Текст книги "Хождение по водам"

Глава девятнадцатая

Инспектор Макбрайд только что прибыл в управление и совещался с Коффи, когда позвонил Рекальдо и доложил о своем разговоре с мужем Мэрилин Донован. Через пять минут Коффи связался со Стивом.

– Говорит суперинтендант Коффи. У меня есть сведения, что врач сегодня вечером готов выписать вашу жену, однако у вас нет возможности забрать ее из больницы. Это так? Если вы не против, мы готовы ее подвезти. Выезжаем в вашем направлении примерно через час. И поскольку в наши планы так и так входило с ней переговорить, можем убить двух зайцев. Согласны? В таком случае, будьте любезны, позвоните жене и предупредите, что мы скоро будем.

Через час Макбрайд вошел в больницу, и его провели в небольшую палату, где в кресле-коляске с саквояжем и в полной боевой готовности сидела Мэрилин Донован. Первой мыслью инспектора было, что женщина оправдывает свое имя – такая же чувственная фигура и яркие пухлые губки, как у ее знаменитой тезки. Короткие волосы были обесцвечены, зато брови остались темными. Ей было хорошо за тридцать. И уж менее всего Мэрилин походила на домработницу.

– Миссис Донован? – Макбрайд показал удостоверение. Она смерила его взглядом, промурлыкала:

– Мэрилин, – и, улыбнувшись, показала ряд превосходных зубов. – Стив сказал, что ко мне приедет суперинтендант Коффи.

– Он занят. Шлет свои извинения. Боюсь, вам придется иметь дело со мной. – Макбрайд покосился на блюдо, где лежали сомнительного вида сандвичи. – Это ваш ужин? – Мэрилин посмотрела на еду с отвращением и потушила о тарелку сигарету, которую до этого втихаря курила.

– Кормят здесь просто отвратительно.

– Как в любой больнице, – подхватил инспектор и взглянул на Мэрилин так, словно ему в голову пришла неожиданная мысль. – Если вы в состоянии, можем по дороге куда-нибудь заскочить. Я не завтракал, и, если честно, подводит живот.

Глаза миссис Донован были как раз на уровне его пивного животика.

– Вижу, вижу, как вас подтянуло, – рассмеялась она. – Многое отдала бы, чтобы вкусненько поесть. – И сделала движение встать с инвалидного кресла.

– Сидите, – предостерег ее Макбрайд. – Я вас повезу. Этот саквояж – все, что у вас есть?

– Да, – сдержанно кивнула Мэрилин. – Собиралась в спешке.

Инспектор подхватил саквояж.

– Значит, решено. – Он покатил ее к лифту и по пути спросил: – Итальянская кухня? Французская? Китайская? Гамбургеры? Тайская? Выбор за вами.

– Что-нибудь попроще – будет в самый раз.

Его автомобиль был припаркован напротив входа в больницу, возле крутился раздраженный охранник.

Макбрайд показал ему удостоверение и пошутил:

– Вот забираю ее в каталажку. – А когда они оказались в машине, спросил: – Вы очень спешите?

Мэрилин ответила не сразу. После прогулки в инвалидном кресле она была уже не такой игривой.

– Сказать по правде, я бы предпочла возвратиться домой, когда ребенок заснет. С ним довольно хлопотно, а я сегодня не в форме, как выжатая.

– «Арбутус-Лодж» подойдет? – Инспектор Макбрайд пристегнул ремень безопасности и завел автомобиль.

– Вы меня разыгрываете? Там так шикарно, а я на что похожа? Только что из больницы! Ох нет!

Макбрайд покосился на пассажирку.

– Ох да! Не сочтите за дерзость, вы прекрасно выглядите. – Он посерьезнел. – Кроме того, мне необходимо вас кое о чем спросить. Лучше это сделать в каком-нибудь тихом месте. Окажите мне любезность, миссис Донован. Мэрилин.

Макбрайда встретили как дорогого гостя и усадили за маленький столик с видом на город в дальнем конце зала.

– Мне нравится, – простодушно похвалила обрадованная Мэрилин. – Люблю такой стиль.

– И я тоже, – ухмыльнулся инспектор. – Разумеется суперинтендант Коффи может посмотреть на это по-другому, когда получит счет. Так что наслаждайтесь – не исключено что завтра я паду смертью храбрых.

Несмотря на его бесшабашное заявление, они сделали весьма скромный заказ: полбутылки недорогого вина, жаркое из ягненка для Макбрайда, для Мэрилин – куриное фрикасе. И пока не принесли еду, болтали о всяких пустяках.

– Так вас назвали в честь той самой Мэрилин?

– Угадали, – рассмеялась миссис Донован. – Я родилась через два дня после того, как мать посмотрела «Принца и хористку». Не лучший фильм, но мама считала, что Мэрилин там великолепна. Говорила, что по сравнению с ней Лоренс Оливье кажется любителем из драмкружка в Данкреа.

– Данкреа? Так вы оттуда?

– Нет. Я из Пэссидж-Саут. Там родилась, выросла и все время живу.

– Почему вы служите приходящей домработницей? – прямо спросил Макбрайд.

– Ожидали увидеть меня с косынкой на голове и со шваброй в руках? – насмешливо спросила женщина. – Ваши взгляды слегка устарели. Благодаря моей работе вы привели меня в это шикарное место и кормите вкусной едой. Я не ошиблась?

Инспектор покорно вскинул руки:

– Простите, ничего не имею против вашей работы. Язык постоянно меня подводит.

Вскоре Макбрайд обнаружил, что Бог не обделил Мэрилин Донован ни уверенностью в себе, ни умом. Она была сообразительна и прямолинейна.

– Послушайте, мистер Макбрайд, мне нечего стыдиться. Я занимаюсь тем, что мне нравится. Я лучшая домработница на многие мили вокруг. А может быть, самая лучшая в мире. Способна нанять няньку, чтобы ухаживать за собственным ребенком, и все равно буду зарабатывать больше Стива, а он квалифицированный водопроводчик. Я люблю свою работу. Но предпочитаю не называть себя уборщицей или прислугой, хотя некоторые из моих работодателей именуют меня именно так. Нанимаюсь я по часам, и ставка не ниже, чем в Дублине или Лондоне. Ведь что ни говори, работа – везде работа. А я стою тех денег, которые мне платят. Умелая, вежливая. И если ко мне с уважением, то и я с уважением. Такое дело по мне.

Мэрилин сделала глоток воды и откинулась на стуле. Макбрайд налил ей и себе вина и заговорил напрямую, без прежних заигрываний. И от этого понравился ей еще больше.

– Миссис Донован… Мэрилин… буду с вами откровенен. Я брожу в потемках. Мы расследуем убийство, а я не в курсе обстановки. И поэтому хочу задать вам несколько вопросов. Но больше всего хотелось бы, чтобы вы просветили меня, что здесь и как.

– А на что же тогда Фрэнк Рекальдо? – удивилась Мэрилин.

– Видите ли, когда случается убийство, местные полицейские не участвуют в расследовании. Во-первых, у них нет на это необходимых средств, и, во-вторых, им следует продолжать заниматься текущими делами. В этом случае управление присылает следственную бригаду.

– Из Дублина?

– Нет. Хоть сам я из Дублина, но последние год-два работаю в Корке. Расследование возглавляет суперинтендант Коффи. Ничего особенного, тем паче злонамеренного, в этом нет, обычная практика. Фрэнк тоже входит в состав нашей группы.

– Что вы хотите от меня услышать?

– Все, что придет вам на ум, любую деталь. Как случилось, что вы устроились к миссис Уолтер?

– О, это несложно. Я работаю исключительно у иностранцев. Они не только больше платят, но ценят меня как свою первую связь с местными жителями. Моя работа предполагает доверие и образование, хотя образования-то мне и недостает.

– Как же так вышло?

– Я из большой семьи: четверо мальчиков и три девочки. Я была старшей. Мама умерла во время родов, когда мне было четырнадцать лет. На этом кончилась моя школа. Но я добилась, что все мои братья и сестры получили отличное образование. Все сделали хорошую карьеру, и, как мне кажется, я в том числе. Я совсем Неглупа. – У нее на щеках появились лукавые ямочки. – Много читаю. Часто думала о том, чтобы получить квалификацию. Ну и что потом? Я единственная, кто остался в доме. И это прекрасно. Мне никогда не хотелось никуда уезжать. Я приросла к этому месту. Когда пришлось выбирать работу, не потребовалось быть семи пядей во лбу – я сразу решила: буду делать то, что умею лучше всего. Не знаю почему, но мне всегда нравилось работать по дому; видимо, у меня такое призвание – приводить все в порядок. Я начала работать, когда дочь Эйслин пошла в школу. Поскольку Стив водопроводчик он находит мне выгодных клиентов. Мы с ним отличная команда. Вырастив ораву братьев и сестер, я не хотела иметь больше одного ребенка. Но когда Эйслин почти исполнилось девять лет нежданно-негаданно появился Лайм. Не мальчишка, сплошной кошмар. С тех пор как он родился, мы ни одной ночи толком не спали. Сказать по правде, я немного расстроилась, когда обнаружила, что снова беременна. Не представляла, как поднимем троих. – Мэрилин хмыкнула. – Забавно, как все получается.

– Вы попали в больницу в понедельник вечером? Так?

– Да. И пропустила самое интересное. – Она доверительно наклонилась к Макбрайду. – Странно, как все связано. Не хочу сказать, что мой выкидыш имеет какую-то связь с убийством миссис Уолтер, но не могу отделаться от мысли, что это я могла бы найти труп. По средам я как раз у нее работаю. Только начинаю около девяти. А ее ведь раньше обнаружили?

– Откуда вы знаете? – спросил инспектор.

Мэрилин посмотрела на него с сожалением.

– Стив рассказал. – Она явно считала, что это в порядке вещей.

– Когда?

– Вчера вечером, когда приезжал меня навестить. – Мэрилин пожала плечами и совершенно ошарашила Макбрайда: – Миссис Уолтер стояла у дерева, хотя давно была мертва.

– Как-как? Откуда он это взял?

– Разумеется, я не поверила ни единому слову. А он слышал от Моны Спиллейн, когда вчера менял у нее прокладки в кухонных кранах. Она живет рядом с трианакской дамбой. Мы зовем ее выпуском новостей. Всегда что-нибудь да выдаст. Стив едва оттащил ее от окна, чтобы она сказала, какая работа от него требуется.

Неудивительно, что Эф Ка молчит в тряпочку, подумал Макбрайд.

– Вы ладили с миссис Уолтер? – спросил он.

– Превосходно, – улыбнулась Мэрилин. – Я работала у нее шесть лет, за исключением времени, которое потратила на Лайма. Своеобразная женщина, – загадочно добавила она, но тут же пояснила: – Не хочу сказать, что она мне не нравилась. Наоборот, по-своему нравилась. Но уж очень была взбалмошна – могла ни с того ни с сего ляпнуть первую пришедшую в голову колкость. Такой привереды я никогда не встречала. Недовольство у нее просто на лице было написано. Если бы не раздражительность, она была бы очень привлекательной особой. Постоянно горевала о том, что уходят годы. Спроси она у меня совета, я бы ей порекомендовала больше верить в себя и перестать воображать, что все люди против нее. Многие удивятся и сочтут, что я не права, потому что миссис Уолтер умела напускать на себя неприступный вид и никому не давала спуску. Старалась быть лучше всех, но при этом волновалась обо всем на свете. Как она выглядит? Правильно ли оделась? Как бы не перепутали слово в какой-нибудь из ее старых статеек. Не пытаются ли ее облапошить?

Она хотела, чтобы у нас сложились дружеские отношения. Предложила: «Зовите меня Вэнджи». Я ей ответила: «Если бы меня звали Эванджелин, я бы ни за что не стала сокращать имя и зваться так некрасиво – Вэнджи». А она мне в ответ: «Эванджелин звучит слишком старомодно. Имя для пожилой дамы. Моя глупая мама позаимствовала его из дурацкого стихотворения». – Мэрилин изображала их разговор в лицах. – А мне казалось, это очень красивое имя. Каждый раз, когда я его слышала, то представляла себе девочку в замечательном длинном платье, танцующую вальс. Услышав это, она набросилась на меня, заявила, что я нахалка. Видимо, не понравилось, что я упомянула длинное платье, – она надевала такие, чтобы скрыть толстые икры. Клянусь, у меня ничего подобного и в мыслях не было. Мне нравилось ее имя, однако я продолжала называть ее миссис Уолтер. Так было правильнее.

– Признайтесь, вы не слишком ее любили?

– Не очень. Она была тщеславная и испорченная. Любимица стариков. Не знала, как бы еще себя развлечь и оттянуться, – кратко подытожила Мэрилин. – Крутилась вокруг Отто Блейберга до самого конца, а когда он умер, получила его дом. Старинная постройка – когда я была девчонкой, дом был совершенно заброшен. Нас оттуда гонял папаша О'Дауда. Его еще прозвали Вышибалой. Он в том месте иногда пас скот.

– Она была замужем?

– Разведена. Думаю, что она несколько раз вступала в брак, но это только догадка. Эванджелин никогда ничего не рассказывала об этом. Я по крайней мере не видела никаких мужей. После смерти мистера Блейберга его место занял О'Дауд. Мне-то он не особо по душе, а хозяйка к нему благоволила. Впрочем, Эванджелин себя не ограничивала – всегда имела кучу поклонников. Не сомневаюсь, что с ней крутили и доктор Маккарти, и Майкл Хасси, пока не узнала Ойф и чуть не прогнала супруга со двора. Несколько раз приезжал какой-то американец и старикан из Типперэри. И конечно, бедолага Джон Спейн. Она вертела стариком как хотела. Как-то раз мне сказала, что ей нравятся пожилые, потому что они не так требовательны. – Мэрилин презрительно фыркнула. – Так я и поверила! Ей нравились пожилые, потому что они богаты. Впрочем преподобный Спейн в эту категорию не входил. Зато входил Вэл Суй ни. Хотя с ним она старалась не показываться на людях. Помилуй Бог, ей казалось, что никто не замечает ее интереса. Дудки! Я ведь работала не только у нее, но и у миссис Суини. По крайней мере до недавнего времени.

– Ушли?

– Несколько недель назад. Не видела иной возможности.

– А что произошло?

– Вроде бы ничего, а с другой стороны – все. Я начала замечать, что ей все труднее и труднее мне платить. А я принимаю только наличные. Поначалу я не догадывалась, что муж урезает ее в деньгах. Она мне, разумеется, ничего подобного не говорила – насквозь пропитана всякой допотопной мутью: мол, раз сама не зарабатываю, то не имею права тебя нанимать. Бедняга чувствовала себя униженной.

Макбрайд открыл было рот, собираясь что-то сказать, но Мэрилин опередила его и ответила на невысказанный вопрос.

– Мне нравится Крессида Суини. Она одна из самых приятных женщин в округе. Стоящий человек. Ее маленький сын родился глухим. Меня восхищает, как она за ним ухаживает. Тем более что муж ей нисколько не помогает. Не понимаю, как она его терпит. Вы, наверное, о нем слышали? Нет? – Мэрилин поерзала, удобнее устраиваясь на стуле. – Пару лет назад его бизнес накрылся. Раз – и нету! – Она провела ребром ладони по горлу. – Вот тогда он пристрастился к бутылке. И очень основательно. Когда они только приехали сюда, то казались самой очаровательной парой. И денежки водились. Могли позволить себе бросать их направо и налево. Перебрались из Лондона, но, судя по фамилии, у него ирландские корни. А ее предки, конечно, отсюда, потому что она унаследовала Холингворд – это такое старинное местечко на дальней стороне устья. Оно совсем разваливалось, но они привели там все в порядок. И как только закончили, он пригнал из Портсмута большую яхту.

– Они давно здесь обосновались?

– Впервые появились лет десять назад, постоянно живут всего несколько сезонов. Крессида окончательно переехала сюда после рождения Гила. А Вэл мотался туда-сюда, пока два года назад в Лондоне не дал дуба его бизнес. Разве это брак? Он всегда относился к жене так, словно она недоделанная, хотя зато совершенно не так. Просто она застенчивая и не может ему сопротивляться. Я бы никогда не позволила мужчине так со мной обращаться. Самовлюбленный гусь, атуда же – раскатал губы на молодую красивую девушку. И всегда-то ни во что ее не ставил, а в последние месяцы вовсе обнаглел, теперь даже поколачивает. Бьет и исчезает на целые недели. Бог знает, что у него на уме. Поначалу я верила, когда Крессида говорила, что упала, стукнулась о дверь или что-то в этом роде. И только потом стала понимать. Стив ничего подобного бы себе не позволил, поэтому мне долго не приходило в голову, что муж способен ударить жену.

– Как вышло, что это она повезла вас в больницу?

– Стив был на работе. Сначала я позвонила миссис Уолтер. Глупость, конечно. Она сама только что вышла из больницы и чувствовала себя неважно. А Крессида тут же примчалась. Сначала отвезла меня в Данкреа, но оттуда нас направили в «Бон-Секур». Мне было страшно неудобно, что приходится отрывать ее отдел, но она сказала, что рада вырваться из дома. Не объяснила почему, да я и не спрашивала. Она никогда мне не жаловалась. Скажу вам больше: ни за какие коврижки на свете я бы не согласилась ночевать в ее старом доме – стоит совершенно на отшибе, а она там по большей части одна с маленьким Гилом. Сын постоянно при ней. Но если выбирать, пожалуй, лучше уж одной, чем когда на тебя лезет с кулаками пьяный Суини.

– Мальчик тоже ездил с вами? – спросил инспектор. И Мэрилин легко и просто перескочила к следующей цели.

– Нет, я думаю, она оставляла его с Джоном Спейном. Они большие друзья. Старик выручает Крессиду – каждый день по часу занимается с мальчуганом. Тот уже почти начал говорить. Правда, ужасно громко и его пока еще трудно понять. Но явно делает успехи, и у него веселый, живой характер. Учтите, многие осуждают Крессиду за то, что она доверяет сына старику. А я нет. Видела, как он относится к ним обоим. Словно к детям, которых у него никогда не было. Спаси его Господь.

– Почему люди так говорят?

– Потому что им делать больше нечего, – твердо заявила Мэрилин. – Сами не знают, что болтают. По моему скромному убеждению, проблема Спейна не дети. Его проблема – женщины.

– Откуда это вам известно? – поинтересовался инспектор.

Чувственным жестом миссис Донован провела ладонью по груди.

– Признаюсь вам, мистер Макбрайд, в таких делах я считаю себя знатоком.

– Вот как? – нахмурился полицейский. – Так он и с вами…

– Ничего подобного! – возмутилась Мэрилин. – Какой вы право, испорченный.

– Да я вообще ничего не сказал!

– И не имеете права!

– Ну хорошо, тогда ответьте, почему вы так возбудились по поводу этого Спейна? И откуда узнали, что он такой, как вы говорите?

– Знаю, и все тут. Вижусь с ним каждый день, когда он приходит к Лие в ресторан со своим уловом. Она моя приятельница и думает так же, как я. А ужасные слухи о нем давно сошли на нет, пока этим летом кому-то не понадобилось снова все взбаламутить. – Мэрилин кипела от негодования. – Отвратительно! Человек жил здесь много лет без всяких скандалов, если не считать самого первого – ну, с этой испанкой. И поверьте, если бы было что-то не то в его подноготной, мы бы об этом узнали. Лия Райан мне сказала, что на этот раз кашу заварила миссис Уолтер. Летом, когда я ездила в Англию навещать сестру, у нее в ресторане произошел неприятный случай. Ойф тогда тоже подбавила жару. Я ей сказала, чтобы перестала трепать языком. Тем более что с тех пор, как ее Майкл оставил стезю добродетели, она была не такая уж большая поклонница этой миссис Уолтер. А мне слухи распускать ни к чему – я все-таки у нее работала.

– С кем дружит миссис Суини?

– Насчет друзей ничего сказать не могу. А вот Фрэнк Рекальдо уделял ей большое внимание.

– А сейчас?

– И сейчас тоже. А что здесь особенного? Как говорится, нашли друг друга. Так втюрились, что едва сдерживаются, чтобы не начать на людях обниматься. Глаз друг от друга отвести не в силах. Их словно громом ударило. – Мэрилин вздохнула. – Знаете, как это бывает? Я много раз собиралась ей сказать: брось ты наконец сопротивляться. Но они к тому же очень осторожны. Вэл, если узнает, шкуру с них спустит. Пусть Крессида ему совершенно не нужна, но он из тех мужчин, кто считает жену собственностью. А собственности, Бог свидетель, у него осталось совсем немного. Я страшно смеялась, когда Фрэнк завел щенка. Он всем твердит, что ему необходимы физические упражнения, но весь Пэссидж в курсе, что сержант выгуливает его втом же месте на скалах, куда Крессида выводит своего ирландского сеттера. Есть такие, кто считает, что ему не следует общаться с замужней женщиной, однако я его нисколько не осуждаю. И Крессиду тоже. Фрэнк – мужик что надо! Наденет какую-нибудь тряпку от «Данн» [28]28
  «Данн» – компания по пошиву и сбыту мужской одежды. Имеет магазины в Лондоне и других крупных городах Великобритании.


[Закрыть], а кажется, будто от Армани. И не шалопай – приличный человек. – Мэрилин замолчала.

– Но у него не совсем ладно со здоровьем? – осторожно вступил Макбрайд.

– Теперь ему намного лучше. Вот ведь досада с этим его сердцем! Только представьте, Фрэнк сказал моему Стиву, что его прихватило после игры в сквош. Ему в то время и было-то всего тридцать восемь лет. Но все равно, значит, гнездилась в том месте какая-то слабина. Фрэнк выглядел ужасно, когда только-только здесь появился. Мне никогда не доводилось встречать такого бледного и изможденного человека. Однако довольно быстро пошел на поправку. Я очень удивилась, что Эванджелин Уолтер не прибрала его к рукам. А глаз положила, это точно – постоянно задавала о нем вопросы. Но видимо, решила, что сельский коп не ее поля ягода. Может, не разглядела, сколько в нем других струн. В буквальном смысле. Он ведь играет на контрабасе в джаз-квартете вместе со Стивом, а мой-то, я вам скажу, очень неплохо управляется со скрипкой.

– Рекальдо играет на контрабасе? Вы меня разыгрываете!

– Ничуть. – Мэрилин рассмеялась при виде его изумления. – А на фортепьяно еще лучше. Классику. Выступает через вечер в гостинице. Скажите, не слабо?

– Да, занят на полную катушку.

– Наверное, не много зарабатывает. А ему необходимо содержать семью, – рассудительно заметила миссис Донован и осушила бокал. – Скажите мне вот что, мистер Макбрайд: вы-то каким образом умудритесь оплатить это местечко?

Инспектор откинул голову и рассмеялся.

– Расколем Коффи еще на кофе?

Мэрилин прыснула.

– Я пас. Цыпленок был замечательный, но, не сердитесь, я совсем вымоталась.

Пока она ходила в дамскую комнату, Макбрайд попросил счет. Вернувшись, Мэрилин едва стояла на ногах, и инспектор взял ее под руку, чтобы проводить к автомобилю.

Макбрайд вел машину в два раза медленнее, чем обычно, Первые полчаса миссис Донован дремала, откинувшись на спинку сиденья, а потом, отдохнув, встрепенулась:

– Не ругаетесь, если в вашей машине курят?

– Нет, только откройте окно.

Мэрилин зажгла сигарету, глубоко затянулась и снова откинулась на спинку.

– Вы уже знаете, кто убил миссис Уолтер? – тихо спросила она.

– Нет. Но по крайней мере начинаем составлять список тех, кто мог это сделать.

– Что-то вроде состава исполнителей? – спросила она, помолчав, и начала вспоминать: – Одна из моих сестер живет в Стратфорд-на-Эйвоне. Самая первая трагедия Шекспира, которую я посмотрела, был «Гамлет». Не поверите, до чего я разволновалась. Наверное, была единственным человеком в театре, который не знал, чем кончится действие. Столько трупов! – Она вздохнула. – Меня не было у миссис Уолтер, когда она умерла. В последний раз я работала у нее в понедельник утром. Правда, печально? А узнала о том, что случилось, вчера, когда Стив позвонил мне в обед. Крессида Суини и Гил как раз собирались домой. Она мне ничего не сказала. Честно говоря, я о ней немного беспокоилась. Приехала с лицом в синяках, а у Гила рука в лубке. Однако она не призналась, что с ней произошло. А каждый раз, когда я спрашивала, не хватятся ли ее дома, отвечала, что муж уехал. И расплакалась, когда я упомянула, что Мона Спиллейн сказала Стиву, что Финбар – тот самый, что работает у миссис Уолтер садовником, – растрезвонил, что во вторник на яхте выходила целая компания, в том числе мистер Суини и Эванджелин.

Макбрайд притормозил и всем корпусом повернулся к Мэрилин.

– Я считал, что мистер Суини был в Лондоне.

– Так считала Крессида. Видите ли, я думаю, что бедняжка вообще не заезжала домой. По ее виду можно было сказать, что она ночевала в машине. Странно. Финбар и его тетка Мона редко ошибаются. Разве что, пересказывая, перепутают какую-нибудь деталь. Ну, к примеру, они, похоже, не в курсе, что яхта больше не принадлежит Вэлу. Однако что-то мне подсказывает, что Финбару можно доверять. Он очень расстроился, когда узнал про Эванджелин. Имел на то право – считал ее светом в окошке. – Мэрилин хихикнула. – Хотя я очень сомневаюсь, что он был в числе ее старичков. Кстати, мистер Макбрайд, – спросила миссис Донован, когда в половине двенадцатого машина остановилась у ее дверей, – вы хотели задать мне какие-то вопросы?

Инспектор помог ей выбраться из автомобиля. На пороге стоял Стив с вопящим младенцем на руках.

– Ну, здравствуй, разлюбезный дом, – простонала Мэрилин.

– Вы сами на все ответили, – рассмеялся инспектор. – Последняя маленькая справка: где миссис Уолтер держала деловые бумаги, счета и все такое прочее?

– В основном в кабинете. А остальное – в деревянном сундучке в гостиной. Золотая отделка и нарисованы пейзажи. Миссис Уолтер говорила, что он из Италии. Иногда она клала на крышку подушки, так что его можно было принять за кушетку. Вы его легко узнаете.