Текст книги "Нелинейная зависимость"

– Пили? – хрипловато поинтересовался искаженный динамиком голос.

– Ну, бахнули по пивку.

Постовой нажал на запястье кнопку считывающего устройства.

– Почему компьютер не отвечает? – уже с подозрением спросил он.

– Я мотор заменил недавно, – не моргнув глазом соврал Бармалей. – Еще не успел перерегистрировать контроллер.

Непривычный к таким разговорам, Андрей сидел тише мыши, сжимал в руке деревянную косу и чувствовал себя последним идиотом.

«Нашел с кем связаться, – думал он. – Сфинкса на футболке увидел. Придурок. Пешком бы перешел через МКАД, никто бы и не заметил».

Словно в ответ на его мысли к посту со стороны домов подъехал легкий милицейский броневик, из него вышли двое в легкой броне и вывели брыкающегося мужчину в наручниках.

– Третий за ночь! – зло фыркнул динамик постового. – Как можно через МКАД без документов переходить? Объявили же везде, что будут стоять посты в местах переходов! А тут вы еще со своим днем рождения.

– Прости, командир, – заискивающим тоном ответил Чоп. – Мы разве похожи на вашего беглого?

– Были бы похожи, я бы вам уже ласты назад завернул. – Постовому явно не хотелось возиться с бесперспективным делом, а тем более составлять протокол.

– Ну! Так отпустил бы, а?

– Мотоциклы краденые ведь.

– Да ладно, краденые! Из запчастей собираем. Разве нормальную машину в магазине купишь? Половина железа – дерьмо. А контроллеру это как объяснить?

– Ну, отпусти, командир, – нарочито девичьим голосом вмешалась Лыська. – Мы уже по домам. В кроватку и баюшки.

– Оружие, наркотики есть? – для проформы спросил постовой.

– Обижаешь, командир, – покачал головой Бармалей. – Не имеем надобности в подобных вещах.

– Хрен вас разберет… – задумчиво хрюкнул динамик.

Андрею показалось, что эта вялая перебранка длится уже целую вечность.

– Личные документы есть? – спросил постовой.

– У всех, кроме Чопа и Смерти. – Бармалей протянул пластиковую карточку унидока. – Они же не за рулем.

– Все равно должны быть. – Постовой обрадовался, что нашел простенькую статью, за которую можно составить простенький протокол. Это за кражу мотоциклов до утра в бумагах копаться, а за отсутствие документов – стандартный бланк. И галочка в зачет, и никаких проблем.

– Давайте, красавцы, заходите к нам на огонек, – прохрипел динамик. – Косу можешь здесь оставить.

И тут Андрей понял, почему Лыська подогнала мотоцикл слева. Грузная фигура Бармалея скрывала от глаз постового руки девушки, которые по правилам во время беседы с милиционером должны находиться у мотоциклистов на коленях. Лыська, как и все остальные, держала руки где положено, но, услышав последнее указание постового, осторожно перенесла левую ладонь на руль, прямо на кнопку запуска двигателя.

Немой толкнул Андрея локтем в правый бок, недвусмысленно давая понять, что слезать надо в левую сторону.

– Зря ты так, командир. – Чоп медленно слез с мотоцикла и забавно подтянул джинсы.

Андрей понял, чего от него хотят байкеры, но решиться на подобное у него попросту не хватало духа. Представилось, как он прыгает на сиденье к Лыське, та запускает мотор и пытается пересечь «тропу», а в спину им летят одиннадцатимиллиметровые пули. Одно дело на войне, когда молодой, глупый, а совсем другое – получить очередь в спину на улице мирного города. Когда открытие почти сделано, когда до фотографии на обложке «Квантовых вычислений» всего ничего.

«Лучше сдаться, – решил Андрей, уже начиная слезать с мотоцикла. – Задержат, посадят на пару недель. Это мелочи. Потом обязательно разберутся. Выяснят, что всех перестрелял дядя Коля, что побег организовал не я, а бандиты. Отпустят. И можно будет работать, а не лежать на кладбище, всеми проклятому».

Он прислонил косу к сиденью мотоцикла Немого.

Еще мелькнула мысль о байкерах, о том, что их упекут по полной программе и для них не будет разницы, что преступника оправдают, – одно освобождение от наручников тянет на пять лет. Но это был их собственный выбор. А кроме того, кто они Андрею? Даже не друзья. Что он о них знает, о бывших студентах? Кем они стали теперь? Наркоманами? Угонщиками? Ворами? Может, даже убийцами. Нормальные люди от наручников в лесу никого не освобождают. Вызвали бы милицию, и все дела. У этих наверняка у самих рыльце в пуху.

Андрей вспомнил, что не собирался бегать от правосудия, что он стремился лишь вырваться от бандитов. Все, беготня окончилась.

Он встал на асфальт и сделал первый, не очень уверенный шаг вперед. Он заметил, как неуловимо напряглись лица Чопа и Бармалея. Они ведь еще не знают, понял Андрей их замысел или идет сдаваться. Он заметил, как губы Лыськи приоткрылись, готовые в крайнем случае выкрикнуть: «Садись ко мне!»

«Ради чего они так стараются? – удивленно подумал Андрей. – Что им до меня? Или они уже собрались выставить денежный счет за мое освобождение?»

Андрей сделал следующий шаг, обходя мотоцикл Немого слева. Мир вокруг изменялся медленно, будто снятый рапидом, – медленно двигалась рука Немого, стараясь придать Андрею нужное направление, медленно отходил от мотоцикла Чоп, медленно оборачивался всем телом Бармалей. Куртка его распахнулась, и Андрей увидел издевательскую усмешку сфинкса. И тут же молнией пронеслась в голове часть придуманной в голодном бреду формулы: «Подлость в квадрате».

Сердце сорвалось с привычного ритма и начало колотиться под кадыком, разогретая адреналином кровь засвистела в ушах.

«Господи! – подумал Андрей. – Зачем же Ты меня поставил перед таким выбором?!»

Изодранные ладони похолодели от осознания того, что уже следующий шаг станет неотвратимым, что решение нужно принимать прямо сейчас. В голове вихрем завертелась череда прошедших событий, перемешалась и вновь собралась в светящуюся ветвь, где на каждом разветвлении приходилось принимать решение. То или иное.

«Из всех решений всегда надо выбирать самое доброе», – вспомнился голос Володи.

И тут же Андрей представил, что скажет Бармалей, когда на него наденут наручники.

«Господи, помоги!» Андрей до боли сжал кулаки и сделал очередной шаг.

И это был шаг не в сторону поста. А следующий превратился в короткий прыжок, закончившийся на сиденье позади Лыськи. Андрей еще не уселся как следует, а двигатель уже взревел на полных оборотах.

– Держись! – крикнула Лыська, и Андрей обнял ее за талию, чувствуя исходящий от нее одуряющий поток женской энергии.

Он вжался в ее спину, впитывая теплый аромат кожи, и тут же его рвануло вперед так, что шею заломило от перегрузки. Андрей перепуганно сжался в комок, помня, что просто так «тропу» не проскочить, особенно на такой скорости. И тут же переднее колесо мотоцикла задралось вверх, а вестибулярный аппарат послал в мозг импульс леденящего ужаса.

– А-а-а-а-а! – против воли закричал Андрей.

По ушам ударило эхо, отраженное от бетонного ограждения «тропы», но тут же отступило, разлетелось во все стороны. Переднее колесо мотоцикла грохнулось об асфальт, и Андрей с удивлением понял, что «тропу» они каким-то невероятным образом проскочили, словно просочившись через бетонные плиты. Лыська добавила газу и громко расхохоталась. Рыжие хвостики волос над ее ушами развевались на ветру праздничными флажками.

– Я смогла! – Ее серебристый голос перекрывал рев мотора. – Я же говорила, что смогу в этот раз!

Андрей ожидал грохота пулемета, но его не было, вместо этого их догонял сзади радостный рев двух мотоциклов.

– Йоху-у-у! – раздался позади боевой клич Чопа.

Андрей заставил себя обернуться и разглядел, как у поста разом включились несколько мигалок на крышах скоростных милицейских броневиков.

– Погоня! – предупредил он Лыську, крикнув ей прямо в ухо.

– Я знаю! – весело отозвалась девушка. – А ты молодец! Сразу понял, что нужно делать! Можешь держаться крепче!

Андрей не был против. Он вжался щекой в ее спину, чувствуя, как ее тепло переливается к нему в тело, полностью выдавливая остатки страха.

Мотоцикл Бармалея лихо зашел справа.

– Три-двенадцать! – выкрикнул Чоп.

Лыська коротко кивнула и чуть сбросила газ. Слева снарядом промчался мотоцикл Немого. Сзади завывала сиренами волчья стая из четырех милицейских машин.

– Уйдем? – спросил Андрей.

– Если город поможет! – рассмеялась девушка.

И началась гонка, явно разработанная заранее. План три-двенадцать. Огни улиц располосовались в светящиеся пунктиры, а машины, дома, тротуары, клумбы, разгоны, торможения и прыжки складывались в сложный узор, будто цветные стеклышки в калейдоскопе.

Один броневик отстал, врезавшись в столб на девяностоградусном повороте в самом начале гонки. Другой погнался за Немым и затерялся в микрорайоне, когда Немой спрятал двухколесную машину под днищем ночевавшего во дворе грузовика. Лыська смело взяла на себя одну из милицейских машин и вдребезги расколотила ее на бетонной лестнице парка, сама съехав по стеклянному парапету.

– Видишь! – горячо выкрикнула она, щекотнув Андрея хвостиком волос. – Город нам помогает!

Андрей видел. Разноцветные огни мчались навстречу, будто свадебный рой светлячков. Город перемешивал их, как на пульте электронной машины, просчитывая самые разные варианты.

– Почему они не вызовут помощь? – удивился Андрей.

– Они вызвали! – ответила Лыська. – Только как нас теперь искать?

Она сбавила скорость, и мотор заурчал ровно, без оглушающего надрыва.

– По приметам можно найти, – пожал плечами Андрей.

– Это вряд ли, – весело рассмеялась девушка. – Иначе нас бы всех уже давно переловили.

– Но ведь всем патрулям уже передали.

– А толку? – Она свернула в малоприметный проулок с Бульварного кольца и остановилась, заглушив двигатель. – У нас час до времени сбора.

– А место?

– По плану три-двенадцать.

– Понятно, – усмехнулся Андрей.

– Ничего тебе еще не понятно. – Лыська перекинула ногу через сиденье, усевшись на него как на диван. Кисточки над ушами забавно покачивались. – Пойдем менять приметы.

– Это еще как?

– Узнаешь.

Она слезла с мотоцикла и направилась в глубину двора.

– Сумки отстегни от сиденья, – попросила она.

Андрей молча подчинился, взвалив на плечо тяжелые кожаные сумки.

Прошли через темный двор, спустились куда-то по грохочущей металлической лестнице, затем поднялись по каменной и вышли к красивому дому с тремя бронированными подъездами. Лыська пискнула инфракрасным ключом и потянула одну из дверей на себя.

– Входи, входи. – Она пропустила Андрея вперед. – Вызывай лифт, не стесняйся.

Андрей нажал кнопку и украдкой оглядел девушку. После всего происшедшего она показалась ему удивительно привлекательной. Даже глуповатая прическа, точнее почти полное ее отсутствие, не могла испортить впечатления. Девушка стройная, гибкая, откровенно сексуальная, к тому же за фигурой следит – по паре часов наверняка каждый день в спортзале проводит. И молодая. Лет двадцать на вид, ну, может, чуть постарше.

– Глаза проглядишь, – сказала она, пряча улыбку.

Андрей смутился и зашел в открывшийся лифт. Они поднялись на тридцать второй. Лыся вставила карточку в электронный замок и пропустила Андрея в прихожую. Свет зажегся сразу во всей квартире.

Можно было как угодно представлять квартиру байкерши, но такого Андрей увидеть не ожидал. Бывают скромненькие квартиры со вкусом, бывают свинюшники, в которых не убирают неделями, бывают хоромы, яркие, аляповатые и безвкусные. Но над этой квартирой явно трудился профессиональный дизайнер. И не один. В ней все напоминало шкуру зебры – белые стены с черными полосами, такие же кресла, такой же диван, и только ковер выделялся яркой зеленью луговой травы. Все, что не было черно-белым или ярко-зеленым, блестело хромом – круглый постамент посреди огромного зала, а на нем сверкающая «Хонда Зед-20» последнего выпуска. Неметаллические части мотоцикла тоже были выкрашены под зебру.

– Нравится?

Когда девушка улыбалась, глаза у нее превращались в озорные щелочки – узкие, как у довольной кошки.

– Очень. – Андрей наконец позволил себе выдохнуть.

– Тогда заходи. Хотя нет, запачкаешь все цементом. В ванну давай. – Она подтолкнула его к полосатой двери, на которой была нарисована толстенькая зебра, моющаяся в душе.

Ванная тоже была черно-белой – кафель и хром, но на полочках вызывающе выделялись баночки с ароматической солью, вобравшие в себя все мыслимые и немыслимые оттенки цвета от ультрамарина до обжигающе-оранжевого. У стены, наполняясь, зашипело объемистое джакузи.

– Полезай. – Лыся высыпала в воду полбанки ярко-желтой соли, помахала рукой и вышла из ванной, прикрыв за собой дверь.

Андрей через голову снял осточертевшую ночную рубашку и полез в бурлящую воду, ставшую похожей по цвету на реку Хуанхэ.

– Ух! – Он закрыл глаза от блаженства, затем окунулся и размотал обрывки ткани с ладони. Бросил на пол, покрытый каким-то водоотталкивающим ворсистым пластиком.

– Кайф какой, – шепнул он, осторожно ополаскивая лицо.

– Нежиться времени нет! – Лыся бесцеремонно открыла дверь и поморщилась, увидев на полу грязные тряпки. – Ну ты и свинтус. Фу!

Андрей опешил. Не столько от бесстыдного вторжения, сколько от того, насколько сильно Лыська преобразилась. Была она вовсе не лысой – ее короткие пушистые волосы оказались выкрашены белым и черным.

– Парик? – не удержался Андрей.

– Еще и хам, – по-кошачьи сощурилась Лыся. – На подобные вопросы леди не отвечают, потому что джентльмены их не задают. Но я не леди. Так что этот хайер настоящий. А вот лысина накладная, для понта.

– Боевая раскраска?

– Типа того.

Девушка с любопытством привстала на носочки, заглянула в ванну.

– Внушительно, – оценила она заинтересовавшее ее место.

Андрей покраснел.

Лыся фыркнула и вышла из ванной.

– Сейчас я тебе нормальное шмотье принесу. Вылезай давай, а то Бармалей с тебя шкуру спустит за нарушение регламента три-двенадцать.

«Да уж прямо, – мысленно усмехнулся Андрей. – Сопли пусть сначала утрет. Второй интеграл движения он знает… Физик, блин».

Он отскреб остатки въевшейся в кожу цементной пыли, обмылся из душа и вытерся огромным черно-белым полотенцем.

– Твое открытие действительно такое важное? – донесся из комнаты голос Лыськи. – Ну, для всего человечества?

– Действительно. Ты обещала одежду.

– Можешь подождать? Я сама переодеваюсь.

«Хотел бы я на это посмотреть, – непроизвольно подумал Андрей. – Или как она моется в ванне. До чего же красивая оказалась, чертовка».

Дверь в ванную распахнулась, и Андрей впервые в жизни понял, как на самом деле бывает, когда замирает сердце. Замирает и не бьется секунды три.

Лыся стояла в дверном проеме, одетая в плотно облегающий комбинезон цвета ее квартиры – черно-белые полосы невероятно подчеркивали все подробности ее фигуры. Она протянула Андрею белье и кожаные штаны с широким ремнем.

– На. – Лыся ощупала взглядом фигуру Андрея не менее жадно, чем он ее. – Это моего брата. Чистые.

Сердце Андрея вспомнило, что биться уже можно, и лихо сорвалось в галоп, как двигатель Лыськиного мотоцикла.

– Ты красивая, – не удержался Андрей.

– Ты тоже вполне ничего.

Она вышла, и Андрей поспешно оделся. Он до одури, до изнеможения хотел обнять ее прямо сейчас и даже был уверен, что она не воспротивится этому. Обнять и расцеловать. Жарко, в полураскрытые губы.

– Лыся, – осторожно позвал он.

Она стояла к нему спиной и ответила не оборачиваясь:

– Времени нет. Я не могу это делать как кошка. Возьми на диване футболку и куртку. И иди сюда, я тебе лицо сделаю.

Ее голос немного дрожал. Все происходящее казалось безумным сном в стиле сюр, а расчерченный черным и белым интерьер квартиры только подчеркивал это.

«Так не бывает, – подумал Андрей, одеваясь. – Нормальный человек должен сейчас корчиться от страха после побега от ментов и гонки по городу, а вместо этого…»

– А нам обязательно нужно куда-то ехать? – спросил он, стараясь скрыть недовольство.

– Обязательно.

– Но почему?

– Сейчас я не могу тебе рассказать. Но это может оказаться для тебя важным.

– Первый раз слышу о банде сумасшедших байкеров-альтруистов, – фыркнул Андрей.

– Мы не сумасшедшие. И уж тем более не альтруисты.

– Конечно. Только я забыл, как называются люди, которые бесплатно спасают незнакомца в лесу, а затем, рискуя жизнью, провозят его через пост милиции.

– Если ты о нас, то мы это делаем скорее из эгоизма. Надоело получать по башке.

– А, понятно. Короче, вы секта. Нет Города, кроме Города, и Бармалей пророк его. Грозный Город наказывает за плохие поступки и дарует благодать за добрые.

– Зря ты смеешься, – нахмурилась девушка. – И давай пока не будем об этом. Сначала тебе нужно встретиться с одним человеком. Он сумеет объяснить лучше, чем я.

– Оракул, – не удержался Андрей. – Он объяснит мне, что я рожден избранным. Тебе самой не смешно?

– Нет.

Лыська достала из шкафа накладную лысину, но не такую, как носила сама, а мужскую, с тяжелыми складками на шее и коротким волосяным гребнем вдоль черепа.

– Будешь Красавцем Рексом, – с издевкой усмехнулась она, прилаживая латексный муляж Андрею на голову. – Тебе пойдет.

Девушка натерла пальцы тональным кремом и замазала изъяны на стыке латекса и живой кожи.

– Круто, – усмехнулась она. – Теперь усы и бородку.

Андрей чувствовал себя не очень уютно с новыми элементами тела, но зато сам себя с трудом узнал в зеркале.

– А вот тебе документы Красавца Рекса. – Лыся протянула карточку унидока. – Ты теперь Юра Кравцов. По крайней мере, на эту ночь.

– А потом?

– Как город захочет. Перчатки тоже надень, на них твоя новая дактилоскопия.

Андрей слышал про такие штучки, даже видел в кино, но надевать на руки вторую кожу было для него непривычно. Правда, легла она как родная, скрыв сорванные цепью ладони.

– Для постовых ментов при беглом осмотре сойдет, – пообещала она. – А большего нам и не надо.

Лыся стояла совсем близко, казалось, ее вызывающе напрягшиеся соски вот-вот коснутся куртки Андрея через ворсистую ткань комбинезона. Андрей наклонился и коротко поцеловал девушку в нежный пушок шеи. Она не оттолкнула его, но и не ответила.

– Пойдем. – Ее голос прозвучал тихо, словно она не хотела этого говорить. – Возьми с «Хонды» полосатые сумки.

Закидывая сумку на плечо, Андрей с удивлением понял, что она не раскрашена, а сделана из настоящей шкуры зебры.

– Спецзаказ, – объяснила Лыська. – У меня брат знаешь сколько зарабатывает? Тебе столько не снилось. И он меня любит.

«И на кой же тогда черт ты рискуешь жизнью ради найденного в лесу незнакомца? – удивился Андрей. – Правду говорят, что религия заставляет совершать неадекватные поступки».

Они вышли из дома и проделали весь обратный путь через дворы. Небо едва уловимо начинало светлеть. Подойдя к мотоциклу, Лыська прошлась по черной краске мотоцикла лучиком маленького ультрафиолетового фонаря, проявив на ней яркие белые полосы.

– Лихо, – усмехнулся Андрей. – Маскировка по высшему классу. А обратно?

– Точно так же. Это Бенч придумал, он у нас химик. Поехали.

Девушка села за руль и запустила мотор.

– Ты хорошо водишь. – Андрей посчитал уместным сделать именно такой комплимент.

– Спасибо. Знаешь, сколько я училась проходить «тропу»?

– Представляю, – уважительно кивнул Андрей. Мотоцикл сорвало с места и выбросило на Бульварное кольцо. Рев двигателя картаво рикошетил от стен.

– Ты пахнешь прогретым на солнце асфальтом! – выкрикнул сквозь рокот Андрей.

– Это такие духи! – рассмеялась девушка.

Андрей как бы невзначай коснулся губами мочки ее уха.

– Не хулигань! – мотнула она головой. – Врежемся на фиг!

Он быстро пьянел от скорости, теплой ночи и близости женского тела. Сквозь прищуренные глаза огни города выглядели праздничным фейерверком.

«Как мало нужно для счастья, – подумал Андрей. – Понятно, почему эта богачка мотается по ночным проспектам на «Хонде». Она-то уж точно знает, что счастье не в деньгах».

Мимо проносились лохматые головы уставших за день деревьев, мелькали столбы и брошенные на ночь машины, а узоры парковых оград сливались в бегущую строку магических символов. Ветер свистел в сверкающих спицах колес.

На съезде с Кольца мотоцикл остановили патрульные. Но Андрей зря обливался холодным потом – даже придирчивый осмотр документов и лиц не вызвал никаких подозрений.

Бармалей, Чоп и Немой ждали на Манежной, прямо у подножия еще не открытого Торгового центра. Но это уже были не совсем те ребята, которые вывезли Андрея из леса, – другие прически, сильно изменившиеся лица. Мотоциклы утратили одинаковую черноту, теперь они были раскрашены ярко и вызывающе. Немой из рыжего сделался брюнетом.

– О! – рассмеялся Бармалей, когда Лыська заглушила мотор. – Привет, Красавчик Рекс! Тебе к лицу новая морда.

– Тебе тоже, – усмехнулся Андрей.

– А ты круто поставила «свечку». – Чоп подмигнул девушке и поднял большой палец.

– Они укоротили «тропу» сантиметров на десять, – предупредила Лыська. – С седоком теперь проходится на пределе.

– Я бы точно облажался, – покачал головой Чоп.

– Научишься. – Девушка снисходительно махнула рукой.

Немой сделал несколько жестов, и Бармалей в упор глянул на Андрея.

– Красавчик, нам с тобой нужно сделать одно важное дело, – серьезно сказал он. – На крыше самого высокого дома.

– Не пустят ведь, – удивился Андрей.

– Пустят, пустят.

– Ну ладно. Надо так надо. – Андрею совершенно не хотелось отпускать Лыськину талию.

Он слез с мотоцикла и вслед за Бармалеем направился к воротам подземного гаража. Темное здание возносило крышу на километровую высоту, уже войдя в Книгу рекордов как самый большой небоскреб мира. Бармалей подошел к стене и нажал кнопку связи с охраной.

– Это Бармалей, – ответил он невнятно буркнувшему динамику. – Я привез Красавчика Рекса. Ты нас пустишь с тачками?

Динамик снова буркнул.

– Сочтемся, – усмехнулся байкер. – Эй, народ! Загоняй машины в гараж.

Ворота с тихим гудением отползли в сторону, показав внутренность полутемного гаража. Там уже стояло несколько легковушек, в основном простенькие иномарки.

– Ступай вниз, – командным тоном сказал Бармалей, а сам поднялся по пандусу, чтобы загнать под землю свой мотоцикл.

– Вы уверены, что я должен в этом участвовать? – на всякий случай уточнил Андрей.

– Должен, – спокойно ответил Чоп. – Я ради тебя менту пулемет сломал. Хоть я и признанный мастер по выбиванию магазина с одного удара, но мог бы и не успеть до взведения затвора. Это, знаешь ли, раз на раз не приходится, хоть Цыплаков и облажался с защелкой.

– Мне пять лет грозит за работу вот этим ключиком. – Бармалей повертел в пальцах ключ от наручников.

Лыська говорить ничего не стала.

– Понятно, – кивнул Андрей.

– За это тебе надо просто подняться на крышу этого здания, – пояснил Бармалей.

– Пешком?

– Нет, на лифте. Мы платим деньги владельцу этого здания.

– Хорошо, – согласился Андрей. – А когда я могу считать себя свободным?

– Как только спустишься вниз.

Андрей поймал себя на мысли, что этот разговор ему что-то напоминает. То ли отголосок сна, то ли сцену из старого фильма. Но после произошедших событий удивить его было сложно.

«Я же хотел увидеть Москву целиком! – вспомнил он ночи у больничного окна. – Правда, лучше было бы сфотографировать и показать Пашке».

Эта мысль показалась пришедшей из совершенно другого мира, оставшегося за дверью больничного изолятора. События снова прокрутились в памяти, на этот раз остро поразив его своей необычностью. Даже когда он рассказывал обо всем происшедшем байкерам, случайности не казались такими странными и многозначительными.

«Неужели это действительно происходило со мной?» – ужаснулся Андрей.

Но боль в стиснутых кулаках не оставляла в этом ни малейших сомнений.

– Ладно. Идем так идем.

Бармалей открыл дверь в стене, пропустив Андрея вперед.

Огонь зажигалки в руке Бармалея подрагивал и метался, освещая недавно выкрашенные стены. Железная лестница гулко содрогалась под их ногами – сапоги, принадлежавшие брату Лыськи, были на размер больше, чем требовалось Андрею. Бармалей за время действия регламента три-двенадцать успел переобуться в кроссовки, и теперь его почти не было слышно, несмотря на внушительный вес.

– Лифт ходит с третьего этажа, – пояснил байкер.

– Сапоги натирают, – признался Андрей.

Бармалей не ответил, толкнув дверь с лестничной клетки.

В коридоре было гораздо светлее – под потолком мерцали люминесцентные трубки. Бармалей нажал кнопку вызова, и двери лифта открылись, впустив их в просторный салон, сверкающий зеркалами и хромом.

– Едем к оракулу? – напрямую спросил Андрей.

– Лыська проговорилась?

– Какой же это секрет, если я все равно должен с ним встретиться?

– Никакого, – равнодушно ответил Бармалей. – Только это никакой не оракул. Обычный священник. Настоящий, между прочим, из семинарии. Мы ему платим, чтобы молился.

– Городу?

– Нет, Богу. Город – это создание человеческих рук.

– Не могу вас понять, – покачал головой Андрей.

– Все просто. Козлом не надо быть, вот и все.

Андрей вздрогнул.

– Ты меня имеешь в виду? – глухо спросил он.

– А ты сам как думаешь?

Указатель этажей летел вверх стрелой алого пламени, но в лифте движение почти не ощущалось.

– Я объясню, зачем тебе надо подняться наверх, – глядя в зеркало, сказал Бармалей. – Судя по твоему рассказу, ты убил человека. И тебе обязательно нужно узнать, что делать дальше.

– Что? – не на шутку возмутился Андрей. – Кого я убил? Дядю Колю? Это была самооборона!

– Нет. Дядя Коля тут ни при чем. Для убийства не обязательно стрелять. Что, по-твоему, было бы, если бы любой из увидевших тебя в лесу равнодушно прошел мимо?

Андрей не стал отвечать на глупый вопрос.

– Ты бы умер от голода, – ответил за него Бармалей. – И в твоей истории есть человек, которому ты много раз был способен помочь. Для этого тебе не надо было тратить деньги, не надо было даже времени много тратить. Нужно было просто на секунду подумать не о собственной заднице, не о славе, к которой стремился, подумать не о кознях врагов, а о человеке, которому сам предложил помощь. А когда он к тебе за этой помощью обратился, ты не нашел способа его использовать и отшвырнул, как надоевшую игрушку.

Андрей сжал губы и отвернулся от зеркала.

– Я никому не предлагал помощи, – хмуро ответил он.

– Что же тогда было написано в запросе, который ты отправил в Интернет?

Андрей промолчал.

– Скажи. – Бармалей не скрывал, что не просит, а требует.

– «На работу в физическую лабораторию требуются женщины с высшим образованием».

Несколько дней назад Андрей гордился ловко составленной фразой. Сейчас сделалось стыдно.

– Давно я не встречал столь рафинированную сволочь, – с интересом исследователя сказал байкер. – С тобой даже в одном лифте находиться опасно. Рухнуть может в любой момент.

– Слушай, я тебя лет на десять старше, – скривился Андрей.

– И сильно это тебе помогло? – чуть не рассмеялся Бармалей. – Если бы не я, ты бы до сих пор торчал голой задницей в небо.

Стрелка указателя добралась до сто двадцатого этажа – ровно половина пути.

– Тебе какое дело до всего этого? – окончательно разозлился Андрей.

– Самое прямое. Ты несешь опасность для всех, кто находится рядом. Город уничтожает тебя, неужели ты сам этого не ощущаешь?

– Ты сам хоть понимаешь, что говоришь? Какой город? Как он может меня уничтожить? Он что, живой?

– Идиот… – устало выдохнул Бармалей. – Фома неверующий. Сколько раз за последние дни ты мог распрощаться с жизнью? Сколько вокруг тебя погибло людей? Можешь припомнить, когда еще за столь короткий промежуток времени с тобой произошло столько событий?

Андрей никак не мог привыкнуть к собственному отражению, к усам, бороде и дурацкому панковскому гребню.

– Не надо подводить под случайности мистическую подоплеку. – Он отвел взгляд от зеркала. – Я знаю, почему ты завелся.

Бармалей молчал, тяжело дыша. Указатель пронзил цифру «180» и двигался дальше.

– Город очень сложно устроен, – уже спокойнее продолжил Андрей. – В нем не меньше взаимосвязей, чем в нейронной сети. Я заметил это сразу, как только перебрался в Москву. Так что не грузи меня, ради бога. Я знаю про него даже то, чего ты не знаешь. Но живым организмом он не является точно, и понятия Добра и Зла для него не существуют. Тебе наверняка очень хочется, чтобы существовали, это придало бы смысл многим твоим поступкам. Но все не так. Вполне возможно, мегаполис давно превратился в вычислительную машину, но жизни в нем нет нисколько. Это лишь металл и камень.

Бармалей молча смотрел на собственное отражение. У Андрея пересохло во рту, и он тоже умолк. Лифт замедлил ход, неприятно будоража вестибулярный аппарат, двигался все медленнее и медленнее, затем плавно остановился, раскрыв двери.

– Нужно еще немного пройти. – Бармалей показал выход на лестницу.

– Вы что, действительно арендовали крышу Торгового центра?

– Представь себе.

– Столько денег не бывает, – прикинул Андрей.

– Бывает, если все делать правильно, – загадочно ответил байкер.

По железной лестнице они снова двинулись наверх. Здесь уже чувствовалась невероятная высота здания. Она ощущалась не то едва уловимой вибрацией, не то покачиванием, но организм определял ее безошибочно.

«Уши, – вдруг понял Андрей. – Уши заложило от пониженного давления».

Лестница гудела под ногами, свет лился из единственного светильника, желтоватым грибом прилипшего к стене. Бармалей толкнул дверь на крышу.

– Добрались, – негромко сказал он. – Давай, Красавчик, поспеши, поспеши.

На километровой высоте Андрей ожидал услышать завывание ветра, но на крыше был полный штиль. Ни одного, даже слабого дуновения не ощущалось, но было заметно холоднее, чем внизу. Далеко на востоке небо светилось близким рассветом, мягко очерчивая контуры туч. Парапет, ограждающий крышу, был совсем рядом – всего пять шагов от двери, но Андрей не спешил преодолеть это расстояние. Край казался манящим и пугающим одновременно.

Но город, похожий на массив плотно растущих кристаллов, был виден прекрасно. Он разбегался во все стороны паутиной колец, шоссе и проспектов, он убегал до самого горизонта и терялся в дымке предутренней полутьмы. Чем ближе к окраинам, к спальным районам, тем дома становились выше, стиснутые асфальтовым обручем МКАДа. Из-за этого Москва казалась чашей гигантской параболической антенны, направленной точно в зенит.

– Господи Иисусе… – прошептал Андрей, чувствуя, что стоит на стержне излучателя этой антенны. – Как же мы такое построили?!

– Проняло? – усмехнулся байкер. – Я по первому разу тоже чуть в штаны не наделал. И ты думаешь, это с тобой не справится? Но для молитвы тут самое место. Так что аренда окупается, можешь мне верить.

Площадь крыши оказалась огромной, в центре расположился небольшой городок из лифтовых сооружений, вентиляционных труб и прочих технических конструкций, на кронштейнах покачивались многометровые решетки антенн, спутниковые тарелки и пластиковые шары. Под ногами змеились кабели, словно корневая система диковинных радиотехнических растений.