Текст книги "Марчеканская вспышка (сборник)"

Апчхи!

– Пойду, гляну, как они там топчут клавиши?

– Метеорологи?

– Ну не курицы же.

– Странное дело, клавиши должен топтать петух. Так ему природой назначено. А там какие-то… даже не курицы…

– Вот я и пошёл это дело устаканить.

Такой разговор произошёл у нас с Салеевым, когда он устроился на полставки в систему авиационной метеорологии. Своё новое полуставочное назначение Славка сразу же встретил ударным трудом.

– Дураков работа любит, – сказал он и уехал на СДП (стартовый диспетчерский пункт), где испокон веку в одном здании уживались диспетчера и метеорологи.

Появился он часа через два весёлый и довольный, видать, дело сладилось: с работницами службы аэромета у него образовался тесный контакт и дружественные рабочие взаимоотношения. С теми же специалистами метео, которые сидят в здание аэровокзала, всё срослось ещё несколько раньше.

– Если я заболею, – сообщил высокому собранию Славка по мотивам стихотворения Ярослава Смелякова на мелодию Юрия Визбора, – к врачам обращаться не стану… Обращусь к рекламе на «Радио России»… Ох, излечит-исцелит, добрый доктор Малахов в программе «Кого ты лечишь, лепила?»

И тут зашёл Виталий, который отлучался в профком получать Новогодний подарок для взрослых – есть такая популярная услуга в нашей организации. Подарков было два. Второй полагался супруге Виталика, а по совместительству – телеграфистке первого класса.

Решили осмотреть, чем нынче спаивают профсоюзы своих работников. Ага, какой-то арманьяк и шампанское. Шампанское-то, ладно, напиток почти эпический. Его мы трогать не станем, а вот остальное… сегодня до дому не дойдёт совершенно точно. Одна из бутылок – уж абсолютно доподлинно. Где-то у нас был лимон. Всё-всё, Виталий, уймись – на красивые конфетные наборы мы не претендуем! Это для дам-с, для домашних, что называется, радостей. А мы люди смиренные, богобоязненные… Очумел, что ли?! С нами не будешь свой родной арманьяк?!

Виталий не стал нас томить своим жеманством, а выдал на-гора фразу, которой вскоре суждено будет стать рекламно-плакатной… если с умом подойти:

– Я это бы выпил уж только за то, что с этого можно напиться…

Кричать «браво!» никто не стал, но в душах что-то всколыхнулось. Наверное, желание проверить содержимое красивой бутылки с армянской надписью на красивой этикетке.

Напиток оказался далеко не таким гордым, как его заглавие. Салеев и вовсе обозвал содержимое красивой бутылки «сучком». Но данное обстоятельство нашу троицу нимало не расстроило, поскольку языки всегда с нами, а почесать ими после окончания трудового дня – дело не только приятное, но и полезное. Не помню, правда, уже, почему-таки полезное… но разве это что-то меняет?

* * *

– Надыбал я лет пятнадцать назад николаевский золотой червонец. Да-да, из числа тех, которые в имперском золотом запасе состояли или службу несли, если угодно. Нашёл его, копая землю для посадки деревьев в детском саду «Золушка».

– Повезло тебе, Виталик. Интересно, а кто ж его, этот червонец, потерял?

– Золушка, видно, и потеряла… А ты туфельки хрустальной рядом не находил? – хохотнул Салеев.

– Туфельку не находил, а золото в дело пустил таки. Зря, наверное. В виде монеты сейчас бы можно было ещё и работу дантисту оплатить… кроме материала.

– Не думаю, видишь, Интернет нам говорит, что цены на драгоценный металл неумолимо падают. А сколько стоит «короновать» ротовую полость, знаешь, наверное. Тут и тремя монетами не обойдёшься… Я обычный рот имею в виду, а не с северным износом к моменту начисления первой пенсии, – заметил ваш покорный слуга.

– Но ты, Эврипид Большой Змей! – Славка был явно разочарован моим невниманием к себе и своей шутке. – Совсем уже честь и совесть нашей эпохи потерял. Хорошо ещё, умом Бог не обидел…

– Ты прав! В квадрате прав!

– Если учитывать мою комплекцию, то лучше говорить не «в квадрате», а «в шаре». А на квадраты у меня аллергия жуткая. Сразу чихать начинаю, как только увижу. А ты же знаешь, какой акустической силы мой чих – не все стёкла выдерживают.

Кстати, историю по этому поводу вспомнил. Хотите, расскажу? Нет?.. Тогда слушайте.

И нам с Виталиком не оставалось ничего иного, как только внимать голосу разбуженного нашим равнодушием Славкиного эго.

– Середина лета. Время около пополудни, обеденное время. Жарища стоит несусветная. А мы тогда от щедрот РВСН как раз квартиру получили в бывшем офицерском общежитии. Ну да, когда я прапорщиком служил. Перепланировку помещений в общаге сделали за счёт воинской части, а остальное – забота получивших ордер на жильё. Сказать, что первым делом при въезде ремонт требуется, ничего не сказать. Сами, наверное, знаете, как стройбат раньше жилые объекты возводил под руководством вороватых снабженцев. Кое-как, на живую нитку. Так и в нашей «новой» квартирке обои прямо на штукатурку наклеены, висят лохмотьями. Пылью обдают.

Раскрыл окно на своём пятом этаже. Обои эти чёртовы обдираю. Всё прекрасно, только немного пыльно. Вот я и чихнул изо всех своих проверенных на специальном тренажёре для аквалангистов лёгких. Громко получилось. С оттяжечкой – как аргентинские гаучо длинным кнутом по воздуху щёлкают, выстраивая элитную говядину по ранжиру. Чихнул, значит, и вдруг слышу глухой звон, будто разбилось что-то с полным внутренним содержанием, и женский голос сообщил, ни к кому явно не обращаясь с интонацией больше похожей на сетование, чем на ругательство:

– Чтоб ты всрался!

В окно выглянул. Никого на улице нет. «Может быть, кто-то из соседей, – подумал. – Ведь акустика в наших домах аховая. Не очень-то и удивительно». Чихнул, уже попроще, высморкался и снова своё дело продолжаю.

Вечером вернулась с работы Верочка Ивановна. Она у меня тогда в офицерской гостинице дежурным администратором трудилась. Рассказывает со слов напарницы – ту Людмилой зовут.

Пришла Людмила на обед, мужа кормит. Он вместе со мной в части тогда служил. Поели добром, чай начали пить. А супруг у напарницы жёниной страшный сластёна, без варенья даже за стол не садится. Вот верная супруга и вышла на балкон, где стояла трёхлитровая банка с клубничным вареньем от родителей откуда-то из Подмосковья привезли.

Ну, что сказать-то… после моего молодецкого чиха сделалось на свете одной трёхлитровой ёмкостью меньше, муж Людмилы остался без сладкого, и атмосфера порадовалась той самой знаменитой фразе, адресованной мне в обезличенном виде.

Долго я не признавался в своей причастности к так называемому «делу о клубничном варенье», пока, наконец, не накатило в какой-то из пролетарских праздников.

Когда остались за столом вдвоём с соседкой, а остальные покурить пошли, я и говорю:

– Людк, ты помнишь, как банку с вареньем грохнула?

– Когда это? – посмотрела она на меня с подозрительным недоверием.

– Ещё летом. Прошлым… в июле…

– Ну-у-у-у?..

– Так вот, это я тогда чихнул!

– Ах, ну ты и паразит, Славка! Я же последнюю банку в тот раз раскокала по твоей милости. Митенька у меня так огорчился. Ведь знаешь, какой он сладкоежка…

– Людк, не переживай! Ты отомщена… Твоё пожелание сбылось.

– Какое? Не поняла…

– Я три дня с очка потом не сходил. Сначала думал, совпадение. А теперь точно знаю – слова твои сбылись… Расплата настигла героя буквально немедленно…

– Дурак же ты, Славка! Болтун… Я же не кого-то конкретного имела в виду… Так просто, от досады сказала.

– Но тебя услышали, так что в следующий раз поосторожней, пожалуйста… Ой… ой…ой… Сейчас, кажется, чихну… А-а-пчхи!

– Да чтоб ты сдох… лет через сто пятьдесят!

Не сбылось пожелание Людмилы. Не дождался Славка назначенного ею срока… А ещё раньше умер её муж Дима, страшный любитель сладкого. Салеев пережил соседа и друга ровно на сорок дней. Что-то в этом есть символическое.

День радио

(фрагменты неопубликованного репортажа)

А градусов случилось ровно два! Ветер северный, неумеренный в своих порывах… Река Печора стояла в ледяных оковах, даже не думая приступить к перемыванию косточек зимней переправе. А между тем, надвигалось нечто насколько традиционное, настолько же и предсказуемое. День Радио высокочастотными ультракороткими ногами стремительно маршировал в заветную сторонку Припечорского Севера, в сторонку, где наше славное предприятие обеспечивало российским да иноземным воздушным судам «коридор» из Европы в Азию и, разумеется, обратно.

Вышколенные по многочисленным инструкциям диспетчера без умолку трещали в эфир на языке потомков женоненавистника (по другой версии – сластолюбца) Генриха VIII-го с плохо скрываемым французским акцентом, присущим немецким землям близ Саарбрюкена. Они, диспетчеры (или всё-таки диспетчера? да, простит меня гневный литературный критик), даже не вздрогнули ни разу, взглянув на календарь, на котором уверенная рука сменного инженера службы ЭРТОС мужественно подчеркнула день 7 мая красным фломастером. День Радио – это праздник технический, а «им, гагарам, недоступно наслажденье битвой жизни: гром ударов их пугает».

Портрет Александра Степановича Попова на стене кабинета генерального директора государственной корпорации по организации воздушного движения был встревожен. Уточняю для литературных критиков – встревожен был не сам портрет, а человек, изображённый на нём. Его волновало вот что – не откажутся ли в далёкой Печоре от давным-давно заведённой традиции, не наплюют ли на заповеди отцов-основателей, обустроивших Северное небо воронками локаторов и «колбасами» антенных вибраторов? В такой холод, как говорят в народе, нормальный (в психическом смысле) хозяин собаку на улицу выгнать поостережётся. Невесело Попову, ох, невесело. Он прогноз погоды давно получил с сайта www.gismeteo.ru, оттого теперь и волнуется.

Так всё начиналось. Начиналось накануне. Накануне дня Радио. Вернее, не самого календарного праздника, а даты его празднования в нашем предприятии. Поскольку праздновали именно накануне. Что, запутались? Попробую ещё раз. Торжественное выездное заседание по поводу изобретения Поповым предмета, или даже, вернее сказать, прибора, который обеспечил в многочисленных своих проявлениях работой не одно поколение живущих на планете, должно было состояться 6 мая. А предварял эту пятницу – четверг, 5 мая.

Преддверие в нашем деле всегда важнее самого празднования. Представьте себе, сколько нужно мяса привести в боеготовое шашлычное состояние для шестидесяти голодных связистов и примкнувших к ним ветеранов и заинтересованных (в хорошем смысле) лиц. Вот и я про то же. Этим важным делом, нарезкой и мариновкой мяса занимался Славик Салеев, благополучно командированный начальством на территорию передающего радиоцентра, где всё и вся готовилось к торжеству загодя.

Многие могут мне возразить, что, дескать, не Попов вовсе радио изобрёл, а господин Макорони. Фамилию перепутал? Ничего не перепутал, с учётом национальности последнего. Так вот, сторонники этого Макорони могут немедленно прекратить чтение и отправляться в другое полушарие. Может быть, там их угостят лучше, повеселят веселее и что-то там ещё из практики удушающих в своей торжественности фуршетов. Я возражать не стану. Мне бы пока что-нибудь про радиосвязь вам поведать. Не все же в курсе.

Связь – понятие сложное и крайне запутанное. Кто разумеет под этим термином тривиальный адюльтер, а кто и нечто более серьёзное, к примеру, длинномерный счастливый брак со сказочным исходом в один день. Но это вовсе не та связь, о которой пойдёт речь в этой супер-микро-новелле (каково загнул, а?) с элементами запоздалого репортажа. Разговор заведу, наподобие сказочного Лукоморского кота. О радиосвязи заведу, не о каких-то там Черноморах, непонятно кому приходящимися дядьками, все формулы Френеля мне в помощь! Чем она, связь эта, отличается от всего вышеописанного, в нелинейном масштабе искажённого, как вы думаете?

Отличается она непостоянством, плохим распространением радиоволн, эпизодическими контактными и неконтактными явлениями, в результате которых некто одухотворённый с мультиметром подмышкой и отвёрткой в зубах орёт на всю Ивановскую: «Связь езЪ!». Или же, наоборот, тревожит атмосферу следующим практически непечатным заявлением: «Разве это связь, етти…, и чтоб ей… когда с бодуна… Ничего ж не слышно, и чтоб им всем… и восемь изогнутых… и пятнадцать с оттяжкой… и три моржовых… в придачу! Выдай мне линию, чтоб тебя!»

Итак, всем понятно, что радио – один из важнейших атрибутов связи. Выходит, День Радио – только для связистов? Тогда причём здесь все технические работники аэронавигации? Да, притом, что эти работники осуществляют РАДИОлокацию. В этом-то всё и дело. Получается, что великий изобретатель Попов просто таки напросто дал жизнь нашему предприятию, иначе говоря, родил его… своей умной головой. Так что же нам мешает пригласить ближайшего родственника со стороны… производственной деятельности на его же праздник? Не вижу абсолютно никаких препятствий! В общем, так, профсоюз работников аэронавигации, радиолокации и средств связи дал добро, выделил изрядную сумму, и дело завертелось.

Первым нумером в программе празднования было приобретение мяса с целью приготовления традиционного шашлыка. Добычей означенного продукта должны были заняться Славка Салеев и наш сослуживец Роберт, откликающийся и на уменьшительную версию своего имени – Робертино. Не всегда охотно, правда, но таки откликающийся.

В этот раз и поварами отпущения избрали именно этих двоих. Почему отпущения? А вы кормили когда-нибудь ораву голодных праздничных лиц технической наружности? Попробуйте, и вам всё станет ясно. Здесь же важно не только приготовление пищи, как таковой, но ещё и забота о приготовлении, собственно, места приготовления.

Но вернёмся к тому моменту, когда «шашлычная команда» собрана и готова отчалить в развесистые кущи мясных зарослей – куда-то в район центрального городского рынка. Водитель газанул, УАЗик со странным прозвищем «фермер» в технической на него документации рванул с места, и судьба унесла будущих поваров на поиски курдючных баранов. На другое мясо Салеев был не согласен, но Фортуна распорядилась иначе… Мы же на Севере живём, тут и свиньи плохо водятся. Практически никак. А бараны, всё же, иногда встречаются, но, по большей части не курдючные, а муниципальные, на казённых харчах вскормленные. От таких мяса не дождёшься, единственное, на что они способны, это блеять невразумительно на всякого рода заседаниях и копытца вверх тянуть, когда нужно «за» проголосовать.

Таким образом, удовлетворились импортной белорусской свининой, хотя Салеев делал вид, будто страшно недоволен, и костерил на чём свет стоит новозеландских поставщиков баранины, не удостоивших наш город вниманием.

Однако! Накануне праздничного кануна, а именно, 5 мая ввечеру, Салеев препарировал свинину пожарным топором, будто мстил ей за безрадостное мусульманское детство. Немногочисленные свидетели периодически подначивали Славика жирными сальными намёками на измену своей вере, но его это только раззадоривало. Салеев довольно быстро, если учесть количество мяса, два с четвертью пуда, справился с поставленной задачей, вышел из операционной, которую заменяла ему мастерская, смахнул пот и заявил:

– Вскрытие показало, что больной был, скорее, большущей свиньёй, чем полным бараном!

Полученного шашлычного полуфабриката оказалось ровнёхонько три ведра. Кости с мясными обрезками оставили в отдельной кастрюле с тем, чтобы сварить из этих «отходов» густой суп. Наш коллектив не прочь и разнообразить пикник разными излишествами. Так сказать, гурманизм не только для гурманов.

День 6 мая начался с разбора. Да не простого, а итогового, связанного с подготовкой к ВЛП (весенне-летнему периоду). Ну, я уже вам рассказывал эту бесконечную историю с подготовками то к осени с зимой, то к весне с летом. Так в авиации испокон веку повелось. Повелось, вроде бы, само собой, а ведёмся мы, инженерно-технический состав, по два раза в год в соответствии с приказом вышестоящих.

Сам разбор непосредственно был краток, как никогда. Ещё бы – у народа начинал разыгрываться аппетит, который не загасить никакими баснями. Докладывали быстро и толково, с изрядной долей правды в голодных глазах. КРС (командно-руководящий состав, а вовсе не крупный рогатый скот, как некоторые уже себе нафантазировали) жаждал мяса с кровушкой, жидкого топлива класса «Люкс» и прочих увеселений. Доведу до высокого собрания, пожалуй, только выдержки из трёх выступлений, чтобы стало ясно, насколько дым костра на радиоцентре начал воздействовать на извилины, однажды скрученные серией приказов и повелений в сторону рутинного труда с индексом «долой формализм при подготовке к ВЛП (ОЗП)!»

Ведущий инженер КДП: «К ВЛП готовы, как никогда! На этом всё!»

Ведущий инженер РСП (посадочный локатор): «К ВЛП традиционно готовы. Внутренне состояние топливных баков дизелей отличное!»

Главный инженер: «Сам залезал?»

Инженер РСП: «Только голову засунул, но гарантирую!»

Главный: «А на ОРЛ (обзорный радиолокатор) топливный шланг для закачки дизельного топлива висит бельмом на глазу, своим неокрашенным и ветхим видом будто провоцирует грядущую комиссию наказать виновников. Оттаял уже, из-под снега вылез. И главное, всё остальное ещё сугробами скрыто, а этот вопиющий шланг выполз, как мотылёк из кокона. Что предлагаете?»

Ведущий инженер ОРЛ: «Предлагаю закопать предателя до отъезда комиссии!»

Главный: «Уговорил. Временно. Но головой своей рискуешь, помни об этом. Летом обязательно шланг замените. Так-так, что там за смешки? Хорошо сидит группа ведущих инженеров в углу, та, что в полосатых купальниках, кому сертифицироваться в этом году не нужно. Но мы их тоже допросим для острастки»

На этом месте меня с разбора вытащил наш дежурный водитель и доставил к месту грядущей вакханалии, где Салеев с техником РЭМ Робертом Тарвидом, потомком легендарных латышских стрелков, по прозвищу Робертино, уже натворили в мангале изящных углей и приступали к реализации первого мясного ведра. Я был откомандирован в помощь и немедленно начал её оказывать.

К моменту начала шашлычной компании выползло ненавязчивое солнце северной весны. Оно будто дразнило немногочисленный коллектив, готовый приступить к операции «День Радио» в авангарде, своей неосмотрительно ледяной яркостью. Робертино выразил общее мнение:

– Пусть хоть так, лишь бы снег не пошёл.

Небольшой перерыв, вызванный моим появлением, быстро закончился. Продолжили оприходование первого из трёх мясных вёдер. Впереди, как водится, на лихом коне махал шашкой, в отличие от вчерашнего топорика, солнечный шахид Салеев. Собственно, и не шашка это была, а так себе – обычный столовый нож, найденный в закромах радиоцентра. А почему остальные участники квартирьерской компании назвали Славика солнечным шахидом, стоит упомянуть отдельно. Как абсолютно настоящий повар с фантазией, сертификатом соответствия и санитарно-гигиенической карточкой, выданной Печорской СЭС, в сокровенном кулинарном месте, Салеев с непокрытой головой работать был просто не в состоянии. Сами должны понять душу рабочего подростка. Не мог же Славик даже малейшим своим действием оскорбить вчерашнее мясо, которое так славно разделал в «операционной». Пусть и не баранина, но уже и не свинина, поскольку побывало в руках правоверного и оттого освятилось тайным камланием с элементами ненормативной лексики.

А как изворачиваться прикажете, когда поварского колпака на объекте, занимающемся связями в различных частотных диапазонах, попросту не предусмотрено регламентом? Вот белые перчатки предусмотрены, а колпак нет. Что за перчатки, спросите вы? Это такие перчатки, снабжённые с внутренней стороны резиновыми пупырышками, которыми нормальные связисты пытаются тянуть кабельную продукцию. А мы – связисты с изюминкой вместо обычного арахиса и липкой карамели. Нам эти перчатки и для поварского дела сгодятся. Скажем, для того, чтобы руки не жечь о шампуры и сковородки. Вот тут товарищ в третьем ряду не понял, для чего сковородка, если мы надумали шашлык приготовить.

Рассказываю для тех, кто так и не удосужился открыть люк в своём танке, не знаю, по лени ли, либо по крайнему, а, возможно, скудному разумению. Сковородку на шашлыках используют все достаточно эрудированные люди, которым по душе пожарить на чугуне, да ещё на угольях тлеющих, тот лук в рассоле шашлычном, в котором убиенная свинья, позднее мастерски разделанная Салеевым, томилась некоторое время, прежде чем попасть на шампуры. Итак, лук в мясном рассоле, в удачное время года, в томатных кусочках и зелени – это ли не квинтэссенция шашлычного счастья, понятная любому и каждому?! И ещё, запомните себе накрепко одну простецкую вещь. Главное не в том, чтобы хорошо приготовить. Приготовить всякой сможет, было бы из чего. Главное – выбрать нужные продукты и смешать их в надлежащих пропорциях, сообразно здравому смыслу и внутреннему мироощущению. Согласны? Нет? Странно… Я думал, мы без курсов для поваров сегодня обойдёмся… Но некогда, братцы мои дорогие, сестрицы мои рахато-лукумные… Давайте уж после как-нибудь после, а то не терпится историю досказать и на обед отправиться – просто сил нет, как есть хочется.

Да, но мы слегка ушли от основной темы. Темы солнечного шахида. Оставшись без такого необходимого поварского атрибута, Салеев поскучнел, но к его чести – нужно заметить – всего на минуту. Он пошептался о чём-то с ведущим инженером ПРЦ и вновь воссиял. Shine on your crazy diamond! Помните такую басню о похождениях отважного Колобка в одной не сильно чернозёмной, но лесистой местности?

Через каких-нибудь пару минут решение было найдено, решение достойное царя Соломона в его лучшие нобелевские годы. В закромах объекта, кроме уже упомянутых лакейских перчаток с земноводными пупырышками с внутренней стороны, обнаружились ненужные оконные занавески солнечного оттенка. И не того солнца, которое в тот миг мрачно посматривало на нашу команду, а настоящего летнего раскрасивого нечто, с лёгким кавказским акцентом между золотыми коронками гало.

Занавески недавно были выстираны и отложены в сторонку за ненадобностью в связи с внезапно нагрянувшим прогрессом, занавесившим окна ПРЦ блестящими жалюзи горизонтального свойства своего марионеточного темперамента. Славик очень бесхитростно отчекрыжил острыми ножницами по металлу изрядный шмат этой занавесистой ткани и сляпал себе бандану. Теперь его стало невозможно отличить от мусульманствующего по северным окраинам сына пророка Магомета во плоти из ветрозащитного костюма, голубых синтетических кровей. Ай, да, Славка, ай, да, парень-молодец! Вот вам и шахид солнечный, готовый взорвать холодную атмосферу окружающей среды вспышками всепобеждающего смеха.

В отличие от неродного брата-диспетчера, всякий нормальный связист и радиолокационщик, как и полагается народному герою, любит и употребляет шашлык в любом состоянии и под любым градусом наклона к плоскости земли (слава Птолемею, расплющившему покатые бока этой планеты и поместившему её в центр мироздания!). Вы удивлены, что же с диспетчерами, солью и сахаром авиации, такое? Отчего они вдруг настолько невзлюблены правдивым автором в части, касающейся вопроса употребления, казалось бы, обычного продукта для российских пикников? На то имеется своя и довольно веская причина.

* * *

Лет, этак, пять-шесть тому назад, или и того больше, сподобилось наше руководство административное скрестить коня (в лице службы ЭРТОС) и трепетную, до мельчайших подробностей в автобиографии, диспетчерскую лань. Для этой цели был арендован водомётный теплоход «Заря», на котором работники предприятия в довольно таки изрядном количестве, а именно – человек пятьдесят, отправилось по грибы-ягоды на день 18 августа. Кто из вас посообразительней, тот мигом скажет, как называется этот праздник. А я что-то запамятовал.

Но суть вовсе не в моей плохой памяти. Она-то как раз оказалась очень хорошей. Настолько, что я каждый раз при удобном случае стараюсь припомнить диспетчерской братии сей возмутительный факт, как вопиющий и одновременно характеризующий внутреннее состояние моих, безусловно, внешних органов мести. Жаль, что я не краб, а то бы моим визави сладко б не пришлось. Впрочем, думаю, им и так бывает несладко порой, когда ваш покорный слуга показывает, что во рту у него не только жевательная резинка, но и очень острый язык. Вы скажете, что я очень изысканный мерзавец? Дескать, нельзя так над живыми людьми… тьфу, диспетчерами, глумиться? Возможно, это и справедливо… Но вы ещё не знаете всей истории, послужившей первопричиной моей ласковой мести.

Выезд на природу, как это водится, предполагал выделение денег на невинные шалости, в том числе и на шашлык. Деньги выделялись профсоюзами. Но беда вся в том, что в таком предприятии, связанным с организацией воздушного движения, как наше, профсоюзов два. Один служит изысканным интересам авиационных диспетчеров, а второй технический, рабоче-крестьянский, для тех, кто на локаторе и вокруг него. Это, как минимум. Бывают такие странные предприятия, в которых ещё трётся шелудивым телёнком третий профсоюз. Не то «Участие», не то «Содействие». Его организовала администрация. Но о нём, как о жене Кесаря, ни слова!

Однако вернёмся к выезду, а если быть точнее, заплыву на природу. Шашлык вызвался делать ваш покорный слуга. По этой причине я обратился в профком и испросил денежных средств на мероприятие в плане полного удовлетворения конечного математического множества работников с семьями, относительно физической массы причитающегося на этих едоков мяса (типа – свинина 1-ой категории, из района – шейка, в объёме – 400 (четыреста) граммов убойного веса на одного отдыхающего). Всё понятно?

Всё, да не всё!

Этот запрос наш профсоюз, конечно, удовлетворил. Пошёл я тогда к председателю профсоюзного комитета диспетчеров. Говорю, так и так, мол, собрались мы на пикнике шашлыками повернуться. Наш профком работников аэронавигации, локации и связи выделил N-ую сумму, во осуществление проекта, теперь ваша очередь. Председатель диспетчерских независимых (от них самих) органов после некоторой заминки, связанной с уточнением списков лиц, едущих на теплоходе, заявил, что он бы и рад денег выделить, поскольку уже взносы жмут в некоторых местах (купили и телевизор безразмерный и антенну спутниковую и чёрта лысого купили), а всё жмут. Но, вот беда, те четыре семьи из диспетчеров, которые едут, отказались от подобного в свой адрес участия.

Мы, вроде бы, в сторонке, отдельно посидим, не нужен нам вражеский шашлык от технического персонала. А один из них, старший диспетчер смены, так, вообще, мне при встрече сказал:

– Я не ем мяса, приготовленного на открытом огне. Моя семья тоже не ест. Тем более – без вилок и ножей да ещё и в антисанитарных условиях.

Не ясно совсем, как это так: едем на природу отдыхать все вместе, а кто-то (диспетчера мать!) будет сидеть совершенно отдельно и с гордым слюноотделением нас же грязью поливать? Говорю об этом профсоюзному диспетчерскому «богу». Он, мужик неплохой, со мной соглашается, но отвечает, что не волен, мол, свою паству склонять к содружеству с технарями, не то не переизберут при случае. Хорошо. Сказанное слово – крепче гороху, крепи, товарищ диспетчер, несгибаемую волю, гордись своим академическим (всего за четыре года) происхождением, а в связистское мясо лезть не моги!

Наступило раннее субботнее утро. «Заря» отчалила от дебаркадера и направилась вверх по течению, где на взгорке обосновалась премилая деревушка Конец-Бор. Причалили чуть в стороне. Здесь тропинка поднималась прямо по крутому берегу во мшистые боры, где обычно любят селиться белые грибы боровой же породы и красноголовики, коих по-научному принято называть подосиновиками. А чуть в стороне – чёрносмородиновые кустарники. Эта смородина отличается от садовой более маленьким размером ягод, но зато такого аромата плодам black currant, культивированной в дачных условиях, не достигнуть никогда.

Народ разбрёлся по интересам: кто ягоды собирать, кто грибы. Мы же с группой добровольцев приступили к приготовлению шашлыка. Собственно, я готовил, а две милых дамы метали на импровизированный стол, расположившийся уютно между двух элегантно ошкуренных водой брёвен почти на самом берегу Печоры, домашние припасы и домашнюю же снедь.

В чём отличие снеди от припаса? Да, это же очень просто, сами могли бы догадаться. Снедь – это снедь, и ничего ты с этим не поделаешь. А вот припасы бывают разные. Во-первых, они могут отличаться крепостью; во-вторых, расцветкой; и, наконец, в-третьих, способом изготовления: казённым или кустарным. В тот раз более всего народ тяготел к казённым припасам в кондиции прозрачности слезы мадонны Рафаэля. Но, тем не менее, этот прозрачный дар повелось называть «беленькой», или же «белым вином». Но последнее понятие давненько сошло с подмостков действительности.

Так, к слову пришлось, припомнилось отчего-то. Но сейчас не о том.

Не буду также останавливаться на способах приготовления вожделенного продукта, поджаристого снаружи, сочного внутри. Они приблизительно ясны всем, кто когда-либо держал в руках шампур. Остановлюсь на процессе приобщения нагулянного народа к шашлычным россыпям.

Вскоре после объявления о готовности, массы народных связистов и радиолокационщиков, местами, жидко разбавленные инородными вкраплениями авиационной аристократии, стянулись на запах к столу. Диспетчера демонстративно уселись отдельно, прихватив с собой жён и детей. Но такое расслоение длилось недолго. Всеобщее веселье заставило этих гордых индивидов, голубых, отравленных самомнением, кровей, придвинуться ближе. Я всё к столу не примыкал по причине небольших размеров костра и ограниченного количества шампуров. Пришлось готовить очередную партию, не бросать же начатое, в конце концов.

Шампуры переворачиваю, из стаканчика пластикового свининку прожаренную, для пробы с шампура снятую, запиваю, а сам одним глазом за столом слежу, всё ли там хорошо и благолепно. А там так славно, что милейшие диспетчера в момент свою вегетарианскую клятву забыли, сидят вольно, будто баре, шашлыки профсоюзные (нашего, между прочим, профсоюза!) трескают. И жёны их трескают так, что плеска волн после того, как моторные лодки мимо проходят, не слышно. Да, собственно, и моторов этих тоже не слышно, поскольку и дети диспетчерские мясо трескают, словно из голодного края приехали. Не жалко, конечно. Пусть себе. Дети же не виноваты, что у их родителей натура такая – хапнуть за чужой счёт. Хоть шашлыка, хоть «сладкого» уксуса, хоть чёрта в ступе.

Вы думаете, что профсоюзные деньги для них чужие? Нет, диспетчера считают денежку очень внимательно. Вот если бы их профсоюзный лидер выделил денег на этот пикник, присовокупив, так сказать, к общему котлу, то они бы непременно проиграли. Это только с виду такая же «шара». Та, да, не та! Ведь в деньгах профсоюзных, диспетчерских, сидят и ИХ ЛИЧНЫЕ ВЗНОСЫ! Какая уж тут «халява», прости, Господи? Понимаете, о чём я? Они уже отчисленные профсоюзные взносы считают личными и непременно жаждут обернуть их умелыми руками профсоюзных деятелей, чтобы потом получить больше вложенного – для того и учёт ведут.