Текст книги "Город Счастья. Том 1-5"

Глава 10

– Что вы творите? – Александр подошел слишком быстро, хоть и старался казаться невозмутимым.

– Я проявляю дружелюбие. Ее Величество подарила мне наряды, и я облачилась в один из них. – Ее победная улыбка говорила ему о многом.

– Где нижние юбки? Как вы решились выйти с нагим животом и открытой спиной? Если вы думаете, что они расторгнут договор из-за этой детской выходки, то глубоко заблуждаетесь!

– О чем вы? Этот наряд висел в гардеробной. Я тоже обескуражена его видом, но раз так принято… Мне не хотелось обидеть королеву, отвергнув ее дары.

– Алексия! – брат шипел сквозь зубы, но его прервали.

– Дорогая, что с вашим нарядом? – к ним подошла королева в окружении свиты.

Она оглядела Принцессу Интарского Королевства с ног до головы, подметив и синюю юбку до пола, что в несколько слоев обвивала бедра и ноги, облаченные в шаровары. И оголенный плоский животик, и коротенький ультрамариновый топ, украшенный камешками и золотой вышивкой. И плечи, на которые была накинута прозрачная ткань цвета сапфиров, исходящая от юбки.

– Я сделала что-то не так, Ваше Величество? – обеспокоенно всплеснула руками Алексия.

– Ваш наряд… слегка экстравагантен, но мне нравится. Уверена, что после вашего дебюта многие дамы решатся одеваться так же. Это так молодо, свежо и страстно. – Королева мечтательно вздохнула. – Мне бы ваши круги…

– Благодарю, Ваше Величество.

– Располагайтесь. Скоро объявят первый танец, и мне хотелось бы, чтобы вашим партнером стал Карий. Это будет так символично.

Когда королева величественно удалилась к возвышению, где разместились большой и малый трон, Александр снова обратил свой недовольный взор на сестру.

– Видите? Все хорошо, и вы зря переживали. Прошу меня простить, но мне нужно разыскать будущего супруга. – Ее голос изменился, став холоднее, отстраненнее.

Алексии до жгучей злости, возникшей в груди, не понравилось поведение названного брата. Она с трудом сдерживала себя, чтобы не сбежать из залы, гася разъедающую сердце обиду. Пройдя к столикам с напитками, она пригубила из высокого бокала кровавое вино, рассматривая из-под ресниц всех собравшихся гостей.

На нее откровенно косились, даже не пытаясь скрываться. И она прекрасно понимала, что ее внешний вид является порочным для обоих королевств, но менять ничего не собиралась. Фрейлина чуть коснулась ее руки, обращая внимание на надвигающуюся бурю. Карий степенно вышагивал по залу, широко улыбаясь своей будущей супруге, но рядом с ним, словно хищник, двигался обозленный Регон, резко контрастируя на фоне веселого младшего брата.

– Мои комплименты вам, принцесса. Вы выглядите обворожительно! – младший принц поцеловал ее пальчики, нежно перехватив кисть.

– Я бы так не сказал… – сверкая синими омутами, проговорил Наследник Бетафа.

– Не слушайте его. – Карий опрометчиво махнул рукой. – Он всего лишь завидует тому, что вы суждены не ему.

– Тебе лучше помолчать. – От Регона веяло раздражением и гневом, и Алексии стало не по себе рядом с ним.

Очень вовремя прозвучала короткая мелодия, означающая, что нужно обратить внимание на короля и королеву, и принцесса с облегчением выдохнула.

– Рада приветствовать всех вас на балу по случаю помолвки нашего младшего сына и Принцессы Интарского Королевства, которая сегодня стала украшением этого празднества. – Королева специально объявила об этом во всеуслышание, чтобы сгладить углы. – Алексия, дорогая. Прошу вас открыть бал первым танцем.

Принцесса натянуто улыбнулась и чуть кивнула, обращаясь к Карию:

– Не хотите пригласить меня на танец?

– С удовольствием! – ядовито ответил Регон и схватил ее за руку, не дав брату сказать даже слово.

Лекси и не пыталась сопротивляться, помня все предыдущие их встречи. Так или иначе, Регон делал то, что хотел, и девушка никак не могла противостоять ему физически.

– Ваш наряд не входит ни в какие рамки! Вы выставляете свое тело напоказ, будто доступная дама, ищущая мимолетных встреч! – выговаривал наследный принц.

– Я настолько пришлась вам по вкусу?

– Вы вызываете в моей душе лишь презрение и отвращение! – горячая ладонь легла на ее талию, и Алексия вздрогнула от прикосновения к обнаженной коже.

– Отчего же вы тогда решили танцевать со мной? – они медленно закружились, делая плавные легкие шаги.

– Не хочу, чтобы вы позорили моего брата!

Его слова стали последней каплей в омуте из выдержки и гордости, и, повысив голос, Алексия твердо ответила:

– Таким образом, вы даете мне разрешение опозорить вас!

Резко развернувшись, она вырвала свою руку из стального захвата и начала уверенно продвигаться через танцующие пары к выходу на широкий балкон, который заприметила еще при разговоре с Александром. Лекси лишь успела ступить на каменные плиты, украшенные цветастым ковром, как ее тут же швырнули к шершавой стене. Больно ударившись затылком и лопатками, девушка застонала и зажмурила веки, в которых поселились назойливые черные точки.

– Вы сегодня себе позволяете недопустимо много, вам не кажется? – двери на балкон с грохотом закрылись, отгородив их от шумного бала и любопытных гостей.

– Как по мне, вы ошиблись кандидатурой. – Она открыла глаза и с вызовом посмотрела на Регона, выпуская из-под контроля дикую ненависть. – Я не служанка, а вольный человек! Вы не можете со мной так обращаться!

Он схватил ее за руки и прижал их к стене, одновременно впиваясь жадным поцелуем в приоткрытые губы. Ее дыхание предательски отзывалось рваными хлопьями, запирая редкий воздух в плен, но тут же освобождаясь от него под болезненным натиском. Алексия отвечала на поцелуи яро и дико, будто давно жаждала этого, словно не могла насытиться им или хотела выпить его до смерти. Что за безумие нашло на нее, девушка не могла ответить, но упивалась яростью и страстью, давая себе только эти крошечные минуты, только здесь и сейчас.

– Ты сводишь меня с ума… – шептал Регон, спускаясь к открытым ключицам.

Он давно отпустил ее руки и теперь с неконтролируемой силой сжимал пальцами ее талию, наверняка отпечатываясь синяками. Прикосновения обжигали, оставляли будто видимые отметины, которые продолжали гореть на вечерней прохладе. Красное кровавое солнце скрывалось за рубежом, предоставляя мир объятьям ночи, что под своим пологом стирает все тайны без возможности забрать их в новый день.

Регон ласкал губами нагой животик, превращая чувственную игру в дикие пляски желаний. Огненные кольца обвивали мышцы, проносясь покалыванием через кровь, будто все внутренности варили заживо на адском костре.

– Хочу… Всю без остатка… Моя…

Слова отрезвили, заставляя оттолкнуть, прозреть, когда глаза не хотят видеть.

– Никогда! – она сжимала кулаки, сминая в их недрах бока юбки.

«Бежать! Бежать!» – мысль билась загнанной птицей, подталкивая делать испуганные шаги – один, другой, третий. Алексия побежала, придерживая ткань, перепрыгивая через серые кособокие ступени, что вели с балкона в сад.

– Стоять! – ледяной окрик, словно сердце резанули ножом, подобно грому среди чернильного покрывала ночи.

Но она бежала, бежала без оглядки, скрываясь в лабиринтах сада, где высокие кусты цветов извивались стенками и ходами. Добыча, которую загонял охотник, да только загонял ли?

Луна подглядывала за ней, за той, которая не могла надышаться, облокотившись об угол декоративной изгороди. Сердце выбивало дробный ритм, пытаясь вырваться из груди и ускользнуть далеко-далеко, туда, где нет проблем. Ноги отяжелели, будто на них навесили железные гири на кованых цепях. Шаг, еще шаг. Тело кулем упало на белоснежную лавку, которая в ночи светилась потусторонними отблесками, но принцесса не видела ее красоты.

Свернувшись в комочек, она тряслась и совсем не от холода. Алексия сломалась, сломалась как кукла и уже не пыталась удерживать рвущихся слез слабости. Здесь, в отдалении от всего мира и одновременно в центре его кутерьмы, девушка отпустила себя, признавая, что не хочет, не может, не имеет больше сил на борьбу.

С кем или чем она борется? С невидимым врагом? С упертым Александром? С вседозволенностью Регона? Или сама с собой? Слезы пропитывали синюю ткань, стекая по древесине лавки и падая на каменную дорожку, разбиваясь, как и ее душа, на хрустальные осколки. Дикие ледяные ветра в эту жаркую ночь окутывали ее, обязывая нежное девичье сердце деревенеть, отказывая в выборе.

Отчаянные слезы иссякли, а влажные дорожки высохли, бесследно растворяясь на карте мира. К Алексии давно пришел спокойный сон, купая ее в безмятежности скупой темноты. Карий погладил ее по распущенным локонам волос, чуть коснулся нежной щеки. Он видел все там, стоя в тени вторых дверей на балконе, прячась, как мальчишка, за розовым кустом. Видел все, но ничего не мог сделать. Бессилие гноило его изнутри, сворачиваясь ядовитыми спиралями без точки выхода.

Держа девушку на руках, он неспешно удалялся в сторону дворца, где уже заканчивалось празднество – их бал, на котором они так и не станцевали.

– Я ничем не могу помочь тебе, – еле слышный шепот, сродни тишине. – Он мой брат, и я знаю, что от него нет спасения! Скажи же мне, что делать? – отчаяние сквозило в его голосе, но не трогало спящую Алексию. – Я не смогу смириться с таким позором, но ведь он мой брат…

В эту ночь младший Принц Бетафского Королевства отнес принцессу в выделенные ей покои, поцеловав на прощание сухие губы. После этого, забравшись на одну из смотровых башен, он впервые в своей короткой жизни напился до одури, с жадностью проглатывая крепленое вино, будто испробовал его вкус только сегодня. Заставляя себя исчерпать последнюю бутылку, молодой человек оглядел расплывающиеся просторы королевства, что ютились в предрассветном небе, просыпаясь, вступая в новый день.

Карий беспечно сидел на окне башни, где в честь всеобщего праздника по случаю его помолвки отменили военный караул. Ноги свисали, болтались в воздухе, качаясь вместе со своим обладателем, будто выплясывали смертельный танец.

Дикий отчаянный смех окутал дворец в этот час. Подобно сумасшедшему, младший принц – романтик по натуре и известный в королевстве поэт – изливал через него все чувства и эмоции:

 
– Нет горя миру там, где я найду покой!
Тебе я брат отдам и жизнь, и смерть с лихвой!
Супругу забери, мечей, монет верха –
Мне не нужны они. Тебе нужны. Ха-ха!
 

(Автор: Дора Коуст)

Тупой удар о зеленые ковры земли не услышит никто, и лишь спустя десятки минут тело младшего принца обнаружат утренние караульные, которые и через множество кругов не забудут эти омертвелые синие глаза и безумную дьявольскую улыбку на перекошенном бледном лице. Именно она заставит бесстрашных вояк в судорогах просыпаться по ночам.

* * *

Утро для Алексии наступило слишком поздно. Шею и спину нещадно ломило – то ли из-за удара о балюстраду, то ли оттого, что проспала всю ночь на неудобном диванчике. Солнце освещало гостиную, стоя высоко над королевством, и это означало, что время перешло грань полудня.

– Краила! – громко позвала принцесса свою верную фрейлину, особо не рассчитывая на отклик.

Если бы старшая фрейлина находилась в покоях, то уже давно бы разбудила девушку, как минимум для того, чтобы она перешла досыпать в спальню. Улыбнувшись своим мыслям о том, что Краила могла не вернуться в покои, познакомившись на балу с кем-то из гостей, Алексия ушла переодеваться и готовиться к новому дню, пытаясь вспомнить окончание предыдущего.

* * *

Вышагивая по коридорам Дворца, Принцесса Интарского Королевства заглядывала в общие гостиные, где, по обыкновению, собиралась знать. Отчего-то ей не удавалось никого найти. Встречные слуги отмалчивались, не отвечая на вопросы, и спешно уходили, чтобы заняться делами и поручениями. Отчаявшись встретить хоть кого-нибудь, в том числе и Александра, Лекси решилась на бредовый шаг – пройти в кабинет к королю Бетафа. Она переживала, что все уже отправились на охоту, оставив девушку одну в огромном дворце.

– Мы не будем отменять охоту. Придворные уже собраны и ждут отправления. – Этот пустой голос заставил ее вздрогнуть, всколыхнув вчерашние воспоминания, так посильно запрятанные разумом.

– Твой брат умер, а ты думаешь о придворных?! – захлебываясь слезами, кричала королева.

– Мой брат был глуп, раз решил напиться на башне. Только он виноват в своей смерти и еще кое в чем.

– Как ты смеешь? – голос женщины перешел на крик.

– Сын, ты излишне дерзок и прямолинеен. Не забывай, что говоришь о своем брате.

Ничего не понимая, но предполагая худшее, Алексия нетерпеливо постучала в двери.

– Войдите, – произнес король.

Зайдя в просторный кабинет, принцесса увидела не только королевскую семью, но и своего брата, сидящего в одном из кресел.

– Простите, я искала брата. Да и фрейлина моя куда-то запропастилась…

– Бедная девочка! – всхлипнула женщина, прикрывая бледное лицо платком.

– Алексия, присядь, пожалуйста, – обратился к ней Александр, кивая на свободное место на диванчике рядом с королевой.

– Этим утром ваш будущий супруг умер. Плачьте, – спокойно произнес Наследник Бетафа, присаживаясь на край широкого деревянного стола.

– Регон, ты ведешь себя неподобающе! – возмутился король, откровенно злясь на бестактного отпрыска.

– Карий умер? – ошарашенно произнесла она, пытаясь совладать с эмоциями.

Смерть младшего принца, безусловно, являлась трагедией как для нее, так и для его семьи, может, за исключением Регона. Но одновременно в душе девушки всколыхнулась робкая надежда на то, что ее освободят от договора, а значит, она больше никогда не увидит Наследного Принца Бетафа и сможет быть с Александром.

– Вот только не пытайтесь сделать печальное лицо, Ваше Высочество. Все мы знаем, что, согласно договору, вы получаете наше королевство.

– Мы, пожалуй, пойдем собираться. – Алекс поднялся и подал руку сестре. – Я поговорю с отцом, не беспокойтесь. Мы расторгнем этот нелепый договор.

– Я вас умоляю. Ваш отец отлично составил договор и не упустит…

– Я прошу вас, – король тоже поднялся, и в свете солнца Алексии показалось, будто он постарел кругами, – останьтесь на два дня – охоту и погребение. Мы ведь не гоним вас, и вы по-прежнему наши гости.

– Скорее, это мы гости у них во дворце! – Регон вышел из кабинета, со злостью хлопнув дверью.

– Прошу вас, будьте к нему снисходительны, – продолжил король. – Он потерял брата и справляется с этим так, как может.

Королева громко всхлипнула и припала к цветастой подушке, не имея больше гордости держаться подобающе.

– Ваше Величество, мы все понимаем и останемся, – немного подумав, решил Александр.

– Простите, Ваше Величество. А могу ли я участвовать в охоте, чтобы вознести дань уважения…

– Да, девочка, да. Я разрешаю. Карий очень любил охоту. Он становился таким восторженным. Азарт так и пылал в его глазах.

– Нам искренне жаль…

* * *

Вереница из карет двигалась с некоторой спешкой, но все равно не успевала за наездниками, что вырвались далеко вперед. Алексия держалась рядом с братом, все время погоняя вороного коня. Этот чистокровный жеребец заставил ее помучиться часом ранее, когда ей пришлось самой, без чьей либо помощи объезжать его. Ей показалось, что Регон намеренно выбрал именно этого своевольного коня, чтобы не брать ее с собой в случае, если девушка не сможет с ним совладать.

– Если подчините его, отправитесь на охоту. Не сможете – поедете в каретах среди дам, где вам и место.

Несколько минут конь сопротивлялся и вставал на дыбы, пытаясь скинуть наездницу, но, приняв ее упрямство, и сам сменил гнев на милость. Увидев это, Регон покрылся пятнами злости и, пронизывая слова грубостью, произнес:

– Шевелитесь! Вас никто не будет ждать!

И сейчас они двигались все глубже в лес, придерживаясь пути, известного одному Регону. Александр так и не заговаривал с сестрой и даже чуть сторонился. Принцесса думала о том, что он обижен на нее из-за выходки на балу, но ее догадка была лишь каплей в море обитающих в его голове мыслей.

Лес закрученной тесьмою простирался на огромных просторах, уводя своих путников в самые чащи. Кареты давно скрылись из виду, следуя по дороге, и Регон, наконец, соизволил объяснить такое плутание:

– Через десяток метров нас встретят, и после сигнала охота начнется, – громко проговорил Наследник Бетафа. – Стрелы летят во все, что шевелится, поэтому я не зря попросил наших гостей облачиться в цветные наряды. Запомните их и в путь.

Придворные оглянулись на брата и сестру, исследуя их с ног до головы, отчего Алексии стало не по себе. Поправив пристегнутую к штанам юбку, девушка погладила шею коня, отливающую чернилами, и двинулась следом.

Она облачилась в черный наряд согласно трауру, как и многие придворные, но Регон, увидев ее, настоял на том, чтобы Лекси переоделась в более яркий костюм. Принцесса послушала его, но и свое мнение сохранила неизменным, лишь поменяв стеганую юбку и верхний жакет на темно-зеленые части наряда.

Конь рвался вперед, желая победить, обогнать своих собратьев, но Алексия придерживала его порывы, не давая и капли свободы. С ней поступали точно так же – чуть ослабляли уздечку, чтобы следующим же движением натянуть поводья, заставляя испытывать боль от впившихся до предела кожаных ремешков. Только ведь ко всему привыкаешь. Если человека постоянно бьют – он перестает чувствовать удары, притерпевшись к ним. Если раз за разом предают – он истончается эмоциями, не реагируя ни на хорошее, ни на плохое. Как часто эти «если» встречаются в жизни, выглядывая то тут, то там, обесчеловечивая и сжигая души до серости пепла.

Значительно отстав от мчащихся впереди наездников, принцесса свернула с пути и пристукнула сапогами по гладким бокам жеребца, разрешая ему нестись во весь опор. Конь лихо перепрыгивал через кусты и поваленные стволы деревьев, отдаляясь от светлой поляны, где разместились женщины и слуги, и оставляя за собой неуловимых соперников. Эта часть леса казалась более запущенной и неживой. Высокая нефритовая трава цепляла своими острыми усиками за блестящий волос коня и кусала кожаные сапоги наездницы, ухватываясь за бляшки в виде широких плоских колец.

– Давай, родной! Давай! – загоняла животину Алексия, держась за грузную шею обеими руками, облаченными в жесткие перчатки.

Сколько длился их безумный бег – не сосчитать, но малахитовые кроны потемнели, а ночь плотно следовала за ними, нагоняя своей ультрамариновой волной. Где-то ухала одинокая сова, зазывая на безлунный шабаш местных ведьм, живущих, казалось в каждом дереве, во всех болотах, будто рассматривающих девушку своими сверкающими потусторонними глазами. Лекси с детства помнила, как приговаривала гувернантка, укладывая ее спать:

«У страха широкие очи и быстрые ноги, но рождается и живет он лишь в вашей голове, как и бесследно исчезает».

Но сейчас Алексия по-настоящему боялась, невзирая на точное понимание о разыгравшемся воображении. Ветки могучих деревьев шелестели и потрескивали, вызывая дрожь и внутреннее напряжение. Конь тащился из последних сил и вскоре остановился вовсе, не желая продолжать путь. Свалившись кулем вниз, принцесса пыталась разжать скрюченные пальцы, которые словно окаменели и не хотели поддаваться движениям. Чернильный жеребец распластался на траве, прикрыв округлые глаза.

Лекси не знала, как далеко отсюда дорога и есть ли поблизости городки, где можно переночевать, но небольшой мешочек, таящийся в недрах сапога, грел ее душу золотыми монетками, которых должно было хватить на самостоятельную жизнь длиною в несколько недель. Девушка верила, что ей не понадобится отсиживаться дольше этого времени, так как Александр наверняка уже ринулся на ее поиски и вскоре найдет ее. Может быть, даже сегодня.

Отчетливый свист разнесся над ее ухом, попросту перепугав. Прямо рядом с ее головой в шершавый ствол дерева впилась вертлявая стрела с пестрым красным хвостиком. Принцесса тут же взвилась на ноги, уносясь куда глаза глядят.

– Стой, птичка! От меня не убежишь! – голос Регона разносился по чаще, словно он был везде и всюду, наступая со всех сторон множеством лиц, чтобы загнать свою желанную добычу.

Оглянувшись лишь раз, чтобы увидеть, как далеко ее враг, Алексия споткнулась о спрятавшийся в зарослях ствол дерева и упала в колючую траву. Колени нещадно болели, как и исцарапанные руки, но зато к пальцам вернулась чувствительность, и они уже не пугали своей обездвиженностью. Совсем близко всхрапнула лошадь, будто прямо над ухом – Алексия рванула вперед единым броском, но была тут же поймана жестким захватом.