Текст книги "Обратная сторона жизни. Книга первая"

– А почему я это сделал!? Причем сам!? – губы парня тряслись, не собираясь останавливаться. – Что я совершил?! – он отлично осознавал, что произошло нечто ОЧЕНЬ плохое, причем совершенное его руками, ведь мало кто закапывает властвующее над ним Зло, ибо быть великим и ужасным настолько легко, что не хочется покидать сию стезю. – Да к-к-ак такое вообще возможно?! – юноша заикнулся, судорожно сглотнув слюну и даже не пытаясь сплюнуть.

– Я не знаю… Честное слово… – грустно ответила Совесть. – Ты не помнишь, но я скажу тебе одно… После того, как упала последняя горсть песка на ее могилу-кровать, ты пошел к этим дюнам и поймал меня, брыкающегося и отбивающегося, что вполне естественно, ибо выражение твоего лица было ужасно… Живой мертвец с пустыми глазами и бесчувственным лицом… Но… Ты начал кормить меня… Неумеючи с непривычки, однако вполне терпимо… Учил жизни… Когда надо бил… Причем очень в меру, словно зная сколько нужно, дабы не обидеть… – дедуля вздохнул, а у Димы прорвались первые всхлипывания. – Вырастил, одел, сделал умным, взрослым, сильным… И ты же меня состарил, что вполне простительно, ведь растишь в первый раз и многого не знаешь… Не удивительно… Совсем не удивительно, ибо ты до сих пор сущий звереныш, ненавидящий прикосновения к себе без разрешения…

У трясущегося от всхлипываний мальчишки капали слезы, сам же он не мог поверить в то, что однажды лично закопал владеющего им демона и вырастил Добро. Сколько же требуется прожить, чтобы состарить лучшую свою частичку? И почему он расстался с другой своей, темной частью, до сих пор возвращающейся в ночных кошмарах? ЧТО он должен был ИСПЫТАТЬ для организации похорон половины себя? Пусть даже не похорон, а бесконечного сна в толще земли, но все же…

– Не плачь, – старик ласково погладил его по голове, а парень еще больше засопливился. – Держи платок, поросенок! – он достал из нагрудного кармана белоснежный кусочек ткани, а юноша взял и протер блестящие глаза, походя на готовую отдаться, престарелую девственницу, но следующим своим действием уничтожил это впечатление, шумно высморкавшись и превратив сопливчик в бесформенное непотребство.

– Спасибо! – он протянул комок слизистой ткани Совести, а та, сморщившись, ухватила его кончиками пальцев, и секунду рассмотрев, невозмутимо положила в карман, дабы не портить безупречную репутацию, бросая мусор на уютном пляже с остановившимся временем. – Получается, я держусь? Да? – Дима поднял лицо к деду, на чьем пиджаке быстро проступало пятно от сопливого платка, но тот держался подобно незыблемой морской скале. – Пью из-за этого же? И не могу непрерывно двигаться по указываемому тобой пути? Старю тебя, да? – из успокоившегося парня посыпались вопрос за вопросом.

– Да, мой юный друг… Да! Ты срываешься и начинаешь творить диктуемое ЕЙ! – Совесть указала пальцем в некий неопределенный низ. – Слишком силен тот зов, от которого ты бежишь уже столько времени… – он вытянул ноги и сцепил руки, немного похрустев старческими костями.

– Сколько времени? – слезы моментально полностью высохли, а Дима серьезно уставился на деда. – Сколько времени я исправляюсь? – он уже не с любопытством, а с каким-то жестоким упрямством смотрел в глаза старику.

– Две сотни лет… Ты растишь меня всего две сотни лет! Довольно неплохой результат для тебя… – старик внезапно замолчал и отодвинулся, будто что-то не то сказал.

– Так! – отчетливо произнес юноша. – Так… Так… Так… А что я делал до этого? – он замер, подозревая не самый лучший ответ, ведь забывшись в слезах, не спросил главного – каким же был раньше, если полностью сменил имидж.

– Хм… – замялась Совесть. – Честно говоря, словами тяжело объяснить… – Дмитрия передернуло, но он изготовился слушать, хоть и весь трясся изнутри. – Если бы ты увидел, ЧТО закопано глубоко под землей… – горестно начал морщинистый дедушка, глядя на застывший закат и ласково-плещущееся море. – И как ОНО выглядит, ты бы понял, ЧЕМ занимался до этого… – юноша тяжело задышал и сжал сиденье лавки до побеления пальцев. – Чудовищное СОЗДАНИЕ, порожденное тобой, именно тобой, а не бредом сумасшедшего, может легко сожрать меня, если проснется, но разбудить ЕГО можешь только ты сам, потому что являешься с НИМ одним целым, меня же ты породил насильно и срастись у нас пока не получается… – грустно пожала плечами Совесть. – Мы уже два века вместе, но в итоге бесконечно спорим. Одного мнения у нас, ну никак не складывается, а вот с ней, этой ТВАРЬЮ ты един, понимаешь меня? – дедуля вопросительно посмотрел на сжавшего губы Диму, покачивающего головой в разные стороны.

– Кажется да… – пробормотал мальчишка, и вскочил с лавки, засунув руки в задние карманы джинсов, чтобы с минуту походить в разные стороны. – Существует нечто, желающее меня потискать, а я связался со стариком, которому прихожусь папкой! – он как-то очень быстро успокоился, полностью переварив рассказ Совести и в знак радости почесал место в районе ширинки. – Пусть курит бамбук, ведь мое мнение может отличаться от моей точки зрения и это нормально! Ха-ха-ха! – натянуто, но похоже на правду засмеялся парень, а старик облегченно улыбнулся, не поддержав его довольный, тут же прервавшийся хохот. – Опять просыпаться? И опять больно? – только обрадовавшийся юноша заметил, что море побагровело, увеличивая в размерах исходящие паром волны, и его лицо скривилось в унылой безнадежной гримасе, приготовившись к недолгим мучениям.

– Счастливо! – старик опустил и так понятный ответ, дабы встать и положить морщинистую кисть на плечо в затертой безрукавке. – Еще увидимся! И не прибавь мне там седых волос! – он подмигнул парню, а явно отображенное на морщинистом лице напряжение исчезало, словно дед ушел от вопросов, на которые не хотел отвечать, но его подопечный пропустил этот нюанс.

– Ага… Попытаюсь… – Дмитрий сжался, всем телом чувствуя приближение кипящей воды. – Как же сейчас будет больно… Пропади оно все пропадом!! – он инстинктивно набрал полную грудь воздуха, но кипяток накрыл его с головой, потащив завывшее тело далеко в багровое море.

Глава 5

Мальчишка с усилием вынырнул из крепкого сна, продирая глаза с неподъемными веками и шевеля такими же конечностями. Так хорошо ему давно не спалось, без сновидений и кажется без движений, судя по напрочь онемевшей заднице, замерзшему телу и десятикратно усилившейся жажде, приклеившей язык к бесчувственному небу. Дима с трудом проморгался, спросонья дрожа, как выходящий из запоя алкаш и огляделся, чувствуя натершее шею кольцо, «дарящее» при каждом повороте головы небольшую, но жутко противную боль.

Его взгляд прошелся по сильно согнувшейся, спящей молодой мамаше, а затем вернулся обратно и наткнулся на замершего подобно каменному истукану воина-масаи. Туземец уставился пустым взором в противоположную стену, словно покинув Ад и судя по зрачкам крепкого негра, его душа действительно где-то далеко летала.

– Лкетинг! Лкетинг! Тс-с! Пс-с! Тра-та-та! Тш-ш! Пш-ш! Комон эврибади! – он прошептал в ухо недвижимому масаи все пришедшие на ум слова, но они разбудили Такеши, а крепко спящего выходца из Африки видимо даже не коснулись.

Очухавшийся японец неуклюже зазвенел цепью, видимо возвращаясь из сновидения, где начальник поймал его за дремотой во время идеализированной на Земле офисной работы, а азиат показывал ему компьютерную мышку и флешку, доказывая, что впервые слышит про дневной сон и шеф говорит некую ерунду, пошатнувшую прежний устоявшийся мир, но…

Это были лишь бредовые домыслы Димы, генерируемые его мозгом, дабы спасти хлипкое тело с помощью насильно навязываемого юмора, ведь пребывание в Аду хоть чуть-чуть, но скрашивается легкой искренней ухмылкой, поэтому ладно… Если разум юморит, значит ему видней, как победить отвратительную реальность, где молодые девушки рожают детей в Геенне Огненной, а потом думают, что с ними произойдет, как например распахнувшая глаза молодая мамаша с пригревшимся на коленках младенцем. Было видно, что она тоже спала, но чутко, и вернулась в мерзкую реальность Ада после громких побудок воина-масаи, не давших задуманных результатов. Сколько прошло времени в течение крепкого сна – неизвестно, но то, что в пропахшее мочой, довольно светлое помещение не заходил никто новый – определенно.

Гигантскую, полную человеческой скотины камеру по-прежнему охраняло с десяток вооруженных чертей, остальные рогатые куда-то делись, возможно ушли отдыхать, ибо выносливость адских существ не могла быть безграничной и требовала восполнения, как и у всех живых. Около выхода – огромной закрытой двери дремал пузатый, слегка похрапывающий сатир, сжимающий жирные пальцы на рукояти зазубренного мачте, а его волосатый живот надувался с каждым забором воздуха.

Где находились Варгх, укутанный в золото рабовладелец и два других прямоходящих поросенка – неизвестно, но наверняка или за огромной дверью, или ушли собраться с силами, однако насчет порожденного Адом Франкенштейна такая уверенность отсутствовала. «Анубис» с сатирами может и отправились вздремнуть перед долгою дорогой, ведь в цитадели Низама сто процентов не могло не быть комнат для отдыха, но здоровенный людоед мог спать и перед входом в рабский загон. К тому же раздающиеся из клеток в коридоре бесконечные вопли боли были отличной колыбельной для чудовищного сына Геенны Огненной, сладко причмокивающего подобием губ с каждым страдальческим криком.

Прибывшие с Земли рабы расположились в виде огромной, квадратной спирали, где первые две, связующие людей цепи, то бишь женская и четвертая, заняли стены и слегка ушли внутрь огромного помещения, а остальные продолжили начатое ими и заполнили зассаный пол. Примерно двести уставших, моментально уснувших грешников беспорядочно завалили загон для человеческого скота, вскрикивая, плача и нервно дергаясь, вызывая легкий звон крепких цепей. Их обнаженные тела вповалку лежали на гладком каменном и не теплом полу, но все-таки спали, ибо организм брал свое. Уставшие люди хотели отдыха и желательно без снов, дабы пережить кошмарное путешествие в новую жизнь и упаси Творец любого человека от подобной программы по защите свидетелей.

– Да, Ди-ма, – глаза Лкетинга внезапно наполнились смыслом, и он повернул спокойное лицо с широким носом к юноше, яростно расчесывающему зудящую голову. – Ты звал меня? – взор масаи становился все более осмысленным.

– Ну, не то, чтобы звал… – Дима остановил занимательное занятие и посмотрел на ногти, оценивая количество собранной с волос грязи. – Просто ты выглядел таким… Таким, будто здесь отсутствуешь! Вот, – юноша хлопнул глазами. – Я, честно говоря, начал переживать…

Масаи внимательно посмотрел на него и улыбнулся, ослепив мальчишку белоснежными зубами, отчего тот подавился легким подобием зависти, хотя перед кем в Аду хвастаться.

– Спасибо, белый брат! Не переживай! Лкетинг ходил в мир духов! – крылья носа туземца раздувались с каждым словом. – Искал дорогу, но не нашел! Он другой! Очень другой! Все заперто! – горячо зашептал покрытый татуировками туземец, сокрушенно качая головой.

– Не переживай! Еще найдешь, место-то незнакомое… – попытался утешить Лкетинга мальчишка, не знающий, что и сказать, ведь последним миром духов, где он натоптал грязными ботинками, был магазин парфюмерии Летуаль, но тут подал голос, прислушивающийся к диалогу японец.

– Ты умеешь выходить в мир духов? Астрал, да? – прищуренные глаза Такеши, в который раз приняли форму овала. – А как это? Что там такое? Мне дед много рассказывал про него, но я всегда мимо ушей пропускал, – азиат сокрушенно вздохнул и поправил кольцо на шее. – Теперь сожалею… Дедушка оказывается не врал, а я думал сказочки… – заморгал он, ерзая спиной о стену и морщась. – Вон река Сандзуногава, хоть интерпретированная, но правда…

Такеши полностью проснулся и хоть его колотило от проникшей во все клеточки тела зябкости, выглядел довольно бодрым и не усердствовал в разглядывании места, где находится, а может просто уже успел насмотреться. Азиата, казалось, не смущают ни спящие вповалку рабы, ни смердящее помещение, ни царящий вокруг холод, покрывший тело каждого невольного грешника гусиной кожей.

– Аст-рал? – воин-масаи удивленно произнес по слогам непривычное слово. – Нет! Мир духов! – поправил он нервно моргнувшего японца. – Лкетинг не может сказать, как это, просто умею, – неумело объяснял покрытый шрамами негр. – Родился таким, а потом Лкетинга учил шаман, – взлохмаченный Такеши слушал откровения масаи с широко раскрытым ртом, да и молодая мать навострила уши, глядя вроде на спящего малыша, но на деле внимательно слушая. – Мир духов, как мир живых, только другой, – объясняющая все и сразу фраза Лкетинга вогнала в ступор, что Диму, что азиата, но виду они не подали. – Он повторяет все вокруг, – туземец обвел мускулистой рукой, полное спящих рабов помещение, тихонько звякнув цепью. – Но выглядит другим… – задумался масаи, но быстро нашелся и улыбнулся. – Как под водой!

– А-а-а-а! Зыбким! – быстро понял Дима. – Как воздух над костром!

– Да-да! Как воздух от костра! – заулыбался негр. – В нем нет людей! Живых!

– Ну, это понятно… – парень посмотрел на масаи. – Откуда там живые, если и здешним мертвым не место, ведь мы очень даже бодренькие… – мальчишка скептически осмотрел себя, смутно представляя, как должен выглядеть мир духов в случае слишком материального Ада.

– Надо долго-долго ходить! Искать хороших духов, но здесь другие! Злые или напуганные! Лкетинг не знает ни одного из них! Другой мир! Очень! – попытался развести руками туземец, но дружеская сплоченность не позволила, разрешив лишь унылое звяканье цепью.

– Ясно! – задумчиво кивнул мальчишка, которому честно говоря, ясно не было, ибо мир духов оставался загадкой даже в теории. – Хорошее умение… – пробормотал он, краем глаза наблюдая за развесившей уши девушкой, насчет же ее соседок непонятно. – Я о таком с детства мечтал, только не понимаю зачем… Астрал для меня всегда был чем-то притягательным… – Лкетинг, услышав про астрал поморщился, но комментировать не стал, парень же пообещал себе исправиться. – Мир духов – это вроде прослойки между мирами, да? Середины? Сначала Земля, потом мир духов, а дальше все остальные миры? – он заинтересованно уставился на масаи, а тот кивнул.

– Да, белый брат! Мир духов посередине всех миров! – туземец задумчиво посмотрел в светящийся потолок. – Он тоньше! Прозрачней! Африка другая! Она… Она… – покрытый шрамами негр не находил слов и ищуще шевелил пальцами чернокожей ладони. – Тяжелей! – он подобрал необходимое слово, грубо вписавшееся в объяснение. – Нельзя летать! Все другое! – у Лкетинга с трудом получалось описывать место, куда он ходит, как за хлебом.

– Понятно! Понятно! Все! Вот почему говорят «тонкие миры»! – Дмитрий коснулся плечом масаи, прерывая разговор, а Такеши кивнул, осознавая, как тяжело описывать устройство астрала смуглому воину. – Тонкий и прозрачный, а точнее зыбкий! – довольно ухмыльнулся юноша, осторожно поерзав раненой спиной о холодную стену. – Никогда не понимал раньше, зато сейчас сразу допер!

– Мир духов… Наверное, интересно там… – мечтательно протянул азиат и в прищуренных глазах заблестели мечты всемогущего ребенка, пугающего дворовых хулиганов по ночам. – Летаешь такой! Вжиу! Вжиу! – он наклонил взлохмаченную голову влево-вправо, выглядя юным мальчишкой.

– По сути Ад тоже мир духов, только специфически устроенный… – не обращая внимания на ребячащегося Такеши, Дима засунул указательные пальцы в оба уха и покрутил что-то выискивая. – Вообще не врубаюсь… Получается есть Ад, Рай, астрал и плюс к этому… Теоретически! – он высунул пальцы из ушей и поднял вверх правый, заостряя внимание на последнем слове. – Чисто теоретически еще множество миров и параллельных Вселенных, созданных другими Творцами! – сие святотатство заставило загреметь цепями не спящих узников с пятым тавро, испугавшихся возможно брошенной с Небес молнии для испепеления богохульника. – Ведь на Землю идут не только отсюда, как рассказывал мой черт! – юноша поперхнулся, вспомнив Анатона в заляпанном кровью фартуке, но быстро вернулся в реальность. – Человеческая Земля – это Мекка для бесплотных авантюристов, чудовищ и просто заплутавших путешественников, а также космическая тюрьма с превосходными ловушками в виде человеческих тел, запирающих сущность любого космического бродяги, будь он сознанием марсианского шимпанзе или душой семиглавого короля Альтаира! – Дима звенел цепями, пытаясь что-то показать на пальцах, но лишь пугал проснувшихся узников и привлекал внимание рогатых охранников с переставшим всхрапывать сатиром. – Грубо говоря, мест немеряно, но вот свободно витать между ними и по ним можно только духовно, все остальные случаи – это обычные материальные, а затем тонкие, чуть толще астрала, полуматериальные миры! – Дима задумался и обратил внимание, что на него косит налитым кровью глазом сатир, но решил не останавливаться, хоть по телу и пробежал холодок. – Получается, умрешь здесь – станешь полностью свободным! Можешь летать по астралу… – парень, извиняющееся глянул на масаи. – И искать выход, который рогатые искали тысячи лет! А как найдешь, то лети, куда хочешь… Можешь на Землю, можешь еще куда… И чаще всего со стертой памятью! Безумие в чистом виде! – он озадаченно потер виски.

– Ну да. В теории похоже на правду… – заморгал Такеши, а Лкетинг слушал, не пытаясь лезть в разговор, заполненный незнакомыми словами. – Я тоже читал, что аст… мир духов является прослойкой между мирами. Наподобие вокзала, откуда попадаешь в любое место!

– Так-то оно так… А как еще иначе в человеческий мир проникают всякие твари? Через него – мир духов! Черти же своих преступников на Землю посылают именно через эту прослойку. Правильно ты сказал Такеши… – Дима посмотрел на японца, между делом прислушиваясь к заинтересованному сопению девушки. – Грубо говоря, вход в любую Вселенную лежит через него, то бишь Лкетинг выходил в мир духов, чтобы найти путь домой! Так, что ли? – он вопросительно взглянул на воина-масаи.

– Да-да! Мир духов! Не астрал! – запел старую песню непробиваемый туземец. – Хотел домой, но не смог! Закрытый мир! Нет выхода! – сделал унылую физиономию негр. – Совсем нет!

– Ну, с этим-то понятно… – пробормотал всезнающий мальчишка. – Еще бы здесь был выход… Черти столько искали, а ты решил с первого раза откопать, – он хмыкнул. – Смотри не потеряйся там, а то здесь мертвецов не держат и скормят Варгху! – Дима сам того не желая, припугнул Лкетинга, на что тот самодовольно улыбнулся и стукнул кулаком в грудь.

– Не потеряюсь! Лкетинг не боится мира духов! – пронзительные голубые глаза туземца засветились бесстрашием, а мускулистое тело налилось силой и увеличилось в размерах, словно у дикого зверя, отпугивающего более крупного хищника.

– Ну и замечательно! – серьезно кивнул юноша и, стараясь не глядеть на злобно-сопящего сатира, метнул любопытный взгляд на молодую мать, спрятавшую очаровательную грудь за скрещенными руками и беспробудно спящим малышом, иногда чавкающим миниатюрными губешками.

«Вот так и получается… Черти тоже умирают, только более просто… Без всяких Адов и Раев… Куда-то улетают, разбредаясь по бесконечности Вселенных, становясь людьми и еще кем-то, а люди наоборот чертями… Удивительно… Самое плохое, что их преступники летят на Землю…», – он жевал верхнюю губу, уставившись на согнутую спину девчонки, а та, словно устав выдерживать его взгляд, подняла голову с симпатичным лицом, настороженным карим взглядом и спутанными волосами неопределенного цвета.

– Привет! – осторожно произнесла она, выполняя броски глаз по белозубому масаи с прищуренным японцем, радующимся новому знакомству. – Чего смотришь? – ее соседки старались не поднимать взор на троицу «Спящих», боясь их внутренних отличий от людей, поэтому дерзко заговорившая с ними юная мать, мгновенно отвратила от себя женский коллектив земных грешниц.

Они зашевелили разномастными задницами, пытаясь отодвинуться, но кольца на ободранных шеях не позволили, поэтому суета слабого пола являлась бесполезным действием, что для эмоциональных девчонок естественно. Минут через десять они все забудут и развесят уши, дабы узнать о чем шепчется закованная в цепи, молодая и интересная коллега, причем с тремя непонятными мужиками в Аду, да еще с ребенком от другого… Как романтично… Целая Санта-Барбара! Ну, а сама задавшая вопрос в лоб девушка, вопросительно разглядывала Диму, ожидая ответа и само собой дальнейшей инициативы с его стороны.

«Вот женская порода… Эти привычки их, если сиськи большие, ждать от парней первого шага…», – сплюнул внутри себя юноша, понимая, что реальная жажда скоро прикончит его нервную систему, сведя в могилу еще раз.

– Не буду ходить вокруг и около! – резко начал он без всяких «бэ-мэ, да ты красивая, вау», а Такеши с Лкетингом навострили уши, желая послушать болтливого мальчишку, знающего больше многих стариков. – Ты же здесь родила, да? – он желал знать ответ на это еще с Сортировочной, поэтому не смог удержаться, как бы это нагло не выглядело.

Девчонка же, где-то с полминуты, не моргая, внимательно смотрела на него, прямо в любопытные серо-голубые глаза, будто оценивая, стоит ли отвечать на неуместный при только начавшемся знакомстве вопрос, а затем кивнула.

– Да! – и поглядела на спящего малыша, проведя кончиками грязных пальцев по прозрачным волосикам. – Почему ты спросил? – она подняла карий взор.

– Извини! – замялся голожопый Дмитрий. – Я с самого начала смотрю на тебя и сильно переживаю, а почему, не знаю и вот… Любопытство мучило, узнать хотел… – извиняющееся хмыкнул он, на мгновенье опустив глаза. – Вот спросил… – масаи с азиатом прислушивались к разговору противоположных полов, не вмешиваясь, а соседки молодой матери развесили уши и нет-нет, да бросали взгляд в сторону парочки.

Девушка впервые за весь путь по Аду улыбнулась, по крайней мере, мальчишка подобного раньше не видел, а там хрен его знает, может она смеялась в легкой и непринужденной женской истерике, а он, бесчувственный чурбан в ушах ковырялся.

– Переживал? – девичьи глаза кокетливо заблестели, как после пары коктейлей в ночном клубе. – Почему? Тем более, здесь-то? В этом отвратительном месте… Аду! – во взоре девчонки мелькнуло отчаяние, но быстро потухло. – За себя, что ли не переживается, как всем остальным? Тут вроде каждый выживает, как умеет, кроме конечно вашей странной троицы! – слегка насмешливо, что удивительно для Геенны Огненной спросила она, машинально покачивая малыша и налитую грудь, притягивающую подобно магниту взгляд Дмитрия, да и Такеши с Лкетингом не отставали, где туземец с восхитительной прямотой не смущался просто смотреть.

– Да я за себя и по жизни не особо переживал… Не знаю почему, – задумался юноша, но понял, что лезет в слишком глубокие дебри. – Если только в последний момент… Как-то так… – скомкано и теряясь в словах, объяснял парень, отчего японец оторвал прищуренный взор от крупных грудей и заулыбался, а Лкетинг бесстрастно вслушивался в их разговор.

– Я вот на тебя смотрю… На остальных мужиков… Неймется вам, а? Даже здесь, – начала девушка понятно куда ведущий разговор, но ее тон был не обвиняющим, а скорей утверждающим. – Ну не можете вы жить без того, чтобы не пялиться на грудь… – она усмехнулась, уж точно зная цену своим, можно не стыдиться этого слова – сиськам. – Такие, конечно, все кобели… Что живые, что мертвые, – Дима же, выслушав женские обвинения всех вместе взятых мужиков, шмыгнул носом и кивнул, понимая, что опровергать бесполезно.

– Ну… У меня этого точно не отнять. И поделать с этим ничего не могу, – он шмыгнул носом и посмотрел на Такеши, моментально замершего с лицом девственника-фанатика, а Лкетинг облокотился о холодную стену и разглядывал просыпающихся, возвращающихся в суровую реальность узников.

– Да я не обижаюсь, честно говоря, – легко улыбнулась девушка. – В другом месте и в другое время было бы даже приятно, а здесь все голые… А вот за него постоянно переживаю, – ее глаза с нежностью посмотрели на ребенка. – И эти еще… – она бросила быстрый взгляд на жутко зевающего свиномордого сатира. – Мелкие рогатые пялятся, будто им своих волосатых баб не хватает… Сначала так страшно было, а сейчас… Пофиг! – зло произнесла девчонка. – Только вот не знаю, что будет со мной и с ним дальше… И этот еще… Баран в золотых доспехах купить нас хотел… Сука! – зашипела она, заставив испуганно отодвинуться, сидящую рядом и развесившую уши товарку. – Не хочу даже представлять, что он может сделать с ребенком, когда у него в клетках сидит такое… – ее передернуло, но коленки с малышом не шелохнулись. – Не знаю, что будет… Не знаю… – повторилась заметно погрустневшая девчонка. – Я-то уже смирилась с новой реальностью, а вот, если его забирать будут… – взгляд матери упал на младенца. – Сама перегрызу горло, но не отдам! – последнее слово прозвучало громче других, но черти и сатир не услышали, а она затихла, посерев лицом, видимо это решение нелегко далось, что и понятно – мать все-таки.

– Ясно… – Дмитрий неловко стучал пальцами по коленкам, передумав бросать взгляд на красивую грудь. – Ладно. Не могу достойно прокомментировать твои слова, так как матерью не был, но… Если, что обращайся, мы поможем! Ведь поможем, да? – он повернулся к масаи с японцем, на что те ожесточенно закивали.

– Конечно, поможем, Дима-сан! – яростно ударил кулаком в хлипкую грудь, азиат. – Пусть позор падет на весь мой род, если Такеши обманет!

– И Лкетинг поможет! Сильная девушка! С душой воина! Нет страха! Нет сомнений! Женщина-масаи! – сделал дорогой комплимент туземец, читающий изнанку людей, подобно торгашке-одесситке.

– Вот видишь. Не переживай! Мы следим за тобой! – говорящий за всех Дима сделал пальцы крючьями и зашевелил в сторону засмеявшейся глазами девушки.

– Ой, боюсь! – шутливо расширила глаза девчонка, на мгновенье забыв про Геенну Огненную. – А можно вопрос? Возможно, ты сам не знаешь ответа, но… Чем черт не шутит! – ее взор сам по себе метнулся в сторону бесстрастных рогатых, замерших на вогнутых внутрь ногах с огромными копытами.

– Давай! – серьезно кивнул парень, думая, о чем же спросит молодая мамаша.

– Почему они называют вас троих… – она обвела глазами его, Такеши и Лкетинга. – «Спящими»? И эти ожоги на лбах… – ее палец указал на тавро Дмитрия. – Такие только у вас! Я больше ни у кого не видела! – соседки молодой и интересной девицы с интересом прислушивались к разговору, уже не скрывая любопытства, да и ближайшие узники мужского пола развесили уши. – Я обратила внимание, что у нас – женщин совсем одинаковые, а мужские поделены на три части… – ее взор охватил помещение полностью, с каждым спящим и проснувшимся пленником Джумоука или же просто рабом Ада.

В пропахшем мочой загоне было тихо, лишь редкие всхлипывания, всхрапывания, да молитвы пронизывали затхлый воздух, а так да… Действительно тихо. Недвижимо стояли черти, поблескивала огромная дверь, сатир поднялся на ноги, точней копыта, и не мог прозеваться, отчего выглядел злей обычного, ища недочеты в поведении грешников, но… Открыто болтали только «Спящие», но они были отдельной категорией рабов, поэтому карликовый черт стоял и зевал, переминаясь с копыта на копыто.

Дима же обдумывал вопрос девчонки с младенцем, гоняя бесчувственный язык по пересохшему рту и решая ответить ей или нет, но все-таки выбрал и расцепил сжатые губы, чтобы тут же подавиться сухостью в горле.

– Блин! Кха-кха! – закашлялся он обезвоженным горлом. – Полцарства за кружку слюней! – желание помятого Адом парня лишь с виду выглядело диким и несуразным, на деле тут каждый мечтал о подобном, а уж потом шли остальные мелкие радости. – Так о чем это мы? – шмыгнув носом, и словно между прочим переспросил юноша, чувствуя саднящее горло, а девушка промолчала. – Надо тебе это знать? – он понял, что та упорная и ненароком скользнул по груди взглядом, морально готовясь ответить, но внешне оставаясь бесстрастным, как подполковник ФСБ.

– Я женщина, а значит любопытная. Такой ответ сойдет? – она вперилась в него карими глазами.

– Любопытная… Хм… Судя по словам Лкетинга… – он повернулся и посмотрел на моргнувшего в ответ масаи. – У тебя душа воина, а уж он в людях понимает больше, чем ты в шампунях, – привычно сыграл на женской слабости мальчишка, зная, как любит мыть волосы слабый пол, а нынешние спутавшиеся сосульки прямо-таки плакали от страданий. – Какое любопытство? Признайся честно! Остальные нас боятся, ты же нет, а ведь им не менее любопытно, чем тебе! – Дима улыбнулся, забыв про красноглазого, покручивающего мачете сатира, держащегося отдельно от чертей.

Та игру приняла, продолжая машинально раскачивать мирно сопящего малыша.

– Хорошо. Представим, что он отличный чтец человеческих душ и характеров… – Лкетинг кивнул, будто говоря: «Спасибо, аплодисментов не надо!» – Увидевший во мне душу воина, но… Здесь, в Аду любая мать обзаведется душой воина. Разве нет?

– Нет! – совершенно серьезно ответил юноша, поправляя круглую железяку на шее и механически ковыряясь в грязном пупке. – Матери бывают разные и некоторые выпьют кровь своего младенца, чтобы избавиться от жажды, ты же ведешь себя подобно обладающей разумом волчице. Рычишь лишь на тех, кого действительно загрызешь, а на управляющих твоей жизнью даже не пикаешь, строя из себя пай-девочку. Так, что не надо ля-ля-ля. Ты очень умная и храбрая.

Девушка любопытно склонила голову набок, изучая парня и ни капли не смущаясь «подружек», замерших в позах «ничего не слышу и почти сплю».

– И почему ты мне при жизни на Земле не попался? Умен, хорош собой, почти бесстрашен внешне, да и уникальный ожог на лбу… – она облизнула белесым языком пухлые, но изрядно потрескавшиеся губы и этой изуродованной жаждой красоты хватило, чтобы у Дмитрия налились кровью чресла, а он сам мысленно застонал «бл..ть». – И здесь очень даже ничего… – девчонка играла в хищные игры, забыв на какое-то время, что у нее все плохо и в этом все женщины.

По крайней мере, настоящие и живущие полной жизнью до победного конца или славной гибели. Они используют любые возможности, дабы поиграть подобно кошкам, кувыркаясь и бесконечно вставая на ноги, но самое главное – они принадлежат, либо одному, либо сразу многим. Ведь, если выбранные ими мужчины не обладают нужными качествами, то их – эти качества – приходится добирать их из других кандидатов в горячие постели озорных красавиц с душой воина.

– Хорош, а? – незлобно и сконфужено пробормотал Дима, прикрывая разбогатевшее хозяйство. – Я понимаю, что мужиками ты крутить умеешь, но это единственная моя слабость, в остальном ты меня не переплюнешь, – уверил он девицу нет-нет, но бросавшую взгляд между ног юноши.