Текст книги "Властелин Колец"

3. Об устройстве Хоббитшира

Хоббитшир делился на четыре чверти (выше это слово уже встречалось): Северную, Южную, Восточную и Западную; а в каждой чверти было по нескольку Земель, названия которых еще хранили фамильные имена старинных кланов, хотя эти кланы могли уже не жить на своих исконных землях. Почти все Туки, например, продолжали селиться возле Тукборо, а вот Торбинсы и Боффины давно оторвались от земли предков. Кроме четырех Чвертей было еще два больших края – Бакленд с центром в Бакбурге на востоке и Западное или Новое Приграничье, которое было официально присоединено к Хоббитширу в 1462 году по хоббитширскому календарю.

В те времена, о которых идет речь, в Хоббитшире, собственно, не было правительства в обычном смысле этого слова. Чаще всего семьи-кланы сами управлялись со своими делами. Почти все время хоббиты тратили на выращивание мяса и овощей-фруктов – и на съедание того, что вырастили.

Хоббиты-обыватели были, в общем, не жадными и даже щедрыми, но вместе с тем и бережливыми. Они привыкли удовлетворяться тем, что имели, а имели они большие и малые земельные участки, мастерские и невеликие торговые лавки, переходившие без особых изменений из поколения в поколение.

У хоббитов еще жила легенда о могущественном короле Форноста, или Северной Крепости.

От Крепости остались одни поросшие травой развалины, короля уже тысячу лет не было, но хоббиты всегда с ужасом говорили о диких и злых созданиях (например, троллях), что те, дескать, «не знают настоящих королей». Своим же давно умершим королям хоббиты приписывали «соблюдение законности», которая, впрочем, давным-давно соблюдалась по их собственной воле, ибо законы, а лучше сказать, правила, у них были справедливыми и помогали сохранять порядок без нововведений. Они так и назывались: Правила Порядка. Долгие годы в большей части Хоббитшира главенствовал род Туков. Несколько сот лет тому назад к одному из Туков перешел титул Тана (от Старобэков), и с тех пор старший в роде неизменно наследовал этот титул.

Тан был главой Великого Всехоббитского Сбора, председательствовал на судах и собраниях, проводил наборы и руководил военными силами. Суды и собрания собирались очень редко, в исключительных случаях, а военные силы применения вообще не находили, так что прошло много лет, а титул Тана оставался только почетным титулом и ничем больше.

Семья Туков наслаждалась почетом и уважением, ибо была многочисленна и богата, и все было бы замечательно, если бы в каждом ее поколении не появлялись сильные характеры, склонные к чудачествам, авантюрам и приключениям. Последние качества снисходительно прощались богачам, поэтому Туков не только терпели, но и по обычаю главу рода по-прежнему называли Старым Туком и при необходимости добавляли к его имени порядковый номер, например, Исенгрим Второй.

Но в Хоббитшире был и почти настоящий правитель – бургомистр города Мичел Делвинга. Его выбирали раз в семь лет на Свободной Ярмарке, проводившейся в Белых Холмах ежегодно в День Середины лета, который назывался лит.

Обязанности бургомистра заключались, в основном, в сидении во главе стола на банкетах по поводу бесчисленных хоббитских праздников. Заодно бургомистр считался Главным почтмейстером и Первым ширрифом, то есть должен был руководить почтальонами и полицейскими. Это были единственные более или менее упорядоченные общественные организации в Хоббитшире, причем почтальонов было гораздо больше, чем полицейских, и дел у них было больше. Служба посыльных, как чаще именовали почтальонов, ценилась еще и потому, что не все хоббиты умели писать, но те, кто этим искусством овладел, неутомимо писали множеству своих друзей и отдельным родственникам, жившим на расстоянии, которое невозможно преодолеть за время послеобеденной прогулки.

Полицейских хоббиты называли ширрифами. Это, собственно, была не совсем настоящая полиция. Форму ширрифы не носили (хоббиты о таких вещах просто не слыхали), отличить их можно было по перу на шляпе. Были они скорее пастухами, чем полицейскими, ибо главным их делом было разыскивать и приводить домой заблудившуюся скотину, так как беспорядков среди хоббитов не случалось. Во всем Хоббитшире ширрифов было всего двенадцать, по трое в каждой чверти, – считалось, что для поддержания внутреннего порядка хватит.

Вместо армии был один отряд, он обходил границы, узнавал новости и следил, чтобы никакие чужеземцы, будь они большие или маленькие, не мешали жить хоббитам.

В то время, которое описано в нашей повести, число обходчиков – так их привыкли называть – было значительно увеличено.

По Хоббитширу поползли слухи о странных чужаках. Неведомые твари появились на границах, а то и проникали в страну; это было первым признаком того, что мир вокруг уже не тот, каким был всегда. Но серьезные перемены у хоббитов до сих пор происходили только в старых легендах, поэтому очень немногие обращали внимание на подобные скверные новости, и даже Бильбо не понял смутной угрозы надвигавшихся событий.

Прошло уже шестьдесят лет после его незабываемого Путешествия, он был стар даже с точки зрения хоббитов, а они частенько доживали до ста лет; но, по-видимому, от привезенного богатства у него еще кое-что оставалось. Много или мало – никто не знал, даже его любимый племянник Фродо. А находку – Кольцо – он по-прежнему держал в секрете.

4. О том, как было найдено Кольцо

Как повествует книга «Хоббит», однажды к двери Бильбо подошел великий маг Гэндальв Серый, а за ним явились тринадцать гномов: сам гномий король-изгнанник Торин Дубощит и двенадцать его соплеменников. С ними хоббит ушел, бесконечно удивляясь самому себе, апрельским утром 1341 года по хоббитскому летоисчислению, добывать великое сокровище гномьих королей из Одинокой горы Эребор в Дейлских землях на востоке. Цель похода была достигнута, сокровище добыто, а Дракон, стерегший его, уничтожен. Хотя победа была одержана ценой гибели Торина в битве Пяти воинств и многих великих подвигов, эти события не изменили бы хода истории и в длинной летописи Третьей эпохи были бы едва упомянуты, не случись по дороге незначительное вроде бы происшествие.

Переходя Мглистые горы на пути в Дикие Земли, гномы и хоббит подверглись нападению орков, и вышло так, что гномы потеряди Бильбо в черных орчьих пещерах глубоко под горами. Он пришел в себя в полной темноте, стал шарить руками по полу и наткнулся на колечко. Он его сунул в карман – просто как знак удачи.

В поисках выхода Бильбо спустился к корням гор и попал в тупик. Подземный ход привел его к холодному озеру, посреди которого на каменном островке жил Голлум, противный и скользкий, с белесыми светящимися глазами. Голлум плавал по озеру на лодочке, гребя плоскими лапами, ловил длинными пальцами слепую рыбу и ел ее сырой. Он всех ел, даже орков, если удавалось поймать и задушить жертву без борьбы. И была у него единственная ценность, которую он тайно берег много-много лет: золотое Кольцо, делавшее владельца невидимым. Он любил его, называя Золотцем и Сокровищем, разговаривал с ним, даже когда оставлял на острове, а надевал лишь в тех случаях, когда выслеживал орков.

Наверное, будь в тот момент Кольцо при нем, он бы тут же напал на Бильбо, но Кольца не было, а в руке у хоббита был эльфийский кинжал, который служил ему мечом. Поэтому, чтобы выиграть время, Голлум вызвал хоббита на состязание в загадках. Если Бильбо не отгадает хоть одну, значит, победа за Голлумом, он его убьет и съест, а если победит Бильбо, Голлум выполнит его просьбу – выведет его из пещер.

Бильбо согласился, потому что безнадежно заблудился во мраке, и у него не было выхода ни вперед, ни назад. Они загадали друг другу множество загадок. В конце Бильбо выиграл, но его спасла не сообразительность, а случайная (как ему казалось) удача. Дошло до того, что он больше не мог вспомнить ни одной загадки, и наткнувшись рукой на Кольцо, о котором уже было позабыл, произнес вслух: «Что там у меня в кармане?» А Голлум решил, что это загадка, потребовал три попытки, но все равно не отгадал.

Знатоки спорят, можно ли такой заурядный вопрос считать загадкой по всем правилам игры; но все сходятся в одном: согласившись отвечать, Голлум должен был выполнить уговор. И Бильбо стал требовать, чтобы Голлум сдержал слово, потому что догадывался, что скользкая тварь может обмануть, хотя подобные условия всегда свято соблюдались, и нарушать их осмеливались только самые злостные лиходеи. Но сердце Голлума почернело за века, проведенные во мраке и одиночестве, и в нем поселилось вероломство. Он бросил Бильбо и ускользнул на свой остров, где, как он думал, лежало Кольцо. Бильбо про остров не знал. Голлум был уже зол и голоден, а Кольцо могло спасти его от страшного меча.

Кольца на острове не оказалось: оно пропало, он его потерял! Голлум завизжал так, что у Бильбо мороз по коже прошел, хотя он все еще не понимал, что случилось. А Голлум наконец догадался, но было поздно. «Что у него в кармане?!» – вопил он. Глаза его загорелись зеленым огнем, он бросился назад, чтобы немедленно растерзать хоббита и отобрать свое Сокровище. Бильбо вовремя почувствовал опасность и бросился прочь от воды в черный туннель. Ему еще раз повезло: сунув руку в карман, он снова нащупал колечко, и оно тихонько скользнуло ему на палец. Голлум пронесся мимо, не заметив его, и поспешил к выходу, чтобы «вор» не удрал. Тогда Бильбо осторожно последовал за ним. Голлум бранился и ныл, разговаривал сам с собой, бормотал о своем Золотце, и из его бормотанья Бильбо наконец все понял, и ему блеснула надежда во мраке: он нашел Волшебное Кольцо, которое поможет ему удрать и от орков, и от Голлума!

Наконец в полной темноте они остановились у прохода к Нижним Воротам пещер. Тут Голлум присел и насторожился, принюхиваясь и вслушиваясь. Бильбо чуть не поддался искушению пустить в ход меч и убить негодяя, но его удержала жалость.

В Кольце последняя надежда на спасение, он оставит его себе, но не воспользуется им для убийства жалкой твари, оказавшейся в еще худшем положении. Некоторое время он колебался, потом вдруг набрался храбрости, в темноте перепрыгнул через Голлума и побежал по коридору, а лиходей с отчаянной ненавистью вопил ему вслед: «Вор! Торбинс вор! Навсегда ненавидим!»

* * *

Странно, что Бильбо сразу рассказал своим спутникам другую историю. Будто, если он победит, то Голлум, по уговору, отдаст ему подарок, а Голлум сплавал на свой остров и обнаружил, что сокровища там нет: пропало волшебное колечко, которое ему очень давно подарили на день рождения. Бильбо догадался, что это то самое колечко, которое он нашел, а раз он победил, так оно уже принадлежит ему по праву. Но находясь в очень тяжелом положении, он это скрыл, а Голлума заставил вместо подарка показать ему выход.

В таком виде Бильбо описал этот случай в своих мемуарах и ничего не изменил даже после Совета у Элронда. Таким он и остался в оригинале «Красной Книги» и в нескольких списках с нее. Наряду с этим существуют списки с правдивой историей, вероятно, скопированной с заметок Фродо или Сэммиуса, которые знали правду, но, наверное, не хотели ничего вычеркивать из собственноручных записей старого хоббита.

Гэндальв же, как услышал рассказ Бильбо, так сразу и не поверил и стал еще больше интересоваться Кольцом. Без конца расспрашивая Бильбо, он постепенно узнал от него, как все было на самом деле; из-за этого у них временно получились натянутые отношения, но маг считал, что правда важнее всего. И еще очень важным и тревожным показалось ему то, что порядочный хоббит сразу соврал: это было совсем не в его привычках. Маг о своих подозрениях не сказал, а сам рассудил, что вранье было подсказано хоббиту подслушанным причитанием Голлума: тот ведь много раз назвал Кольцо своим «подарочком на день рождения». Это тоже было странно и подозрительно, но всю правду Гэндальв смог узнать лишь через много лет; об этом расскажет наша книга.

* * *

О дальнейших приключениях Бильбо здесь нечего много распространяться. С помощью Кольца он удрал от орков, карауливших ворота, нашел своих спутников и присоединился к ним. Потом он не однажды применял Кольцо: чаще всего, чтобы помогать друзьям, но пока мог, скрывал его даже от них. Вернувшись домой, хоббит никому не сказал о Кольце, кроме Фродо. Еще Гэндальв о нем знал, а больше никто во всем Хоббитшире, во всяком случае, Бильбо так думал. Заметки о Путешествии он тоже показывал одному племяннику.

Свой меч, Жало, Бильбо повесил над камином, а чудесную кольчугу из драконьего сокровища, дар гномов, свез в музей, в Дом Сдачи в Мичел Делвинге. Старый плащ с капюшоном, в котором путешествовал, хоббит сунул в шкаф в Торбе-в-Холме, а для Кольца заказал красивую цепочку и носил его в кармане.

Домой в Торбу он вернулся 22 июня 1342 года по Хоббитскому календарю, на 52-м году жизни; после этого в Хоббитшире ничего примечательного не происходило до тех самых пор, пока господин Торбинс не начал готовиться к празднованию своего стоодиннадцатилетия (год 1401 по хоббитскому счету). С этого и начнется наша история.

5. Примечание о «Хоббитских Хрониках»

Хоббиты сыграли столь важную роль в великих событиях, которые завершились под конец Третьей эпохи включением Хоббитшира в Воссоединенное королевство, что среди них вдруг проснулся всеобщий интерес к собственной истории. В результате многие устные предания оказались записанными. Хоббиты из самых знаменитых семей, теперь связанных с делами всего королевства, изучали древние легенды. В конце 1-го века Четвертой эпохи в Хоббитшире даже появилось несколько библиотек, в которых было особенно много исторических хроник.

Самые богатые книжные собрания были Под Башнями, в Больших Смайелах и в Брендихолле. Описания событий конца Третьей эпохи, в основном, опираются на Красную Книгу Западного Приграничья. Название этой Книги происходит от рукописи, которая долго хранилась Под Башнями, в усадьбе Золотородов, попечителей этой новой области.

Сначала это были личные записки Бильбо, в книге и на отдельных листах, которые он увез с собой в Райвендел и там дописывал. Назад в Хоббитшир их привез Фродо, и Фродо же в 1420–1421 годах (по Хоббитскому календарю) заполнял в них все пустые страницы, добавив собственный отчет о Войне. Получился целый том.

В одной красной папке с этими записками помещались еще три толстых тома, переплетенных в алую кожу: прощальный подарок от Бильбо племяннику. К четырем томам уже в Западном Приграничье был добавлен пятый, завершающий: комментарии, генеалогия и различные материалы о хоббитах из Содружества Кольца. К сожалению, оригинал «Красной Книги» пропал, но осталось много копий, причем чаще других переписывался первый том – по заказам многочисленных потомков господина Сэммиуса.

У самой подробной копии совсем интересная история. Она хранилась в Больших Смайелах, а переписана была в Гондоре, вероятно, по поручению правнука Тана Перегрина, и закончена в 1592 году по Хоббитскому счету (172 год Четвертой эпохи). Переписчик оставил в конце запись: «Финдегил, королевский писец, закончил этот труд в 172 году Четвертой эпохи. Это самая полная копия «Книги Тана», а она была списана в Минас Тирите по приказу короля Элессара с «Красной Книги» перианов, подаренной королю Таном Перегрином по возвращении его в Гондор в 64 году IV эпохи».

Эта копия оказалась самой первой и действительно самой полной и содержала много сведений, позднее забытых или утраченных.

В Минас Тирите в текст были внесены многочисленные примечания и поправки, исправлены ошибки в написании имен, уточнены цитаты на языке эльфов, добавлены в сокращенном варианте те части «Повести об Арагорне и Арвен», которые не касаются истории войны. Авторам полного текста этой легенды был, вероятно, Барахир, внук наместника Фарамира, а записана она была, наверное, после смерти короля. Но самое большое значение копии Финдегила – в том, что только в ней помещены «Переводы с эльфийского наречия», сделанные Бильбо Торбинсом. Это три тома, по общему признанию, плод большой учености и таланта. За 15 лет (1403–1418) Бильбо записал в Райвенделе все, что мог, из устных и письменных источников. Но Фродо, трудившийся почти исключительно над историей Давних дней, этими книгами пользовался мало, поэтому они здесь лишь упомянуты.

Мерриадок и Перегрин стали главами больших семей и продолжали поддерживать близкие отношения с Роханом и Гондором, поэтому в библиотеках Бакбурга и Тукборо тоже собралось много материалов, не вошедших в «Красную Книгу».

В Брендихолле хранилось много трудов, касающихся Эриадора и истории Рохана. Некоторые из них составил или, во всяком случае, начал собирать сам Мерриадок, который в памяти земляков остался прежде всего автором знаменитого трактата о хоббитширском трубочном зелье и труда «Счет времени», где он распространяется о сходстве и различиях календаря, принятого в Хоббитшире и Бри, а также календарей Райвендела, Рохана и Гондора. Мерриадок еще написал небольшое исследование «Старые слова и названия в Хоббитшире», где проявился его особый интерес к поиску связей языка хоббитов с речью рохирримов.

Книгохранилище в Больших Смайелах было собранием книг не столько о Хоббитшире, сколько о мире за его пределами. Перегрин сам неважно владел пером, но, как и его потомки, собирал манускрипты, переписанные гондорскими писцами; больше всего его интересовали выписки из исторических хроник и легенды об Элендиле и его наследниках.

Именно в Хоббитшире, таким образом, были собраны богатейшие сведения об истории Нуменора и возвышении Саурона. «Хроника Западных государств», вероятно, была составлена в Больших Смайелах по материалам, которые собрал Мерриадок. В ней иногда вызывают сомнение даты, особенно даты событий Второй эпохи, но вся «Хроника», безусловно, заслуживает внимания. Мерриадок, видимо, пользовался сведениями, которые получал в Райвенделе, частенько туда наезжая.

Элронд покинул свои земли, но его сыновья вместе с несколькими эльфами Высокого Рода остались там надолго. Говорят, что туда же после ухода Галадриэли пришел жить Келеборн; жаль, что неизвестно, когда этот последний свидетель древнейшей эпохи покинул Среднеземье, увозя из Серой Гавани последнюю живую память о Давних днях.

Содружество кольца

Летопись первая

Когда господин Бильбо Торбинс из Торбы-в-Холме объявил, что вскоре устроит великое празднество по поводу своего сто одиннадцатого дня рождения, городок Хоббиттаун заволновался и загудел.

Бильбо был очень богат и славился чудачествами, удивляя хоббитов уже шестьдесят лет – с тех пор, как внезапно исчез, а потом неожиданно возвратился. О сокровищах, привезенных им из Путешествия, рассказывали легенды, и каждый верил, – что бы там ни говорили старики, – что Холм вокруг Торбы ну просто нашпигован тайниками, а в них все сокровища! А взять его удивительную бодрость и здоровье! Время будто проходило мимо господина Торбинса. В девяносто лет он был похож на пятидесятилетнего, а с девяносто девяти его стали называть хорошо сохранившимся, но правильнее было бы сказать, что он не изменился. Некоторые качали головами и про себя думали: где справедливость, когда одному достается и вечная молодость (очевидно), и неистощимое богатство (вероятно)…

– За все надо платить, – говорили они. – Это неестественно и добром не кончится!

Но пока ничто не кончалось, неприятности не начинались, а так как господин Торбинс был щедр, большинство соседей были готовы простить ему и его странности, и его удачу. С родственниками он доброжелательно обменивался положенными визитами (понятно, за исключением Сумкин-Торбинсов), а среди хоббитов из бедных и простых семей у него было много преданных поклонников. Но близких друзей долго не было, – пока не подросли племянники.

Больше всех Бильбо полюбил старшего из них, Фродо Торбинса. Когда Бильбо исполнилось 99 лет, он сделал юного Фродо своим наследником и пригласил в Торбу-в-Холме, разбив последние надежды Сумкин-Торбинсов.

Бильбо и Фродо родились в один день, 22 сентября.

– Переезжай ко мне, Фродо малыш! – сказал однажды Бильбо. – Вместе удобнее справлять дни рождения.

Фродо тогда был двадцатиком – так у хоббитов принято называть легкомысленный возраст между детством, которое длится до двадцати лет, и совершеннолетием, наступающим в 33.

Прошло еще 12 лет. Веселые вечеринки в совместные дни рождения Торбинсы устраивали на Холме каждый год, но в эту осень, похоже, готовилось что-то совершенно исключительное.

Бильбо собирался отметить 111 лет – три единицы – число интересное и для хоббита весьма почетное (даже Старый Тук дожил всего до 130), а Фродо – тридцать три, очень важную дату: совершеннолетие.

В Хоббиттауне и Приречье заработали языки, слухи о предстоящем празднестве разнеслись по всему Хоббитширу. Господин Бильбо Торбинс со своими выходками снова стал главной темой разговоров, и пересказывая в который раз его историю, старики с удовольствием отмечали, что слушателей у них все больше и больше.

Но никого не слушали с таким вниманием, как старого Хэмфаста Гэмджи, которого чаще всего называли просто Дедом.

Дед обычно разглагольствовал в «Укромном местечке», небольшом трактире у дороги в Приречье, и говорил он со знанием дела, потому что сорок лет ухаживал за садом в Торбе-в-Холме, а до этого служил там же помощником садовника Холмана. Сейчас Дед был уже старым, и кости у него болели, так что он передал свое место садовника младшему сыну Сэммиусу. И отец, и сын были в самых дружеских отношениях с Бильбо и Фродо. Жили они на Холме, сразу за участком Торбинсов, на Пронырной улице в третьем номере.

– Господин Бильбо всегда был очень любезным и обходительным хоббитом, я это говорил и говорить буду, – объявил Дед Гэмджи.

Это была истинная правда: Бильбо относился к нему очень вежливо, всегда называл его «господин Хэмфаст» и часто советовался с ним по огородным делам: здесь уж Дед был знатоком из знатоков, особенно по части картошки, – так считали все соседи (и он сам).

– А как вам нравится этот Фродо, что живет вместе с ним? – спросил старый Ноукс из Приречья. – Он-то носит фамилию Торбинс, но говорят, что он больше чем наполовину Брендибак. Непонятно, зачем это Торбинсу из Хоббиттауна понадобилось искать жену в Бакленде, где живут одни чокнутые.

– А там другие никогда не водились, – вмешался папаша Двупят, ближайший сосед Деда. – И тот берег Брендидуина у Старого Леса – дурной, и живут там такие же. О тех местах всякие россказни идут, – если хоть половина правда, и то жутко.

– В точку, приятель! – поддержал его Дед. – Хотя Брендибаки живут не в самом Старом лесу, но вся семья у них, правда, немного чокнутая. Возьмут лодку и давай по большой Реке туда-сюда кататься! Это что, нормально? От того-то и все беды. Но со своей стороны скажу, что господин Фродо – очень славный юный хоббит, лучшего трудно сыскать, и на господина Бильбо похож. Его отец, господин Дрого, был очень приличным и уважаемым хоббитом, из настоящих Торбинсов, и о нем-то никто не болтал. Пока он не утоп.

– Утоп?! – раздалось несколько голосов.

Конечно, все знали и саму печальную историю, и темные слухи на эту тему, но так как хоббиты обожают семейные сплетни, каждому захотелось услышать все заново.

– Ну да, – сказал Дед. – Вы ведь знаете, что господин Дрого женился на бедняжке Примуле Брендибак, двоюродной сестре нашего Бильбо Торбинса по женской линии, ее матерью была младшая дочь Старого Тука. Вот так они дважды породнились. Господин Дрого был троюродным братом господина Бильбо, а молодой господин Фродо стал ему одновременно двоюродным племянником по матери и троюродным по отцу, – как хотите, так и считайте. Однажды господин Дрого гостил в Брендихолле у своего тестя, старика Горбадока, к которому после женитьбы частенько наведывался (Дрого, знаете ли, любил хорошо покушать, а у Горбадока стол всегда ломился от еды). Ну, после обеда он выбрал себе лодочку, поплыл по реке, и оба утонули, и он, и его жена, а бедняга Фродо – совсем маленький – сиротой остался.

– Я слышал, что они пошли кататься после ужина, уже луна взошла, – сказал старый Ноукс, – и что лодка пошла ко дну, потому что Дрого был очень уж тяжелым.

– А я слышал, что его жена столкнула в воду, а он ее за собой потянул, – вставил Песокс, мельник из Хоббиттауна.

– А ты не все слушай, что болтают, Песокс! – обиделся Дед, который недолюбливал мельника. – И чего выдумывать, кто кого толкал, когда и так известно, что лодка – штука коварная, даже если в ней совсем спокойно сидеть. И нечего виноватых искать! Как случилось, так и случилось, а Фродо остался сиротой и, можно сказать, заблудился между родственниками у этих ненормальных Брендибаков из Бакленда. Его воспитывали в Брендихолле. А там толчея, как в кроличьей клетке: у старого господина Горбадока никогда меньше сотни родственников зараз не гостило. Господин Бильбо ничего лучшего и придумать не мог, – забрал мальца, тот наконец и вернулся в общество порядочных хоббитов.

Ну, разумеется, для Сумкин-Торбинсов это было куда как огорчительно. Еще когда господин Бильбо надолго уехал, и все мы думали, что он умер, те-то считали, что Торба им достанется. А он вернулся и выгнал их из дома, и стал жить да жить, жить да жить, и все выглядит таким же, как когда… пусть здоров будет! А тут вдруг наследника себе нашел и все оформил, как полагается. Так что Сумкинсам его дома не видать, как своих ушей. Во всяком случае, будем на это надеяться.

– В Торбе-в-Холме, слышно, большой клад закопан, – произнес заезжий хоббит, торговец из Мичел Делвинга, что в Западной чверти, – Мне рассказывали, что вся верхушка Холма внутри изрыта, там туннели, набитые сундуками с серебром, золотом и драгоценностями.

– Ну так вы больше моего слышали, – отвечал Дед, – а я ничего не знаю ни про какие сокровища. Господин Бильбо никогда не скупился, и не похоже было, чтоб ему денег не хватало, но ни о каких туннелях и ходах в Холме мне не известно. Я видел, как господин Бильбо возвратился из Путешествия шестьдесят лет тому назад. Я еще тогда мальцом был. Старик Холман (он моему отцу двоюродный брат) как раз взял меня к себе учеником в Торбу-в-Холме, а в тот день меня позвали туда последить, чтобы клумбы и сад не вытоптали во время аукциона. Все ведь думали, что Бильбо не вернется. А он появился в самый разгар распродажи, так и пришел, и привел пони с большущими тюками и парой сундучков. Я не сомневаюсь, что там были сокровища, их господин Бильбо добыл в дальних странах, где, рассказывают, встречаются целые горы золота, но этих сундучков не хватило бы, чтобы туннели в Холме заваливать. Мой сынок Сэм об этих вещах, наверное, получше меня знает. Он все время крутится в Торбе. Любит слушать про давние времена, а уж из рассказов господина Бильбо ничего не пропустит. Господин Бильбо его читать выучил… Наверное, не по злому умыслу, и я думаю, что от этого ничего дурного не станет. А что до эльфов и драконов, так я всегда говорю сыну, что для меня и для тебя картошка и капуста важнее. И еще я ему говорю: «Не лезь в дела вышестоящих хоббитов, а то наживешь крупные неприятности на свою голову». И сыну я так говорю, и всем могу повторить, – добавил Дед, посмотрев на чужака и на мельника.

Но своих слушателей Дед, по-видимому, не убедил. Легенда о богатстве Бильбо уже крепко втемяшилась в головы молодого поколения.

– Ну, наверно, господин Бильбо добавил добра к тем богатствам, которые привез, – высказал мельник общее мнение. – Он ведь часто выезжает из дому. А еще все видели, какие заграничные гости у него бывают: по ночам к нему ходили гномы, и приходил этот старый странствующий маг Гэндальв, и много всяких других. Так что ты, Дед, говори, как хочешь, а Торба-в-Холме – место чудное, и живут там странные хоббиты.

– Вы можете молоть, что вздумается, но разбираетесь вы в этом не больше, чем в лодках, господин Песокс, – ответил Дед, который в тот момент питал к мельнику еще меньше симпатии, чем обычно. – Если уж Торбинсов считать странными, то в наших местах многие по странностям их переплюнут. Не надо далеко ходить, у нас и такие есть, что кружку пива пожалеют для друзей, если сами переселятся в золотые норы. А Торбинсы не такие. И Торба-в-Холме – хозяйство хорошее. Мой Сэм говорит, что на Праздник всех до одного пригласят и каждому – понятно? – каждому дадут подарок. А Праздник в этом месяце будет.

* * *

Стоял сентябрь, и было тепло как никогда.

Примерно через два дня после беседы в трактирчике разнеслась весть (распространенная, без сомнения, всезнающим Сэмом), что на Празднике у господина Бильбо будет фейерверк, да такой, какого в Хоббитшире сто лет не видели, с самой смерти Старого Тука.

Проходили дни за днями, все ближе была Дата. Как-то вечером в Хоббиттаун въехал странный фургон, нагруженный товаром в необычной упаковке, и с трудом вкатился на Холм, к самой Торбе. Взбудораженные грохотом колес, хоббиты торчали в освещенных дверях и пялили глаза на чужестранцев, длиннобородых гномов в надвинутых капюшонах, которые пели незнакомые песни. Некоторые из них остались в Торбе, когда фургон уехал. В конце второй недели месяца по Приреченской дороге со стороны Брендидуинского Моста подъехала повозка, которой правил старик в синей островерхой шляпе, серебристом шарфе и сером плаще до пят. У него была длинная седая борода, и кустистые брови торчали из-под полей шляпы. За ним и его повозкой через весь Хоббиттаун на Холм бежали хоббитята, правильно догадавшись, что старик везет ракеты для фейерверка.

У парадного входа в Торбу старик стал сгружать большие связки ракет и шутих всех сортов и размеров, и на каждой связке – большая красная метка («Г») и эльфийский рунический знак.

Метка принадлежала магу Гэндальву, а старик, конечно, был сам Гэндальв, прославившийся искусством устраивать фейерверки, зажигать огни и пускать цветные дымы. Его настоящие дела были гораздо труднее и опаснее, но хоббиты о них не знали, для них он был лишь частью предстоящего развлечения, поэтому и шумели хоббитята, для которых буква «Г» означала «Горячий», «Гэндальв» и «Гром».

– Горит-Гремит!.. – выкрикивали они, а старик улыбался.

Его узнали, хотя в Хоббиттаун он наведывался нечасто, и не только эти хоббитята, но даже их родители уже не видели знаменитых фейерверков, ставших легендарными.

Бильбо и несколько гномов помогли старому магу разгрузить повозку, и Бильбо раздал ребятишкам мелкие монеты – но ни одной ракеты, к разочарованию окружающих, они даже не развернули.

– Теперь марш отсюда! – сказал Гэндальв. – Будут вам ракеты, и предостаточно, но всему свое время.