Текст книги "Обратная сторона жизни. Книга первая"

Само сумрачное место, отделенное от огромной Сортировочной удивительно густой темнотой, выглядело, как длинный, широкий тоннель с полукруглыми стенами, плавно переходящими в потолки. Из чего они были выложены – неясно, но уж точно не камня, покрывающего виденные в Аду полы. У Дмитрия вообще создалось впечатление, что главные строительные материалы в Геенне Огненной – это камень и красноватый металл. Ну ладно… Не главные… Есть еще какой-то металл, из которого куют местное оружие, начиная от уродливых мачете и заканчивая элегантными жезлами с копьями, полными смертельного пламени.

Насчет же густого, непроглядного мрака, оставшегося позади, Дима подумал, что это вообще не мрак, а некое силовое поле, по-особенному перекрывающее видимость и звуки. Других вариантов темноты подобного типа он придумать не мог, и в голову больше не приходило мыслей насчет чего-то, так грамотно разделяющего два помещения. Ведь, если глядеть на гигантские створки ворот с другой стороны то там, словно краски плеснули, однако самое интересное, что воздух выходит довольно ощутимо…

«Короче хрен его знает… Я и на Земле-то мало, что знаю, а тут и тем более… Ад, он и в Африке Ад…», – парень ниже склонил голову и раздвинул губы в улыбке, вспомнив невозмутимого масаи, внешне не сильно боящегося Геенны Огненной. «Да уж… Лкетинг молодец… В гляделки поиграл, спину держит прямо, ничего не боится, такому действительно только шаманом бродить по миру духов, выбивая дождь родному селению…», – он вернул вверх опущенное лицо и заново огляделся.

Закованные узники стояли без лишних движений, а разумные свиньи высокомерно расхаживали то в одну, то в другую сторону, помахивая тусклыми, зазубренными клинками, иногда цепляющими неровный камень и тут… Он почувствовал тычок в спину, отчего ему, засмотревшемуся на низкорослых чертей, в желудок рухнул кусок сухого льда. Честно говоря, парень настолько испугался, что чуть не обоссал внутреннюю сторону бедер, но вспомнил о Лкетинге и лед начал таять…

«Фуф! Напугал-то как, но ладно… С масаи уютней будет, как-никак есть кому доверить спину, а то эта непонятная темнота позади, такое ощущение, будто вообще другое измерение, хотя кто его знает… Может и правда не силовое поле, а портал, сама же Сортировочная располагается настолько глубоко под землей, что оттуда просто так не выйти, но… Лкетинг ведь чувствовал запах реки… Блин! А может он, как шаман чувствует даже через портал! Этакий человек-икс, не знающий о своих способностях! Блин-блин-блин! Чего только в голову не лезет! Ад настолько полон загадок, но ведь Земля ничем не хуже! Что я знаю о ней? Да ничего, только рассказываемое по телевизору, написанное в книгах, да прочитанное в интернете… Земля, как и Геенна Огненная набита чудесами, просто мне не посчастливилось их увидеть… Жил, как говно, и продолжаю тащить говно за собой… Каждому по заслугам его…», – парень вспомнил о прикованных к цепи бесполезных, умеющих лишь молиться людях, что заставило его взгрустнуть, хотя время впадать в тоску давно вышло.

Лкетинг же, попав за стену плотного мрака, мгновенно недвижимо замер, интуитивно поняв, что здесь так и требуется, а может просто проанализировал ситуацию, в которой после сложения всех переменных решением стало «стой и не двигайся». В любом случае поведение масаи являлось умным и аккуратным. Сам Дмитрий вел себя глупей, в особенности с врожденным несогласием подчиняться и привычкой вертеть головой, даже если на него смотрит сама смерть, хотя… Туземец выделывался не меньше, и даже больше, если вспомнить, как он смотрел в глаза Варгху. Тогда самый аккуратный Такеши, а Лкетинг…

«Негр молодец, очень быстро реагирует на изменения – сто процентов африканская школа. Кроме него боятся все, ну может не каждый, но уж точно большинство… Да и он испытывает страх, даже не страх, а скорей осторожность, что мало кому дано… А сколько здесь еще подобных ему выходцев из например сибирских лесов, чукотских тундр, каких-нибудь джунглей, да тихоокеанских островов… Я-то не на всех обращал внимание, просто вижу, что народ разный, а на каждого пялиться не особо хочется… Причем не обязательно, что они в этой Сортировочной…», – Дима не мог успокоиться, непрерывно думая и краем глаза наблюдая за бесцельно расхаживающими сатирами, ищущими повод от души помахать зазубренными клинком.

Эти два звонко-цокающих копытами поросенка, наверняка мечтали, чтобы хоть кто-нибудь из узников угрожающе дернулся, дабы отрубить ему конечность, вторую, но развитая интуиция добровольно-закованных людей не давала им ни малейшего шанса. Не шелохнулся ни один из пленников, даже спящий ребенок, каким-то образом понимающий, что время пробуждения еще не пришло, поэтому карликовым демонам только и оставалось ждать партию насильно ведомых новичков.

Снова сильный тычок в спину, и как всегда чуть дальше свежей раны.

– Та-ке-ши идет, – Дмитрий сделал шаг, и сквозь тьму ворвался низкорослый азиат, пахнувший страхом неопределенности.

Насчет, ворвался – это слишком сказано, скорей неуверенно вошел, и по-любому с закрытыми в ужасе глазами, ибо будучи самым боязливым, японец практически воткнулся в негра что-то ойкнув, но оглядевшись, быстро замолчал, ведь красноглазые сатиры сперва рубят, а потом думают. Вследствие этого буквально три напряженных секунды слышалось еле слышное топтание на одном месте, шумное и быстрое дыхание, а затем тишина.

Оставалось дождаться еще одного – лишившегося языка горлопана, получившего вместе с потерей бесконтрольного куска мяса одни лишь плюсы. Теперь «умник» с перекошенным от боли лицом гулко мычал, уподобившись коровам с большими глазами, хотя записывать столь замечательных животных в один ряд с этим ничтожеством – оскорблением всей земной фауне. Что ни говори, но Дмитрия происшедшее морально удовлетворило, как бы отвратительно не выглядел сам процесс. Бесполезного болтуна, могущего принести еще больше проблем идущим рядом пленникам, научили гармонично двигаться в общей упряжке, причем не убив, а успокоив, пусть даже жестким физическим воздействием. Его отличнейший пример прекрасно воздействовал на остальных, подобных «смельчаков», больше не собирающихся что-либо строить из себя и это правильно. Так должно быть всегда, везде и в любом мире. Только физическое воздействие и никаких полумер в виде дипломатических упрашиваний, ибо лишь живой и кровавый пример наиболее полно воздействует на каждого несогласного.

Конечно, если тщательно обдумать сие высказывание, то можно решить, что все добровольные пленники – ничтожества, а несогласные, верующие и просто вопящие от страха являются революционерами, но только не здесь. Устраивать революции в неизведанном месте, знания о котором распространяются на близлежащие двести квадратных метров – удел психов и идиотов, коих требуется давить еще в зародыше и точка.

А вокруг стояла почти тишина… Отделенный плотной тьмой, широкий каменный коридор и разносящееся по нему цоканье небольших копыт… Легкое лязганье мачете о камень, почти невидимые искры и больше ничего, кроме напряженного сопения и дыхания узников, в страхе ожидающих продолжения пути… Какой она будет, дорога в неизвестность на некий Рынок, не знал никто, в то же время отлично помня о возможности погибнуть в любой момент, уж слишком непредсказуемым являлось это проклятое для людей место, а местным жителям – дом родной. Для них нечто запредельное наоборот человеческая Земля.

Тут тишину нарушило звяканье самой дальней, то есть первой цепи, содержащей одних только женщин. Крайняя, сутулящаяся представительница прекрасного пола, чья целлюлитная ягодица торчала с той стороны густой темноты, зашевелилась и, сделав два шага, освободила место следующей вошедшей девице или женщине – в здешнем сумраке непонятно. Различался лишь силуэт женской, более-менее симпатичной фигуры, которую тут же принялись обсуждать свиноподобные черти, отлично видящие в сумраке горящими красным глазами.

– Не… Эту я бы не стал! – умело крутанув зазубренный мачете, пробасил один из них, почесывая паховую область живота, где чуть ниже начинались козлиные ноги. – Худовата, старовата, да и лицом не очень! – клинок мастерски вертелся в волосатой руке, иногда опускаясь вниз и с силой цепляя неровный, отдающий пугающим лязгом камень. – Еще ни одной нормальной не было, не то, что в прошлый раз!

– Рожа ему не нравится! Ты свою-то видел?! Ха-ха-ха! – загоготал другой, оскалив небольшие клыки. – Ценитель человеческих самок нашелся! Не так уж долго мы в Сортировочных работаем, чтобы ты перебирать стал! А вот я бы ее попользовал! Жопа есть, грудь есть, глазенки вон какие напуганные! Самое оно! – два карликовых демона громко обсуждали человеческих женщин, однако комментировать их спор никто не желал, как и только вошедшая дамочка.

Хорошенькой она являлась или нет, но сейчас данную особь женского пола совсем не коробило обсуждение ее самой. Женщину или девушку больше заботило, чем закончится этот спор. Не хочет ее один из мерзких, волосатых чертей и замечательно, главное, чтобы второй передумал, поэтому она тихо-тихо стояла, постаравшись скривить лицо и ссутулиться, лишь бы никто из сатиров не решился на внеплановые брачные игры. Как говорится: «Трусливый, да убоится!», – она подогнула левую ногу, дабы та казалось короче другой, и надула живот, между делом пустив слюну с левой стороны умело втянутого рта.

Дима, прислушавшись к этому диалогу, поймал момент про непонравившуюся рожу пленницы, и внутренне усмехнулся, сравнив сатира и любую, присутствующую женщину. Походу дела в Аду собралось немало ценителей красоты человеческих женщин, недаром Анатон рассказывал, что на Рынке они пользуются популярностью.

«Обалдеть… И чего им свои не нравятся, хотя небось такие же волосатые и стремные, но ведь должны здесь быть свои эталоны красоты… Как-то же они в Аду плодятся… Я понимаю ангелы бесполые, сухие и бесчувственные, а эти же… Перебирают еще… Охренеть, рожа им видите ли не подходит… Хм…», – парень аккуратно поскреб паховую область, уподобившись сатирам, но ведь и чесалось сильно. «Бррр…», – юношу передернуло и он осторожно посмотрел в сторону переставших спорить поросят, подняв сначала одну, затем другую замерзшие и затекшие ноги, но тут его пронзила мысль, что ежели сюда зашла еще одна девушка, значит на остальные цепи также начали приковывать людей. «Отлично! Все правильно! С нашей колонны вошло четыре человека, то есть я, как раз стал нос в нос с параллельными мне рядами, и теперь нас начнут поочередно двигать! Девчонок только жаль, намучаются они в Аду… Клеймят всех, как одну, без разделений на сильная, умная, сексуальная… Уж точно не киркой махать придется бабонькам, уж точно…», – Дима попытался горько сглотнуть, но сухой рот послал его куда подальше и он устало моргнул, решив подумать о чем-нибудь поприятней. «Глядишь в течение часа выйдем отсюда, а затем поплывем на Рынок… Там, наверное будет вообще пи..дец…», – думать о приятном не получилось и его вновь передернуло, что привлекло налитый кровью взор одного сатира, тут же отвлекшегося на внезапно зашевелившийся, третий ряд узников.

Тьма выпускала следующего, наконец-то двинувшегося с той стороны пленника, и сумрак скрывал все, кроме нечеткого силуэта. Один из козлоногих карликов наклонился чуть вбок, дабы рассмотреть нового подопечного, и быстро посверлив его, красными, светящимися в темноте глазами вернулся в исходное положение. Дмитрию же этот раб запомнился тем, что стоял напротив обладателя родимого пятна в виде Австралии.

«Интересно, а Горбачев тоже в Аду? Или уже где-то в бесконечности Вселенных? Или еще не умер? Что-то не припомню, да и политикой никогда особо интересовался…», – родимое пятно на жопе напомнило нечто подобное на лысой голове первого президента России, затеявшего перестройку великой страны и сегодня проклинаемого миллионами людей.

Мальчишка полной грудью втянул теплый воздух, заполняющий широкий, полукруглый коридор, «приютивший» несчастных пленников и случайно вспомнил, что с той стороны выходит легкий ветерок, здесь же отсутствовало даже слегка похожее явление. Каким образом устроены эти непонятные, возможно силовые поля и светящиеся «живые» трубы еще предстояло узнать, если же нет, значит, его настигнет смерть-злодейка и придется отлетать еще пару тысяч лет во Вселенной, чтобы собравшись с силами начать жизненный путь заново. И это были не логические умозаключения, так твердило не подводящее чутье задницы. Правда существует вариант, что он пару-тройку столетий будет вкалывать посреди засушливой пустыни или глубокой шахты и не увидит никого, кроме Лкетинга вместе с модифицированным в «Варгха» Такеши.

«Представляю какое это будет за зрелище… У японца и так глаза узкие, а в случае с уродливым здоровяком, если под него переделываться, вообще ничего не увидит… И не признает же, как знакомого… Будет стегать искрящимся кнутом, забыв про рисование картинок…», – от горестных «мечтаний» у Димы заныла раненая спина – та еще проблема, иногда накатывающая жгучей болью. «Поскорей бы «волшебную» капельницу встроили, сразу и спина заживет, и раздутые губы… Не буду бояться хлыстов и затрещин… Жизнь станет прекрасной до невозможности…», – мальчишка обратил внимание, как меняется его мировоззрение, где понятие красивой жизни преобразовывается в наличие регенеративного органа, моментально убирающего травмирующее воздействие Ада. «Да уж… Это плохо… Уподоблюсь этим, что только молиться да по щелям щемиться способны, а там поминай, как звали…», – он вздохнул, устремив взгляд серо-голубых глаз на копыта сатиров, но тут мыслительные процессы нарушил тычок в спину.

– Белый брат… – послышался голос Лкетинга.

– Угу! – быстро шепнул мальчишка и сделал пару шагов, после чего во тьму ворвался потерявший язык болтун, не сразу понявший, куда его занесло, видимо эффект взорвавшихся глаз сильно ударил по человеку и так потерявшему ценную часть.

Он беспокойно замычал и зашевелился, дергая цепь, то есть, двигая и Диму, и Такеши, и Лкетинга.

– Блин! – громко шепнул парень, не оборачиваясь. – Дай ты ему в голову! – обращение было направлено воину-масаи, прекрасно его понявшему.

Почувствовалось еще большее натяжение цепи, затем глухой сильный удар и поржавевшие звенья успокоились. Что сделал воин-масаи и отчего бесился безъязыкий дурачок, никому понятным так и не стало, но тот мгновенно успокоился, будто осознав свои ошибки.

– Спасибо! – шепнул успокоившийся Дима, настраиваясь ждать движения к следующей остановке.

Потихоньку, потихоньку узники шли вперед по темному тоннелю. Их вели нос в нос, и получается, что «бунтующих» пленников распределяли на все цепи, ибо двигалась каждая колонна людей, а красноглазые, помахивающие клинками сатиры все также наворачивали круги напротив понуро шагающих, обнаженных рабов Ада. Спустя человек сорок, вышедших со стороны Сортировочной, оттуда же появилось с десяток чертей, поровну распределившихся вдоль первой и четвертой цепи. Наверное, количество «несогласных» пленных сильно уменьшилось, и теперь бесстрастные козлоногие воины должны контролировать рабов здесь. Эти черти, как и в прошлый раз, выстроились параллельно крайним рядам узников, в любом случае не собирающихся убегать, хотя лучше бы всех молчаливых рогатых воинов поставили рядом с четвертой колонной рабов, ибо прикованный там хлам раздражал непрекращающимся нытьем.

Они, то не желали двигаться, когда сквозь тьму входил их собрат, то бесцельно падали на колени, заставляя задыхаться от натянутых цепей соседей, или же вообще жалобно выли, отчего гнусаво орали свиномордые демоны. Некоторые из трусливых, отчего-то не убитых Варгхом представителей Земли внезапно кидались в стороны, издавая воинственные вопли, словно пытаясь храбро сбежать, забыв, что прикованы, и вот таких могучим ударом волосатого кулака успокаивали только прибывшие рогатые воины Ада. Двух особо нервных, не адаптировавшихся к создавшейся ситуации узников пришлось сжечь, ввиду того, что те совершали попытки «побега» целых три раза и теперь вместо них висели горячие кольца, остудившие пыл остальных, кротко застывших в объятьях охватившего страха.

Еще сутки назад Дмитрий не мог и представить, что ему – матерому алкоголику достанется главенствующее место на покрытой ржавчиной цепи, собиравшей самых бесполезных людей, не сумевших достойно прожить на Земле, но продолживших существовать в Геенне Огненной. Одни лишь слюни, сопли, крики, молитвы и весь этот эмоциональный, совсем не спасительный бред, повис на прекрасно склепанных звеньях адской цепи…

«Такое бы звено, да на память… Обратно на Землю… Но фишка в том, что здесь совершенно иная материя, как и мое нынешнее тело…», – Дима рассуждал, будто уже знает путь домой, куда планировал украсть кусочек цепи, таскаемой на себе, при этом успевая провести самокритику, где утверждение, что люди позади него говно, а он идеал, было бы нечестным.

Он и не утверждал, что жил лучше других. Отнюдь… Худощавый юноша являлся одним из худших людей планеты, на которой родился и вырос, в тоже время, недолюбливая окружающих его, так называемых венцов творения Господа. Каждый из них – тусклых, серого цвета людей жил собственной жизнью, не вглядываясь в окружающий мир, и стараясь полностью подражать изображенным в рекламе счастливым людям с младенцем на руках, идущих то ли на пикник, то ли за квартирой в ипотеку, а может и вовсе за кредитом, чтобы устроить пикник. А вот Дима неустанно вглядывался и видел мир полный обмана, поэтому спасался в стакане горькой из-за того, что ничего не мог ничего поделать. Он мечтал переделать человечество зомбированное идущей отовсюду ложью, но не знал как… Словами? Может подобное и реально, но парень считал, что его никто не станет слушать, ввиду повсеместно торчащих в ушах наушников.

И только после убившего его кондиционера, оказавшись в Аду на истинной человеческой Родине, парень осознал суть своих, идущих изнутри желаний, толкающих делать вещи, о которых он и не задумывался… Вещи, являющиеся его предназначением.

Талант – это дар Божий, глас Творца, которым Он желает говорить с каждым Своим дитем, но не все избранные быть Его глашатаем, понимают это, стараясь отгородиться от голоса Того, чьей частью они являются, а все из-за вбитых с детства стереотипов поведения и стандартов мышления. Любой из людей, а точнее посланников одного из бесконечного множества Творцов действительно может изменить мир своими талантами. Стихами, книгами, рисунками и заставляющими трепетать сердца мелодиями, да много чем, лишь бы присутствовало желание ТВОРИТЬ, ни в коем случае не считая ЭТО глупостями и бредом, от которых требуется отгородиться спиртным, сигаретами и наркотиками.

Очень многих людей, живущих на превращенной в тюрьму-помойку Земле необходимо разбудить путем разнообразного искусства в виде картин, музыки, письма, скульптуры, да и вообще бесконечного множества форм ТВОРЕНИЯ, являющегося частью любой культуры. Именно на искусство – прекрасное дите человеческого таланта, идущего от Бога, люди обращают внимание, надолго занимая увиденным, услышанным и прочитанным головы, порождающие бурлящий котел мыслей и идей, целенаправленно ведущих к духовной революции, меняющей мировоззрение!

Однако сейчас, в полукруглом коридоре, выложенным гладкими плитами сверху и неровным камнем снизу было не до революционных размышлений. Быстро переварив и откинув кипу гениальных слов, парень осторожно поднял руку и почесал немилосердно зудящий затылок. Жутко хотелось пить, а впалый живот поражал выпирающими кубиками мышц, когда-то давным-давно начинавших там расти, и сегодня нашедшихся. Еще порядком утомило бесконечное ожидание буйно-помешанных пленников, сортируемых где-то далеко сзади, дабы все могли пойти в полный шаг.

– Река уже близко… – горячий шепот мускулистого воина-масаи ворвался Диме в левое ухо. – Скоро! Очень скоро! Лкетинг чувствует! – вздрогнувший парень оторвал глаза от переговаривающихся клыкастых сатиров и кивнул.

– Сандзуногава… Река из сказок деда! – раздался еле слышный шепот лохматого, низкорослого азиата фанатично уверовавшего в мифическую реку из японского мира мертвых и не обращающего внимания на чертей с бесстрастными оранжевыми глазами.

Дима обратил внимание, что невозмутимый масаи, спокойно стоящий с железным кольцом на шее, больше ни разу не пытался играть с кем-либо в гляделки, хотя примерно через метр стоял отлично вооруженный адский житель с серебристым узором на массивных копытах. Видимо покрытый сухими мускулами туземец что-то для себя узнал, вследствие чего сила взгляда демонов его не интересовала, и тут юноше пришел в голову вопрос, сколько человек приковали к цепи, на которой он главенствовал и моментально, несмотря на переутомившуюся голову сосчитал, что…

«Судя по количеству тычков в спину – хорошо, что не по ране – полученных от Лкетинга, сзади нас уже человек пятнадцать, а с учетом движения цепей нос в нос, получается…», – босой, голозадый парень дунул вверх, пытаясь убрать несколько упавших на лоб волосинок, вроде не мешающих, но ужасно раздражающих. «Получается… Получается…. Человек шестьдесят уже здесь, и хрен знает сколько там… Теоретически сто пятьдесят – сто сорок, но минимум двадцать было убито только при мне, значит еще штук тридцать по-любому грохнули, что получается… Сто десять или девяносто? Что-то много… Хотя может и да, на той стороне должно быть еще много уже прикованных… Блин! Сколько же там!?», – парень тупил, как никогда, а нестерпимо-болящие от каменного пола ноги просили немного полежать, однако время отдыха еще не наступило…

Дима тяжело моргнул и, подняв сначала одну ногу, постоял где-то минуту на другой, а затем, когда она совсем чуток отдохнула – поменял местами. Голова от усталости практически не соображала, и организму было плевать, где он в данный момент пребывает. Ему реально хотелось спать, однако юноша упрямо держался на ватных, будто неродных ногах с ноющими ступнями, жалея, что находится не на каком-нибудь железнодорожном вокзале, где можно завалиться спать на любую из лавок.

«Как же все-таки тяжело… Из-за задних тягомотов столько геморроя! Нет бы сразу запрыгнуть в цепи, так нет… Будут биться до последнего… Что удивительно, захвати их какие-нибудь террористы, слушались бы беспрекословно, а почему? Потому что рабская вера сделала из них бестолковых зомби, не могущих самостоятельно мыслить!», – парень от злости и желания вздремнуть, обвинял всех кого не лень, но тут эмоциональный всплеск перебился криком проснувшегося младенца.

Дмитрий когда-то читал, что настолько пронзительные голоса у детей младенческого возраста возникли в процессе эволюции, дабы загулявшаяся мамаша могла услышать свою кровиночку, даже сквозь неистово-бушующий ураган с грохотом ослепительно-сверкающих молний. Так оно или нет, на сто процентов и не скажешь, ибо по прибытии в Ад стало известно о несостоятельности процесса человеческой эволюции, оказавшегося выдуманной стариком Дарвином шуткой, которую заставили учить в школе, назвав непререкаемой догмой. А на самом деле так было удобней, ввиду отсутствия настоящего знания о происхождении людей и наличия множества находок, противоречащих старику Дарвину, что юноша вспомнил еще на пыточной лежанке у Анатона.

Огромные скелеты великанов… Наскальные рисунки, изображающие катающихся на динозаврах людей… НЛО на полотнах эпохи Возрождения… Документальные свидетельства о живущих по сей день мамонтах… Отпечатки обуви в угольных пластах двухсот миллионов лет давности… Огромные статуи, лишь фигурой похожих на людей существ… Идеально распиленные огромные глыбы… Хрустальные, непонятно, как выполненные черепа… Черепа с рогами… Вытянутые черепа и наконец, изображенные на древних храмах рисунки ДНК с существами ее собирающими…

Эти множественные свидетельства о бесчисленных тайнах хранимых Землей, о существах, живущих на ней ранее, а также когда-то посещавших, старательно уничтожаются, а всех об этом говорящих превращают в изгоев, что для них является наилучшим вариантом. Наихудший – оказаться в психушке, и уж там эти тайны можно рассказывать кому угодно.

Поэтому остается только верить. Верить и ждать, когда занавеса тайны хоть немного приоткроется, и для большинства – это смерть. Быстрая и медленная, болезненная и сладкая, очень и очень разная, ведь истинное положение вещей можно узнать лишь за порогом жизни или же… Нужно постараться раскрыть душу и застыть, перестав о чем-либо мыслить. Вслушаться в окружающий мир и почувствовать разные взгляды тех, кто постоянно присутствует рядом. Это и станет первым шагом в открытие совсем новой планеты Земля…