало скорее как обвинение. – Но не очень умный.

Кейт повернулась и, даже не оглянувшись, зашагала прочь. Питер не стал ее догонять. Все было кончено давным-давно, просто оба поняли это только сейчас. За кем она вообще была замужем? За ним или за своим отцом?

Ему предстояло многое обдумать по дороге домой. Кейт уехала в лимузине, оставив его в Мэриленде, в получасе езды до Вашингтона. Но Питеру было все равно. Абсолютно все равно.

Это был один из самых важных дней в его жизни; он чувствовал себя так, словно за плечами у него выросли крылья. Он выдержал серьезное испытание, и, как ему казалось, выдержал достойно. «Можете ли вы поклясться… Нет…»

Питеру с трудом верилось, что самое худшее уже позади. Как ни странно, он не испытывал ни капли сожаления относительно Кейт. Он только что потерял жену, работу, семью. Этим утром он предстал перед Конгрессом, а затем перед FDA в качестве президента Международной фармацевтической корпорации, а вышел оттуда нищим, безработным и одиноким. У него не осталось ничего, кроме его честности и осознания того, что он не продался. У него получилось!

Питер стоял, улыбаясь своим мыслям и глядя в высокое сентябрьское небо. Неожиданно кто-то окликнул его. Знакомый и вместе с тем неожиданный голос, который он слышал в другое время и в другом месте.

Оглянувшись, Питер с удивлением увидел прямо перед собой улыбающуюся Оливию.

– Что ты здесь делаешь? – спросил он, отчаянно желая заключить ее в объятия. – Я думал, ты сейчас во Франции, пишешь книгу.

Питер не мог отвести от нее глаз; Оливия – в черных брюках и черном свитере, с красной курткой, переброшенной через плечо, выглядела как модель со страниц модного французского журнала. Ему тотчас вспомнился вечер, когда он следом за ней ушел с Вандомской площади, и все, что произошло за те пять дней в Париже – пять дней, которые навсегда изменили их жизни. Сейчас, глядя на Оливию, он понял, как сильно по ней соскучился.

– Ты поступил правильно, – сказала она, улыбаясь еще шире.

Она явно гордилась им, хотя так и не ответила на его вопрос. Оливия приехала, чтобы поддержать Питера на слушаниях, пусть даже втайне от него самого. О слушаниях она узнала, будучи в Европе, из газеты «Геральд трибьюн».

Она сама не могла сказать почему, однако была уверена в том, что просто обязана присутствовать на слушаниях. Она знала, как много значил для него викотек, знала о проблемах с препаратом, которые Питер пытался решить. И она хотела быть здесь, рядом с ним.

Брат сообщил ей, где будут проходить слушания, и провел ее в зал. Оливия была несказанно рада, что прислушалась к внутреннему голосу. Эдвин рассказал о слушаниях в Конгрессе, и Оливия отправилась туда этим утром, чтобы увидеть там Питера. Она сидела на галерее рядом с Эдвином и, не сводя глаз с Питера, слушала его выступление. Брата, конечно, удивил ее внезапный интерес к фармацевтической промышленности, но он не стал задавать ей вопросов.

– Ты храбрее, чем тебе кажется, – напомнила Питеру Оливия, глядя ему в глаза.

Он медленно привлек ее к себе, думая о том, как вообще мог выжить в последние три с половиной месяца без нее. Теперь же он и помыслить не мог, чтобы расстаться с Оливией, пусть даже на мгновение.

– Нет, это ты храбрая, – возразил он, с восхищением глядя на нее.

Она преодолела все преграды, справилась с невзгодами, сохранив себя как личность. И он внезапно осознал, что сделал то же самое. Ради того, во что он верил, Питер пожертвовал браком, работой, налаженной жизнью. Теперь они свободны. И хотя оба заплатили за свободу высокую цену, для обоих это был единственный выход.

– Что ты делаешь сегодня вечером? – широко улыбнувшись, спросил Питер. У него было множество идей – посмотреть памятник Джорджу Вашингтону… Мемориал Линкольна… прогуляться по берегу Потомака… Снять номер в гостинице, или же просто бесконечно долго стоять здесь, не отрывая от нее глаз, или… взять билеты на самолет до Парижа.

– Ничего не делаю, – улыбнулась в ответ Оливия. – Я приехала, чтобы увидеть тебя, – тихо призналась она. Она не рассчитывала поговорить с ним, надеялась лишь издали увидеть его. – Завтра утром я возвращаюсь домой.

Об этой поездке она не обмолвилась даже своим родителям, сказала только Эдвину, и тот пообещал ничего им не говорить. Она надеялась хотя бы одним глазком взглянуть на Питера, даже если он никогда об этом не узнает.

– Могу я угостить тебя чашечкой кофе? – спросил он.

Оба улыбнулись, вспомнив площадь Согласия и ту первую ночь на Монмартре. Питер взял ее за руку, и вместе они зашагали вниз по лестнице – вперед, к свободе.