Текст книги "Обратная сторона жизни. Книга первая"

Зато ему сразу стало хорошо. Приглушенная реальность виделась намного проще, походя на происходящее в телевизоре. Такое ощущение, будто тело двигалось отдельно от Димы, наблюдающего за окружающей реальностью изнутри него самого.

Неподалеку от парня злобно ухмылялись четверо красноглазых сатиров, хоть и не ясно, для чего их тут такое количество – хватило бы и двух. Чуть далее карликовых демонов тянулись цепи, располагающиеся на очень малом расстоянии друг от друга. К ним было приковано уже восемь человек, где семеро являлись смуглолицыми мужчинами, а восьмым – неподвижно замершая, сгорбившаяся девушка с молчащим ребенком. Эти несчастные, храбрые сердцем и душой люди, стояли к нему уродливо израненными электрическим кнутом спинами, а умело склепанные кучи звеньев, держащие их, «уползали» в сторону огромных врат с дующим изнутри намного более теплым воздухом, чем ощущалось в глубине просторного подвала. Дима внезапно понял, что по мере нехватки длины, покрытых ржавчиной цепей, их будут разматывать, а уже прикованных узников отправят в густую темноту, прячущуюся за гигантскими створками ворот из красноватого металла. Скорее всего, именно для этого и требуется еще пара сатиров, ибо им придется сторожить беспокойных, готовых для продажи узников внутри мрака, охраняемого огромными дверьми, ведь скрываемое им никому неизвестно… Возможно там водятся одичалые адские создания, и часть узников скормят им… А может глухо воют когда-то сбежавшие пленники, давно свихнувшиеся и пожирающие себе подобных…

Дима с усилием моргнул, пребывая в том же приглушенном состоянии и отгоняя некстати пришедшие пугающие мысли, а огромные лапы рычащего Варгха уже ложились ему на плечи, отчего сжавшийся юноша непроизвольно зажмурился, хоть и не хотел. Он не любил закрывать глаза, ибо боялся еще больше, как например, перед уколом в задницу, ведь тогда он не видел иглу и не мог настроиться на боль в месте, куда она направлена. Вот и сейчас сказал он себе, что не будет прятать взгляд и выдержит, но не сумел. Очко сыграло…

В любом случае его самооправданием являлся нечеловеческий страх перед трехметровым, недавно сожравшим человека монстром с висящим на правом боку, едва мерцающим, электрическим кнутом. При воспоминании о сыплющем искрами хлысте, зверски заболела раненая спина, но ничего поделать было нельзя, ибо он уже повис в воздухе, чувствуя на лице горячее, плотное дыхание уродливого создания. Запас кислорода, чтобы не дышать, Дмитрий набрал небольшой, поэтому надолго его в любом случае не хватит, но самое плохое, что он почти не чувствовал рук с ногами. а только желудок с глыбой льда внутри… Было очень страшно, спасительное же оцепенение то ли пропало, то ли компенсировало основную часть ужаса и единственное о чем мечтал висящий в воздухе парень – это спуститься на землю со здешних небес, и как можно быстрей отправиться в цепи, лишь бы подальше от двуногого кошмара, мерзко-дышащего в лицо.

И внезапно Дима почувствовал, как его желание исполняется, а тело опускается вниз. Неровные камни пола юноша ощутил не ногами, а чем-то иным, ибо две созданные для ходьбы конечности в данный момент были набиты ватой, и тут Варгх вдобавок к уже пережитому рыкнул некое слово над головой. Хорошо, что узников все-таки не кормили, а то бы впустую перевели пищу, сам же парень испуганно выдохнул отработанный воздух, словно новорожденный, получивший по спине ладонью акушерки, дабы тут же вдохнуть нового. Его зашатало и замутило, он представить не мог, что настолько мимолетный и безболезненный полет вверх может принести так много кошмарных ощущений. Еще миг назад Дима чувствовал дыхание смерти и не обоссался, зато осознал, отчего бессознательно рухнул первый мусульманин. Выдержать подобное не зная, как все закончится… На подобное не каждый способен, а уж источаемая Варгхом кровожадность и подавно материальная. Такая, где дыхание смерти овевает не только лицо, оно обволакивает тело прозрачной простыней, пожирая его чувствительность.

Обнаженный, дрожащий парень сделал еще несколько успокоительных вдохов по-японски и, крутанув головой, открыл глаза, вдвое больше огорчившись. Звон, бьющегося о камни железа, словно ждал, когда юноша поднимет веки, и как бы не хотелось смотреть на колотящего зазубренным клинком злобного карлика, но пришлось, иначе демон-недоросль мог лично явиться по его душу.

Мальчишка испуганно и с комком в горле уставился на сатира, а тот смешливо оскалив пасть, поднял клинок, указав им в сторону четвертой, никем не занятой цепи. И стало быть теперь они будут заняты все… Первая ласкает девчонку со спящим младенцем, вторая заботливо обнимает двух смуглолицых правоверных, третья собрала их о чем-то шепчущихся земляков, и наконец четвертая примет к себе в гости его. Парня движущегося на следующую станцию Ада, уготовленную хохотушкой-судьбой, полной еще многих сюрпризов.

Четыре типа людей, всего четыре, но тогда откуда пятое тавро, похожее на смайлик? Именно его Дима видел у придурковатого парня на лбу, и сдается люди подобного типа направляются в переработку на еду, которой до сих пор не хочется, но это по вполне понятной причине.

Вследствие полной перезагрузки недавно прибывшего на родную планету духовного тела, есть не будет хотеться до первой ложки пищи, упавшей в желудок из-за пребывания в подобии некого стазиса, как у астронавтов в фантастических фильмах. Именно после первого куска еды организм заработает в полную силу, постоянно запрашивая еду, а сейчас хочет лишь пить. Второе тело ни разу не поглощало материальную пищу, ибо создано для другого измерения – Ада и еще не знает, чем подпитывать себя, кроме воды, да и то… Дима понял, что хочет пить, только, когда совсем пересох рот и щеки, но чувство жажды все равно отсутствует. Именно так его организм требовал воды, поэтому он и попросил тогда у Анатона, а насчет желания курить… Просто особенности психики, в течение жизни привыкшей успокаиваться таким образом и превратившей эту привычку в часть сознания или души.

Еще раз погоняв в голове мысли насчет еды в виде нескольких бананов и шампура с шашлыком, мальчишка не почувствовал в животе урчания, и пошатываясь двинулся к указанной цепи, делая осторожные, дабы не свалиться шаги. Свинозадый, размахивающий мачете сатир, вальяжно подцокал к нему и уставился снизу-вверх глазенками, содержащем море наглости и концентрацию злобы.

– На колени встал! Быстро! Или мне подпрыгивать?! – гнусавый, полный раздражения бас раздался из клыкастой пасти карликового демона, дыхнувшего лягушачьей блевотиной.

Юноша не ожидал столь сильного проявления эмоций, видимо маленький рост и небольшой член в любом мире приносят психологические проблемы, компенсируемые громкими криками и чувством собственной значимости, предоставляемые работой, дающей даже маленькую власть, поэтому быстро бухнулся на коленки и… Не рассчитал силу удара чувствительными костями об камень, неровно покрывающий мрачное место встречи земных грешников, и чувство боли заполнило ноги от колен до головного мозга. Юноша громко выругался, не сумев сдержать бранные слова в ситуации, когда коленные чашечки закричали и заплакали. В груди загорелось чувство ненависти к маленькому, выделывающемуся поросенку, единственная поблажка которому – его выныривание из древнегреческих сказок, что не дает отвратительному созданию с копытами никакого права так себя вести, однако Дима промолчал, пребывая не в том положении.

«Урод вонючий! Чтоб тебя на холодец Варгху пустили! Чтоб тебя подарили детям „Анубиса“! Пусть хвост тебе отгрызут! По самую шею, чмо ушастое!», – мысленно ругался стоящий на немилосердно болящих коленках парень. «Придет еще мой час… Урод ничтожный! Хрен в полпальца отрастил, так теперь жизни никому не даешь!», – блестящие от яростного волнения глаза были невинно опущены вниз, а мальчишка кровожадно мечтал, как уничтожит демона-недоросля.

Сатир тем временем с громким лязгом засунул мачете в заспинные ножны и впритык приблизился к юноше, стоящему на отбитых коленках рядом с цепью, где буквально через метр мрачно смотрел вперед один из закованных мусульман. Шумное дыхание рогатого поросенка раздалось прямо над ухом, и Дима осознал величину ошибки, выглядящей глотком воздуха в сию секунду. Смрад, донесшийся изо рта карлика с копытами, перебил даже запах Анатона, до сих пор мелькающий в воспоминаниях и хорошо, что его сравнение с дыханием Варгха было невозможно из-за благоразумного недышания в ужасный момент поднятия вверх.

Желудок мальчишки не имел какой-либо пищи, поэтому просто неуклюже подпрыгнул к горлу, заставив парня дернуться и еще больше побледнеть. Неосторожно дыхнувший в ухо сатир, умеющий звонко стучать, что мачете, что копытами, подозрительно прищурил налитые кровью глазки, прекрасно понимая, что худощавого сложения парень, стоящий на коленях и безвольно опустивший руки, ничего не сделает. Даже ожог особенного узника ему не поможет, чересчур много собралось работников Ада, внимательно наблюдающих за новоприбывшими земными пленниками. Вследствие этого свиномордый карлик грубо надел на его шею поднятое вместе с цепью немного ржавое, располовиненное кольцо и быстро сжав обе части, защелкнул. Дима успел почувствовать только легкий удар по обеим сторонам шеи и холодный, слегка шершавый металл повис чуть ниже его подбородка. В кольце, скорее всего находился хитрый, но в тоже время элементарный механизм, может мощный магнит или электрическая защелка. В мире адского будущего с элементами всех земных эпох могло присутствовать все, что угодно.

Парень поднялся с отдающих болью коленок, принявшись тереть их руками и не обращая внимания ни на кого, ибо считал, что работа с ним закончена, то есть можно переходить к следующим добровольцам – Такеши с Лкетингом.

О, это божественное чувство, когда трешь болящую часть тела… Блаженство, растекающееся по заполняющимся приливающей кровью участкам ног, не передать словами и парень слегка забылся, полностью растворившись в неге. Наверное такие же ощущения у кошек, когда им ожесточенно чешешь за ушами… И хорошо, что спину отпустило в тот момент, когда Варгх поднял его за плечи, хотя должно было стать наоборот больнее. Все-таки неслабый рывок вверх, мышцы всего торса напряглись, но как ни странно, боль отсутствовала. Будто страх с оцепенением превратились в анестезию для совершенно не беспокоящей сейчас спины и немилосердно болели одни лишь коленки.

«Будь прокляты эти рогатые карлики! Чтоб все они сдохли! И каждый в своей тарелке с холодцом! Хотя, кто этот Ад знает, может здесь еще, и накормят своими же…», – яростная мысль тут же сменившаяся вопросом проникла в голову Дмитрия, выпрямившегося и закрутившего, обрекшей новый груз шеей, высматривая своих спутников из-за спин чертей с прикрепленными на них ножнами.

Лкетинг с Такеши располагались все там же, но как только он глянул на них, сразу заметили его, и масаи моментально выдвинулся к «заскучавшему» Варгху. Ему, рожденному в Африке, наверняка не привыкать к проходу между воинами в разнообразных племенных обрядах и танцах. Плавно и умело, словно анаконда, выискивающая в жертву в ночном болоте, туземец прошел сквозь выстроившихся в два ряда бесстрастных здоровяков-чертей и приблизился к злобно зарычавшему Варгху, не сгибая спины. Трехметровое, покрытое металлическими шипами чудовище не привыкло, что его не боятся в трезвом уме и светлой памяти, но именно это сейчас происходило. Чернокожий человек, покрытый сухими мышцами, приобретенными без всяких тренировок в процессе сложной жизни на самом загадочном континенте Земли, бесстрашно стоял перед ним, смело взирая в маленькие, едва видимые из-под массивных надбровных дуг глаза.

«Ох уж эти масаи! Извечная борьба взглядов…», – Дима вывернул голову насколько мог, тем более никто не сказал стоять прямо и не двигаться, поэтому можно и любопытство потешить.

Лкетинг стоял напротив Варгха, бесстрашно выпрямившись, а голова ожидающего своей очереди Такеши с бледным до невозможности, от рождения щурящимся лицом, заставляли одновременно и жалеть японца, и мысленно улыбаться, уж слишком по-детски выглядел азиат. Однако с другой стороны Дима сразу же представил, как выглядел перед монстром-людоедом он…

Бледный, скукожившийся, глаза мутные, ноги дрожат, руки безвольно висят, ну а чего здесь постыдного? Пережить подобное не каждому дано, он еще посмотрит на остальных. Тут уже много, кто добровольно вышел, но жутко боялись и тряслись все, кроме недавно родившей девчонки, однако той вообще повезло, что собакоголовый ни с того, ни с сего пропустил ее без всякого Варгха. Ну и, конечно же, настоящие материнские инстинкты никогда не позволят струсить или потерять сознание, ведь так можно и младенца лишиться, а страшнее этого для нормальной женщины ничего нет. Поэтому нечего стыдиться всех обошедшей молодой матери. Она и должна быть самой бесстрашной, ибо несет не каждому посильный материнский крест.

Дмитрий осторожно посмотрел на закутанного в золотые одежды, покручивающего элегантный жезл собакоголового. Угольно-черная морда с умными прищуренными глазами внимательно наблюдала за гордо выпрямившимся перед гигантским монстром Лкетингом и парень был готов поклясться, что «Анубис» восхищается выдержкой туземца в незнакомом тому месте, но почему бы и нет? Как уже говорилось, Геенна Огненная очень похожа на Землю, тут живут подобные людям разумные существа, правда, мыслящие «чуть-чуть» иными категориями.

Человеческие страсти, эмоции, чувства, все они проявляются с той же силой, что и на родной планете людей. Так отчего бы жителям Ада не восхищаться выдержкой тех, кого они когда-то создали? Тех, кто не боится их, таких страшных и непривычных, но вполне нормальных для Геенны Огненной? Со своими стандартами красоты и нормами IQ? Хотя с другой стороны бесстрашие масаи замешано на критериях, отличных от большинства собранных здесь, напуганных и морально подавленных людей…

Туземец не боится местных демонов уже потому, что его не учили их бояться. Это христиан и мусульман с раннего детства пичкают информацией о находящемся где-то Аду, являющимся очень плохим местом, ибо там живут злые рогатые существа, чья несчастливая судьба – это постоянно убивать, затем оживлять и таким образом вечно мучить людей из-за якобы плохого поведения. Сии нелепости, пихаемые в каждого цивилизованного – вдумайтесь в это слово – человека с детства, еще долго аукаются, ведь если бы людей учили, что после смерти их ждет довольно кошмарное приключение, то каждый бы еще с отрочества морально и физически подготавливался к грядущему ужасу. Так называемые «грешники» приходили бы в Ад со знанием этого места, подготовленные хоть немного, а не открыв слюнявый рот в диком безнадежном крике. Люди просто обязаны помнить, что все зависит от них самих, а не от доброго, закутанного в белые одежды бородатого дядьки, сидящего на Небесах и готового выслушивать бред, идущий из дурных голов человеческой паствы, проще говоря – стада.

Очень мерзко и глупо, собственноручно называть себя овцой, ведомой сильным и умным пастухом, которого паства сама же выдумала, не имея при этом права мыслить. Противоречие на противоречии, ввиду чего ни одна глупо мекающая овца не знает, куда направляется и кто этот сильный и умный пастырь. Странно, правда? Любое разумное создание просто обязано вдуматься в особенности пути, по которому медленно и целенаправленно движется к некому непонятному спасению, но… Глупые овцы не желают мыслить, они просто идут за ласковой рукой, дающей корм и кров, а самое смешное, что им всем пообещали Рай, в котором можно будет вечно отдыхать от тяжелой жизни! Обалдеть прямо! Такая роскошная награда за ничегонеделание! Вечный отдых для тех, кто при жизни не знает, чем заняться в вечер пятницы, кроме употребления наркотиков и спиртного. Такие трудяги, аж жалость берет…

«Не зря этот с собачьей головой восхищается Лкетингом… Как-никак дитя природы с клеймом «Спящего»… Видимо некая сильная душа прилетела на Землю с пользой провести время, отдохнуть, побродить по джунглям, поболтать с животными и выбрала для задуманного удачно-подвернувшееся племя масаи… Хотела подольше пожить вдали от цивилизации, ощущая природу материальным телом: жара, холод, запахи, вкус, наркотические ягоды и рисовая водка, а тут раз… Пошел на охоту и смерть… Как говорится, что такое не везет и как с этим бороться…», – Дима идиотски выглядел, стоя с железным кольцом на шее и вывернув голову в то время, как остальные, закованные в цепи пленники замерли, лишь изредка тихо перешептываясь и затравленно поглядывая в пасть гигантских, распахнутых ворот.

Шея непривыкшая к столь долгому выворачиванию предательски ныла, будто прося вернуть голову обратно и стать также, как все, просто уставившись на пугающие ворота, но парень был другого мнения. В его сторону никто не глядел, ибо внимание местных работников заострилось на Лкетинге, играющем в гляделки с Варгхом.

Мускулистый негр, еще недавно считающий демонов сном и искренне высмеивающий Дмитрия, пытался пересмотреть злобно-рычащего монстра, бестолково двигающего в разные стороны массивными лапами. Громадное, профессионально покрытое железом чудовище, привыкшее к моментально ссущемуся от страха человеческому скоту, не могло смириться с безоружным пленником, уставившимся ему в глаза и совершенно не боящимся. Возможно это и заставляло Варгха бессмысленно шевелить огромными и чудовищно сильными лапами, ибо внутренняя часть монстра приказывала сожрать бесстрашного наглеца, но приказ «Анубиса» противоречил кровожадному желанию.

Поднимая массивные конечности, то вверх, то вниз, Варгх усилил пугающий рык, а после покрутил отталкивающей мордой по сторонам, словно ища поддержки и приказа: «Взять!», – но сатиры вместе с «Анубисом» внимательно наблюдали за происходящим, совершенно не жалея озадаченного, трехметрового Франкенштейна. Они ожидали, когда тот поднимет туземца вверх, дабы накинуть на него психологический капкан страха и бездумного подчинения вместо задерживающих рабочий процесс погляделок, но здесь ответ Лкетинга явно противоречил их желаниям.

Судьба воина-масаи вела его к становлению шаманом в своем африканском племени и возможно такие тупоголовые особи, как Варгх звались в его краях гигантскими гориллами, которых мускулистый чернокожий туземец лишал девственности по счету раз, пока не узнал о собственных способностях управления животными. И теоретически в данный момент туземец пытался поговорить с безобразным подобием гориллы, а у него не получается, ибо эта здоровенная скотина мыслит иначе, чем разумная и вполне симпатичная обезьяна.

«Твою-то мать! Чего только в голову не лезет…», – шея закостенела и побаливала, а Дима не мог повернуть голову обратно, ибо проклятое любопытство являлось настолько большой его частью, что потеряв эту привычку, он бы, наверное, умер от внутренней пустоты.

Наконец огромный монстр осознал всеобщее равнодушие к его потугам и обидам насчет ничего не боящегося человека, и опустил здоровенные лапищи на плечи Лкетингу, упрямо смотрящему в почти разумные, кровожадные глаза. И мало ли, чего хотел собакоголовый хозяин, какого обращения с узниками, но нечеловеческие пальцы Варгх сжал сильней, что отразилось на посеревшем, однако не открывшем рот туземце. Видимо боль, причиняемая злобным, тупоголовым чудовищем являлась хоть и немаленькой, но вполне терпимой, ибо он не издал, ни звука за время, которое огромная кровожадная тварь держала его напротив своей отталкивающей морды.

Дима не мог разглядеть выражение отвратного «лица» Варгха, видя лишь необъятный зад чудовища и неясно мерцающий кнут, но отлично представлял. Обозлившийся от непочтения адский надсмотрщик сто процентов мечтал яростно вгрызться в непоколебимое лицо масаи, однако пес со смертоносным жезлом не позволит произойти подобному, да и покрытая острыми шипами тварь сама прекрасно понимает, какие рабы важней, а какие нет. Поэтому в прямом смысле скрипя зубами, Варгху пришлось опустить упрямого воина-масаи, так и не отвернувшему пронзительных голубых глаз.

Лично Дмитрий верил, что негр играл с чудовищем в гляделки только из-за желания проверить на Варгхе умение разговаривать со зверьми, а тот являлся либо не внушаемым, либо действительно был человеком, позже переделанным в гигантского монстра…

Опустившись на неровный пол подвала, Лкетинг уверенно выпрямился и мученически пошевелил плечами, скорей всего неслабо болевшими после чудовищных пальцев адского Франкенштейна, однако раздалось уже привычное лязганье мачете по камню, запрещающее расслабляться. Толстожопый, зевающий во весь клыкастый рот сатир требовательно колотил тусклым клинком по камню, привлекая внимание невозмутимого масаи, а его свиномордые коллеги стояли неподалеку, о чем-то оживленно перехрюкиваясь, ничего не предпринимая и не глядя на работающего напарника. Присутствующий в виде бесстрастного наблюдателя «Анубис», также не обращал внимания на отлынивающих от работы свиней, видимо это считалось нормальным или же сия троица – умники с высшим образованием, а тот – бестолковый ПТУ’шник, которого никто и в грош не ставит, хотя…

«А почему они работали втроем, когда пришел первый, упавший в обморок мусульманин? Этого же, сейчас барабанящего по полу, я посчитал негласным лидером, но получается он наоборот больше всех вкалывает… Или может он любит запихивать людские шеи в кандалы? Или выполняемое им – самая легкая работа, а тяжелую выполняет та троица?», – вопросов возникало множество, причем настолько обычных, что другой человек не подумал бы и спрашивать, но только не вывернувший любознательную голову парень.

Любопытство наподобие этого являлось немалой проблемой Дмитрия. Он постоянно озадачивал себя элементарными мыслями, не понимая, отчего человек сделал так или иначе. Еще при жизни на Земле, когда например, он звонил в домофон, а на той стороне брали трубку и пару секунд молчали, то у юноши сразу же возникали вопросы: «Почему этот человек ответил через пару секунд, а не сразу? О чем он думал в течение двух секунд, когда снял трубку? Или он ни о чем не думал, а просто запоздало ответил? Или может просто звук долго идет, а на самом деле все нормально?», – вопросы, вопросы, вопросы окружали Диму всю жизнь, и если бы их количество знали окружающие, то поняли бы, что ни о чем не думают.

Каждый день он анализировал происходящее, ища ответы в окружающем мире и изучая поведение людей, не умея просто тупо жить, ни о чем не думая и считая, что все нормально. Жить в обществе с самого детства программируемых людей, считать себя его элементарной частицей и воспринимать мир мелко и рационально, как видит практически каждый, не похожий на него человек. Это невозможно, ведь он не овощ, чтобы расти по кем-то придуманному плану и бессмысленно умереть под солнцем, подобно миллионам других.

Огромное количество загадок окружает каждого, просто никто не может раскрыть глаза, дабы принять реальность той, которая заставит затрястись, но позже очень понравится. Дмитрий сам поспешно бежал от нее в четырнадцать лет, когда впервые попробовал выпить и закурить. И пусть его организм сопротивлялся, извергая рвотные массы после каждой сигареты и стакана спиртного, но упрямый мальчишка с широко распахнутыми, наивными глазами добился своего и стал таким, как все. Спустя два года мучений и бестолкового упорства он перестал блевать от алкоголя и сигарет, превратившись в человека, как говорили все так называемые друзья. И лишь сейчас он осознал, что тогда это слово не так уж и гордо звучало… Сегодня слово «человек» на Земле произносится в знак похвалы, когда человеческая особь выпивает залпом бутылку водки… Герой нового времени…

И именно смерть с Адом подарили ему долгожданную свободу. Он больше никогда в жизни не выпьет и не закурит. Последние скуренные им сигареты лежали в кармане мясницкого фартука черта Анатона и сейчас, стоя обнаженным с израненной спиной, закованным в цепь и ожидая двух отличнейших спутников, Дмитрий в кои-то веки чувствовал себя свободным и готовым ко многому!

Жизнь текла и струилась, разбрызгивая разноцветные, холодные и горячие капли, творящие его судьбу, а он неуклюже их собирал, где-то немного боясь, где-то крича от боли, а где-то сжимаясь и пытаясь спрятаться внутри себя. Такова жизнь… Разная, многогранная, до дрожи в коленках тяжелая, но это она – жизнь номер два! Жизнь, которая обязательно наступит, но кем в ней будет каждый из людей, зависит только от них самих!