Текст книги "Писать, чтобы жить. Творческие инструменты для любого пишущего. «Путь художника» за шесть недель"

Ответственность

Я пишу ежедневно. Вот уже тридцать с лишним лет я веду утренние страницы. Иногда задача дается мне с трудом, но я все равно ее выполняю. Я держу ответ перед самой собой. Я дала себе обещание посвятить этому время. Ведение утренних страниц – это обязанность, которую я себе поручила. Стоит мне пропустить один день или написать на одну страницу меньше, и я чувствую разницу. Страницы меня заземляют. День не диктует мне свою волю: я сама решаю, как им распорядиться. Страницы помогают мне расставлять приоритеты. Не отклоняться от курса. Не отвлекаться на чужие заботы.

Я не всегда была такой ответственной. Прежде чем начать вести утренние страницы, я писала беспорядочно: сегодня работаю, завтра – нет. В отсутствие страниц, которые играют роль румпеля, меня кидало из стороны в сторону. Я была беззащитна перед перепадами настроения. То радость, то грусть – я ничего не могла с ними поделать. Работа продвигалась рывками. Я писала запоем, а потом страдала, что не пишу вообще. В зависимости от того, сколько мне удалось написать за день, я чувствовала себя либо прекрасно, либо совершенно отвратительно. Я зачастую превращалась в то жалкое существо, что зовется писателем, но не пишет. Угрюмая, раздраженная и недовольная, я олицетворяла собой приевшееся клише: страдающего художника. И чего удивляться, что я пила, заливая дурное расположение духа алкоголем?

В двадцать девять лет, резко отказавшись от выпивки, я оказалась в полной власти своих эмоций. Отныне у меня не было способа их заглушить, и перепады настроения стали особенно беспощадными. Я должна была научиться писать и жить по-новому. Эмоционально протрезветь.

Вот тут-то и настала пора учиться держать ответ перед самой собой. День за днем воздерживаясь от выпивки, я сохраняла душевное равновесие за счет дисциплины. Я несла перед собой ответственность, соблюдая трезвость и не идя на поводу у алкоголя. Писательство оставалось единственной сферой жизни, которую я все еще не могла контролировать. И тогда я подумала: почему бы не применить к творчеству те же принципы, которых я придерживаюсь в жизни?

День за днем, руководствуясь правилом «тише едешь – дальше будешь», я воспитывала в себе чувство меры. Во-первых, я писала каждый день. Если за день мне удавалось написать хоть что-нибудь, я считала, что он прошел успешно. Я стала писать регулярно, и перепады настроения прекратились. Стабильные результаты обусловили ровное эмоциональное состояние. В перерывах между кинопроектами, когда мне волей-неволей приходилось работать, я училась писать ежедневно. Переехав в город Таос, штат Нью-Мексико, я выработала для себя формулу: каждое утро от руки исписывать три страницы. Эта регулярная, вошедшая в привычку практика оказалась эффективной. Если первым делом я садилась за утренние страницы, то и я сама, и мой день наполнялись спокойствием. Я стала прилежной, ответственной. Страницы сделались частью моей рутины, причем неотъемлемой частью. Раньше я была привязана к алкоголю и наркотикам, теперь же выработала зависимость от утренних страниц. Это был мой долг перед самой собой. Я веду страницы уже три с половиной десятилетия и держу перед собой ответ за эту ежедневную практику. Благодаря тому, что в процессе написания я игнорирую своего внутреннего критика и приучаю его стоять в стороне, мне всегда было легче писать.

«Джулия, ты так много пишешь», – часто говорят мне с тенью упрека. Такой продуктивностью я обязана своему утреннему ритуалу. И я отношусь к нему ответственно.

Привычка писать ежедневно

Новый день – привычная рутина: в три часа пополудни моя собака неизменно подходит ко мне и просит вывести ее на прогулку. Она настойчива, и стоит мне взять в руки поводок, как она радостно подпрыгивает. Мы выходим ненадолго – всего на полчаса, но без этого Лили нервничает, а после прогулки она всегда довольна.

Я ее понимаю. Лили нужно гулять ежедневно, так же как мне необходимо писать. Для меня это основной вид деятельности. Я приобретаю жизненный опыт и пишу, чтобы его осмыслить. Писательство стало моей ежедневной привычкой, призмой, сквозь которую я смотрю на мир. Сначала я сажусь за утренние страницы, а потом перехожу к ежедневной работе над очередным произведением. Если я за него не берусь, оно – прямо как Лили – требует внимания. За долгие годы я поняла, что писать нужно всегда – хочется или нет. Зачастую самые лучшие тексты рождаются в те дни, когда совсем нет желания творить.

«Джулия, просто садись и пиши», – уговариваю я себя в таких случаях и, охотно повинуясь, берусь за перо. Как я уже говорила, я не гнушаюсь молить о помощи, ведь я знаю, что мой «дешевый трюк», как я его иногда называю, работает.

«Боже, – уверенно молю я, – пожалуйста, пошли мне идею». Довольно скоро она приходит и торопит меня писать, как Лили, которой не терпится на прогулку.

«Должно быть, тебе свойственна дисциплина», – часто слышу я, но мне больше по душе слово «энтузиазм». Если текст сам просится на бумагу, я не буду возражать. Прямо как Лили, которая тянет за поводок, текст сам задает мне рабочий темп. Ручка едва поспевает за потоком мыслей. Я чувствую, как меня ведут вперед. Кто не захочет писать, зная, как это приятно? Та часть меня, что хочет творить, похожа на непоседливого щенка, который зовет на поиски приключений. Я знаю: лучше согласиться, ведь день, посвященный творчеству, наполнит меня счастьем.

Как преподаватель я советую своим ученикам тоже выработать привычку писать ежедневно. Я знаю, что писать куда легче, чем не писать, и мне часто доводилось слышать жалобы учеников, которые противятся этому уроку: один день без работы влечет за собой второй, потом третий, и со временем из них складывается довольно значительный перерыв.

«Желание писать приходит, когда пишешь».

Эразм Роттердамский

Работая преподавателем в Северо-Западном университете, я давала студентам задание писать по три утренних страницы, а после – три страницы сценария, дневную рабочую норму. Я объясняла им, что секрет кроется в ежедневной работе, но при низкой планке, чтобы норму было нетрудно выполнять. Рассказывая им о правиле «тише едешь – дальше будешь», я поясняла, что это значит «тише едешь – большего достигнешь». И действительно: осиливая по три страницы сценария в день, за месяц им удавалось написать девяносто.

Я знакомила своих учеников и с другим принципом: «день за днем», призывая их фокусироваться на работе, запланированной на сегодня, и не беспокоиться о будущем. С таким подходом, продвигаясь небольшими посильными шагами, они начинали получать удовольствие от работы.

«Джулия, глядя на тебя, можно подумать, что это просто», – иногда слышу я. И это говорит сценарист, привыкший работать сумбурно: то он не пишет вообще ничего, то погружается в творческий запой, который дает непредсказуемые результаты, куда менее стабильные, нежели те, что обеспечивает мой метод. «Ненавижу писать», – поделился со мной тот сценарист, но когда я расспросила его подробней, оказалось, что страдал и злился он от самого подхода к работе.

«Попробуй делать как я, – посоветовала я ему. – Сначала утренние страницы, а потом – три страницы сценария. День за днем. Относись проще».

Он был настроен крайне скептически, но опробовал мой метод, а три недели спустя сообщил, что ему стало легче добиваться результата.

«Вообще-то я обожаю писать, – признался мой некогда мрачный знакомый. – И я закончил сценарий».

«Да, – довольно ответила я, – я знала, что у тебя получится».

Я могу гарантировать, что, как подтверждает пример этого сценариста, который с радостью поведал мне о своих успехах, метод «тише едешь – дальше будешь» может пригодиться самым разным писателям. Поэтому теперь я говорю своим студентам: берясь за новое произведение, установите неоправданно низкую планку, и пишите ровно столько и не больше. Я предостерегаю их: чтобы писать, нужен не только энтузиазм, но в равной степени и умение не переусердствовать. Выполняйте небольшую ежедневную норму, и стопка страниц будет быстро расти. Привычка писать понемногу каждый день укрепляет самооценку. Каждый раз, посвятив немного времени работе, испытываешь прилив удовлетворения от достигнутого результата. Чувствуешь себя чуть увереннее в амплуа писателя. Начинаешь руководствоваться мантрой «тише едешь – дальше будешь, главное – ехать». Работайте ежедневно, призываю я своих учеников, и вы увидите, как вырастет ваша самооценка. Мало найдется людей счастливее, чем писатель, который пишет.

Искусство, не привязанное к месту

Ежедневное творчество делает нас счастливыми. Живопись, скульптура, рисование, актерская игра – эти занятия приносят нам радость. Но из всех видов искусства проще всего, пожалуй, заниматься писательством. Оно не привязано к месту. Нужна лишь ручка и бумага.

Прямо сейчас я пишу на рабочем месте номер один, в библиотеке. Сижу в большом кожаном кресле и любуюсь в окно на горы. Впечатляющий вид. Крутые, величественные горные склоны. Увенчанные облаками пики. Там, наверху, идет дождь. Раскат грома возвещает о скорой грозе. Я перебираюсь на третье рабочее место, где за окном растет сосна – пристанище крохотных пичуг. Я наблюдаю, как они порхают с ветки на ветку. Увлеченно смотрю, как они ищут укрытие от приближающейся бури. Раздается телефонный звонок, и, взяв трубку, я направляюсь к рабочему месту номер два – в тренажерный зал. Мой друг, Джейкоб Нордби, звонит сообщить, что в Бойсе сейчас тридцать семь градусов жары. Зной держится вот уже две недели. Зато в выходные обещают дождь, который принесет с собой прохладу. Прижав телефон ухом к плечу, я забираюсь на беговую дорожку. Каждый день я тридцать пять минут посвящаю ходьбе. Вот и сейчас: разговариваю с Джейкобом и одновременно шагаю.

«Ты на беговой дорожке?» – интересуется он, слыша мои размеренные шаги. Прямо за окном этой комнаты растет большой можжевельник. Его ветви облюбовали вороны. Мне нравится смотреть, как они дерзко заглядывают в окно. Наблюдать за их повадками – одно удовольствие.

Теперь меня тянет к четвертому рабочему месту. Устроившись на стуле во дворе, я прислушиваюсь к далекому рокоту грома. Я сижу там, любуясь садом, пока не начинает накрапывать дождь. Тогда я снова захожу в дом и возвращаюсь к своему рабочему уголку номер один, в библиотеку.

Я обожаю свой мобильный творческий жанр, который позволяет перемещаться из комнаты в комнату, от одного рабочего места к другому. Я пишу от руки, везде беря с собой блокнот и описывая в нем меняющиеся виды. Иногда я сажусь рисовать, но мне начинает казаться, будто я привязана к тому месту, где разложила все необходимое. Как по мне, куда приятнее наслаждаться свободой, которую дарит писательство. Иногда я подолгу сижу в одном рабочем уголке, а могу побывать и во всех четырех, если мне не сидится на месте. В дни особой тяги к активности я беру блокнот под мышку, сажусь в машину и отправляюсь вниз по склону горы, в центр города. Любимый ресторан служит мне пятым рабочим местом. Заказав порцию лосося на гриле, я принимаюсь разглядывать посетителей. В этом заведении оживленный поток клиентов, и я с удовольствием наблюдаю за пестрой толпой. В кабинке неподалеку сидит пара очаровательно заботливых пенсионеров. В углу молодые влюбленные угощают друг друга чем-то аппетитным. Столики на двоих предназначены для тех, кто трапезничает в одиночестве, как я. Что я выбрала на закуску? Деликатес: тако с лобстером. Мне приносят кусок изумительного поджаренного на гриле лосося. На сладкое я заказываю флан. Неспешно наслаждаясь десертом, набрасываю заметку. Диана, моя любимая официантка, похудела. Ей это к лицу. Попросив чек, я оцениваю свой удачный обед: вкусно поела и с удовольствием посмотрела на людей. Все это я записываю в свой блокнот.

Возвращаясь домой вверх по склону горы, я ловлю себя на мысли: «Хорошее вышло приключение». С блокнотом в руках я не чувствовала себя одиноко. Обожаю творчество, не привязанное к месту.

Задания

1. Всего двадцать минут: иногда для писателя самое сложное – начать. На этой неделе попробуйте засечь время таймером. Пообещайте себе, что вам придется поработать «всего» двадцать минут, и после этого можно будет закончить. Обратите внимание на эффект. Помог ли вам этот прием приступить к работе? Удалось почувствовать, что стоит только начать и вы готовы провести за работой больше времени?

2. Перфекционизм: стремление к совершенству – это препятствие, а не помощник. Многие думают, что быть перфекционистом – значит придерживаться «высоких стандартов», но на самом деле это нас только тормозит. Закончите приведенные ниже фразы как можно быстрее, дописав первое, что придет в голову.

Если бы не обязательно было делать это идеально, я бы…

Если бы не обязательно было делать это идеально, я бы…

Если бы не обязательно было делать это идеально, я бы…

Если бы не обязательно было делать это идеально, я бы…

Если бы не обязательно было делать это идеально, я бы…

Если бы не обязательно было делать это идеально, я бы…

Если бы не обязательно было делать это идеально, я бы…

Если бы не обязательно было делать это идеально, я бы…

Если бы не обязательно было делать это идеально, я бы…

Если бы не обязательно было делать это идеально, я бы…

3. Внутренний критик: внутри каждого из нас живет критик – тот вечно сомневающийся голос, которому лучше всех знакома наша ахиллесова пята. Выполните следующее упражнение:

Дайте имя своему критику. Возможно, вам захочется назвать его в честь какого-то человека – одного из своих учителей или родственников, который когда-то усомнился в вас, или злодея из мультфильма, или же вы сами придумаете ему имя. (Моего, как я уже упоминала, зовут Найджел.)

Что вам чаще всего говорит ваш внутренний критик?

В какое из высказываемых им сомнений вам верится легче всего?

Вспомните самые жестокие слова своего критика.

Возьмите и превратите их в нечто позитивное. К примеру, если ваш критик твердит, что вы никогда не создадите ничего оригинального и вам нечего сказать, переиначьте эту фразу таким образом: «Я всецело самобытен и о многом могу рассказать. Мое творчество свежо, интересно и уникально».

4. Разделываемся с преградами: это один из моих самых любимых и действенных приемов. Составьте список из двадцати пунктов, перечислив все то, что вас пугает, расстраивает, злит или беспокоит в работе над новым произведением. Закончив, проверьте, не ощутили ли вы неожиданный прилив сил и решимости двигаться вперед, несмотря на все ваши страхи?

5. Место действия: описание окружающей обстановки помогает наладить взаимную связь между автором текста и читателем. Это упражнение состоит из двух частей:

Выберите место у себя дома. Сядьте и напишите абзац, описав и передав в нем окружающую обстановку.

Выйдите из дома, выберите любое место (им может стать лавочка в парке, кафе, пляж) и опишите его. Какие детали своего окружения вы можете передать на бумаге? Какие запахи, звуки и цвета привлекают ваше внимание? Тепло там или холодно? Какое там царит настроение? Напишите абзац, подробно рассказывая, где находитесь.

Проверка

1. Сколько раз вы садились за утренние страницы на этой неделе? Вам удается браться за них сразу и заниматься ими, не прерываясь и не отвлекаясь?

2. Удалось ли вам сходить на творческое свидание? Как вы провели время? Вы заметили проявления синхроничности, прилив оптимизма или ощущение присутствия дружественной высшей силы? Или все сразу?

3. Вы ходили на прогулки? Вам удается гулять в одиночестве, ни на что не отвлекаясь? Вы пробовали выходить из дома, обдумывая какой-то вопрос и надеясь получить на него ответ?

4. Вам удается выполнять дневную рабочую норму? Сколько страниц уже насчитывает произведение, над которым вы работаете? Вы испытываете воодушевление, наблюдая, как их стопка растет?

Неделя третья

Доверьтесь своему творческому процессу

Итак, вы вошли в рабочий ритм – теперь пора научиться доверять своему творческому процессу, своим идеям и себе. Эссе этой недели направят вас в стремлении писать честно и поддержат в борьбе с самыми что ни на есть человеческими проблемами: завистью, тревогой и сомнениями в собственной компетентности, которые наряду с синхроничностью и радостью в какой-то момент настигают любого писателя. Они подскажут, как справиться с периодами затишья, попросить о наставлениях свыше и вновь обрести надежду.

Вы уже «зашли в воду», и упражнения этой недели помогут вам оставаться на гребне волны и работать, не теряя веры и достоинства.

Доверяем своим идеям

Я дружу с одним писателем, который переживает творческий кризис. Я называю это «кризисом», а не «тупиком», поскольку верю, что он вновь начнет писать… со временем. Он уже благополучно закончил три книги и обожает писать. Но проблема в том, что он не знает, о чем писать. У него есть идеи – много идей, – только он им не доверяет. За те месяцы, что прошли с начала творческой паузы, в беседе я не раз слышала, как он высказывает множество мыслей и тут же их все обесценивает.

«Звучит неплохо», – говорю я.

«Думаешь?» – в его голосе слышится сомнение.

Новый день, новая идея. «Звучит неплохо», – повторяю я.

«Ты правда так думаешь?» Он не уверен. Мой друг – хороший писатель, и идеи у него хорошие.

«Вы можете и должны начать, и если вам хватит смелости, вы это сделаете».

Стивен Кинг

Он мог бы с успехом творить, зацепившись за любую из них, если бы только… смог им довериться. Будучи автором замечательной книги о выходе из творческого тупика, он пренебрегает собственными советами. Вместо этого он прислушивается к голосу внутреннего критика, который нашептывает ему одно и то же, какая бы идея его ни посетила: «Это не годится».

Кто сказал, что не годится? Внутреннему критику угодить невозможно. Он подкрадывается, словно змей, и осуждающе шипит. Мой друг, талантливейший человек, сам себя признает глупцом. Будучи не в силах осознать, что критик недоволен всегда и всем, он верит каждому новому залпу ядовитого сарказма. Вместо того чтобы отвергнуть карикатурные замечания («Спасибо, что поделился своим мнением»), он принимает их близко к сердцу.

Ему пригодилась бы такая позитивная установка: «Я рассуждаю здраво и разумно». А еще можно прибавить: «Мои идеи весомы и заслуживают доверия». Жизнеутверждающая молитва – действенный инструмент в борьбе против негативных убеждений. Фраза «Я доверяю своим суждениям» может стать ценным оружием. Поклявшись в верности собственным мыслям, можно отразить нападки внутреннего критика.

«Сейчас обрадуешься, – сказал мне мой приятель по телефону. – Я купил несколько тетрадей и планирую писать от руки. Ты так делаешь, и тебе помогает. Думаю, мне тоже пойдет на пользу».

«Думаю, да», – отвечаю я. Мой собственный опыт показывает, что, когда я пишу от руки, текст сам ведет меня от одной мысли к другой. Если моему другу удастся довериться какой-нибудь идее в достаточной степени, чтобы начать, письмо от руки наверняка поможет ему двигаться дальше. В моем случае это определенно так.

Я придумала еще один способ выманить своего приятеля из творческого тупика. Мысль простая, но я все равно ею делюсь. Говорю ему: «Возьми ручку. Пронумеруй строки от одного до десяти. И десять раз закончи следующую фразу: «О чем мне правда хотелось бы написать, так это…»

Мой друг скептически фыркает, сомневаясь, что такой примитивный трюк и впрямь сработает. «Потом выбери один пункт из списка», – продолжаю я, не обращая внимания на его сопротивление.

«И все?» – изумленно произносит он.

«И все, – отвечаю я. – Совсем не обязательно, чтобы писать было тяжело».

«А это мысль!» – восклицает он. Я почти слышу, как шестеренки его писательского механизма, щелкая, встают на место.

«Пользуйся», – говорю в ответ. Повесив трубку, я чувствую, что надежда есть.

Честность

Чтобы писать, нужна смелость. Совсем немного – ровно столько, чтобы заявить: «Пожалуй, я попробую». Чтобы взяться за перо, надо дерзнуть. Бытует миф о том, что писатели – это кучка избранных. Мой личный сорокалетний опыт говорит о том, что дела обстоят совсем иначе. Я много раз видела, как робкие люди начинают творить и достигают замечательных результатов. Только вчера я получила записку: «Дорогая Джулия, мне шестьдесят лет, и я только что дописала детскую книгу. Благослови вас Господь!»

Я убеждена в том, что каждый человек способен писать – так же, как все мы можем говорить. Нужно лишь желание попробовать. Чтобы войти в писательский мир, достаточно одного качества: честности. Если писать искренне, можно достичь успеха. Честность требует желания творить во имя служения. Такая позиция дарует смирение, а оно к себе располагает. Читатель отзовется, если открыть ему сердце. Когда я пишу, то всегда спрашиваю себя: «Честна ли я сейчас? Искренна ли? Настроена ли я на служение?» Если отвечу на все три вопроса утвердительно, написанное мной выдержит испытание критикой. Вы убедитесь в этом на собственном опыте.

Слишком часто начинающие писатели задаются не теми вопросами, скажем: «Гениален ли я? Производит ли впечатление то, что я пишу? Запоминается ли?» Задавая неправильные вопросы, мы невольно подгоняем свое творчество под требования собственного эго. Лишь когда мы перестаем обращать на него внимание и отдаем предпочтение честности, написанное нами обретает естественную, настоящую весомость.

Я думаю, что на вопрос «Кто может писать?» следует отвечать так: кто угодно. Писатели – это не избранное меньшинство. На самом деле писателем может стать любой, кто взял ручку и бумагу с намерением рассказать правду. Именно желание откровенно поделиться своими впечатлениями дарует автору голос. Когда писатель стремится быть искренним, в его словах появляется отблеск правды. И именно она помогает ему наладить связь с читателем. А правда доступна каждому.

Все начинается с утренних страниц, когда вдали от посторонних глаз мы выплескиваем ту истину, что хранится в нашем сердце. Ведя страницы, мы учимся искренности. Стремясь к достоверности, мы становимся все честнее. Со временем эта честность переносится с утренних страниц на все наше творчество. Мы пишем с неумолимой откровенностью, и она помогает нам завоевать доверие читателей. Мы обретаем право писать, проявляя уязвимость, и наше творчество «выправляет» мир. Разве удивительно, что я так люблю писать?