Текст книги "Обратная сторона жизни. Книга первая"

Глава 6

Дима вынырнул из затянувших, подобно болоту размышлений и увидел, как мученически шевелящий плечами масаи подходит к его длинной и пустой цепи, улыбаясь белоснежными зубами.

– Лкетинг с тобой, белый брат! В одной цепи! Давным-давно предков Лкетинга заковывали в цепи и увозили в другой мир! Теперь они большие люди! Мы с тобой и Та-ке-ши… – он по слогам произнес имя японца и снова улыбнулся. – Поплывем в другой мир! Большой мир! Лкетинг верит тебе! Все, как ты говорил! Лкетинг видит в тебе большую силу! – негр был искренне рад, да и Дима тоже, ведь в него и его знания верили.

– Так! Заткнулся быстро! На колени встал! – заверещал сатир, пахнувший вонью из клыкастой пасти, и масаи беспрекословно опустился на колени, лишь яростно блеснули пронзительные голубые глаза с отсутствующим страхом.

Прямоходящий поросенок с маленькими рожками поднял с пола тихо звякнувшую цепь и водрузил приклепанное к ней, разделенное на две половины кольцо, на покрытую сухими мышцами шею чернокожего туземца.

– Хороший раб, сильный! И тавро на лбу отличное! Ха-ха-ха! – сатир язвительно засмеялся, шумно сопя. – Пойдешь туда, куда не все попадают… – карликовый демон защелкнул покрытое ржавчиной кольцо, умело сжав грязные пальцы. – Потому, что другой! – вроде обычные слова пахнули жутью. – Ты молодец, «Спящий»! – из свиной пасти вылетело чересчур лестная фраза, и Дима моргнул от удивления, но потом вспомнил, что их троицу действительно, ни разу не называли скотиной. – Этого здорового урода переглядел! – рогатая свиная голова мотнула в сторону ворчащего Варгха. – Смотри аккуратней теперь! Сожрет случайно! Х-ха! – он всхохотнул гнусавым басом, не подходящим для столь мелкого создания и самодовольно цокая мелкими копытцами, пошел к бездельничающим коллегам, вальяжно покачивая непропорциональной телу задницей.

Лкетинг, поняв, что с ним закончили, моментально поднялся, с любопытством ощупав кольцо.

– Все… – как-то огорченно, будто не ожидая подобного результата, выдохнул он, еще недавно счастливо рассказывая, как его предков увозили на большую землю. – Лкетинг закован!

– Это точно… – неумело прокомментировал его слова юноша, до сих пор не понимающий, как разговаривать с простым и доверчивым туземцем. – Нормально все будет! Не ссы, – Лкетинг недоуменно поглядел на него, а Дима осекся. – Понял-понял, не дурак! – парень понял, что произнес слово, неясное выходцу из Африки. – Не дрейфь… Тьфу ты!! И здесь не то! Извиняюсь, это, наверное, от нервов, – яростно прошептал Дмитрий, облизнув губы, становящимся все более сухим языком и пару раз моргнул. – Не бойся, хорошо все будет! Вот! – он уверенно посмотрел в ярко-голубые глаза молчащего туземца, прекрасно понимая, что уж масаи точно не боится и удручен ржавым кольцом на шее лишь потому, что закован и потерял свободу, а для него это ценней, чем европейцам золото.

– Лкетинг не боится! Ни капельки! Лкетинг будет жить и сражаться! – масаи выдал ответ, примерно им ожидаемый. – Цепи – плохо! – негр потряс железным отрезком, связующим с мальчишкой.

– Это да… Цепи не очень хорошо, зато не потеряемся и будем вместе, – обнаженный, худощавый парень произнес, что думал и вывернул шею еще сильнее, заметив, что густоволосая голова японца, изначально торчащая между волосатых плеч бесстрастных чертей, наконец-то двинулась в сторону сердито перетаптывающегося, обиженного недоеданием Варгха. – Вон Такеши идет! – Дима кивнул в сторону японца и Лкетинг тут же отвернулся, перестав пронзительно глядеть ему в глаза.

Мальчишка очень не любил, когда его сверлят взглядом, в особенности доверчивым, но в тоже время настолько пронзительным и сильным, что становится не по себе. Накатывало странное чувство, словно он дает обещание, но не может его исполнить и при этом Дмитрий примерно понимал ощущения звероподобных чертей и Варгха, когда рожденный стать шаманом туземец боролся с ними взглядами. В данном поединке воин-масаи являлся очень сильным бойцом и возможно, когда Варгх обернулся в поисках поддержки у сатиров и «Анубиса», то на деле просто не выдержал напора мускулистого негра. А насчет чертей, направивших копья в грудные клетки им троим, когда Лкетинг принялся бороться взглядами с одним из рогатых, Дима как-то не обратил внимания… Может и там произошло нечто подобное, ведь черт мог отвернуть глаза или моргнуть, дабы набраться сил, но в любом случае сильному духом туземцу точно надо идти в шаманы. Бороться с богами и духами, выпрашивая спасительный дождь для родного племени или смертельную засуху для соседнего.

«Главное не забыть узнать, зачем он пытался перебороть взглядом утыканного шипами урода…», – любопытный парень захотел почесать шею, но наткнулся на железное кольцо и содрал с него немного пару крупинок ржавчины. «Вот блин! Непривычно-то как…», – юноша приподнял мешающую железяку, и утихомирил зудевшее место на коже.

Лкетинг же, услышав про идущего к Варгху японца, как уже было сказано, обернулся, и сейчас внимательно наблюдал за азиатским другом, на что обратили внимание стоящие рядом узники, боязливо разглядывающие густую тьму за огромными вратам. Любопытство заразно и правоверные мусульмане решились повторить действия неверных, храбро повернув обремененные железом шеи в направлении чертовых спин, и возможно ободряюще подмигнули своим не таким смелым землякам, наблюдающим за ними из толпы трясущихся грешников.

Такеши тем временем боязливо продвигался к утробно-рычащему Варгху, вглядывающемуся в направляющегося к нему человека, роста чуть больше самого высокого сатира и с раскосыми глазами. Японец, чья густая темноволосая шевелюра слегка вздыбилась от страха, шел очень аккуратно, словно ощупывая ногами камни, безмолвно ведущие на своеобразную казнь.

Непонятно о чем он думал, этот маленький худенький человечек с прищуренным от рождения взором… Возможно о речке Сандзуногаве, ожидающей его за гигантскими вратами из красноватого железа, а точнее следующем ее пороге… Пороге, на котором неизвестно, что ожидает, ибо одежды уже отобрали, кошмарные пытки пережил и даже не свихнулся, хотя внутри является художником – тонкой, ранимой душой. Видимо внутри него прячется немалая сила, о которой Такеши и не подозревает…

Щуплый азиат боязливо шел меж рогатых воинов, перестроившихся в изначальный обрезанный треугольник еще после прохода масаи. Наверное, они не считали субтильного японца способным принести вред «Анубису», а зря… Может он искусный воин, просто притворяется слабаком, хотя собакоголовый наверняка обладает информацией насчет прибывших рабов, как-никак хозяин их плотно-сбившейся массы. Люди – товар, кто-то купец, а собакоголовый – среднее звено, заинтересованное в их целостной доставке. Вот такая вот логика…

Приблизившись к издающему кровожадное рычание Варгху, Такеши совсем уж склонил голову, которую не поднимал на протяжении с виду короткого, но для него бесконечного пути. Его узкие плечи сжались сильней, хотя куда больше, а худые ноги немилосердно тряслись. Всем своим видом Такеши даже не пытался показать, что не боится, нет… Он честно и усердно выказывал дикий первобытный ужас, окутавший его непроглядной для смелости пеленой, однако все равно шел за едва знакомым человеком. Сам же виновник первозданного японского ужаса, а именно Дима, стоял в огромном напряжении, жутко переживая за интуитивно, а значит, бездумно доверившегося ему азиата, да и в принципе Лкетинга, но невозможно сравнивать созданного для опасности и шаманства туземца, с тонкокостным, хлипким японцем из Лондона, мечтающим рисовать странные миры.

Главным было то, что неким образом им троим стало понятно, будто они умерли для сегодняшнего похода в том составе, в котором пребывали последние пару часов, вследствие чего непроизвольно тянулись друг другу. И даже, если позже к ним присоединится еще несколько человек, то эти люди не станут настолько близкими, как Лкетинг, Дмитрий и Такеши близки сейчас.

Внезапно Варгх взрыкнул и испуганно-дернувшийся азиат трусливо вжал голову в плечи, у Димы же выросла новая ледяная глыба в желудке взамен недавно растаявшей, но трехметровый монстр-людоед всего лишь медленно опустил огромные лапы японцу на плечи, плавно сжал чудовищной силы пальцы и поднял невесомого азиата на уровень кровожадных глаз. Что в этот момент Такеши видел и какие странные миры с какими затейливыми существами рисовал, но его бледное, словно лягушачье тело окрасилось в цвета альпийских вершин.

Умело покрытое железом чудовище недолго дышало в лицо бедному японцу. Секунд через семь оно поставило его с вздыбившимися волосами и мокрым от пота лицом на грешную землю, затем еще раз что-то взрыкнуло и заболтавшийся сатир торопливо выбежал из группы толстожопых демонов-карликов, дабы призывно постучать клинком о камень, однако произошел сбой почти налаженного конвейера. Ноги, пережившего неописуемое японца не выдержали, и он уселся на каменный пол с грацией мешка картошки, видимо шок от близости живой, дышавшей в лицо смерти чересчур крепко ударил в голову незакаленного жизнью офисного работника.

Тупоголовый же сатир, не обращая внимания на страдания несчастного, чуть не свихнувшегося, а может и свихнувшегося человека, за что сильно переживал Дмитрий, снова постучал зазубренным клинком о камень, но Такеши не реагировал, тупо глядя никуда. Тогда недолго размышлявший свин повернулся к беспрестанно болтающим коллегам и рявкнул:

– Сюда идите! «Спящий» обвалился, надо донести! – напарники, услышав призыв о помощи, повернулись, недовольно подняв поросячьи носы и оценивающе глядя на сидящего, как истукан японца.

– «Спящий»? Хм… Удивительно… Да тут и одного хватит! – произнес самый умный и замер, почесывая покрытый коричневой шерстью живот в районе пупка, словно этими словами вычеркнул себя из списка грузчиков.

Двое стоящих рядом свиней, услышав сию фразу, глупо хлопнули налитыми кровью глазами и тупо на него уставились, однако сатир, бросившийся на его взгляд умными словами, совершенно не реагировал на взгляды коллег, засунув покрытый густыми волосам палец в правую ноздрю поросячьего носа.

– То есть ты не пойдешь? – они одновременно задали интересующий их вопрос, на что получили быстрый и наглый ответ все тем же гнусавым басом.

– Угу! Я же сказал – нужен только один! – палец с крупным, обкусанным ногтем-когтем ловко переместился в соседнюю ноздрю, левая же рука полезла чесать паховую область, аккуратно обходя небольшие волосатые яйца.

– Ага… – задумчиво произнес один из двух сатиров. – Значит, нужен только один… – он задумался и пошевелил покатыми плечами, отчего висящее за спиной зазубренное мачете закачалось из стороны в сторону.

Стоящий рядом карликовый черт не произнес ни слова, однако уставился на свинозадого коллегу позвавшего их, до этого же колотящего мачете по камням, пытаясь обратить внимание на обмякшего японца. Увидев взгляд одного из трех бездельников, наконец-то посмотревшего на него, тот призывно махнул рукой, хотя расстояние между ними было метра четыре. Сатир же, к которому был обращен этот жест, не обратил внимания на него внимания и угрюмо, еще больше налив кровью глаза, повернулся к сказавшему: «Ага… Значит, нужен только один…»

– Что значит «Ага… Значит, нужен только один»? – он задал грубый вопрос, а третий их соратник, коллега или кто-то наподобие, продолжал увлеченно ковыряться в носу, лишь левая рука изменила координаты, все ближе и ближе подползая к волосатой заднице, и что он там искал – одному Творцу известно.

– Значит, я вслух размышляю! Ты же молчишь! А он сказал, что нужен только один! – лапа сатира указала в сторону собрата, начавшего сладострастно почесывать толстую жопу. – Вот я и думаю, кто пойдет! Получается, заняты все, кроме тебя! Один зовет помогать, второй решил, что нужен только один, третий, то есть я, думает, кто пойдет! А значит пойдешь ты потому, что ничем не занимаешься! – нагло огрызнулся тот, сгенерировав гениальный ответ.

Дима заинтересованно наблюдающий за бардаком в хреново сплоченном коллективе разномастных демонов, меланхолично облизывал зубы сухим языком, и да… Тоже почесывал паховую область, думая, что зря ее по прибытии на место не выбривают, как в больницах перед операцией… А еще очень хотелось пить, и как можно быстрей свалить отсюда, однако с такой, непонятно прыгающей скоростью работы адского конвейера, собравшиеся грешники будут проходить двое суток минимум.

«Здесь невозможно быстро провести всех через Варгха с такими тормозами… В этих неидеальных действиях, наверняка есть тайный скрытый смысл, может некое недоверие компьютерам, то есть более точная сортировка проводящаяся именно ручным методом, где добровольцев вызовут, прикуют, а уж потом, когда храбрецы закончатся, остальных насильно запихнут в цепи… Этакий возможный изъян в компьютерном отборе, когда трусливый узник оказался храбрецом и его можно дороже продать… Тут же все, как у людей… Адская эпоха потребления, лишь бы денег побольше сделать… Тем более скоро христиане подгребут, а точнее придет их очередь засунуть дурные головы в цепи, вот тут-то и начнется еще больший бардак! Они же завоют, закричат, молиться будут, биться лбами об пол, там же дураков навалом! Все они ведь только Рай заслужили, грешников нет, не имеют права, все дела! Плюс свихнувшихся не один, и не два человека… Их теоретически вообще некуда совать, кроме как на еду отправлять… Короче будем смотреть…», – Дима запустил пятерню в жесткие спутавшиеся волосы, и мгновение помечтав о расческе, тут же забыл, быстро разровняв не равняющийся беспорядок на голове.

Тем временем сатир, на которого оказывается пал выбор идти помогать, завис на полминуты, что-то мрачно переваривая в дурной рогатой голове. Скорее всего, карликового демона не устраивала рулетка, вроде бы логически завершенная на нем, поэтому он искал альтернативный вариант действий, но ничего не получалось. Произошедшее в следующий момент быстро и просто отобразило царящие в Аду законы, где прав у обитающих здесь созданий было не то, чтобы много, а всего лишь одно – закон сильного. Как в мире ковбоев, где побеждает быстрее стреляющий.

Задумавшийся сатир не любил проигрывать, поэтому мгновенно – Дмитрий не успел разглядеть, как это произошло – выхватил зазубренное мачете, и тускло-блеснувшая полоса металла с чавкающим звуком врубилась в жирную, покрытую редкими волосами шею, удерживающую голову свиномордого карлика, выдавшего гениальный ответ.

И что здесь было виновато – неясно… То ли сила удара слабая, то ли шея крепкая, но лезвие застряло на половине пройденного пути, однако это не остановило разъярившегося жирного демона. Он качнулся влево и вправо, с силой подергал мачете, а после уперся небольшим копытом в живот выпучившего красные глаза, умирающего собрата и, поднатужившись, вырвал клинок из тела, обильно брызнувшего багровой кровью. Сатир виновный лишь в большом количестве наглости, качнувшись, упал на пол и забился в агонии, заколотив по полу копытами и вышибая снопы искр, а похожие на человеческие руки все слабей и слабей скребли толстыми пальцами с грязными ногтями меж темных, неровных камней, но… Шея стала зарастать, все меньше и меньше брызгая кровью, видимо в жителей Ада «волшебные» капельницы встраивались с самого рождения и тогда его обиженный собрат, недолго думая вновь размахнулся и чуть ли не подпрыгнув, нанес следующий удар, все-таки отрубив голову дюже умному коллеге по цеху.

За довольно жестоким выяснением отношением, лениво наблюдал ничего не предпринимающий «Анубис», стоящий метрах в трех позади, и сделавший пару шагов назад, дабы переливающиеся золотом одежды не забрызгало кровью, освобождено брызнувшей после второго жестокого удара. Капли густой, багровой и дарующей жизнь жидкости щедро разлетелись в стороны, зацепив нескольких закованных в цепи людей, но больше всего попало на девушку с ребенком, что обнимала мирно спящего кроху, настороженно сжавшись и не глядя по сторонам.

Снова проголодавшийся, ужасный и неповторимый, скучающе переминающийся Варгх увидел густую кровь, брызнувшую из шеи болтливого сатира и жадно задышал, всем своим видом показывая, что до ужаса мечтает перекусить, ведь прошлого человека было до невозможности мало. Он повернулся, просяще рыча и шевеля мерзким подобием человеческих губ, можно сказать, умоляюще глядя на «Анубиса». Тот прищурил ярко-желтые глаза на угольно-черной морде и кивнул.

– Ладно! Ешь! – слова, вылетевшие из собачьей пасти с почти человеческим языком, мгновенно вдохнули ничем незамутненные детские радость и счастье в гигантского, утыканного металлическими шипами монстра.

Он тут же сделал огромный гулкий шаг и, наклонившись, ухватил еще истекающего багровым, но уже не шевелящегося сатира за козлиную ногу, дабы подтащить его к себе и начать отвратительную трапезу. Огромное, голодное чудовище с силой и мерзким треском раздирало погибшего не самой лучшей смертью карликового демона, раскладывая рядом оторванные от нечеловеческого тела куски и разбрызгивая в стороны горячую кровь. Капли багряной жидкости летели на всех, в особенности на широкие спины бесстрастных чертей, охраняющих собакоголового, а за отталкивающим процессом с ужасом наблюдали и закованные в цепи, и стоящие в толпе люди.

Сатиры же, один из которых неунывающе ковырялся в носу, между делом добравшись до задницы и второй, минуту назад зовущий нести японца, настороженно замерли, будто действие впавшего в ярость коллеги сильно их удивило, тот же пару раз взмахнул обагренным кровью лезвием, стряхнув капли крови и ловко засунул его за спину. Следующее, что он сделал – это двинулся в сторону Такеши.

– Один, так один! Умник нашелся! – карликовый черт зло сплюнул и звонко цокая, приблизился к сидящему истуканом японцу. – Давай помогай, что ли! Или тебе уже не надо?! – красные, испускающие злые молнии глаза уставились на толстожопого коллегу, звавшего на помощь, а тот осторожно кивнув, тоже закинул принадлежащее ему мачете в наспинные ножны и подошел к обмякшему азиату с другой стороны.

Варгх тем временем удовлетворенно и вдумчиво чавкал одним из коренных жителей Ада, ни на кого не обращая внимания, и держа в правой, отблескивающей железом лапе, жирную козлиную ногу. Второй лапищей он целеустремленно надевал наиболее лакомые кусочки на длинные металлические шипы, являющиеся его самой непосредственной частью, ни на минуту не расслабляя маленькие злые глаза. Ими он настороженно и внимательно оглядывал каждого, до кого мог дотянуться взглядом, пристально сканируя на предмет опасности для доброго хозяина с собачьей головой.

Самые смелые из закованных в цепи узников осторожно стирали упавшие им на кожу капельки крови, а молодая, храбрая мать, аккуратно переложив малыша на левую руку, слюнявила пальцы на правой, смывая брызги, попавшие на нее с ребенком в большем количестве, чем на остальных. Девушка располагалась ближе всех к убитому сатиру, поэтому ее больше остальных и заляпало, но она даже будучи напуганной, не собиралась впадать в панику, ведь ее целью являлось спасение младенца, непрерывно укутанного в любящие объятия.

Каждая мысль, мелькающая в материнской голове, была занята благополучием новорожденного. Сильная, не собирающаяся сдаваться девушка желала выжить, дабы защитить родную кровиночку, частичку себя от злобного окружающего мира, не похожего на родную, тоже не всегда добрую и милостивую Землю.

«И все же… Где она родила? Здесь или в больнице еще до смерти, но родила мертвого и сама погибла? И кто родился, парень или девчонка, а то до сих пор непонятно… Вроде, как не мое дело, но интересно…», – обнаженный парень секунд с десять смотрел в ее сторону, забивая голову ненужными вопросами, а после вспомнил о желании стереть кровь, долетевшую и до его плеча.

Кстати, что он, что масаи даже не пошевелились, когда убивали слишком много говорившего сатира. Лкетинг, наверное, еще в Африке насмотрелся и не такого, а Дима считай, привык. Даже когда Варгх рвал козлоногого карлика на куски, обильно брызгая кровью по сторонам, он просто поморщился, чувствуя проходящий по коже спины небольшой озноб испуга.

Слюнявить палец юноша не стал, ибо влага во рту несвоевременно закончилась, поэтому провел им по плечу, размазав густую, темно-красную жидкость. Туземец в отличие от него вообще слизнул ее и проглотил, пробормотав:

– Плохая кровь, – на что любопытный парень тут же задал встречный вопрос:

– Почему?

– Вкус другой. Плохой. Не как в Африке! – замерший масаи замолчал, будто все объяснив.

Дмитрий молча прожевал полученную информацию, абсолютно не насытившую его страсть к познанию, мгновенно поняв, что большего туземец не скажет. Видимо должно быть и так понятно. Плохая кровь и все. Может невкусная, хрен его знает этого выходца из Африки, поэтому юноша перевел внимание на субтильного японца, которого сейчас грубо тащили в их сторону два красноглазых сатира.

Ухватив несчастного азиата под белы рученьки, они волокли шокированного, неразборчиво шевелящего губами Такеши к покрытой ржавчиной цепи, не обращая внимания на худые ноги, бьющиеся о неровные камни пола. Подтащив его впритык к отодвинувшемуся Лкетингу, звонко-цокающие копытами карликовые демоны, один из которых оставлял след из текущих с мачете кровавых капель, бездушно отпустили жирные руки и японец рухнул на пол, даже не пытаясь инстинктивно смягчить падение. Хорошо, что его голова с густой шевелюрой ударилась о вовремя подставленную, голую ступню туземца, горестно на него взглянувшего и искренне бросившегося помогать другу, однако тут же отогнанного много о себе возомнившими, свинозадыми уродцами.

– Не лезь! Без тебя разберемся! Ишь помощник выискался! – рука одного свиномордого дернулась к торчащей из-за спины рукояти мачете, на что Лкетинг ответил яростным взглядом, но отодвинулся, зазвенев цепью.

Дима же просто смотрел, прекрасно понимая, что сейчас лучше не лезть. Здесь царят свои правила и совать в них любопытный, иногда желающий помочь нос, смерти подобно. Лучше осторожно осматриваться, постепенно обучаясь жизни и обычаям Ада, смотреть, чем занимаются остальные, и как на это реагируют рогатые жители Геенны Огненной, а лишь потом высовываться, стараясь не наделать ошибок. И пусть его назовут трусом, но в Аду действовало правило «на ошибках учатся» и не следовало отступать от него ни на шаг, ибо любые глупости на этой, отличной от Земле планете, заканчиваются отвратительной смертью. С другой же стороны он еще ни разу не выполнил обещаний пресмыкаться и кланяться перед местными жителями, могущими убить его в любой момент.

Черти со свиными носами нагнулись – непонятно, зачем вообще отпускали расслабленного японца – и немного приподняли, уже более-менее осмысленно хлопающего глазами азиата, после чего один из них вложил лохматую голову Такеши в располовиненное кольцо, приваренное к цепи и защелкнув, отпустил. Зазвеневшая цепь натянулась, склонив мускулистого туземца, а затем и Дмитрия. Получалось, что низкорослый, хлипкий азиат натягивал кольца на их шеях, заставляя задыхаться, и это своим-то птичьим весом.

Тогда они не сговариваясь, переместились, благо длина цепи позволяла, и схватили тянущегося к земле японца под руки, дабы поддержать отходящего от ужаса бедолагу.

– Молодцы! Ха-ха-ха! – противно захохотал мерзкий сатир, чей клинок по капле освобождался от крови безжалостно убитого собрата. – Держите теперь и молитесь, чтобы в дурака не превратился, а то будете таскать, пока не надоест! Человеческая жалость не бесконечна, а уж ваша… – он сноровисто подскакал к ним и, вытянув указательный палец, поочередно ткнул каждому в отдавший болью ожог на лбу. – Ваша лишь недавно приобретена! Ха-ха-ха! – гнусавый смех всколыхнул воздух и омерзительные поросята отошли, оставив Дмитрия переживать из-за последних услышанных слов, где приобретенная жалость его не слишком волновала, а вот возможное превращение японца в дурака – огорчало.

Парню искренне не хотелось, дабы Такеши превратился в пускающего слюни идиота, годного лишь на мясо, причем на не слишком большое количество. Масаи также понял о чем речь и, держа висящего тряпкой азиата, горячо зашептал, яростно раздувая широкие ноздри.

– Желтый брат не умрет! Будет жить! Лкетинг чувствует! Та-ке-ши сильный! – он подбодрил огорченного Дмитрия, поддерживавшего часто и сильно дышащего японца. – Страх уходит из Та-ке-ши! – туземец никак не мог научиться произносить имя субтильного азиата одним словом, выговаривая его по слогам.

– Хотелось бы… – пробормотал худощавый юноша, вглядывающийся в бледное азиатское лицо с быстро и нервно-моргающими, обретающими смысл глазами.

Закованные в соседние цепи узники жалостливо смотрели на двух «Спящих», поддерживающих тянущее вниз тело недавно приобретенного друга. Они явно жалели худощавого русского с покрытым татуировками негром, но тем было не до чужой жалости, тем более нечего их жалеть. Они живы и почти здоровы, рваные раны на спине и разбитые об камни пола губы Дмитрия не в счет, поэтому пусть жалеющие пекутся о самих себе, несчастных. Лично так он считал, помогая очухивающемуся японцу, произнесшему первую внятную фразу вместо бессмысленного шевеления узких бледных губ.

– А где этот… – его глаза тускло блеснули затаившимся испугом, обозначающим гигантского монстра-людоеда, на что Дима ответил.

– Он тебе ничего не сделает! Все нормально! – Такеши в ответ, будто с трудом повернул голову и увидел белозубую улыбку Лкетинга.

– Та-ке-ши жив! Страх ушел! Почти не осталось! – масаи улыбался во весь рот. – Все хорошо желтый брат! Мы скоро покинем плохое место!

– Хорошо бы… – слабо пробормотал японец, высвобождаясь из их рук и вставая на положенное ему место за Лкетингом, слегка держась руками за масаи, так как еще шатался. – Меня тоже заковали… – он удивился, а его свободная рука изучающе ощупала покрытое ржавчиной кольцо.

– Не без этого, – прокомментировал успокоившийся Дима, переместившийся на свое место из опасения, что после того, как японец встал на ноги, на них обратят не самое лучшее внимание собакоголовый или злобные сатиры. – Ты вообще, как себя сейчас чувствуешь? Мне после него… – он кивнул в сторону Варгха. – До сих пор не по себе…

– Не знаю… Нормально мыслить не могу… – японец встряхнул головой. – Как в тумане… До сих пор внутри все дрожит! Меня эта тварь, как подняла, я больше ничего не помню… Лишь поглотивший все тело ужас, а затем темноту! – он громко прошептал эти слова, опасливо оглянувшись на чавкающего сатиром монстра, но тут зашевелился невидимый собакоголовый.

– Итак! Уже до каждого должно дойти, что бояться не стоит! Большинство из вас, человеческого мяса и скота, обязано смириться с Адом! Миром, так непохожим на Землю! Но, что я вижу?! Добровольцев приходиться гнать угрозами! Почему я не вижу очереди из желающих быстрей покинуть это место? На вот этих… – он повернулся и обвел когтистыми руками стоящих в цепях узников. – Потрачен час времени! Час на объяснение о бессмысленности страха и сопротивления! Поэтому! – он сделал устрашающую паузу. – Лучше выходите сами! Ни я, ни они… – жезл сверкнул в лапе «Анубиса», указав на испуганно дернувшихся сатиров. – Не собираемся с вами нянчиться! Предупреждаю! В тот момент, когда вы перестанете добровольно выходить – закончится нормальное отношение! Да-да! Не надо делать глупые скотские глаза, будто к вам сейчас плохо относятся! По здешним меркам вас – дешевое мясо – облизывают! Осталось мало времени и повторяю… В тот момент, когда закончатся добровольцы, отсюда спустится он! – указующий перст собакоголового указал на ворчащего Варгха, жующего сочащийся кровью кусок сатира. – И они! – рука с собачьими когтями обвела недвижимых, звероподобных чертей. – Я подожду минуту, по истечении которой начну выполнять свои обещания! – собакоголовый величаво развернулся, блеснув золотыми одеждами и поцокал обратно, став позади Варгха-людоеда с толстозадыми сатирами и в нескольких метрах от закованных узников, откуда мог прекрасно наблюдать одновременно за каждым грешником.

После речи огорченного демона с собачьей головой на короткое время воцарилась тишина, постепенно расслаивающаяся на множество звуков. Замолкнувшая толпа, переваривающая, как еще раз не умереть и куда приведут покрытые ржавчиной цепи, прорезалась маленькими фонтанчиками в виде людей с усилием стряхивающих с себя страх. Причем очень многих, оказывается обладающих волей и пониманием, что лучше сейчас, но добровольно, чем позже и насильно.

Дмитрий видел, как зашевелились каждый смуглолицый и бородатый с остальными народностями, среди которых изредка проскакивали простые европеоидные лица. Есть ли среди них атеисты? Ведь отвергающие любого бога столкнулись с противоречием собственных внутренних миров, что ведет только по двум путям: абсолютное переосмысление мировоззрение или неприятие видимого, отчего разум перестает реагировать на действительность.

Очнулись даже женщины, переставшие стесняться обнаженных мужиков, и принялись рваться к импровизированной адской кузне, где выстроилась около пятой части очнувшейся толпы. Пример для них подала недавно родившая, добровольно вышедшая девушка, а раз вышла она, то и другие решили не теряться. Лишь истеричные стервы, феминистки и любительницы гламурной жизни, умершие в одиночестве или убитые мужиком за отвратительный характер даже не пошевелились. Эти женские породы трусливы и ничтожны, поэтому их представительницы остались ожидать самого худшего, чего заслужили при жизни.

Черти, охраняющие «Анубиса» и сдерживающие толпу, в который раз перестроились, дабы пропускать по одному человеку, а сатиры возбужденно переговариваясь, похотливо поглядывали то на точеную фигурку напряженной молодой мамаши, то в толпу, где мелькали крупные груди и сочные задницы осмелевших женщин. Сам величавый собакоголовый удовлетворенно стоял в «тени», внимательно разглядывая собравшихся в очередь, и видимо делая незримые пометки в угольно-черной голове.

Оказывается не так уж мало смелых людей, топталось внутри немаленькой Сортировочной. Какие-то из них повторяли за остальными – таких во все времена достаточно – но остальные шли, увидев прекрасный пример, где из последних добровольцев никто не погиб, ну и учитывая девушку с ребенком, проведенную в обход отвратительного Варгха злобным на вид демоном-псом.

Умершие и заново родившиеся люди постепенно понимали, что Ад является обителью не таких уж и бездушных созданий, как их описывает Церковь, а вполне живых, пусть и жестоких существ, но мыслящих подобно им, причем примерно одними категориями. Обнаженные, запуганные узники осознавали, что жители Геенны Огненной обладают чувствами не только плохими, а видимое вокруг море жесткости и кошмаров… Так и на Земле подобного хватает. Войны, терроризм, маньяки-убийцы, катастрофы и природные катаклизмы, все подобное этому и более худшему Аду.