Текст книги "Обратная сторона жизни. Книга первая"

– Такеши! Такеши! Тс-с-с! Пс-с-с! – считая, что шепчет в недоступной сатирам слышимости, он позвал низкорослого, страдающего больше их азиата.

– Да, Дима-сан! – раздался нарочито бодрый ответ японца, сто процентов валящегося с ног.

– Ты как там? Живой, здоровый? – искренне поинтересовался Дима с силой подогнувший пальцы на пробитой ноге, дабы не травмировать еще живые остатки. – Все нормально? Как ты себя чувствуешь?

– Нормально! Я взрослый человек, не надо носиться со мной, как с ребенком! – Такеши обиделся на сюсюканье в свою сторону.

– Понятно! Никто и не говорит, что ты ребенок! С чего тебе в голову полез подобный бред? Мы же вместе, поэтому надо беспокоиться друг о друге! Вон Лкетинг спросил, больно ли мне, когда я ногу проткнул и ничего! Это вполне естественный вопрос! Да, Лкетинг? – Дима аккуратно ткнул локтем масаи, на что тот кивнул, зыркая ярко-голубыми глазами, будто пытаясь напугать шатающихся по грязному переулку чертей, ловко уворачивающихся от периодически выливаемых сверху помоев.

– Да, желтый брат! Та-ке-ши не ребенок! Та-ке-ши сильный и смелый! Скоро придем! Лкетинг знает! Отдохнем! Поспим! Расскажешь про рисунки! Лкетинг и Ди-ма с тобой желтый брат! – ограниченный словарный запас совершенно не беспокоил масаи, пользующегося им на всю катушку, составляя бесхитростные, но искренние словосочетания.

– Я тоже уверен, что скоро придем! Ляжем, отдохнем… Как же я мечтаю поспать, кто бы знал… – юноша высказал личное пожелание, задрав голову в каменный «небосвод» с летающими там ящерами и чуть не споткнувшись. – Воды напьемся… Хотите воды? Такеши? Лкетинг? – он ловко переступал раненой ногой, избегая боли и выглядя калекой, навострившимся обходиться остатками конечностей.

– Да! – Дима не видел выражение лица, покрытого татуировками туземца, но по голосу понял, что мечтательная улыбка масаи осветила серый Харон. – Вода! Много холодной, вкусной воды! Лкетинг очень хочет пить! Но Лкетинг не должен признаваться в жажде! Это слабость! – внезапно проявил искренность воин-масаи.

– И я хочу воды! Сейчас бы выпил целое ведро! Чтобы в животе булькало! – эти слова заставили азиата сменить интонацию на страдальческую, да и понятно почему. – А зачем ты признался, если не должен? – Такеши был полон любопытства, несмотря на мучения, испытываемые при ходьбе, да и кольцо на шее неслабо натирало кожу.

– Ди-ма и Та-ке-ши друзья Лкетинга! Они не расскажут! – мускулистый негр верил японцу с русским и разоткровенничался, двигаясь по наполненному невзгодами пути к бессмертию.

– Друзьям можно… – шевельнул губами Дима, пробуя на вкус слова, цену которым на Земле так и не прочувствовал.

Раньше у него не было друзей, именно друзей, а не знакомых, коих может быть неограниченное количество. По его личному мнению дружба – это доверие, чего он не чувствовал ни к кому, ни разу в жизни, и только после смерти умудрился поверить сразу двум разным людям, знакомым меньше суток.

Наверное, так и должно быть. Сразу понять, кто достоин веры, а кто нет. Кому можно рассказать о крутящемся в голове бреде и тот не засмеется, сказав: «Сумасшедший»… Да. Так оно и есть. Он никого не считал другом, не доверяя людям беспокоящие его мысли, а они наоборот любили поведать ему самое сокровенное, словно психологу, молча принимающему льющуюся с человека грязь и отводящему этот поток в сторону.

Один из знакомых даже признался в этом. Сказал, что на Диму легко и непринужденно вываливать наболевшее, отчего становится легче. Будто принял контрастный душ. А парень еще подумал, что ему в принципе по барабану, слушает и слушает, местами даже интересно…

Нахлынувшие из земной жизни воспоминания были прогнаны здоровой ногой, почти наткнувшейся на выпирающий вверх дорожный камень, но парень успел поднять ее до проникновения острого края в мясо, лишь слегка оцарапав, что являлось несущественным по сравнению с пробитой ступней.

– Фу, блин! – пробормотал он, облегченно вздохнув, и увидел мрачное здание, возвышающееся над ставшими совсем редкими, уродливыми домиками, а уж снующие вокруг черти, так и вовсе исчезли, оставив летающих в каменном «небосводе» противно-каркающих крылатых ящеров.

Похожее на тюрьму строение серого цвета окружал угрожающе-выглядящий забор метра четыре в высоту, состоящий из толстых и частых, острых на концах металлических прутьев с красноватым оттенком, где на разных участках периодически вспыхивали крупные снопы искр. Судя по всему, данное ограждение создавалось с учетом ограничения возможности побегов, а остающийся после искрящихся вспышек запах озона говорил об огромной силе тока, сконцентрированной внутри. При хорошем раскладе от беглеца не останется даже зубов, не то, что костей, поэтому красноватый забор пугал еще при подходе к территории вгоняющего в тоску здания с отсутствующими окнами.

Внутреннее, прячущееся за искусственным ограждением пространство также не радовало красотами и гостеприимностью, а скорее наоборот. По нему бродили подобные Варгху создания, всего четверо, но каждое двигалось по определенной траектории, не пересекающейся с «родственниками», и ходили они быстро, не теряя друг друга из видимости. Эти гигантские твари отличались от оригинального Варгха тем, что неподалеку от них бегали огромные, размером с пони животные с пастями полными клыков-ножей и растущими по всему телу костяными шипами. Ужасные, неземные звери еще издалека заметили пленников, принявшись издавать звуки, походящие на собачий лай, но явно им не являющийся, многократно превосходя по свирепости и звучности.

«Если такой «пес» попадется ночью на земной улице, то умение непроизвольно ссаться и сраться гарантировано… Хорошо, что сейчас нечем…», – подумал измученный, жутко желающий спать Дима, покрывшийся изморозью при виде кошмарных животин. «И непонятно, то ли дети естественной адской эволюции, то ли генетически-модифицированный доберман с легкими вкраплениями генов носорога…», – хромающий мальчишка непроизвольно сплюнул, но отсутствие слюны прилепило язык к разбитой еще в Сортировочной губе. «Они тут издеваются над нами… Дали бы попить, а то мало ли… Хотя о чем это я? Говорю так, словно они обязаны жить по американской конституции и зачитать мне мои права… Еще бы адвоката потребовал… Но все равно… Перемрем от жажды и продавать будет некого… Надо срочно отдохнуть… Отдохнуть…», – мозг не соображал, хаотично генерируя разнообразный бред.

Дмитрий тупо моргнул и встряхнул головой, вглядываясь в наверняка пункт назначения «Анубиса», приближающийся и наполняющий душу безнадежностью, переплетенной с надеждой на отдых. Серое здание, являющееся лавкой по продаже бессмертия, обладало не только искрящимся частоколом из красноватого металла, но и высокими охранными вышками, сложенными из толстых, ювелирно-обработанных плит, между которыми было невозможно просунуть иглу.

«Прямо, как в описании египетских пирамид, да и пирамид многих других цивилизаций… Огромное количество народов поклонялось богам с головами животных, но что же все-таки произошло потом? Ведь даже сегодня в Исландии существуют старинные церкви, где в лавках проделаны дырки для хвостов, значит, люди-животные совсем недавно бродили на Земле, но это тщательно скрывается… Анатон определенно не все рассказал… Скорее всего просто не знал, ведь поболтать он любит…», – парень ностальгически вздохнул, вспомнив старого черта, чуть не убившего его и вернулся в реальность.

Вышеуказанные сторожевые строения не выделялись особенностью форм и архитектурными изысками, будучи построенными для дела, а не красоты, поэтому выглядели обычными прямоугольниками, поставленными на менее широкую сторону, где сверху вырезали пространство для вооруженных охранников с бараньими головами.

Да и вообще весь пройденный рабами путь не выделялся ни одним симпатичным строением, кроме врезанной в гору пирамиды, остальные же постройки выглядели настолько просто и топорно, что казались отвратительными. Создавалось ощущение, что мир Ада не знает понятия красоты, по крайней мере, все виденное Димой смотрелось тусклым, серым и противным. Даже одежды обитателей Ада являлись обычными кусками ткани из разного материала, а уж оружие, особенно зазубренные мачете… Ужас. Все делалось простым, надежным и без какого-либо стремления придать изделию вид, радующий глаз. А твари вокруг? Например, животные, несущие богатых всадников? Красивые, да, но они такими выросли. Или летающие над землей аппараты, пронесшиеся в переулке? Громоздкие машины, обтянутые кожей, выполненные лишь для передвижения, но совершенно не вызывающие эстетического удовольствия при взгляде на них. Такая цивилизация не может существовать и искать Творца, однако Анатон сказал, что черти делают это не первую тысячу лет. Так кто же среди них ищет Бога? Уж точно не те, кто вокруг… Точно не они, ибо там, где отсутствует искусство, Создателя никогда не было.

Огромные крученые рога и заточенные под бараньи головы шлемы… Да-да! Шлемы из толстого железа, прямо, как у рыцарей! Торчащая из-за широкой спины рукоять сабли и небрежно прислоненное к внутренней стенке вышки высокотехнологичное копье, плюс удерживаемая в лапах винтовка и немигающий взгляд оранжевых глаз… Все это вкратце описывало бдящих на вышках охранников, но честно говоря, Дима уже столько чертей перевидал, что больше всего в серо-голубые глаза бросилось несколько иное огнестрельное оружие.

Винтовка, походящая на земные, как две капли воды, однако с дулом, выглядящим слишком широким, именно широким, а не большим, словно пуля не пробивала тело, а разрезала его. С другой стороны юноша не являлся специалистом по оружию, он об этом всегда себе напоминал, критикуя адскую промышленность, поэтому перекинул взгляд дальше, еще раз скользнув взглядом по охранникам на прямоугольных вышках.

«Интересно, отчего здесь одни бараны? Может они дурней и надежней? Вон здоровые какие, не то, что наши охранники… Чистые мышцы, поджарые, худощавые, настоящие козлы… А эти… Мощные, широкие, глаза дурные, сразу видна армейская выучка иного типа, чем у наших… Таких громил в десант, чтобы бездумно приказы выполнять… Наши еще ни одного лишнего раба не грохнули, умеют думать, хоть и дисциплина выше некуда, а эти… Скажут охранять, они и ящеров крылатых на территории убивать начнут… Стопудово дурные, как пробки…», – он устало моргнул, одновременно нервно слушая уродливое гавканье адских «псов», стоящих рядом с забором и боящихся подходить ближе, понимая, чем грозит затаившееся внутри электричество, поджидающее неосторожную жертву.

Охранные вышки с бдящими внутри, закованными в подобия старинных доспехов баранами стояли не только посреди прохода на территорию, но и по углам периметра, охраняемого кошмарными варгхоподобными тварями, выгуливающими адских «псов». У Димы создалось впечатление, что их ведут в тюрьму, а не центр трансплантации «волшебных» капельниц, включающий место для отдыха, да и сам вид здания не располагал к радости и веселью. Выглядящая цельной каменной коробкой безвкусная постройка, во-первых, не обнадеживала наличием окон, как юноша заметил не в первый раз, а во-вторых, внутрь вел всего один широкий проход при немалых размерах постройки.

«Как три пятиэтажных хрущевки вместе взятые и поставленные одна к одной…», – других сравнений юноша придумать не смог, а простодушный Лкетинг, небось рот раскрыл от восхищения, ежели до этого сходил с ума от убогих двухэтажных коробок, где живет местная нищета.

Чем его пугает отсутствие окон и один вход, Дима мог легко объяснить. Это строение походило на мышеловку или ловушку для голубя, так и покусывающие нервы невидимой надписью: «Забудь надежды, всяк сюда входящий!», – и хоть Джумоук обещал бессмертие, но его цена может настолько отвратительно выглядеть, что кто-нибудь из рабов обязательно не выйдет обратно.

Являлось ли это строение единственным или же таких по Харону раскидано множество – неизвестно, но другие работорговцы в любом случае должны водить «улов» в подобные места, если только у них нет собственного уютного гнездышка, где человеческих рабов переделывают под суровые условия Геенны Огненной. Ящероподобный, например, вел закованных «животных» именно сюда, ибо по дороге просто-напросто отсутствовали места, куда можно вместить пару сотен избитых грешников, а значит, до сих пор находился внутри.

Вход на территорию прекрасно охраняемого здания выглядел высокими под стать забору вратами, выполненными в виде толстых, вдоль и поперек скованных красно-металлических прутьев. И сейчас они открывались, приветствуя вереницы измученных рабов, ведомые тремя десятками мускулистых чертей, вечно голодного Варгха и троицы сатиров с зазубренными клинками наперевес под предводительством закутанного в золото Джумоука.

Встречали их пятеро бараноподобных чертей, внешне дублирующих охрану на вышках, но один выделялся, а на подмогу им шли два местных Варгха с «псами», ранее злобно гавкающими у искрящего заграждения. Зачем требовался столь сильный контроль местности, прячущейся за высоким забором и какие инциденты происходили внутри серого здания, никто не рассказывал, ибо обнаженные пленники рожами не вышли, но такое количество охраны, причем непривычного вида, пугало до дрожи в коленках.

«Что творится внутри казематов, где встраивают «волшебную» капельницу? Если там выполняют подобные хирургические операции, то могут делать вещи и пострашней… Территория огороженная металлическим забором с огромным напряжением, без окон, один вход, ну как вариант еще один сзади… Ну ладно… С одного бока я ничего не вижу, может и там есть… Что тут ТАКОЕ убегает, дабы держать столько чудовищной охраны, наглухо закованной в средневековые доспехи… Реально, как рыцарские, но переделанные под чертовы тела…», – сонливость временно затихла, перестав беспокоить, уступив место ужасу, филигранно заигравшему на поджилках ног и локтевых сгибах.

Захотелось сесть и подышать, сильно-сильно, дабы полностью распахнулась сжавшаяся грудь, но такая возможность отсутствовала, поэтому парень взял на вооружение метод Такеши и попытался успокоиться, не привлекая внимания монстров, в коих на Земле старались не верить. Несколько вдохов и выдохов по японской системе угомонили расшалившиеся нервы, и он более умиротворенно взглянул в сторону встречающих «гостей» хозяев, не особо сочащихся радушием. Его спокойное на словах подглядывание выглядело молниеносными бросками зрачков на процессию у ворот, с опасением наткнуться на взгляды «собачек», замерших и зло рычащих, ожидая приближения обнаженных рабов.

Главным в этой компании определенно был черт, коего Дима изначально назвал выделяющимся. С бараньей головой и насмешливыми оранжевыми глазами, выделяющимися умом и проницательностью. Его массивные доспехи, закрывающие тело почти до копыт, отличались золотым покрытием с вычурным узором, чем-то похожим на рисунок копыт Джумоука, плюс он единственный не держал в руках копье, а меланхолично покручивал золотистый жезл с несколько иными значками, но идеально повторяющий оружие собакоголового. Копыта хозяйски ведущего себя демона также обладали золотистым узором, повторяющим нанесенный на доспехи, а рисунок бдящих по бокам чертей-баранов копировал узор копыт козлоподобного сопровождения «Анубиса». Большие, крученые рога сего представителя Ада блестели, будучи начищены местной полиролью – это лишь домысел, но в голове парня сформировалось такое мнение, а мощные, покрытые короткой черной шерстью лапы бугрились крупными мышцами. Судя по умным глазам и накачанному телу, верховодящий черт руководствовался принципом: «В здоровом теле – здоровый дух!», – стараясь не отходить от этого правила, а еще являлся расистом, раз набрал в охрану одних баранов, как бы двояко это не звучало.

«С другой стороны Джумоук тоже этим грешит, наняв козлов, но они как-то по умнее смотрятся… Хотя, как козлы могут смотреться умнее баранов? Спросил бы меня кто на Земле, я бы посмотрел, как на дурака, но здесь… Они реально умней смотрятся…», – серо-голубые глаза парня осторожно разглядывали адское воинство, забыв про «собачек», а он сам размышлял об умственных способностях козлов и баранов, не зная на кого поставить.

Внезапно его усталый разум, желающий завалиться спать и никого не видеть, сгенерировал еще одну отличную идею, мгновенно расширенную до теоретически разумных пределов: «Может они здесь, как негры и белые… Типа две разные национальности, а сатиры, так вообще таджики с узбеками, хотя это я и раньше прикидывал… Пусть не все глупые, есть оказываются и сообразительные, но все-таки… А собакоголовые и ящероподобные – представители высших рас, все дела… Хотя какие высшие… Гонять голожопых рабов туда-сюда… До сих пор неясно, частный Джумоук предприниматель или работает от государства, но с другой стороны, какая разница? Может он частник, арендовавший эту пещеру, а в нее просто падает нормально… Типа предпринимателя, купившего на удачу ларек на окраине деревни, забивший его морепродуктами и вдруг поперло…», – прихрамывающий шаг замедлялся и замедлялся, причем не по его желанию, а Варгха, сам же парень забыл о необходимости торможения, необходимого при приближение к ведущим в неизвестность решетчатым вратам.

Поржавевшие цепи меж узниками натягивались, а поржавевшее кольцо впилось в кадык, и старающийся не наступать на больную ногу Дима закрутил шеей, дабы перебросить его под горло. Когда же не получилось, то плавно приподнял рукой, задышав намного свободней. Бросив любопытный взор влево, он обнаружил, что подобное происходит на всех цепях, а судя по молодой мамаше, ее торможение жутко веселило младенца, тянущего миниатюрные ручки в сторону пахнущих Адом встречающих.

Смотреть на идущих по соседству мусульман, ничем не выделяющихся всю дорогу и тянущих ярмо рабов с упорством ослов, обманутых морковкой было не интересно. Их, как приковали в Сортировочной, так они и молчали, не привлекая внимания, но держа ровными спины. Бородатые правоверные приняли навязанный им Ад, как само собой разумеющееся наказание. Ни вопросов, ни ответов… Их устраивало все, а если и не устраивало, то Коран запрещал спорить с Аллахом, повесившим на шеи железные кольца и навязавшим компанию красноглазых сатиров, размахивающих зазубренными клинками.

«Что же такого натворили эти смуглолицые? Даже соседство с говорящими свиньями – грязными животными, не заставляет их мерзко ругаться и плеваться, а держит в угрюмом молчании, покорных, как ведомый на убой скот… Хотя нет… Скот все чувствует и идя на бойню паникует и борется, эти же полностью покорились навязанной судьбе…», – Дмитрий прекрасно знал о болезненном подходе к вере истинных правоверных, более болезненном, чем у христиан, но не мог и представить идиотизма такой силы и фанатичности, дабы преданность к религии заставила опустить руки в жутком месте.

Однако суть не в этом. Сейчас все закованные рабы останавливались и наполнялись страхом неизведанного, видя мрачное здание, смахивающее на сумасшедший дом для избранных, окруженный высоким, искрящимся током забором и безмолвных адских жителей, встречающих рычанием адских «псов». Мало, кто из рабов горел желанием поднять глаза выше пальцев истоптанных в кровь ног, но глубоко прячущаяся внутри каждого, даже самого бесполезного из людей жажда познания, заставляла хоть мельком, но взглянуть на разумных тварей, столь непривычных человеческому взору. Рабы, умудряющиеся издавать стоны через закрытый рот, увидели двух новых «Варгхов», ставших рядом со спрятанными в толстые латы чертями с бараньими головами и истекающих тягучей слюной, похожих на ежиков «собак» размером с носорога-двухлетку, нервно-шевелящих влажными носами и показывающих клыки длиной с шариковую ручку.

Окончательно остановившийся, как и все другие грешники Дима, боязливо, раз в две секунды посматривал на кошмарных зверей, охраняющих перевалочную базу человеческого скота, и нервно размышлял, как нечто подобное выращивают из клыков и костяных шипов. Глядя на здешних «псов» искренне верилось в огромные возможности эволюции, изредка выпивающей бутылочку красного крепленого, затем говорящую: «Чтобы такого на сегодня придумать?»

Джумоук тем временем замер напротив владельца или управляющего мрачного серого здания, почесывающего золотистым жезлом бараний подбородок и лениво смотрящего на собакоголового с его сопровождением. Он находился на расстояние вытянутой руки «Анубиса» и холодные оранжевые глаза барана, заведующего сим пугающим заведением, не выражали какого-либо радушия или радости от вида Джумоука. Скорее вид дельца, ждущего от встречи лишь выгоду и совершенно не интересующегося делами клиента.

– Приветствую тебя, Низам! – собакоголовый произвел небольшой поклон до уровня груди, показывающий его высокий ранг, по крайней мере, относительно земной мерки сей церемонии, да и то Дима не гарантировал стопроцентных знаний на эту тему, хоть и читал немало книг с упоминающимися там приветствиями разных стран мира. – Ты, как всегда сам встречаешь каждого клиента! Подобные тебе обычно сидят на месте, и лишь прибыль считают, не разглядывая приводимый товар! – слова Джумоука были искренними, но некую подковырку имели, видимо званый Низамом прямоходящий баран имел репутацию ушлого черта, везде пытающегося урвать выгоду.

«Такеши, наверное, знает особенности поклонов, но сейчас его вряд ли спросишь, уж слишком напряженная ситуация… Скажешь слово и лишишься языка, который бросят гигантским полуносорогам, вон как напряженно смотрят и рычат… Небось резко дернешься и привет Вселенная… Я прибыл…», – Дима не мог прийти к мнению, как правильно кланяться, но незаметно для самого себя переключился на рычание, вспомнив о стоящем сзади Варгхе, забывшем, когда последний раз хватался за кнут и сейчас не поздоровавшимся с собратьями. «Да у них и мозгов-то нет, чтобы здороваться… Все лишнее удалили, оставив чуток для самых простейших функций, типа нас охранять, сортировать, бить сильно, бить слабо, вот и все… Легкая беззаботная жизнь… Как у гусеницы…», – отчаянно боящийся, но желающий продолжения пути юноша прислушался к диалогу работорговца и владельца жутких казематов.

– И я приветствую тебя Джумоук! Честно говоря, вышел просто так, – меланхолично произнес закованный в золотые доспехи Низам, расслабленно покачиваясь из стороны в сторону и крутя налитым багровой смертью жезлом. – Там внутри… – он махнул мускулистой лапой в сторону пугающего здания. – От скуки с ума сойти можно, а здесь свежий воздух, новые люди! Ха-ха-ха! – он подмигнул напряженным грешникам, смотрящим на свои грязные ноги. – А ты вижу сам ходишь за рабами, не желая нанять доверенного помощника, как многие богатые черти, чтобы не сбивать копыта, а в комфорте считать доставляемые им монеты! – равно ему поклонился Низам, достойно ответивший на подковырку «Анубиса», бывшему еще тем жлобом, раз другие работорговцы нанимают заместителей, пусть не все, но оказывается, нанимают. – Как улов? Вижу неплохой! – он тут же ответил сам себе, наигранно и удивлено встряхнув бараньей головой с мощными рогами. – Целых трое «Спящих»! Причем разных рас! Да ты счастливчик! Не продашь? Дам по пятьсот монет за каждого, плюс остальному скоту операция за мой счет! Соглашайся Джумоук! – он уставился на закутанного в золото хозяина людского скота, отлично понимая, что тот не продаст, но оранжевые глаза светились почти невидимой надеждой, замеченной уставшим юношей, аккуратно скосившим взор на демона, желающего купить его с друзьями.

И так немалое с самого рождения самомнение Дмитрия поднялось еще выше, когда он услышал, как за них торгуются еще на Хароне, поняв, что является неплохим уловом, ценящимся в этих удаленных от Земли местах, особенно при цене в пятьсот монет, а ведь лишенного языка раба отдали всего за девять.

– Нет! Ты сам знаешь, что не продам! На Рынке их купят намного дороже, да и деньги не основная их цена! – Джумоук отрицательно мотнул угольно-черной мордой, а желтые глаза блеснули яростным пламенем, озадачив парня новой информацией, вкратце звучащей: «Не в деньгах счастье!». – Почему бы тебе самому не начать заниматься работорговлей, а не этими… – собакоголовый скривился, махнув жезлом на серое безликое здание. – Отвратительными операциями! Никогда не понимал экспериментов, проводимых здесь… Каждый раз, когда привожу человеческий скот, меня аж передергивает! – в собачьих глазах мелькнуло отвращение. – Сколько уже пострадало жителей Харона? Пятьдесят? Шестьдесят? Сто? Сколько раз убегали результаты твоих опытов, вымещая на мирных чертях злобу, впитанную здесь? – судя по начинающейся словесной перепалке, эти двое не особо дружили, что вполне могло отразиться на замученных рабах, охваченных усилившимся страхом после слов Джумоука, негодующего из-за экспериментов, проводимых внутри монолитной цитадели.

Если уж демон, не чурающийся сжигать земных грешников пачками, да скармливать их Варгху, утверждал, что здесь создаются ночные кошмары жителей Геенны Огненной, то потрепанные Адом люди и вовсе свихнутся.

«Оставь надежду, всяк сюда входящий…», – еще раз промелькнула в голове юноши фраза, ассоциирующаяся с местом, куда «Анубис» привел рабов получать бессмертие.

В старых сказках, чтобы получить нечто волшебное и могущественное, требовалось преодолеть огромный путь, насыщенный непреодолимыми препятствиями, вот и здесь происходило нечто подобное, только не специально, а согласно здешним жизненным реалиям. Что происходит внутри этого здания, какие эксперименты и чем они пугают Джумоука, еще предстояло узнать, и если посчастливится – уйти, просто забрав прилагающееся бессмертие. Самое главное, дабы собакоголовый и проницательный баран не поругались, ибо попасть в Ад плохо, но в дом демона, поссорившегося с другим демоном еще хуже.

«Как бы не было беды… Вспомнят старые долги… Девок здешних с отпиленными рогами и бритыми телами, когда-то не поделенных, еще чего-нибудь… Кто, кому в суп плюнул…», – подумал парень, напряженно уставившийся на пробитую ногу, сейчас отдыхающую от путешествия по Харону, каменный «небосвод» которого оглашался криками крылатых, ящеров, заменяющих в Аду земных ворон.

– Какая тебе разница, Джумоук! – злобно осклабился бараноподобный Низам и его ярость, будто увеличила заточенные под клыки обычные зубы, а черти рядом напряглись. – Занимайся своим делом, а в мою работу не лезь! Благодаря таким, как я – выращиваются они и им подобные! – он ткнул толстым, волосатым пальцем в находящегося далеко позади Варгха, наблюдающего за рабами маленькими лютыми глазками. – А то, что сбегают удачные, но неконтролируемые особи – это нормально! Это наука! Здесь нельзя без ошибок! Как и в твоем деле тоже! Не так ли, Джумоук? – он выпустил пар, прищурился и хитро взглянул на собакоголового. – Ты как-то раз перепутал «Спящего», продав его, как мясо в Элизиум! Точнее перепутали компьютеры, отчего неверно клеймили того… Скольких он ангелов убил? Это же надо! Ха-ха-ха! – Низам гулко расхохотался, отчего громче зарычали «псы», сделавшие толстыми когтистыми лапами шаг в сторону рабов, а Дима нервно попятился сантиметров сорок назад, уперевшись в широкую грудь воина-масаи. – Продать «Спящего» ангелам! Ха-ха-ха! – брызнул тягучими слюнями Низам. – Белокрылые ублюдки привыкли к подчинению, а тут на тебе! Две сотни смертей за ночь! Райские кущи давно не забрызгивало кровью в таком количестве! Ха-ха-ха! Молодец, Джумоук! Провел диверсию! Они столько не потеряли в итоговой битве последней войны! Ха-ха-ха! А вот «Спящего» пришлось отправить обратно в бесконечность Вселенных! Убить! А ты сам знаешь, что в Аду категорически не рекомендуется убивать «Спящих»! Это хорошо, что твоей вины в этом происшествии практически не было, а компьютеры наказывать, смысла нет! Что тебе за это сделали? – он насмешливо посмотрел в глаза укалываемого прошлым собакоголового, держащегося, словно ничего не происходило. – Выговор, что не обратил внимания на несвойственное дешевкам поведение пленника? И все! А пернатые планетарные сутки Элизиума отмывали несколько дворцов от крови! Ха-ха-ха! А тебе выговор! Поэтому не стоит критиковать мое занятие, обладая грешками в виде невнимательности со своей стороны! – Низам закончил ухмыляться и заново оглядел четыре вереницы обнаженных рабов, задержав взгляд на женщинах, в особенности на девушке с ребенком, а «Анубис» никак не комментировал его словесные выпады, понимая, что сам начал проигранный диалог. – Тебе я смотрю повезло не только со «Спящими», но и с молодой девушкой! Матерью с новорожденным! Довольно редкий случай, когда женщина рожает на Геенне Огненной… Она ведь здесь родила, не правда ли? – он облизнул крупные клыки, а молодая мать, услышав слова демона-барана, согнулась, превращаясь из красивой, испуганной девушки в трясущуюся сутулую тетку, прячущую весело шевелящего ручками младенца за копной спутанных волос.

Крохотный мальчуган от новой игры раззадорился еще больше и, попав в сказочный замок, незамедлительно принялся играть с немытыми космами матери, не задумываясь, что его могут съесть «ав-ав» и «бе-бе», как бы он говорил на Земле спустя недолгое время жизни.

– Ребенка и мать не продам! Ты отлично знаешь, что это слишком ценный товар, но спрашиваешь во второй раз! Сначала «Спящие», теперь они! – Джумоук не слишком сильно, но разозлился, отряхнув с себя остатки легкого унижения – Можешь купить любую другую женщину, как и любых рабов! Проводи свои опыты на них, мне не жалко! Жалко жителей Харона, страдающих от твоего равнодушия к их жизням, прозябающим в нищете и голоде! – раздражение собакоголового, не первый раз проявляющего сочувствие, буквально лилось из угольно-черной пасти, видимо стоящий напротив хозяин жуткого адского заведения порядком выводил его из себя, особенно после напоминания об ошибке с неудачно проданным «Спящим». – Я пришел к тебе, как обычно! Оставить человеческий скот… – эти слова заставили рабов нервно вздрогнуть, но к Аду пора привыкать. – На передержание! Для вживления регенеративного органа, дарящего им вечность! – «Анубис» саркастически оскалил пасть, обернувшись к вздрогнувшим, издавшим редкие, непроизвольные стоны узникам, а Низам понятливо ухмыльнулся, видимо в этом месте их непорядок с головами являлся одинаковым. – Все! Никаких продаж ребенка, его матери или «Спящих»! – Джумоук вперился желтыми глазами в оранжевые бараноподобного демона, защищенного адскими «псами» и тяжелыми воинами с «Варгхами» на подхвате. – Любого из остальных можно! Хоть половину, но за хорошую цену! – теперь уже почти все пленники шумно и испуганно вздохнули, издав общий, громогласный стон, волной прокатившийся от начала к концу, рассказав, как они боятся неизвестных отвратительных экспериментов.