Текст книги "Огненный шторм"

Мы двинулись в обратный путь. Прохожих по-прежнему было мало, и нам удалось без помех достичь машины. Фетисова сразу же набрала высоту и на малой скорости и автопилоте направила машину в сторону энергостанции.

– Пора готовиться к бою, – сказала девушка.

– Так, поглядим-ка на наши трофеи, – Саблин расстегнул сумку, лежащую у него на коленях. – Бронежилеты будем надевать?

– Нет, – сказал я. – В ближнем бою они не защитят от лазера, а движения стесняют. А вот куртки не помешают.

Я достал из сумки Саблина куртку, также предназначенную для разведки. В принципе, она могла выполнять функции бронежилета средней защиты. В отличие от свитера, который был лишь укреплен пластиком, куртка целиком состояла из этого материала. Поскольку пластик составлял не сплошные пластины, а лишь тонкие нити, прочность была чуть ниже, зато случайная пуля не могла проскочить на стыке бронепластин. Куртка не пропускала тепло, что снижало вероятность обнаружения бойца инфракрасным детектором. Для предохранения солдата от перегрева, в ткань были вшиты тончайшие трубки, по которым постоянно циркулировала охлаждающая жидкость. Процесс охлаждения регулировался микропроцессором, питающимся от небольшого аккумулятора. Многочисленные карманы давали возможность разместить в ней значительное количество малогабаритного оружия, боеприпасов и оборудования.

В нагрудные карманы я положил шесть свето-шумовых гранат и два брикета маломощной взрывчатки для подрыва дверей. Аптечку разместил во внутреннем кармане. В карман на боку сунул кассеты с патронами для «Ангары», а также аккумуляторы и магазины для «Ежа». «Ангару» я вложил в кобуру, пристегнутую к поясу, а во внутренний карман куртки – верный «ТТБ» с четырьмя обоймами.

Когда с приготовлениями было закончено, Фетисова сказала:

– Итак, командир, теперь я отправляюсь в космопорт. А вы летите к энергостанции.

– Подожди. Во время полета я познакомился с одним человеком. Точнее, это он со мной познакомился. Но это не так важно. Он сообщил, что билеты на лайнер, да еще за двенадцать часов до его отлета достать очень сложно. Это правда?

– Абсолютно. Придется потратиться, чтобы купить то, что нам нужно.

– Так вот, этот человек – начальник охраны космопорта. Он пообещал, что сможет достать билеты, когда мне понадобится.

Фетисова с удивлением посмотрела на меня.

– Ничего себе! Я тут уже больше месяца и постоянно пытаюсь наладить знакомство с такими людьми, а вы еще прилететь не успели, и уже такие связи!

– Опыт, девочка, опыт, – улыбнулся я. – Его зовут Евгений Логачев. Я сказал ему, что за билетами придешь ты. Мне пришлось представить тебя ему в качестве моей подруги. Ясно?

– Да.

– Отлично, тогда я ему сейчас сообщу, что ты скоро подойдешь.

Я достал «поводыря» и по памяти набрал номер Логачева. Ответ последовал почти сразу.

– Евгений Логачев слушает, – послышался уже знакомый голос.

– Это Антон Волков.

– А, привет Антон! Нужны билеты?

– Вы угадали. Четыре билета на двадцать два часа.

– Прям по-армейски, – засмеялся Логачев. – На двадцать два рейсов нет. До этого – в девятнадцать двадцать, а после – в двадцать три сорок пять.

– Сейчас, подожди минутку, – я отключил микрофон. – Есть на девятнадцать двадцать и на двадцать три сорок пять. Какой берем?

– Первый. Придется поторопиться, но если брать на двадцать три сорок пять – может быть поздно. После начала активных действий нам лучше как можно меньше находиться здесь. А уж после выполнения всего намеченного, так вообще нужно сразу же убраться отсюда, – выводы Фетисовой были, как всегда, логичны.

– Евгений, берите на девятнадцать двадцать.

– Понял. Так кто придет за билетами?

– Девушку зовут Виктория. Она будет одета в черный спортивный костюм. Но, – я посмотрел на Фетисову, – ты ее не пропустишь.

– Уверен в этом, – вновь послышался смех Логачева. – Пусть подойдет к охранникам возле центра охраны и назовет свое имя. Я предупрежу их, и они позовут меня.

– А когда ей подходить?

– Можно прямо сейчас, покупка билетов займет не больше пяти минут.

– Понял. Большое спасибо, – я отключил связь. – Значит так. Подойдешь к комнате охраны. Там стоят охранники. Скажешь им, что тебе нужен Логачев. Назовешь свое имя. Ясно?

– Да.

– Отлично. Удачи тебе!

06:54:40.

Машина стояла всего в трехстах метрах от охраняемого периметра энергостанции. Я сразу заметил Фетисову, когда она появилась в зоне видимости. По довольному лицу можно было понять, что билеты уже у нее.

– Все готово, – сказала девушка, сев в машину.

– Отлично, можно выдвигаться, – я положил «Ёж» на колени и снял оружие с предохранителя. – Значит, пойдем напролом?

– Безусловно, – Фетисова вручила нам наши билеты. – С этим оружием у нас преимущество в дальности выстрела. Поснимаем охрану издалека, ну а дальше… Дальше по обстоятельствам.

– Согласен.

– План, конечно, хорош, – сказал Саблин. – Но как насчет перекусить?

Я почувствовал, что он прав. Не знаю, как остальные, но я в последний раз ел еще в Генштабе.

– Поддерживаю предложение. Неизвестно, когда нам еще выпадет свободная минутка.

– Ладно. В пятидесяти метрах от охраняемой зоны энергостанции есть небольшое кафе. Предлагаю поесть там и, – Фетисова улыбнулась, – развивать наступление оттуда.

– Тогда пошли, – я спрятал автомат под курткой и вышел из машины.

Удивительно, что рядом с таким важным объектом городской инфраструктуры допускалось присутствие подобных заведений.

Войдя в кафе, я мгновенно оценил, какой сектор обстрела открывался из окна, выходящего на энергостанцию. Мы заняли столик рядом с этим окном. Фетисова подозвала официантку.

– Что закажете? – спросила та.

– Пожалуйста, четыре порции фирменного. И бутылку вина.

– Не очень хорошо пить перед операцией, – сказал я, после того как официантка ушла. Мне вспомнилось, какое «фирменное» нам подавали на Фарамате.

– Ничего, командир, – улыбнулась девушка, – для храбрости не помешает.

– Ладно, дело ваше. Лишь бы были готовы к бою.

Вскоре принесли наш заказ. Фетисова открыла бутылку с вином и разлила по бокалам. Я отказался.

– Вот и смотрите, – сказал я. – Ситуация вообще удивительная. Сидим спокойно, завтракаем рядом с объектом диверсии. А через несколько часов за нами будут охотиться все войска на Армали.

– Нормально, – сказала Фетисова. – Вам ведь не впервой.

– Мне-то – да. А тебе? – я в упор посмотрел на девушку.

– Да, это мое первое задание, – она опустила глаза.

– Не стесняйся этого. То, что первое и сразу такое ответственное, много значит. Главное – что тебя ценят. Понимаешь?

– Да. Я, конечно, понимаю, что участвовать в такой операции – огромная честь.

– То-то и оно. Когда вернемся, и у тебя спросят, сколько у тебя было боевых заданий, можешь смело отвечать – одно. А потом добавь – я под командованием маршала Шолохова участвовала в уничтожении фобосианского Совета на Армали. И тогда все вопросы отпадут сами собой.

– Верно, командир, – сказал Легер. – А то спрашиваешь у кого-нибудь, сколько у тебя было заданий? Отвечают – двадцать, тридцать. А спросишь – где? Сразу замолкают.

– Вот-вот.

Несколько минут мы сидели в молчании. Хотя все тут были профессионалами, все равно каждого одолевали неприятные мысли типа «одна ошибка, и мне конец». Всем было ясно, что в случае провала никто никого не сможет вытащить из-под огня, и лучшим выходом будет просто застрелиться.

– Ну, пошли, командир? – сказала Фетисова, когда все подзаправились.

– Да. Будем расплачиваться?

– Будем, – улыбнулась девушка. – Может, это приведет фобосианцев в легкое замешательство. Диверсанты, которые расплачиваются в кафе прямо перед операцией, а потом взрывают городскую энергостанцию.

Фетисова подозвала официантку и дала ей платежную карту.

– Пошли.

Глава 3
Удар

07:11:55. 11.05.3283 года. Город Армали, недалеко от городской энергостанции.

Как только за нами закрылись двери кафе, я расстегнул куртку и достал автомат. То же самое сделали и остальные бойцы. Не таясь, плотной цепью, мы направились к станции. Я уверен, что охрана еще никогда не видела такой наглости.

Мы зашли в охраняемую зону метров на пятнадцать, и только тогда раздался громовой раскат из динамика:

– Вы проникли на охраняемую территорию! Немедленно покиньте ее, или мы откроем огонь! У вас десять секунд!

Судя по всему, они еще не видели, что у нас есть оружие.

– Да пошел ты! – Фетисова длинной очередью разнесла динамик.

Я впервые увидел «Ёж» в действии. Выглядело так, будто от оружия до цели протянулась тонкая раскаленная проволока. Видимо, силовое поле не просто разгоняло пули, но еще и нагревало их. Судя по тому, что плечо девушки оставалось неподвижным, отдачи почти не было. Я вскинул свой автомат и прильнул к прицелу. Мощное увеличение давало возможность увидеть, как из центрального входа стали выбегать охранники. В руках у них были примитивные лазерные пятизарядные винтовки. Высоко над нашими головами засверкали лазерные лучи – фобосианское оружие никогда не отличалось точностью и надежностью. В отличие от русского.

Рефлекторно я припал на колено, чтобы увеличить точность стрельбы, но уже через секунду после открытия огня понял, что в этом не было необходимости. Отдача «Ежа» не чувствовалась.

Точными очередями мы поснимали большинство охранников. Остальные отступили под прикрытие станции. Мы побежали вперед. Последовало несколько очередей сквозь полуприкрытые двери главного входа. Но, когда мы достигли их, броневые плиты уже были прочно сдвинуты. Внезапно ожили два пулемета над входом. Я уичтожил оба.

– Забаррикадировались, гады, – со злостью проговорила Фетисова. – Думают отсидеться до прихода подкрепления.

– Попробуем в действии «Ангару», – я переложил автомат в левую руку, а правой вытащил из кобуры пистолет. – Отойдите, ребята.

Саблин и Легер отбежали вдоль стены, а мы с Фетисовой встали в двадцати метрах напротив входа. Девушка достала пистолет и прицелилась в дверь.

– Огонь! – скомандовал я, и «Ангара» дернулась в моих руках. Одновременно со мной выстрелила Фетисова.

У пистолета была та же особенность, что и у «Ежа» – отдача оказалась очень мягкой. А в следующую секунду я был просто обескуражен двумя почти одновременными взрывами. Их направление было потрясающе сориентировано, и весь удар пришелся на броневую плиту. Кусок двери просто влетел во внутрь станции. А мы продолжали стрелять. Еще три двойных взрыва полностью уничтожили броневые двери. Вот это да! Ракетная установка такой мощности дает огромную отдачу и весит очень много. Не говоря уже о винтовке под бронебойный патрон такой мощности. Безусловно, будущее за технологиями, воплощенными в «Ангаре»

– Ну как? – спокойно спросила Фетисова, вгоняя в пистолет новую кассету.

– Потрясающе, – я тоже перезарядил «Ангару» и положил оружие обратно в кобуру. – Пошли!

Мы вбежали в здание станции. Весь холл был забрызган ошметками тел. Взрывы обладали чудовищной мощью. А ведь в пулях тысячные доли миллиграмма материи и антиматерии. Что же будет, если вложить в патрон хотя бы полграмма?

– Не хило, да? – спросила Фетисова, оглядывая то, что несколько секунд назад было фобосианскими солдатами. – Теперь понимаете, почему эта технология используется в пистолете, а не в автомате?

– Да уж. Ладно, сейчас придется разделиться. Саблин, Легер, вы закладывайте три заряда на первом этаже, я с Фетисовой пробьюсь на второй.

Такое разделение было, на мой взгляд, самым разумным. Бойцы имели определенный опыт ближнего боя, поэтому составляли неплохую команду. А недостаток боевой практики у Фетисовой компенсировался моими способностями «бессмертного».

– Есть.

Легер и Саблин побежали к входу в коридоры первого этажа. Мы с Фетисовой стали подниматься по широкой лестнице на второй. Еще несколько выбежавших на лестницу охранников были уничтожены точными выстрелами. Мы достигли второго уровня.

Изучив схему, я прекрасно представлял себе, куда нам следует двигаться. Ближайшим пунктом закладки зарядов была угловая комната, в конце главного коридора. Мы почти достигли ее, когда заговорил «поводырь».

– Командир, один заряд заложен, – доложил Легер.

– Понял тебя. Мы только подходим к первой точке. Каково сопротивление?

– Чрезвычайно слабое.

– У нас тоже.

Это было нам на руку, так как время на всю операцию ограничивалось семью минутами. Как показали расчеты, именно за семь минут от ближайшего опорного пункта милиции к зданию энергостанции успеет подъехать подкрепление. Значит, до этого момента нам нужно успеть все сделать и исчезнуть отсюда. С таким оружием, конечно, мы могли бы и прорваться через кольцо, но нашей задачей была цепь диверсионных акций, а не тактическая войсковая операция, в которую грозил превратиться налет в этом случае.

Комната была заперта. Я выбил дверь с помощью подрывного заряда, и мы вошли внутрь. Точнее, вошла только Фетисова, а я остался на пороге, чтобы иметь возможность контролировать коридор. Девушка сняла со спины ранец, в котором размещалось пять зарядов взрывчатки. Такие же ранцы имелись у всех остальных, включая меня. Это было сделано на тот случай, чтобы даже один член группы смог при необходимости заложить все заряды. В принципе, в каждую слабую точку станции можно было заложить по одному заряду и этого хватило бы, но Фетисова перестраховалась и положила сразу три шашки мощной водородно-кислородной взрывчатки. Эта взрывчатка была хороша тем, что до сигнала детонатора она представляла собой лишь сверхочищенную воду, заключенную в прочный титановый контейнер. Даже если пуля или лазерный луч попадали в него и пробивали, то заряд можно было просто бросить, не опасаясь детонации. А вот если сигнал с детонатора поступал, тогда активировался аккумулятор, ток из которого разлагал воду на кислород и водород. Затем к этой смеси добавлялось некоторое количество специальных примесей, а затем подводился электроразряд. Следовал взрыв огромной мощности и с большим выделением тепла.

– Готово, командир, – Фетисова вышла из комнаты.

– Превосходно, будет им фейерверк.

Мы пошли ко второй точке. Она располагалась в боковом ответвлении главного коридора. Неожиданно из «поводыря» раздался голос Легера:

– Командир, у нас проблемы!

– Что произошло? – мгновенно ответил я.

– На нас тут напали человек двадцать! Судя по уровню вооружения и технике боя, это спецназ. Саблин увел их за собой и, – голос бойца дрогнул, – выстрелил из «Ангары» в потолок.

– Все ясно, Саша, – я намеренно назвал бойца по имени. – Сколько зарядов вы заложили?

– Только один.

– Так, значит, мы сейчас заложим еще один заряд и пробиваемся вниз. Прорывайся к выходу и подгони машину. Если нас не будет через две минуты – уезжай!

– Товарищ маршал…

– Это приказ! – я отключил «поводыря». – Продолжаем закладку зарядов!

Всего через пару секунд нам навстречу выбежало несколько человек. С первого взгляда стало ясно, что это не охранники. Солдаты были одеты в плотную черную форму и шлемы с зеркальными забралами, а вооружены не лазерными винтовками, а пистолет-пулеметами неизвестной мне системы. Но поразил меня не их внешний вид. Удивительной была их реакция. Мы с Фетисовой открыли огонь почти одновременно. В том, что как минимум один из противников будет уничтожен, я не сомневался. Но этого не произошло. Первые пули прошли мимо, а затем… Затем бойцы залегли с такой скоростью и открыли такой шквальный огонь, что нам осталось только отступить в боковой коридор.

– Что это за ребята?! – воскликнула Фетисова. – Никогда раньше не видела такой формы и оружия.

– Закладывай заряды, я их тут задержу!

– Вы что, с ума…

– Вперед!

Девушка нехотя повернулась и побежала по коридору. Я положил автомат на пол и вытащил нож. Тут же из-за поворота выскочил один из бойцов. Потрясающая скорость!

Спецназовец – а тогда я не мог назвать их по-другому! – получил удар «НСД» в основание шеи. Какая бы подготовка у них ни была – удар «бессмертного» мог пробить все что угодно. Я вытащил нож из шеи солдата. Его тело еще падало на пол, а на меня уже обрушился удар приклада следующего спецназовца. Я с трудом ушел с опасной траектории и вогнал нож ему под ребра. Но, казалось, это не остановило спецназовца.

Он резко дернулся вперед, и я едва не выпустил из рук «НСД». Выдернув нож, я клинком блокировал удар правой руки спецназовца. Лезвие попало поперек кулака. Хлынула кровь. Одним движением я сместил нож и перерезал спецназовцу горло.

Из-за поворота выскочили еще два противника. И я понял, что не успеваю. Прямой удар в грудь свалил первого бойца, но второй вскинул оружие. Мне удалось лишь сместиться с траектории выстрела, одновременно вытащив нож из тела фобосианца. И тут же загрохотали выстрелы. Я понял, что еще мгновение, и пули зацепят меня. Но тут в голову спецназовца попала очередь из «Ежа», и он упал. Я посмотрел в сторону, откуда стреляли. Там стояла Фетисова.

– Спасибо.

Подобрав свой автомат и сунув нож в ножны, я выглянул из-за угла. В самом конце коридора, около лестницы, виднелось около десятка спецназовцев. Надо было уходить. Но перед этим я наклонился и сбросил шлем с бойца, которому перерезал горло, и замер от неожиданности. Это оказалась молодая девушка. Зеленые глаза смотрели с испугом, половина лица была закрыта лежавшими в беспорядке роскошными черными волосами. Но сколько ей лет? Столько, сколько и Фетисовой, если не меньше. А ведь даже не вскрикнула, когда я вогнал ей в тело сто пятьдесят миллиметров стали. И откуда такие навыки?

Но размышлять над этим было некогда. Я побежал к Фетисовой.

– Отходим!

– Куда, там же стена!

– За мной!

Мы побежали по коридору. Я достал «поводыря».

– Легер, ты меня слышишь?

– Да, слышу, товарищ маршал.

– Ты в машине?

– Да.

– Подлетай к южной стене.

– Понял, – полковнику не нужно было приказывать дважды.

– Что вы задумали? – спросила Фетисова, когда я спрятал «поводырь».

– Сейчас узнаешь, – ответил я, и тут же над нашими головами засвистели пули.

Я обернулся. Спецназовцы бежали за нами, стреляя на ходу. Учитывая их скорость, было удивительно, как же они почти умудрялись попадать в нас. Вытащив «Ангару», я разрядил ее в стену, которая находилась впереди. Но ее толщина и прочность были таковы, что даже четырех выстрелов оказалось недостаточно. К счастью, Фетисова поняла мой замысел и, достав пистолет, завершила начатое. В наружной стене образовался проем диаметром метра в два.

Мы подбежали к нему. К нам уже подлетала машина, управляемая Легером. Но ему нужно было еще секунд пять, чтобы подойти поближе. Я развернулся и сменил обойму в «Ангаре». Спецназовцы были совсем рядом.

Вскинув оружие, я разрядил его в потолок над тем местом, по которому пробегали фобосианцы. Потолок начал обрушиваться и отсек большую часть противников, но троим удалось прорваться. Они не переставали стрелять. Вдруг сосем рядом пролетела пуля, и я услышал вскрик Фетисовой. Девушка упала, прижимая руки к животу.

– Быстрее, командир!

Посмотрев в сторону проема, я увидел, что полковник с ювелирной точностью подвел машину к пробоине и открыл заднюю и переднюю дверцы. Я вложил пистолет в кобуру и подбежал к Фетисовой. Она была еще жива.

Подняв девушку на руки, я подошел к проему и аккуратно уложил ее на заднее сиденье, а потом закрыл дверцу и прыгнул в машину.

– Все, вперед!

Легер стал аккуратно отводить машину от пролома. Я вытащил из куртки два брикета взрывчатки, нажал на кнопки взрыва с расчетом, чтобы он произошел через десять секунд, и бросил в пробоину. Туда же полетел ранец с пятью подрывными шашками, из которых я вырвал предохранительные кольца. Легер повел машину вперед и вверх, и я закрыл дверцу. Корпус прошила очередь. Я выглянул в окно. Спецназовцы уже стояли в проеме и поливали нас очередями.

Вытащив пульт радиодетонатора, я мстительно улыбнулся и нажал на кнопку. Три заряда, заложенные в необходимые точки, сработали безупречно. Их взрыва почти не было видно. Только здание начало внезапно обрушиваться. Но те пять зарядов, что находились в рюкзаке, брошенном мной, рванули с огромной силой. Спецназовцы, стоявшие в проеме, были разорваны на мелкие кусочки.

– Посмотри, что с Фетисовой, – сказал я Легеру. – Я поведу.

Полковник переключил управление на автопилот и перелез на заднее сиденье, к девушке. Я сел на его место.

К счастью, нас никто не преследовал. Перед самым взрывом я успел заметить, что у входа стояли два черных грузовика, на которых, видимо, и прибыли спецназовцы. Но теперь эти машины были уничтожены взрывом.

Я оглянулся. Вот где пригодились врожденные навыки Легера! Он уже разрезал рубашку на животе Фетисовой, и можно было заметить, что пуля вошла в район печени.

– Ну, что?

– Все нормально. Уже.

Легер говорил с видимой задержкой. Я знал, чем это вызвано. Те, кто владел навыками арагоссианцев, при лечении ран должен был мобилизовать все свои силы. Они как бы сливались с пострадавшим организмом и передавали ему часть собственной жизненной энергии, помогая излечению. Даже тяжелейшие разрывы внутренних органов залечивались ими в считаные минуты. Причем без всяких инструментов. Но самое замечательное заключалось в том, что они могли управлять процессом заживления. Особенно полезно это было, когда в ране оставались чужеродные элементы – осколки, пули и тому подобное. Арагоссианцы в процессе лечения как бы выталкивали их из раны.

От ладоней Легера исходило необычное тепло. Оно чувствовалось даже на расстоянии. Взглянув в лицо Фетисовой, я понял, что девушка все это время находилась в сознании, но даже не шелохнулась. Мне пришлось как-то испытать арагоссианское лечение на себе, и я знал, что это такое. Создавалось впечатление, что из тела и разума забирают все плохое и заживляют все раны – и физические, и душевные. Становится как-то невероятно спокойно. Правда, меня лечила Шаграта Легер, чистокровная арагоссианка, но ее сын наверняка тоже обладает способностями целителя.

– Готово, – полковник перелез на переднее сиденье и без сил откинулся на спинку.

– Спасибо, – тихо прошептала Фетисова.

Она поднесла руку к тому месту, куда совсем недавно вошла пуля. Но рана уже затянулась.

– Как вы это сделали? – удивленно спросила девушка.

Фетисова, безусловно, слышала о способностях арагоссианцев, но вряд ли рассчитывала вживую посмотреть на их применение, а тем более на себе.

– Держи, – Легер протянул девушке что-то блестящее и перепачканное кровью. – Говорят, что если будешь носить с собой пулю, извлеченную из твоего тела, то другие пули станут обходить тебя стороной.

Девушка внимательно посмотрела на пулю.

– Командир, взгляните-ка, – Фетисова передала ее мне. – Она пробила куртку, а на ней ни следа. Это при том, что у них были не автоматы, а пистолеты-пулеметы. Да и такую форму я вижу впервые.

Я взял пулю. Действительно, она была довольно необычна. Для начала, незнакомым был сам материал, из которого она изготовлена. Он имел металлический блеск, но в то же время на ощупь и по весу больше походил на пластик. Передняя часть пули выполнена в форме конуса, но по всей его длине проделаны глубокие вырезы.

– Что-то новенькое, – наконец сказал я. – Неплохо бы показать эту пулю нашим спецам. Пусть разбираются. Да и вообще какой-то странный отряд. Среди них была девушка, я сошелся с ней в ножевом бою и прежде, чем убить, нанес ей два удара – один под ребра, а другим практически разрубил правый кулак. Создавалось впечатление, что она не чувствовала боли. Такое достигается только длительными тренировками, а ей с виду лет семнадцать или даже меньше.

– Может, на транквилизаторах была? – предположил Легер. – Накачали наркотиками и отправили под наши пули? Фобосианцы на все способны, Вы же знаете.

– Знаю, прекрасно знаю. Но проблема в том, что под пули они как раз не лезли. Реакция потрясающая, точность стрельбы тоже на уровне. В ближнем бою отлично дерутся. Но, что самое интересное, на лице девушки был испуг. Она испугалась перед смертью, очень. А какой наркотик сочетает в себе все эти качества?

– Если честно, то не знаю, – сказал Легер. – Но я не специалист в области боевых психотропных препаратов.

– Да нет такого наркотика! – воскликнул я. – Допустим, создать можно все, что угодно, но зачем оставлять страх смерти? Обычный инстинкт самосохранения, конечно, необходим – кому нужны солдаты, не заботящиеся о собственной безопасности, – но страх смерти? Его-то подавить можно даже с помощью обычного алкоголя, не то что современными препаратами. Тут чувствуются длительная тренировка и практика, причем богатая практика. В любом случае, надеюсь, что мы с этими ребятами больше не встретимся. Мне бы не хотелось терять еще кого-нибудь из вас.

08:25:57.

Мы сидели на конспиративной квартире, обсуждая, что делать дальше. Первый пункт плана выполнен, но мы потеряли одного бойца, группа ослабилась на четверть.

– Предлагаю следующее, – сказал Легер. – Нападаем на Совет фобосианцев. Если все останемся целы – начнем выполнять следующие задания. Если потеряем кого-то, уцелевшие залегают на дно и, когда придет время рейса, улетают.

– Думаю, это разумно, – поддержала его Фетисова.

– Хорошо, так и сделаем, – я одобрил предложение полковника. – Если Совет фобосианцев будет уничтожен, то задание можно считать частично выполненным.

– Ладно, как будем брать Совет? – спросила Фетисова. – Если там в охране хотя бы несколько таких ребят, как те, что напали на нас, то без длительного боя вовнутрь не прорваться. Кстати, они могли вообще эвакуировать Совет из города.

– Сомневаюсь. Это может отрицательно сказаться на моральном духе всех граждан Армали.

– Командир! – вдруг воскликнкла Фетисова. – Сейчас посмотрим, что о нас передают по телевизору.

Девушка подошла к голографическому телевизору и включила его. Я обратил внимание на то, что изображение появилось не в воздухе, а на экране. Хотя технологии создания объемных изображений были относительно просты, но экраны использовались до сих пор. Почему-то психологически они были более приемлемы, чем голограммы.

Шел какой-то пропагандистский ролик фобосианской армии. Танки с уродливыми крестами на башнях с первых же выстрелов уничтожали пластиковые макеты, того, что только отдаленно напоминало наши «Т-930». Я поморщился. Знали бы обычные фобосианцы, что наши танки в одиночку могли расстрелять пять фобосианских, не получив при этом почти никаких повреждений.

– Выпуск новостей в восемь тридцать, – сказала Фетисова.

– Странно, что они так спокойны. Если бы в Федерации случилось что-то подобное, то экстренные выпуски заполнили бы эфир. А здесь крутят какие-то дурацкие ролики.

Но ролик кончился, и действительно начались новости.

– Сегодня, приблизительно в семь пятнадцать, на городской энергостанции произошел взрыв, – начал диктор. – Судя по характеру ударной волны и последовавшему обрушению здания, взрыв является следствием чисто технической неисправности, а не результатом действия диверсантов, как заявлялось ранее…

– Вот дают, а! – воскликнула Фетисова, заглушив голос диктора.

Да, фобосианцы явно держали своих граждан в информационном вакууме. Уже то, что выпуск новостей вышел не раньше, а точно в назначенное время, свидетельствовало о том, что они не придают значения случившемуся или, по крайней мере, решили показать, что не придают. Энергоснабжение действительно было налажено очень быстро, но это не давало повода говорить о «технической неисправности». Да и «характер взрыва и последовавшее обрушение здания», как выразился диктор, свидетельствовали как раз об обратном. Любой, кто не одурманен фобосианской пропагандой, понял бы это.

– …В связи с волнениями, вспыхнувшими в некоторых областях Армали, Верховный Совет принял решение дать пресс-конференцию, на которую приглашены все представители местных и центральных телеканалов. Она начнется ровно в девять часов по столичному времени и будет проходить в прямом эфире…

Что было дальше, я не слушал. Посмотрев на Фетисову, я понял, что она думает о том же. Сделать фальшивые документы для нас будет делом нескольких минут. Каждому агенту выдается соответствующая аппаратура. А затем проникнуть на пресс-конференцию и расстрелять Совет в прямом эфире!

– Значит, действуем так, – сказал я и выключил телевизор. – Ты, Фетисова, готовь документы. Станем работниками какого-нибудь небольшого канала, можно даже вымышленного. Вряд ли они будут всех проверять, а даже если будут, нам только бы проникнуть в здание, а там мы уж разберемся. Легер, ты поведешь машину, будешь ждать около здания и будь готов подобрать нас. Мы с Фетисовой пойдем внутрь. Она в качестве репортера, а я – как оператор. Возьмем обычные боевые сумки, туда положим два «Ежа» и две «Ангары». Если останется место, то еще гранаты и боеприпасы к оружию. Когда будут проверять детектором – откроем огонь. Хотя, конечно, хотелось бы провернуть дело в прямом эфире. Но если не получится, значит, не получится. Согласны?

– Да, – прозвучал почти одновременный ответ.

Эта пресс-конференция подвернулась очень кстати. Проникнуть под видом репортеров довольно легко. Не говоря уж о том, что можно замаскировать среди телеаппаратуры необходимое оружие. А сумки, которые я предлагал взять, вполне подходили для задуманного. Они предназначались для боя, а не для переноски грузов. Ремень позволял повесить их на плечо. Каждая сумка делилась на три отделения. В центральном, как правило, размещалось снайперское или автоматическое оружие с боеприпасами. В крайнем отсеке помещались пистолеты с боеприпасами и гранаты. А переднее целиком было приспособлено под специальный пулемет «ПДМС». Его гашетка, выполненная в виде кнопки, выводилась на плечевой ремень и была совершенно незаметна. Боезапас состьавлял всего двести пятьдесят малокалиберных патронов. Дальность и точность также ограничивались из-за отсутствия прицельных приспособлений, но, поскольку пулемет предназначался для стрельбы в помещениях, это не играло большой роли. В среднем снаряженная сумка весила восемь килограммов.

– Все готово, – сказала Фетисова.

Она протянула мне и Легеру по удостоверению корреспондента программы «Халифат сегодня». Я посмотрел на карточку.

– Программа вымышленная или реально существует?

– Вымышленная. Но, надеюсь, никто не будет проверять.

– Я тоже на это надеюсь.

Мы начали собирать снаряжение. «Ёж» помещался в маскировочном кожухе, сделанном в виде голографической видеокамеры. Однако, пристроить второй автомат было некуда. Присутствие еще одной камеры могло насторожить охрану. Мы решили, что когда наступит время, я воспользуюсь «ПДМС», а «Ёж» передам Фетисовой. В заднем отсеке поместились две «Ангары» и шесть кассет с патронами. Я также вложил туда ножны с «НСД». Для короткого боя этого должно было хватить.