Текст книги "Наследство"

– Мы с ним жили вместе довольно продолжительное время. Он предлагал жениться, я много об этом думала, но так и не смогла. Дело вовсе не в Уэсе, а во мне. Я не могла отделаться от мысли, что на другом конце радуги должен стоять кто-то другой.

Она выложила омлет на тарелку:

– Начинай есть прямо сейчас, я приготовлю второй. Поль взял кастрюлю у нее из рук и поставил на стол. Держа руками ее лицо, нежно поцеловал.

– Сначала тост.

Он передал ей бокал с вином.

– За радугу, любимая, и за золото, которое мы в конце концов отыскали.

Они выпили, а затем Лора приготовила омлет себе. Они сидели на кухне за маленьким столиком и не торопясь ели, окруженные теплом, любящие и любимые, рассказывая друг другу о своих жизнях, начиная длинный путь открытия заново того, что должно было объединить их раздельные миры и создать новый – единый. Поздно ночью, когда они поднялись из-за стола, прежде чем направиться в спальню, Поль обнял Лору и крепко прижал к себе.

– И еще, – сказал он. – Я собираюсь разыскать Клэя. Буду искать вместе с Беном, найму кого бы ни пришлось и чего бы ни стоило. Любимая, я намерен найти его, чтобы раз и навсегда внести ясность во всю эту путаницу, которую он заварил.

ГЛАВА 33

Ключ не подходил. Клэй ожидал этого – каждый по менял бы замки после кражи, – но почему бы не попытать счастья. Скорее всего, сменили и код охранной сигнализации. Во всяком случае, появился сторож, значит входной дверью пользоваться нельзя. С противоположной стороны улицы он наблюдал, как в полночь один сторож сменил другого, и опять наступила тишина. Клэй продолжал наблюдать за домом.

В час тридцать сторож вышел и направился по улице. «Болван, – презрительно подумал Клэй. – Разве так несут службу». Он не жаловался, наоборот, ему даже проще. Как только сторож повернул за угол, Клэй попробовал ключ, единственный, который он не отослал Колби вместе с гравюрами Дюрера и пятью другими копиями ключей сегодня днем сразу по приезде в Нью-Йорк. В час сорок пять сторож вернулся, неся небольшой пакет из продмага и другой из винного магазинчика, что располагался рядом. «Пятнадцать минут, – подумал Клэй, – немного, но, возможно, достаточно».

Он отошел от дома Феликса и направился к третьему дому от угла. Он выбрал его, потому что дома совершенно не было видно с тротуара и с дороги за раскидистыми ветвями дерева. За несколько минут до того, как часы показали два часа ночи, Клэй подошел к водосточной трубе и стал влезать на стену.

Он посмотрел на часы. Три с половиной минуты. Неплохо для четырех этажей.

Он отдал сам себе честь, приложив руку к козырьку кепки, поправил веревку, перекинутую через грудь, перешнуровал ботинки, затем повернулся и двинулся в путь, плавно, бесшумно через четыре крыши к дому Феликса и Ленни. Дул прохладный бриз; оранжевые и красно-коричневые листья падали на крыши и на мостовую; лампы освещали улицы оранжевым светом, но оставляли крыши в темноте такими, какими они нравились Клэю.

Достигнув намеченного места, он перегнулся через край крыши посмотреть на чердачное окно, устроенное в задней стене дома. Около него ничего не было: ни водосточной трубы, ни карниза, ни декоративной отделки; оно было единственным на широкой бетонной панели.

Внутренний голос подсказывал Клэю, что оно не оборудовано охранной сигнализацией.

Он снял через голову свернутую кольцами веревку и привязал один ее конец к трубе, возвышавшейся в нескольких футах от края крыши. Осторожно протянул веревку от трубы к краю крыши, затем перешел на другую сторону, откуда хорошо просматривалась улица, и сел ждать. По его расчетам, сторож через час должен был еще раз прогуляться до магазина. Если у этого парня такие прогулки войдут в привычку, будет гораздо легче.

Клэй вытянул ноги, оперся спиной о парапет и подумал о Лоре. Ей вряд ли понравилось бы то, что он задумал. Для нее не имел значения факт, что на этот раз он не крал, а, наоборот, возвращал. Все равно она не одобрила бы его; сказала, что он неправ. Возможно, перестала бы любить за то, что он для нее делал, предложила бы найти какой-нибудь другой способ. Клэй пожал плечами в темноте. Если даже и был другой способ, то не такой возбуждающий и веселый. Она не захотела бы понимать этого. Скорее всего, не оценит, что он сделал ее причастной; если она будет знать о том, что он сделает, то ее могут счесть соучастницей.

«Лучше ничего не скажу ей, – подумал он со вздохом. – Просто скажу, что письмо находилось там все время. Тогда она не станет ругать меня за проникновение со взломом и не будет соучастницей. Она просто поблагодарит меня за помощь».

Он кивнул, довольный собой. Всегда можно найти выход; он всегда его находил. Клэй тихонько мурлыкал мелодию и ждал. За несколько минут до трех часов он услышал, как передняя дверь открылась и закрылась. Выглянув из-за парапета, увидел, как сторож удалился по улице длинными и легкими шагами. «Осел», – снова подумал Клэй и усмехнулся про себя. Быстро двинулся на противоположную сторону крыши. Взял свободный конец веревки в защищенную перчаткой руку, попробовал ее и полез через парапет.

Клэй чувствовал себя так отлично, что был готов кричать от радости. Вот этот миг! Он взялся за серьезное дело, опасность была реальной. Сердце билось учащенно, дыхание стало быстрым и неглубоким; улыбаясь в темноте, он начал спускаться на веревке по стене к чердачному окну. Повиснув перед ним, упираясь ногами в стену, карманным фонариком, укрытым в рукаве, внимательно осветил раму и внутреннюю часть окна. Проводов сигнализации не видно; больше, чем на пятьдесят процентов, решил он, все нормально. Клэй открыл задвижку и приподнял раму, затаив дыхание, ждал: вдруг раздастся пронзительный сигнал сигнализации. Тишина. В течение нескольких секунд он прислушивался к прекраснейшей, замечательнейшей тишине, затем поднял раму повыше и протиснулся внутрь.

Через минуту он уже стоял в кабинете Феликса. Краем глаза, отметив, что над софой висели новые картины; жалко, что не захватил с собой футляра, чтобы вынести. Отодвинув в сторону картину, скрывавшую сейф, набрал шифр, которым он пользовался в прошлый раз. «Подумать только, – обрадовался он, – старый Феликс даже не подумал его изменить». Сейф оставался таким же пустым – ничего, кроме документов на покупку дома. Клэй извлек письмо Оуэна из внутреннего кармана рубахи и засунул его как можно дальше под стопку документов. Закрыл дверцу сейфа на замок, поправил картину и направился на чердак. Каково! Что может быть проще?

Однако опасность оставалась; сердце продолжало усиленно колотиться. Держась одной рукой за веревку, он выбрался из чердачного окна наружу, закрыл его одной рукой и стал подниматься вверх по стене, подтягиваясь на веревке и упираясь ногами в стену. Взобравшись на крышу, отвязал веревку от трубы, пересек четыре крыши. В тени дерева, используя ту же водосточную трубу, начал спуск вниз.

Поздно. Он услышал шаги сторожа. То же дерево, скрывавшее Клэя, частично скрыло от него сторожа, который как раз в этот момент возвращался на пост.

– Эй! Что за черт!.. – закричал сторож.

Клэй застыл. Но только на долю секунды. Он спрыгнул на землю и бросился бежать. Сторож видел, как он быстро удалялся в оранжевом свете уличных фонарей.

– Стой! – снова крикнул сторож, но Клэй продолжал бежать – темная тень, исчезающая на тротуаре. Однако сторож действовал быстро: выхватив пистолет, он выстрелил. Все закончилось так же быстро, как и случилось. Темный силуэт повернул за угол и исчез.

В окнах зажегся свет; открылась дверь.

– Что случилось? – спросил чей-то голос.

– Кто-то собирался проникнуть внутрь, – ответил сторож, – ему удалось удрать, но все равно следует позвонить в полицию. Я позабочусь, отправляйтесь спать. Все нормально.

«Нужно придумать легенду, объясняющую появление снаружи, – подумал сторож, направляясь к дому Феликса. – Нужно сказать, что я услышал шум и вышел проверить, в чем дело; увидел этого парня, карабкающегося на стену. Я стрелял вверх – кроме последнего выстрела, когда он отказался остановиться. Мог и попасть в него. – Он пожал плечами. – Однако непосредственно в доме ничего не произошло, – подумал он, поднимая трубку телефона, чтобы позвонить в полицию. – Самое главное – здесь ничего не случилось».

Первой услышала Лора: скреблись где-то внизу. Бен находился в комнате для гостей – он приехал на выходные, пока Поль находился в Лос-Анджелесе, где улаживал дела с Эмилией. Лора не стала ждать, когда он пойдет посмотреть, в чем дело. Накинув халат, она спустилась в прихожую и выглянула во двор… Пусто. Никого в такую рань, около четырех утра. Звук повторился; он шел от парадной двери.

– Что это? – спросил Бен. Он вышел из комнаты для гостей, запахивая на ходу халат. – Собака?

– Не знаю, – сказала Лора. – Ничего не видно. – Затем оба услышали едва прозвучавшее имя Лоры, раз, потом другой.

– Наверное, Клэй! – воскликнула она, бросаясь к двери.

Когда она ее распахнула, что-то темное упало к ее ногам. Лора вскрикнула.

– Бен!

Бен стоял позади нее. Он включил свет и опустился на колени.

– Боже мой, это Клэй. Кровь… Клэй! Ты ранен?

– Это ты, Бен? — спросил Клэй.

Он лежал на полу, недовольно глядя на Бена.

– Сукин сын… Какого черта ты делаешь в Нью-Йорке? Мне нужна Лора. Сукин сын…

– Клэй, я здесь, – сказала Лора, – Бен, его можно двигать? Можем перенести его на диван в библиотеку?

– Много крови… – проговорил Клэй. Его дыхание было частым и неровным. – Одна небольшая пуля. Пытался остановить кровь рубахой, но она течет и течет… О Господи! Как больно, как больно…

– Нужно вызвать «Скорую помощь», – сказала Лора.

– Сейчас вызову, побудь с ним.

Бен подошел к столу в библиотеке и набрал номер «Скорой помощи». Лора слышала его низкий голос на фоне прерывистого дыхания Клэя.

– Что здесь делает Бен? — спросил Клэй. – Не знал, что ты… говорила с ним…

Лора сняла с него темную кепку и ботинки. Он был одет во все черное; но она старалась не думать об этом.

– Случилось… так много всего случилось… Клэй, тебе не следовало скрываться…

Бен склонился перед ним на колени.

– Где все это произошло? – резко спросил он.

– В верхней части города. Он посмотрел на Лору.

– Если он оттуда добрался сюда, то выдержит, если перенесем его на диван. Можешь встать на ноги?

– Могу. – Клэй попытался сесть.

– Помалкивай и лежи.

Они отнесли его в библиотеку и положили на диван.

– Дай ножницы, – попросил Бен.

Лора подала ножницы, лежавшие на столе. Бен разрезал свитер Клэя снизу доверху. Пропитанная кровью рубаха прилипла к боку. Лора принесла чистые полотенца из комнаты для гостей, и Бен туго обернул одно из них вокруг раны.

– Я ни черта не смыслю в пулевых ранах. Не знаю, повреждены ли органы или же он просто потерял много крови. Может быть, и то и другое.

– «Скорая» выехала? Когда приедет?

– Сказали через несколько минут.

– «Скорая»! – воскликнул Клэй. – Нет, черт подери, никакой скорой… узнает полиция… не звоните…

– Я уже позвонил, – сказал Бен. – Думаешь, мы будем сидеть и смотреть, как ты истекаешь кровью?

– Черт тебя подери! О, проклятье, Лора, как больно, больно…

– Бен, помоги мне, – сказала она. – Хочу обнять его.

Бен приподнял Клэя, Лора села на диван и обняла его, прижав к груди.

– Клэй, мы отвезем тебя в госпиталь. Он, соглашаясь, кивнул.

– Посиди так. Клэй закрыл глаза.

– Хочется спать. Так стало хорошо. Может… уснуть? Поцелуй меня. Пожалуйста.

Лора склонила голову и поцеловала его лоб, закрытые глаза, откинула назад его волосы.

– Где ты был, Клэй?

Она хотела узнать, где он провел две недели, когда ушел из дома, но он не понял ее. Открыв глаза, он начал рассказывать о своем великом походе в дом Феликса, затем вспомнил, что принял какое-то решение, когда дожидался удобного момента на крыше. Трудно было вспомнить все, но он знал, что не должен ничего рассказывать ей, по какой причине – не помнил, но рассказывать ей нельзя.

– Пришел попрощаться, – сказал он, – поцеловать на прощание. Уеду куда-нибудь… В Мексику, Европу, куда-нибудь… Не решил.

Бен пододвинул к кровати подушечку, которую при молитве подкладывают под колени.

– В четыре утра ты не шел к Лоре. Ты был на деле.

– Нет, я ничего не крал. Нет. Бродил и думал.

– Как же тебя подстрелили?

– О, надули. Кто-то ограбил меня. Я сопротивлялся… он… выстрелил.

– В спину, – сказал Бен

– Увидел пистолет и побежал, – хитро усмехнулся Клэй, – ты сделал бы так же, так ведь, старина? Пара умных братцев, неплохая команда, знаешь, когда надо убежать?

– Верно, – сказал Бен, чувствуя что поддается очарованию Клэя. Даже сейчас он полностью сохранил его. – Но я не верю тебе.

– Ради Бога! – воскликнул Клэй и скривился от боли.

– Бен, оставь его, – сказала Лора. – Какая разница?

– Хорошо, – сказал Клэй. Он несколько раз прерывисто вздохнул. – Послушай, я должен тебе сказать… Боже, Лора, я такой сонный. Знаешь, не могу проснуться. Смешно. Никогда не беспокоился… Когда просыпался поздно… Послушай, Лора, я хотел сказать… Дайте пить. Ужасная жажда.

– Сейчас принесу, – сказал Бен. Он прошел через столовую на кухню.

Клэй снова закрыл глаза.

– Прости. Я пришел, чтобы сказать это. Прости за все, что сделал. Действительно… Втянул тебя в неприятности. Не хотел. Извини…

Последнее слово прозвучало как вздох.

– Пытался скрыться. Знаешь? Но я… не смог.

– Клэй, – сказала Лора, взяв стакан, который принес Бен. – Пей.

Она поднесла стакан к его губам, и он жадно глотал воду.

– Боже, как хорошо!

На мгновение он открыл глаза с отяжелевшими веками, но они вновь закрылись.

– Добрый старина Бен. Как поживаешь, дружище? Давно не виделись, да? Оставь нас… Я хочу поговорить с сестрой. Лора? Знаешь, я люблю тебя. Не хочу, чтобы ты думала…

Слова смолкли.

– Старался скрыться. Покер, воровство, всего понемногу… Это как медленное умирание. Можешь понять? О, черт, ты не можешь, не можешь…

Он попытался подняться, но Лора прижала его к себе еще крепче.

– Ну-ну, успокойся, Клэй. Понимаю. Не вставай, я здесь.

– Послушай! Слышишь? Никогда не хотел обидеть тебя!

Он открыл глаза; они горели от возбуждения, он заговорил быстрее:

– Должен был бы понять. Никогда не думал, что кто-то сможет догадаться… Думал, ты ни при чем. Никогда бы не сделал, если бы знал… что ты пострадаешь. Гораздо хуже… – он рассмеялся, лицо его кривилось гримасой – Самое худшее, я хотел рассказать тебе об этом. О том, как это великолепно. Слишком здорово, чтобы отказаться. Но ты не стала бы любить меня, если б знала, не так ли? Бедная, маленькая Лора. Мечтала о семье, жаль, что ты вложила деньги в Клэя. Неудачный выбор. Но, черт подери, я любил тебя за это. За то, что ты держалась за меня, хорошо думала обо мне. Иногда бывало трудно…

Он улыбнулся задумчиво и поднял руку, делая неопределенные движения, пока Лора не взяла ее в свою.

– Я тоже хотел иметь семью. Но подумал… это мало. Послушай, Лора, ты должна понять – я старался бросить! Но не смог. Я весь какой-то опустошенный, понимаешь? Высушенный, пустой, мертвый. Больше не было того Клэя. Потом я придумывал новое дело, и все озарялось светом. Опасность, возбуждение, и я вновь был жив. Фантастика! Там наверху на этой крыше… Король…

– На чьей крыше? – резко спросил Бен.

– Просто… на крыше. На любой. Король мира. Помнишь, когда мы были детьми, мы взбирались высоко и чувствовали…

Он вновь рассмеялся:

– …Неуязвимыми, да? Хочу жить. Но, может быть, вместо этого я скоро умру. Лора! Думаешь, я умру?

– Нет, не умрешь, начнешь все снова… – Лора заплакала. Впервые с тех пор, как Феликс указал ей на дверь дома Оуэна, она дала волю слезам. Бен сидел на валике дивана. Она положила голову ему на колени и плакала, потому что Клэй так сильно хотел жить.

– Ну, не надо, – сказал Клэй. – Я не вынесу. Ты должна быть счастливой, а не плакать. Не перенесу, если буду считать, что заставил тебя плакать. Может, я не умру? Я везучий. Просто немного посплю… так хочется спать…

Он лежал неподвижно. Были слышны лишь всхлипывания Лоры.

– Погоди, – внезапно сказал Клэй. – Черт, почти забыл. Послушай, заставь Феликса открыть сейф в присутствии людей. Хорошо?

– Что ты говоришь?

– Письмо Оуэна. Там.

– Письмо Оуэна? В сейфе Феликса? Но это невозможно! Клэй, откуда ты знаешь? Как ты узнал? Неужели ты… Боже мой, какое ты имеешь к нему отношение?

– Нет, нет, нет, нет. Неправильно.

Его дыхание участилось, руки стали хватать воздух.

– Видел его в сейфе. Когда украл картины Роуалтса, – он почувствовал, как она напряглась, – прости, прости, прости. Теперь это не имеет значения. Сейф! Черт возьми! Слушай! Стараюсь сказать тебе. Важно. Заставь Феликса открыть сейф. В присутствии других людей. Хорошо?

Лора посмотрела на Бена.

– Не понимаю, какой толк от этого. Письмо написано много лет назад…

– Адвокат, – с отчаянием в голосе сказал Клэй. – Найдите адвоката. Не могу сказать почему… ужасно хочу спать. Чертовски удачный выстрел. Почти попал, но не совсем… Феликс! Обещай насчет Феликса! Обещай!

– Обещаю, – сказала Лора. – Не волнуйся, Клэй, обещаю.

Он облегченно вздохнул:

– Хорошо, очень хорошо.

На его бледных губах под бравыми усами мелькнуло подобие улыбки.

– Я собирался написать… Рассказать тебе об этом. Никогда не думал, что окажусь у тебя… на коленях. Сумасшедший, правда? Я люблю тебя, Лора. Хотел, чтобы ты любила меня и… гордилась мной…

Слова отлетели с длинным вздохом, который становился все тоньше и тоньше и наконец пропал вовсе.

– Клэй! – воскликнула Лора сквозь хлынувшие слезы. Они заполнили ее глаза, текли по щекам, и когда она наклонилась к нему, оставили мокрый след на его лице.

– Клэй, все будет хорошо! Мы позаботимся о тебе, ты поправишься и начнешь все заново. Ты начнешь, начнешь, любой может начать заново! В тебе так много хорошего, я знаю! Клэй, ты начнешь заново, и на этот раз…

Слова тонули в слезах. Она оплакивала их мечты и надежды, повороты судьбы, красоту окружавшего их мира, которая может разбиться, если они не будут беречь и защищать ее. Она плакала о Клэе, которого любила, о котором заботилась, которого никогда не знала по-настоящему. Тело ее содрогалось от рыданий, потому что было уже слишком поздно, впереди ни на что не оставалось времени.

– Лора, – сказал Бен, – дай я тебе помогу. Она покачала головой:

– Не надо. Я хочу держать его. Но затем она подняла голову, посмотрела на Клэя и поняла, что хотел сказать Бен.

– О! Нет! Нет, нет…

Слова прозвучали как сдавленный крик. Она целовала щеки и лоб Клэя, мокрые от ее собственных слез. Приложила палец к его губам.

– Бедный Клэй, – прошептала она. – Бедный, милый Клэй. Всегда такой гордый, такой счастливый и такой возбужденный, когда… когда думал, что он взрослый человек… О Господи! Так жалко, – она заплакала, – Я думала, все обойдется, думала, впереди у тебя много времени, чтобы вырасти, а теперь… все… навсегда… Нет, не может быть, что он умер! – крикнула она Бену. – Не может быть! Он так молод!

В глазах Бена стояли слезы. Он гладил Лору по голове.

– Да, он был очень молод, – мягко проговорил он.

Лора положила голову ему на колени, и они оба зарыдали, оплакивая Клэя. Так их и застали врачи «Скорой помощи»: всех троих, впервые собравшихся вместе после того обеда на пристани на Кейп-Коде, который был одиннадцать лет назад.

ГЛАВА 34

Когда они возвратились с кладбища, перед домом Лору ожидал Колби. Он первым заметил Поля, обнимавшего Лору. «Что за чертовщина? – подумал Колби. – Так вот почему он передумал с фильмом».

Глаза Лоры расширились от изумления, когда она увидела Колби.

– Извините за вторжение, мисс Фэрчайлд…

– Черт подери, Сэм, – раздраженно проговорил Поль, – нельзя разве подождать день-другой? Лора не тот человек, которого ты разыскиваешь. Мы все расскажем тебе позже; поверь мне: это не Лора.

– Знаю, что не она, – спокойно ответил Колби, – попридержи лошадей. Дело не терпит отлагательства, иначе я не был бы здесь. Мне необходимо побеседовать с мисс Фэрчайлд, если вы меня пригласите.

– Не сейчас, черт подери! Нас ждут на ленч, а ты отлично можешь подождать до завтра или до послезавтра

Лора накрыла руку Поля своей:

– Ничего, Поль. Джинни не обидится, если мы немного опоздаем.

Повернувшись, она открыла дверь, и они втроем прошли в библиотеку.

– Что угодно, мистер Колби?

Продолжая стоять, поскольку никто не предложил ему сесть, Колби произнес:

– Во-первых, приношу свои соболезнования, мисс Фэрчайлд. Знаю, что вы были очень близки с братом, вместе работали. Это большая потеря, примите соболезнования. То, как это случилось, чрезвычайно сильное потрясение; не часто людей убивают при ограблении, но когда подобное происходит, то это подлинное несчастье.

Лора молчала. И если Колби надеялся, что она расскажет ему иное, чем сообщила полиции относительно ранения брата, то он ошибся.

– Однако я пришел сюда, – продолжил он, – чтобы сообщить, что ваш брат написал мне письмо.

Лора пристально посмотрела на него.

– Что?

– Вчера поздно вечером я получил от него письмо; оно было отправлено из Манхэттена, но направлено в мой адрес через редакцию газеты «Дейли ньюс». Поэтому оно так долго шло. Мне хотелось поговорить с вами об этом письме, а затем попросить об одном одолжении.

Непроизвольно Лора взглянула на кушетку, покрытую пледом, под которым остались следы крови Клэя. Она вздрогнула и повернулась к Колби спиной.

– Извините, присаживайтесь.

Он опустился на край кресла. Лора и Поль расположились на кушетке. Поль обнимал ее за плечи.

– Ваш брат прислал мне ключи от пяти адресов. Не знаю, где находится шестой от дома Сэлинджеров на Пятьдесят первой улице, но остальные снабжены ярлычками, на которых указаны фамилии лиц, пострадавших от ограблений, делами которых я занимаюсь. Вам они известны.

Лора выжидающе смотрела на него. Она удивленно приподняла брови при упоминании Сэлинджеров, но не более; Колби готов был поклясться, что она понятия не имела, где находится шестой ключ или пользовался ли им ее брат еще раз.

– В письме Клэй рассказал, каким образом, пока гости пребывали в ваших отелях, он снимал копии с ключей, списывал коды охранной сигнализации, расписание деловых поездок и так далее, как проникал в их дома, когда знал об их отсутствии. Он прислал мне две гравюры пятнадцатого века, которые он решил сохранить для себя, потому что, как он написал, они ему понравились. Он сообщил, что все остальные кражи были совершены им для брокера, который нанимал его для выполнения заказов по похищению конкретных картин, поступавших от частных коллекционеров. Лора покачала головой:

– Брокер? Как он с ним познакомился? Что вы, звучит так организованно, профессионально – Клэй всегда казался таким молодым и рассеянным.

– Что вы, он не был рассеянным. Он был чертовски умным, осторожным. Даже талантливым.

Усмешка, очень похожая на всхлипывание, вырвалась у Лоры.

– Ему бы очень понравились ваши слова.

Колби пожал плечами, затем одернул себя; не следует проявлять безразличие, когда речь идет о только что умершем человеке. Нет, она не кажется убитой горем, хотя глаза красные от слез, выглядела она внутренне напряженной, двигаясь, разговаривая и делая мелкие дела внешне совершенно нормально, но на самом деле отрешенно, не понимая, что происходило вокруг. «Она еще не пришла в себя, – подумал Колби, – многое еще не воспринимает как реальность». Непроизвольно он понизил голос и заговорил мягким тоном, столь непривычным для него.

– Исходя из присланных вашим братом ключей, гравюр и письма, я совершенно уверен, что именно он совершил все те кражи, над расследованием которых я работаю. У меня нет оснований полагать, что вы не работали вместе, но я верю своей интуиции, а она подсказывает мне, что вы понятия не имели о происходившем. Вы абсолютно непричастны, и я приношу вам свои извинения за причиненные неудобства. Смею вас заверить, что не имею никакого отношения к информации, ставшей достоянием прессы, и проблемам с вашими отелями, которые, как я искренне надеюсь, вскоре будут разрешены. Надеюсь, что в этом смогу оказать вам некоторую услугу.

Поль пристально посмотрел на него.

– Как? Ты же не готов выступить в печати.

– Правильно. Не готов. Но если помните, я сказал, что собираюсь попросить об одном одолжении. Причина того, что я не готов выступить в прессе, в том, что расследование еще не закончено. Вор не является моей настоящей целью, понимаете. Я работаю на страховые компании, и печальная правда заключается в том, что их меньше интересуют грабители, чем возвращение украденного. В этом и состоит моя настоящая работа, потому что, если я не верну картины, моим боссам придется выложить солидные суммы, которые они, разумеется, предпочли бы не платить. Поэтому я все еще продолжаю работу над этим делом. Я непременно осмотрю квартиру вашего брата в Сохо, но сначала хотел бы, с вашего позволения, взглянуть на то, что он имел при себе. Лора подняла брови.

– Вы ищете имя его брокера?

– Верно, – просиял Колби; замечательно, когда его понимали. – Он упомянул, что имел отношения с одним из них, но не назвал его имени. Как я предполагаю, он намеревался продолжить работать с ним в будущем…

Колби увидел, как лицо Лоры напряглось.

– Не будем строить догадки по этому поводу. Но мне необходимо имя. Оно может помочь распутать все дело в течение ближайших нескольких дней; я, конечно, не уверен, но возможность имеется. В этом случае я непременно дал бы информацию в прессе, которая могла бы представить большой интерес для тех, кто останавливается в ваших отелях

– Пресса взбесится, – проговорила Лора, – как только имя Клэя появится во всех газетах и теленовостях.

– Так или иначе в любом случае это произойдет, – сказал Колби как можно мягче. – Из того, что я понял, вы могли сделать это сами, чтобы убедить людей, что ваши отели в полном порядке. Если я раскрою имя брокера, то, может быть, именно оно останется в памяти многих. Я абсолютно уверен, что ваш брат помнил наизусть его имя и номер телефона. Но все равно есть большая доля вероятности, что он где-нибудь записал его. На это я, честно говоря, и надеюсь. Поэтому это так важно, и я был весьма признателен…

– Сейчас вернусь, – сказала Лора и вышла из комнаты.

Колби искоса посмотрел на Поля.

– Ей повезло, что у нее есть такой друг в такое трудное для нее время. Поль улыбнулся:

– Сэм, опять выуживаешь информацию? Тут нет ничего, что сгодилось бы для твоего расследования.

– Согласен. Но может сказаться на фильме обо мне. Если ты так занят ею, когда ты двинешь меня на телевидение?

– Пока не знаю. Вряд ли это будет телекомпания; эта затея провалилась. Но я намерен закончить фильм и или же продать его кабельному телевидению, или для реализации в кинопрокате. Так или иначе я прославлю тебя, Сэм.

– Ты же знаешь, это нужно не мне, – честно сказал Колби, – это для моих внуков. Они так обрадуются. Поль рассмеялся:

– Еще бы!

На лестнице послышались шаги Лоры.

– У Клэя с собой ничего не было, кроме вот этого бумажника, – проговорила она, входя в комнату. – Его уже просматривала полиция, но ничего не обнаружила, кроме ключа от камеры хранения в аэропорту. Там они нашли сумку, обратный билет до Мехико-Сити. Мы даже не знали, что он находился там… – она слегка качнула головой. – Сумка в полиции, нам ее возвратят завтра, если она нужна вам.

– Мне трудно сказать, пока не осмотрю бумажник, – Колби вытянул руку.

– При условии, что вы осмотрите его здесь. Я его вам не отдам.

– Хорошо. Кстати, если я обнаружу что-нибудь, могу ли попросить вас никому не говорить, пока я не сделаю соответствующих шагов? Другими словами, никаких пресс-конференций или ответов на вопросы репортеров, пока не услышите обо мне. Вы обещаете?

– Сколько времени на это потребуется?

– Не знаю. Надеюсь, не больше нескольких дней. Она кивнула:

– Несколько дней я могу подождать.

– Спасибо, – поблагодарил он, по привычке поворачиваясь спиной и приступая к изучению содержимого бумажника Клэя. Среди листков бумаги и записок, фотографий Лоры, пяти долларов мелочью он обнаружил бумажку со списком десяти и тринадцатизначных телефонных номеров. «Нью-Йорк, – отметил Колби, – Женева, Париж, Рим, Лондон. – Он молитвенно возвел глаза к небу. – Не покидай меня, Господи! Долго мы шли к этому; если повезет хоть с одним номером, считайте, что дело завершено».

Он положил обратно в бумажник все, кроме сложенной бумажки, и возвратил его Лоре:

– Спасибо, мисс Фэрчайлд.

– Вы оставили себе одну записку. Могу я взглянуть?

Колби протянул ей листок.

– Вы сообщите мне результаты ваших звонков по этим телефонам? – спросила она.

– Сразу же, как только что-нибудь выясню, – заверил Колби, забирая листок с номерами телефонов. – Можете на меня положиться. С вашего позволения я откланяюсь. Ценю ваше содействие. Поль, надеюсь, мы скоро увидимся, верно?

– Уверен, – с улыбкой ответил Поль. Последнее, что видел Колби, закрывая за собой дверь, это лицо Лоры, когда она повернулась к Полю. «Счастливый парень, – подумал он с завистью. – Счастливый парень».

Но размышлять о Поле было некогда. Список номеров телефонов жег карман. Еще в такси, везущем его в офис, он начал внимательно изучать его. Пришлось ждать следующего утра, прежде чем он начал звонить, и непрерывно звонил на протяжении четырех часов. Пять номеров не были включены, по трем не отвечали, четыре изменились и были переданы магазинам в Женеве и в Риме. По двум автоответчик указал номера в Риме и Милане. Когда Колби позвонил по названным номерам, оба оказались ошибочными. Проклиная итальянские телефонные компании, Колби, не прекращая молиться, снова и снова набирал номера телефонов. Снова он услышал неправильные номера. «Не может такого быть, – подумал он, – должно быть, он неверно мог записать один номер, но не два же». Колби внимательно посмотрел на номера. Оба начинались на тридцать девять, а заканчивались на девяносто три. «О, вздохнул Колби. – Хитрый черт». Код выхода на Италию – тридцать девять. Он набрал цифры номера в обратном порядке и через пять минут уже беседовал с мажордомом, фамилию владельца которого Колби тут же узнал: ни в чем не нуждающийся плейбой, коллекционирующий старинные монеты и красивых женщин. Он также был известен как азартный игрок – скачки, рулетка и покер, – вероятно, на этой стезе, подумал Колби, он и встретил Фэрчайлда.

Прочитав еще одну молитву, Колби позвонил в римское отделение Интерпола.

Он откинулся в кресле. Сотрудникам Интерпола потребуется некоторое время, прежде чем они позвонят ему. Колби вновь подумал о выражении лица Лоры, когда она повернулась к Полю. Да, что и говорить, Поль везучий парень. Но самый везучий изо всех, пожалуй, все-таки он, Сэм Колби, который добился такого успеха, что его с запасом хватит на многие годы вперед. Спасибо Клэю Фэрчайлду. Сэм отдал ему честь, вскинув руку к воображаемой фуражке. Как-никак, но этот парень, имевший привычку приносить людям несчастье, поскольку думал только о себе, в конце концов умудрился сделать по-настоящему полезное дело: прислал письмо, сознался в содеянном и предоставил кучу доказательств именно тому человеку, который мог извлечь из них наибольшую пользу. Он избавил сестру от серьезных неприятностей, а Сэму Колби предоставил возможность избежать выхода на пенсию и продолжить активную работу.