Текст книги "Властелин Колец"

– Здесь кончается земля Тома Бомбадила. Том границ не переходит, он теперь назад пойдет. Дома дел всегда по горло, да и Золотинка ждет.

Он повернул пони, подбросил шляпу, вскочил Пончику на спину, что-то запел, переехал насыпь и поскакал прочь.

Хоббиты стояли на насыпи, глядя ему вслед, пока он не скрылся из виду.

– Жаль, что мы дальше без господина Бомбадила, – промолвил Сэм. – Никогда не знаешь, что он сделает, но молодчина! Наверное, можно долго проехать и не встретить другого такого чуда. Но я хочу посмотреть, что это за «Гарцующий пони», о котором он говорил. Надеюсь, не хуже «Зеленого дракона» у нас дома. Что за народ в Бригорье живет?

– В Бригорье есть хоббиты, – сказал Мерри, – и огромины. Похоже, что вроде как дома. У «Пони» хорошая репутация. Брендибаки туда иногда ездят.

– Может быть, там замечательно, – сказал Фродо, – но это уже не Хоббитшир. Не увлекайтесь и не ведите себя «как дома». Помните – вы все, – что имя «Торбинс» упоминать нельзя. Если надо будет меня называть, я – Подхолмс.

Сев на пони, они поехали молча. Наступил вечер. Темно стало сразу, и уже в темноте они медленно преодолевали холмистую местность: вверх – вниз, пока не увидели впереди огни большого поселка.

Это было Бригорье. Большая темная гора Бри встала у них на пути. Над ней неяркие звезды, под западным склоном – дома. К ним они поспешили, мечтая об одном, – поскорее оказаться у очага, и чтобы прочная дверь отгородила их от ночи.

Бригорье было самым крупным селением в этих местах. Три соседние деревушки тоже лепились к горе: Долинка на противоположном склоне, Намостье в глубоком распадке, а у края леса – Криволесье. На несколько миль вокруг лежали поля, шумели рощи, чистые и ухоженные. Дальше – холмы, пустоши, болота, так что обжитой район казался островом в сплошном безлюдье.

Местные жители, темноволосые и коренастые сильные люди, славились характером спокойным и независимым. Никому не подчинялись, охотно встречались, болтали и даже дружили и с хоббитами, и с гномами, и с эльфами. Словом, вели себя не совсем так, как люди обычно. Они говорили, что их деды когда-то первыми из людей добрались до западных окраин Среднеземья, а сами они – первыми пришли сюда, в Бри.

Множество людских поселений разметала бурная и жестокая Предначальная эпоха, но когда потомки первых королей вернулись из-за Великого Моря, Бригорье стояло целехонько. Вот уж и память о тех королях сгинула, – а Бригорье стоит себе да стоит.

В те времена, о которых идет речь, ни одно другое племя людское не оседало в такой близи от Хоббитшира – всего в сотне гонов.

На пустошах за Бригорьем встречались таинственные путешественники. Бригоряне не знали, откуда появлялись высокие и смуглые пришельцы, и называли их: стражи-скитальцы; эти скитальцы обладали необыкновенно острым зрением и удивительно чутким слухом. Поговаривали даже, что они понимают язык птиц и зверей. Впрочем, встречались они нечасто и, судя по всему, старались не попадаться на глаза.

Если они все же объявлялись, то приносили вести издалека, с юга или с самых Мглистых гор, а то еще рассказывали странные истории о забытых временах. Их охотно слушали, но связь бригорян со скитальцами только этим и ограничивалась.

Кроме людей, в Бригорье жило немало хоббичьих семей, которые утверждали, что их род – самый древний хоббитский род в мире, и что их предки поселились здесь задолго до перехода через Брендидуин и основания Хоббитшира.

Больше всего хоббитов жило в Намостье, но их хватало и в самом Бригорье, особенно на склонах горы, повыше, где люди себе жилищ уже не строили. Огромины и полуростики – так они друг друга называли – жили в дружбе; и те, и другие занимались своими делами, придерживались своих обычаев и считали, что Бригорье без хоббитов или, наоборот, Бригорье без людей, – уже не Бригорье: примечательное (и превосходное) сосуществование.

Бригоряне – как огромины, так и полуростики, – путешествовали мало. Их интересы чаще всего ограничивались четырьмя поселениями. Время от времени какой-нибудь Бригорский хоббит добирался до Бакленда или до Восточной чверти. Но хоббиты из Хоббитшира очень редко наносили им ответные визиты, хотя Бригорье было расположено всего в одном-двух днях езды от Брендидуинского Моста. Иногда какой-нибудь юный Брендибак или жаждущий приключений Тук задерживался на ночь или две в здешнем трактире, но и это случалось все реже. Хоббиты из Хоббитшира называли своих Бригорских и прочих сородичей чужаками и мало ими интересовались, считая их тупицами и простаками вдобавок. К слову сказать, в западном мире тогда жило гораздо больше «чужаков», чем могли вообразить жители Хоббитшира. Среди них были бродяги, готовые выкопать какую придется норку в любом попавшемся склоне и жить в ней, пока не надоест, а потом двигаться дальше. А в Бригорье жили хоббиты степенные, воспитанные не хуже, чем их дальние родственники в Хоббитшире. Они хранили память о тех временах, когда движение между Хоббитширом и Бри было более оживленным. Можно добавить, что в жилах Брендибаков, без сомнения, текла некоторая доля крови бригорских хоббитов.

Люди построили в Бригорье около сотни каменных домов – в основном, вдоль тракта, с окнами на запад. Тракт полукольцом обходил гору по дамбе, вдоль него шел ров с густой живой изгородью вместо внутренней стены. Дамба начиналась и кончалась крепкими воротами. Их с наступлением ночи запирали, но в сторожках всегда дежурили привратники.

В том месте, где Тракт, огибая гору, сворачивал вправо, стоял старый трактир. Его построили давным-давно, когда было больше путешественников и переселенцев, ибо Бригорье находилось на перекрестке старых дорог. На западе за воротами Тракт пересекала другая дорога, по которой в Предначальную эпоху путешествовало много людей и разных других прохожих. В Восточной чверти Хоббитшира недаром бытовало присловье: «Чудной, как Бригорские новости», – это выражение вошло в обиход в стародавние времена, когда в трактире можно было услышать последние новости с севера, юга и востока, и когда хоббиты из Хоббитшира чаще сюда наведывались, чтобы их послушать. Но уже давно обезлюдели северные земли, Арнорский тракт зарос травой так, что его окрестили Зеленым трактом.

Трактир, однако, не захирел, хотя и стоял на отшибе; и трактирщик был по-прежнему важной персоной. Его дом был местом встречи всех бездельников, болтунов, всех любопытных из молодых и старых обитателей четырех поселков-соседей; тут же задерживались иногда скитальцы; сюда же наведывались иноземные путешественники (чаще всего гномы), проходившие на запад или с запада через горы по Большому восточному тракту.

Было уже темно и горели белые звезды, когда Фродо со спутниками наконец проехал Зеленое Перепутье и подъехал к поселку. Западные ворота были заперты, но на пороге сторожки за ними сидел человек. Он вскочил, вынес фонарь и удивленно воззрился на путников, перевесившись через ворота.

– Что вам надо и откуда вы? – неприветливо спросил он.

– Направляемся к вам в трактир, – ответил Фродо. – Едем на восток, а ночью дальше не поедем.

– Хоббиты! Четыре хоббита! Больше того, по разговору похоже, что из Хоббитшира, – пробормотал привратник себе под нос, хмуро разглядывая путников, потом, не торопясь, отпер ворота и впустил их.

– Нечасто увидишь на тракте хоббита из Хоббитшира ночью в седле, – продолжал он, когда они замешкались в воротах. – Простите мое любопытство, но что вам понадобилось-то на востоке? И позвольте узнать ваши имена?

– Что нам понадобилось, это наше дело, а имена вам ни к чему, и разговаривать здесь не место, – сказал Фродо, которому не понравился вид привратника и наглый тон.

– Дело, конечно, ваше, но мое дело – спросить, кто проходит ночью, – сказал привратник.

– Мы хоббиты из Бакленда, просто путешествуем, хотим у вас в трактире остановиться, – вставил Мерри. – Я господин Брендибак. Этого довольно? А говорили, что бригоряне привечают гостей!

– Ладно, ладно! – сказал человек. – Я не хотел вас обидеть. Но вас еще расспросят не так, как старый Гарри у ворот. Тут сейчас всякие бродят. Пойдете в «Пони», увидите, сколько там народу!

Он пожелал им доброй ночи, и больше они не разговаривали, но при свете фонаря Фродо обратил внимание, что человек провожает их странным взглядом. Хоббит порадовался, что ворота за ними крепко заперли, и удивился, почему это привратник с такой подозрительностью их расспрашивал. Может быть, кто-нибудь уже наводил справки о путешествующих хоббитах? А вдруг Гэндальв? Он ведь мог появиться здесь, пока они задерживались в лесу да в Могильниках. Но что-то в голосе и облике привратника все-таки настораживало.

Человек с минуту провожал хоббитов глазами, потом вернулся к себе в сторожку. Как только он отвернулся от ворот, темная тень быстро перемахнула через них и растаяла на ночной улице.

* * *

Хоббиты поднялись немного по склону горы, миновали несколько особняков и подъехали к трактиру. Большие дома были им в диковинку. Сэм смотрел на многооконный трехэтажный трактир, и у него сердце уходило в пятки. Он представлял себе, что в путешествии встретит великанов выше деревьев или чудищ пострашнее и был к этому готов; но огромины с их огромными домами, ночью, после такого трудного дня – это было уж слишком. Воображение рисовало ему черных оседланных коней во дворе трактира и Черных Всадников, скрывающихся за темными окнами верхних этажей.

– Неужели мы здесь ночевать будем, хозяин? – воскликнул он. – Если тут хоббиты живут, давайте лучше поищем таких, которые согласятся пустить нас к себе! Будет уютнее.

– Чем тебе не нравится трактир? – сказал Фродо. – Его рекомендовал Том Бомбадил. Наверное, внутри достаточно уютно.

Для привычного глаза трактир в самом деле даже снаружи был удобен. Фасадом он выходил на Тракт, а два крыла с задней стороны строились частично на горе, так что окна второго этажа, обращенные во двор, были вровень с землей. Двор был между крыльями, вход в него – через арку с воротами. Слева от арки несколько широких ступеней вели на крыльцо, из открытой входной двери вырывался сноп света. Над аркой висел фонарь, а под ним раскачивалась большая вывеска с нарисованным упитанным белым пони, вставшим на дыбы. На двери белыми буквами было написано: «ГАРЦУЮЩИЙ ПОНИ. Владелец Баттерс Медовар». Многие окна нижнего этажа светились из-за плотных занавесок.

Пока они медлили перед дверью, изнутри донеслась развеселая песня. Кто-то один начал, ему подпел целый хор. Хоббиты немножко послушали ободряющие звуки, потом слезли с лошадок. Песня кончилась, внутри раздался взрыв смеха и сразу же – хлопки.

Они завели пони во двор и, оставив их там, взошли по ступенькам в дом. Фродо входил первым и чуть не столкнулся с невысоким лысым краснолицым толстяком в белом переднике. Толстяк пробегал из одной двери в другую, неся поднос с полными пивными кружками.

– Можно нам… – начал Фродо.

– Минуточку, я сейчас! – бросил человек через плечо и умчался в галдеж и табачный дым.

Через минуту он уже был опять в коридоре и вытирал руки о передник.

– Добрый вечер, господин полуростик! – произнес он, кланяясь. – Что вам угодно?

– Четыре постели и стойла для пять пони, если можно. Вы – господин Медовар?

– Точно! Зовут Баттерс. Баттерс Медовар к вашим услугам! Вы ведь из Хоббитшира? – сказал он и вдруг хлопнул себя по лбу, словно пытаясь что-то вспомнить. – Хоббиты! – воскликнул он. – Что вы мне напомнили?.. Дозвольте узнать, как вас зовут?

– Господин Тук, господин Брендибак, – представил Фродо. – А это Сэм Гэмджи. Меня зовут Подхолмс.

– Ну вот! – произнес господин Медовар, прищелкнув пальцами. – Опять забыл. Но я обязательно вспомню, как только найду время подумать. Просто с ног валюсь. Но для вас постараюсь устроить все, что смогу. В последнее время у нас нечасто бывают гости из Хоббитшира, я себе не прощу, если не устрою вас, как подобает. Но сегодня трактир забит, как давно не был. Говорят же в Бри: «Где дождь, там и ливень!» Эй! Ноб! – закричал он. – Ты где, тихоход шерстолапый? Ноб!

– Иду, иду, хозяин! – из какой-то двери выскочил шустрый хоббит, заметил пришельцев, удивленно остановился и уставился на них с большим интересом.

– Где Боб? – спросил хозяин. – Что, не знаешь? Иди ищи! Мигом! У меня не шесть ног и не шесть глаз! Скажи Бобу, чтобы устроил в конюшне пять пони! Пусть найдет место!

Ноб подмигнул, ухмыльнулся и умчался.

– Что же я хотел сказать? – сказал господин Медовар, стуча себе по лбу пальцем. – Одно захлестывает за другое… Я сегодня так занят, что голова кругом идет. Вчера вечером с юга по Зеленому тракту пришла странная компания. Уже то, что они оттуда пришли, странно. Сегодня вечером явились гномы по дороге на запад. Теперь вы. Не будь вы хоббитами, для вас даже места не нашлось бы, яблоку негде упасть! Но в северном крыле у нас есть пара комнат специально для хоббитов. Их так и строили. Вы ведь любите на первом этаже. Круглые окна и все такое прочее. Надеюсь, вам будет удобно. Без сомнения, вам надо поужинать. Сию минуту, со всей скоростью! Пожалуйте сюда!

Он провел их по коридору и открыл дверь.

– Здесь вам будет гостиная! – сказал он. – Надеюсь, подойдет? Прошу прощения, бегу. Я так занят, так занят! Совершенно некогда разговаривать. Все бегом. Такая нагрузка на две ноги, но вот почему-то не худею. Я еще загляну попозже. Если что понадобится, вот звонок, звоните. Ноб придет. А не придет, звоните и кричите громче!

Наконец, он действительно убежал, и они с облегчением вздохнули. Говорить он мог без остановки, как бы ни был занят.

Хоббиты остались в маленькой уютной комнатке. В камине ярко горел огонь, а перед камином стояли низкие удобные кресла. На круглом столе, застеленном свежей скатертью, красовался большой колокольчик. Но хоббит Ноб, здешний слуга, прибежал раньше, чем они надумали позвонить. Он принес свечи и поднос с тарелками.

– Что господа будут пить? – осведомился он. – Идемте, пока готовится ваш ужин, я вам спальни покажу!

Едва хоббиты успели умыться и выпить по полкружки пива, опять явился Ноб, а вслед за ним – Медовар.

Стол был накрыт в мгновение ока. Им подали горячий суп, холодные закуски, ежевичный пирог, свежий хлеб, бруски масла и полголовы сыра: простая добрая еда, какую любят в Хоббитшире. Вдобавок, было настолько по-домашнему уютно, что последние опасения Сэма пропали (прекрасное пиво, впрочем, сразу сильно их поколебало). Хозяин покрутился возле них, потом откланялся.

– Не знаю, захотите ли вы присоединиться к обществу после ужина, – сказал он, задержавшись в дверях. – Может быть, вы сразу спать отправитесь. Но общество будет радо вас видеть, если вы пройдете в залу. У нас не так часто бывают чужа… простите, гости из Хоббитшира! И мы с удовольствием послушаем новости, или историю, или песню, если вы будете столь любезны… Но поступайте, как знаете, вам видней. Звоните, если что-нибудь понадобится!

К концу ужина (три четверти часа за столом и никто не мешал!) хоббиты настолько ожили и приободрились, что Фродо, Пипин и Сэм решили пойти «к обществу». Мерри сказал, что там, наверное, дышать нечем.

– Я посижу у камина, а потом, может быть, выйду на свежий воздух. Ведите себя пристойно и помните, что путешествуете тайно! Здесь тракт, и от Хоббитшира мы недалеко ушли.

– Ладно, – сказали они. – Сам веди себя пристойно! Не заблудись и помни, что в доме безопаснее.

* * *

Общество собралось в большом зале трактира. Народу было много, кого тут только не было! Фродо некоторых рассмотрел, когда глаза его привыкли к полумраку. Свет в зал попадал, в основном, из громадного камина, в котором жарко горел огонь. Три лампы под потолочными балками еле светили, вдобавок, их обволакивал густой табачный дым. Баттерс Медовар стоял у камина, беседуя с парой гномов и двумя людьми странного вида. На лавках расселась самая разнообразная публика: бригоряне-люди и местные хоббиты, державшиеся вместе, несколько гномов, какие-то пришлые огромины – всех даже трудно было увидеть в затененных углах.

Как только вошли гости из Хоббитшира, раздался дружный хор приветствий. Усердствовали бригоряне. Чужаки, особенно те, кто пришел по Зеленому тракту, удивленно уставились на вошедших. Хозяин представил новоприбывших местным жителям и проделал это так быстро, что наши хоббиты хотя и запомнили порядочно имен, но так и не поняли, кто есть кто. Фамилии бригорян-огромин были, в основном, растительные (что жителям Хоббитшира всегда казалось странным): Тростяник, Козолист, Верескун, Репейникс, Яблочко, Хвощ. У местных хоббитов тоже встречались подобные имена, и самыми многочисленными, по-видимому, были Полынники, но большинство носило обычные хоббичьи прозвища: Навальник, Барсучинс, Длиннонор, Пескорылс, Туннельник… Нашлось несколько Подхолмсов из Намостья. Эти сразу решили, что одинаковые фамилии без родственных связей носить никто бы не стал, и принялись выражать особое расположение Фродо как вновь обретенному многоюродному брату.

Бригорские хоббиты, как вскоре определил Фродо, были весьма дружелюбны и весьма любопытны, так что пришлось давать им объяснения касательно собственных занятий. Он объявил, что занимается историей и географией (тут они загалдели и дружно закивали головами, хотя сами редко употребляли такие слова), и что хочет написать книгу (тут наступило недоуменное молчание). Потом он добавил, что вместе с друзьями собирает сведения о хоббитах, живущих не в Хоббитшире, а, главным образом, на востоке. Тут все заговорили сразу.

Если бы Фродо вправду хотел писать книгу, и если бы у него была не одна пара ушей, он бы за считанные минуты набрал сведений на несколько глав. Вдобавок, ему дали целый список лиц, начиная «хоть со старины Медовара», к которым можно обратиться за недостающими подробностями. Однако через некоторое время, поскольку Фродо не выказал охоты писать книгу тут же при всех, местные хоббиты вернулись к расспросам о делах в Хоббитшире, а так как Фродо оказался не очень общительным, то скоро от него отстали, и он тихо сел в углу наблюдать и слушать.

Люди и гномы разговаривали больше о событиях в дальних странах и обменивались новостями, которые уже не так удивляли, как раньше. На юге было неспокойно, и люди, приходившие по Зеленому тракту, по-видимому, искали место, где бы мирно поселиться. Бригоряне им сочувствовали, но явно не собирались принимать на поселение в своей небольшой местности столько нового народу. Один из чужестранцев, неприятный парень с раскосыми глазами, предсказывал, что в ближайшем будущем люди начнут толпами приходить на север.

– А если им не найдется места, они его сами найдут. Они имеют право жить не хуже остальных, – громко сказал он.

Местным жителям это не понравилось.

Хоббиты в такие разговоры не вмешивались; похоже, их это пока не касалось. Огромины вряд ли попросятся в хоббичьи норы. И они окружили Сэма и Пипина, которые теперь чувствовали себя совершенно как дома и весело болтали обо всем, что происходило в Хоббитшире. Особенно громкий смех вызвал рассказ Пипина о том, как в Мичел Делвинге завалилась крыша ратуши, и самый толстый хоббит во всей Западной чверти Вилли Белоног вылез весь в известке, похожий на пончик в сахарной пудре. Однако, задавались и неприятные для Фродо вопросы. Один из местных хоббитов, который, видно, часто бывал в восточных провинциях, все допытывался, как и где живут Подхолмсы и какая родословная у их семьи.

Вдруг Фродо заметил, что к хоббичьей болтовне с пристальным вниманием прислушивается сидящий в тени у стены высокий человек необычного вида с обветренным лицом. Перед ним стояла высокая кружка с пивом, в зубах – длинная резная трубка странной формы. Человек устало вытянул ноги в высоких сапогах из мягкой кожи, отлично сидящих, но видавших виды и заляпанных грязью, а сам запахнулся в выцветший темно-зеленый плащ из плотной ткани, хотя в зале было жарко. На лицо он надвинул капюшон, только глаза иногда блестели.

– Кто это? – улучив момент, спросил Фродо у господина Медовара. – Кажется, вы его не представили?

– Этот? – шепотом сказал в ответ хозяин, скосив в ту сторону глаза, но не повернув головы. – Да я толком его не знаю. Один из тех бродяг, кого мы зовем скитальцами. В разговор обычно не вступает. Но если захочет, может рассказать редкую историю. Исчезнет на месяц или на год – потом снова появится. Этой весной он то и дело через Бри проходил, а в последнее время пропал надолго. Как его на самом деле зовут, понятия не имею. Здесь его знают под кличкой Долгоброд. Ноги у него длинные, он быстро отмахивает любые расстояния, точно спешит, но никому не говорит, куда и зачем. Нам что запад, что восток одинаково далек, как здесь говорят, что скитальцы, что Хоббитшир, простите за вольность. Странно, что вы про него спрашиваете.

Тут Баттерса попросили принести еще пива, и последнее его замечание осталось без разъяснений. Фродо заметил, что Долгоброд уже смотрит на него, словно догадался, о чем речь. Тут же кивком головы и сдержанным жестом руки он пригласил Фродо подойти и сесть рядом с ним. Когда хоббит приблизился, он откинул капюшон, и Фродо увидел густую гриву тронутых сединой темных волос и бледное суровое лицо с пронзительными серыми глазами.

– Меня называют Долгобродом, – сказал он тихо. – Очень рад вас видеть, господин… Подхолмс, если старина Баттерс не ошибся.

– Он не ошибся, – нехотя произнес Фродо, почувствовав себя очень неловко под его пристальным взглядом.

– Так вот, господин Подхолмс, – сказал Долгоброд, – будь я на вашем месте, я бы не разрешил вашим юным друзьям столько болтать. Веселый очаг, пиво, случайные встречи – конечно, приятно, но, как бы сказать, – это вам не Хоббитшир. Разная публика здесь собирается. Хотя, как вы, вероятно, подумали, не мне об этом говорить, – добавил он, поймав взгляд Фродо и криво улыбнувшись. – В последнее время странные чужаки проходят через Бри, – продолжал он, глядя хоббиту в глаза.

Фродо вместо ответа тоже на него посмотрел. Долгоброд вдруг переключил внимание на Перегрина. К ужасу своему, Фродо понял, что легкомысленный юный Тук, воодушевленный впечатлением, которое произвел анекдот про толстого бургомистра Мичел Делвинга, острит по поводу прощального Праздника Бильбо. Он уже изобразил в лицах Речь и подходил к Потрясающему Исчезновению.

Фродо забеспокоился. Местным хоббитам эта история покажется, без сомнения, безобидной: просто чудной случай из жизни чудаков за Рекой; но некоторые (например, старина Медовар) знали больше, и вероятно, слышали прежние разговоры об исчезновении Бильбо. Они вспомнят фамилию Торбинс, а о Торбинсе в Бригорье могли уже спрашивать.

Фродо завертелся, пробуя сообразить, что делать. Пипин явно наслаждался вниманием публики и совсем забыл об опасности.

Фродо вдруг испугался, как бы он, увлекшись, не упомянул про Кольцо: тогда всем крышка!

– Быстро принимай меры! – шепнул ему в ухо Долгоброд.

Фродо вспрыгнул на стол и заговорил сам. Внимание слушателей Пипина разделилось.

Некоторые хоббиты посмотрели на Фродо, засмеялись и захлопали в ладоши, решив, что господин Подхолмс наконец выпил свою норму пива.

Фродо вдруг почувствовал себя в глупейшем положении и обнаружил, что перебирает мелочи в кармане (как обычно, когда говорил Речи). Нащупав Кольцо на цепочке, он вдруг ощутил желание надеть его и таким образом выйти из положения. Правда, ему показалось, что это желание не его собственное, а наведенное кем-то или чем-то, находящимся тут же в зале. Он преодолел первое искушение, зажал Кольцо в кулаке, словно стараясь, чтобы оно не сбежало и не натворило бед. Оно его совершенно не вдохновляло. Он произнес несколько «подходящих слов», как сказали бы в Хоббитшире:

– Мы все весьма благодарны вам за гостеприимство, и смею надеяться, что мой краткий визит будет способствовать возрождению старинных дружественных связей между Хоббитширом и Бри!..

После этого он запнулся и кашлянул. Теперь он стал центром внимания всего зала.

– Песню! – закричал один из хоббитов.

– Песню, песню! – закричали все остальные. – Давайте, господин гость, спойте нам что-нибудь такое, чего мы еще не слышали!

Фродо в растерянности разинул рот и тут же с отчаяния затянул нелепую песню, которую любил Бильбо (и которой гордился, потому что сам и сочинил). Песня была про трактир, наверное, потому Фродо ее и вспомнил. Вот она вся, а то в наше время из нее знают только отдельные строчки:

 
Трактир под старой горкой был,
Все это было встарь.
Там раз трактирщик начудил:
Такого пива наварил,
Что слез с Луны Лунарь.
 
 
А Кот хмельной в трактире том
На скрипке заиграл.
Уж так он струны драл смычком,
Мяукал и вертел хвостом,
Что мертвый бы плясал!
 
 
В трактире был веселый Пес,
Без смеха жить не мог,
И если шутку гость принес,
Пес этот хохотал до слез,
Ну прямо падал с ног!
 
 
Была корова там одна –
Держись, коль в пляс пойдет!
Любила музыку она
И враз пьянела без вина,
Когда играл ей Кот!
 
 
Посуда вся из серебра
Веселого была.
В воскресный день не жаль добра –
Ее начистили с утра,
Такие вот дела!
 
 
Лунарь за кружкой кружку пьет,
За часом час летит –
Хохочет Пес, играет Кот,
Корова на рога встает,
А серебро звенит!
 
 
Лунарь еще глоток хлебнул,
А небо –  все светлей,
Лунарь зевнул и сам под стул
Скатился вдруг и там заснул,
А Солнце –  у дверей!
 
 
Тогда трактирщик поглядел
На лунных лошадей:
Они стояли не у дел,
А их хозяин все храпел,
А Солнце –  у дверей!
 
 
Погромче джигу грянул Кот.
Корова –  ну плясать!
Звенит посуда, Пес поет,
Трактирщик Лунаря трясет,
А тот не может встать!
 
 
Пришлось катить им всей гурьбой
На горку Лунаря.
«Скакали кони за толпой,
Корова топала ногой,
А Кот играл, что зря!
 
 
До неба музыка неслась –
Вот так-то было встарь!
Гора от топота тряслась,
Под конский пляс заброшен враз
К себе домой Лунарь!
 
 
Взлетела вслед одним прыжком
Корова на Луну!
И Пес смеялся над Котом,
Который рвал своим смычком
Последнюю струну!
 
 
Луна за горку убралась,
И на небе опять
Бродяга-Солнце пялит глаз,
Весьма дивясь, что в этот час
Тут лишь ложатся спать!
 

Ему громко и долго хлопали. У Фродо был хороший голос, а песня пощекотала воображение.

– Где старина Медовар? – раздались голоса. – Пусть послушает. Надо, чтобы Боб научил его кота играть на скрипке, а мы попляшем!

Они заказали еще пива и стали кричать:

– Еще раз, господин полуростик! Давай! Еще разок!

И они все-таки заставили Фродо хлебнуть из кружки и начать песню сначала, а сами стали подпевать: мотив был всем известен, а слова они подхватывали быстро. Настала очередь Фродо упиваться успехом. Он скакал по столу, а когда второй раз пропел: «Взлетела вслед одним прыжком…», то подпрыгнул высоко вверх – и – трах! – переусердствовал. Попав ногой в поднос с пивными кружками, он поскользнулся – бум! – грохнулся со стола – бах-тарабах! – все открыли рты, чтоб расхохотаться, да так и замерли: певца не стало, он просто пропал, как сквозь пол провалился, и дырки не оставил!

Местные хоббиты вытаращили глаза, повскакивали на ноги и стали громко звать Медовара. Вся компания отшатнулась от Пипина и Сэма, они остались в углу одни, чувствуя на себе мрачные и неприязненные взгляды. Ясно, что многие стали их считать сообщниками бродячего колдуна, а кто его знает, какие у него цели и возможности! Один только смуглый бригорянин смотрел на них так нахально и понимающе, что им стало не по себе. Но вскоре он выскользнул за дверь с косоглазым южанином: он весь вечер с ним шептался. Привратник Гарри вышел вслед за ними.

Фродо чувствовал себя идиотом. Не зная, как спасти положение, он ползком пробрался под столами в темный угол к Долгоброду. Тот сидел неподвижно и бесстрастно, ничем не выдавая свои мысли. Фродо прислонился спиной к стене и снял Кольцо. Как оно попало к нему на палец, он понятия не имел. Он лишь предполагал, что оно само как-то наделось, когда он резко выдернул руку из кармана, пытаясь удержаться при падении. На мгновение он заподозрил, что само Кольцо сыграло с ним эту шутку. Может быть, оно пыталось себя обнаружить по чьему-то желанию или приказу, уловив его в этом зале? Ему совсем не понравились только что вышедшие люди.

– Ну? – сказал Долгоброд, когда Фродо опять «возник». – Зачем ты так? Наделал куда больше вреда, чем твои друзья словами. Сам влез в неприятности – или, лучше сказать, пальцем попал?

– Не понимаю, вы о чем? – сказал Фродо с досадой и испугом.

– Понимаешь, – ответил Долгоброд. – Но давай подождем, пока переполох кончится. А тогда, господин Торбинс, с вашего позволения, я бы хотел сказать вам пару слов с глазу на глаз.

– О чем? – спросил Фродо, не обращая внимания на то, что прозвучало его настоящее имя.

– О довольно важных делах – для нас обоих, – ответил Долгоброд, глядя ему в глаза. – Может быть, ты узнаешь кое-что для пользы дела.

– Хорошо, – сказал Фродо как бы между прочим. – Я с вами позже побеседую.

* * *

Тем временем у камина разгорались страсти. Подбежал рысцой господин Медовар и пытался одновременно выслушать несколько разных мнении о случившемся.

– Я его видел, господин Медовар, – говорил один хоббит. – Вернее, я его не видел. Он растворился, и я видел, как его не видно.

– Неужели, господин Полынник? – недоверчиво произнес трактирщик.

– Точно! – отвечал Полынник. – Я от своих слов не отказываюсь.

– Произошла какая-то ошибка, – сказал Медовар, покачав головой. – Трудно поверить, что такой плотненький господин растворился в воздухе! Тем более что воздух здесь тоже достаточно плотный.

– Тогда где он? – закричало несколько голосов.

– Почем я знаю? Пусть гуляет, где хочет, лишь бы утром заплатил. Вон господин Тук здесь, совсем не растворился.

– Ну, а я видел, как его не было видно, – упрямо твердил Полынник.

– А я говорю вам, что это ошибка, – повторил Медовар, поднимая поднос и собирая на него осколки посуды.

– Разумеется, ошибка! – произнес Фродо. – Я не растворился. Я здесь! Сижу себе в углу, беседую с Долгобродом.

Он встал и вышел на освещенное место, но народ расступился в еще большем смятении. Объяснение, что он тихо уполз под стол, как только упал, никого не удовлетворило. Большинство хоббитов и огромин из Бригорья рассерженно удалились, не желая больше никаких развлечений. Один или двое уничтожающе посмотрели на Фродо и вышли, переговариваясь. Гномы и два или три чужеземца ненадолго задержались, потом, собравшись уходить, стали прощаться с хозяином, словно не замечая Фродо и его друзей. Вскоре остался один Долгоброд, незаметно сидевший у стены.

Господин Медовар, по-видимому, не очень расстроился. Наверное, прикинул, что народ будет толпиться в его трактире еще много вечеров, обсуждая таинственное происшествие, пока спорить не надоест.