Текст книги "Наследство"

– Вы видели их на судебном процессе.

– Да, разумеется, я как-то забыл об этом.

Колби вздохнул. Предстояло решить, как быть с Полем. Проклятье, Поль нравился ему. Колби нравилось делиться с ним своими мыслями, к тому же хотелось сняться в его фильме, тем более что фильм будет транслироваться по телевидению. «Боги переменчивы», – с грустью подумал он.

Колби открыл новую страницу в своей тетради.

– Насколько я понимаю, от кухарки в вашем доме до владельца четырех отелей лежит большая дистанция, – сказал он, обращаясь к Феликсу. – Мне хочется знать подробности, и вы могли бы помочь мне выяснить сумму, необходимую для этого.

– Я не сую нос в чужие дела. Колби кивнул:

– Однако эти отели она купила у вас. Те самые, которые были частью завещания Оуэна Сэлинджера.

Феликс смотрел на него в напряженном молчании, и Колби поспешно произнес:

– Поэтому вам известно, сколько она заплатила за них. И вы можете оценить, хотя бы приблизительно, во что обходится реконструкция старого здания. Плюс расходы, связанные с оплатой персонала и эксплуатацией отеля на сотню или около того комнат.

– Номеров, – холодно проговорил Феликс. – В трех из этих отелей только многокомнатные номера. Лишь в чикагском отеле есть и комнаты и номера.

«Не отходи от нее», – подумал Колби, делая пометку.

– Хорошо, вы, думаю, поняли, к чему я веду. Большое значение имеет, находится ли она по уши в долгах, или что-нибудь в этом роде. Если бы вы могли мне помочь в этом…

– О! Да, конечно.

Он подался вперед и начал сыпать цифрами.

– Она заплатила приблизительно десять миллионов за три отеля и еще двадцать за «Нью-Йорк Сэлинджер-отель». Обновление зданий стоило от двадцати до тридцати миллионов; я не был в этих отелях, но читал доклады. Я бы сказал, что, по грубым оценкам, ей требовалось по десять миллионов наличными для каждого из трех отелей – выплаты по закладным, расходы по реставрации зданий и начальные расходы – может быть, четырнадцать миллионов на нью-йоркский отель. Затем, конечно, эксплуатационные расходы: в зависимости от соотношения количества персонала к количеству гостей они могут составлять от пятидесяти до ста пятидесяти тысяч долларов на комнату…

– В год? – уточнил Колби.

– Конечно.

Колби просуммировал названные цифры.

– Сорок четыре миллиона только на то, чтобы открыть двери ее отелей. Правильно? Три по десять миллионов, один за четырнадцать. Прежде чем туда вселится первый клиент.

– Приблизительно так.

– Где она могла достать такие деньги? Она работала у вас на кухне, верно? И ушла из вашего дома без гроша? На суде она заявила, что работала помощницей управляющего курорта в Адирондаке. А затем – бац! – вдруг она появляется, имея на руках сорок четыре миллиона долларов наличными, скупая отели направо и налево. Где она достала их?

Впервые за шесть недель, прошедших со дня, когда его покинула Ленни, Феликс ощутил прилив радости.

– Ей, должно быть, пришлось их занять, – проговорил он.

– Отлично. Интересно, как вы займете сорок четыре миллиона долларов, будучи лишь помощником управляющего курорта?

– Вы уговариваете кого-нибудь поддержать вас, – ласково сказал Феликс. – По этой части она обладала поразительными способностями: она уже окрутила двух стариков; наверное, нашла еще одного. Скорее всего, больше, чем одного.

– Звучит так, что лично я был бы не против иметь ее на своей стороне, если мне потребуются деньги, – сказал Колби, обращая все в шутку, однако Феликс не улыбался. – Хорошо, как это устроить?

Феликс откинулся на спинку кресла, посмотрел в потолок и когда начал говорить, его манеры совершенно изменились: он стал сухо профессиональным, его мышление логичным и почти абстрактным.

– Предположим, вам нужно десять миллионов долларов для отеля в Чикаго. Вы создаете корпорацию и продаете паи: половину тому, кто вас поддерживает, за пять миллионов, вторую себе, за пять миллионов, которые вы занимаете у того же, кто вас поддерживает.

– В таком случае он вступает в дело за десять миллионов.

– Да, но ваш партнер имеет половину доходов от деятельности корпорации. Если вы не сможете выплатить долг партнеру, прибыль полностью переходит к нему и он получает в собственность всю корпорацию.

Колби кивнул:

– А три другие отеля?

– Вы продолжаете занимать. Вовлекаете новых инвесторов, продаете им часть вашего пая. Это означает, что вы более не владеете половиной корпорации. Может случиться, что потребуется больше денег, но тогда вы теряете контроль: у вас может остаться только двадцать или тридцать процентов акций корпорации, прежде чем вы соберете нужную сумму. Если первоначальный партнер на вашей стороне, то у вас двоих вполне достаточно голосов, чтобы пересилить новых инвесторов. А может быть, и нет. Не знаю. Однако главная проблема – ваш долг. Можно предположить, – Феликс помолчал, а затем решил назвать сумму, раза в два превышающую действительную, чтобы представить положение Лоры Фэрчайлд как отчаянное, – вы должны выплачивать полмиллиона долларов в год только по процентам за ссуду.

Колби тихонько присвистнул:

– Выплачивать из зарплаты, которую она получает за управление своими отелями?

– Не знаю, где еще она достает деньги.

– Итак, она должна зарабатывать более полумиллиона долларов в год, чтобы прожить и выплачивать долг.

– Полагаю, так.

– Может ли она получать такой доход от четырех отелей?

Феликс колебался.

– Возможно, – проговорил он неохотно, – зарплата и премии зависят от того, насколько хорошо обстоят дела в отелях. Это, в свою очередь, означает необычайно высокую заполненность номеров во всех четырех отелях и чрезвычайно высокие расценки за комнаты и номера.

– Сколько стоит номер в ее отеле в Нью-Йорке? – спросил Колби.

Феликс снова заколебался:

– От одной до двух с половиной тысяч долларов в сутки.

Колби присвистнул снова:

– И она их получает?

– Не знаю, какова у нее заполняемость номеров. Но уверен, некоторые платят такие деньги.

– Получается, что она может выплачивать долг, но с определенным трудом.

– Совершенно верно.

Колби погрузился в глубокие размышления. «Полмиллиона долларов по процентам. Она, вероятно, выплачивает их на средства, вырученные от продажи краденых картин. Воры крали от шести до десяти картин в год; если она продолжит так и далее, то скоро выплатит долг. Или купит еще один-два отеля. Черт возьми, – подумал он, – скоро она сама станет инвестором и купит часть пакета акций какой-нибудь корпорации. Например, корпорацию отелей Сэлинджеров. Стоп, – сказал он себе. – Не торопись с выводами. Есть вероятность, что вором может оказаться ее брат или другие вице-президенты». Однако он не располагал данными о мотивах, которые могли двигать теми, другими. Колби вздохнул. Самое время приступить к сбору данных об их частной жизни. Также нужно придумать способ, как получить информацию, не настораживая их, как заполучить расписания их поездок: выяснить, находились ли они поблизости от мест преступления в дни, когда совершались кражи.

Конечно, подумал он, отложив в сторону тетрадь и пожимая руку Феликсу, вором может оказаться совершенно другой человек, который имеет что-то против Лоры Фэрчайлд и хотел бы подставить ее, или кто-нибудь кто просто нуждался в крупных суммах и который каким-то образом нашел некоторые связи, а может быть, друзей, которые знали работу отелей «Бикон-Хилл» и способ проникать в них на достаточно долгий срок, чтобы найти коды отключения охранной сигнализации и суметь изготовить слепки с ключей. В то же время между этими шестью кражами может существовать иная связь, которой он пока не обнаружил, и тогда отели «Бикон-Хилл» не будут иметь к ним никакого отношения.

«Никогда не известно заранее», – размышлял он, опускаясь в лифте с верхнего этажа «Бостон Сэлинджер-отеля». До завершения дела было еще далеко. Но если бы ему пришлось спорить прямо сейчас, сегодня, то он поставил бы свои деньги на находчивую, активную и, очевидно, чрезвычайно удачливую Лору Фэрчайлд.

ГЛАВА 29

После наступления темноты, когда августовское солнце спустилось за горизонт и начал дуть прохладный бриз, Лора и Джинни вышли в сад, разбитый на крыше дома, захватив с собой документы, которые подготовил юрист Джинни.

– Все выглядит удивительно просто, – сказала она.

– Чем крупнее суммы, тем проще, – прошептала Лора задумчиво, перечитывая документы. – Меня всегда поражало, насколько легче потратить десять миллионов долларов, чем десять долларов девяносто пять центов.

Какая-то птица высвистывала три чистые ноты в ниспадающем порядке, повторяя их снова и снова; дети во дворе бросали «летающие тарелки», уличный шум Манхэттена создавал спокойный хор на заднем плане сцены, а здесь, посреди цветущих кустарников и запаха роз, Лора подписала вексель на десять миллионов долларов. Затем она и Джинни поставили подписи под соглашением о покупке Лорой Фэрчайлд паевой части корпорации «Сэлинджер-отель», принадлежащей Вирджинии Старрет.

– Готово, – с удовлетворением сказала Джинни. – Да, но тебе придется пережить бурю, когда на следующей неделе ты придешь на сентябрьское заседание акционеров, чтобы утвердить покупку акций.

– Что ж, это не первый раз, когда у меня возникают скандалы с Сэлинджерами.

– Я пошла бы с тобой для моральной поддержки, но боюсь, не смогу.

– Нет, на законном основании мы не можем находиться там одновременно.

– Поэтому ты объявишься только на собрании?

– Да.

– Без предупреждения?

– Без предупреждения.

– Ты или очень храбрая женщина, или вся охвачена пламенем мщения.

Лора промолчала, они молча сели, держа в руках высокие бокалы чая со льдом, откусывая маленькие кусочки от миндального пирога, который Лора приготовила на десерт.

– Восхитительный обед, – сказала Джинни, – ты потрясающий повар.

– Роза была потрясающим учителем, – с улыбкой рассмеялась в ответ Лора. – Она до сих пор каждую неделю присылает мне рецепты. Скоро она приедет сюда; вот тогда приходи, пообедаем. Она не пустит меня на кухню, пока будет в доме, и она лучшая из всех известных мне поваров.

– И воспоминание о счастливых днях.

– Да, теперь уже не так больно, как бывало прежде. У меня немало других хороших воспоминаний: связанных с тобой, с Келли, с Клэем, со временем, проведенным с Уэсом. – Лора печально улыбнулась. – Знаешь, из всего, что сохранилось в памяти о тех днях, это прекрасное время, проведенное с ним.

– Ты скучаешь по нему.

– Иногда. Знаешь, большей частью, наверное, потому, что я не встретила никого, кто понравился бы мне хотя бы наполовину, как он.

– Это при том-то мужском окружении, что увивается вокруг тебя?

– Скольких мужчин встретила ты, с которыми хотелось бы встретиться более, чем один раз? Джинни вздохнула.

– Да, имеется существенная нехватка желаемых мужчин. Это не означает, что кое-кто из них плох в постели.

– Быть может. Но пока я не встретила никого, с кем хотела бы спать. У большинства из них такие испуганные глаза. А те, у кого они не напуганные, настолько уверены, что каждая одинокая женщина в Манхэттене так отчаянно ищет мужчину, что они полагают, будто им незачем прилагать усилий, чтобы заполучить всех женщин, которых они пожелают. Поэтому я предпочитаю оставаться в моем чудесном доме читать или слушать музыку.

– Неправда.

– Ну, не каждый вечер. Мне нравится бывать с теми, с кем просто весело и кто не предъявляет претензий. В самом деле, все в порядке. Иногда, правда, возвращаясь с вечеринки, я спрашиваю себя, зачем я туда ходила?

– Потому что ты ищешь мужчину, а сидя дома, слушая музыку, тебе его не найти.

– Мне не нравится такая постановка вопроса: охотница, прочесывающая Манхэттен, старающаяся заловить мужчину.

Джинни рассмеялась:

– Я знаю множество таких женщин. Но ты слишком холодна и спокойна, чтобы быть, как они.

«Холодна и спокойна», – Лора задумалась, вспоминая о гневе, желаниях и амбициях, которые так мощно кипели внутри, но которые она тщательно скрывала от других.

– Но ты непременно найдешь кого-нибудь раньше их, – сказала Джинни, – не сомневаюсь.

– Да. Мне почти тридцать…

– Старуха, – подшучивая, сказала Джинни.

– Становлюсь, – с улыбкой добавила Лора. – А что, если я не найду? Что тогда? Что мне – засохнуть и осыпаться? Или превратиться в лужу и испариться? Лучше я буду сидеть здесь и как-нибудь, но проживу. У меня появилось много друзей, мужчин и женщин, особенно женщин: иногда вечера в их компании нравятся мне больше, чем с мужчинами. Я руковожу моими отелями, покупаю новые, как только могу это устроить, много разъезжаю, хожу в театры, на концерты, играю в теннис, веду приятную жизнь. Это ужасно?

– Ничего ужасного в этом нет; я живу точно так же, и я тоже отлично провожу время. Но у меня был муж и пара ребятишек. Я созерцала сцену счастливого семейства, пока не ушла. Я имела то, что мечтает иметь большинство из нас, женщин. Ты тоже хочешь этого? Разве тебе не хочется иметь семью?

Лора посмотрела за пределы сада, разбитого на крыше, на башни домов Манхэттена. За некоторыми окнами скрывались офисы, но за многими были квартиры, где жили одинокие или семьи и у каждого своя жизнь: любовь, утраты, боль и радость. Снизу, со двора, до нее доносились голоса: крики и смех детей, один из соседей спрашивал жену, пойдет ли она с ним выгуливать собаку, другой сосед звал ребенка домой спать.

– Да, конечно, мне хочется, чтобы у меня была семья. – Она помолчала. – В некотором роде она у меня есть. Ты и Роза опекаете меня, как матери, Клэй – брат или что-то вроде сына – я никогда толком не знала, что же именно, а Келли, как сестра. Это даже в большей степени семья, чем у большинства других людей. Я завожу новых друзей; если бы было время, то завела бы их еще больше. У меня их и так больше, чем у большинства других людей.

– За исключением, пожалуй, того, что до сих пор остается пустым еще одно большое пространство. Лора вновь посмотрела на освещенные окна башен:

– Я стараюсь не раздумывать над этим. У меня слишком много других забот, требующих постоянного внимания. Посмотри, кем я была одиннадцать лет назад. А теперь все идет отлично, и все это произошло так быстро, что временами мне немного страшно, словно это не может длиться долго и скоро вокруг меня все начнет рушиться.

– Брось, это предрассудки, – сказала Джинни. – Мы живем в прочном, хорошо организованном мире. Что это? Здесь кто-нибудь есть?

На лестнице послышались шаги, в дверном проеме появился Клэй.

– У вас дверь открыта, поэтому мы и вошли без звонка. Будь я вором, то мог бы вынести отсюда все добро, а вы даже не заметили бы, что я здесь. Привет, Джинни!

Он наклонился и расцеловал Лору в обе щеки:

– Ты выглядишь великолепно. Волосы стали длиннее, мне так больше нравится.

– Совсем немного. Привет, Мирна, заходи, выпей немного чая со льдом.

– Да, с удовольствием. Мы шли пешком, на улице так ужасно жарко. Здесь гораздо прохладнее.

Клэй развалился на стуле, выпив один бокал с чаем, наполнил второй.

– Теперь моя жизнь вне опасности. У меня совсем пересохло в горле квартала за три отсюда. Хотел было заглянуть в бар, но Мирна не дала, несмотря на то что моя жизнь была поставлена на карту. Суровая женщина.

– И… – многозначительно произнесла Мирна.

– И мы поженимся, – сказал Клэй, их голоса слились в один. – Эта леди постоянно твердит, что она мне необходима, и наконец, я решил, что она, возможно, права.

Лора улыбалась:

– Замечательно, я так рада!

Она поднялась и поцеловала Клэя и Мирну:

– Когда это произойдет?

– Как можно скорее, – сказала Мирна, – Клэй любит менять свои решения в последнюю минуту. Он считает это признаком гибкости.

– А она считает свидетельством отсутствия взрослости, – со вздохом сказал Клэй. – Есть какая-нибудь надежда для существования этого брака?

Мирна спокойно улыбнулась:

– Есть надежда для тебя; ты уже начинаешь принимать нужную форму.

Лора бросила взгляд на Мирну. Та нравилась ей ничуть не больше, чем прежде, но с некоторых пор Лора стала подумывать, что, может быть, она действительно подходит для Клэя. Теперь же Лора начала испытывать смутное беспокойство: Клэю нужна жена, а не директор.

Сам Клэй сидел беспечен и невозмутим.

– Формируюсь, правильно. Я уже надавал разных обетов больше, чем целый монастырь. Ты понятия не имеешь, скольким я жертвую ради брака. Но благодаря тому, что я сохраняю приверженность паре плохих привычек, я не полностью теряю свою индивидуальность. Вот как обстоят наши дела.

Он наклонился вперед и прикоснулся к руке Лоры:

– Ты так много сделала для меня; я в неоплатном долгу. Не знаю, где бы я был без тебя. Возможно, где-нибудь в бегах. Только наверняка не там, где нахожусь сейчас, не имел бы такого количества денег, если бы не работал в отелях. В твоих отелях. Знаю, ты заботишься обо мне. Поэтому я и подумал, что пора бы устраиваться.

Мирна выглядела удовлетворенной, но Лора нет.

– Не лучше ли жениться по любви, чем из стремления доставить удовольствие сестре? – беззаботно спросила она.

– Ты совершенно права, – согласился Клэй. Он взял Мирну за руку. – Мы с Мирной любим друг друга.

– Я рада, – сказала Лора.

Она не была удовлетворена, но решила оставить эту тему. Сколько раз говорила она себе, что не может и не должна вмешиваться в жизнь Клэя, даже если бы у нее была такая возможность. Достаточно, что они с ним были друзьями, семьей и могли рассчитывать друг на друга, если возникнет необходимость.

– Теперь позвольте и мне сообщить вам свои новости, – сказала Лора. – Только что я стала держателем пакета акций корпорации «Сэлинджер-отель».

– Что? – Клэй выглядел сконфуженным. – «Сэлинджер-отель»? Ты владеешь?.. Но это невозможно. Это же семейное дело. Они не допускают в него никого со стороны.

– В корпорации уже есть три аутсайдера, я хочу сказать, трое со стороны. Давным-давно, когда Оуэн строил по два или три отеля в год, ему нужны были дополнительные наличные средства, и тогда он продал часть акций своим друзьям. Единственное условие…

Клэй радостно воскликнул:

– Ты владеешь паем в корпорации Сэлинджеров! Ты владеешь паем? Что ты скажешь! Ты добилась своего – отели и часть компании, которую этот сукин сын отнял у тебя… Ты будешь сидеть на совещаниях членов правления рядом со старым Феликсом, и он не сможет тебя вышибить оттуда! Ни черта! Эй, это нужно отметить!

Он вдруг замолк, между бровями залегла морщинка.

– Условие? Какое условие?

– В уставе корпорации говорится, что ни один из членов правления не вправе продавать свою долю другому лицу без одобрения сделки правлением, кроме случаев, когда эта доля продается кому-либо из членов семейства Сэлинджеров.

Клэй еще сильнее нахмурился:

– Как в таком случае ты можешь чем-то владеть? Черт, Лора, Феликс не утвердит, да и его молчаливый братец тоже. Никто из них не пойдет на это.

Клэй заметил, как Лора и Джинни обменялись улыбкой.

– В чем дело?

– Я же сказала, что одобрение необходимо, если пай продается лицу, которое не является родственником Сэлинджеров, – проговорила Лора.

– Но ты-то им не родственница! Была бы, если бы вышла замуж за Поля, но ты ведь не вышла.

– Знаю, – спокойно ответила Лора. – Но я теперь являюсь родственницей Эллисон Сэлинджер.

Клэй изумленно уставился на нее. Затем медленно его лицо расплылось в улыбке.

– Надо же, черт возьми! Бен!

– Кто это, Бен? – спросила Мирна. Лора и Клэй рассказали ей.

К концу сентября Сэм Колби располагал пачкой справок относительно Клэя Фэрчайлда и двух других вице-президентов компании «Оул корпорейшн», которые одновременно являлись и вице-президентами отелей «Бикон-Хилл». Эти два вице-президента относились к тому типу людей, с которыми он с удовольствием сходил бы в спортклуб, но для следователя они были скучными, и вскоре он о них забыл. Но Клэй Фэрчайлд – о, тут совсем другое дело!

Увлечение азартными играми, читал Колби в полученных справках. Очень высокие ставки в играх с участием высокопоставленных лиц. Шикарный образ жизни: модные машины, отличная одежда, дорогие апартаменты на верхнем этаже в Сохо, куча подружек – пара из них, хорошо известные модели, покупали себе драгоценности, за которые расплачивался Клэй – у него был счет у Тиффани, где он купил драгоценности для сестры; клерк, работавший у ювелира, знал их обоих. Вряд ли он мог себе это позволить на одну только зарплату, которую обеспечивало ему его должностное положение. Следовательно, он или по крупному выигрывал, или имел иной источник доходов.

«Интересная парочка, – подумал Колби. – Пара. Хорошо, может быть, так оно и есть; может быть, они вместе проворачивали все эти штучки. Брат и сестра, в паре! Чем не сюжет для фильма Поля! Из него можно сделать неплохой телесериал! А главную роль в нем сыграет Сэм Колби, про которого все думали, что он отошел от дел и прозябает в деревне!

Кроме того… как, черт подери, сможет он сказать Полю?

Может, он ненавидит ее, – подумал Колби, – тогда никаких проблем. Но, может статься, что в его душе сохранились приятные воспоминания о прошлом. Тогда он, Сэм Колби, станет посланцем, несущим плохие известия.

Я ничего не скажу ему: подожду, пока не буду иметь что-либо определенное», – сказал он сам себе и направился на встречу с Полем. Они договорились встретиться в клубе Поля. Колби хотел, чтобы их встреча переросла в совместный обед, но Поль твердо заявил, что у них с Эмилией были, другие планы на вечер. Колби подумал, что так получилось главным образом из-за того, что Эмилия не интересовалась режиссерскими делами Поля, поэтому она не хотела, чтобы они хоть как-то влияли на ее планы относительно обеда.

– Как там, в Сиэтле? – спросил Колби, едва они уселись за стол.

– Я в восторге от твоего вора; он выложил мне всю подноготную, причем согласился записаться на пленку. Он также шлет тебе свой горячий привет.

– Он хороший человек, – сказал Колби, глубоко вдохнув, ощущая каждой порой своего тела атмосферу клуба, где общались приглушенным тоном, богатого, куда пускали только мужчин. Он разглядывал кожу и позолоту, замысловатую отделку окон и потолков, напоминавших о величии прошлых веков; упивался тонким ароматом сигар; поглубже устроился в удобном кресле. Он мог бы находиться здесь вечно.

– Чем еще ты там занимался?

– Заглянул к старому другу по колледжу, немного поплавал под парусом. Лучше расскажи о расследовании. Долго еще до развязки? Много я могу выжать из тебя?

Колби рассмеялся:

– Из Сэма Колби ничего не выжмешь. Но думаю, могу тебе намекнуть. Не более этого, не дави на меня, пока. Итак: у меня есть версии, верно? Нет доказательств, однако предположения основаны на анализе информации, собранной за период…

– Сэм, кончай треп. Ты уже произвел на меня впечатление. Расскажи, что ты обнаружил.

– Я и рассказываю. Что бы ты подумал, если бы вдруг обнаружил нечто такое, что все шесть жертв ограблений совершали или испытывали за несколько месяцев до того, как были ограблены?

– Подумал бы, что в этом следует разобраться.

– Правильно, этим я и занимался, – Колби вытянул ноги. Ему было приятно беседовать с умным собеседником, на которого он произвел впечатление.

– Вот что я обнаружил. Люди, причастные к этим шести преступлениям, имеющим между собой много общего, должны занимать положение, позволяющее им совершить эти преступления; они должны иметь возможность часто разъезжать, чтобы находиться в местах, где были совершены кражи, не вызывая подозрений; для того образа жизни, который они ведут, нужны крупные суммы денег; и в прошлом они, скорее всего, должны быть замешаны в преступном или недостойном поведении.

Когда он остановился, Поль задумчиво нахмурился:

– Сколько таких людей и как они связаны с жертвами?

– Двое и являются управляющими в корпорации, с которой все шесть пострадавших по случаю имели дело.

Продолжая задумчиво хмурить лоб, Поль медленно повторил про себя слова Сэма. Он не был уверен, почему Колби, казалось, так опасался прямо высказать свои предположения, кружа вокруг да около, как осторожный кот. Однако было совершенно очевидно, что, принимая во внимание время, товарищеские отношения, установившиеся между ними, а также количество спиртного, вся история непременно выплывет наружу. Поэтому он заказал еще по одной стопочке.

– Согласен, но еще не преступление быть управляющим в корпорации, много разъезжать, нуждаться в больших деньгах или быть причастным к краже в прошлом.

– Правильно, – грустно сказал Колби.

– Однако уже сам по себе это интересный набор обстоятельств.

– Как раз то же самое сказал и я себе.

– И что? Ты уже допросил этих управляющих?

– Нет, нет. Я подумывал об этом, но не хочу настораживать их.

– За ними следят?

– Я подумал об этом. Но могут пройти месяцы.

– Нужно обыскать их дома. Может быть, у них хранятся украденные картины?

– Возможно. А если нет? Если я не найду ничего? Тогда они узнают, что я иду по их следу, и залягут на дно, а я так и не добьюсь ничего!

– Или пойдешь по ложному следу.

– Может случиться и так. Но я доверяю своему инстинкту.

Они помолчали. Новая порция напитков появилась рядом с Колби, он взял свой бокал, чувствуя себя подвыпившим.

– Сэм, – сказал Поль, – кто эти управляющие? Он взглянул вверх:

– Зачем тебе?

– Почему бы нет? Это что, большой секрет? Я не собираюсь разглашать твоих гипотез. Я не шпион из лагеря противника. Я твой друг и, может быть, смог бы помочь тебе решить, что делать дальше.

– Ты действительно мой друг, – кивнул Колби, – хороший друг. Но я не могу сказать тебе. Все так… непросто.

Поль внимательно изучал его лицо.

– Я их знаю, – сказал он наудачу. – Не так ли? Это люди, которых я знаю, и ты полагаешь, что мне будет неприятно слышать об этом.

Колби залпом осушил свою порцию. Что за удовольствие говорить с умным человеком! Вероятно, он может все рассказать Полю; умный парень поймет, какой сложной может оказаться жизнь.

– Довольно близко.

– Так какого же черта! Сэм, если они невиновны – нет проблем – подождем, пока ты разыщешь виновных – но, если они действительно причастны к этим кражам, мне хотелось бы знать об этом. Всегда полезно знать, кто из твоих знакомых занимается воровством при лунном свете.

– Ты прав, но все несколько сложнее. В жизни всегда так, не правда ли? Теперь ты с ними не близок – и я сомневаюсь, интересуют ли они тебя вообще, просто один из них… но ее, я полагаю, ты больше не увидишь…

Колби остановился, раздумывая, следовало ли заводить эти разговоры.

Но было уже поздно.

– О Боже! – проговорил Поль. Он стал ужасно бледным. – Ты имеешь в виду Лору Фэрчайлд.

– И ее брата, – добавил Колби. Хмель наполовину вылетел у него из головы.

– Ты с ума сошел! Она не станет, Боже мой! Да ты понимаешь, что говоришь? Она одна из наиболее уважаемых деловых женщин в Америке, она владеет группой престижных отелей…

Он остановился.

– Все они останавливались в отелях «Бикон-Хилл», так? Это твоя версия? Во имя Христа, Сэм, те люди останавливались в каждом проклятом отеле, разбросанном по всему свету; они проводят в отелях больше времени, чем у себя дома; тут нет никакой связи!

Колби размышлял, затем он сел и посмотрел на Поля:

– Единственное обстоятельство, общее для всех шестерых, это то, что все они останавливались в отелях «Бикон-Хилл» примерно за шесть месяцев до того, как были обворованы. Все шесть останавливались во множестве других отелей, но не в тех же самых. Кто бы ни был тот, кто обворовал их, у него были ключи и код, отключающий охранную сигнализацию. Как он добывал их? Он проникал в номер в отеле, снимал слепок с ключа, находил коды и шифры от сейфов в записных книжках или в других невообразимых местах, где их записывали владельцы. Вот и все, что нужно было сделать; ничего не пропадало; ни у кого не возникало ни малейших подозрений. А несколько недель или месяцев спустя за многие сотни миль совершалась кража. Полагаешь, что это настолько глупая версия?

Поль молчал.

– Отличная версия, – сказал он наконец, – но она не указывает на Лору. Она не воровка. Но даже если бы она и была воровкой, она не стала бы обворовывать собственных гостей; она не пожертвовала бы всем, что у нее есть – ради чего? Ради нескольких долларов?

– Ради сотен тысяч, и тебе это известно. Ты же знаешь, что было похищено. А она со своими отелями в долгах по самые уши. Ее брат любит азартные игры, играет по-крупному и не в такие, где ставки по центу, и тратит он такие суммы, словно все время выигрывает. Кроме того он контролирует качество обслуживания клиентов, а эго означает, что он инспектирует все отели. Послушай, – он колебался. – Ты только что заявил, что она не воровка. Откуда ты знаешь? Ведь однажды она была ею. Было время, когда ты не был уверен в ней, верно? Я хочу спросить, почему так уверен в ней сейчас?.. Поль вскочил со стула:

– Ты говорил с Феликсом!

– Конечно. Какого черта, Поль, я знал, что так произойдет; тебе не нравятся доказательства, поэтому ты обвиняешь меня. Я только лишь выполняю свою работу!

В комнате, где говорили на пониженных тонах, некоторые из присутствующих повернули головы в сторону Колби. Почувствовав неловкость, он понизил голос:

– Можем мы посидеть спокойно и поговорить как друзья?

Когда Поль вновь сел на свое место, он продолжил:

– Она жила у них в доме, работала на них, почему мне не следовало говорить с Феликсом?

– Потому что он ни черта не знает Лору. Почему ты не спросил меня? Я знаю ее лучше, чем он.

– Тогда почему ты на ней не женился? Поль замолчал.

– Потому что думал, что она воровка, верно? Что окрутила Оуэна Сэлинджера ради его денег и охотилась за твоими. Тогда почему ты кидаешься на меня, если у меня в голове зародились аналогичные мысли?

– Потому что я был неправ.

Впервые в жизни Поль произнес эти слова, и как только он их произнес, ему показалось, что в них заключена правда. Словно раскрылось окно, впустив струю свежего воздуха: его наполнило ощущение свободы, с плеч свалился тяжелый груз. Что бы Лора ни говорила в тот день и по какой бы там ни было причине, она не была воровкой или охотницей за деньгами. Она любила Оуэна, и он любил ее, и хотя он был больным человеком, он совершенно четко отдавал себе отчет в том, что делает, когда добавлял тот пункт к своему завещанию.

«И она любила меня», – подумал Поль.

– Я был неправ, – повторил он снова. – Все мы были неправы. И точно так же ты, черт все подери. Ты тоже напрасно теряешь время.

Колби покачал головой:

– Не знаю. Я не могу отказываться от версии лишь потому, что так говоришь ты. Если бы мог, я бы отказался, клянусь перед Господом. Мне нравится работать с тобой, беседовать с тобой, и у нас получится потрясающий фильм – ведь у нас будет фильм, не так ли?

До Поля наконец дошло. Он совершенно забыл про фильм.

– Не знаю. Мне нужно подумать над этим. Но он уже знал ответ.