Текст книги "Сюжет"

Часть четвертая

Глава двадцать пятая
Афины, Джорджия

– Мне нужно в Джорджию, – сказал Джейк Анне на другой день после возвращения из Ратленда.

Они шли из дома на Челси-маркет, и Анне это не понравилось.

– Джейк, это безумие. Слоняться где-то, заговаривать с людьми в барах, проникать в чужие дома и кабинеты!

– Я не нарушал закон.

– Ты говорил неправду.

Пусть так. Но оно того стоило. Он за сутки узнал больше, чем за предыдущие месяцы. Теперь он понимал, с кем имеет дело, а раньше просто прятал голову в песок.

– Должен быть другой способ, – сказала Анна.

– Ну да. Я мог бы снова пойти к Опре, как мое тотемное животное Джеймс Фрей, и размазывать сопли о своем «процессе», и все меня полностью поймут, и это не уничтожит все, чего я достиг, и не сорвет съемки фильма, не говоря о новой книге, и не сделает меня парией на всю жизнь. Или я мог бы попросить Матильду или Вэнди устроить что-то вроде публичного покаяния и сделать из Эвана Паркера трагически погибшего Великого Американского Писателя и петь ему дифирамбы за роман, который он не написал. Или просто позволить этой суке подчинить себе всю мою жизнь и похерить мою карьеру и репутацию, и доход.

– Я не предлагаю ничего подобного, – сказала Анна.

– Я теперь знаю, как ее найти, во всяком случае, где нужно искать. Сейчас неподходящее время просить меня все бросить.

– Подходящее. Потому что ты пострадаешь.

– Я пострадаю, Анна, если буду сидеть, сложа руки. Она не больше меня хочет, чтобы все узнали правду. Она хочет управлять ситуацией, и до сих пор ей это удавалось. Но чем больше я буду знать о ней, тем вернее смогу диктовать условия. Это, по сути, мой единственный рычаг.

– А меня ты не учитываешь? То гадкое письмо она написала мне, помнишь? И в любом случае мы должны заниматься этим вместе. Мы женаты! Мы партнеры!

– Я знаю, – сказал Джейк виновато.

Возможно, он не вполне понимал, чего стоила Анне его скрытность и как это сказывалось на их совместной жизни, пока ему не пришлось во всем сознаться. Полгода умолчания о Талантливом Томе (как и об Эване Паркере) оставили на нем свой отпечаток – это ему было ясно, но только теперь он увидел, как рисковал чувствами Анны, тем более что, скорее всего, он бы до сих пор ничего не рассказал ей, если бы она его не вынудила. Он очень провинился перед ней, и она имела полное право сердиться на него, но, даже понимая это, он надеялся, что его признание пойдет им на пользу. Что, впустив Анну в свой личный ад, даже не по своей воле, он укрепил их отношения. Он очень на это надеялся. Ему отчаянно хотелось покончить со всем этим, и он поклялся, что как только это сделает, начнет все с чистого листа – с Анной и со всем прочим.

– Мне нужно в Джорджию, – повторил Джейк.

Он уже успел рассказать Анне о ратлендском адвокате, Уильяме Гейлорде, эсквайре, который оформил продажу фамильного особняка Паркеров через представителя его владелицы. А также о некой Розе Паркер, которая подходила по возрасту и проживала в Афинах, штат Джорджия. Теперь же Джейк дополнил картину рассказом о том, что сумел выяснить, потратив пять долларов на суточный допуск к Порталу городских советов штата Вермонт: имя и адрес того самого адвоката, некоего Артура Пикенса, эсквайра. Также из Афин, штат Джорджия.

– И? – сказала Анна.

– Знаешь, что еще находится в Афинах, штат Джорджия? Огромный университет.

– Что ж, окей, но это еще не доказательство. Скорее, большое совпадение.

– Окей, если это совпадение, я это выясню. И тогда просто сяду на место и позволю этой дамочке разрушить нашу жизнь. Но сперва я хочу узнать, не там ли она еще, и если нет, то куда уехала.

Анна покачала головой. Они дошли до входа на Челси-маркет на Девятой авеню, и навстречу им валом валили люди.

– Но почему ты просто не позвонишь этому типу? Зачем тебе туда лететь?

– Я думаю, у меня больше шансов что-то выяснить, если покажусь лично. В Вермонте это, похоже, сработало. Можешь полететь со мной, ты же знаешь.

Но Анна не могла. Ей нужно было слетать в Сиэтл, чтобы окончательно что-то решить со своими вещами, хранившимся на складе, и закончить какие-то дела на радиостанции. Она и так откладывала это пару раз, а теперь босс со студии подкаста попросил ее воздержаться от путешествий в июне (он собирался жениться и провести медовый месяц в Китае) и июле (когда он будет занят на конференции в Орландо). Анна решила лететь в Сиэтл на следующей неделе, и сколько Джейк ни уговаривал ее поменять планы, она не соглашалась, так что они чуть не поссорились. Он заказал рейс в Атланту на следующий понедельник, и все оставшиеся дни доделывал правку для Вэнди. В воскресенье ближе к ночи он отослал файл, а когда самолет приземлился в Атланте, в телефоне его ждало письмо из издательства о том, что книга готовится к печати. И Джейку хоть немного полегчало.

Ему приходилось бывать пару раз в Атланте в ходе книжных туров, но он мало знал этот город. Арендовав в аэропорту машину, он направился на северо-восток, в Афины, через Декейтер, где много месяцев назад, когда «Сорока» только начала захватывать национальное сознание, он побывал на книжном фестивале и пережил первые в своей жизни «приветственные аплодисменты». Он вспомнил тот день – всего двухлетней давности – и то странное, неуютное ощущение, когда тебя знает кто-то (а там было изрядное количество кого-то), кого не знаешь ты, и охватившее его изумление оттого, что он-таки написал книгу, за которую незнакомые люди платили деньги и не жалели времени, чтобы прочитать, и она им настолько нравилась, что они набились в окружное здание суда Де-Калба только затем, чтобы увидеть его и услышать, как он скажет что-то, представляющее для них какой-то интерес. Минуя дорожные знаки, сообщавшие о пути на Декейтер по шоссе 285, Джейк подумал, как же он сейчас далек от того крышесносного ощущения. Он подумал, сможет ли гордиться своей следующей книгой, когда она выйдет, и сможет ли написать хоть что-то еще после всего этого, даже если ему удастся каким-то образом уладить все по-тихому. А если не удастся, если эта женщина сумеет поставить его на колени, опозорив перед всем писательским и читательским миром и теми, кто поддерживал его ценой своей репутации, Джейк с трудом представлял, как сможет выходить на улицу.

Это была отличная мотивация найти ответы на его вопросы.

К тому времени, как он прибыл в Афины, было уже слишком поздно для всего, кроме еды, поэтому, заселившись в отель, он отправился перекусить и в ожидании ребрышек с пивом стал отмечать на карте места, которые ему предстояло посетить. Рядом с ним щебетали молодые блондинки в красных футболках со словами «Университет Джорджии». Судя по их напевным, хмельным голосам, они отмечали что-то, далекое от учебы, и Джейк подумал, насколько его жена не похожа на них и как же ему повезло быть женатым на Анне, даже если она отнюдь не одобряла его решений и в целом была от него не в восторге. Он подумал о том, как по утрам, когда она уходила на работу, он шел в душ и выуживал из слива кольца ее длинных седых волос, улыбаясь с чувством странного удовлетворения. Подумал о том, какой у них дома уют, красота и комфорт – и все это благодаря Анне – и как холодильник с морозильником всегда ломились от вкуснятины ее приготовления: супов и жарких, и даже хлеба. Подумал про кота, Уидби, какой он замечательный (фактически его первый питомец, не считая хомячка в детстве, скоропостижно откинувшего лапки), и как периодически тот снисходил до выражения благодарности за свою беззаботную жизнь. Подумал о постепенно ширившемся круге их с Анной новых знакомых, таких приятных людях – отчасти из среды писателей (теперь он мог находиться в их обществе без всякой зависти), отчасти из новых медиасфер, которые начала осваивать Анна. Все это были верные знаки, что все лучшее в жизни у него впереди.

Потягивая пиво и пожевывая жареные ребрышки, под визг студенток за соседним столиком, Джейк размышлял о том, как он обрел все это: о неожиданном дополнении к его перегруженному книжному туру, которое Отис (Джейк не сразу вспомнил, как зовут менеджера его книжных туров!) утвердил от его имени, о досадном, почти оскорбительном интервью на радио, о таком спонтанном приглашении на кофе и, самое главное, о невероятной храбрости Анны, не побоявшейся оставить свою прежнюю жизнь, чтобы быть с ним, хотя ей было, что терять. И вот не прошло и года, как он женился на этой мудрой и прекрасной женщине, давшей ему так много, и написал новую книгу, всецело порожденную его воображением, так что имел полное право гордиться собой.

Если бы только он мог выбросить из своей жизни Эвана Паркера и его кошмарную семейку.

Глава двадцать шестая
Бедная Роза

Утром он прогулялся в кампус университета Джорджии, заглянул в архив и запросил сведения о студентке по имени Роза Паркер, уроженки Западного Ратленда, штат Вермонт. Он подготовил легенду (племянница, порвавшая связь с семьей, умирающий дедушка), но никто у него ничего не спросил, даже документов. Впрочем, информация, что ему предоставили, не выходила за рамки, установленные некой поправкой Бакли и, при всей ее скудости по сравнению с тем, что хотел знать Джейк, он все же набрал пригоршню восхитительно твердых фактов. Во-первых, Роза Паркер поступила в университет Джорджии в Афинах в сентябре 2012 года, не указав предмета специализации. Во-вторых, она запросила и получила разрешение на проживание вне общежития на территории кампуса, как полагалось первокурсникам (приятным сюрпризом для Джейка стало то, что адрес места ее проживания совпал с одним из тех, что уже встречался ему в ходе поисков в интернете). В-третьих, всего через год, осенью 2013-го, Роза Паркер уже не числилась среди тридцати семи тысяч студентов университета. Излишне говорить, что архив не располагал новым адресом или какой-либо контактной информацией Розы Паркер, и, если сведения о ее академической успеваемости и были направлены в другое высшее учебное заведение, в соответствии с заявкой на перевод, знать об этом Джейку не полагалось.

Он вышел на утренний июньский воздух и уселся на одну из деревянных скамеек перед корпусом Холмса-Хантера. Ему представилось с таинственным и тревожным чувством, как та, кого он ищет, ходила по дорожкам кампуса и, может быть, сидела на этой же скамейке, перед таким откровенно колониальным зданием, в котором Джейк только что побывал. Возможно ли, что она все еще в Афинах? Исключать этого было нельзя, но Джейк подозревал, что она давно уже перебралась в другой город, скорее всего, в другом штате, продолжая строить ему козни.

Джейк нашел контору Артура Пикенса, эсквайра, на Колледж-авеню, и сел за столик летнего кафе через пару домов, чтобы подготовиться к встрече. Он просматривал кое-какую однозначно неблаговидную информацию о Пикенсе, собранную за несколько дней после общения с Гейлордом, эсквайром, а потом увидел, как взвинченный отец ведет сына-студента, облаченного в успевшую примелькаться Джейку красную форму, в адвокатскую контору. Пробыли они там довольно долго, а когда вышли, Джейк встал из-за столика и вошел в ту же дверь, за которой поднималась крутая лестница. На втором этаже он увидел стеклянную кабинетную дверь, незапертую, а за ней – мужчину с пунцовым лицом, сидевшего за массивным столом красного дерева. За спиной у него тянулись полки с книгами; все корешки имели такой безупречный вид, что казалось, их ни разу не открывали. И это вполне соответствовало тому, что Джейк успел узнать об Артуре Пикенсе, эсквайре.

Увидев Джейка, тот нахмурился, и Джейк ответил ему тем же. А затем произнес свою реплику:

– Мистер Пикенс?

– Он самый. А вы?

– Джейкоб Боннер.

Джейк приблизился к столу, протягивая руку. Как типичный янки, он рассчитывал на южное радушие.

– Извините, что без звонка. Если вы заняты, зайду в другой раз.

Однако, Пикенс не подал ему руки. И даже не встал. Судя по всему, Джейк сумел вызвать у него неприязнь чем-то, помимо своего внезапного вторжения.

– Не думаю, что в этом будет необходимость, мистер Боннер. Я не смогу вам помочь, даже если зайдете в другой раз.

Мужчины уставились друг на друга. Джейк опустил руку. И наконец произнес:

– Простите?

– Простите и прощайте. Адвокатская тайна не позволяет мне отвечать на ваши вопросы.

– То есть, вы уже знаете, о чем я пришел с вами говорить?

– Я не волен отвечать на это, – сказал Пикенс.

– И, просто для ясности, вы также знаете, кого из ваших клиентов касаются мои вопросы?

– Опять же, я не стану отвечать.

Джейк, несмотря на всю свою подготовленность и целый час, проведенный за столиком кафе, не предусмотрел такого поворота. И несколько растерялся.

– Так что, при всем уважении, предлагаю вам откланяться, мистер Боннер, – сказал Пикенс и встал на ноги.

Рост его оказался столь внушителен, что возникло впечатление, будто он поднялся на помост. Всей своей исполинской фигурой – особенно атлетическим торсом и пунцовой головой с зачесанными назад волосами, такими густо-каштановыми, что наводили на мысль о краске – он являл образец доблестного южанина. Касаясь пальцами стола, он подался вперед с шальной улыбкой, не враждебной, но исполненной осознания своего превосходства.

Однако Джейк подошел к столу и уселся на один из стульев перед ним.

– Я решил нанять адвоката, – сказал он. – Я подвергаюсь травле и угрозам, и хотел бы подать иск о клевете.

Пикенс нахмурился. Вероятно, он был не в курсе травли, угроз и клеветы.

– У меня есть основания считать, – продолжил Джейк, – что эта травля началась здесь, в Афинах, и мне нужен местный адвокат, чтобы действовать в моих интересах.

– Буду счастлив направить вас к кому-нибудь еще. Я знаю нескольких отличных адвокатов у нас в Афинах.

– Но вы сами отличный адвокат, мистер Пикенс. То есть, по первому впечатлению.

– Это что еще значит? – сказал Пикенс резко.

– Ну, вам очевидно известно, кто я такой. Полагаю, это также значит, что вам известно, что я писатель. А писатели умеют наводить справки. И я, конечно, навел справки о вас.

Пикенс кивнул.

– Счастлив слышать. У меня отличный рейтинг в интернете.

– Совершенно верно! – сказал Джейк. – Учились в университете Дьюка. И в Юридической школе Вандербильта. Хорошие данные. Конечно, был у Дьюка этот мухлеж, но это же был ваш земляк. Несправедливо вас выставили. А потом был один случай с дочерью вашего клиента. И еще вождение в нетрезвом состоянии. Но ведь это мелочи, правда? И я уверен, копам округа Кларк очень повезло с таким адвокатом защиты, как вы. А ведь совсем рядом был тот бар в Джорджии, – на этих словах Пикенс сел, его пунцовая физиономия побагровела. – Но все равно, думаю, большинство людей, ищущих себе адвоката, не идут дальше фейсбука или йелпа. Так что, считайте, все у вас окей.

– Ну и кто теперь кого травит? – сказал Пикенс. – Я ведь уже попросил вас уйти.

– Это Роза Паркер сказала, что я могу вас навестить? – Пикенс сидел молча. – Вы знаете, где она сейчас?

– Мистер Боннер, я попросил вас уйти, несколько раз. Теперь я собираюсь вызвать полицию. Тогда и у вас появится обвинительный акт, выписанный здесь, в округе Кларк.

Джейк вздохнул.

– Что ж, уверен, вы знаете, что делаете. Я только волнуюсь, что, когда они станут обсуждать вермонтские преступления, всплывут все ваши старые дела. Но, полагаю, вы уже примирились с этим.

– Я ничего не знаю ни о каких вермонтских преступлениях. Моей ноги никогда не было в Вермонте. Я ни разу не пересекал линию Мейсона-Диксона[67]67
  Историческая граница между Севером и Югом США.


[Закрыть].

Он произнес это с таким пафосом, что не сдержал усмешки. На него было жалко смотреть.

– Что ж, – Джейк пожал плечами, – это прекрасно, только, когда явятся следователи-янки, сомневаюсь, что вы их выпроводите, просто попросив уйти. Я полагаю, вам самим понадобится представитель. Может, один из тех отличных адвокатов, к которым вы собирались направить меня. Или из тех, кто вел ваше дело о вождении в нетрезвом состоянии или о связи с несовершеннолетней. А еще я сам, вероятно, упомяну вас в судебном иске. Знаете, когда я подам иск против вашей клиентки за моральный ущерб. Так что, может, если вы станете их клиентом, они сделают вам скидку.

Было похоже, что мистер Артур Пикенс вот-вот взорвется.

– Хотите сорить деньгами на необоснованный иск – дело ваше. Но, как я сказал, адвокатская тайна не позволяет мне предоставлять вам какую-либо информацию о моем клиенте. Пожалуйста, уйдите.

– О, вы уже предоставили мне массу информации, – сказал Джейк. – Вы подтвердили, что все еще поддерживаете отношения с вашим клиентом, Розой Паркер. Я никак не мог этого знать, когда вошел к вам несколько минут назад, так что весьма признателен.

– Если не уйдете немедленно, вызываю полицию.

– Отлично, – сказал Джейк, неспешно вставая на ноги. – Если это не нарушит вашей этической линии, надеюсь, вы скажете вашей клиентке, что если она не завяжет со своими письмами (электронными и бумажными), я пойду к вермонтским копам со всеми известными мне сведениями. Включающими и пару вещей, занимающих меня в связи со смертью Эвана Паркера.

– Понятия не имею, кто это такой, – сказал Пикенс, содрогаясь от гнева.

– Естественно. Но, если его убила ваша клиентка – а вы с ней были связаны – могу вам обещать, что вы пересечете линию Мейсона-Диксона, потому что именно там находятся суды янки. Как и тюрьмы янки.

Артур Пикенс, эсквайр, выглядел так, словно лишился дара речи.

– Что ж, бывайте, – сказал Джейк. – Рад знакомству.

И он ушел, чувствуя, как по венам курсирует злой адреналин. Большая часть ужасов, что он наговорил совершенно незнакомому человеку на его рабочем месте, была импровизацией, пусть Джейк и знал все это уже несколько дней. Моральные изъяны Пикенса, в том числе в отношениях с коллегами, описывались как минимум в четырех статьях в газете «Студенты Дьюка», с указанием имен и классов всех участников. Щекотливая история с девятнадцатилетней дочерью одного из его клиентов (не преступление, но все же) получила освещение в фейсбуке, благодаря самой девушке и ее матери, а случай с вождением в нетрезвом состоянии просто всплыл в интернете. (Джейк подумал, что все это Пикенсу следовало как-нибудь подчистить. Так что, адвокат он был, пожалуй, так себе.)

Джейк совсем не собирался говорить о смерти Эвана Паркера, тем более намекать на что-то, помимо случайной передозировки, а что до юридического иска, который мог грозить Пикенсу за преступления, предположительно совершенные его клиенткой в Вермонте, он понимал, что рассчитывать на это не стоит. Говоря по правде, Джейк не представлял, что будет, если он войдет в местный ратлендский полицейский участок и поделится своими подозрениями насчет передозировки пятилетней давности, но сомневался, что к этому отнесутся серьезно или что полицейское управление Вермонта направит следователей в Западный Ратленд, не то что в Афины, штат Джорджия. Более того, у него возникло ощущение, что Артур Пикенс не особо опасался официального расследования, как и своей клиентки, но произнести слова о «тюрьмах янки» у него в кабинете доставило Джейку огромное удовольствие, и тот гнев, что он вызвал в свой адрес, только добавил ему решимости действовать дальше.

Фактически его ошеломило случившееся между ним и Пикенсом, но он, как ни странно, был рад, что не успел как следует обдумать свою реакцию на неожиданный отлуп. Он, конечно, не страдал излишним оптимизмом, входя в кабинет адвоката, но не ожидал, что ему укажут на дверь прежде, чем он задаст первый вопрос. Он рассчитывал прощупать этого типа и, может быть, обмолвиться, что подумывает нанять адвоката, а затем, когда тот его спросит о жалобе, он расскажет о действиях Талантливого Тома и как бы между делом упомянет Розу Паркер. И тогда, если Пикенс откажется помочь ему связаться со своей клиенткой, он уйдет, попросив напоследок сказать ей, чтобы она оставила его в покое, что он, в итоге, и сделал, только совсем другим тоном. К Джейку пришло понимание, что он много месяцев, с того самого дня, когда прочитал в такси по пути в аэропорт Сиэтла первое сообщение, занимал оборонительную позицию, ожидая со страхом очередной атаки и надеясь, вопреки здравому смыслу, что ее не последует. Это его очень изматывало, а теперь он впервые дал волю гневу, накопленному за долгое время противостояния с этой паразиткой, считавшей себя вправе травить его за то, что он узнал некую историю и претворил ее в отличный, захватывающий роман, как поступил бы всякий писатель! Но этот нахрапистый малый с пунцовой физиономией, крашеной шевелюрой и нечитанными книгами вывел Джейка из себя, заставив прибегнуть к манере, словно перенятой у Талантливого Тома. Нет, эти люди больше не станут наезжать на него. А если попробуют, он так на них наедет, что мало не покажется.

Он повернул на западную Хэнкок-стрит и направился к дому, адрес которого узнал в ратлендской библиотеке. Прошло чуть больше недели с тех пор, как он решил повнимательней присмотреться к Розе Паркер из Афин, штат Джорджия, на предмет ее отношения к этой чехарде с Эваном Паркером и его «ангелом мщения». Теперь этот дом, жилой комплекс под названием «Сады Афины» на Диринг-стрит, представлял собой главную зацепку в поисках текущего места жительства этой женщины, пусть Джейк и не надеялся, что ему удастся узнать ее новый адрес или найти кого-то, кто продолжал бы поддерживать с ней общение. В университетском городе вроде Афин срок в шесть лет означал полную смену студенческого контингента, рассредоточенного по разным жилкомплексам, но Джейк допускал вероятность найти кого-то, кто сможет вспомнить эту женщину, что-то рассказать о ней, назвать какую-то особенность, что угодно, что поможет ему в дальнейших поисках.

«Сады Афины» были типичным примером элитного комплекса, какие Джейк успел повидать в городе, с павильонами наподобие загородных клубов, бассейнами и теннисными кортами за железным забором. Однако этот комплекс напоминал краснокирпичный реабилитационный центр или небольшое кабинетное здание для бизнесменов средней руки. На воротах висела доска, расписывавшая достоинства «Садов Афины» (дезинсекция и вывоз мусора включены в месячную плату, уборка – за номинальную доплату) и показывавшая планы одно-, двух– и трехкомнатных квартир. Джейк почти не сомневался, какого типа квартиру выбрала Роза Паркер, когда вселилась сюда осенью 2012 года, стремясь избежать соседства с кем-либо в общежитии кампуса. В «Садах Афины» она могла жить только в однокомнатной квартире. Она должна была держаться подальше от остальных, пока хоть что-то связывало ее с прежней жизнью.

Сразу за воротами Джейк увидел кабинет консьержки, а в ней – женщину за компьютером. Стрижка под мальчика только подчеркивала полноту ее лица, на котором застыло выражение: «Глаза бы мои на вас не глядели, но мне платят за это». При виде входящего к ней Джейка, она улыбнулась ему откровенно фальшивой улыбкой. Но даже такое приветствие было теплее того, каким его одарил Артур Пикенс, эсквайр.

– Здрасьте. Надеюсь, не помешал?

– Нисколько, – сказала она. – Чем могу помочь?

Она выглядела примерно его ровнесницей. Может, чуть старше.

– Да так, подбираю варианты для дочери. Осенью пойдет на второй курс. Не терпится съехать из общежития.

Женщина рассмеялась.

– Я часто такое слышу, – сказала она и встала, протянув руку. – Я – Бэйли.

– Здрасьте. Джейкоб, – они пожали руки. – Я сказал, посмотрю несколько мест, пока она на учебе. Если увижу что-то подходящее, привезу ее. Я спрашивал совета у кузена. Его дочь жила тут несколько лет назад.

– В «Садах Афины»?

– Да. Он сказал, здесь надежно. Надежность – вот, что заботит меня в первую очередь.

– Еще бы! Вы же папа! – сказала Бэйли, выходя из-за стола. – Папы у нас не редкость. Им нет дела, сколько у нас велотренажеров в спортзале. Они хотят, чтобы их девочки были в безопасности.

– Совершенно верно, – кивнул Джейк. – Мне не интересно, какого цвета ковер. Я хочу знать, есть ли замки на дверях, есть ли охрана – такого рода вещи.

– Не то чтобы у нас не было отличного спортзала. И прекрасного бассейна.

Джейк, видевший бассейн с улицы, имел другое мнение.

– Кроме того, я не хочу ничего вблизи Вашингтон-стрит. Столько баров.

– О, я понимаю, – Бэйли закатила глаза. – Их сотня в центре Афин, вы знали? Субботними вечерами страх, что творится. Да и не только субботними. Так… Хотите посмотреть квартиры?

Они посмотрели убитую двухкомнатную квартиру, еще хранившую следы (загаженные коврики) недавно съехавших жильцов; похоже, их постоянно мучила жажда, судя по груде бутылок на кухонных шкафчиках. Затем посмотрели однокомнатную квартиру, в которой пахло коричными благовониями. И еще одну однокомнатную, в которой кто-то жил. Джейк не сомневался, что Бэйли не имела права никому ее показывать.

– Вы сказали, ваша дочка хочет однокомнатную?

– Да. У нее сейчас кошмарная соседка. Из другого штата.

– А, – сказала Бэйли.

Других пояснений, похоже, не требовалось.

– А давно стоит этот дом? – спросил Джейк.

Бэйли сказала, что уже без малого двадцать лет, подтвердив то, что Джейк и так знал. Он также знал, что по всем Афинам сравняли с землей «черные кварталы», чтобы понастроить жилкомплексы вроде этого (в большинстве своем получше этого), в которые селились, в основном, белые студенты. Но его интересовало нечто более конкретное.

– А сами вы? Давно работаете здесь?

– Только пару лет. А до этого была на другом объекте. У нас их четыре в компании, все – в Афинах.

– Хорошо, – сказал Джейк. – Здесь жила, как я сказал, дочь моего кузена. Думаю, ей здесь понравилось. Ее звали Роза Паркер. Вы, наверно, не помните ее?

– Роза Паркер? – Бэйли задумалась. – Нет, не припоминаю. Кэрол может помнить. Кэрол – уборщица по квартирам. Это за доплату, – пояснила Бэйли.

– Ого. Убирать за оравой студентов. Вот уж работенка.

– Кэрол свою работу любит, – сказала Бэйли, как бы оправдываясь. – Она им заместо матери.

– А, ну да.

Он не знал, что еще сказать. Бэйли показала ему еще одну однокомнатную квартиру и унылый тесный спортзал, а также бассейн, где пара ребят устраивалась на дешевых шезлонгах. Когда Бэйли предложила Джейку вернуться к ней в кабинет, за брошюрой и жилищным уставом, он понял, что уйдет из «Садов Афины» не солоно хлебавши. Бэйли уже прикидывала, во сколько завтра сможет принять его вместе с воображаемой дочкой, но завтра Джейк намеревался быть у себя дома, в Гринвич-Виллидж, и докладывать о своих невеликих успехах встревоженной Анне.

– Послушайте, – сказал Джейк, – я должен извиниться перед вами.

Бэйли насторожилась. А чего еще он ожидал?

– Да?

Они еще не дошли до кабинета. Они остановились на дорожке между бассейном и жилым зданием с кабинетом.

– Моя дочь… она уже нашла себе жилье.

– Понятно, – сказала Бэйли с явным облегчением.

– Я хотел осмотреть этот дом потому, что… мой кузен – я уже говорил о нем? – он попросил меня.

Бэйли нахмурилась.

– Дочь которого здесь жила.

– Да, в две тысячи двенадцатом – две тысячи тринадцатом. Он пару лет уже, как потерял с ней связь. Он очень переживает. Попросил меня заглянуть. Он понимает, шансы невелики, но, в общем, раз уж я все равно тут проездом… Вдруг у нее остались здесь какие-то знакомые…

– Понятно, – повторила Бэйли. – А они уверены, – она замялась, – что она еще…

– Она ведет, – Джейк изобразил пальцами кавычки, – соцсети. Родные знают, что она живет где-то на Среднем западе. Но никак не выходит на связь. Они подумали, может, мне удастся найти кого-то, с кем она общалась, чтобы они, в общем, могли бы что-то передать. Лично я не думаю, что из этого что-то получится, но… если бы это была моя дочь…

– Да. Как грустно.

Сказав это, она замолчала, и Джейк подумал, что его подвела эта история, а может, актерский талант, но затем Бэйли заговорила.

– Как я сказала, до прошлого года я была на другом объекте. А что касается наших жильцов, они на восемьдесят процентов студенты университета Джорджии, в основном, старшекурсники, так что, если они жили здесь, когда тут была дочь вашего кузена, их давно уже и след простыл. Иногда аспиранты остаются подольше, но не думаю, что кто-то тут живет с две тысячи тринадцатого.

– А та женщина, о которой вы говорили? Уборщица.

– Ну да, – Бэйли кивнула, достала телефон и набрала сообщение. – Она работает сегодня. Я ее не видела, но она с часу на месте. Написала ей ждать нас перед моим кабинетом, у ворот.

Джейк рассыпался в благодарностях, и они направились к воротам. Когда они пришли туда, их уже ждала коренастая женщина в выцветшей красной футболке с логотипом службы доставки «Бульдог».

– Кэрол, привет, – сказала Бэйли. – Это мистер…

– Джейкоб, – сказал Джейк.

– Кэрол Фини, – сказала Кэрол с явным беспокойством.

– Все в порядке, – сказала Бэйли. – Он просто разыскивает одну девушку, жившую здесь когда-то.

– Дочь кузена, – пояснил Джейк. – Она не выходит на связь. Родные волнуются.

– Сила етитская, – сказала Кэрол, сплошь материнское участие.

– Меня еще тут не было, – сказала Бэйли. – Но я сказала, может, ты вспомнишь?

– Не могли бы мы… – Джейк взглянул в сторону здания.

Он отметил, что Бэйли не предложила им пройти к ней в кабинет. Теперь, когда выяснилось, что Джейк – не ее клиент, у нее пропало желание пускать его к себе или просто не хотелось находиться с ним в закрытом помещении. Но рядом с ее кабинетом располагалась мрачноватая комнатка – комната отдыха, как ее определила Бэйли во время экскурсии – с парой стульев. Джейк предложил Кэрол пройти туда.

– У вас найдется несколько минут?

– Ну а как же, – сказала Кэрол.

У нее была бледная кожа и россыпь темных родинок вдоль ключиц. Джейк то и дело косился на них.

– Ну, удачи, – сказала Бэйли. – Имейте нас в виду, если у дочери не сложится с жильем.

– Спасибо огромное, – сказал Джейк. – Обязательно.

Но Бэйли понимала, что это пустые слова. Зайдя в комнату отдыха, Джейк сел в одно из старых кресел (столь же неказистое, сколь и неудобное), а Кэрол Фини – в другое. Казалось, она уже скорбит об этой неведомой девушке, жившей у них «когда-то», чьи родные не могли связаться с ней, и боялась узнать, кто же это.

– В общем, как я и сказал, дочь кузена жила здесь на первом курсе. Это было в две тысячи двенадцатом – две тысячи тринадцатом.

– На первом курсе? Обычно первокурсники живут в общежитии в кампусе.

– И тем не менее. Она написала какое-то заявление.

Кэрол взволновалась.

– Погодите, это Роза? Вы о Розе говорите?

У Джейка перехватило дыхание. Он не ожидал, что ему так повезет. И не сразу смог ответить.

– Да, – выдохнул он. – Роза Паркер.

– В две тысячи двенадцатом, говорите? Год вроде совпадает. Она пропала? Бедная Роза!

Бедная Роза. Джейк невольно кивнул.