Текст книги "Черный ястреб"

– Ничего страшного. – Горло Жюстины саднило от едкого дыма. Она судорожно сглотнула и ощутила на языке привкус пепла.

Хоукер достал из кармана платок, поплевал на него и отер Жюстине глаза.

– Мне необходимо разыскать англичанина. А ты, ради всего святого, уйди подальше от огня. И забери с собой вон тех идиотов. – С этими словами Хоукер развернулся и принялся продираться сквозь толпу, сопровождаемый верным Паксом.

Жюстина поспешила следом за Наполеоном. Он пробирался сквозь царящий вокруг хаос совершенно один, отослав свою охрану помогать пострадавшим. К нему было так легко подобраться, воспользовавшись суматохой. Одного меткого выстрела было бы достаточно. Возможно, в этом-то и состоял план злоумышленников. Убить первого консула во время всеобщей паники и незаметно скрыться с места преступления.

Наполеон встал под огромной люстрой. Мимо бегали люди, но в присутствии первого консула паника начала мало-помалу утихать.

Шум стих настолько, что можно было различить голоса отдающих команды офицеров. Люди выстроились в шеренги, чтобы передавать из рук в руки кадки с песком и водой. Выживших при пожаре осторожно выводили на свежий воздух. Проходы расчистились.

Наполеон вел себя так, словно находился на поле боя. Он стоял там, где его все могли видеть и попросить совета. Он отдавал приказы то одним, то другим. Посылал с поручениями. Люди подходили к нему в панике, а уходили прочь успокоенными.

Жюстина встала за спиной Наполеона на расстоянии четырех футов, нащупала в кармане пистолет, взвела курок и направила дуло в пол. Никто не видел ее манипуляций, так как оружие было скрыто от посторонних глаз широкими складками юбки. Жюстина держала пистолет наготове, внимательно рассматривая каждого, кто приближался к Наполеону, наблюдая за руками мужчин и женщин, в нерешительности останавливающихся в коридоре и глядящих на первого консула.

Наполеон избежал одной беды. Но его следовало защитить от другой. В этом хаосе задачей Жюстины было охранять правителя Франции, защищать его спину.

В Лувр вошел Леблан. Он где-то умылся, но его волосы были по-прежнему черны от пепла. Подходя к первому консулу, он прерывисто дышал. Только вот от чего именно – от страха или напряжения, – Жюстина не знала.

– Англичанин скрылся. Мы обыскиваем здание. Я послал…

– Это не англичанин. – Наполеон командовал армиями. Вот и сейчас он повысил голос так, чтобы перекрыть рыдания женщин, скрючившихся на лавках в коридоре, крики и топот ног. – Произошел несчастный случай. Пожар уже почти потушен. – После этого Наполеон понизил голос, чтобы слышать его мог лишь один Леблан: – Проследите, чтобы никакая другая информация не попала в газеты. Это всего лишь небольшой пожар.

– Но ведь англичанин поджег…

– Никакого англичанина не существует. Все это происки якобинцев. Некоторые из них уже попали под подозрение. Я хочу, чтобы их арестовали. Разыщите Фуше. Мне необходимо с ним поговорить.

– Так точно, я…

Ну конечно же, первый консул обвинит во всем якобинцев. Он воспользуется любой возможностью, чтобы лишний раз потревожить их спокойствие. И уж конечно, он не желал войны с Англией. Во всяком случае, до тех пор, пока не будет к ней готов.

Леблан хотел сказать что-то еще, но Наполеон уже отвернулся к сержанту, пришедшему с докладом о количестве задействованных при тушении пожара насосов. Затем он окликнул какого-то мужчину в костюме клерка и вновь повторил ему, что произошедшее – всего лишь несчастный случай. Это уже не первый пожар в столь древнем помещении. Только в таком виде информация должна появиться в газетах.

В толпе появился Везье. Его лицо было перепачкано сажей, а на щеках виднелись светлые дорожки от катящихся из глаз слез. Он сразу заметил пистолет в руке Жюстины и понял, какая опасность грозит первому консулу. Везье тотчас же подозвал к себе троих солдат, помогающих тушить пожар, и приказал им встать фалангой вокруг Наполеона. Эти люди были простыми солдатами, но инстинктивно встали так, чтобы оградить будущее Европы от злоумышленников.

Леблан подошел к Жюстине, кипя от гнева, и сжал ее запястье.

– Мы найдем англичанина, устроившего пожар. Идемте со мной!

Глава 37

Хоукеру не хотелось покидать Сову, но он обязан был найти англичанина, прежде чем это сделают французы.

Она была жива. Она кашляла, хрипела, терла слезящиеся глаза, морщилась от боли в обожженной спине, но все же была жива.

Хоукер хотел поцеловать ее, но время и место были неподходящими. Они наверстают упущенное позже. Он найдет англичанина и свернет его проклятую шею. А потом будет любить Сову.

Хоукер жестом подозвал Пакса, и они вместе отправились по предполагаемому следу англичанина – по коридору и во двор, отделявший дворец Тюильри от Лувра.

Отойдя от двери примерно на десять футов, Хоукер позволил себе обернуться. Сова приклеилась к этому ублюдку Наполеону, изображая из себя телохранителя. Она стояла, выпрямив спину и расправив плечи. И готова была убить любого, кто косо посмотрит на Бонапарта.

Второй удар лучше всего наносить сразу после первой неудачи, когда жертва уже расслабилась и больше не ждет нападения. Если бы операцией руководил Хоукер, он сделал бы это прямо сейчас.

Умница Сова. Настоящий профессионал. Ничто не могло ускользнуть от ее зоркого взгляда.

Слева от Хоукера из окон клубился дым. Вся стена с этой стороны была покрыта гарью. Солдаты накачивали воду в огромные лохани, зачерпывали ее ведрами и спешили ко дворцу.

Хоукер подозвал к себе Пакса.

– Наш англичанин шести футов ростом, крепкий, с красным лицом. Каштановые волосы начали редеть на затылке. Ему примерно пятьдесят лет. Одет в темно-синий сюртук с медными пуговицами и голубой жилет.

– Я видел, как он убегал, – ответил Пакс. – Он не пойдет туда, где его все могут увидеть.

– Он останется. Чтобы посмотреть, чем все закончилось.

– Новичок.

– Все на это указывает.

Сотни людей пришли посмотреть на пожар. Клерки, служанки, поварихи, уборщицы из дворца. Толпа любителей искусства собралась возле Лувра поглазеть на происходящее. К зданию бежали солдаты, отталкивая зевак, чтобы пробраться ко входу и помочь хоть чем-то.

Англичанин был где-то здесь.

– Профессионал убил бы тебя, чтобы ты не смог отодвинуть бюро и открыть дверь. Он пристрелил бы Наполеона, когда тот вышел из пылающей гостиной, и теперь уже был бы на полпути к Монмартру.

– Ты так и поступил бы.

– Так поступил бы любой здравомыслящий человек. – Зеваки толкали Хоукера и Пакса со всех сторон. – Только профан мог запереть в охваченном огнем помещении шесть дюжин человек. Если ты ставишь себе задачу убить кого-то, то и убиваешь одного этого человека. И не стоит сжигать ради этого добрую половину дворца.

– Он может спрятаться где угодно и наблюдать из этого укромного места за происходящим. – Пакс переводил взгляд с двери на дверь, с окна на окно, с крыши на крышу. – Или готовиться к выстрелу.

Хоукер попытался умерить свой гнев и составить портрет человека, обрекшего на гибель несколько десятков людей.

– У него нет пистолета. Он целенаправленно устроил грандиозное представление. И завершение начатого не входило в его планы.

– Он не стал убивать его.

– Верно. Он не жаждет крови. Он словно бы завел часы, поставил их на стол и смотрел, что произойдет дальше. Ему хотелось взирать на происходящее, подобно богам, изображенным на потолке Лувра. Стать Юпитером. Ни больше ни меньше.

– Да уж, скромное желание. – В голосе Пакса зазвучали веселые нотки.

– Он хочет смотреть на все свысока. Значит, он спрятался где-то высоко, откуда открывается прекрасный вид на внутренний двор.

Лувр состоял из огромного количества помещений, и спрятаться можно было в любом из них. На верхнем этаже под самой крышей шел ряд широких окон с треугольными фронтонами. Они высокомерно взирали на толпящихся внизу людей.

– Что находится на самом верхнем этаже?

Пакс наверняка это знает. Он, как и Сова, постоянно бегал в Лувр смотреть картины.

– Выставки располагаются на первом этаже. Выше – кабинет смотрителя. Над ним мастерские, где реставрируют картины. А на самом верху – хранилище.

– Он наверняка поднимется туда. Дьявол, мне необходим план этого здания. – Молодые люди шли рядом, пересекая покрытый развороченной галькой двор. И все же они шли не настолько быстро, чтобы отделиться от толпы. – Он наверху. Наблюдает за дворцом.

– Похоже на то.

Они достигли одной из нарисованных углем стрелочек.

– Кого прислала Каррадерс?

– Все на заданиях. Она пришлет кого-нибудь, но…

– Черт… – Хоукер немного подумал, а потом снова произнес: – Черт! Мы остались без помощи. А с англичанином еще как минимум три человека. В одиночку он не смог бы забаррикадировать двери.

– Будем надеяться, что они не попадутся нам на пути все вместе. – Пакс коснулся сначала одного кармана, потом другого. – У меня есть два выстрела.

– Французы достаточно благоразумны, чтобы не… – В окне на самом верхнем этаже промелькнуло что-то светлое. Кто-то стоял у подоконника. – Видел? Кого-то очень заинтересовало происходящее. Готов поспорить, что это и есть мерзавец, устроивший пожар в комнате, полной женщин и детей. Пари?

– Я никогда не спорю с тобой, Ястреб.

Они пробежали последних пятьдесят шагов. Через минуту Наполеон появится во дворе Лувра, дабы показать присутствующим и всему миру, что он жив. И тогда англичанин поймет, что покушение не удалось, и убежит.

Через дверь в эту часть Лувра. Пакс вынул из кармана пистолет и взвел курок. Вокруг расстилались акры белого мрамора. На пьедесталах стояли мраморные и бронзовые статуи. А еще здесь было несметное количество арок и колонн. Три сотни мест, где можно было надежно спрятаться, а потом неожиданно выскочить и выстрелить из пистолета.

Лестница, расположенная в конце галереи, тоже была изготовлена из проклятого мрамора. Попробуй пробеги такое расстояние. Резные гроздья винограда, в которых резвились резные же херувимы, обвивали перила пролет за пролетом. Пакс следовал за Хоукером, озираясь по сторонам. Если злоумышленник вооружен пистолетом, то он с легкостью продырявит их с Хоукером на этой лестнице.

На втором этаже они встретили двух до крайности возбужденных, отчаянно жестикулирующих мужчин.

– Ступайте назад в свои кабинеты. И не выходите оттуда. – Этих слов хватило, чтобы мужчины развернулись и опрометью бросились обратно. Десять лет войны и мятежей научили людей быстро убираться с дороги, если кто-то отдавал приказы.

Раздающиеся снаружи крики и приветствия эхом неслись по каменным стенам Лувра. Должно быть, Наполеон вышел во двор.

– Первый консул Франции снова избежал смерти, – заметил Пакс. – Ликованию нет предела.

– Я бы всадил в него нож, проходя мимо. Грешно и стыдно упускать такую возможность.

– Мы не убиваем глав государств без приказа, – прошептал Пакс.

Они оказались на самом верхнем пролете и прижались спинами к стене. Пакс немного подался вперед, чтобы окинуть взглядом ряд дверей, выходивших в коридор.

– Это спасло бы жизни десяти тысяч англичан на поле боя.

– Все не так просто.

– Тихо.

Здесь кто-то был. Раздались шаги. Дверь в середине коридора распахнулась. Из нее выбежал человек и понесся мимо Хоукера.

Схватив его за сюртук, Ястреб с силой прижал его к стене. «Теперь я с тобой поговорю». Он вывернул руку незнакомца и завел ее за спину. Несмотря на его рост и силу, справиться с ним оказалось довольно легко.

– Кто здесь вместе с тобой? Говори, ублюдок!

Пакс схватил мужчину за волосы и запрокинул голову так, чтобы можно было видеть его лицо.

– Не понимаю. Я не говорю по-французски, – пробормотал англичанин.

Не он стоял за покушением на Наполеона. Он был лишь марионеткой в чье-то игре. Глупец. Le fou. Хоукер заговорил по-английски:

– На кого ты работаешь? Их имена!

– Вы англичанин? – Мужчина вздохнул с облегчением. – Слава Богу! Вы выведете меня отсюда. Они вот-вот придут за нами.

– Кто послал тебя во Францию?

– Нельзя допустить, чтобы караульные меня схватили. Мне нужно завершить очень важное дело.

«Убив женщин и детей».

– Кто отдает тебе приказы?

– Мне необходимо выбраться отсюда. Его нужно остановить.

– Кто дал тебе ящик с зажигательной смесью? – Хоукер сильнее вывернул запястье англичанина. Только это было бесполезно. Идиот настолько обезумел от страха, что не чувствовал боли. – Ты не сам это придумал.

– Наполеон должен умереть. Мира не будет, пока он не умрет! – Англичанин вырывался, пытался встать, выкрикивая: – Я должен попытаться снова! В следующий раз получится!

Склонив голову набок, Пакс прислушивался.

– Они идут. И их много.

Мужчина кричал по-английски довольно громко, словно бы намеренно сообщая о своем местонахождении.

– Он убил моего мальчика. Убил моего Роджера. Роджера Камерона, лейтенанта с корабля «Героический». Мой мальчик погиб в битве при Абукире. Он убил моего мальчика.

Этот мужчина готов был расправиться с сотней невинных людей лишь потому, что его сын погиб в морском сражении. И он снова попытается совершить покушение. Следующая бомба может взорваться прямо посреди «Комеди Франсез».

Внизу раздались крики и стук солдатских сапог.

– Наполеон должен умереть! – истерично выкрикивал англичанин. – Это единственный способ спасти Англию. За мной стоит армия. Влиятельные люди. На самом высоком уровне. Они знают, что он собой представляет.

– Назови имена.

Однако этот англичанин ничего не знал. Он служил орудием в чьих-то руках. Его послали сюда не для того, чтобы убить Наполеона, а для того, чтобы его поймали и допросили.

– Я делаю это ради Англии! Ради Англии!

Casus belli. Этот идиот, этот болван, это тупое животное может послужить причиной для начала войны.

Крики солдат эхом разносились по мраморным коридорам. Увести англичанина в укромное место, где его можно было бы расспросить поподробнее, не представлялось возможным. Оставалось лишь одно.

– Отойди. – Ястреб не позволит Паксу участвовать в этом. Пусть содеянное останется лишь на его совести.

Хоукеру не пришлось прикладывать силу. Для осуществления задуманного нужно было лишь правильно распределить вес. Нужно было быть профессиональным убийцей. Нужно быть Хоукером.

Англичанин перекатился через перила с леденящей кровь грацией. Он лишь коротко охнул, падая вниз. Бедолага даже не успел испугаться.

Тело распласталось на мраморном полу лицом вниз. Англичанин наверняка сломал не только шею, но и остальные кости. Быстрый и чистый способ лишить человека жизни. Все лучше, чем сгореть при пожаре.

Лучше, чем то, что сделают с ним и Паксом французы, если схватят.

– Пора отсюда убираться.

Они отправились прочь, прежде чем солдаты успели подняться по лестнице.

Глава 38

Галереи Лувра пустовали. Пакс не видел никого, шагая мимо картин, вывезенных из Италии. Еще один вклад Наполеона в историю грабежей и мародерства. Статуя Лаокоона, сражающегося со змеем, занимала всю оставшуюся часть широкого коридора. Она словно бы служила напоминанием о том, что проблемы не только у Пакса.

Их с Хоукером заметили, когда они сбрасывали англичанина с лестницы. У солдат теперь есть их описание. Так что пришло время уносить ноги.

– Пакстон!

Каррадерс. С ног до головы одетая в черное, она выглядела, как погруженная в траур вдова. Ее сопровождала Алтея в опрятном платье с кружевной косынкой на плечах. Ни дать ни взять примерная и немного старомодная служанка пожилой леди. Помоги, Господи, тому человеку, кто так и подумает об этих двух женщинах.

– Англичанин мертв, – произнес Пакстон, опустив ненужные объяснения.

– Мы знаем. – В голосе Каррадерс слышалось осуждение. – Прискорбное происшествие, омрачившее радость по случаю спасения Наполеона. Вы успели что-нибудь узнать?

– У нас не было времени.

– Печально.

– Вас, мой мальчик, разыскивают как якобинца, устроившего пожар во дворце. – Алтея улыбнулась. В носовом платке она принесла с собой пепел. – Вас видели и смогли описать. Цвет ваших волос бросается в глаза. – Она зашла за постамент, на котором стояла римская копия бюста Перикла. – Наклонитесь, пожалуйста. Да, вот так.

Пакс снял шляпу и позволил Алтее посыпать волосы пеплом.

– Не слишком убедительно при близком рассмотрении. – Алтея провела по лицу Пакса костяшками пальцев. – Но издалека очень даже похоже. Повернитесь. Я соберу ваши волосы в хвост.

Каррадерс стояла, прикрывая Пакса и Алтею собственной спиной.

– По крайней мере его смерть успокоит французов. Они узнают, что мы с ним разобрались. Где Эйдриан?

– Ушел. Я не знаю, где он сейчас.

Алтея взяла восковой карандаш с одного из мольбертов, стоявших поблизости. Пока она рисовала морщины на его лице, Пакс вынужден был молчать.

– Достаточно. – Каррадерс окинула его оценивающим взглядом. – А теперь идем отсюда.

Сопровождаемый главой парижского подразделения британской разведывательной службы и старшим агентом этой же самой службы, Пакс поковылял по коридору. Никто из празднующих спасение Наполеона не обращал внимания на дряхлого старика.

Они спустились по улице Риволи, свернули налево, прошли еще три улицы и оказались в переулке позади пекарни, заваленном старыми бочками. В воздухе пахло мукой и дрожжами, и даже на улице ощущалось горячее дыхание печей. Из переулка можно было попасть в кладовую. Пекарня была одной из явочных квартир британской разведывательной службы.

– Вечером я пришлю за тобой экипаж, – произнесла Каррадерс. – Тебе придется на некоторое время почтить своим присутствием Англию.

Пакс поднял руку, прося слова.

– Подождите.

После этого он рассказал Каррадерс о том, кем являлся на самом деле.

Глава 39

Жюстина следовала за Лебланом сквозь толпу, внимательно приглядываясь к лицам в поисках смуглого худощавого мужчины, перепачканного пеплом. Но она не увидела ни Хоукера, ни его друга с очень приметными волосами. Пожар в павильоне Марсан оставил черные отметины на всех. Если Хоукер оказался настолько глуп, что остался здесь, то он легко смешается с толпой.

– Видели, как он направился в ту сторону, – произнес Леблан. – Поэтому мы тоже идем в главное здание.

Следом за Лебланом шли два вооруженных солдата.

– Да, месье.

После яркого солнца на улице помещение казалось полутемным, даже несмотря на наличие высоких, до самого потолка окон. Никто не встретился им с Лебланом на пути. Все высыпали во двор, приветственными криками встречая прибытие водяной помпы. Галереи Лувра плавно перетекали из одной в другую, напоминая ущелье, наполненное картинами и бесценными статуями. Незаметно выйти из Лувра было легче легкого. Кроме того, Хоукер вряд ли задержался для того, чтобы полюбоваться полотнами великих мастеров. Он покинул Лувр. Давно покинул.

– Я видел его на церемонии. Перед тем как вспыхнул пожар, – бормотал себе под нос Леблан. – Я узнаю его, если увижу снова.

Если повезет, Леблан больше никогда его не увидит.

Когда Хоукер убивал англичанина, двое представителей отдела антиквариата вышли на лестницу и стали свидетелями происходящего. Леблан подробно допросил их. На обоих были цветистые галстуки, и болтали они столь радостно и возбужденно, словно сами сделали что-то весомое. К сожалению, они оказались очень наблюдательными свидетелями. Кроме того, они были художниками, и вскоре у Леблана будут портреты Хоукера и Пакстона.

– Он устроил пожар и сбежал из гостиной, – продолжал Леблан.

Жюстина покачала головой:

– Не думаю. Он оказался запертым вместе с остальными.

– Вы ошибаетесь. Нужно быть очень хорошим агентом, чтобы понимать такие вещи, Жюстина. Так что учитесь у меня. Это пойдет вам на пользу. – Леблан сильно хромал, хотя рана, полученная им при пожаре, была совсем незначительной. Но Жюстина всем сердцем надеялась, что она причиняет ему боль. – Англичане воюют между собой. Один агент оставил другого в гостиной, за что и был убит.

– Или же это происки якобинцев, – возразила Жюстина. – В любом случае их здесь нет.

В сводчатых залах царила зловещая тишина. Любой желающий мог бы украсть сейчас бесценное произведение искусства и вынести его из Лувра, спрятав в полах плаща.

– Вы обыщите эту сторону. А вы – ту, – приказал Леблан, и солдаты послушно отправились выполнять приказ.

Жюстина надеялась, что они не пристрелят невинного человека. А еще она надеялась, что они не пристрелят Хоукера.

В галерее в конце коридора висела небольшая картина кисти Симона Вуэ – та самая, что украшала стену ее спальни, когда она была мадемуазель де Кавбрийяк. Республика конфисковала картину, когда замок отца Жюстины был отдан на разграбление. Она не знала, сможет ли выкрасть ее. Странно, что шанс сделать это почти представился.

Леблан гордо шагал вперед, морщась, но все же держась на полшага впереди Жюстины, чтобы показать свое главенство. Ему удавалось выглядеть угрюмым и устрашающим одновременно, совсем как пятилетнему ребенку, играющему с оружием.

– Первый консул не стал ничего слушать. Я говорил ему, что тут замешаны английские шпионы. Что я найду их и отдам ему.

«Он тебя за это не поблагодарит».

Коридор, в конце которого огромная мраморная змея обвивала своим телом нескольких обнаженных мужчин, заканчивался тупиком.

– Здесь его нет, – произнес Леблан. – Возвращаемся. Очевидно, он пошел в другом направлении.

На некотором расстоянии пожилая пара, сопровождаемая слугой, покинула зал со скульптурами. Проходивший мимо музейный смотритель взглянул на посетителей с любопытством.

– И все же я извлеку из своего поражения хоть какую-то пользу, – произнес Леблан. – Пусть даже это будут еще несколько мертвых шпионов.

И тут Жюстина увидела его – такого темного на белых мраморных ступенях, безжалостно освещенного солнцем. Ему негде было спрятаться посреди этого великолепия. Худощавый, темноволосый, он грациозно перемахивал через две ступени одновременно. Хоукер.

– Вот он. Вот! – закричал Леблан. – Стреляйте.

Он вытащил из кармана сюртука пистолет. Жюстина сделала шаг вперед, встала перед ним, загораживая цель, и тоже вытащила пистолет. Подняла его. Странно, но вокруг, казалось, воцарилась мертвая тишина.

– Убей его! – приказал Леблан.

Жюстина держала пистолет двумя руками, оказавшись, как бы случайно, на пути Леблана. Теперь он не мог прицелиться.

Палец Жюстины нащупал спусковой крючок. Она навела пистолет на свою жертву с нарочитой тщательностью снайпера. Жюстина целилась левее Хоукера. Ее палец напрягся.

Хоукер обернулся. Одной секунды хватило, чтобы их с Жюстиной взгляды встретились.

– С дороги! – Леблан ударил Жюстину в спину, и она выстрелила.

Хоукер по-прежнему смотрел ей в глаза. Кровь расплылась по его груди, распускаясь, подобно цветку. Пуля попала между сердцем и плечом. Жилет Хоукера обагрили алые полосы.

«Нет. Нет. Нет!»

– Из-за вас я промахнулась, – услышала Жюстина свой собственный голос.

Хоукер стоял на месте на расстоянии вздоха, ошеломленный полученным ранением. Ошеломленный тем, что в него попала пуля Жюстины. Но потом он развернулся и побежал.

Жюстина тоже неловко развернулась, попытавшись оттолкнуть Леблана. Ее пистолет ударил его по руке.

– Глупая сука!

– Он ранен! – огрызнулась Жюстина. – И не сможет уйти далеко. Позовите караульных. Пусть обыщут помещения наверху. Он наверняка спрячется где-то там.

Жюстина побежала вверх по лестнице.

За Хоукером тянулся кровавый след. Вот здесь он свернул. Одна из штор был отодвинута, окно распахнуто.

Даже Хоукер с его легендарной ловкостью не смог бы…

Но на каменной стене снаружи виднелись следы крови. Неужели ему удалось спуститься вниз? Жюстина внимательно осмотрела землю под стеной, но Хоукера нигде не было. Мужчины и женщины совершенно спокойно гуляли по улице Риволи. Нигде среди них не было видно спешащего человека или следов крови на мостовой. Каким-то непостижимым образом Хоукеру удалось сбежать и смешаться с толпой.

Он был в Париже совсем один. Раненый.

И наверняка думал, что Жюстина пыталась его убить.